Заколдованная библиотека

Глава 17 Битва меж Светом и Тьмой

В сознание меня вернул голос, окликающий меня по имени:

– Джилли? Джилли, ты в порядке?

Кто-то склонился надо мной. Анна? Когда в глазах у меня прояснилось, я увидела лицо Эл-Гри. Попробовала сесть, но это оказалось очень трудно – руки меня совсем не слушались. Как оказалось, из-за того, что их связали невидимыми путами – такими же, которые туго стянули запястья Эл-Гри. Личико принцессы побледнело от страха, и её можно было понять. Мы попались.

Чтобы оценить ситуацию, я повертела головой, оглядываясь. Детей, которых мы спасли, согнали в кучу и связали теми же магическими путами. Часть Штильцхен-команды собирала куски разбитой арфы в большой жестяной ящик, а остальные суетились вокруг Альвы, которая всё ещё недвижно лежала на полу. Одна из девочек присела рядом с ней и приложила ухо к её груди.

– Дышит! – воскликнула она.

– Ладно, ты расколдовал Альву, но арфа разбита! – крикнула я Румпелю. – И теперь тебе не удастся сплести своё заклинание.

– Ах, Джиллиан, простушка Джиллиан, – покачал головой Румпельштильцхен, отряхивая пыль и поправляя воротник своего золотого камзола. Блестящие маленькие глазки тролля казались чернее обычного. – Ну кто тебе сказал, что разбитый инструмент непригоден для магии?

Слова застряли у меня в горле.

– Нам только и нужно было, чтобы кто-то чистый сердцем заставил арфу заиграть – и этим кем-то оказалась ты! – посмеиваясь, объяснил Румпельштильцхен. – Моя любовь к Альве сильна, но ещё больше нас связывает общее желание властвовать Чароландией. Для волшебной арфы это желание не слишком благое. Но тут появилась ты! – Он сложил руки на толстом животе. – Мы прекрасно знали, как сильно ты хочешь спасти свою бедную несчастную сестрёнку от всякого зла, – насмешливо продолжал он. – Всё, что нам требовалось, – это внедрить в СИШ кого-нибудь, кто подаст тебе мысль, что твоя сестра в беде. И ты тут же всё бросила и очертя голову сама кинулась ей на выручку! – Он даже приплясывал от удовольствия. – До чего забавно было смотреть, как легко ты попадаешься в каждую ловушку, которую мы расставили на твоём пути!

Внедрить кого-то в СИШ? Я ничего не понимала... И вдруг меня осенило. Я повернулась к Джеку:

– Так ты обманул меня. – Он опустил глаза. – Я верила тебе, защищала тебя от своих друзей. Я пошла за тобой, когда ты позвал меня на помощь. – Надо же быть такой дурой! – А ты всё это время работал на него?

– Да. – Джек даже не пытался юлить. – Слушай, мне правда очень жаль, но я заключил сделку. Я должен был заманить тебя сюда, чтобы ты заставила арфу заиграть, а мне взамен должны вернуть маму. И корову. Понимаешь, у меня не было выбора. Сделка есть сделка.

– Сделка?! Но ты же предал всю Чароландию! – заорала я, безуспешно пытаясь разорвать путы.

– Мне не нравилось тебя обманывать, – продолжал Джек. – Ты была такая хорошая, – просто сказал он, и у меня пересохло во рту. – Но сама посуди: кого я должен был выбрать – твою семью или свою собственную? – Он повернулся к Румпельштильцхену. – Ну а теперь выполняй свою часть договора.

– Приведи сюда мать мистера Сприггинса и его корову, – приказал тролль Гретель.

Та распахнула дверь, и мы увидели стоящую на пороге женщину – мать Джека. За её спиной маячила коровья морда. Заливаясь слезами, женщина бросилась к сыну, и они обнялись.

– А теперь бросьте их в подвал, – распорядился Румпель. – Вместе, как он и просил.

– В подвал?! – подскочил Джек. – Но ты обещал, что вернёшь мне мою семью! Навсегда!

– Я так и сделал, верно? Разве я виноват, что ты не пожелал уточнить, где вы проведёте оставшееся всегда? Теперь вы все трое останетесь здесь и будете помогать мне.

Когда Гретель подошла, чтобы связать их с матерью вместе, Джек яростно забился:

– Ах ты врун! Мы же заключили сделку! – Гретель невозмутимо подтолкнула связанных мать и сына в тот угол, где сидели мы и остальные пленники. – Мы же договорились!

– Договариваться надо с умом! – издевательски хохотнул Штильцхен и снова перевёл взгляд на меня. – Теперь благодаря тебе у меня есть и арфа тоже. Так что мы наконец можем приступить к выполнению нашего плана.

Значит, Румпель думает, что он уже победил? Ну уж нетушки.

– Ничего у тебя не выйдет! Я уже однажды остановила тебя и сделаю это снова. Анну я уже спасла – спасу и арфу тоже!

– Спасла Анну, говоришь? – Румпельштильцхен загадочно усмехнулся. – А может, она в этом вовсе и не нуждалась?

Мерзкий тролль снова поставил меня в тупик. Я озадаченно уставилась на Анну, которая выбралась из кучи согнанных в угол пленников и преспокойно встала рядом с Румпельштильцхеном. Мне вдруг показалось, что я срываюсь вниз с огромной высоты – с самой верхушки бобового стебля.

– Уж прости, Джилли. – Голос сестрёнки звучал равнодушно и холодно, слёзы на щеках высохли. – Разрушить заклятие Альвы без твоего участия было просто невозможно, а Альва нужна нам, чтобы осуществить наши планы. Придёт время – и ты сама убедишься, что это всем пойдёт на пользу.

Кто-то из Штильцхен-команды подал Анне новый жакет, и она с облегчением сбросила с себя старый и изорванный, который надела, видимо, только для меня. Какая-то девочка протянула ей расчёску, и Анна быстро привела в порядок свои локоны, повязав их лентой. Бедная запуганная девочка уже не выглядела ни бедной, ни запуганной.

– Так это всё неправда? – с трудом выговорила я, борясь с тошнотой. Сестрёнку было не узнать. – Ты тоже меня обманывала?

– Мы знали, что твоя любовь ко мне достаточно чистая и бескорыстная, чтобы заставить арфу заиграть, – бодро пустилась в объяснения Анна. – Так и получилось! Теперь Румпельштильцхен сможет создать величайшее заклинание в истории Чароландии. – Она тронула меня за руку, и я инстинктивно отшатнулась. – Но не волнуйся – тебя оно не коснётся. Я уговорю его, чтобы он не трогал никого из нашей семьи, когда начнёт переделывать Чароландию, чтобы она стала такой, какой должна стать.

Щекам стало горячо от слёз. Моя сестрёнка действительно оказалась самой настоящей злодейкой. Я думала, что смогу изменить её, но профессор Себастьян был прав: люди меняются лишь тогда, когда сами этого захотят. А теперь я из-за своей глупости и самонадеянности подвергла опасности не только друзей, но и всё королевство. Ну почему я не послушала Джекса?! Как я могла быть такой идиоткой?!

Я кое-как заставила себя собраться и твёрдо сказала, глядя Анне в глаза:

– Мне не нужно твоё заступничество. Я не собираюсь участвовать в ваших планах. И становиться на путь зла тоже не хочу. Даже ради тебя, Анна.

– Ах, Джилли, ты всегда так заботилась, чтобы мы с тобой оставались хорошими, – скривилась она, закатив глаза. – Но знаешь что? Я сейчас лучше тебя. Потому что я – часть могущественной силы! Благодаря заклинанию Штильцхена и Альвы Чароландия вновь обретёт величие. Не будет больше ни тролльих, но огрских войн, ни школ для аристократов или детей-преступников. Штильцхен объединит всю страну, и под его мудрым правлением каждый обретёт свою ценность! Ни один злодей не осмелится напасть на нас, если править страной будет он. И никто не сможет нам помешать.

Было видно, что Анна предана этой жуткой идее всей душой, но я чувствовала себя обязанной хотя бы попытаться – в последний раз.

– Прошлое остаётся в прошлом, – сказала я. – Единственное, что можно изменить, – это будущее. Не может быть, чтобы в глубине души ты этого не сознавала.

Вдохновлённое лицо Анны вновь омрачилось:

– Ты просто не понимаешь, как много хорошего он может сделать для каждого из нас. Забудь про СИШ и про всех этих твоих приятелей! – Она махнула в сторону моих друзей. – Твоя семья не они, а я!

– В последние месяцы мы были для неё больше семьёй, чем ты за всю жизнь, – огрызнулась Джослин. – Ты просто слишком завидуешь, чтобы признаться в этом даже себе самой.

– Завидую? Мне нечему завидовать! – отрезала Анна, хотя голос её дрожал. – Джилли просто трусиха, которая боится заглянуть в будущее! – Она резко повернулась к Гензелю. – Посади их в подвал вместе со всеми остальными. Не хочу, чтобы они путались здесь под ногами.

Любитель отбирать сласти у детей отволок меня туда же, где уже сидели мои друзья. Я была слишком сломлена, чтобы сопротивляться.

Я отрешённо наблюдала, как Анна переговорила о чём-то с троллем, пока остальные члены Штильцхен-команды продолжали собирать обломки арфы. Альву уложили на носилки и куда-то унесли. Гретель подняла нас всех на ноги и погнала своей палочкой, как скот, подхлёстывая магией тех, кто двигался, на её взгляд, слишком медленно. Заметив скользнувшую по её лицу тень, я подняла голову. Эрп всё ещё продолжал наблюдать за нами через стекло, но никто не обращал на него внимания. Эх, вот бы подать ему какой-нибудь знак... Вот только станет ли он помогать нам?

Какой-то парень деловито обыскал меня, отобрав углекопский кинжал и лук со стрелами. Я по привычке потянулась за луком, но парень швырнул его в общую кучу уже отнятого у пленников добра. Кинжалов, необходимых нам для спуска вниз по бобовому стеблю, не осталось ни у кого. В ту же кучу последовали мечи Джекса и Олли, а также мешочек Джослин, в котором она носила всякие магические штуки.

Я взглянула на Джека, а потом на Джекса:

– Прости меня. Ты пытался объяснить, что этот мальчишка водит меня за нос, а я тебя не слушала. И теперь мы все оказались в западне.

– Эй, послушай, – вмешался Джек, – меня-то ведь тоже надули! И вообще я шёл на риск ради своей семьи. Ты ведь поступила точно так же!

– В какой-то мере, – призналась я. – И посмотри, к чему это привело. Я в плену в каком-то замке на облаках, с троллем, злой колдуньей, коровой и сестрой, которая оказалась злодейкой. – Я снова перевела взгляд на Джекса. – Я – круглая дура.

Джекс ответил мне печальным взглядом:

– Мне очень жаль, что я оказался прав. Лучше бы я ошибался.

Я посмотрела в его фиолетовые глаза. Раньше мне этого хватало, чтобы успокоиться и воспрянуть духом. Но на этот раз не помогло.

– Я знаю.

Эл-Гри расплакалась.

– Он такой злой! – всхлипывая, шептала она. – Папа так и говорил, но я всё-таки думала, что его можно упросить... Теперь я вижу, что нет. Значит, он никогда не снимет с меня заклятие. У него на уме только сделки, сделки... Ничего, кроме собственной выгоды. То, что он сделал с тобой и твоей сестрой... О Джилли, мне так жаль!

– Заклятие? – встрепенулась Джослин. – Ты что, тоже под заклятием? Ну и под каким же?

Эл-Гри не ответила – может, не услышала, заливаясь слезами. Но я в любом случае сомневалась, что она стала бы посвящать Джослин в свою тайну.

Я оглядела остальных своих друзей:

– Простите, ребята, что втянула вас в свои проблемы. Мне очень жаль, но я не знаю, как вытащить вас отсюда.

– А ну, шевелитесь! – гаркнула Гретель, подталкивая меня в спину. – Пора в подвал! Там, правда, сыровато, но вам понравится. Особенно тебе, принцесска. Ты ведь привыкла к роскошным покоям, а?

Она ткнула Эл-Гри своей палочкой и грубо захохотала. Эл-Гри зарычала.

– Что?! Что ты сказала?! – зашипела Гретель. – Я сказала – шевелись! Тебе меня не напугать, дочь Чудовища.

Эл-Гри зарычала громче. Её грудь ходила ходуном от тяжёлого дыхания. Она покосилась на меня, и в её желтеющих глазах неуверенность постепенно сменялась решимостью. Может, ещё не всё потеряно?

– Эл-Гри, ты должна гордиться тем, кто ты есть, – подбодрила я её. – Прими свою сущность!

– Хватит болтать глупости, – снова толкнула меня Гретель. – А ну пошли! И ты, и твоя сладкая принцесска.

– Не называй меня сладкой принцесской, – резко сказала Эл-Гри.

– Да что ты! – издевательски хохотнула Гретель. – Почему же?

Эл-Гри оскалила зубы, которые становились всё длиннее и острее прямо на глазах:

– Потому что я не такая.

Я попятилась, глядя, как Эл-Гри начинает сотрясаться в конвульсиях.

– Давай, Эл-Гри, давай! – крикнула Максин, в то время как остальные в полном замешательстве наблюдали за корчащейся девочкой.

– Что это с ней? – растерялась Гретель, когда Эл-Гри вдруг упала на четвереньки, мучительно выгибая спину и корчась от боли. Её руки и ноги стремительно обрастали шерстью, которая вскоре покрыла всё тело девочки. Путы, стягивающие её запястья, лопнули. На этот раз она зарычала так грозно, что даже у меня затряслись поджилки. Эл- Гри медленно подняла голову и уставилась жёлтыми глазами в лицо Гретель.

– Да она... она... зверюга какая-то! – завизжала та.

На месте «сладкой принцесски» теперь топтался, порыкивая, клыкастый волк. Он бросился на Гретель, та заорала, а Штильцхен-команда порскнула кто куда. Анна смотрела на весь этот хаос разинув рот.

– Это наш шанс, – сказал Джек среди всеобщего смятения и разжал ладонь, на которой лежало маленькое белое зерно – волшебный боб. – Это поможет нам выбраться отсюда.

Я не стала спрашивать, где он его взял и давно ли носит при себе, но всё равно колебалась. Джек вложил боб мне в руку:

– Командуй, Джилли. Прости меня за всё, что я сделал. Скажи бобу, куда тебя доставить – и мы мигом окажемся там.

– Нет, это слишком ответственно, – не согласилась я, протягивая боб Джексу. Эл-Гри с жутким воем носилась по дворику, сея панику среди врагов. – Я этого не заслужила.

– Эй, если ты раз ошиблась, это не значит, что ты будешь ошибаться всегда, – крикнул мне Джекс. – Поверь в себя!

Но я не могла. Не на глазах у Анны. Вдруг я назову неправильное место? Или вдруг у меня ничего не выйдет и мы так и останемся здесь навсегда?

– Соберитесь все в круг, – скомандовал Джекс. – И кто-нибудь, подзовите Эл-Гри.

– Эл-Гри! – позвала Максин и посвистела для верности. – Иди сюда... то есть... ко мне! Молодец, хорошая девочка.

Эл-Гри лёгкой трусцой подбежала к нам, и Максин крепко обхватила её за шею.

– Что это они делают?! – прокричал Гензель, указывая на нашу тесную кучку, но ему никто не ответил: остальная Штильцхен-команда попряталась, не желая связываться с Эл-Гри.

Бах! С потолка дождём хлынули осколки, и в дыру купола просунулась огромная рука Эрпа. Приятели Гензеля, ещё продолжавшие сторожить пленников, решили, что с них хватит, и смылись.

Это давало нам надежду. Я бросилась к груде оружия и подобрала свой лук и колчан, а Джекс схватил меч Олли и метнул его в Штильцхена. Тот сумел увернуться от летящего клинка, но тут на меня ринулась Анна.

Этого я уже не могла вынести. Её лицо, когда она пыталась остановить меня, было таким злобным! Я сделала предупредительный выстрел в её сторону. Она упала на пол и перекатилась, но тут же снова вскочила на ноги. Да уж, эта девочка настоящий боец.

Она атаковала снова.

Отступая вслед за Джослин, я продолжала выпускать стрелу за стрелой, стараясь не подпускать ни Анну, ни Штильцхена слишком близко.

– Они захватили арфу! – крикнула Гретель, тыча пальцем в Кайлу и Джослин, которые успели прихватить жестяной ящик с обломками.

– Не дайте им уйти! – скомандовала Анна. – Перекройте все выходы! Им некуда бежать!

– Ошибаешься, предательница! – зашипела Джослин.

Джекс и Олли, а также Джек, его мама и корова вместе с освобождёнными нами ребятами сгрудились вокруг ящика с арфой. Максин крепко держала извивающуюся и скулящую Эл-Гри. Я сжимала в потной ладони волшебный боб.

– Эрп! – услышала я голос Кайлы, когда рука великана протянулась сквозь пробитый потолок прямо к нам. – Забери нас отсюда! – Штильцхен-команда принялась обстреливать великана магией, но тот не обращал на них внимания. Мы теснее прижались друг к другу, а кто-то даже влез на ящик, чтобы занимать как можно меньше места.

Штильцхен выхватил свою палочку и прицелился в нас. Я знала, что на этот раз он будет разить наверняка. Но прежде чем он успел ударить хоть одним заклинанием, Эрп подхватил нас ладонью и вытащил через дыру в потолке наружу. Я с сожалением посмотрела на удаляющееся мертвенно-бледное лицо Анны.

– Нет! – отчаянно выкрикнула она.

Мне ужасно не хотелось оставлять её здесь... Но я знала, что она должна разобраться во всём сама.

Эрп ссадил нас на облако и сам сел рядом, ссутулив исполинские плечи. Позади нас, в золотом замке, по-прежнему было шумно. Вот-вот за нами должна была пуститься погоня.

– Давай же! – крикнула Джослин.

Я разжала ладонь и посмотрела на волшебный боб.

«Отнеси нас домой», – подумала я.

Боб словно взорвался, разлетевшись на тысячу частей, каждая из которых сияла ярким белым светом. Вслед за взрывом налетел яростно свистящий ветер, который едва не разметал нас по облакам. Мы схватились друг за друга, глядя, как набирает силу мощный вихрь. Облака закружились вокруг нас белой воронкой, а внизу, в узком просвете, я увидела распускающиеся на бобовом стебле листья. Ещё одна ослепительная белая вспышка, пронзительный визг – и нас здесь уже не было.