Записки грибника #2

Лета ХХХ года, Сентябрь 6 день

Дождь, мелкий нудный дождь.

Он идет уже третий день, иногда заканчивается и, кажется, что уже распогодилось и в просветах мелькает яркое пятно солнца. Но из серых туч, похоже, что они цепляются за верхушки деревьев, вдруг начинает сыпать мелкой пылью и в воздухе повисает туман, да такой, что через пять метров очертания предметов расплываются.

Вчера вышли к тракту и за весь день наблюдений, по дороге проехал всего один отряд верховых, человек сорок и больше никого до самого вечера, пока не собрались и не ушли. Все словно вымерли.

Переночевали в глубоком овраге, а рано утром пошли в сторону Смоленска, попутно осматривая места на предмет организации засад. Одно нашлось буквально через час ходьбы и как показалось с первого взгляда вполне подходило.

Ложбина промеж двух холмов, один довольно с довольно крутым склоном. По дну, разделяя лощину пополам, протекает ручей в метра полтора шириной.

Но тщательный осмотр, показал, увы, место не приемлемо.

Можно устроить засаду, но, до ближайшего леска, полверсты заболоченного и поросшего ивняком поля, пешим да и конным, по этим кочкам пробираемся с трудом и в случае чего, быстро не уйдешь.

Остается только один путь для отхода — тракт.

Мелькнула мысль о подвижной засаде. Прикинул и рассмеялся её полной несостоятельности, от нас будут шарахаться все и даже поляки, настолько внушительно это должно смотреться. Но такой ход можно и нужно отложить в памяти, авось пригодиться.

После короткого совещания двинулись дальше и через пять верст, нашлось то, что нужно.

Сосновый бор. Вековые деревья, стройные, совершенно ровные, тянули свои кроны вверх на десятки метров. Через несколько десятилетий такие леса станут называть мачтовыми, и они будут строго охраняться государством.

Место для засады, словно специально создано самой природой, практически ничего добавлять не надо, только расставить мины, проложить провода, выкопать окопы.

Придется поломать голову, чтоб объяснить, для чего нужно лезть в них. Хотя… Надеюсь, с этим проблем не будет, Илья должен знать, что при осадах крепостей сапа копается и вообще земляных работ не меряно.

Я облазил все, перемазался, как свинья, но остался доволен выбранной позицией.

Дорога проходит через туннель образованный растущими соснами и есть два шикарных дерева необъятного размера в обхвате, как раз запереть вход и выход, а так же возможно установить несколько зарядов наверху. Последующие после взрыва разрушения, вызовут падение крупных веток и, если повезет, всей кроны целиком, и это, кстати, будет желательно, снизит подвижность конницы практически до нуля.

Надо постараться, чтоб как можно больше врагов умерло сразу, иначе нас порвут на клочки.

У моих планов был еще один пунктик, который надо будет обсудить с Ильей — выживших после нападения быть не должно. Можете это называть, как вам будет угодно — шиза, паранойя, бзик или нечто иное…

— Но я так хочу! — Ответил на возражение Ильи, смотря прямо ему в глаза. Он две минуты сопротивлялся, а потом отвел взгляд в сторону. Помолчал немного и опять стал возбухать.

— Не можно так…

— Ну почему? Почему они могут приходить к нам сюда, на нашу землю и делать все что захотят, а мы должны их в жопу за это целовать. — Я всплеснул руками, выражая свое недоумение.

— За полон, можно взять выкуп…

— Илья, — Я приблизился к нему вплотную, практически коснувшись кончика его носа, — да что ты возьмешь с нищих немцев и голожопых поляков. У них если и есть что ценного, так это непомерное самолюбие да гонор — Польска не сгинела, а москали все быдло и место им в ярме.

— Да ежели мы такое сотворим, в полон, попадать нельзя будет, ни кому из русских, ляхи нас за это на кол сажать будут. — Десятник начал злиться, на лице выступили красные пятна, ноздри раздулись.

— А ты хочешь жить вечно? — Я улыбнулся ироничной улыбкой.

— Да! — Рявкнул он в запале и продолжил чуть тише:

— И хочу детей вырастить и внуков нянчить тоже хочу…

— Да? А как же те, кого поляки жизни лишили? Они тоже хотели детей родить, внуков потешкать, а вместо этого в овраге гниют… Потешились с ними…, опосля, словно это овцы, а не люди, глотки им перерезали. Ты Шадровитого поспрошай… поспрошай и он тебе поведает, что узрел однажды в одном селенье после прихода фуражиров польских.

И тут уже я сорвался на крик, — Они ребеночка махонького… они его взяли за ноги и об угол печной… Плакало дитя ночью…

Схватил Илью за грудь и рывком подтянул к себе поближе и выдохнул прямо в лицо, — Да их за такое, на месте резать надобно, всех до единого.

Он задушено прохрипел, — ослобони, бешенный, — без успешно пытаясь вырваться.

Я отпустил, ладошкой разгладил помятости на кафтане, — Извини Илья. Давай закончим этот разговор, тяжко от него как-то…

Зачерпнул из котла взвар из каких-то трав, стрельцы больше моего знают, что можно в лесу есть, а чего нельзя. Вот и надергали по дороге, что под руку попало. Я признал только малину да гриб березовый, прочее… А прочее — надо сначала местный диалект выучить. Чернушка, серянка, дристун и еще пара вульгарных названий, не к столу о них вспоминать. А на вкус… Кисленько так и слегка вяжущий вкус, жажду хорошо утоляет. Поутру, остатки стрельцы разольют по флягам.

Десятник, молча, встал и ушел на другой конец стоянки, рыкнув по дороге на одного из своих подчиненных за какую-то провинность. Проводил его взглядом. Ничего злей будет.

Стал устраиваться на ночь. Легкий шалаш из еловых ветвей, наброшенных на каркас из сучьев, попона, закрывающая вход, подстилка из лапника и вроде как комфортно. Иногда редкие капли падают за шиворот или на лицо, но это пустяки. Переночевать можно, ну и ладно…

Затеплил коптилку.

Это глиняная плошка, вроде такой зажигают как лампады под иконами, залитая воском вместо масла и с толстым фитилем внутри, в сравнении с обычной свечкой, горит в два раза дольше. Фитиль это лебединая песня. Когда заказывал проволоку, сразу договорился и мне намотали катушку с волос толщиной. Бабы никак не могли взять в толк — зачем в ткань вплетать жилку медную, да еще через одну нить на утке и в основе. Зато получилось на славу. Слегка коптит, но светит ярко, и самое главное, фитилек не выгорает очень долго.

Поставил перед собой и усевшись по удобней и занялся расчетами. Через некоторое время разогнул затекшую спину. Протер слезящиеся от напряжения глаза и тихо выругался. Получалось, что мне для полного счастья не хватает маленького пустяка, трех мин, чтоб гарантированно перекрыть участок дороги в сотню метров. Из деревни, когда мы уходили, я забрал две заготовки, какие сумел выкупить у аборигенов за сумму равную четырем новым котлам, одна была уже снаряженная и ждала своего часа во вьюке на запасной лошади. В отряде у нас есть одна посудина подходящего размера, но лишать народ горячей еды и питья… Этот вариант на крайний случай. Из готового у меня есть гранаты, много, пятьдесят штук, пока их стрельцы таскают, но если понадобятся, заберу. Они относятся к ним с опаской и, думаю, будут рады избавится.

Точно! Гранаты могут пойти на подрыв деревьев…

С одной стороны ствол подрубаем на треть, а с противоположной плотно приматываем гранату…

Надо проверить опытным путем, а то засветит мне же по кумполу, придется пожертвовать парочкой для науки.

Полез в сидор за калькулятором, нужда заставила, пришлось делать, не на пальцах же считать. Под руку попался кошелек со звякнувшими в нем деньгами. Взвесив на ладони мошну, задался вопросом, а сколько будет весить добыча?

Защелкал косточками, перекидывая слева направо и обратно. Цифра получилась чисто умозрительная взятая с потолка, однако все равно впечатляла: двести пятьдесят килограмм плюс минус пуд, полтора.

Отложим на потом.

Надо решать текущую задачу. Накинул плащ, прибрал барахлишко в мешок и пошел искать отцов командиров, надо посоветоваться — что делать?

Десятника нашел у костра, он сидел и с угрюмым видом слушал рассказ Архипа. Когда подошел, Илья мрачно посмотрел на меня и отвел взгляд в сторону.

Я поздоровался, — Здорово живете. Пустите к костерку кости погреть, а то так есть хочется, что переночевать негде.

Немудреная шутка вызвала улыбку на их лицах. Архип хлопнул ладонью по бревну рядом собой:

— Сидай.

— Грицко! Відріж смальца Федору з цыбулей, розумиешь, чоловик голодный.

И протянул флягу.

Хотел отказаться, но передумал и правильно сделал. Вино оказалось нормальным, не тот сушняк, которым меня потчевал Силантий.

Пока с аппетитом вгрызался в кусок сала, Архип и Илья тихо переговаривались, изредка бросая взгляды в мою сторону. Закончив трапезу, пересел ближе и вкратце обрисовал нарисовавшуюся проблему.

С имуществом десятка, Илья попросил обождать, — ежели не добудем, возьмешь.

Архип просто указал пальцем на запад, самую темную сторону небосклона, — Там, в восьми верстах отсель, будет Путьково.

Показывает мне за спину. — А там Вешки и за ними Лукино, а ежели на развилке взять по правую руку как раз выйдешь к Сомово.

— Сколько верст? К вечеру успеем вернуться? — Вопросы из меня посыпались как из рога изобилия.

Архип приложился к фляжке, тыльной стороной ладони вытер несколько капель вина оставшихся на усах и начал подробно объяснять. Постепенно в разговор втянулся и десятник Илья.

Под занавес решили выходить с утра, затемно, в этом случае можно было успеть смотаться туда и обратно.