Злоба

Глава 21. Упрямый

— Эрик... — прошептал Майки, трогая меня за плечо и садясь рядом.

— А? — вздрогнул я, погрузившись во внутренние процессы и используя остатки дня на тренировку.

— Почему тот раб злости ударил тебя?

Я скосил глаза на парня и разглядел его лицо. На дне глаз плескался страх, граничащий с апатией. Умей я видеть сквозь время, то узрел бы, как попадая сюда, человека поглощает общий эмоциональный фон. Единственный, кто держался — старший. Но, думается, мне, делал он это из-за ответственности, лежащей на нем, что тоже его подтачивало. А может и нет, по его словам он этим занимается два года, так что откуда мне знать, насколько он крепкий внутри? Вдруг неделя тяжелая выдалась и вскоре он распрямится, найдет в себе силы.

Но Майки был из другого теста. Я не видел в нем грубости, что легко читалась у других парней, пришедших из пустошей. Скорее он отдаленно напоминал ребенка Эдема. С умным взглядом, вежливостью и... Абсолютной непригодностью для жизни в этом суровом мире.

— Потому что чувствует вину за содеянное, — ответил я честно. Так, как понимал происходящее.

— А что он сделал? — последовал вопрос после минуты молчания, когда Майки переваривал сказанное.

— Когда прорвало трубу и мы расчищали дерьмо, он решил надо мной поиздеваться. В итоге я упал в канаву и меня утащил поток воды. За это он и чувствует вину, как мне кажется.

— Думаешь, такой, как он, способен раскаиваться?

— Думаю, что раскаяние и вина, отправленная злобой — совсем разные эмоции.

При упоминание злобы Майки отчетливо вздрогнул. Единственный источник света доносился с кольцевой улицы. Тень скрывала лицо парня, не давая разглядеть детали. Но мне они и не нужны, чтобы видеть, как страх и апатия медленно оплетают его. Сколько он здесь? Неделю? А сколько нужно времени, чтобы потерять себя? Я и сам чувствовал, как эти темные энергии заполняют меня, но пока держался за счет практик. Если совсем прижмет, отойду куда-нибудь и солью злобу в монеты.

— Что будешь дальше? — совсем тихо спросил Майки. Это был шепот человека, близкого к отчаянию.

— Зачем ты пришел в город? — спросил я вместо ответа.

— Как зачем? Другого выбора не было.

— А где ты жил до этого?

— В пустошах, как и все. В одном небольшом поселение.

— Почему не остался там?

— Как это? — теперь его голос наполнился удивлением, — Рейдеры собирают оброк, забирая детей.

Что он сейчас сказал? Забирают детей? Я не ослышался?

— Оброк? То есть тебя отдали свои же?

— Ну да, — недоуменно прошептал он.

— Зачем?

— Я не понимаю тебя, — покачал он медленно головой.

— Рейдеры — это кто?

— Как, ты не знаешь? — впервые удивления было больше, чем страха и апатии.

Его голос наполнился звоном, что прозвучало как кощунство в этом царстве безнадеги. Кто-то из близлежащих людей повернулся, вслушиваясь в наш разговор.

— Я прибыл издалека, всего ничего тут. Так что да, не знаю. Кто такие рейдеры?

— Доблестные воины города, кто же ещё, — ответил он, озвучивая очевидную для него истину.

— Бандиты и грабители обыкновенные, — раздался рядом ворчливый, недовольный голос.

Я повернулся на звук, пытаясь разобрать, кто это сказал.

— Они нас защищают! — возмутился Майки.

— А ещё собирают дань, грабят, насилуют девушек, отбирают детей. — чужой голос наполнился холодом.

— Но... — Майки растерялся и не знал, что сказать.

Я наконец-то рассмотрел в темноте, кто говорил. Видел уже этого мужчину, не подростка. Ему лет тридцать, как мне показалось. Он был тут ещё в первый раз, когда я пришел.

— Как тебя зовут? — обратился я к нему.

— А это имеет значение, новичок? — последнее слово прозвучало язвительно.

— Хочу знать, с кем говорю.

— Зови меня Карл, — последовал ответ, когда тишина стала невыносимой. — Майкл молод и не понимает реалий жизни.

— А ты понимаешь? Расскажешь? Почему рейдеры забирают детей?

Хорошо, что Майки захотел поговорить. Но я бы хотел услышать разные точки зрения и почему-то мне кажется, что идеалистическая картина парня не так точна, как циничная у Карла.

— Ты и правда ничего не знаешь о пустошах и городе? — недоверчиво проговорил Карл.

— По всей видимости нет, — вздохнул я напоказ.

— Ну тогда слушай. Хотя бы немного скрасим разговором уныние наших вечеров, — в темноте раздалась усмешка и она была ещё непривычнее в царстве меланхолии, чем всё остальное, — Как город устроен, хотя бы знаешь?

— Есть сердцевина, в которой по слухам жизнь лучше, но нам туда доступа нет. Мы живем на кольцевой, что опоясывает нижнюю частью города.

— Верно, — Карл привстал, пододвинулся к нам и скрестил ноги под собой, — Но это малая часть. Городу надо что-то есть, да и другие ресурсы ему нужны. Ближайшие километры вокруг гор занимают так называемые поселения. Там хватает людей, которые занимаются одним делом — обеспечивают едой основной город. Видел это место?

— Нет, — покачала я головой, хотя в темноте это глупо.

— Ну а ты, парень? — обратил он к Майки.

— Знаю, что так, — ответил тот мрачно.

— Плохо там. Тяжелый труд на открытом пространстве. В любой момент тебя могут убить и сожрать. Или поглотить злоба. Но люди как-то живут и чтобы они совсем не передохли, каста воинов их защищает. Рейдеры — это те воины, что уходят дальше пригорода.

— В пустоши?

— Да. Там тоже есть поселения. Те, кто не хочет жить по указке города. Если бы ты знал, как реально обстоят дела, понял бы, что это очень смешная шутка.

— Ничего смешного, — возмутился Майки, чем-то задетый.

— Ещё как смешная, — ответил Карл, ничуть не смеясь.

— Как реально обстоят дела? — влез я с вопросом в назревающий конфликт. Если такой в принципе может случиться у двух рабов страха, которым до агрессии, как до луны.

— В пустошах жизнь не сладка, — с затаенной грустью ответил Карл, — Я на кольцевой живу восемь лет... Не смог прорваться через лабиринт, а возвращаться мне некуда, моё поселение уничтожили.

— И часто поселения уничтожают? — было не совсем тактично лезть с вопросами в такой момент, но мне не хотелось, чтобы человек впал в ещё большее уныние.

— Да уж частенько. Но люди всё равно лезут в пустоши, потому что рядом с городом жизнь не сладка. Рейдеры же предоставляют кое-какую защиту. Но и цену дерут. В том числе забирают детей, мальчишек, чтобы засунуть их сюда.

— Но зачем? И что такое лабиринт?

— О, парень, как много ты не знаешь, — с каким-то злорадством ответил Карл, — Забирают мальчишек, потому что воинам всегда нужны новые кандидаты. Смертность то высокая.

— Но... Эм... Как это происходит?

При всём желание у меня в голове не укладывалось, как может быть связано боевое крыло с рабами страха.

— Рабы страха — это первая ступень. Здесь ты познаешь все оттенки отчаяния, неблагодарного труда и тяжелой жизни. Лабиринт — это то, куда нас всех засовывают раз в три месяца. Кто-то там прорывается, возвышается над собственными страхами и апатией. Так становятся рабами злости. Правда, нужно ещё научиться быть агрессивным, но в лабиринте это не сложно. Там царит жестокость. Ну а из рабов злости выбирают самых лучших и забирают в воинскую касту. Теперь понял?

— Понял... — заторможено ответил я, осмысливая сказанное. — Получается круговорот людей? Мальчиков забирают из поселения, если везет, они дорастут до звания воина и тоже будут забирать других мальчиков?

— Всё так, — ответил Карл. — Но большинство не доходят до этого уровня. Часть застревает в рабах страха навсегда. Часть погибает или получает серьезные травмы. Посмотри, сколько вокруг людей с протезами... Если ты ещё не понял, то они стоят больших денег. Если на тебе долг, уйти ты сам не сможешь. Мы живем впроголодь. Дальше, если не дурак, сам додумай.

— Что за разговоры у вас там?! — раздался раздраженный голос старшего, — А ну валите спать! Завтра тяжелый день!

— У нас будет работа? — спросил я у парня, что только что вернулся.

— Будет! Так что ложимся и набираемся сил, болтуны!

Карл послушался и первым вернулся на свой лежак. Чуть помедлив, за ним отправился Майки. Мне ничего не оставалось, как тоже лечь. Было над чем подумать.

***

Толчок вышел, что надо. Я отлетел, как пушинка, упал на бетон, покатился прямо под ноги своим напарникам. Те не успели среагировать и двое упали на меня.

Так Рик поздоровался при встрече. Когда я выбрался из под тел и встал, его уже не было. Зато у меня в голове эхом отдавался его смех.

— Простите, — буркнул я людям, которых невольно задел.

— Эрик, — процедил напряженно старший, но ничего больше не сказал.

Кажется, он прямо сейчас думает, сколько я проблем принесу. Хорошее начало дня, ничего не скажешь. А что было дальше... По счастливой случайности выпало снова месить моё любимое дерьмо. Опять какие-то коридоры под ржавыми трубами, где натекло, а нам убирай.

В этот раз день для меня прошел совсем иначе. К запаху я ещё у Ша привык. Да и морально был готов к тому, что нас ждет. Повезло, что Рика рядом не было и то хлеб, можно расслабиться... Ну почти. Я продолжал контролировать обстановку вокруг, регулярно поглядывая по сторонам. Тут и без Рика опасностей хватает.

Под конец дня, когда отряд работал, как сонные мухи, я подошел к старшему и задал вопрос:

— Сегодня ждать бонус?

— Нет, — ответил он. Интонацию голоса под респиратором и среди гула труб не разобрать, но вряд ли она радостная.

— Я как-то могу помочь получить бонус?

Мышцы болели, спина болела, а ладони так и вовсе, пылали огнем. Я давно пропотел и возненавидел эту работу, но... Если хочу изменить свою жизнь, мне надо отказаться от жалости к себе и делать больше, чем остальные.

— Если поднажмем, то шансы повысятся, — сказал Арчи.

Мне показалось или от него полыхнуло удивлением? До сих пор разобраться не могу, то ли это эмпатия проявляется, то ли я домысливаю чужие реакции.

— Направляй, старший, — ответил я ему, — У меня ещё есть немного сил.

Это было наглое вранье. Сил нет. Зато есть упрямство.

Как-то мои слова повлияли на старшего. Он сам подналег на оставшиеся участки, я ему помогал, да и другие люди тоже присоединились. Как я узнал позже, мы задержались на лишние полчаса и закончили, когда прилетел... шар.

Это и правда был шар, который держался в воздухе на неизвестных мне принципах. Он завис пару раз, быстро пронесся над нашим участком работы и также быстро улетел.

— Бонус! — радостно крикнул старший, — Дали бонус!

В ответ раздалось пару радостных криков. Всего пару, да и то, вялых.

***

— Ты ничтожество! — кулак врезается в живот и меня сложило пополам, — Слизняк! Никто!

Рик кричал, его глаза покраснели от полопавшихся капилляров, из рта летела слюна, но я этого не видел, пытаясь вдохнуть.

— Лучше вали отсюда, новичок! — бросил он мне презрительно, — Вали нахрен из города, пока я не втоптал тебя в грязь!

Парень пробил мне с ноги в живот, отчего в глазах потемнело. Я сжался, прикрывая голову руками, но продолжения не последовало. Рик ещё сказал пару слов, хохотнул и ушел. А я остался лежать на холодном металле, под взглядом отряда.

Когда смог дышать и прийти в себя, поднялся и оглядел их лица. Полные шока, ужаса, сожаления и презрения. Но ко мне или к себе? Из двадцати человек никто и ничего не сделал. Старший тоже находился в стороне, а сейчас сверлит меня взглядом. Майки отвел глаза, когда я на него посмотрел. На некоторых лицах я заметил облегчение, что избили меня, а не их.

— Всё в порядке, — сказал им, — Можем возвращаться.

Рик подловил меня в переходе, когда мы шли обратно. Наверняка заранее прибежал, сволочь.

***

— Эрик, — голос старшего звучит тихо и грустно, — Поговорим?

— Почему нет... — отвечаю я безразлично. Слишком устал, все мысли только о том, как прийти и завалиться спать.

— Слушай... — начинает Арчи, когда мы отходим в сторону, — Тебе нельзя уйти из группы и нельзя ответить Рику.

— Почему?

Это сидя у Ша я думал, как буду героически противостоять этому подонку. А сейчас, испытав боль и унижение... Думал совсем о другом. Что и правда, лучше свалить. А ещё лучше подкараулить его и избить. Мысли о насилие пугали, но не особо. Да простит меня отец и святые. Мама бы точно в этой ситуации посоветовала переломать ноги придурку.

— На тебе есть долг. Система регистрирует всё. Если ты уйдешь, то... Твой статус понизится. Любой раб злости сможет тебя поймать и сделать всё, что захочет. В том числе сдать на органы.

— Чего? — вырвалось из меня.

— Ну да, тут так поступают с преступниками. Здоровые органы всегда нужны... в городе.

Святые, куда же вы меня направили?!

— Поэтому если ты уйдешь, то... Рик этого и добивается. Ты окажешься в полной его власти. Он ещё и награду за тебя получит. А если ты на него бросишься, то... Это развяжет ему руки. Он сможет избить тебя серьезно и ему за это ничего не будет.

— Серьезно? А сегодня как было?

— Сегодня никак не было. Тебя пару раз ударили и всё. Ты думаешь почему два года назад мы решили создать отдельную группу? Чтобы скрыться от насилия, что царит у остальных. Там у рабов злости гораздо больше возможностей для издевательств.

— Ясно. — только и сказал я. — Чего мне ждать?

— Он попытается тебя сломать. Буквально. Если получишь травму, твой долг только возрастет. После этого уже не выбраться. Ещё он попытается сломать тебя психологически... Чтобы ты убил себя сам. Уверен, ему это очень понравится. Если честно, то не знаю, что делать. Я могу сегодняшний бонус принять в виде денег и закрыть твой долг, но...

— Не надо, — отмахнулся я, — Пока ничего не делай.

— Уверен?

— Да.

— Как знаешь, — покачал он головой и ушел.

Я могу и так долг заплатить. Надо всего лишь достать золотую монету, так что не вижу смысла лишать людей дополнительной пищи, которой и так не хватает.

***

Перед сном система обрадовала сообщениями:

Уровень источника достиг значения: 1

Анализ ситуации... Зафиксирован риск травмы и смерти... Поиск решений...

Решение: во время сна энергия из источника направляется на усиление и исцеление организма.

Последствия: повышенная нагрузка на источник, повышение уровня злобы в организме.

Анализ способов предотвращения рисков... Разработана оптимальная программа... Срок выполнения: 7 дней.

Запускать?

Я от таких предложений в ступор впал. Что за систему мама разработала? Эта штука постоянно анализирует происходящее и подбирает решения, как меня вытащить из неприятностей. В этот момент я ощутил, словно мама рядом и поддерживает меня. Было одновременно и грустно и радостно, что это так. Всё же я не совсем один. Частичка моих родителей всегда со мной.

Конечно же, я согласился на предложение. Если имеется шанс улучшить ситуацию, то не в моем положение отказываться. Так и не дождавшись реакции на согласие, сам не заметил, как уснул.