Эпилог

СОЛНЕЧНЫЙ СВЕТ играл на плаще, на котором сияло свое собственное маленькое солнце — символ пробудившегося ото сна короля Аглирты. Владелец плаща, стоя на земле, оказался бы шести футов ростом. А сейчас он сидел в седле почти на такой же высоте; лошадь его могла считаться самой крупной и великолепной из всех, которые появлялись на кладбище на протяжении многих столетий. На голове у всадника была шляпа с большим плюмажем, на руках — боевые перчатки, столь же тяжелые и внушительные, как у любого барона-вояки, а на лице — подобающее сану холодное выражение. Только глаза выдавали нарастающий гнев. Они горели словно два крошечных солнца, присоединившиеся к состязанию между настоящим и вышитым ярким золотом светилами.

— Никому не подобает, — строго сказал сидевший на лошади герольд, — игнорировать призыв Пробужденного короля Аглирты.

Старик, стоявший перед входом в Дом Безмолвия, прищурившись, глянул на гонца.

— Я не игнорирую его. Я его не принимаю. — Он отвернулся было от своего собеседника, но передумал, посмотрел ему в глаза и добавил: — Вы, наверно, еще слишком молоды для того, чтобы правильно истолковать различие.

Он снова отвернулся и добавил, не глядя на королевского посланца:

— У вас на плаще справа дыра. Вы этого не замечали?

Лицо герольда пошло алыми пятнами.

— Я… э-э-э… господин! Почтенный Сараспер! Король призывает вас к своему двору!

Старик снова повернулся к нему, уже с более суровым выражением лица.

— Может быть, я стар, но пока еще, спасибо Троим, не оглох. Я и в первый раз ясно слышал ваши слова, и теперь тоже слышу. Вы сделали свое дело и получили мое позволение отбыть. Или вы слишком молоды и для того, чтобы понимать намеки?

Воздух перед Сараспером замерцал, преградив старику путь назад в Дом Безмолвия. Пустота расцвела мириадами мигающих огней, рассыпающихся и гаснущих наподобие крошечных падающих звезд; эти огни постепенно складывались в высокую стройную фигуру, облаченную в черное, — появились плечи с большими буфами, бесчисленное множество оправленных в серебро драгоценных камней, и…

Герольд с разинутым рот застыл, сидя в седле, а перед старым целителем появилась собственной персоной чуть заметно улыбающаяся Владычица Самоцветов. Она взглянула на герольда, улыбнулась ему чуть пошире, а затем жестом указала на ту дорогу, по которой он прибыл.

Не говоря ни слова, он поклонился, повернул лошадь и отправился в путь. Не дело герольда — пусть даже он представляет собой особу Пробужденного короля — спорить с волшебницей, явившейся во всем своем могуществе.

— Эмбра, — пробурчал целитель, глядя на девушку с обожанием и преданностью, которых до сей поры еще никому не выказывал, — неужели ты тоже, как и я, отказываешься предстать перед Речным Троном?

— Конечно, — ответила глава Дома Серебряное Древо. — Именно поэтому мы идем туда все вместе: каждый тянет за собой другого. Я не хочу быть баронессой Серебряное Древо, не хочу, чтобы мне никто не доверял, не хочу, чтобы меня называли предательницей всякий раз, когда речь зайдет о моем отце и его магах. Бароны, купцы и множество всяких других стервятников сидят как на иголках, мечтая приехать сюда и свести счеты с любым, кто носит имя Серебряное Древо… а ведь они будут сводить счеты мечами.

Она нежно улыбнулась старику, взъерошила его волосы и спросила:

— А почему ты так упорно отказываешься принять королевский призыв?

Сараспер поднял на нее мрачный взгляд.

— Слишком уж там много солдат. Большинство баронов хочет держать целителей в цепях и делать из них свои собственные потаенные излечивающие машины. Кто знает, вдруг у этого короля такие же планы.

Госпожа Серебряное Древо сжала губы и медленно кивнула.

— Я не думаю, что он из таких, но понимаю, чего ты боишься. А кто может сказать точно, правда это или нет, пока не станет слишком поздно?

Сараспер уныло кивнул и хлопнул ладонью по увитой виноградом стене Дома Безмолвия.

— Здесь, по крайней мере, у меня есть различные ходы, по которым я могу скрыться, и темные закоулки, в которых можно отсидеться, — сердито сказал он, — А там…

Он резко кивнул головой в сторону реки и лежавшего посреди нее острова. На протяжении всех лет, которые старик прожил на свете, этот клочок суши назывался островом Серебряного Древа, но много раньше, когда в Аглирте еще был король, его именовали островом Плывущей Пены, и теперь к нему вновь вернулось это название. Там находился двор Пробужденного короля. Остров всю ночь светился множеством разноцветных огней, а на Серебряной круглосуточно теснились десятки лодок. Сараспер пожал плечами, не желая вслух говорить о том, насколько низко он оценивает свои шансы ускользнуть в том случае, если король Сноусар пожелает заполучить его. Девушка поняла это и коротко кивнула.

— Где ты жила все это время — ведь прошло больше месяца? — внезапно спросил целитель. — Может быть, от твоего собственного замка на нижнем конце острова что-нибудь осталось? Или тебя сочли слишком опасной для того, чтобы пребывать поблизости от его Высокого Могущества?

Неожиданно Эмбра широко улыбнулась.

— В садах есть множество павильонов, так что я с превеликим удовольствием забралась в один из них, самый маленький и стоящий на отшибе. А что касается королевского двора… Просто удивительно, сколько туда явилось всяких владетелей, чтобы с полным правом потребовать изгнания меня с моих земель и вообще отовсюду.

Она прислонилась к обросшему мхом надгробному камню какого-то давным-давно забытого предка и добавила беззаботным тоном:

— Я велела им всем обсуждать эти дела не со мной, а с королем, и предупредила, что если со мной что-нибудь случится, то движущиеся статуи оживут и разнесут вдребезги весь остров, самого короля и всех, кто окажется поблизости, так как остановить их будет некому.

Сухой смех Сараспера сменился надсадным хриплым кашлем. Он все еще продолжал кашлять, прислонившись к стене, с непривычно жалким выражением на лице, когда послышался до боли знакомый насмешливый голос:

— Не нарушил ли я страстного уединения? Или все же могу рассчитывать на следующий танец?

— Краер! — радостно крикнула Эмбра, а Сараспер прохрипел:

— Маленький воришка! Добро пожаловать!

— Я, между прочим, тоже здесь, — прогремел Хоукрил, выходя из-за угла Дома Безмолвия.

В следующее мгновение он стиснул госпожу Серебряное Древо в удивительно нежных медвежьих объятиях и поднял высоко над землей, издавая какое-то басистое и, как ни странно, очень музыкальное ворчание.

Эмбра с изумлением заметила, что из ее глаз потекли слезы.

— Поставь меня на место, ты, медведь с ярмарки, — крикнула девушка, скорее изумленная, чем недовольная.

Ей послышалось, что за ее спиной, где стояли квартирмейстер и целитель, раздались насмешливые восклицания и кто-то даже хлопнул в ладоши. Она несколько раз игриво стукнула латника по голове и по плечам, а затем к ее рту прижались теплые губы… и она обнаружила, что их прикосновение очень приятно.

Это продолжалось довольно долго, и Эмбра даже блаженно застонала, покорно отдавшись властности и нежности Хоукрила Анхару. Однако в конце концов она все же соизволила услышать комический хор деланных покашливаний и снова заметила Сараспера и Краера и их удивленные физиономии.

— Краер! — воскликнула девушка без всякого намека на смущение. — Ты весь в шелках и мехах. Откуда этот наряд?

Квартирмейстер ткнул пальцем в сторону реки.

— Король. Придворные. Дамы, которых нужно будет обольстить. Да и вообще, в одежде я выгляжу лучше.

— Ну что, двинемся? — прогремел басом Хоукрил, в свою очередь указав на реку. — Герольд намекнул мне, что там нас ждет лодка.

— А он случайно не намекнул, — поинтересовался с мрачным видом Сараспер, — что она будет ожидать, чтобы отвезти нас назад, когда мы того захотим?

— Нет, о Недоверчивый Пещерник, — ответил квартирмейстер, — этого он не говорил. Заклинаю тебя именами Троих, Сараспер, отбрось свою подозрительность хотя бы на одну ночь! В Аглирте снова есть король, причем возвели его на трон только мы, своими собственными руками. Неужели ты думаешь, что он в благодарность за это убьет нас?

— А ты ожидаешь, что тебе даруют дворянский титул? — сухо спросил целитель, окинув насмешливым взглядом великолепно одетого квартирмейстера. — И Хоукрилу тоже?

— А почему бы и нет? — серьезно ответил Краер. — Каждому по титулу, по собственному поместью… И прямо от ступеней трона — туда, чтобы немного развлечься охотой, попить вдоволь винца, немного, прости, Эмбра, поволочиться за девицами…

— Господин Делнбон, — мягко, но настойчиво сказал Сараспер, — не будете ли вы любезны завернуть ваш правый рукав?

Квартирмейстер ответил ему короткой улыбкой и послушно поднял рукав. В закрепленных на предплечье особых чехлах блеснули два ножа, которые можно было выхватить и метнуть в любой момент.

Целитель без улыбки кивнул.

— А другой рукав?

Краер показал еще пару ножей, а затем без просьбы нагнулся и прикоснулся к рукояткам ножей, спрятанных в обоих башмаках. К тому же у него на поясе совершенно открыто висел кинжал в ножнах. Ни один из троих компаньонов не сомневался, что у него найдется и другое оружие, спрятанное получше.

— Значит, бесконечно доверяем нашему новому королю, так что ли? — с невинным видом спросил Сараспер. — Всем по дворянскому титулу и поместью?

— Сараспер, — неожиданно весело ответил ему Краер, — я сказал, что рассчитываю на дворянство. Но ведь я не говорил, что лишился рассудка.

— А-а, ладно, — воскликнул старик. — Я был тебе другом и остаюсь им.

— Ничего в наших отношениях не изменилось, — подытожил Хоукрил. — Так мы сядем в лодку?

Вся четверка без колебаний спустилась к воде.


— Оставьте нас, — приказал Пробужденный король, и его властный голос неожиданно гулко раскатился по комнате. Придворные, трубачи и гвардейцы, растерянно моргая, уставились на повелителя.

— Но, ваше величество, — запротестовал гофмейстер, обнаруживший у Краера изрядную часть ножей (разумеется, не все), — эти люди пришли вооруженными! Они владеют оружием и магией! Кто знает, что…

— Я был бы очень огорчен, если бы мне с первых дней моего возобновившегося царствования пришлось привыкать к необходимости повторять приказания, — мягко сказал король Сноусар.

Он, сверкнув глазами, шагнул вперед и глянул свысока на внезапно побледневшего царедворца.

Зал мгновенно опустел; при этом придворные проявили куда больше проворства, чем достоинства. Гофмейстер смог лишь пискнуть что-то невразумительное, прежде чем повернуться и исчезнуть.

Банда Четырех из всех сил старалась сохранять на лицах равнодушное выражение. Король молча взглянул на Краера и Хоукрила и кивнул на двери. Два воина быстро приоткрыли створки, чтобы убедиться в том, что главные коридоры, ведущие в тронный зал, свободны и никто не прижимается ухом к двери, пытаясь подслушать королевские разговоры. Эмбра бесшумно шагнула вперед и проговорила вполголоса:

— Мой господин и король, за этим гобеленом находится потайной проход, а прямо над нами — отверстие для подслушивания. Я осмелюсь предложить вам воспользоваться дверью, находящейся позади вашего трона, чтобы перейти в несколько более безопасный кабинет.

Углы королевского рта шевельнулись в слабой улыбке.

— И чтобы они разнесли замок на куски, разыскивая меня?

Сараспер пожал плечами.

— Ну что ж, по крайней мере, у придворных будет хоть какое-то полезное занятие.

Король схватился за живот и разразился громоподобным хохотом. Когда к нему вернулась способность разговаривать, он повернулся к Владычице Самоцветов.

— Я знаю, что вам можно доверять. Ведите нас в ваше тайное убежище.

Эмбра поклонилась и открыла скрытую за гобеленом незаметную дверь. Тайное убежище оказалось маленькой комнаткой, облицованной панелями из прекрасно отполированного драгоценного дерева; в ней с трудом помещались небольшой стол и несколько уютных кресел с высокими спинками. Войдя в кабинет, король широко раскрыл глаза от приятной неожиданности. Увидев это, Эмбра усмехнулась и сказала:

— Я уверена: вы уже заметили, что бароны Серебряное Древо позволили себе произвести в вашем замке кое-какие переделки. Надеюсь, что по крайней мере эта заслужит ваше одобрение.

— Моя госпожа, вы совершенно правы, — ответил король.

Волшебница шагнула вперед и прикоснулась к чему-то на стене. Одна из панелей отъехала в сторону, открыв окно, выходящее на длинную, широкую аллею в прекрасном зеленом саду. Четверо услышали, как король всей Аглирты ахнул от удовольствия.

Опершись обеими руками на стол, он наклонился к окну, восхищенно глядя на открывшийся вид, а Эмбра преспокойно села в ближайшее кресло, закинула ногу на ногу и принялась покачивать изящной туфелькой. Три ее спутника посмотрели на нее, переглянулись между собой, пожали плечами и тоже опустились в кресла, не дожидаясь высочайшего приглашения. Когда король, обернувшись, увидел своих гостей сидящими, он, казалось, совершенно не удивился.

Он пристально посмотрел им в лица, встретившись взглядом с каждым.

— Примите мою благодарность, — просто сказал он. — Ни я, ни вся Аглирта никогда не сможем в полной мере воздать вам по заслугам. Я рассчитывал осыпать вас дарами, наделить обширными владениями, откупорить лучшее вино, хранящееся в погребах Серебряного Древа, и провести месяц в разговорах с вами, чтобы таким образом заново познакомиться со своим королевством. Но этому не суждено сбыться: ни вы, ни я не располагаем этим месяцем.

— Значит, нас ждет дело, а не пирушка, — негромко произнес Краер.

Король кивнул.

— Да, сейчас неподходящее время для праздников, — спокойно добавил он.

Он несколько раз беспокойно прошелся по крошечной комнатушке, глядя в потолок, но видя не полумрак и тени, а что-то в глубинах своей памяти.

— Две ночи назад я думал о недостающих Камнях.

— Вы хотите, чтобы мы отправились в путь и разыскали их для вас? — спросил Краер. — Великие странствия королевских витязей?

Восставший король покачал головой; его глаза вдруг сделались очень большими и темными.

— Краер, теперь я думаю об ином. — Он, казалось, стал выше и теперь, стоя на фоне окна, грозным силуэтом возвышался над Бандой Четырех. — Люди радостно кричат оттого, что на трон вернулся их король — по крайней мере, пока еще они этому радуются, — и бароны кричат вместе с ними. Но все же ни у кого из моих верных баронов, спешащих предстать передо мною, нет радости в глазах. У каждого из них есть тайные шпионы, работающие только на них, и они заняты одним: высматривают, вынюхивают и подслушивают, пытаясь найти пути пошатнуть Речной Трон или даже сбросить меня с него, чтобы расчистить место для своих господ. Я заперт здесь среди шелков и золота — одинокий человек, окруженный волками. Если я позволю Речному Трону опустеть хотя бы на двадцать дней, он падет, а ведь у меня нет армии, которая была бы предана в первую очередь мне, а не тому или иному барону. Как вы сами только что видели, меня с первого же дня со всех сторон окружили бойкие краснобаи, которых я, естественно, совершенно не знаю. Они стремятся возвыситься, цепляясь за меня и говоря от моего имени… Я же не смею покинуть этот остров, чтобы заняться тем, что должен сделать.

Квартирмейстер вопросительно вскинул брови.

— И что же это за дела?

— Найти недругов, которые не спешат попасться на глаза, — пробормотала Эмбра Серебряное Древо. — Тех, кто укрылся в тени, выжидая, когда наступит их час, и накапливают силы, так как именно они владеют остальными Дваерами.

Король медленно кивнул.

— Вы никогда не стали бы освобождать меня, если бы знали, почему я спал. — Он наклонился вперед и спросил приглушенным голосом: — Что, по вашему мнению, должно было случиться после того, как я проснусь?

— Король пробудится, — прогнусавил Сараспер, издевательски пародируя голос храмового наставника, — чтобы вернуть земле мир и процветание.

Король Келграэль кивнул.

— Это вовсе не было моей задачей. В давние времена, когда королевство процветало и не нуждалось в короле, я согласился отойти ко сну, чтобы дождаться времени, когда нужно будет вступить в бой с величайшим из врагов Аглирты. Освободив меня, вы…

— О нет! — испуганно выдохнула Эмбра, — Да уберегут нас Трое, только не это!

Король Аглирты с мрачным видом кивнул.

— Вместе со мной вы пробудили и этого врага. И прочие недруги Аглирты тоже встрепенулись. Часть Камней попала в недобрые руки.

Не успел он договорить эти слова, как камень, спрятанный у Эмбры за пазухой, вдруг засветился, озарив шею и подбородок девушки зловещим сиянием. Мужчины нахмурились, и Сараспер, напрягшись заметил:

— Кто-то пытается разыскать этот Камень при помощи другого Дваера.

Владычица Самоцветов кивнула и провела ладонью над Камнем. Сияние сразу померкло, и в комнате снова стало полутемно.

— Я уверена, что мой отец жив, — сквозь зубы пробормотала Эмбра. — И совершенно не удивлюсь, если нам придется снова встретиться с одним, а может быть, и не с одним из его магов.

Король кивнул.

— Я вовсе не хочу в чем-то обвинять вас, госпожа, или же подвергать сомнению ваши благие помыслы. У Аглирты много врагов. Далеко не все они проявили себя за время, минувшее с тех пор, как я оставил трон, но все они успели полюбить беззаконие. И сейчас они собираются, как волки, сбивающиеся в стаю.

Нечто темное стремительно пронеслось, размахивая крыльями, перед окном, и воины почему-то вскочили и схватились за оружие. Летучая мышь на мгновение зависла в воздухе, заглянула в окно кроваво-красными глазами и скрылась из виду.

— Она слишком мала для того, чтобы быть настоящей, — протянул Хоукрил.

Четверо с мрачным видом переглянулись.

— Хоть кто-нибудь из вас замечал, — с неподдельной горечью спросил Краер, — что работа героев никогда не заканчивается?

— Пока смерть не положит ей конец, — спокойно возразил ему старый целитель. — Хотелось бы знать, сколько баронских шпионов прямо сейчас ожидают, когда мы выйдем из этой комнаты?

Король угрюмо кивнул и расстегнул расшитый золотом кошель, висевший на его поясе.

— Госпожа Эмбра, это будет вам необходимо после того, как вы сотворите заклинание, которое унесет всех вас от опасности, упомянутой только что почтенным Сараспером.

— Вы, ваше величество, слишком догадливы, — негромко сказала Эмбра, не поднимая глаз.

Келграэль Сноусар вздохнул.

— Вы тоже, Эмбра Серебряное Древо. Неужели у меня совсем нет друзей во всей Долине?

— Я вовсе не хотела, чтобы у вас сложилось такое мнение, — быстро возразила волшебница, подняв голову, и с непривычным для нее просительным выражением посмотрела ему в глаза. — Я надеюсь, что у повелителя Аглирты никогда не будет повода усомниться в нас.

— Меня зовут Келграэль, — спокойно сказал король. — И я надеюсь, что наступит время, когда все вы тоже станете правителями и повелителями в Аглирте. Я желаю этого почти так же сильно, как жажду, чтобы боги продолжали печься об Аглирте и хранить нас своей милостью, чтобы мы могли на старости лет порадоваться, глядя на содеянное.

— Звучит так, словно я мальчишка, сижу у очага и слушаю страшную детскую сказку, — задумчиво пробасил латник, и король мрачно кивнул в ответ.

— Да, — сказал он, выкладывая на ладони Четверым увесистые кошельки, туго набитые золотыми монетами, — боюсь, что эта сказка как раз из таких. Ну так пойдите и сочините для меня другую, подобрее и с хорошим концом.

Загрузка...