Зерг по имени Маша

Глава 6 ок

— Ну, ну, Дружок хочет косточку?! — Маша помахала перед Дружком подобием косточки, слепленной из уплотнённого крипа. Дружок радостно вилял хвостом, счастливо пускал слюну и радостно подпрыгивал, когда Маша махала косточкой прямо у него перед носом. — Да! Теперь давай, принеси косточку.

Маша швырнула её метров на пятьдесят, особо не напрягаясь — мышцы 2 уровня неплохо себя показывали. Счастливый Дружок умчался искать косточку, затерявшуюся среди камней.

Сейчас её основные параметры выглядели примерно следующим образом:

Мать стаи 2 уровень.

Утроба 3 уровень.

Резервуар утробы 2 уровень.

Мышцы 2 уровень.

Панцирь 2 уровень.

Когти 2 уровень.

Дротики 2 уровень.

Интеллект 3 уровень.

Псионный потенциал: 450 баллов.

Маша совершила не одну мутацию, а сразу две: одну за другой. В первую мутацию она улучшила интеллект, утробу, и пришлось брать резервуар, чтобы на следующей мутации приобрести всё, что не взяла на первой. Правда, пришлось немножко разжиреть: до Четвёртой ей ещё далеко, но уже и Дюймовочкой не назовёшь. Если раньше она в высоту была где-то метр девяносто, почти как высокий человек, то сейчас уже два двадцать, и в объёмах увеличилась. Теперь Маша понимала стенания Четвёртой по поводу её фигуры. А за всё спасибо эффекту уникальной особи. То, что обычные матери стаи улучшали за три — четыре мутации, она сделала за две. Глядя на то, как младшая сестра стремительно растёт, набирает в ширь и в высь, а главное, со страшной скоростью потребляет биомассу — всё-таки больше тысячи норм за два дня — это не шутка, сёстры серьёзно обеспокоились. А может, Азра что-то почувствовала и напряглась по поводу того, что Восьмая вплотную подошла к грани псионного потенциала: если разница в 100 баллов скорее всего убила бы Машу, возьмись та бунтовать, то 50 баллов — это уже под вопросом. После мутаций её псионный потенциал составлял 550 баллов, и так было бы до сих пор, если бы не один постыдный случай. Хорошо, что Азра не может просматривать их параметры, или может? В общем, Маша сама почувствовала, как внимание Азры сместилось с Седьмой на неё. Сестры собрались на, мать его, ГОЛОСОВАНИЕ, в очередной раз ломая Маше шаблоны, просто Зерги и демократия для неё было очередным взрывом мозга. Само собой, главную ноту сыграло мнение Азры, но видимость демократии была соблюдена. Этот баб — совет проголосовал за то, чтобы запретить Восьмой мутировать. И ей доходчиво объяснили: «Мол, ты никто и звать тебя никак. Без году неделя в коллективе, а нажираешь столько, что не оправдываешь оказанного тебе высокого уровня доверия». В общем, от общинной кормушки Машу отлучили и посадили на талоны, харчеваться с общего стола она могла, но так, чтобы не сдохнуть с голоду. Похоже, высокое потребление Маши и не очень сдержанный язык не на шутку разозлили Азру. Чтобы и дальше не гневить королеву, сёстры услали Машу на восток — поближе к выходу из тоннелей на поверхность. Тут она должна была охранять рубежи стаи: уничтожать маленькие стаи диких Зергов, прущих с поверхности, чтобы Третья, Пятая и Шестая не отвлекались на такие мелочи и могли заниматься более важными делами. А в случае нашествия большой стаи, Маша должна была отступить в гнездо и предупредить сестёр об опасности. Естественно, одну её в такие дали не послали, а выделили целых девять Зергов, восемь зерглингов и одного трутня, Маша сама его попросила. Трутень ей понадобился после разговора со Второй, когда они обсуждали детали её постовой службы на восточном рубеже.

— Восточные рубежи — это же очень далеко, два дня пешкодралом! А если моих зерглингов повыбивают, откуда мне брать подкрепление?

Вторая закатила глаза и сделала себе фейспалм.

— Ну ты же мать стаи, давай, соображай, Восьмая.

Маша сообразила, что новых рекрутов она должна была производить сама. Яйца могут проклюнуться и без прудов рождения, правда, тогда процесс растягивается на недели, а в прудах это проходит быстро, день-другой и привет, новый член стаи. Поэтому она и выпросила у сестёр трутня, чтобы он обустроил ей небольшой прудик рождения, следил за яйцами и собирал биомассу. Правда, яйца ей откладывать пока надобности не было, сейчас в её свите вместе с Дружком было пятнадцать Зергов. И пополняла она свою свиту немного необычным способом — за счёт подчинения диких Зергов. Её псионого потенциала на это вполне хватало. Тут она была, что называется, на подножном корму. Так далеко трутни их стаи за биомассой не заходили. Местные земли вообще были покрыты крипом с целью того, чтобы дикие Зерги объедали эти области и не заходили в глубь территории стаи. Стая подросла, и теперь эти территории тоже могут быть востребованы, жрать-то что — то надо. Правда, кто — то надёжный должен руководить этими землями, под такую характеристику Маша не попадала, но на ней Азра поставила эксперимент, справится, не справится, там видно будет. Вообще жадность Азры Машу поражала, Фиор опухал от накопленной в нём биомассы, а ей было всё мало, она отслеживала среднее и максимальное потребление ресурсов, словно государственный казначей. Маша бы не удивилась, если бы увидела Азру, вычерчивающую когтем на уплотнённом крипе графики, чтобы составить прогнозы потребления и прихода на следующий квартал.

— Жадная, как начальник ЖКХ, и дотошная, как главбух! Вот что для неё какая — то тысяча норм биомассы?! Ну ладно, полторы тысячи! — ляпнула про неё Маша. — Она что, на свой улей биомассу копит?

Сёстры смысла слов не поняли, но суть как всегда уловили чётко, и, от греха подальше, стали форсировать командировку Восьмой в далёкие дали. Хотя, конечно, зря так Маша резко взялась за своё улучшение, так-то глядишь, и не отправилась бы в ссылку, ну просто, когда в игре вводишь чит на бесконечные ресурсы, в каждом геймере просыпается шопоголик, хочется всего и побольше. Но зато теперь, вместе с интеллектом третьего уровня, для неё открылась псионная способность «Эмпатия», позволяющая читать чувства существ, у которых псионный потенциал меньше Машиного. Утроба третьего уровня удешевляла создание жидкого веспена вдвое, а он, как оказалось, необходим для улучшений выше второго уровня. И теперь она могла откладывать яйца бронированных «тарков» — те же зерглинги, только стоят дороже, увешаны бронёй и плюются кислотой. Тарки немножко Машу разочаровали, усиленный Зерг, производимый на втором уровне утробы и хорошенько прокачанный, мог разделать тарка под орех, правда, прокачка стоила значительно дороже, но их можно было прокачивать, а тарков — нет. Не оправдались Машины надежды и на возможность производить гидралисков на третьем уровне, так как они открывались на четвёртом. Но зато теперь открылась опция «редактора поименованных особей». То есть, после того, как Маша дала Дружку имя, она уже могла всячески издеваться над ним: сделать зубы и лапы длиннее, передвинуть хитиновую броню, тем самым прикрывая уязвимые места, размазать хитин по телу или собрать его в толстые непробиваемые пластины. Машиными стараниями Дружок стал похож на помесь панголина с крокодилом: весь в броне с большой пастью, без жвал, приземистый и шустрый. Стоила такая особь как два обычных тарка или уже как один гидралиск. От такой расточительности сёстры охреневали ещё сильнее, но договорились помалкивать, а то Азра Восьмую всё же убьёт чисто по экономическим интересам.

Вторая мутация происходила не так, как первая. Когда Маша окуклилась в хризалиду, то её опять перекинуло в интерфейс, где она должна выбрать доступную ей броню и разместить её по телу. От сплошного панциря, как у Пятой и Шестой, она отказалась: это, конечно, выглядело красиво, но, наверно, стесняло движение. Отказалась и от пластин внахлёст, как у Второй с Третьей, сочтя это более удобным, но с её уровнем недостаточно эффективным. На самом деле, Маше просто нравилось испытывать тактильные ощущения, когда она играла с Дружком или когда Седьмая прикасалась к ней, а оказаться в глухом панцире, который невозможно снять, было страшно. Но и без брони оставаться было неразумно. Пример брони она взяла с того же панголина, покрыла своё тело тонкими чешуйками разных размеров. На груди и спине они были самые крупные, а на тыльной стороне ладоней — самые маленькие. На внутренней стороне ладоней чешуи не было вообще. Маша убрала с внутренней стороны ладоней даже ту броню, которая там была изначально, и теперь она могла чувствовать руками то, к чему прикасается. Тот ещё кайф, ей не хватало тактильных ощущений, как сахара в чае. То есть, пить можно, но уже не то.

С когтями пришлось заморочиться. Маша не хотела терять функциональность своих рук и превращать их в подобие смертоносных кос, что носила Третья. Поэтому когти пришлось трансформировать в кинжалоподобную форму, что пряталась в руке, как у Росомахи из "Людей Х", и вылезала, когда в ней есть потребность. Когти получились очень острые, но короткие, всего-то сантиметров двадцать длинной, по сравнению с метровыми косами Третье — это ничто, и, к сожалению, ломкими. Пришлось пожертвовать прочностью ради сохранения функциональности рук.

После улучшения резервуаров и навеса брони, интерфейс сообщил, что из — за возросшей массы тела скорость будет уменьшена на 20 %. Поэтому мышцы в основном пришлось вложить в ноги, чтобы компенсировать нагрузку и дебаф к скорости.

Информация о мышцах третьего уровня вообще порадовала, и Маша пожалела, что не стала их качать в ущерб утробе. Дело в том, что на третьем уровне открывалась способность к вибрирующим мышцам, позволяющим быстро закапываться в песок, щебень и неплотный грунт. И совершенно очевидно, что эту способность можно использовать в борьбе с людьми. Не то, чтобы она собиралась с ними воевать, но они тут есть, и если нельзя с ними справиться, то надо хотя бы научиться прятаться от них. Проковырять броню людской техники их когтями и дротиками — нереально, а вот раздробить её или растворить в кислоте — уже что — то. Правда, при вибрации Зерги вместе с бронёй дробят свои кости, но с этой проблемой справляется регенерация.

Зерги вообще обладали большим арсеналом биологического оружия. На третьем уровне дротиков открывается возможность стрелять полыми дротиками, заполненными жидкостью, аналогичной той, что заставляет гиблингов взрываться. А это значит, что уже можно повоевать, если не с танками, то хоть со стервятниками или людьми в тяжёлых бронескафандрах.

— Какое приятное слово — ви — бра — ция. — мечтательно сказала Маша и томно вздохнула.

Она находилась на восточных рубежах неделю, примерно столько же ей оставалось тут быть ещё, если, конечно, и дальше всё будет так спокойно и ничего не произойдёт. По опыту, Четвёртая говорила, что личный зверёк Азры — жаба, которая её душит по поводу и без — будет душить её недели две, и желательно, это время Восьмой не показываться ей на глаза. Всё, конечно, может измениться, и королева сменит гнев на милость, если Восьмая неожиданно вернётся с богатым уловом, окупающим вложенные в неё ресурсы. Но как припереть в гнездо этот «богатый улов» и что под "богатым уловом" подразумевают сестры, а главное, почему Маша должна делиться и не приватизировать всё себе? Той странной коммунистической формы отношений, что царила в их стае, где всё общее, но одновременно всё принадлежит Азре, Маша не понимала и не разделяла.

— Эх, до чего же тут скучно. — вздохнула Маша и задумалась. — Яйцо что ли снести?

Есть ли ещё матери стай, которые несутся ради удовольствия? Наверное, Маша одна такая — спасибо тем особенностям, что в неё Абатур напихал. Перед Машей сразу же возник дисплей крафта, но она всё ещё колебалась. С одной стороны, Седьмая предупреждала её, что когда она в предыдущий раз породила яйцо зерглинга, то активно испускала уникальные пси-волны, которые выдернули из свиты Седьмой несколько зерглингов, а с другой — тут ужасно скучно, да и как-то всё это мастурбацией попахивает.

Казалось бы, курсор сам нажался на иконке с трутнем, сразу же начался обратный отсчёт.

— Хе. До офигенного оргазма осталось два часа пятьдесят девять минут. — сказала Маша, усмехнулась, а потом смутилась. — Эх, какая же я бесстыжая девка. Позорище. Хорошо хоть никто не видит. Кстати, а где Дружок? Что — то он долго.

Маша перелистнула на вкладку «Тактика» и начала искать на карте Дружка. Заодно проверила посты зерглингов. Территория, где поселилась Маша, находилась на перекрёстке четырёх туннелей, один из которых вёл в гнездо Азры, два через несколько километров выходили на поверхность, а оставшийся разветвлялся на два туннеля, потом ещё на два. Чтобы создать систему раннего оповещения и открыть «туман войны», Маша расставила четырёх зерглингов на перекрёстках, раз в сутки их меняли другие зерглинги из Машиной свиты: сытые, отдохнувшие и выспавшиеся. Если дозорные что-нибудь заметят, то они отступят к месту, где осела Маша, если их убьют, она опять об этом узнает. Оставшихся семерых Зергов она держала при себе, как ударный кулак и телохранителей.

— Вот ты где, — сказала Маша, когда увидела Дружка, ковыряющегося в какой-то горке крипа.

Она открыла дисплей юнита и дала Дружку задание: «Принеси мне косточку». Дружок тут же прервал своё ковыряние и стремительно понёсся к Маше. Через считанные секунды он бросил перед Машей «косточку», а вернее почти истлевшую, с прилипшей к кости мумифицированной плотью человеческую руку.

— А — а–а — а … — завизжала Маша и даже отступила назад.

Убедившись что хозяйка не претендует на добычу, Дружок снова начал облизывать и покусывать кости человеческой руки.

— Фу — фу, выплюнь бяку.

Зерглинг повиновался. Он явно играл косточкой. При желании, зерглинг может перекусить стальной прут толщиною в сантиметр, что ему какая-то полуистлевшая кость. А её авторский и прокачанный по всем параметрам Дружок и того лучше. Это он просто выглядит неказисто и мирно, даже уже на зерглинга не похож, а на самом деле — смерть-машина. Чешую даже дротиками второго уровня пробить нельзя (она проверяла из любопытства), давление и острота зубов — под стать четвёртому уровню развития, но главное: она заморочилась и сделала ему такой прикус, что когда челюсти сжимаются, они движутся сначала на сантиметр назад, а потом встают на место. Дружок в буквальном смысле способен пилить зубами, своего противника. Очень страшная тварь.

Немного поборов отвращение, Маша взяла кость в руки, ощутила пальцами ещё тёплую слюну Дружка, а вкусовыми рецепторами — смрад разложения. В животе заурчало, её зерговскому телу нравился смрад разложения.

Когда Маша приобрела себе пищеварительную систему, сначала обрадовалась, потому что теперь она могла есть. А потом опечалилась, потому что есть ей кроме крипа и биомассы нечего. Хотя, на самом деле всё было не так плохо, крип при желании можно было настроить так, чтобы по вкусу и консистенции он походил на серый холодец. Да и биомасса по вкусу была похожа на сырой куриный желток.

«Сюда бы сковородочку, да плитку и такую яишенку можно было бы забабахать м — м–м — м» — иногда мечтала Маша. Но ни сковороды, ни плиты, ни даже топлива здесь не было.

Как — то раз она сделала себе что — то среднее между кашей и супом, смешав затвердевший крип с биомассой, а как специи добавила веспеновый концентрат. В результате словила мультик. На утро в её жилище обнаружились зашуганные зерглинки, забившиеся по углам. Что их так напугало, Маша не поняла, а рассказать они не могли. Самые умные вообще убежали подменять смену на постах. Но на смене, видать, тоже были не дураки и домой возвращаться отказались. На этом последствия не закончились. В разделе псионики появилась способность «Повелитель кошмаров». Теперь Маша могла насылать кошмарные сны существам, чей псионный потенциал ниже, чем у неё, и вызывать чувство паранойи. Кстати, псионный потенциал просел на сто баллов. Оказывается, в ту злополучную ночь она залезла в чат, и высказала всё, что она думает о Эдеме, о небесной канцелярии, о её жизни Зерга, и ещё очень много неприличный слов и круто завинченных выражений на могучем русском и не очень могучем английском. Перечитывать было стыдно. В конце концов, не выдержал даже неведомый администратор и ответил. Сообщение было следующее: «За злоупотребление средством связи с администрацией, с Вас, в качестве штрафа, снимаются 100 очков псионного потенциала». Маше, борющейся с наркотическим похмельем, на тот момент дел до этого штрафа было как до лампочки. Очень сильно хотелось водички, простой воды, можно даже с примесями. Но в этих чёртовых подземельях были только крип, камни и биомасса. Выход нашёлся, правда нестандартный — Маша напилась крови у одного из зерглингов. Кстати, ей очень понравилось, и она его тогда чуть живьём не сожрала, но зерглинга было жалко, всё же своя тварь. С тех пор Маша зареклась потреблять веспеновый концентрат, да, она вырабатывает его в своём теле, но есть его нельзя. И вообще, надо быть поосторожнее с экспериментами на поприще зерговской кулинарии. Новый навык — это, конечно, клёво, но в следующий раз администратор может хорошенько прищемить хвост, и так легко штрафом не отделаешься.

— Дружок, веди меня туда, где ты это нашёл.

Маша помахала у Дружка перед носом мумифицированной рукой. Зерглинг всё понял правильно и повёл. Через пару сотен метров обнаружились человеческие останки в военно — маскировочном комбинезоне с оторванной рукой, частично труп затянулся под крип и там медленно переваривался. Собственно, до сих пор он не переварился потому, что был в комбинезоне. С органикой крип справлялся легко, но вот с обмундированием «призрака» — с трудом. То что перед ней труп «призрака», она поняла по тому же некогда обтягивающему тело комбезу и валяющейся рядом винтовке С–10. Она подобрала оружие, отщёлкнула обойму. Она была полной. Призрак не успел сделать перед смертью ни одного выстрела.

— Что же тебя убило? — Маша нахмурилась, потом усилием воли приказала крипу отступить от тела.

Тело было стройное и миниатюрное — когда-то это была молодая девушка. Но никаких повреждений комбинезона Маша не обнаружила. И это логично, если бы была хотя бы одна дырочка, то крип проник бы внутрь и переварил тело. Немного повозившись с застёжками на шлеме, она смогла его снять. Оттуда вывалилась истлевший череп, свалявшийся комок чёрных волос и солдатский опознавательный жетон. Собственно, что она хотела увидеть, вот мумия, вот голова мумии. Маша взяла жетон, надпись на нём гласила:

«Кристина Смит 22.07.2483.

71 пехотный полк специальных назначений.

Человеческая конфедерация сектор Копрулу».

— Охренеть, даже не Доминион, а Конфедерация.

Хороший вопрос, а что, собственно, она тут делала? Но более пугающий: что её убило? Явно какая-то псионика просто вынула из неё жизнь. Становится страшно от того, что здесь бродят ТАКИЕ монстры. Может, какой-нибудь протос придушил её телепатией, аки Дарта Вейдер доморощенный? Чар это планетка такая, кого здесь только небывало. Тут ведь такие курортные условия: только здесь Вы оцените всю прелесть наших тёплых лавовых морей и мягкость пепельных пляжей. Истекающие лавой вулканы останутся впечатлениями на всю Вашу жизнь и будут являться Вам в кошмарах. Здоровье и ноющие суставы Вы можете подлечить пробежкой на наших радиоактивных равнинах, а чтобы Вам не было скучно, компанию Вам предоставит приветливый тренер зерглинг, который поможет вам на утренних, дневных, вечерних, ночных пробежках. Ведь девиз нашего тренера «Нет конечностей, нет боли». Только здесь ты познаешь весь смысл бытия и его безнадёжность. Курорты Чара ждут вас, welcomе.

Маша вставила обратно обойму в винтовку, передёрнула затвор, и просунув кончик своего толстого пальца, нажала на курок. Винтовка не выстрелили.

«Ну хоть тут аутентично с игрой. Оружие призрака стреляет только в руках призрака».

Маша взяла винтовку в обе руки. Она была ещё вполне рабочая.

«Умеют в конфедерации вещи делать, на века», — подумала она и приложила прикладу к плечу. — «ОХРЕНЕТЬ какой зум, какая оптика».

В прицел винтовки она могла разглядеть каждую складочку крипа на стене, царящий в подземельях мрак был винтовке нипочём.

— Ве — е–ещь, — восхищённо сказала Маша и грустно добавила, — жалко, пострелять не могу.

Маша сняла с трупа ещё пять магазинов, два из которых оказались пусты. Стрелять из винтовки призрака она не могла, оружие было настроены то ли на ДНК человека, то ли на специфическую псионику. Но вот использовать винтовку как подзорную трубу — очень даже вполне. А к пулям можно найти столько разного применения: можно делать из них ловушки, устраивать минные поля, сделать картечную гранату, если конечно исхитриться.

Обобрав труп, стало стыдно бросать его так. За оружие и патроны хотелось что — то сделать для давно умершей девушки. И Маша решила её похоронить. Вот только как? Самый простой путь — это вытряхнуть мумию из комбинезона, тогда крип за несколько дней просто переварит останки. Но это казалось каким-то непочтительным к усопшей. Тогда Маша соорудила что — то вроде ванны из крипа, и за каким — то чёртом побрызгала останки желудочной кислотой. Броня и кости стали стремительно разваливаться.

— Вот так. Теперь тебя не растащат зерглинги. — Сказала она, сооружая крышку гроба, чтобы закрыть усопшую от мира. — А, блин, руку забыла! Дружок?

Дружок преданно смотрел на Машу, высунув язык. В глазах его читался робкий вопрос: «Чего надо, хозяйка?»

— Только не говори, что сожрал её руку?

Естественно, Дружок не ответил, только облизнулся и алчно заглянул в содержимое могилы Кристины.

— Нет! Это не еда. Нельзя, фу. Ты понял?

Дружок грустно опустил голову, изображая обиду в лучших чувствах.

— Вот ведь наглая скотина. Тебе бы только пожрать! Ладно, домой придём, накормлю тебя от пуза.

Авторский зерглинг всё понял и повеселел. А Маша принялась сооружать из крипа протестантский или католический крест, она не сильно разбиралась в религии, и вообще, в своей человеческой жизни была скорее атеисткой, но теперь-то она знала, как обстоят дела и может, кто-то там увидит её старания, кому-то станет легче. А за неё замолвят словечко. Закончив со своей работой, она установила его в изголовье гроба и повесила на него жетон с именем.

— Вот так. Покойся с миром, Кристина Смит. Пусть крип тебе будет пухом.

Повесив винтовку за лямки себе на плечо, а в другую руку взяв мешок, созданный всё из того же крипа, и сложив туда обоймы, Маша зашагала к «дому». Если, конечно, это строение из крипа, затвердевшего до состояния кости, и крипа, скрепляющего несущие балки и опоры, вообще можно назвать домом. Строила она, что называется, по старинно русским технологиям, то есть без единого гвоздя. Хотела построить что-то вроде домика в деревне из рекламы. А получилась дача Сатаны из ада. Со стороны это строение выглядело как куполообразный пульсирующий нарост, из-под которого тут и там торчали кости, а также живые шевелящиеся щупальца. Так что в двух словах домик из крипа смотрелся КРИПОВО. Нормальный человек в таком не то что жить не будет, подойти побоится. Но что поделать, домов раньше Маша никогда не строила, и вообще, она не строитель, а девушка-блондинка. Зато своими руками. Ну — у–у почти, трутень тоже помогал. По началу она хотела собрать домик из окостеневшего крипа и слепить его детали клейкой слюной трутня. Домик из соплей и палок не получился. Поэтому Маша стала собирать квадратные фермы, стыковывать их друг с другом и приказывать крипу обживать доступное пространство. Кстати, домик оказался весьма выгодным вложением, хрен знает, как этот крип работает, но колония внутри домика собирала биомассы как с двухсот квадратных метров поверхности. Внутри купола было четыре комнаты. Небольшой прудик рождения, пять на пять метров, загон для зерглингов в двадцать квадратных метров, кладовая в два раза меньше — туда трутень складывал собираемую им биомассу — и личные покои Маши, представляющие из себя что-то вроде спальни четыре на три. Размеры комнат были сильно условны, так как были скорее круглые и овальные. Весь этот дом — это чисто человеческие капризы. Живя в пещерах, она не нуждалась в убежище, растущий повсюду крип обеспечивал Зергов едой, воздухом и поддерживал комфортную температуру. Загонять себя в рамки стен — это чисто человеческая психология. Даже если бы человеку пришлось жить в гигантском, просто громадном ангаре, он всё равно соорудил бы себе что — то вроде шалаша. Так сложилось эволюционно: на открытом пространстве в дикой природе много хищников, не знаешь откуда будет нанесён удар. А пещеры Чара просто гигантские, и не Зерги так постарались. Когда-то Чар был совсем другим, не райское место, конечно, а сырьевой придаток большой и мощной цивилизации. Единственная вина Чара, это то, что он был сказочно богат минеральными ресурсами. Люди жадно вгрызались в его недра и вынимали на поверхность миллионы тонн грунтовых пород. А потом корпорации начали войну за малонаселённую но богатую планету. Неограниченное применение ядерного оружия довело планету до нынешнего состояния, дошло до того что в некоторых местах человек не может появляться даже в защищённом костюме пехотинца с замкнутым циклом жизнеобеспечения. После войны минералы на планете добывали автоматизированные механизмы, а люди контролировали процесс со станции на орбите. А уже потом прилетели Зерги и добавили от себя. Теперь под всей поверхностью Чара есть гигантские тоннели и пещеры со злющими Зергами, которых просто так не выкуришь.

Возле входа в дом (большая кожистая мембрана, которая раздвигается, если её почесать) Машу встретили два авторских зерглинга, Ножницы и Комарик, и один гиблинг самый обычный. В этой дали было по-настоящему скучно, единственное развлечение — это редкие боестолкновения с дикими и изнасилование генного кода этих двух красавчиков. У Ножниц вместо пасти был клюв, вернее даже не так, больше всего это походило, собственно, на ножницы — треугольная вытянутая верхняя челюсть, сходилась с острым углом такой же челюсти, только маленькой снизу. Этот зерглинг был немного неповоротлив, довольно медлителен, но гидралиска мог перекусить пополам. Комарик, напротив, был шустрый, вёрткий и совсем бесполезный в затяжном бою, так как главное его оружие — это длинный и острый рог. Комарик — боец одного удара, он разгонялся, потом бодал своим конусообразным рогом противника. Если промахивался, то можно смело хоронить, если попадал, то всё равно не жилец. Пока Комарик вытащит свой рог, пока разгонится, да он в толпе даже развернуться не сможет. В общем, растерзают его однозначно. Но первый, кого ударит это бегающее копьё на ножках, однозначно труп.

В загоне отдыхали зерглинги, которые вернулись с постов, они выглядели уже довольно бодрыми и голодными. Один из них, думая что никто не видит, потихоньку жрал дом, ну, то есть объедал крип с каркаса.

— Фу, нельзя, плохой мальчик! Накажу! — заругалась Маша на зерга.

Её заметили все остальные и ой что началось. У кого есть дома собака, те поймут. А теперь представьте что собак десять, и каждая весом под шестьдесят килограмм. Когда Маше надоел общий дурдом, она мысленно приказала зерглингам строиться. Те тут же повиновались, выстроились вдоль одной стеночки по росту, как репетировали. В начале строя стоял Дружок, потом Ножницы с Комариком, а замыкал строй самый маленький, но при этом самый опасный гиблинг.

— Какие нехорошие мальчики. Повалили маму, обслюнявили, затоптали. Ну кто так себя ведёт? — зерглинги потупились все как один, с таким видом, будто им стыдно. — Ладно, хорош стесняться, сейчас кушать будем. Степаша, кати шарики.

Степашкой она прозвала единственного трутня. С остальными зерглингами он не жил, потому что «другие мальчики его обижают». Степашка держался с пофигизмом каменного истукана, но Маша то и дело замечала на нем свежие царапины, а один раз бедному Степашке вообще откусили одну из шести ходовых лапок. Ну а что он им сделает? Рабочий против солдат. Для рядовых Зергов такое поведение было типично, да и лапка за счёт регенерации у него отрастёт. Но если другим матерям стаи было пофиг на такое поведение, то Маша с этим мириться была не намерена.

— Не в моём доме! — строго она тогда заявила, совей свите.

Она не стала выдумывать заковыристых заданий. А просто запретила зерглингам самостоятельно посещать кладовую, а трутня наоборот, поселила туда. Флегматичный Степаша переселился в кладовую, лично ему было пофиг, обижают его зерглинги или нет. Но Маше так спокойней.

Напротив строя зерглингов было что — то вроде большого корыта, состоящего из окостеневшего крипа. В него Маша выливала биомассу, зерги, конечно, могли поесть и с пола, тупо слизав всё с крипа. Но как-то это всё выглядело совсем некультурно, да и часть биомассы крип впитывал. Прокалывая шарики, Маша сливала биомассу в корыто, чтобы всех накормить было достаточно двадцати норм. Зерглинки всё это время ждали у противоположной стены комнаты, и судя по свисающей до пола слюне, терпение у них кончалось.

«Интересно, а они, в случае острой голодухи, способны инстинкт перебороть и ослушаться меня?» — подумала Маша и отойдя от корыта в сторонку скомандовала. — Начали.

Зверинец ринулся к корыту, и громко чавкая, стал потреблять биомассу, корыто быстро пустело.

— Ну а ты есть хочешь? — обратилась Маша к Степаше.

Трутень ничего не ответил. Развернулся и отправился к себе в кладовку, попутно что — то ворчливо шипя. Маша поступила аналогичным образом, только пошла не к себе в спальню, а в прудик рождения, который она использовала вместо ванной. Часами она была готова отмокать в слабо — концентрированном растворе веспена и биомассы. В таком виде веспен не очень токсичен, но если надышаться его испарениями, можно ощутить легкую эйфорию.

Устроившись в прудике, Маша активировала интерфейс. На тактической карте вдали от дома отображались четыре зелёных точки. Это постовые зерглинги, она на месте, значит, всё хорошо. Маша отозвала их обратно домой и дала всем зерглингам задание стеречь дом. Потом перелистнула на вкладку крафта, таймер до порождения яйца отсчитывал последние десять минут.

— Почти, скоро, — промурлыкала Маша, предвкушая приятные ощущения.

А потом обратила внимание на мерцающую вкладку журнала. Она активировала его. В окне заданий висело задание от Азры на охрану территории и запрет на мутации. Ну, и в общем-то всё. А нет, не всё, под чатом появилось окно почты, которое раньше было не активно. Маша открыла его, и перед ней всплыло следующее сообщение: «Один из ваших юнитов поглотил ценную эссенцию, но не способен её ассимилировать, поглотите вашего юнита, чтобы извлечь из его тела ценную эссенцию в течении оставшегося времени: 5:43. Иначе эссенция будет утрачена.

Маша забыла об всём на свете. «Что за дела?! Какая такая эссенция, откуда?». Она активировала активную строчку юнита, и её перенесло на тактическую вкладку, где фиолетовым цветом подсвечивался Дружок.

— Дружок? Да откуда он …?! Так стоп. — Маша начала лихорадочно соображать, так как таймер тикал, а кушать любимого питомца не хотелось.

«Чем они с дружком сегодня занимались? Поели, погуляли, сделали обход, поиграли, похоронили Кристину, потом опять поели… блин о чём я думаю. Кристина, он же сожрал её руку, видимо, она и есть источник эссенции.»

Выскочив из прудика, она поспешила к могиле Кристины. Ощущая себя последним вандалом, она отодвинула крышку могилы. Мумия и амуниция, уже давно превратились в желтовато зелёную бурду, а оставшаяся слабоконцентрированная кислота медленно разъедала стенки захоронения.

— Это, подруга, ты уж извини, если слышишь. Но мне надо, без обид.

Опустив в бурду жвало, Маша стала втягивать жидкость в себя. Хорошо, что у неё есть такие штуки, так процесс становился каким-то механическим. Если бы всё пришлось делать ртом, Маша просто бы не смогла и забила на всю эту эссенцию. Когда она втянула последние крохи, пришло новое сообщения по почте.

«Вы ассимилировали эссенцию терранского псионика. Награда: Новые инструменты в панели «Редактор персонажа». +20 к псионному потенциалу. Активная способность «отвод глаз».»

— О, плюшки посыпались. — Порадовалась Маша, что занималась вандализмом не просто так, а с делом.

Немного подумав, Маша забрала жетон Кристины и повесила его себе на шею. Ну а что? Теперь это она могила Кристины, всё что осталось от призрака — это гены, которые ассимилировала Маша. В каком — то смысле Маша теперь её дочь.

— Не обижайся. — ещё раз попросила она прощения у давно умершей девушки. — Я почту твою память более достойным образом, чем какая-то могила в богом забытой пещере на проклятой всеми разумными планете.

Маша снова вернулась домой и залезла в прудик, собираясь продолжить с того момента, когда отвлеклась на сообщения. И уже слегка дрожащим взглядом навела курсор на откладку яйца, как вдруг услышала голос в своей голове.

«Сестра, ты меня слышишь?»

Маша сжала всё своё тело, разбрызгивая раствор веспена в стороны и оборачиваясь ко входу, проверяя не застукали ли её кто за постыдным. Никого рядом не было.

— Кто здесь?

«Не здесь Сестра, а там. Я говорю с тобой из гнезда.»

«Седьмая, это ты что ли?»

«Да это я. Азра позволила мне развить способность общения на расстоянии. Чтобы осваивать дальние территории, нужно средство связи. И я буду исполнять эти функции».

«Рада за тебя» — пробухтела Маша, пытаясь скрыть раздражение. Она конечно хотела с кем-нибудь пообщаться, неделя одиночества — это не то чтобы совсем тяжело, но тоже не сладко. НО НЕ В ТАКОЙ ЖЕ МОМЕНТ?

«Как ты там? Чем занимаешься?»

«А ну я собиралась подр… эм — м … подремать. Тут у меня недавно был тяжёлый бой с дикими Зергами, и я думала отдохнуть в пруде рождения, чтобы мои раны поскорее затянулись.»

«Бедняжка. Я обязательно донесу о твоих достижениях Второй. Может, тогда это дойдёт до Азры, и срок твоего наказания уменьшится.»

«Седьмая, не напрягайся. Половина срока уже прошла, ещё неделя, и я сама вернусь. И потом, тут не так уж и плохо, я начинаю привыкать. Если бы тут была Третья, она бы вообще умерла от зависти, каждый день на диких охочусь. Кстати, а у вас там как дела?».

«Не очень. На нас напала конкурирующая стая. Мы их отогнали, но погибли Пятая с Шестой.»

«Хреново. Если в гнезде такие кризисные времена, почему Азра меня не возвращает? Мы должны всей стаей защитить наше гнездо.»

«Восьмая, мы не можем оспаривать приказы Азры. Наш долг подчиняться. И потом, скольких зерглингов ты можешь держать под контролем?»

«Ну двадцать.»

«А в свиту Азры, не считая сестёр, входит больше двух сотен зерглингов и гидралисков. Плюс ещё у неё есть Третья и Вторая. На их фоне ты со своей двадцаткой теряешься.»

«Вот разрешили бы мне мутировать, тогда от меня было больше пользы.»

«Даже говорить на эту тему — измена.»

«А вот я буду говорить. Азра дура, которая из страха конкуренции тормозит развитие стаи. Вот так вот!»

«Хи-хи, сестра, откуда в тебе такой бунтарский дух? У меня кончаются псионные силы, я не могу долго говорить. Береги себя, сестра, я постараюсь общаться с тобой почаще.»

Маша недовольно шлёпнула ладонью по зелёной жиже.

— Ну маленькая у меня свита. Но зато за неделю я сделаю из них натуральных боевых пидарасов. Кстати! — Маша снова перешла на вкладку крафта, — Вот сейчас мы над численностью поработаем.

Мысленно приказав курсору, она активировала команду «породить яйцо трутня». Тут же начались приятные судороги.

— О — о–ох. Б***ь, ДА — а–а — а!