Здравствуй, 1985-й

Глава 22

Бывшая пассия Бейбута — Оксана. Рядом с ней стоит девушка моих лет, чертами лица похожая на Оксану, сестра, не иначе.

— Приехал за покупками. Вот, к твоей знакомой хочу зайти за спиртным.

— Ну, давай зайдём вместе. Тут недалеко. Знакомься, кстати, — моя сестра Даша.

— Три рубля и наша? — против воли пошутил я.

— Тридцать три даже мало будет, — гордо сказала Даша и добавила. — А ничего он так прикинут, страшненький, конечно, но если твоя соседка не врала …

— Даша! Разговорилась! — недовольно сказала Оксана и, развернувшись, пошла по улице.

Топаем за ней, оглядывая заново друг дружку и мне увиденное нравится. Да, грудь небольшая и ножки не самые ровные, но талия, фигурка и личико — на уровне.

«Давай, не теряйся! Один разок можно! У тебя давно бабы не было»! — подзуживает внутренний голос.

Но мы уже пришли, высокое деревянное крыльцо и две двери, одна в комиссионный магазин, вторая в вино- водочный.

— Ждите меня в комиссионке. Сколько тебе и чего? — спросила Оксана.

— Пару бутылок вина и пару чего покрепче, желательно коньяк, если виски нет.

— Виски ему подавай. Водку смогу достать, про коньяк уточню, — сказала Оксана и скрылась за дверью.

Заходим в комиссионку, первое, что увидел — перья для письма разной формы и с разными оттисками в коробочках по пятьдесят штук. Свят, свят! Не дай боже перьями писать, у меня ручки есть из «Берёзки» и карандаши. Много разной одежды, ношенной, и не очень, убогая обувь, есть калоши, валенки.

— Что, какие планы? Вина можно и у меня дома выпить, — нагло предложила Дашка, глядя мне в глаза и гладя по спине, опуская изредка руку ниже.

Меня таким не смутишь.

— Презики есть? У меня с собой всего пять штук, — спрашиваю я, приняв решение не сопротивляться изнасилованию.

— Ну, ты конь! Оксанка рассказывала про тебя, а ей её соседка. Родители уже с обеда ушли, сейчас от этой зануды отделаемся, — обозначила план действий Даша.

Я расслабился, моё вынужденное воздержание подходит к концу. Купил в магазине аккумуляторы по размерам батареек в магнитолу и зарядное устройство, всё б/у, конечно. За этим делом меня и застала вернувшаяся Оксанка.

— Вина взяла две бутылки по ноль семь, а конька всего одну, нет у них сейчас, с тебя четвертак, — протянула сумку она. — Ты там Казаху моему привет передавай, но сюда пусть не едет, я зимой сама его найду, когда на сессию поеду, я же на заочном учусь.

Смотрю что там. «Арарат» три звезды, и две бутылки «Киндзмараули». Не сильно много-то и сверху взяла. «Арарат» рублей восемь стоит, и вино рублей семь за пару бутылок. Достаю деньги и отдаю. Прощаемся с Оксанкой, подозрительно поглядывающей на сестру, и идем в гости на секс к Дашке. Ей семнадцать лет, и она поступила в педагогический в Красноярске. Скоро поедет на учебу, что тоже меня радует. Мы скушали по мороженому, прошли мимо кинотеатра, и я уже предвкушал интимные радости, как меня в очередной раз обломили.

— Толя! Ты ещё не вернулся? Садись, подвезём тебя, — раздался голос Анны Дмитриевны за спиной.

Повернулся, и точно, — Аня без своего Виталика, но с молодым парнем, лет двадцати пяти, корейской внешности, с комсомольским значком.

«Не поеду я никуда! Я уже настроился», — решил я про себя, но Анна добавила:

— Знакомься, Ким Николай Сергеевич, сейчас заведующий отделом студенческой молодежи Красноярского крайкома ВЛКСМ, а в следующем году будет новым директором Красноярской зональной комсомольской школы.

Ох, ничего себе новости. Нет, я-то был в курсе, что нынешнего директора двигают в Москву, а тут-то, откуда в курсе? Да ещё и нового согласовали. Пожалуй, ехать надо.

Дашка если и огорчилась, то не сильно, я пообещал найти её в Красноярске.

Николай был на своей машине, «Волга»! Жму руку парню и сажусь в машину. Бутылки в самодельной тряпичной сумке предательски звякнули, и я уловил зверское выражение лица Анны Дмитриевны. Та уже догадалась, что там.

— Какими судьбами к нам? — уже в дороге интересуюсь я у Кима.

— У меня сейчас горячая пора, день неделю кормит. Вузов много в крае, вчера вот вернулся из Абакана, сегодня тут, завтра поеду в Канск. Вы молодцы, успели отчётно-выборное собрание провести, другим ячейкам это только предстоит. Ваша комсомольская школа для меня имеет особый приоритет, ведь в следующем году меня должны на место Олега Павловича назначить. Вот, еду знакомиться. Я, кстати, сам закончил три года назад высшую комсомольскую школу при ЦК ВЛКСМ, а сам не местный, из Пензы.

«А он, видимо, старше двадцати пяти, хотя, не разберёшь сразу», — слушая его, решаю я. — «Умеет говорить, настоящий комсомольский работник, или журналист».

По приезду я сразу рванул к себе, прятать бухло. В комнате был один Бейбут.

— Тебе привет от Оксанки, — сказанул, не подумав, я. — Сказала, найдет тебя зимой и страшно изнасилует!

— Ты чего к ней ездил? Она же мне запретила! — вскинулся он.

— Не, не! Я случайно встретил её около магазина. Она со своей сестрой Дашкой была, вот ту хотел отодрать, и она не против была, но не получилось, — сразу расставил точки над «и» я для ревнивца.

— Толян, ты не расстраивайся, — внезапно чутко отреагировал на мой облом сосед.

— Как говорил Карлсон — «Пустяки, дело житейское», — кивнул головой я, переодеваясь, так как в куртке уже было жарко.

— Вот это правильный настрой! Я, кстати, способ знаю, как тебе помочь! — заявил Казах.

— Ну? Как? Анну Дмитриевну отодрать? А потом от Виталика бегать? Я видел, как он кардан в одной руке держал, — смеюсь я. — А Ленка-обломщица и не даст, я вообще думаю, что она девочка ещё. Ну, сам подумай, родители за ней, наверняка, присматривали, да и потенциальные женихи местные тоже рисковать бы не стали.

— Ниче не понял, причём тут Анна Дмитриевна и Ленка. А способ верный! Слушай. Выпиваешь за час стакан сметаны, и стояк будет каменный! Точно! Мне один парень рассказывал, а он опытный, у него четыре женщины было и с одной он даже жил неделю! — изумляет меня Бейбут.

— Бейбут, ты дурак, да? Всё у меня с потенцией хорошо! А не получилось, так как меня в городе заловила Аня и парень с комитета комсомола края! И привезли сюда, — возмущённо сказал я.

— Аааа! Уууу, — начинает ржать сосед. — А я-то подумал, мне главное ещё Оксанка про эту Дашку рассказывала, мол, пробы ставить негде, такая шалава!

— Толя, собери всех на улице, Николай Сергеевич с вами побеседовать хочет! — без стука открыла дверь Аня.

— Анна Дмитриевна! А если мы тут голые! Стучать надо! — искренне возмутился я.

Бейбут почти бегом умчался на улицу собирать курс, а я поплелся следом.

— Карданного вала он испугался, — смешливо фыркнула сзади воспитатель.

Сука! Она ещё и подслушивала стояла!

На улице было, дай бог, половина курса, остальные дружат, скорей всего, но Кима это не смутило. Он оказался неплохим оратором. Предложил создать театр в школе. Он, когда учился, оказывается, играл в студенческом театре Пензенского пединститута. У него даже корочки имелись «режиссер любительского театра»! Только не понял я, при чём тут пединститут?

— А какие мы ставили спектакли! Например, в «Неравном браке» я играл папу, у которого дочь выходит замуж, и мне мукой обсыпали волосы, чтобы сделать постарше, ведь мне едва исполнилось семнадцать лет тогда, — ударился в воспоминания он. — И на гитаре я прилично играю.

— Я думаю, имея таких активных ребят, как Анатолий Штыба мы создадим театр и в нашей школе, — поддержала его порыв воспитательница.

Народ подтягивался, а фонтан красноречия не иссякал, тут ещё и Ленка стала расспрашивать гостя про его студенческую жизнь. Запала на него, что ли? На меня и не смотрит!

— Воспоминаний из студенческой жизни много, и они разные. У нас было замечательное студенческое общежитие. В маленькой комнатке, любая кухня и то больше, жили пятеро пацанов. Место оставалось только для единственной тумбочки. Зато расположение общежития было прекрасное — на возвышенности, над крутым оврагом, где чудесно пели соловьи. А рядом — центральный городской парк, где всегда звучала музыка, танцы, так что мы не скучали. Были и колхозы, один год я работал на току, и даже научился запрягать лошадь. А в последний свой студенческий год я уже работал по специальности. Я рано женился, на третьем курсе, жена окончила институт раньше, и мы уехали с ней в деревню. В сельской школе мне пришлось вести не только физику, ведь я закончил физмат, но и — стыдно вспомнить — английский, природоведение и даже пение.

— А у нас отличные двух- или трехместные комнаты! — с энтузиазмом вступилась Аня.

— В которых живут по четыре человека, — пробубнил тихонько Колесников Петя. — И танцев у нас нет!

А Лена, услышав про жену, уже интерес к рассказу потеряла и обратила васильковый взор своих неземных глаз на меня.

— А у нас Анатолий придумал новую игру, интересную! Мафия! — сдала с потрохами меня соседка.

Пришлось показывать и рассказывать, вернее, наоборот. Играли раза четыре, до самого ужина, и Ким был в восторге, а перед отъездом дал задание организовать для нашего курса, что-то вроде дискотеки.

«Вот чёрт ушастый! Услышал Колесникова как-то! Этак он и звон моих бутылок слышал, но промолчал. Партократ растёт! Выдержанный ведь какой!», — смеюсь про себя я.

На ужин — макароны с рыбой. Не понравилось чего-то. Вспоминаю про свою тушёнку, и решаю замутить пикник! Макароны по-флотски! Котелка только нет, но я знаю, где взять. У Серёги, помнится, в доме видел.

Иду к нему, стучусь в калитку, открывает жена, такая красотка, коса до пояса, глазищи! Ноги от ушей! И на кой ему эти толстозадые доярки? Уезжала она, что ли куда?

Серега с фингалом слушает мрачно, видно досталось ему от десантуры, молодец Виталий! Но котелок даёт.

— Только верни, а то жена и так лютует, — говорит он, трогая свой бланш во весь глаз!

Так его жена бьёт! Ой, а так и не скажешь, прям тростиночка она. Но рука тяжёлая, как я понял.

Сблатовать своих корешей на пикник удалось быстро, хотя Аркаша с Оксанкой откосили. Как бы она по весне в подоле не принесла! Зато Синицкая от Ленки не отлепляется — выполняет комсомольское поручение. Да шут с ней! Напою и её вином, чтобы не сдала нас.

Я, как опытный таёжник, развел костер быстро, лес березовый, а берёза горит любо-дорого. Особенно береста. Хорошо в лесу, Малышев набрал подберёзовиков! Тоже в котелок! Причём я их для начала там обжарил. Две бутылки вина улетели на шестерых быстро. Пришлось повышать градус. Коньяк я уже перелил во фляжку. Колесников поёт песни на гитаре, Ленка привалилась ко мне и откровенно лапает меня. Бухая. Синицкая уже не бдит, а шепчется с Малышевым, Бейбут почти не пьёт, сидит и слушает завывания Петра. Может они ему родные казахские мотивы напоминают? Костёр прогорает, и я иду поискать ещё дров. Уже темно, и я подсвечиваю дорогу Бейбутовским фонариком.

— Петя, подожди! Раздаётся голос пьяной Ленки, — она догнала меня и с ходу начала целовать.

Я, было, хотел устроить скандал, мол, я не Петя, а потом решил, да хрен с ним, зато какая девочка жаркая! Ленка расстегивает мне джинсы и лезет в штаны.

«Да неужели!» — радуется одна похотливая часть меня.

«Беги от неё нахер, на всю голову ударенная!» — взывает к здравому смыслу другая, повзрослее.