Замок на болотах

Глава 18

Сколопендра стояла поодаль от трона, исподлобья оглядывая двор древнего короля Стреха. Казимира, появившегося в пиршественной зале под руку со Славяной, царственные мать и отец все не отпускали от себя. Толпа оттеснила разбойницу почти к самой стене. Кале пришлось, непочтительно толкаясь локтями, прокладывать себе путь среди спин в шелках.

В первый миг, увидав родную дочь живой и невредимой, королева, испустив надрывный возглас, кинулась на шею Славяне, обнимая и целуя её. Король, величавый и седовласый, не скрывал слез радости. Плакали и вельможи. Дамы промокали глаза кружевными платочками, мужчины хмурили брови, кусали усы или же отворачивались, выбирая попавшую в глаз соринку.

На Казимира, скромно ожидавшего рядом, обрушился целый поток восхвалений. Король Стрех, зажав обеими ладонями руку рыцаря, привлек Казимира к себе на грудь, тепло обнимая. Радовида, венценосная матушка Славяны, расцеловала шляхтича, точно сына родного. Вельможи с поздравлениями и благодарностями подходили один за другим, пока принцесса, оторванная от Казимира никак не нарадующимися родителями, торопливо рассказывала о своем пробуждении.

Наконец, обняв мать и отца, Славяна подошла к шляхтичу и, встав рядом, положила руку на его предплечье, ничуть не стыдясь грязной одежды рыцаря.

Король Стрех, сев вместе с Радовидой на троне, с улыбкой смотрел на молодого комеса.

— Дорогой отец и матушка, — нежным, чистым голосом заговорила Славяна. — Благородный Казимир проделал долгий путь, а мы в нашей радости совсем забыли дать ему отдых с дороги. Прошу вас, благословите нас перед пиром. А завтра, — с ясной улыбкой, повернувшись к Казимиру, прибавила Славяна, — дайте нам перед свадьбой родительское благоволение.

Сколопендра, как протискивалась меж дворян, так и замерла. Затем, вдвойне споро работая локтями и нещадно оттаптывая изукрашенные драгоценными камнями подолы платьев и туфли вельмож, ринулась сквозь толпу.

Славяна, ощутив, как вздрогнул при её словах Казимир, с чарующей улыбкой, обращаясь скорей ко двору и родителям, добавила.

— Разве это не прекрасно, встретить истинную любовь?

Казимир почувствовал, как пол уходит у него из-под ног. Вышло так, как он и опасался — счастливая невеста со всей ее родней собирались сделать его зятем самого короля, хотя бы и бывшего, искренне мысля, что по-другому не может быть. Вне сомнения, юная принцесса была нежна, благородна и невинна. Но даже если забыть о том, что он увидел ее только этим вечером, она была на много веков старше его и манерами своими живо походила на леди Беату, напоминания о которой вызывали в душе рыцаря муторную тоску, Казимир твёрдо помнил — он не мог жениться сейчас ни на этой девушке, ни на какой другой. Хотя бы она была дочерью самого Златоуста. Ох, Каля. «Сказка должна иметь свой конец». Лесной девке все происходящее мнится веселым приключением, а отдуваться за все приходится, конечно, ему, Казимиру. Что же, он мог предполагать, на что шел, целуя спящую принцессу.

Глубоко вдохнув, точно кидаясь в водокрут, рыцарь заговорил.

— Не сочтите за дерзость, госпожа Славяна, и ты, благородный король, но негоже мне сейчас свадьбу играть. Трех недель не прошло, как из подлой засады были убиты отец мой, Золтан Выжский и сестра моя Ядвига с женихом ее Яном Збышским, бароном Збыги и Рутова. Я спешу в свой дом, в Выжигу, дабы облачиться в траур, и оплакать родичей моих, а после — отомстить убийце, владения которого лежат в соседстве с моими, либо умереть, пытаясь сделать это. Таков мой обет, и пока я не исполню его, не могу я жениться на принцессе Славяне.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь дыханием многих десятков людей. Король задумчиво хмурился, оглядывая Казимира с сочувствием, а в прекрасных голубых глазах его дочери дрожали хрустальные слезы.

— Я понимаю справедливость твоего обета, благородный рыцарь, — чуть прерывающимся голосом проговорила Славяна, по-прежнему приобнимая Казимира своими хрупкими руками. — И буду ждать твоего возвращения столько, сколько понадобится…

Шляхтич мысленно хлопнул ладонью об ладонь в сердцах. Он заслужил отсрочку, но этого было мало.

— С моей стороны будет недостойно заставлять вас ждать столько времени, — пробормотал он, осторожно поводя плечом. — Ибо силен сосед мой Зергин из Русты, и подлости его на дестерых таких, как я, может стать. Да и вы, принцесса… Что, если полюбится другой, пока я буду в отъезде? Ведь сердцу не прикажешь. Я не прощу себе, если из благодарности вы откажетесь от своего счастья ради меня.

К удивлению Казимира, Славяна ахнула, словно комес сболтнул чего неприличного, и прикрыла ладонью рот.

— Нет-нет, — проговорила она дрожащим от волнения голосом. — Как же я смогу принять ухаживания другого, когда ты — моя истинная любовь?

Отделенная от трона еще доброй дюжиной вельмож, Сколопендра скривилась и, что было сил ущипнув даму в тяжелом бархатном платье, прошмыгнула в открывшийся между спинами промежуток.

Казимиру тем временем пришлось несладко. Подавшись вперед на троне, Радовида впилась в комеса проницательным взглядом. На высоком, чистом лбу пролегли две вертикальные черточки.

— Благородный Казимир, — сказала она, — о землях и именах, названных тобой, у нас не слыхали прежде. Молви правду — уж не человек ли ты из Внесечья?

По рядам вельмож прокатился удивленный гул. Сколопендра, вывернувшись из толпы, тихонечко шмыгнула за спину Казимира, останавливаясь в десятке шагов. Удивленно оглядев напряженное лицо королевы и задумчивого Стреха, Казимир кивнул.

— Вот видишь, — хрустальный голосок Славяны перекрыл еще один вздох удивленного двора, — разве это не лучшее доказательство того, что мы созданы друг для друга? Прошел бы ты, минуя опасности и невзгоды, если бы не вела тебя великая любовь? Отец, матушка, — повернувшись к родителям, сказала Славяна, — я уважаю желание Казимира завершить свои дела вне Сечи, и готова ждать его, сколько потребуется.

Кротко улыбнувшись шляхтичу, принцесса сняла с пальца тонкое золотое колечко.

— Ты же, нареченный жених мой, прими от меня в знак вечной люби это кольцо, как символ нашего обручения.

— А ну, стой!

Выбитое из рук принцессы колечко взлетело в воздух, блеснуло, и со звоном покатилось под ноги вельможам. Сколопендра, тяжело дыша, стояла рядом с Казимиром, со злобой глядя на юную принцессу.

— Не бери! — прошипела Каля, заступая комесу дорогу. — Иначе будешь навечно привязан к ней и Сечи. Что молчишь, мазелька? Житья тебе не будет, комес, пока не вернешься в замок. С поля битвы бежать будешь, чахнуть от тоски-кручинушки!

Хорошенькое личико Славяны потемнело. Губы сжались, глаза метнули в Сколопендру ядовитый, так не вязавшийся с ее невинным образом взгляд.

— Не верь ей, Казимир, — дрожащим от обиды голосом попросила юная принцесса. — Зачем ты настраиваешь его против меня?

— Курва мать! — с чувством выругалась Каля, хватая рыцаря за руку так, словно бы желала удержать его подле себя. — Кака така любовь, мазелька? Ты ж его видишь не доле получаса!

Славяна, нахмурив лоб, бросила на королевскую чету обиженный взгляд. Король колебался, но мать, кажется, была на ее стороне.

— Для прислуги она слишком много себе позволяет, — проговорила Славяна, делая жест кистью.

Два дюжих, закованных в доспехи стража, выросли за спиной разбойницы, подхватывая Сколопендру под руки и вздергивая над полом. Сапоги Кали закачались в воздухе, руки, надежно стиснутые стражами, едва не трещали от боли. Еще двое оказались рядом с комесом, преграждая тому путь.

— Выбросьте её из замка, — холодно приказала принцесса. — А будет сопротивляться — отрубите голову. Не верь ей, любовь моя, — с чарующей улыбкой сказала Казимиру Славяна. — Строптивым слугам не место в нашем замке.

Казимир разжал пальцы, выпуская рукоять меча. Когда тебе меж лопаток упираются острия двух отточенных клинков, лучше положиться на рассудительность, чем на гнев.

— Обручение пройдет завтра до полудня, — твердо произнесла принцесса, глядя в лицо рыцарю.

Повисшую тишину нарушали только вопли и ругань Сколопендры, извивавшейся точно угорь, пока стражи волокли её прочь из зала.

А затем, едва стихли крики разбойницы, Славяна прибавила.

— После обряда отец даст тебе провожатых, и отпустит завершить все дела за пределами нашего королевства. А я, — по розовым губкам принцессы скользнула довольная улыбка, — буду тебя ждать, как и полагается верной супруге.

Казимир огляделся. Вельможи не отводили взгляда, а те, кто все-таки прятал глаза, вряд ли бы стали возражать. Да и королева-мать, поднявшись с трона, выглядела опечаленной, но и только.

— Прости, благородный рыцарь, — вздохнул Стрех, отвечая на взгляд шляхтича, — но я для своей кровиночки исстрадавшейся все что угодно сделаю. Быть завтра обряду.