Забытая башня

ТЕНЬ

Если развалины Альдениза производили неизгладимое впечатление своей былой мощью, то Манифар, находившийся гораздо севернее, казался еще более огромным и неприступным, ибо был действующей крепостью. Уже стемнело, когда Элиа со спутниками в сопровождении королевских всадников достиг этого укрепленного замка. Оказавшись за высокими стенами Манифара, путники, наконец, почувствовали себя в безопасности. Во дворе крепости, ярко освещенном факелами, их встречал король Налдар собственной персоной. Его высокая худая фигура в дорогих одеждах и мехах выделялась среди челяди и воинов. Увидев короля, все спешились и стали кланяться, а Эйнифар сразу бросилась к отцу и без церемоний повисла у него на шее.

— Ты вернулась, непоседа! — выдохнул король Армаиса, обняв девушку одной рукой, а другой гладя ее каштановые волосы, — А где же Намадат? Иди сюда, дочка.

Принцессина прислужница вышла из толпы конников и путешественников и подошла к Эйнифар и ее отцу. Король привлек к себе обеих.

— Девочки мои, — король прикрыл глаза, — Я уже думал, что не увижу вас. Вернигор из Западных земель, мои стариковские глаза плохо видят в темноте. Выйди сюда, чтобы я мог поблагодарить тебя.

— Я был не один, ваше величество, — Вернигор вышел вперед и еще раз поклонился, — Со мной были два достойных молодых воина. Они помогли мне доставить принцессу и благородную даму Намадат домой и защищали их в пути.

Роальд из Таладара и Вед по знаку гроссмейстера подошли к нему, и король выразил им благодарность благосклонным наклоном головы.

— Я знаю, вы все проявили мужество и храбрость сегодня, — сказал Налдар, обращаясь к путникам, — Примите нашу благодарность и наше гостеприимство. Вы заслужили их по праву. В Манифаре для вас приготовят ужин и ночлег.

И, обняв Эйнифар и Намадат, король Армаиса удалился во внутренние покои замка.

— Неправильный король, — неодобрительно заметил Ронф, с радостью сползая с седла на твердую землю, — Нет бы дожидаться в покоях, на троне, чинно-благородно, так нет, прискакал во двор за ненаглядной дочуркой. Мой бы папаша, хоть гори все синим пламенем, с места бы не двинулся!

— Куда уж ему до твоего папаши, — язвительно заметил Кадо, который сразу же занялся разгрузкой багажа, навьюченного на лошадей.

Элиа же и Нок прибегли к помощи слуг короля, чтобы перенести из повозки в замок Восточного Колдуна. Остальные занялись размещением лошадей и потихоньку один за другим направились ко входу во внутренние помещения. Евглен в полумраке двора споткнулся обо что-то большое и темное вдруг нырнувшее ему под ноги из темноты. Едва устояв на ногах, молодой воин вздрогнул и выругался. Странным существом, попавшимся ему на пути, оказалась седая старуха, закутанная в темные одежды. Словно и не заметив отскочившего в сторону молодого человека, она продолжила свой путь куда-то в сторону конюшен.

— Что за ведьма? — удивился Евглен, раздраженно передернув плечами.

— Это бабка нашего старшего пекаря, — объяснил один из конников, приехавших вместе с путниками, — Она очень старая, совсем выжила из ума. Слоняется всюду, бормочет невесть что, мы уже не обращаем на нее внимания.

Евглен досадливо фыркнул и направился к дверям. Старуха, между тем, вдруг остановилась и оглянулась назад. Серьезно и пристально она разглядывала вновь прибывших одного за другим, словно пыталась найти кого-то среди них. Потом уставилась в пространство невидящим взглядом.

— Эниен! Эниен! — воскликнула она, вытянув вперед трясущиеся худые руки, — Эниен!

Евглен обернулся, посмотрел на полоумную с недоумением, пожал плечами и скрылся за тяжелой дверью, ведущей в главный холл. Тарилор придержала за повод единорога, который при звуке хриплого старческого голоса тревожно заржал. Вернигор тоже смотрел на старуху, недоумевая, что вдруг так взволновало ее.

— Ты ведь знаешь, кто такой Эниен? — спросил у него над ухом вкрадчивый голос.

— Разумеется, — Вернигор оторвал взгляд от старой сумасшедшей и взглянул на Веда, как всегда неслышно подошедшего к нему, — Это старый король Занбаара, отец Альмиена.

— Дед нашего будущего государя, — добавил Вед с хитрой усмешечкой, — Он бывал в этих краях с соседским визитом. Бабушка наверняка помнит его, она весьма почтенного возраста. Как думаешь, почему вдруг старушка заговорила о давно почившем монархе? Может, увидела кого-то, кто на него очень похож? Столкнулась нос к носу?

Вернигор вздрогнул и посмотрел вслед ушедшему Евглену. В арку дверей уже входили Эзельгер, Кадо, Роальд и Ронф. Гроссмейстер обеспокоено оглянулся по сторонам, убеждаясь, что никто из конников и слуг во дворе не мог слышать их разговор. Потом крепко взял Веда за подбородок и повернул лицом к себе.

— Помалкивай, мальчик, — тихо, но строго приказал он, — Помни, тот, кого мы ищем, кем бы он ни оказался, подвергается опасности.

— От тебя, — саркастически усмехнулся Вед, — Ты все еще мечтаешь его убить?

Вернигор ответил сердитым взглядом, отнял руку от его лица и отвернулся.

— Нет, — коротко обронил он и зашагал к двери через пустеющий двор.

— Я не ослышался? — окликнул его Вед, вскидывая брови в картинном удивлении, — Ты сказал «нет»? А как же вассальная преданность, мой дорогой учитель?

Вернигор нехотя оглянулся через плечо.

— Я продрог, устал и голоден, — сказал он негромко, — Ты, наверное, тоже. Ступай под крышу, юноша, если не хочешь околеть.

Он пошел прочь. Вед, ухмыляясь, смотрел ему вслед.

— Ты, наконец-то, сказал «нет», — довольно, покачивая головой, проговорил он.

Царица развела руками и медленно опустилась на банкетку у камина.

— Ну вот, — оторопело проговорила она, — То-то все было так хорошо.

Арла Кан какое-то время не отвечала. Ее лицо за стеклом шара стало серым от бледности. Молчали и остальные. Облизнув губы от волнения, директор волшебной школы заговорила первой.

— Ты уверена в том, что говоришь? — спросила она.

— Я слышала от Эверонта, — кивнула Ульгит, — Один из чародеев-преподавателей — тайный обратившийся маг. Он помогал Эверонту за щедрое вознаграждение.

Глаза Арлы вспыхнули гневом.

— Кто? — хрипло проговорила она.

Ульгит растеряно пожала плечами.

— Я не знаю, — дочь Западного Колдуна слегка оробела под рассерженным взглядом наставницы чародеев, — Но, если хочешь, я найду его.

— Да, хочу, — без раздумий согласилась Арла.

— Тогда перенесите меня в Аструму, — сказала Ульгит, — Здесь мне все равно не место.

— Я с тобой, — немедленно подала голос царица, — Наверняка, он очень опасен и понадобится моя помощь.

— Нет, нет, — не смотря на перенесенное потрясение и гнев, Арла Кан не смогла сдержать улыбку, — Агенор рассказывал, что вам просто не сидится без приключений, ваше величество. Но в Ильраане вас ожидают дела поважнее. Ваше присутствие необходимо в Ильрагарде, когда туда вернутся Элиа и принц гоблинов. Мы справимся сами.

— Я бы тоже хотел вернуться в Спрятанную долину, — Эгмар поклонился чародейке в шаре, — Думаю, я нужнее там, чем в любом другом месте, — он повернулся к царице, — Вы отпустите меня, ваше величество?

— Конечно, — царица махнула рукой и не сдержала огорченный вздох, досадуя на то, что придется вернуться в Ильрагард, а не участвовать в поимке темного мага, — Раз так, не будем медлить. Я вручу коррин на хранение Орешнику и наложу на дом защитные чары. А потом надо подумать, как поскорее вернуться обратно. Зеркало пропустило нас двоих один раз, но вряд ли позволит пройти снова и втроем.

— Я облегчу вашу задачу, — сказала Арла и указала на книжный шкаф за спиной Ульгит, — На четвертой полке лежит книга в красной сафьяновой обложке с золотой чеканкой в виде яблока на ветке. Это атлас карт Дивного Края, составленный Армидусом из Нитара. На нем обозначены все существующие чародейские двери. Или почти все. Думаю, там вы найдете ближайшую. А открыть ее для ученицы Агенора не составит труда.

— Спасибо, — царица вскочила с банкетки и сразу же полезла в шкаф за книгой, — Если поблизости есть удобная дверь, я смогу отправить каждого из нас, куда ему нужно. Но, Эгмар, эти двери — тайна чародеев. Ты должен будешь забыть, где находится дверь, и никогда никому не выдавать тайны.

— Слово эльфа, — кивнул Эгмар, — Считайте, что я уже все забыл.

— Раз так, простимся, — сказала Арла, — Я жду тебя не позднее завтрашнего дня, Ульгит из Тора.

— До тех пор ничего не предпринимайте, и никому не рассказывайте, — ответила Ульгит, — Не то вспугнете его.

— Договорились, — сказала Арла, и шар погас.

Он стал прозрачным, сквозь него было видно комнату, стеклянные двери на веранду, шкафы и царицу, сидевшую у камина с книгой на коленях. Она торопливо листала страницы, потом остановилась и вгляделась пристальнее.

— Что-то подсказывает мне, что здесь далеко не все двери. Какие-то из них Южные Колдуны скрыли от посторонних глаз, — сказала правительница Страны Чародеев, — Но все же я нашла подходящую дверь на самой границе Нумара. Путь до нее не займет много времени, но все же стоит поторопиться.

— Пойдем на кухню к древунам, — не без опаски предложила Ульгит, — Ты поручишь им остров, Колдуний и коррин. А они подскажут, как быстрее выбраться с Нолавы. Озеро замерзло, нужен какой-то другой транспорт, не лодка. Может, они и поесть чего дадут.

— И я бы не отказался, — заметил Эгмар.

Царица убрала книгу обратно в шкаф, и все трое замолчали. В доме Южной Колдуньи снова установилась тишина, навевавшая тяжелую печаль. Царица вздохнула, разглядывая коррин на своей ладони.

— Мы оставляем здесь спящих Великих Колдуний и осиротевший волшебный остров, — грустно молвила она, — Сможем ли мы когда-нибудь разбудить их? Возродится ли Колдовское братство?

— Я обращусь за советом к Генимар. Возможно, она знает ответ, — сказал Эгмар.

Ульгит вздохнула:

— Вот бы так же легко получить ответы на все вопросы.

Через час две молодые чародейки и эльф из Разнолесья покинули остров Нолава. Зеркальное озеро замерзло, прочно скованное льдом, и по его поверхности теперь спокойно могли проехать лошади. Но древуны предоставили царице и ее спутникам гораздо более быстроходный транспорт. Лошадей для дальнейшей поездки тоже погрузили на него. Их завели на палубу челнока, поставленного на полозья. С помощью полозьев челнок мог легко скользить по льду озера, подгоняемый ветром, надувавшим его паруса. Правил им Кедр, самый ловкий из лодочников Южной Колдуньи. Остальные древуны вышли на длинные мостки, отходившие от дверей дома к озеру. Они стояли грустной притихшей толпой и походили на деревья, печально шелестящие на ветру. Лесные жители провожали челнок взглядами до тех пор, пока он не скрылся в пелене туманов, и зимой окружавших остров Нолава.

Красновато-оранжевое пламя плясало, облизывая сосновые дрова, сложенные горкой. Верхние поленья уже занялись и потрескивали, лишь едва грея. На сей раз Зиирх настоял, чтобы в камине развели огонь, и жался теперь к слабому подобию тепла. В других частях зала наверху мрачной башни по-прежнему гулял зимний ветер. С большой бронзовой люстры, качавшейся под потолком на цепях в центре зала, свисали длинные, острые как кинжалы, сосульки. Кое-где на стенах белел и серебрился в лунном свете иней. Эверонт не замечал ни обжигающего кожу холода, поселившегося в его жилище, ни оборотня, пытавшегося согреть возле камина тощие когтистые руки. Сгорбившись в своем высоком кресле, он был погружен в мрачные раздумья перед погасшим зеркалом Алаоры. Волшебное стекло только что отобразило перед владыкой темных эльфов битву в Альденизской крепости, в которой горстка храбрецов одержала победу над дикой ордой степных разбойников. Поникнув седой головой, владыка Эверонт оперся подбородком на руку. Его пустые глаза сверлили темноту, брови были мрачно сдвинуты.

— М-да, с Элиа-то не выгорело, — заметил Зиирх, обернувшись к хозяину, и потер ладонью о ладонь, — И меч наш злой колдунчик не получит, он остался у белобрысого эльфа. А уж как он на этот меч облизывался! К чему бы это?

— Ни к чему, — угрюмо отозвался Эверонт, поднимая глаза на оборотня, — Все это совсем ни к чему. Мало того, что враги вырвались из наших сетей. Я чувствую, что-то еще произошло. Что-то нарушилось в моих планах. Ульгит все молчит. Где она и что делает?

— Зеркало по-прежнему не может показать, что творится в стране Нумар, — сказал Зиирх, поворачиваясь спиной к огню, горевшему все жарче, — Это означает только одно — защитные чары до сих пор держатся.

Эверонт ударил кулаком по подлокотнику кресла.

— Я потратил сотни лет, чтобы незаметно, мало-помалу ослабить охранные заклинания Южных Колдунов! — сдавленно прорычал он, с трудом сдерживая ярость, рвавшуюся наружу, — Положил на это все магические силы темного эльфийского народа! Двенадцать магов-эльфов потеряли рассудок, борясь с нумарским колдовством. И вот проклятая девка-чародейка, которую я вернул почти с того света, взбунтовалась и разрушила мои планы.

— Ну, может, не взбунтовалась? — осторожно предположил Зиирх, опасаясь гнева своего повелителя, — Она не могла, ведь на ней рабский ошейник.

— Значит, его сняли! — тихо, но злобно рявкнул Эверонт, — Эринард опять, как тысячи лет назад удружил мне. Выболтал все, что можно! Они прознали обо мне и скоро пойдут на меня войной. Меня загоняют в угол.

Он вскочил с кресла и стал расхаживать по залу. Ледяной ветер яростно трепал его богатые черные одежды, делая Эверонта похожим на огромную темную птицу, мечущуюся в клетке. Зиирх в испуге пятился к огню, наблюдая за ним.

— Неужто все так плохо, государь? — наконец, проскрипел оборотень.

Эверонт резко остановился и бросил на своего приспешника пронзительный взгляд. Его тонкие губы вдруг искривила едкая усмешка.

— Очень, очень плохо, Зиирх, — с иронией ответил темный эльф, — Но не для меня, а для них. Пора, наконец, сделать то, что я долго откладывал.

Зиирх отпрянул в тень и задрожал.

— Вы не передумали? Вы собираетесь призвать тень? — закричал он громким шепотом, полным ужаса.

— Зачем же я вывез ее из замка герцога Маранорка? — фыркнул Эверонт, — Время пришло. Вели принести шкатулку и оставь меня.

— Нет, господин! — умоляюще выдохнул Зиирх.

— Пусть принесут шкатулку! — отрезал владыка темных эльфов.

Зиирх еще больше попятился под его грозным взглядом, торопливо закивал головой и выбежал из зала. Несколько мгновений спустя вошли две прислужницы. То были темные эльфийки, облаченные в черное, как и их повелитель. Высокие стройные девы с пышными темными волосами и бледной кожей были прекрасны лицом, как все дочери эльфийского народа. Но в их утонченных чертах не было жизни, они двигались точно во сне и, казалось, не дышали. Они внесли и поставили перед владыкой Эверонтом тяжелый ларчик, запертый на несколько замков. Когда эльфийки вышли, Эверонт подошел к ларчику, снял с шеи спрятанную под одеждой цепь с ключами и нетерпеливыми движениями открыл замки. Он приподнял полированную крышку и достал помещающийся на ладони предмет. В его руке тускло блеснула граненая черная фляжка, крепко закупоренная пробкой острой конической формы. Эверонт ухмыльнулся.

Морозная ночь, ясная и тихая, опустилась на замок Манифар. Прошедший день был полон тревог, и прошло совсем немного времени после прибытия путников с севера, как все уже спали. Только в дальнем покое горели свечи в канделябрах и каминный очаг. Эта небольшая горница служила королю Налдару кабинетом во время его визитов в замок. В поздний час владыка Армаиса сидел у огня в низком кресле, шириной напоминавшем маленький диван. В кабинете было уютно. Завешанные дорогими коврами стены сохраняли тепло, пол был застлан мягкими шкурами красных степных волков, добытыми сенешалем замка во время прошлогодней зимней охоты. Одетый в подбитую золотистой лисицей бархатную мантию король опирался подбородком на унизанную перстнями руку и внимательно слушал рассказ двух своих собеседников. Они сидели на накрытой волчьей шкурой скамье возле окна. Задрапированная плотной суконной портьерой узкая оконная ниша была надежно защищена от ветра. Говорил в основном Вернигор. Он рассказывал об обстоятельствах, при которых он и его ученик встретили принцессу и были вынуждены вмешаться, чтобы спасти ее от нежеланного брака. Роальд из Таладара, которого гроссмейстер привел с собой на королевскую аудиенцию, лишь иногда вставлял пару слов, чтобы подтвердить его рассказ о коварстве короля Гвидо. Налдар внимал рассказу двух воинов, покачивая головой с озабоченным видом. После того, как Вернигор закончил повествование, король какое-то время молчал, глядя перед собой.

— То, что вы рассказали просто…, — Налдар развел руками, не находя подходящих слов, — безобразие. Все знают, что Гвидо не идеальный правитель и не слишком приятный человек, но чтобы унизиться до подобного! Что же его толкнуло на подобную хитрую подлость?

— Захватнические аппетиты, — без обиняков ответил Вернигор, — Ваша дочь была некогда помолвлена с принцем Занбаара. Гвидо нацелился стать наследником короля Кальдиена. Женившись на вашей дочери, он упрочил бы свои позиции.

У короля Налдара невольно вырвался изумленный смех.

— Вот наглая скотина! — отсмеявшись, воскликнул он и добавил, обращаясь к Роальду из Таладара, — Благодарю вас, рыцарь, что не стали дальше участвовать в этом бесчестном деле.

Роальд опустил голову и пожал плечами.

— Я не мог поступить по-другому, — тихо промолвил он.

— После того, как увидел принцессу, — Вернигор улыбнулся краем рта.

— Но вы же говорили, она была переодета служанкой и всюду шастала? — с недоумением переспросил Налдар и со смехом хлопнул себя ладонями по коленям, — Ах, другую принцессу! Понимаю. У Намадат доброе сердце и прекрасное лицо. Трудно отказать в помощи такой принцессе.

Роальд закусил губу и не сказал ни слова, ожидая, пока закончится веселье короля.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — все еще улыбаясь, заметил король и продолжал уже серьезнее, — Но что, скажите, мне делать с Гвидо? Как я должен поступить с соседушкой после такого вероломства?

— Возможно, никак, — осторожно начал Вернигор, — Вы, конечно, разгневаны, государь. Но стоит ли начинать войну сейчас, когда только-только установился мир?

— А избежим ли мы ее вообще? — озабоченно вопросил Налдар, — Ты не сказал напрямую, воин, но я и сам понял: Гвидо так разохотился потому, что мой зять, король Кальдиен, очень болен. Вернее, он совсем плох. Это так?

Под вопросительными взглядами короля и Роальда из Таладара лицо Вернигора потемнело. Он молча кивнул.

— Значит, война за наследство Кальдиена неизбежна, — заключил Налдар, — История повторяется.

— Не совсем так, — возразил Вернигор, — Есть надежда избежать этого. Есть другой наследник — законный.

В кабинете стало совсем тихо. Собеседники Вернигора обменялись изумленными взглядами.

— Я не могу сказать всего, слишком многое поставлено на карту, — тихо продолжал Вернигор, — Но если все произойдет так, как мы планируем, скажите, ваше величество, готовы ли вы исполнить данное слово? Отдадите ли вы руку вашей дочери новому королю Занбаара?

— Так будет лучше для всех, — Налдар кивнул головой и вздохнул, — О, моя упрямая младшая дочь! Ей будет нелегко. Да и мне без нее. Вот он удел правителя-отца дочерей. Королевскому обычаю угодно забрать у меня обеих. Мы озабочены проблемами занбаарского трона, но в моем королевстве та же беда. На старости лет я лишен наследника.

Налдар встал со своего мягкого кресла и принялся неспешно расхаживать вдоль камина. Он мерил пол чинными шагами, бережно придерживая рукой край богатого одеяния, но видно было, что пожилой монарх всерьез встревожен и расстроен.

— Я мог бы сделать королем после себя мужа своей дочери, но данное слово и обстоятельства, о которых ты рассказал, Вернигор, вынуждают меня отправить мою девочку на чужбину, сделать ее королевой другой страны, — печально промолвил Налдар, — После моей смерти моя собственная страна погрузится в раздоры и смуту.

— Мне жаль, государь, — тихо ответил Вернигор, — Неужели для Армаиса все так плачевно?

— Ну, пожалуй, не совсем, — Налдар вдруг улыбнулся не без лукавства, — Ты прав, Вернигор. Зачем затевать войну, если есть и другой выход? Неожиданный, но есть. У меня осталась третья дочь. Приемная, но такая же любимая как родные. Отчего бы ей не унаследовать все?

— Намадат? — Вернигор удивленно выпрямился на скамье, — Она станет после вас королевой?

Налдар с улыбкой развел руками.

— А что еще мне остается? — сказал он, останавливаясь у самого очага, — К тому же в отличие от Эйнифар она уже нашла себе короля.

Роальд побледнел и медленно привстал со скамьи, во все глаза глядя на Налдара. Тот покивал головой, словно подтверждая его догадки.

— Да, я понимаю, такие слова кого угодно выбьют из колеи, — сказал король Армаиса, — Мы оба не ожидали такой развязки, молодой человек, когда пришли сюда. Вижу, ты не в восторге от того, что я сказал. Поэтому, я думаю, что не ошибся с выбором. Не говори сразу «нет», подумай хорошенько: принимаешь ли ты руку моей приемной дочери Намадат и сан наследного принца?

Роальд поправил ворот кафтана, словно он был слишком тесен.

— Я думал попросить у вас только ее руку, государь, — охрипшим голосом сказал он, — Мне было бы этого достаточно.

— И ей тоже, я думаю, — кивнул Налдар, — Она сильная и не по годам мудрая маленькая женщина. Но ей будет тяжело одной. Ты мог бы поддержать и защитить ее. Скажи мне свой ответ утром. Договорились?

Роальд кивнул.

— С тобой мы тоже договорились, Вернигор, — добавил король, обернувшись к гроссмейстеру, — Я не объявлю войну Аладану, ты поедешь дальше по своему пути. И никому ни слова о том, что здесь говорено.

— Вот именно, государь, — согласился Вернигор.

— Я-то твою тайну сохранил, гроссмейстер, — упрекнул Вернигора Роальд из Таладара, когда король оставил их, покинув кабинет, — Подумать не мог, что ты страдаешь болтливостью!

— Разве моя, как ты говоришь, болтливость не пошла тебе на пользу? — Вернигор насмешливо улыбнулся.

Роальд потупился.

— Да уж, ты одним махом устроил мои дела, — смущенно промямлил он, — Из опального наместника провинции, того гляди, превращусь в жениха принцессы. Что же ты не позаботился о нашем приятеле тоже? Вот уж кто бы женился на королевской дочери с удовольствием.

Вернигор только сокрушенно пожал плечами. В его взгляде мелькнуло сожаление и грусть.

— А это, друг мой, уже не в моей власти, — печально ответил он, — Будь я хоть сто раз гроссмейстер.

Звезды ярко мерцали над Армаисом. Безветренный морозный воздух был неподвижен и чист. Но далеко на западе от тех мест картина была совершенно иной. Угрюмая ночь была непроглядно черной. Небо было обложено тучами, скрывавшими лунный и звездный свет, а темные нагромождения гор выглядели бесформенными грудами и походили на спящую вповалку армию безобразных великанов. Среди замерзшего озера одинокая башня торчала в темноте как черный шип ядовитого растения. Эверонт, оставшийся один в самом верхнем покое, не замечал, как угрожающе переменилась ночь, став глухой и безлунной. Самолично заперев двери на засовы, он был поглощен черной фляжкой и ее таинственным и очевидно страшным содержимым. Установив фляжку на треноге перед зеркалом Алаоры, владыка темных эльфов осторожными движениями откупорил ее и отступил к своему креслу. Огонь в очаге погас, даже иней на стенах и ледяные сосульки на люстре перестали мерцать в темноте. Весь зал погрузился во мрак. Эверонт ждал, выпрямившись в кресле, вцепившись в подлокотники. Узкий луч вдруг прорезал чернильную темноту бледным неверным сиянием. Он исходил из самой середины волшебного зеркала. В его рассеянном свете над треногой, где стояла фляга, зашевелилось расплывчатое пятно — темное на темном фоне ночи. Оно росло и поднималось, и вместе с ним со стеклянной поверхности зеркала начал струиться холодный туман. Он окружал тень, которая постепенно приняла очертания неясной, но пугающей фигуры, облаченной в складчатый балахон, нисходящий до самого пола. От волнения Эверонт привстал в кресле.

— Зеркало. Опять, — прошипела тень свистящим шепотом, — Я ненавижу эти волшебные стекла. От них одни неприятности.

— Но оно только что поспособствовало нашей встрече, — Эверонт склонил голову с несвойственным ему почтением.

— Я не нуждаюсь ни в каких встречах, — холодно возразила тень и гордо выпрямилась, закрыв собой половину зала, — Ты темный эльф, так? Что тебе от меня нужно?

— Ваша сила, ваш могучий темный дух, — напрямик ответил Эверонт, хотя лицо его застыло от напряжения, а дыхание почти замерло.

Тень скрипуче рассмеялась. Эверонт молча смотрел на нее, его бесцветные глаза сверкали мрачной решимостью.

— С чего ты взял, что я отдам мою силу первому встречному и вдобавок эльфу? — спросила она, — Какой мне в том прок? Моей силы мало даже мне самой.

— Вашей силы достанет, чтобы я смог закончить начатое. Вам же необходимо окрепнуть, чтобы заново возродиться в телесном облике, — ответил Эверонт.

По мере того, как разговор продолжался, самообладание все больше возвращалось к нему, и голос владыки темных эльфов звучал все более самоуверенно:

— Я могу устроить так, что вам представится возможность отправиться в тихое и безопасное место, где вы будете копить свое новое могущество для успешного возвращения. Как несколько лет назад.

— М-м? — тень в шипящем голосе тени звучала насмешливая ирония, но она с любопытством подалась вперед.

Видя это, Эверонт едва заметно усмехнулся уголком бледного рта.

— Именно так, Ваше темное могущество, — он снова с почтением склонил голову, — Вы сможете обрести былое величие, а также с моей помощью увидеть конец своих врагов.

Ночь казалась бесконечной. Тяжелые облака цеплялись за шпиль башни, окружая ее сгустками серо-черного тумана. В гулкой тишине пустого зала слышны были лишь два негромких голоса, похожих на шипение двух змей.

— Хорошо, — сказала тень, скрестив руки на груди, — Ты получишь то, о чем просишь. Но только в том случае, если исполнишь обещанное.

— Я выполню обещание немедленно, — твердо ответил Эверонт, беспечно откидываясь в кресле, — Гонец отправится на Роорвинд, не дожидаясь рассвета.

— Да будет так, — тень склонила голову, накрытую капюшоном в знак согласия, — Но сначала, — ее голос стал глухим и хриплым от клокотавшей в нем ненависти, — Покажи мне его!

Король Налдар полностью сдержал свое слово. В замке Манифар путников с севера устроили со всеми удобствами. После сытного ужина все разошлись в приготовленные им теплые покои. Ночь была тиха и безмятежна за надежными стенами крепости. Но Орн долго не мог уснуть. Мягкая постель в комнате, которую он делил с Ноком и Евгленом, казалась ему не удобной и жесткой. Демон долго ворочался на своем ложе, слушая, как ровно дышит во сне молодой воин Крылатого Льва и сладко похрапывает гном. Потом долго стоял у окна, глядя поверх крепостных стен на заснеженные просторы ночной степи. Орн пытался прогнать тягостное чувство, откуда ни возьмись, возникшее на душе. Но оно не уходило, превращаясь в смутную тревогу, растущую час от часа. Наконец, демон забрался в высокое деревянное кресло, обтянутое кожей и задремал, забывшись зыбким, тяжелым сном. Орн переворачивался с боку на бок на неудобном для ночного отдыха сидении. Во сне ему казалось, что призрачные силуэты с мрачными очертаниями обступают его со всех сторон, склоняются над креслом. Они дышали в лицо тленом и холодом, по его груди, казалось, скребли цепкие когти. Демон болезненно морщился. Зловещие тени скользили рядом, касаясь его краями одежд. Он слышал невнятный, неразборчивый шепот. Шепот этот шел издалека, он нарастал и постепенно превратился в один-единственный свистящий, как ледяной ветер, голос.

— Предатель! Предатель!

Орн запрокинул голову на спинку кресла и закусил губу. На его висках выступили капельки пота. Его товарищи по-прежнему крепко спали. Никто из них не видел, как скользнула в сторону драпировка на стене, и в темноте тускло блеснуло зеркало, установленное перед тазом для умывания. Нереальный темный отсвет зародился в глубине безобидного домашнего стекла. Из него в комнату смотрела громадная тень, которую отбрасывала фигура в бесформенном балахоне. Тень, казалось, склонялась над креслом, в котором метался спящий Орн. Она простиралась над всей комнатой и падала на лицо демона. Он тяжело дышал и мотал головой.

— Предатель! — глухим шепотом повторила тень, — Предатель!

Орн мучительно застонал. Храп гнома внезапно оборвался. Нок подскочил на кровати и сонно потер глаза. Как и большинство жителей подземных пещер, он хорошо видел в темноте. В бледном звездном свете Нок с удивлением разглядел, что его друг демон спит, сидя в кресле, и услышал его прерывистое беспокойное дыхание.

— Орн! — позвал Нок громким шепотом, поднимаясь и спуская ноги с кровати, — Что с тобой?

Не успел гном подойти к креслу, как демон вздрогнул всем телом и открыл глаза, дико озираясь.

— Приснился страшный сон? — с сочувствием спросил Нок, — Не мудрено — ты уснул в таком неудобном месте. Вон, лег бы лучше, а?

Гном указал на пустую кровать демона. Орн отрывисто замотал головой. Его дыхание все не успокаивалось.

— Она была здесь. Она смотрела на меня.

— Кто? — чувствуя испуг друга, Нок опять невольно перешел на шепот.

Орн прикрыл глаза и облизнул пересохшие губы.

— Темная госпожа.

В третий час после полуночи, в самое глухое и страшное время ночи из ворот одинокой башни выехал всадник. Едва тяжелые створки ворот сомкнулись за его спиной, всадник послал своего черного коня в галоп. Ветер взметнул полы его широкого плаща цвета ночного мрака. Под плащом на груди гонец вез спрятанную в кожаный футляр граненую фляжку из черного стекла, плотно закрытую пробкой острой конической формы. До рассвета было еще далеко. Гонец повернул на восток, в поисках дорог, ведущих к побережью Ильраана, за которым открывался морской путь на далекий остров Роорвинд.

Никто не мог объяснить отчего, но по утру путники проснулись с тяжелым сердцем. Эзельгер был бледен больше, чем обыкновенно бывают бледны эльфы, светлокожие от природы. Его серые глаза излучали тревогу, причину которой никто не понимал. Один только Нок бросал на приятеля сочувственные взгляды. Подавленным выглядел и Элиа. С самого момента пробуждения он хранил молчание и, не смотря на уговоры Кадо, почти ничего не съел за завтраком. Настроение этих двоих передалось и остальным. Серьезными и печальными путники собрались покинуть Манифар. Когда к отъезду было все готово, к Вернигору подошел Роальд из Таладара и отозвал его в сторону.

— Я остаюсь, — сказал он.

— Значит, надумал согласиться? — кивнул гроссмейстер.

Роальд пожал плечами. В этом движении угадывалось некоторое смущение.

— Я должен был знать, надумает ли согласиться одна особа, — сказал он, — Ночью, после того, как мы расстались к королем, я переговорил с ней.

— Набрался смелости сделать даме предложение руки и сердца? — Вернигор улыбнулся, — Я в тебе не сомневался.

— Я знал, что ты в меня веришь, — ухмыльнулся и бывший наместник Южной Аладании, — Итак, все решено. Осталось лишь испросить твоего позволения. Ты должен отпустить меня из плена. Назначь выкуп.

Вернигор покачал головой.

— Ты никогда пленником не был, — сказал он, — Но если ты непременно жаждешь заплатить выкуп, то я назначу страшную цену. Один дружеский подзатыльник — вот цена твоей свободы.

Гроссмейстер легонько шлепнул Роальда по кудрявой макушке, и они оба рассмеялись.

— Вот стану королевским зятем и припомню, — улыбаясь, пригрозил Роальд и крепко пожал Вернигору руку, — Спасибо тебе за все. У тебя в плену мне очень понравилось.

— Возвращайся, когда захочешь, — улыбнулся Вернигор, — А пока позволь мне оставить при тебе своего второго ученика Ведиена. Он слишком прыток, а мне предстоят дела, которые я бы хотел обдумать спокойно, без его вмешательства.

— Думаешь, будет слишком жестоко разлучать его так сразу с принцессой? — понимающе кивнул Роальд.

— Для принцессы это было бы уроком, — сурово нахмурился Вернигор, — Как для любой легкомысленной девчонки. Так я оставлю парня?

— Я присмотрю за ним, — кивнул Роальд.

— Когда будете возвращаться с королем в Алзарин, пусть он останется на постоялом дворе возле Перепутья, — сказал Вернигор, — Туда я приеду за ним на обратном пути. Ну, прощай и будь счастлив.

— С ним ты не простишься? — удивился Роальд.

Вернигор покачал головой.

— Я нарочно услал его к замковому оружейнику с поручением. Когда он вернется, мы уже будем в пути. Так будет лучше. А то еще сбежит или выкинет другой фокус.

— Ну, как знаешь, — согласился Роальд.

Отблагодарив короля Налдара за защиту и гостеприимство, путники покинули Манифар. Теперь их путь снова лежал в сторону Лазурных гор, к Спрятанной долине.