Земля Без Короля

14 ПРИСВОЕННЫЕ ПРИВИЛЕГИИ

КРАЕР! — закричала Эмбра, вскочив на ноги.

Рядом с нею рыдал Хоукрил. Стиснув кулаки, шатаясь, она взглянула на огромного воина в тот самый момент, когда тот резко повернулся и тяжело зарысил к пролому в стене.

— Нет! — во весь голос крикнула она. — Нет!

Латник уронил голову на грудь и даже не подумал замедлить шаг. Тогда владычица Серебряного Древа отчаянным рывком метнулась вперед и растянулась на земле прямо у него на пути.

Ее ребра, как ей показалось, хрустнули, приняв на себя тяжелый удар ноги, небо заслонила фигура падающего воина, и Хоукрил Анхару тяжело рухнул наземь, стукнувшись подбородком. В то же мгновение плевок фиолетового пламени опалил камни в нескольких футах перед ним. Какой-то осколок, вылетевший из этого крошечного подобия ада, ударил латника по щеке, и Эмбра, извивавшаяся всем телом, чтобы выбраться из-под его тяжеленных ног, отчетливо услышала шипение горящей плоти и негромкую ругань Хоукрила.

— Ястреб, — задыхаясь, выговорила она. — Хоукрил, выслушайте меня!

Ответом ей было громкое яростное рычание и еще несколько далеко не нежных пинков сапогами — это латник пытался подняться на колени. В конце концов ему это удалось, и он, извернувшись поразительно быстрым движением, схватил девушку за плечо. На нее уставились горящие глаза.

— Ну что?

Эмбра с трудом перевела дух — внезапно она преисполнилась благоговения перед неимоверной силой воина — и торопливо проговорила:

— Если вы броситесь туда, то он не сможет не попасть в вас! Как это поможет Краеру?

— Госпожа, — рявкнул латник, — Краер Делнбон самый лучший мой друг во всем ми…

— И, вероятно, им и останется, — парировала волшебница, не дав ему договорить, — если вам удастся сохранить ему жизнь. Для этого нам необходимо, чтобы Сараспер был цел и невредим. А сохранить его мы не сможем, не убрав стража. — Она стиснула тонкими пальцами его плечи и принялась трясти изо всей силы; она сама тряслась, как лист в бурю, но воин оставался неподвижным. Тогда она визгливо крикнула прямо ему в лицо: — Слушай меня!

Латник несколько раз моргнул и хрипло бросил:

— Говорите.

— Мне нужно, чтобы вы поднялись и тут же снова спрятались, как только он выстрелит из своего жезла. Это время мне понадобится для того, чтобы увидеть его и закончить мое заклинание. Если Трое нам помогут, то оно должно пробить его щит.

— Щит? Мой меч…

— Этот не тот щит, который можно разрубить мечом. Первое заклинание, которое я направила против него, разбилось о его заклинание, о поставленный им барьер. То же самое случилось с камешком, который Краер бросил, чтобы отвлечь его от цели. Этот маг прячется за волшебной стеной.

Снова полыхнул огонь. Оба услышали, как где-то неподалеку громко всхлипнул Сараспер, поднялось облако дыма, а им на головы посыпались земля и мелкие камешки, переброшенные магическим взрывом через стену, за которой они прятались.

Хоукрил быстро вскинул голову, взглянул в ту сторону, где находился невидимый страж, а затем уставился прямо в глаза Эмбры и рявкнул:

— В таком случае командуйте. Скажите мне, когда будете готовы, и я начну эти смешные танцульки.

Он поднял свой тяжелый боевой меч и многозначительно помахал им в воздухе. Лицо его оставалось все таким же сумрачным, а выражение глаз заставило Эмбру содрогнуться.

Она глубоко вздохнула, повернулась лицом к стене и находившемуся где-то в той стороне стражу входа, стиснула в руке одну из немногих оставшихся у нее заряженных волшебством безделушек и негромко, мягко сказала:

— Теперь пора.

Латник с силой пнул большой камень и метнулся вперед, сгорбив плечи, чтобы со стороны казалось, будто он собирается перебежать площадь. В первое мгновение жезл никак не отреагировал. Но тут же фиолетовое пламя вновь взревело, и Эмбра вскочила, как подброшенная, и уставилась сквозь дым туда, откуда их атаковали. Воздух вокруг нее шипел. Ага, вот он!

Пока она спокойно и четко договаривала последние слова заклинания, ей показалось, что она мельком встретилась взглядом со своим противником. А в следующий миг с ее ладоней сорвались черные с лиловым оттенком молнии, прорезали воздух, пронзая дымную завесу, которая эффектным колоколом склубилась над внезапно зашатавшейся фигуркой вдали.

Тут же она почувствовала рядом с собой внезапное движение, что-то большое пронеслось, чуть ли не со свистом разрезая воздух, — и вот уже Хоукрил стоял там, мрачно глядя перед собой, а его клинок с неуловимой для глаз быстротой пронзил искрящийся воздух.

Сталь пронеслась на уровне горла, и один из жезлов взорвался, превратившись в ослепительно яркий световой смерч. Хоукрил почувствовал, как его руку свело жестокой болью, и тут с такой же яростной фиолетовой вспышкой взорвался и второй жезл; во все стороны полетели осколки камней, брызги и мелкие клочья плоти погибшего волшебника.

Хоукрил не стал ждать, пока пройдет ужасный дождь. Он выхватил кинжал и, громко топая, скрылся за стеной, прежде чем Эмбра смогла сдержать тошноту, напавшую на нее при виде изуродованного трупа. Она медленно вдохнула — ее всю трясло — и побежала следом за латником. Где-то впереди слабо рыдал Сараспер. Они увидели, как целитель, спотыкаясь, растерянно брел сквозь дым. Подойдя ближе, он умоляюще взглянул на них и пробормотал:

— Я никак не могу найти его.

Откуда-то сверху, где все еще клубилась дымная завеса, донесся негромкий звук, и, прежде чем Хоукрил успел замахнуться, чтобы метнуть кинжал, загремели падающие камни, а вслед за ними свалилось маленькое, все расслабленное и такое знакомое всем тело. Оно обрушилось прямо на целителя, и тот растянулся плашмя на каменистой земле всего в трех шагах от латника.

Хоукрил преодолел это расстояние одним огромным прыжком, подхватил тело Краера на руки так легко, как будто квартирмейстер и впрямь был тряпичной куклой, выпятил украшенный здоровенной ссадиной подбородок и вгляделся в окровавленное лицо неподвижно лежавшего у него на руках человека. Потом он повернул голову и строго поглядел — со стороны он казался похожим на сокола, озиравшего с высоты землю в поисках добычи, — в лицо стенавшему целителю. В этот самый момент голова Сараспера повернулась набок, глаза закатились, и он впал в беспамятство.

— Оба живы, — сурово сказал Хоукрил Эмбре. Девушка опустилась рядом с ним на колени, задыхаясь после стремительной перебежки по неровной, окутанной дымом земле.

— Сейчас, похоже, не лучшее время для того, чтобы входить в эту дверь.

Эмбра ответила на его слова неожиданно озорной улыбкой.

— Ну и что? Чего нам еще ждать?

Несколько мгновений латник ошарашенно смотрел на девушку, а потом улыбнулся в ответ, по-волчьи оскалив зубы.

— Дьявольские рога! — выругался Кламантл и, неуклюже передвигая ноги, пустился бежать, но вскоре споткнулся и рухнул лицом в грязь. Стрелы, жужжа, пронеслись над ним и канули в воды озера Лассабра.

Маркоун напрягся было, но в этот момент стрела задела его руку, оставив кровавый след, и волшебный заряд, который он намеревался швырнуть в нападавших, рассыпался градом безобидных, тут же погасших искр.

Кламантл, даже не поднимая головы, что-то прорычал сквозь грязь, облепившую лицо, вскинул обе руки, словно крылья, и из них серебристым облаком вырвались тысячи стремительно летящих клинков и блестящих игл. Направленное непреодолимой силой, все это убийственное оружие, жужжа, как огромный рой разъяренных пчел, прорезало воздух.

Раздались пронзительные крики перепуганных лучников — их оказалась дюжина, если не больше, — но их попытки укрыться от вездесущих ножей были тщетны. Они все погибли. Волшебное оружие все еще свистело в воздухе, понемногу рассеиваясь дымным облаком, среди трепещущей листвы все еще продолжали падать наземь корчившиеся в агонии тела, а Кламантл уже поднялся, обтер лицо и смерил Маркоуна презрительным взглядом.

— Пришлось потратить лучшее из моих боевых заклинаний, — сердито бросил он.

Маркоун осторожно отпил из флакона маленький глоток заживляющего зелья, аккуратнейшим образом заткнул пробку и только после этого пожал плечами. Но даже после этого жеста он дернулся от боли и схватился за не успевшую зажить раненую руку.

— По крайней мере мы живы и сможем взглянуть, как действуют ваши второсортные заклинания.

Лицо старшего волшебника прорезала широкая, но совершенно безрадостная, скорее издевательская улыбка.

— Очень смешно, — буркнул он, — Давай-ка уберемся с берега, прежде чем нас заметит кто-нибудь еще. Пошли!

— Да, мастер, — пробормотал более молодой, понизив голос на втором слове так, что его почти не было слышно, и направился вслед за Кламантлом по обильно политой кровью земле. — Но все же, кто были эти лю… Что вы делаете?

— Собираю оружие, — ответил Кламантл. Скривив губы от отвращения, он нагнулся над следующим трупом и потащил с него ножны с мечом, даже не пытаясь уклониться от брызнувшей на него струйки крови. — Если у нас будет достаточно мечей и ножей, мы сможем превратить магический вихрь в непреодолимую стену клинков. Кроме того, если не можешь чего-нибудь припасти заранее, то самое разумное — отобрать это у кого-нибудь. Шевелись!

— Правильно! — еле сдерживая злобу, отозвался Маркоун и тоже нагнулся, чтобы вынуть меч из стиснувшей его в последнем усилии руки. Если Кламантл так любит спешку, что ж, будет ему спешка. Он окинул взглядом стоявший стеной густой лес и пожал плечами.

Если до темноты они все еще будут ползать по этой чащобе, то единственное, чего им удастся дождаться, это по стреле в спину от невидимого врага. Так что он за то, чтобы как можно быстрее бежать к развалинам, и если Трое хотят, чтобы он медленно и осторожно крался туда, то пусть они подавятся собственным дерьмом!

— Живее! — рявкнул Кламантл откуда-то спереди.

Маркоун не потрудился поднять голову, чтобы взглянуть на него, а просто выставил в его сторону руку с пальцами, сложенными непристойным образом.

Внезапно наверху еще одного находившегося неподалеку куска стены полыхнуло пламя, а откуда-то совсем с другой стороны донесся короткий, резко оборвавшийся вопль. Эмбра взглянула на мрачно склонившегося над нею латника, державшего в руке покрытый копотью и кровью боевой меч, и проговорила, слегка заикаясь:

— П-похоже, здесь становится о-опасно.

Хоукрил огляделся. За неплохо сохранившимся зданием слева от них раздался звон мечей, а горящая стена рухнула, и вместе с камнями на землю упало безжизненное тело человека, облаченного в мантию.

— Это мне не нравится, — без улыбки ответил он. — Очень не нравится.

Эмбра улыбнулась в ответ, покачала головой и, ощущая, как в душе у нее поднимается теплая радость от сознания того, что она находится под надежной защитой могучего воина, принялась за дело. Она выпрямилась, стоя на коленях, приложила ко лбам двух лежавших на земле мужчин по безделушке, прижала их ладонями, опустилась на четвереньки и искоса глянула на Хоукрила.

— Пора.

Латник кивнул — его лицо застыло, как каменная маска, — и девушка почувствовала, как удивительно нежные руки вытащили заправленный за пояс подол рубахи и обнажили ее спину. Огромный меч вонзился в дерн в каком-нибудь дюйме от ее щеки, и она скорее догадалась, чем увидела, что воин снова взял в руку кинжал. Она ощутила, как острие чуть прикоснулось к спине.

— Здесь?

— Д-да, — подтвердила Эмбра, глядя в землю перед собой, и закусила губу. В следующее мгновение она почувствовала холодное прикосновение движущейся стали, ощутила, как по спине потекла кровь, и сразу же после этого — нарастающую боль. Это Хоукрил осторожно взял заколдованную вещицу, которую дала ему волшебница, и прижал ее к кровоточащему разрезу, который только что сделал.

— Если эта штука держится сама, — пытаясь унять дрожь, сказала Эмбра, — то лучше отойдите немного.

— Отхожу, — ответил латник, и Эмбра услышала, как камни скрипнули под его сапогом: воин отошел всего на один шаг. Тогда волшебница глубоко вздохнула, ощущая, как боль с каждым мгновением становится все сильнее, и забормотала заклинание.

Ее спина взорвалась огнем — она знала, что это произойдет, — все тело покрылось липким жгучим потом, и весь ее мир внезапно превратился в темную комнату, где царила смерть; неподалеку, где-то в болоте, яростно лаяла свора боевых псов… и ее отец посмотрел, приветливо улыбаясь, на ее скованное цепями нагое тело и высыпал ей на живот горсть драгоценных камней. «Моя маленькая Владычица Самоцветов, — манерно растягивая слова, произнес он, — что из тебя получится?» А в следующее мгновение над Эмброй оглушительно раскатился его зловещий смех, и девушка замигала, почувствовав внезапный озноб. Струйки колдовского дыма выбивались из-под ее пальцев — пальцев, крепко прижатых ко лбам… Эти лбы вдруг приняли вертикальное положение, и из-под них на девушку уставились недоумевающие глаза.

— Не вздумайте отодвигаться, — предупредила она и начала переливать в раненых свою боль, направляя ее через трясущиеся руки, одновременно вытягивая запас волшебства из тающих под пальцами безделушек и тоже вливая ее в своих друзей.

Очень скоро она почувствовала, что Сараспер начал управлять потоком жизненных и магических сил, направляя и регулируя его, как подсказывал ему опыт целителя. В следующее мгновение он испустил удовлетворенный, спокойный вздох. Прохладное ощущение исцеления нахлынуло на всех троих, и так велика была его сила, что они одновременно захлебнулись воздухом, глубоко вздохнули и содрогнулись от наслаждения.

— Если вы совсем закончили, — прорычал Хоукрил, находившийся где-то совсем рядом и при этом словно на другом краю света, — то будет лучше всего перебраться вон в ту библиотеку. А то всякий народ — и волшебники в том числе — слишком уж энергично убивают друг друга.

Краер вскочил на ноги — на нем не было заметно никаких следов от полученной тяжелой контузии — и спросил, хихикнув:

— С каких это пор ты стал таким разговорчивым, Великий и Могучий?

— С тех пор как увидел, куда тебя завела болтливость! — рявкнул Хоукрил, когда все четверо уже неслись через начавший наконец рассеиваться дым к двери библиотеки.

Перед ними был овальный проем вдвое выше огромного латника; на каменных створках еще сохранились остатки выполненной в незапамятные времена искусной резьбы, изображавшей не то какие-то лица, не то различные чудеса света. К сожалению, за века непогода напрочь стерла большую часть резьбы, так что теперь невозможно было с уверенностью сказать, что желали показать людям древние мастера.

— Похоже на склеп, — хмыкнул Хоукрил.

Краер вскинул бровь.

— Склеп для слов? — лукаво поинтересовался он и, не дожидаясь никакого ответа и не думая, как могло показаться, ни об осторожности, ни о возможных ловушках, широко распахнул дверь и быстро вошел внутрь.

Тяжеленная каменная плита была, по-видимому, снабжена противовесом, да к тому же очень точно подогнана по размеру — она открылась легко и беззвучно. Квартирмейстер, низко пригнувшись, канул во мрак. Хоукрил знал, как Краер поведет себя в следующий момент: если обстановка внутри позволит, то он отскочит в сторону, скорее всего направо.

— Пригнитесь пониже и бегите налево, — приказал он Сарасперу и Эмбре. — И не умничайте.

Латник вошел последним, бросив быстрый взгляд туда, где все еще в отдалении продолжались бои. Задержись он еще на одно мгновение, то не смог бы не заметить двоих волшебников, которые, спотыкаясь, вышли из-за угла и направлялись прямо по их следам. Их мантии топорщились, словно передники, из-за оружия, которым были увешаны оба пришельца.

— До чего же тяжелые эти проклятущие мечи! — ругнулся Маркоун, споткнувшись в шестьдесят третий раз. — Почему бы нам не бросить их?

— Нет! — отрезал Кламантл, не отводя глаз от показавшейся впереди высокой двери, — Быстрее!

Мгновением позже камень под его ногой покатился, и он с грохотом упал, растянувшись во весь рост.

— Да! — мрачно пробормотал он, поднимаясь на ноги уже без отнятого у трупов оружия. Маркоун не успел даже рта раскрыть. — Там нужно двигаться как можно тише, а я буду скован.

Маркоун пожал плечами, усмехнулся, разжал руки, и куча мечей, которую он тащил, с грохотом рухнула на камни. Скован — вот отличное состояние для Кламантла. А еще лучше — скован и с кляпом во рту. Едва успев представить себе это заманчивое зрелище, маг оказался перед каменной дверью. Кламантл изящным движением распахнул ее и жестом предложил своему младшему спутнику войти внутрь.

Войти в кромешную тьму, куда лишь несколько мгновений тому назад канула госпожа Серебряное Древо и трое ее вооруженных спутников. Маркоун сглотнул подступивший к горлу ком, замер на месте — и почувствовал на себе жесткий взгляд Кламантла.

Он улыбнулся, пожал плечами и вступил в поджидавшую его темноту. Готовый сотворить смертельное волшебство? Конечно. Как всегда. Не будете ли вы так любезны указать мне цель?

— Отойдите друг от друга на пару шагов и идите пригнувшись, но не растягивайтесь, — шепотом поучал Краер своих спутников, не забывая пристально наблюдать за тем, как они выполняли его указания. Скрючившись, крадучись, Банда Четырех неслышно пробиралась во мраке.

Сейчас они остановились в помещении, похожем на большую темную пещеру. Нависавший прямо над головами, затянутый пыльной паутиной потолок дальше резко поднимался кверху. Краер воздел руку, призывая своих спутников к молчанию, и Четверо принялись внимательно вслушиваться в тишину. Сараспер зажал нос пальцами, чтобы не чихнуть.

Повсюду была пыль, ощущался сильный запах плесени. Видимо, это как раз и была библиотека покойного волшебника Эхрлута, если, конечно, в древнем Индраевине не было других куполообразных библиотек. Застывших в неудобном положении четверых искателей приключений со всех сторон окружали книжные полки… пустые книжные полки.

Темные пролеты из гладких досок с выструганными вдоль ребер полок желобками были прорезаны каменными колоннами. Концентрические круги стеллажей пронизывали радиальные проходы, разбегавшиеся от выложенного из каменных плит круга в центре зала, где от пола к вершине купола тянулись шесть столбов тускло светившегося воздуха. Эти проходы упирались во множество дверей. Запертых, покрытых толстым слоем пыли. И все же почему-то никто из четверых не сомневался: что-то их здесь ожидало. Что-то маленькое — камешек? — упало или прокатилось где-то в отдалении, слабый звук эхом отдался под куполом. Они наверняка были здесь не одни.

Возможно, то, что ожидало впереди, было их могилой, смертоносной ловушкой, которая без всякого труда могла поглотить всех. Четверо переглянулись и стали молча указывать друг другу на то, что, открываясь в полумраке, казалось им особенно интересным… или зловещим. Столбы света в центре зала выглядели слишком тусклыми, чтобы быть солнечным светом, пробивавшимся сквозь дыры в крыше. Впрочем, в просторном помещении были и другие источники света, и они двигались. Медленно и беззвучно, приподнимаясь и опускаясь или же скользя по некоторым полкам. Краер поднял руку ладонью в сторону — оставайтесь на месте, — а Хоукрилу указал на дверь, в которую они вошли, напоминая латнику, чтобы тот был готов к возможному появлению других людей. Мгновением позже квартирмейстер, похожий на ловкого паука, уже крался, огибая угол стеллажа, туда, откуда он мог получше рассмотреть ближайшее светящееся пятно.

Тварь походила на гусеницу длиной в человеческий рост или на мохнатую змею — длинное сегментированное тело, с просвечивавшей через негустую щетину тускло-белой кожей, сквозь которую можно было рассмотреть извилистые розовые вены. Существо казалось сырым, вроде могильного червя или моллюска, выдранного из раковины.

Краер смотрел на тварь, а та терпеливо ползла по полке, ее голова — если это была голова — отвратительно подергивалась из стороны в сторону в беззвучном поиске… чего? Живой плоти? Бумаги? Древесных листьев? Чем больше он смотрел на это ползущее существо, тем больше оно напоминало ему гусеницу, только самую чудовищную из всех, каких ему когда-либо доводилось видеть. Краер подошел к ней еще на несколько шагов и вдруг пригнулся, стремительно отступил и бесшумными шагами бросился бежать туда, откуда пришел.

Когда он выскочил из-за угла стеллажа, Эмбра чуть не ударила его кинжалом в лицо. Но, вовремя узнав друга, с облегчением вздохнула — было заметно, что она слегка дрожит, — а Краер улыбнулся ей и легонько прикоснулся пальцами к плечу, успокаивая девушку.

Впрочем, его слова снова встревожили всех.

— Вон там, на верхней полке, лежит человек в кожаной одежде, — чуть слышно прошептал он. — Заметил меня.

Сараспер поспешно выхватил нож, а Эмбра стиснула в кулаке волшебную безделушку. Хоукрил уже держал в руках меч и кинжал; он вглядывался во мрак и слушал, что происходит вокруг, непрестанно обегая взглядом оставшееся позади темное пространство.

Глаза путников все больше привыкали к темноте, Четверо, не сговариваясь, двинулись вперед, все так же пригибаясь и стараясь ступать как можно тише.

Пауки размером с кулак и какие-то твари, похожие на сороконожек, но длиной чуть ли не с крестьянскую телегу, разбегались у них из-под ног или беззвучно отступали туда, куда шли Четверо… а из-под полок, где мрак был особенно глубок, за ними следило множество маленьких глаз. Они походили на белые светящиеся шарики и никак не могли принадлежать крысам или мышам. Пол пересекала трещина в ладонь шириной, и совсем недавно нечто, оставившее за собой белый слизистый след — он еще не успел просохнуть, — выползло оттуда или, наоборот, спустилось в провал. След прихотливо петлял по полу от стеллажа к стеллажу, пронизывая густые паучьи сети, на которых тут и там висели очень неприятные на вид плотные комки. Некоторые нити паутины дрожали, как будто кто-то невидимый подергивал за них или, напротив, пытался вырваться из липкого плена.

Эмбра решила, что ей нисколько не хочется устраиваться на ночлег в этой библиотеке — от одной только мысли об этом вся ее кожа, казалось, начала поеживаться от склизких, или чешуйчатых, или просто холодных чуждых прикосновений, — причем она не единственная испытывала такие чувства.

Высматривая людей в кожаной одежде, змей и каких-нибудь тварей еще похуже, Четверо осторожно крались вперед, к центру купола.

Там находилось обширное пустое пространство, освещенное только световыми столбами. В этом устрашающе ровном сиянии можно было разглядеть, что взбегающий кверху свод каменного хранилища совершенно монолитен и не прорезан никакими окнами. Пройдя дальше, четверо путешественников увидели, что прямо у них над головами расположен балкон, окружающий всю внутреннюю часть купола. Он тянулся непрерывным пустым кольцом над рядами стеллажей, его перила покрывала тонкая резьба. Полусвернутые листья и контуры парящих птиц, оплетенные чем-то, похожим на ленты или шарфы, львиные морды с разинутыми пастями… все это сделано из камня и покрыто толстенным слоем пыли. На балкон выходило множество дверей, и некоторые из них были открыты. Теперь, подойдя ближе, они могли разглядеть, что через эти двери тоже проникает слабый свет, освещающий тучи плавающей в воздухе пыли. На балкон вели три изящные каменные винтовые лестницы, взбегавшие вверх на равных расстояниях одна от другой.

В открытой центральной части купольного помещения не было ничего, кроме пыли, паутины, небольших кучек камешков, да еще тут и там попадались небольшие, темные, омерзительные на вид кучки: это разлагались останки птиц или каких-нибудь еще мелких созданий, встретивших здесь свой конец.

Средоточие тьмы — гибельной; гибель поджидала незваных гостей здесь, в зеленой безлюдной глуши вдали от баронств Аглирты. Гибель, к которой волшебники и их стража, похоже, стремились лишь для того, чтобы узнать, что тайны, за которыми они гонятся, — библиотека Эхрлута — давно…

— Разграблена, — пробормотала Эмбра, шаря по полкам любопытным взглядом, — Интересно, сколько книг могло быть здесь, во всем этом зале?

Краер притронулся к ее запястью и предостерегающе приложил палец к губам. И словно в ответ на ее вопрос за полками поодаль от них, где-то справа раздался хруст камней под сапогом — человек был не слишком осторожен, — и сразу же слева донеслись грохот стали, сдавленное дыхание, глухие проклятия и тяжелый удар… А потом все стихло.

Квартирмейстер знаком велел Сарасперу и Эмбре пригнуться к нему и прошептал:

— Мы отойдем на один ряд назад, а оттуда по одному из проходов в сторону отсюда. Идите за Ястребом.

Он жестом показал латнику, куда идти, и маленький отряд, крадучись, отступил за стеллажи. Открылась еще какая-то дверь, и в комнату на короткий миг проник солнечный свет.

— Клянусь Троими… — неожиданно громко произнес чей-то голос. В ответ на эту реплику кто-то поспешно шикнул.

Впрочем, недостаточно быстро. Прозвенела тетива лука, глухо чавкнуло острие стрелы, вонзившейся в тело, и невидимый человек громко охнул, сдавленно закашлялся и рухнул на пол, загремев доспехами. Пропела вторая стрела, донесся звук падения еще одного тела.

Кто-то хрипло выругался с яростью насмерть перепуганного человека и принялся торопливым речитативом произносить нечто такое, что могло быть только заклинанием.

Внезапно ровно посередине между пыльным полом и затянутой паутиной вершиной купола вспыхнул яркий свет. Полуослепленные Четверо, моргая, уставились друг на друга. Они как раз успели дойти до следующего прохода и разглядеть, что дверь, к которой он вел, заблокирована искривленным чахлым деревом, тщетно пытавшимся прорасти сквозь потолок. Узловатые корни, похожие на яростных змей, подняли чуть ли не вертикально каменные плиты пола. Пока Четверо разглядывали то, что оказалось перед ними, нечто маленькое, темное и длиннохвостое выскочило из-под перепутанных корней и шмыгнуло под полки, подальше от света.

Из следующего прохода тоже не было выхода: изрядный кусок потолка и, похоже, содержимое комнаты второго этажа давным-давно обрушились вниз, и теперь на полках и между ними громоздилась большая и неприглядная куча камней. Каменные блоки, каким-то чудом удержавшиеся на потолке, странным образом деформировались и обесцветились, как будто были поражены некоей губительной для камня заразой. Дуга стеллажей, тянувшаяся туда, обуглилась от случившегося в незапамятные времена маленького, но жестокого пожара. Хоукрил и Краер переглянулись, и квартирмейстер повел своих спутников другой дорогой: на два ряда ближе к центру.

Там на полках все еще оставались книги. Эмбра издала тихий невнятный звук, свидетельствовавший о крайнем нетерпении, и попробовала протиснуться мимо квартирмейстера, но путь ей преградил тонкий клинок его шпаги. Когда же девушка, шипя от возмущения, как рассерженная кошка, попыталась убрать преграду, то и сама рассмотрела, что книги, по правде говоря, были уже не книгами, а плантацией мясистых коричневых и черных грибов; вокруг неподвижным облачком цвета светлого пива плавали в воздухе их невесомые споры.

Владычица Самоцветов не удержалась еще от одного чуть слышного восклицания — на сей раз в нем прозвучали отвращение и разочарование. В следующее мгновение она вздрогнула так, что чуть не подпрыгнула: это большая и тяжелая рука Хоукрила без предупреждения легла ей на плечо.

— Если вас интересуют книги, — шепотом пробасил он прямо ей в ухо, и в его голосе слышались чуть ли не любовные интонации, — то посмотрите-ка на эти световые столбы, только повыше над полом.

Эмбра передвинулась на шаг в сторону, выглянула из-за плотного занавеса, сотканного пауками за многие столетия… и увидела. Внутри каждой из шести колонн магического света, так высоко, что ни один из людей нормального роста, стоя на полу, не смог бы дотянуться, плавало в воздухе по огромной раскрытой книге.

— О! — выдохнула девушка и, не раздумывая, бросилась вперед.

Хоукрил обхватил ее за талию, одновременно Краер преградил ей путь шпагой, и в тот же самый момент в темноте что-то пролетело, сверкнула яркая вспышка, и из-под купола свалилась фигура в развевающейся мантии. Она пролетела мимо книг, невозмутимо висевших в столбах света, и со зловещим глухим стуком и хрустом ломающихся костей рухнула на пол.

Волшебница Серебряное Древо, застывшая в непреодолимой хватке воинов Черных Земель, сглотнула внезапно подкатившийся к горлу комок. Все вместе они увидели, как в поле зрения возник еще один маг. Он пронесся по воздуху, напоминая гигантскую бескрылую осу, взглянул на одну из висевших в столбах света книг и протянул к ней руку.

Как показалось наблюдателям, ладонь с растопыренными пальцами прошла сквозь книгу. И в то самое мгновение, когда он, нахмурившись, уставился на недосягаемую добычу, откуда-то из-за стеллажей на противоположной стороне купола выстрелили сразу три арбалета. Тяжелые дротики точно угодили в цель, пронзенное тело с диким ревом дернулось, волшебник резко взмахнул руками, полетел вниз, все еще пытаясь удержаться в воздухе, и стремительно скрылся из виду.

— Всесильные Трое… — прошептала Эмбра и встряхнула головой, как будто хотела отогнать неприятное видение.

Перед Бандой Четырех появилась еще одна светящаяся тварь, похожая на гусеницу, она медленно ползла по полке справа от них. На полке не было ничего, кроме куч бумажной массы, густо обросшей плесенью. Голову твари украшали мясистые выросты, похожие на рога или щупальца; они свивались в кольца и выпрямлялись в такт волнообразным движениям гусеницы. Когда тварь увидела людей, она чуть попятилась, будто рассматривала их, а затем внезапно изогнулась и поползла прочь; ее тело тянулось по полке невообразимо длинной чередой бледно светящихся члеников. Владычица Самоцветов всмотрелась в расплывшиеся кучи бумаги.

— Хотела бы я знать, что там было напи…

Справа, очень близко, послышался топот ног и негромкое бряцание металла. Четверо только-только успели обернуться, как из-за угла стеллажа выскочили двое воинов с нагрудными броневыми пластинами. Ростом и шириной плеч они мало уступали Хоукрилу. Их лица были полностью закрыты забралами шлемов, зато намерения были совершенно недвусмысленными. Они держали перед собой наготове длинные и тяжелые мечи, причем размахивали ими с такой силой и сноровкой, что было ясно: спустя считанные мгновения кто-то из Банды Четырех, а может быть, и не один, окажется на пути одного из этих клинков.

Хоукрил без малейшего колебания растолкал своих товарищей, преграждавших ему путь, и выступил навстречу воинам. Ему удалось отбросить в сторону оружие нападавших звонкими ударами своего боевого меча, и тотчас узкий проход превратился в поле боя. Звенела сталь, заглушая хриплое дыхание и яростные ругательства. Огромные, могучие мужчины двигались стремительно и ловко, как танцовщицы из таверны.

— Нехорошая танцулька, — вслух произнес Сараспер, ошарашенный этим сравнением, которое совершенно неожиданно пришло ему в голову, и в этот момент Эмбра оттолкнула его с такой силой, что он ударился о полку.

— Старик, я не могу колдовать, когда вы… — прошипела она и, не договорив, резко обернулась с негромким испуганным возгласом.

Такие же щупальца, как и те, что резко ударили ее в живот и обхватили за талию, полосовали воздух перед лицом целителя, а тот ругался страшными словами и отпихивал их, не давая им коснуться его горла. Там, где щупальца притрагивались к его коже, он ощущал онемение, как если бы на него действовали заклинания, выпивающие жизненные силы.

А дальше, за стеной этих щупалец, шаривших по воздуху и тянувшихся все дальше в поисках жертв, стоял тот, кто их создал: взъерошенный молодой человек в одежде волшебника и со значком Орнентара на плече; его бегающие глаза горели от возбуждения. Из его вытянутой руки, окутанной мутным, жарким на вид облаком, и тянулись губительные щупальца. Увидев, как они, шевелясь, словно сотрясаемые бурей кусты, тянутся к Сарасперу и Эмбре, он беззлобно рассмеялся и сказал:

— Умрите, кто бы вы ни были. Умрите.

Еще одно щупальце больно вцепилось в запястье Эмбры; девушка вскрикнула и попыталась вырваться. Сараспер увидел, что еще одна из этих бескостных, но могучих лент почти дотянулась до ее лица, и неловко поднял кинжал, чтобы перерезать эту гадость…

Голова молодого волшебника вдруг ударилась о край книжной полки, а рука, из которой росли щупальца, бессильно упала. Она слабо раскачивалась взад и вперед, и с кончиков пальцев закапала кровь. Эмбра, как зачарованная, не могла оторвать глаз от этого ужасного качания и лишь краешком взгляда заметила, как из темноты над головой все еще стоявшего на ногах трупа стремительно появился знакомый силуэт. Краер свесил ноги в проход и пнул мага, создававшего щупальца, по голове.

Хрустнула кость, хлынула кровь, и взгляд мага потух еще прежде, чем тело сползло на пол возле стеллажа. Под головой убитого сразу же образовалась темная лужа крови. Краер спрыгнул вниз, вытащил из кошелька, пристегнутого к поясу убитого, нечто вроде сплавленной вместе кучки драгоценных камней — в глубине вещицы мигали, переливаясь, разноцветные огоньки; их мигание, казалось, ускорялось с каждым мгновением — и вгляделся в свою находку.

— Алегларма, — громко произнес он, и, словно подчиняясь этому слову, мигающие огоньки начали сливаться в единое целое.

Квартирмейстер выпрямился и плавным движением швырнул гроздь самоцветов через головы Хоукрила и его двух противников ближе к центру купола, на открытое место.

— Нет! Дурак! — завопила Эмбра. — Сейчас такое бу…

Казалось, что у основания шести световых столбов яростно взорвался солнечный шар. Грохот взрыва гулко раскатился под куполом, все здание покачнулось, а четверо попадали с ног. Двое воинов в доспехах беспомощно улетели в проход, по нескольку раз перевернувшись в воздухе.

Когда сотрясения прекратились, в клубах поднятой пыли было видно, что Хоукрил лежит на спине, а сверху на него навалился один из его противников. Эмбра с криком кинулась вперед и вцепилась в шлем вражеского воина. Впрочем, Краер оказался расторопнее. Он вонзил в шею врага кинжал, а затем, крякнув от натуги, оттащил убитого в сторону.

Но оказалось, что тревожиться ему было не о чем. Тело вражеского воина оказалось обмякшим, и как только его удалось свалить с груди Хоукрила, Эмбра и Краер увидели, что в его живот по самую рукоять всажен меч их друга. Броневая пластина, назначением которой было защищать своего хозяина от подобных ударов, сдвинулась и поднялась под самый подбородок.

— Хоукрил? — слегка дрожащим голосом спросила Эмбра, — Хоукрил, вы…

— Ранен? — пробасил латник. — Не думаю. Этого ублюдка взрывом накололо на мой клинок… Я чуть руку не вывихнул…

За их спинами негромко звякнуло что-то железное. Квартирмейстер и волшебница резко обернулись и увидели, как Сараспер спокойно всадил свой нож на всю длину в глазную прорезь забрала воина, в беспамятстве лежавшего рядом с целителем.

И в библиотеке воцарилась тишина… тишина, которую нарушало лишь хмыканье и ворчание Хоукрила, вставшего на ноги и осторожно ощупывавшего ребра. Эмбра, чуть пошатываясь, сделала шаг к центру библиотеки, затем другой…

— Чудеса Троих! — с благоговейным ужасом выдохнула она. Там, где она ожидала увидеть только пепел и темный дым, все так же безмятежно возвышались световые столбы, и в них спокойно висели книги.

Владычица Серебряного Древа обернулась и обнаружила за своей спиной Краера.

— Мы здесь одни? — чуть ли не с отчаянием спросила она.

— Нет, го… Эмбра, — ответил квартирмейстер. — Тот разведчик, которого я видел, и, по крайней мере, еще один маг… вероятно, есть и другие. Все они пока что где-то здесь.

— Я должна взглянуть на эти книги, — сказала ему волшебница. — Но как это сделать?

— Разве вы не можете взлететь туда при помощи магии?

— Конечно, могу. Только я боюсь этих луков и…

— Бояться надо стрел, — добродушно пробасил Хоукрил ей на ухо, — а вовсе не луков.

— Очень смешно, — сурово попеняла она и широко шагнула вперед. Остановилась и сделала еще шаг. На сей раз спутники девушки не пытались остановить ее.

— Вы можете создать вокруг себя барьер, как тот маг, который был снаружи? — озабоченно спросил Краер.

Эмбра в задумчивости закусила сустав указательного пальца.

— Могу, — медленно ответила она, — но с такой защитой сможет справиться любой мало-мальски опытный волшебник. К тому же я не смогу отразить сразу десяток арбалетных стрел. Я не знаю даже, как правильно войти в этот свет, не знаю, будет ли в нем действовать мое волшебство. Ну вот…

— Просто летите туда, — наставительно заметил Краер, — но не останавливайтесь на месте ни на мгновение, дергайтесь из стороны в сторону, вверх и вниз, не повторяйте два раза подряд ни одного движения. Если кто-то выстрелит в вас, улетайте прочь, но постарайтесь заметить, откуда стреляли, и пролетите над этим местом. Высоко над этим местом. Мы подбежим туда и постараемся утихомирить стрелка.

Эмбра посмотрела на него — ее глаза все ярче горели от волнения, — а затем чуть ли не алчно засунула обе руки себе за пазуху, нашарила там две безделушки довольно помятого вида и принялась торопливо шептать заклинания. Хоукрил услышал негромкий, похожий на всхлип звук, донесшийся из следующего прохода, и молниеносным движением метнулся за угол, но обнаружил там всего лишь умирающего воина, приколотого к книжной полке толстой арбалетной стрелой; из-под подергивавшихся в агонии ног человека текла темная струйка крови. Судя по количеству крови, умирающий находился там уже довольно давно. Хоукрил внимательно оглядел проход, но не заметил ни одного признака того, что там мог прятаться враг.

Он едва успел повернуть в тот проход, где Банда Четырех сражалась с воинами Орнентара, а Эмбра уже взвилась в воздух, чуть не задев ногами потемневшие от времени верхние полки, приблизилась к краю купола и стремительно вознеслась по кривой к его середине.

Ни одна стрела не вылетела ей вслед, и трое мужчин не слышали в темной, мертвой библиотеке ни одного звука, кроме своего собственного дыхания.

— Надеюсь, что девчонка не угодит в ловушку, — пробормотал Хоукрил, — Видели, как рука волшебника прошла сквозь этот том? Если хотите знать, этих книг вообще здесь нет.

— Только в сказках бардов все и каждый творят могущественные заклинания и тратят золото целыми телегами, чтобы устраивать повсюду ловушки, — возразил Краер. — Книги лежат раскрытыми. Это какое-то послание, которое должно быть понятно волшебникам.

— Или голубям, — проворчал латник. — Этого, конечно, ни один бард не смог бы придумать.

— Ужасно смешно! — буркнул Краер, очень похоже передразнив Эмбру.

Латник в ответ скорчил рожу, но тут же застыл в неподвижности, глядя, как Владычица Самоцветов, пролетев по большой дуге купола, приблизилась к дальней стороне свода, где можно было разглядеть рунические надписи. Она мельком взглянула на них, немного замедлив свой полет, скользнула в сторону и, сделав резкий поворот, вернулась к надписи. Мужчины напряглись, готовые услышать скрип воротка арбалета или звон тетивы лука, но в библиотеке сохранялась все та же зловещая тишина.

Но вот Эмбра повернулась к ним лицом и облетела кругом все шесть световых колонн. Возле одной из них она замедлила полет, вгляделась в книгу, отлетела немного, тут же вернулась к той же самой книге, а затем обеими руками откинула волосы назад и метнулась в темные высоты хранилища. Краер одобрительно кивнул.

«Тогда Золотой Грифон начнет бушевать… Когда его извечный враг взойдет на трон… в великолепии нового и высоко вознесшегося гнезда…» — повторяла про себя надпись Эмбра Серебряное Древо, со свистом разрезая пропитанный пылью воздух. Его противник, думала она, конечно, Серебряное Древо, а гнездо — это Дом Серебряного Древа, если текст древний, или замок Серебряного Древа, если он написан сравнительно недавно. Вероятнее всего, он древний…

Девушка закусила губу и снова спланировала с высоты, внимательно вглядываясь в выстроившиеся правильными многоугольниками стеллажи, чтобы не пропустить появления лучников и людей в доспехах. Ей почудилось было какое-то движение глубоко в темноте, на изрядном расстоянии от ее компаньонов, но когда она взглянула туда во второй раз, то увидела лишь пустые полки да плывущее в воздухе облачко грибных спор.

Книга, в которую она заглянула сначала, показала ей те же самые слова. Это было хорошо. Она пронеслась мимо и замедлила полет возле следующей, так же шепотом повторяя себе под нос прочитанное: «Обитель поверженного величия, которое ныне покинул его владелец и тезка, и все свои помыслы вверил жемчужине в быстрых водах Серебряного течения, которая мощным носом режет зимние волны». Ну, это было ясно как день: жемчужина — это остров Серебряного Древа, а обитель поверженного величия — Дом Серебряного Древа. Если это и были ключи к местонахождению Дваера, то они совершенно ясно указывали на Дом Безмолвия.

Возможно, третья…

Мир вокруг нее взорвался с многоцветной ослепительной вспышкой, раздался грохот, похожий на мощный раскат грома, казалось, сотрясший весь огромный купол. Сверху густыми клубами полетела пыль, но даже несмотря на то, что в глазах играли бесчисленные блики, девушка разглядела под собой длинные, похожие на змеиные шеи с головами, щелкавшими острыми, как иглы, зубами.

Слишком потрясенную для того, чтобы хотя бы вскрикнуть, Эмбру отшвырнуло от них порывами возмущенного воздуха, которые она ощущала как удары огромных жестоких кулаков. Она беспомощно полетела кубарем сквозь световые столбы, прямо сквозь призрачные книги — по крайней мере, удалось выяснить одну вещь: прикосновение к свету и даже к книгам вовсе не лишало мага волшебной силы! — а эти змеиные, невозможно длинные шеи, извиваясь, тянулись вслед за нею, они были все ближе… ближе… и она снова почувствовала себя больной, слабой, опустошенной и…

Всякий раз, когда змееподобные твари соприкасались с каким-либо из световых столбов, они начинали дымиться и мгновенно исчезали, как заметила Эмбра. Ее безумный головокружительный полет замедлился — она приблизилась к изогнутой стене купола и столкнулась с отраженным воздушным потоком. Под куполом все еще гуляло мощное эхо, теперь она слышала сквозь этот гул яростные крики и резкий лязг сталкивающихся клинков. Пока она отчаянно пыталась восстановить контроль над своим телом в воздухе, один возглас выделился из остального шума: «За Орнентар! За победу!»

Ради Троих, неужели воины, орущие свои боевые кличи, никогда не понимают, насколько по-дурацки они звучат?

Эмбра тряхнула головой, отгоняя эту неожиданно выплывшую в ее сознании мысль, и нырнула в начавший рассеиваться дым, уклоняясь от клацающих челюстей — они оказались слишком медлительными и не смогли ухватить ее, — к полкам, где тяжело бронированные воины отчаянно рубились с Краером и Хоукрилом. Ее друзья стояли спиной к спине, а позади них подпрыгивал старый Сараспер, между его пальцами вспыхивали крошечные молнии: по-видимому, он творил заклинание, которое она не смогла распознать, и был готов… к чему? Исцелять? Или убивать?

Позади нападавших воинов и чуть в стороне стояли двое облаченных в мантии мужчин с жестокими лицами и холодными глазами. Один из них воздел руки, его лоб блестел от пота, на щеках от напряжения играли желваки. А челюсти раскрывались и смыкались, как у тех тварей, которые нападали на нее…

Второй маг был заметно старше, и от него так и веяло могуществом. Его взгляд из-под седых бровей был устремлен на нее, а губы беззвучно шевелились. От кончиков его пальцев поднимались клубящиеся струйки темного дыма, превращавшиеся в трепещущие пятна, которые с громким писком разрезали воздух, как осколки черного стекла. Это были… летучие мыши.

Эмбра нахмурилась и метнулась в сторону, чтобы уклониться от любого гибельного удара, который готовит для нее этот человек с холодными глазами. Кажется, Повелитель Заклинаний Амбелтер — ее губы скривились от отвращения при одном лишь воспоминании о его лице — как-то раз пренебрежительно упомянул обитавшего где-то ниже по реке волшебника, именовавшего себя Повелителем Летучих Мышей.

Летучие мыши кружились над руками и над головой холодноглазого волшебника, их было уже десятка два или больше, и Эмбра решила убраться подальше от него, туда, где ее будут отделять от него световые столбы. Она совсем собралась сделать это, она…

Ее подхватило, словно лист в бурю, и снова швырнуло прочь, снова она не смогла даже закричать, когда мир с ослепительной яркостью взорвался перед нею, снова у нее оглушительно зазвенело в ушах, но теперь ее швырнуло на закругленную каменную стену, и она провалилась дальше, в пустоту…

Она сломала руку? Раздробила бедро? Или… или просто ушиблась так, что не чувствовала рук и ног? Девушка попробовала повернуть голову и осмотреть себя и увидела сквозь окутывающий все помещение белый жаркий свет пугающее зрелище: красные кровавые следы тянулись за ее спиной по полу балкона.

Что-то со страшной силой ударило ее, что-то гладкое и твердое, и она врезалась в балкон, проехалась по нему и потеряла сознание. Ей удалось спастись от прямого удара, ускользнуть… Такая удача…

Краер высоко подпрыгнул, нанес могучий удар ногой по сверкающему шлему точно между глаз воина и, когда его ошеломленный, в буквальном смысле слова, противник отлетел назад, улучил момент, чтобы окинуть взглядом купол. Эмбра полусидела, привалившись к балюстраде балкона, из уголка приоткрытого рта стекала струйка крови. Вот она медленно пошевелилась, покачала головой…

— Она жива! — заорал квартирмейстер. — Она жива!

Хоукрил что-то радостно проревел в ответ, и тут же его клинок с протестующим скрежетом до половины вонзился в нагрудную пластину. Из шлема послышался приглушенный крик, одетая в броню фигура зашаталась, а Хоукрил снова перешел в атаку — чуть пригнувшись, он сделал длинный выпад из-под руки только что пронзенного врага и проткнул мечом второго воина, который сам пытался достать его из-за спины первого. Раздался крик страшной боли.

Хоукрил двумя руками крутил свой огромный меч с такой скоростью, что клинка попросту не было видно. Один из его противников корчился в агонии, а остальные пятились, не зная, как подойти к врагу. Вот еще один воин с надсадным воплем отшатнулся в сторону: клинок пробил ему кольчугу и вонзился в пах.

Краер отбил мощный удар меча, но и сам не устоял на ногах и упал на колени. Орнентарский воин ринулся вперед, чтобы добить квартирмейстера, но Сараспер схватил с ближайшей полки горстку сухой плесени и ловко швырнул ее прямо под забрало. Орнентарец немедленно расчихался. Старый целитель стиснул зубы, постарался забыть о втором воине, вознамерившемся выскочить из-за спины первого, и со знанием дела вонзил свой кинжал под край шлема чихающего человека, потом еще и еще раз…

За спиной целителя снова что-то взорвалось с яростным блеском, и он резко обернулся.

— Хоукрил?! — крикнул он, ничего не видя в белом клубящемся дыме, чувствуя, как на него непреодолимой волной накатывается страх, — Ястреб?!

— Я жив, — прогремел латник. — Берегись!

Целитель снова обернулся и отчаянным движением вскинул кинжал, чтобы парировать — и воин с тяжелым топотом пронесся мимо, не обратив внимания ни на него самого, ни на его оружие, спеша добраться до Хоукрила.

Латник усмехнулся, движением руки подозвал орнентарского воина к себе и даже торжественно отсалютовал ему клинком. А в следующее мгновение мир за его спиной снова взорвался.

Младшего волшебника сшибло с ног, его беспомощное тело ударило стоявшего поблизости воина под коленки, и оба с сокрушительной силой — было слышно, как затрещали кости, — врезались в стеллаж. Он пошатнулся и начал медленно падать.

Не выдержав очередного взрыва, стали рушиться и другие стеллажи. Их падение казалось медленным, но неудержимым, и по помещению вновь раскатился тяжелый грохот. А с потолка, поднимая тучи пыли, дождем посыпались каменные блоки, сокрушая все под собой.

— Серебряное Древо! — с холодным торжеством выкрикнул новый голос.

Этот возглас разнесся по залу многоголосым эхом. Не успело оно стихнуть, как дымный полумрак пронзило огненное копье. Вспышка продолжалась не дольше, чем удар молнии, но в глазах тех, кто смотрел в ту сторону, еще долго играли разноцветные блики. А орнентарский воин, в которого была нацелена эта молния, упал ничком; от его доспехов повалил густой дым.

Повсюду дико метались летучие мыши, а маг, стоявший там, где их было больше всего, повернулся навстречу новой угрозе. Он произнес лишь одно слово, прозвучавшее очень холодно, и начертил в воздухе перед собой знак, и дым, как будто раздвинутый невидимой рукой, разошелся в стороны, открыв зрелище разрухи и опустошения.

Стеллажи напоминали лес, поваленный бурей, а поверх переломанных полок и под ними валялись в различных, в основном неестественных, позах людские тела. А чуть поодаль, там, куда крушение не достало, стояли два мага и, чуть заметно ухмыляясь, смотрели на волшебника, окруженного летучими мышами… и на его напарника, который пытался подняться на ноги чуть ли не в пределах досягаемости меча прищурившего глаза Хоукрила.

— Серебряное Древо? — глумливо переспросил маг с летучими мышами. — Судя по вашему виду, вы слишком молоды даже для того, чтобы вам позволили стирать мантии настоящих магов в этом темном баронстве.

Старший из двух волшебников Серебряного Древа скорчил презрительную мину.

— Любезность Гулдейруса Повелителя Летучих Мышей получила поистине легендарную известность, а теперь я вижу, что действительность нисколько не уступает слухам. Остается только пожалеть, что ваш язык настолько острее и вашего ума, и ваших сил. — Он поднял руку, как будто делал приветственный жест… или намеревался запустить заклинание. — Кламантл и Маркоун из Серебряного Древа. Мы прибыли сюда, чтобы указать вам путь к гибели.

— Красиво звучит, — пропел Гулдейрус. — Вы не могли бы сказать что-нибудь еще в этом духе?

Он даже не поднял руки, но из колец, которыми были унизаны его пальцы, с ревом вырвалось множество темных молний, устремившихся поверх поваленных полок к магам Серебряного Древа.

Однако на полпути темные стрелы ударились в невидимую преграду и рассыпались черными искрами. Кламантл скривил губы в суровой ухмылке и опустил поднятую руку.

Из потолка справа от Гулдейруса послушно вывалился каменный блок величиной с человека и с грохотом рухнул на пол, но раздробил всего лишь труп, одетый в воинскую броню, а волшебник с летучими мышами внезапно оказался на изрядном расстоянии от того места, где только что находился, там, где в стороне от общей схватки стоял орнентарский воин, зачем-то потрясавший над головой мечом.

Повелитель Летучих Мышей едва успел скривить губы в презрительной усмешке, как Маркоун из Серебряного Древа в свою очередь поднял руку и швырнул в Гулдейруса шар, взорвавшийся буйной огненной вспышкой. Усмешка исчезла с лица орнентарского мага, и он поспешно, забыв о важности, спрятался за угол уцелевшего стеллажа. Грохот от разрыва магической гранаты Маркоуна был немедленно подхвачен ревом пламени, жадно охватившего пустые полки.

— Впечатляет, — заметил второй орнентарский маг. Он тоже презрительно усмехался, — Между прочим, Фалаг, к вашим услугам.

Хоукрил взмахнул мечом гораздо раньше, чем любой из магов Серебряного Древа успел выкрикнуть заклинание, но его клинок без малейшего сопротивления прошел сквозь ухмыляющегося Фалага, словно маг был сделан из дыма.

Фалаг злобно взглянул на него и пробормотал:

— Я тебе еще отомщу, тупоголовый. — Он шагнул сквозь полку, к которой прислонялся, и исчез из виду.

Мгновением позже весь пролет стеллажей превратился в ревущий вихрь обломков и щепок. Возле торца стоял, подняв руки и вглядываясь в пыльное облако, Кламантл, только что ударивший по стеллажу разрушающим заклинанием, но смех Фалага донесся до него откуда-то сбоку, из темноты. А действие магического удара распространялось все дальше и дальше вперед, и стеллажи один за другим с громким хрустом разлетались в щепки.

Наконец рухнул последний, и все увидели волшебника Гулдейруса, пытавшегося отворить маленькую простую дверь в стене, которой никто прежде не замечал. Маг поглядел на своих соперников — его лицо перекосилось от гнева — и что-то чуть слышно прошипел. Когда же в следующее мгновение он прикоснулся к двери, она исчезла, окутавшись дымным облаком, и Гулдейрус с молниеносной быстротой кинулся внутрь.

Увидев, что Маркоун снова поднял руку, орнентарский воин метнулся следом за Повелителем Летучих Мышей.

— Колдовской кабинет Эхрлута? — прищурившись, осведомился младший из волшебников Серебряного Древа.

— Что бы там ни было, — ответил Кламантл, — он спрятался туда, чтоб выиграть время и нанести нам новый удар или найти какое-нибудь новое оружие против нас. Вперед!

Комната, в которую попал Гулдейрус, была темной и пыльной, но вся звенела от бесчисленных забытых долгодействующих заклинаний, оживших благодаря силе могущественной боевой магии, хлынувшей внутрь вслед за волшебником. Да, это не могло быть ничем, кроме колдовского кабинета Эхрлута, и, если Трое помогут ему, там может оказаться какой-нибудь жезл или другой магический предмет, при помощи которого он разделается с этими выскочками из Серебряного Древа.

Его летучие мыши с писком носились вокруг, сообщая, что комната пуста, и Гулдейрус зажег свечи, мгновенно вырастив их из своих собственных пальцев, чтобы осмотреть стены: нет ли там каких-нибудь надписей, полок или ниш, закрытых дверцами. Ничего. Помилуйте, Трое, неужели он угодил в западню?

Он поспешно обернулся и дрожащими пальцами сплел самую сильную магическую преграду, какую только знал. Он почти нечленораздельно из-за спешки пробормотал нужные заклинания и едва успел обругать орнентарского воина, ввалившегося в комнату с диким взором и обнаженным мечом, как перед дверью появился старший из двух магов Серебряного Древа, творивший убийственное заклятие.

Гулдейрус закрылся щитом и стоял, высокий и внешне спокойный, ощущая каждый изгиб своей защитной оболочки, просматривая каждую ниточку магических переплетений, из которых она была соткана, в поисках изъянов — каждый из них мог бы означать его смерть, — и не обнаруживал ничего. Действительно, ни одной бреши не оказалось в его щите даже тогда, когда все вокруг него загремело и завизжало, взорвалось ярким пламенем янтарного цвета с зелеными и лиловыми языками, колдовским пламенем, нахлынувшим, подобно волне, на орнентарского воина, который все еще тыкался в стены, пытаясь найти выход или укрытие.

Воин вскрикнул лишь один раз, издал хриплый вопль, который тут же перешел в затихающее бульканье. Его плоть начала таять, превратившись в красный студень, тело осело на пол, а в следующее мгновение от него осталась лишь пустая, беспомощно качающаяся броневая оболочка. Все летучие мыши в комнате превратились в темные бесформенные комки и попадали на пол коротким градом. Звук при этом был такой, словно из большой корзины просыпали множество яиц.

Повелитель Летучих Мышей, едва ли не впервые за свою долгую жизнь, испытал настоящий страх. Он резко повернулся и в ужасе бросился к двери, надеясь, что его магическая защита сдержит этот выпивающий плоть огонь на время, достаточное для того, чтобы он смог ускользнуть.

Конечно, он бежал прямо навстречу тому оружию, которое любой из сражавшихся против него магов мог пустить в ход; они тоже знали это. Он с лихорадочной быстротой принялся на бегу создавать летучих мышей, чувствуя, как они вьются по сторонам от него, ползают по плечам и голове. Если он окажется побежден, но хоть одна-единственная летучая мышь, созданная его волей, сможет благополучно улететь прочь, то Гулдейрус снова воскреснет.

Да, может быть, прежде чем он сумеет отомстить, пройдут долгие холодные годы. Но рано или поздно он отомстит, и тогда, о, тогда…

Младший из магов был, конечно, слишком нетерпелив. Он появился перед дверью раньше, чем Гулдейрус добежал до нее изнутри. Над его ладонью возник рубиновый круг, красное сияние, тут же превратившееся в тонкий, яркий губительный луч, в котором горел самый воздух. Повелитель Летучих Мышей мчался слишком быстро для того, чтобы остановиться или отскочить в сторону. Поэтому он просто бросился ничком на пол — и пол разверзнулся под ним.

Красное пламя безвредно взорвалось у него над головой, а орнентарский маг провалился в выложенную камнем яму, в западню, которую, видимо, сам Эхрлут устроил перед самым порогом своего колдовского кабинета. Впрочем, нет, это была не западня.

В яме валялось множество костей; конечно, сюда он бросал разных тварей, убитых его магией, и…

Он обрушился на эти останки, древние кости ломались, вздымая тучи едкой пыли, а он проваливался все ниже, пока не стукнулся так, что у него захватило дух, о несколько камней, выпавших, по всей видимости, из стен ямы.

Гулдейрус, не раздумывая, вскочил. Его трясло от ушибов, и он никак не мог набрать в грудь воздуха. Он твердо знал, что должен выбраться отсюда, в противном случае окажется беззащитен перед следующей атакой — как будто запертый в бутылку, которую злорадно держат в руках торжествующие враги.

Он провалился не более чем на двадцать футов, а стены ямы были небрежно сложены из больших, округлых, не пригнанных один к другому булыжников, так что найти зацепки для рук и ног было совсем просто. Повелитель Летучих Мышей извлек пару своих крошечных созданий из складок мантии возле шеи и подбросил вверх, а затем стиснул зубы и в лихорадочной спешке полез вслед за ними. Он должен выбраться, он…

У него снова перехватило дыхание, когда он ухватился за один сравнительно небольшой камень и почувствовал, как по руке в него хлынул поток чистой силы! От прикосновения к такой мощи он на мгновение оцепенел и… и обнаружил, что снова лежит на спине на дне ямы в густой туче костяной пыли.

Гулдейрус встряхнул головой, чтобы прийти в себя. Он еле-еле понимал, где находится. Такая мощь! Неужели это возможно? Ладно, как бы там ни было, сейчас ему, как никогда прежде, была нужна сырая, пусть даже еще не испытанная магическая сила.

Он снова полез на стену, оскальзываясь от спешки, а когда поднял голову, то увидел над собой злорадно ухмыляющееся лицо младшего из магов Серебряного Древа.

Зарычав от страха и отчаяния, Повелитель Летучих Мышей принялся с удвоенной силой карабкаться наверх.

— Оно жрет меня! Оно меня схватило! Не подходи! Спасайся! — заорал он, желая если не обмануть врага, то хотя бы сбить его с толку.

Маркоун громко расхохотался, а Гулдейрус Орнентарский выхватил из стены кровоточащими пальцами небольшой серовато-коричневый камень, поднял его над головой… и маг Серебряного Древа перестал смеяться.

А в следующий момент сердце Гулдейруса отчаянно заколотилось. Теперь он был уверен. Он держал в руке Камень Жизни!

Из его поднятой руки вылетел длинный язык пламени, и он возликовал. А затем он призвал к себе силу. Она, как живительное тепло, нахлынула на него, и он сотворил заклинание, на которое никогда прежде не решался. Он знал, что держит в руке вещественное воплощение могущества, один из Дваеров, каждый из которых в состоянии изменить весь Дарсар.

В следующее мгновение это стало ясно и Маркоуну Яринду.