Защитник

Глава 18

Незаметно выбраться из домовладения с помощью Керы, которая чувствует людей на расстоянии, да и чужое внимание может заметить, оказалось не сложно. Достаточно вовремя выполнять указания богини, так что спустя полчаса я все же оказался на улице. Правда, исчезнуть без следа нам не удалось. Хоть и предназначенный для слуг, выход был заперт на засов, и возле него сидел охранник. Несмотря на позднее время, подчиненный доминуса Флавия и не думал спать — читал какую-то книгу, изредка хмыкая в особенно интересных местах, прерывался на глоток чая из стоящей рядом кружки. Проскользнуть мимо него незамеченной Кера, возможно смогла бы, а вот мне не стоило даже и пытаться. Пришлось идти так.

— Доминус Диего, домина Улисса, куда вы на ночь глядя! — удивился парень. Мы с ним были немного знакомы — тренировались вместе, когда я восстанавливал форму.

— Да вот, понадобилось срочно прогуляться, — улыбнулся я. — Выпустишь?

— Конечно, подождите минуту. — Охранник встал и начал возиться с засовом. — Когда вас ждать обратно?

— Думаю, утром вернемся. Но если и задержусь, волноваться не нужно.

— Как скажете, доминус Диего, — парень махнул рукой и запер за нами дверь. Повезло, что он не стал уточнять, согласовал ли я свою прогулку с доминусом Ортесом. Просто не пришло в голову, что я могу отлучиться втихаря, без санкции главы семьи. Однако нам теперь стоит поторопиться. Через два часа смена, во время которой он обязательно доложит начальству о нашем с Керой уходе. Тревога после этого не поднимется, но небольшого переполоха не избежать, так что лучше убраться подальше. Мало ли, вдруг дядя решит все-таки отправить людей на поиски.

Добраться вечером до Тестаччо оказалось чуть сложнее, чем днем. Извозчик, которого мы поймали в двух кварталах от дома, — чтобы не светиться, — наотрез отказался везти нас к самому кварталу. Даже за тройную цену — двойную он получил хотя бы за то, чтобы довез нас до Большого Цирка, от которого еще полмили до начала, собственно, Тестаччо. Так что прогуляться пришлось изрядно, благо точного времени нам не назначали.

Удивительно, но ночью найти «Трезвый сатир» оказалось значительно проще. И без всяких провожатых. Казалось бы, мы только что поравнялись с разваливающимися от времени инсулами Тестаччо, повернули раз, другой, и вдруг оказались прямо напротив знакомой вывески. Или здесь дело в том, что за нами признали право посещения этого места?

Трактир вечером действительно оказался более многолюден, чем когда мы приходили в первый раз. Я остро пожалел, что Акулине не со мной, уверен, ей бы ужасно понравилось. Я и сам был удивлен. Не уверен даже, что мне удалось сохранить невозмутимое выражение лица. Людей в просторном зале было человек десять, и их было меньшинство. Все остальные к человеческому роду определенно не принадлежали. Не пялиться было решительно невозможно.

Справа от входа уютно устроилась за столиком настоящая древесная нимфа — очень красивая девушка с зелеными волосами, на коже которой едва просматривался рисунок древесных колец. В первый момент мне показалось, что это татуировка, но нет — ее тело действительно будто вырезанное из драгоценных пород дерева, при этом оставалось гибким и подвижным. Нимфа равнодушно взглянула на гостей и отвернулась, продолжая потягивать вино. Одеждой она пренебрегла, или у них ее просто носить было не принято. По крайней мере остальных посетителей ничуть не смущал далекий от правил приличий вид посетительницы. Правда, фурор, который могла бы произвести дриада в каком-нибудь традиционном ресторане, не идет ни в какое сравнение с эффектом, который производят некоторые другие обитатели странного местечка.

Хорошо, что я не сразу разглядел трех посетительниц, расположившихся за дальним столиком в углу. Пожалуй, лучше бы и не разглядывал, но я почувствовал пристальный взгляд, и повернулся к ним, а потом было поздно. Дамы были одеты в легкие туники, но лучше бы по примеру некоторых других посетителей обзавелись глубокими балахонами. Все открытые части тела были покрыты кровью и волдырями, как у прокаженных, кровь пропитывала белую ткань одежд, но на пол не стекала. Выглядели дамы откровенно жутко, и внимание их меня, если честно напугало. Я отвернулся, как бы разглядывая остальных завсегдатаев, но через секунду снова бросил взгляд в ту сторону, и отшатнулся. Не закричал только потому, что горло перехватило от ужаса. Одна из жутких дам стояла уже на расстоянии вытянутой руки и все так же пристально смотрела на меня.

— Я вижу на тебе печать нашей госпожи, — она протянула ко мне руку, и я без удивления заметил длинные когти на кончиках пальцев.

— Что тебе нужно от моего патрона, мормо?! — тут же зашипела Кера.

— Не стоит злиться, повелительница Беды, — успокаивающе прозвенела жуткая образина. Голос, в отличие от внешности у нее был вполне чарующий. — Мы не враги тебе, и уж тем более твоему господину. Я увидела на нем печать Гекаты, мне стало интересно. Не каждый день встретишь человека с печатью Плетущей сети. Увидеть знак Трехликой — как глоток теплой крови после иссушающего ожидания.

— Что ж вы не сберегли свою Трехликую, раз так чтите ее? — ухмыльнулась Кера. — Неужто как и прочие смертные перестали приносить ей жертвы, лишь бы спасти свои жизни?

— Мы не перестали, и по-прежнему приносим. Мы не знаем, почему Сияющая в ночи выбрала сойти в Тартар. Она сделала это первой и сама, еще до того, как прочие великие почувствовали угрозу от проклятого пришельца. Не нам, глупым смертным, угадывать причины поступков госпожи. Ей всегда было ведомо больше, чем даже владыке вершин. Мы можем лишь надеяться, что она вернется. Рано или поздно.

— От нас-то вам чего надо? — хмыкнула Кера.

— Ничего… — тяжело сглотнула жуткая собеседница. — Ничего не нужно.

— Врешь, — засмеялась богиня. — Крови патрона хотите, что я, не знаю?

Между тем, окружающие начали уже на нас коситься. Нет, в трактире не было тихо, но по большей части народ обходился беседами вполголоса, Кера же понижать голос даже не думала. Говорила так, что любому было слышно. Естественно, присутствующим был интересен зарождающийся скандал.

— Мы можем это обсудить после того, как закончим свои дела здесь, — вмешался я, чтобы погасить конфликт. — Если вам не требуется вся моя кровь, я вполне могу поделиться толикой.

— Неожиданная щедрость, человек, — благодарно кивнула мне страшная женщина. — Тем более удивительная, что ты ведь видишь наше истинное обличье, я не ошибаюсь?

— Если ваш истинный вид — это облик девушки, покрытой кровью и язвами, то да, я имею удовольствие его наблюдать.

— Да, именно так. Те, на ком нет печати нашей госпожи, видят прекрасных женщин. Разве ты не узнал нас?

— Мормолики, — кивнул я. Только после ее вопроса вспомнил: в детстве еще мама рассказывала про постоянных спутниц Гекаты, вампиров, которые являются юношам в облике прекрасных дев и пьют их кровь. — До недавнего времени я был уверен, что вы всего лишь выдумка, но теперь вижу, что это не так.

— Мы с удовольствием продолжим знакомство с тобой, отмеченный Трехликой. И рады видеть тебя, несущая беду, хоть ты и гневаешься. Мы теперь все изгои, и прежние разногласия должны быть забыты, если хотим выжить.

— Ну-ну, — хмыкнула Кера. Видимо просто чтобы оставить за собой последнее слово. Когда мы двинулись к стойке она все еще ворчала:

— «Разногласия должны быть забыты», ах, какие правильные и хорошие. Где они были раньше, когда я подыхала от бессилия в шаге от Тартара?! «Ничтожество, недостойное звания великой», — говорили они. — Даже капли боли и крови не отжалели, хотя видели, что я уже подыхаю. Лупы высокомерные.

— Надо полагать, ты была с ними раньше знакома, — констатировал я.

— Не с этими конкретно, но они все одинаковые. Ближайшая свита Черной суки, как же. Прислуга обычная, а даже на меня свысока смотрели. Зато перед старшими готовы были на коленях ползать. А по факту обычные кровососки, дуреющие от запаха крови молоденьких самцов. Не понимаю, почему ты был с ними так вежлив.

— В чем-то они правы, — пожал я плечами. — Все, кто против чистого должны держаться вместе, нас ведь и так совсем немного, чтобы грызться между собой. Мне не жалко дать им немного крови, если впоследствии они помогут при случае.

Для конфиденциальных встреч в «Трезвом сатире» предусмотрен отдельный кабинет, как оказалось. А я-то уж думал буду знакомиться с будущими заказчиками прямо так, в общем зале — почему-то раньше не замечал лестницы, ведущей на второй этаж. Хотя может, я ее не видел, потому что она не была мне предназначена? Сатир Проном лично проводил нас с Керой наверх. Сегодня перепутать его с человеком было невозможно — это уже совсем слепым надо быть, чтобы не заметить рога и копыта. Сатир подвел нас к невзрачной двери, над которой тоже фосфоресцировала фиолетовая роза. Поменьше, чем в зале, но, вероятно, рабочая. Внутрь трактирщик заходить не стал — убедившись, что мимо нужного кабинета мы не пройдем, развернулся и потопал назад, к клиентам.

Разведка в Тестаччо работает отлично. Я явился без предупреждения и на день раньше, чем было уговорено, но нас уже ждали, значит кто-то доложил нужным разумным как только мы с Керой вошли в пределы района. А может и раньше — кто знает? Впрочем, чему удивляться? Свои возможности местные жители показали уже хотя бы выбранным способом передачи предложения о встрече. Явно непростые разумные, и, вероятно, довольно опасные, так что расслабляться я не собирался. Между тем вид встречающих располагал к несерьезному отношению. Самым угрожающим выглядел мой знакомец Конрут, но при этом сидел с краю, что явно показывало место убийцы в иерархии. Кроме Конрута в комнате находились еще трое, и с человеком каждого можно было спутать только случайно. Мои будущие работодатели вольготно развалились на софе, а нас с Керой ждали два удобных, но низких кресла напротив. Нда, человеческая психология им не чужда. Унизить меня, конечно, не хотят — в ином случае либо вовсе оставили бы стоять, либо посадили на табуретки. И да, уверен этот прием именно на меня рассчитан. Кера на такие тонкости не то что внимания не обратит, она их и не заметит, а вот я по идее должен сразу почувствовать свое подчиненное положение.

Я прошел к окну, выходящему на залитую солнцем завтрашнего дня площадь, и с демонстративным интересом поглядывая на редких прохожих поприветствовал встречающих:

— Доброй ночи, доминусы и домина. Если вы не возражаете, я побуду тут — этот фокус со временем не перестает меня удивлять и восхищать. Удивительно — я пришел сюда ночью, но при этом наблюдаю завтрашний день. Ума не приложу, как это возможно? — Да, нагловато, но я решил, раз уж при встрече с Конрутом показал себя невоспитанным грубияном не отступать от выбранной линии поведения.

— Да, фокус действительно интересный, но это только фокус, молодой человек, — благожелательно кивнул мне благообразный старец с лошадиными ушами. Из-под столика с фруктами и вином выглядывали его копыта, да и в лице проглядывало что-то лошадиное. Силен. Вроде бы так назывался этот народ виноделов, и огородников. Любопытно, что он забыл в городе? Города силены, насколько мне известно и раньше не жаловали, так почему теперь он оказался здесь?

— То, что вы видите, это не то будущее, которое непременно случится. Оно только возможно. Например, если вам придет в голову пройтись по этой улице завтра утром, вы сейчас все равно не увидите себя, меряющего шагами мостовую, просто потому, что это невозможно.

— То есть это в самом деле обман? — разочаровался я. — Просто красивая картинка?

— Почему же, этот фокус действительно предохраняет нас от многих неприятностей. Например, от нежелательных гостей, которые непременно окажутся в том настоящем, в котором нас здесь нет, и даже юный Проном окажется в своем человечьем обличье, так что они даже не смогут увидеть его рогов и копыт. Так, как это было с вами в прошлое посещение.

— Не понимаю, — покачал я головой.

— Да не стоит и пытаться, — в разговор вступил еще один обитатель кабинета. — Я — один из тех, кто это все устроил, но даже я не понимаю до конца, как это работает. Возможно, это доступно только падшему Кроносу, вот только вряд ли даже брат матери нашей[9] смог бы это объяснить кому-то еще. Так что даже не трудись, юноша, только голову сломаешь. Вы, люди, имеете удивительную привычку до мелочей разбираться в вещах, которые не имеют никакого значения. Зачем пытаться понять нечто, что и так отлично работает?

— Например, чтобы сделать так же, только лучше? — я с любопытством разглядывал нового собеседника. Угадать его расовую принадлежность оказалось сложнее. Определенно не человек — не бывает людей с такими коричневыми, будто собачьими глазами. Перепонки между пальцев намекают на водного жителя, но он ведь точно не тритон — этих выдает рыбий хвост. Да и пламя, время от времени проблеском вспыхивающее в коричневых глазах, с тритонами никак не ассоциируются.

— Иногда усложнить — не значит улучшить, — глубокомысленно заявил мужчина. Видимо я должен был сделать из этой фразы свои выводы, но тут вмешалась Кера:

— Именно поэтому слабые и глупые люди сначала догнали и переплюнули вас, многомудрых тельхинов. — Точно, вот это кто! Ну, пожалуй, у меня не было шансов догадаться — я понятия не имел, как тельхины выглядят. — Все оттого, что не сдерживают свое любопытство, в отличие от вас.

— Ну да. И теперь именно люди ведут свой род к уничтожению. Не в последнюю очередь благодаря своему знаменитому любопытству, не так ли?

— Вся их история — это череда попыток уничтожить свою цивилизацию тем или иным способом. Вы не замечали? Они только и делают, что пытаются уничтожить себя, порой довольно изощренными способами. Рано или поздно им это удастся, но посмотри где они и где вы. Жалкие смертные людишки, которых презирали все и всегда. Расплодились как тараканы, снуют по земле и морям, возвели города, распахали земли, придумали машины, которые дают им тепло, воду, и даже возят их туда и сюда. А вы, которые всегда смотрели на короткоживущих свысока теперь прячетесь по норам и даже проблем своих решить не можете без помощи таких, как он. — Богиня ткнула пальцем в меня, чтобы уж точно никто не спутал.

— Не знал раньше, что богиня беды так человеколюбива, — хмыкнул тельхин.

— Они тысячелетиями давали мне силу своими страданиями, — криво ухмыльнулась Кера. — Конечно, я их люблю.

— Великая не так уж неправа, — старик-силен даже руку поднял, чтобы остановить бородатого тельхина, который явно начал горячиться. — Впрочем, у каждого своя правда. Жаль, но в этот раз людям действительно может и удастся эта их очередная попытка коллективного самоубийства. Тварь, пришедшая из неведомых далей, становится все сильнее, и, говорят, пытается распространить свое влияние за пределы республики. Если ей это удастся мир изменится раз и навсегда, и не знаю, останется ли в нем место для самих людей… Впрочем, столь отдаленные перспективы нас не интересуют по той простой причине, что воспрепятствовать этой опасности мы ничем не можем. Все, что нам остается — это пытаться выжить. И здесь нам действительно может понадобиться ваша помощь молодой человек.

Забавно. Общее впечатление обо мне составили, теперь можно и к делу. Больше всего их интересовало именно мое отношение к иным, только в спор неожиданно вступила Кера, а я на все выпады в сторону человечества даже внимания не обратил. Ну, видимо, такой вариант их тоже устроил.