Забрать ее душу

3 Рэй

Мои самые ранние воспоминания были связаны с этой старой хижиной. Дом с одной спальней был достаточно большим для двух молодоженов, когда мои родители впервые купили его. Но потом появилась я, и угловой кабинет моего отца стал спальней моего детства. В конце концов, мы просто переросли это место, и мой отец стремился сбежать из маленького городка, в котором он провел всю свою жизнь. Мы переехали в Южную Калифорнию, когда мне было семь, и с тех пор я жила там. Хижина стала нашим домом для отдыха, и папа сдавал ее другим отдыхающим до конца года.

Ностальгия веяла от деревянных стен, таких же ярких, как и их глянцевая отделка. Воспоминания детства вызывали совершенно иные чувства, чем мои воспоминания подросткового возраста — они казались мягче, насыщеннее, как полосы акриловой краски на холсте.

Лес был моим сказочным королевством, лестница, ведущая в главную спальню, была великой тропой, по которой я вела свою толпу воображаемых друзей. На одном из плинтусов, спрятанном под кухонными шкафчиками, был маленький набросок собаки, которую я нарисовала красной ручкой, когда мне было пять лет. Мама так и не нашла его, и мне все ещё было приятно видеть, что он там, мой внутренний ребенок был убежден, что он совершил гениальное преступление вандализма.

Угловой кабинет, превратившийся в спальню, хранил свои дикие воспоминания. Именно там я впервые увидела своего призрака.

«Ночной ковбой», как я его называла. Мама сказала, что мне было всего четыре, когда я впервые упомянула о нем. Он появлялся сквозь стену, проходил мимо изножья моей кровати, останавливался, а затем исчезал прямо у моего окна. Туманная фигура, словно сотканная из дыма, в сапогах, джинсовом комбинезоне и широкополой шляпе — вот почему я в детстве называла его ковбоем. Он не был страшным, просто интересным.

И он стал навязчивой идеей моей жизни.

Занятия начнутся только в понедельник, так что у меня были целые выходные, чтобы попытаться собрать свою жизнь из стопок картонных коробок. Серое небо потемнело после того, как я рассталась с Инайей в кафе, и дождь время от времени барабанил в окна. Я разожгла камин и отдернула все шторы, наслаждаясь бледным естественным светом, пробивающимся сквозь облака.

Я не могла оставаться здесь вечно. Рано или поздно мне пришлось бы начать поиски квартиры, но эта идея казалась пугающей.

Я расставила книги по пустым полкам, выставила свою коллекцию суккулентов в горшках на кухонное окно, а ноутбук и записывающее оборудование оставила разбросанными по столу в спальне на первом этаже. Организация была утомительной. Я подключила свой Bluetooth к портативной колонке на журнальном столике и поставила свой плейлист в случайном порядке, танцуя во время утомительной работы под музыку Monsters by All Time Low.

Наступила ночь, и из-за облачного покрова снаружи стало совсем темно. Последовала пауза, когда песня закончилась, оставив только стук дождя по стеклу, мягкий ветер и стрекотание сверчков. Оконные стекла превратились в односторонние зеркала: мое отражение смотрело на меня, очки сползли с носа, свитер большого размера накинут на руки. Снаружи, в темноте, я бы не узнала, если бы что-то смотрело на меня в ответ.

Кто-то мог стоять прямо за стеклом, и я не смогла бы его увидеть.

Заиграла следующая песня, и у меня по спине пробежал холодок. Ночью хижина казалась незначительной, как будто ее голые деревянные стены и большие окна не могли сдержать темноту. Вместо того, чтобы наблюдать изнутри, я почувствовала, что кто-то снаружи заглядывает внутрь. Наблюдает за мной.

Я подпрыгнула, когда на кофейном столике зазвонил мой телефон. Я схватила его, музыка остановилась, и улыбнулась, когда увидела идентификатор вызывающего абонента.

— Привет, мам.

— Привет, милая! Как ты устроилась? Поездка прошла хорошо?

Я услышала, как что-то шипит на заднем плане, и моя улыбка стала шире. Мама готовила ужин, папа сидел в гостиной со стаканом скотча и своим последним детективным романом. Мои родители были, как они выразились, «демократичными в воспитании», в основном оставляя меня саму на себя, если только я не собиралась сделать что-то катастрофически опасное или разрушительное. Мама была воплощением Вудсток хиппи в детстве, в то время как папа был более тихим, прилежным человеком.

— Долгая поездка, — сказала я и хихикнула, когда зазвенела сковорода, и моя мама тихо выругалась. Мы с мамой разделяли любовь болтать без умолку, когда нам, вероятно, следовало сосредоточиться на других задачах, таких как готовка или распаковка вещей. — Но это было действительно великолепно.

Мы продолжали болтать, пока она рассказывала мне обо всех сплетнях, которые собрала за те два дня, что меня не было. Папа, как обычно, тщательно планировал каждый аспект их международного переезда, в то время как мама оставалась гораздо менее озабоченной идеальным маршрутом — еще одно доказательство того, что я действительно была дочерью своей матери.

— Я и забыла, насколько хорош этот город, — сказала я, полностью отказавшись от распаковки вещей в пользу жевания чипсов на диване. — Люди дружелюбны, здесь нет сетевых предприятий. Повсюду есть милые маленькие магазинчики для мам и пап. Почему мы вообще переехали?

Моя мать усмехнулась, но немного понизила голос, когда ответила:

— О, ты знаешь своего отца. Все его суеверия, его… тревоги… жизнь в маленьком городке была не для него. Он чувствовал, что люди слишком увлечены нашим бизнесом, что бы это ни значило. Все стало еще хуже, когда ты пошла в начальную школу.

Она сделала паузу, как будто собиралась сказать что-то еще, но, похоже, передумала. — В Калифорнии было больше возможностей для его работы.

— А, старые добрые папины суеверия, — я рассмеялась. — Единственная черта, которую мне посчастливилось унаследовать от него. Дай угадаю: он проверил историю каждого дома, который ты собиралась купить, чтобы убедиться, что там никто не умер?

Я практически почувствовала, как мама закатила глаза.

— Естественно.

— Хорошее решение. Тебе не нужно, чтобы твой отдых прерывался мстительными призраками.

— О, не начинай.

Я услышала звон тарелок и знала, что она не положит трубку, чтобы поесть, если я не заставлю ее.

— Я отпущу тебя, мам. Люблю тебя и скучаю.

— Я тоже скучаю по тебе, милая! — на заднем плане послышался шепот, и она добавила:

— Папа говорит, чтобы ты берегла себя там.

Как только я повесила трубку, дом показался мне еще более пустым. Я была благодарна Чизкейку, который неторопливо вышел из кухни, громко мяукая, требуя свой ужин. Он был властным соседом по комнате, но таким чертовски милым, так что мне пришлось простить его.

Когда я возвращалась к дивану с соусом для картошки фри, моё внимание привлек пакет в коричневой бумаге, торчащий из моей сумки. Книга, которую подарила мне Инайя, гримуар. Волнение сжало мой живот, чувство, похожее на то, что я впервые участвую в призрачном расследовании: трепет, смешанный с тревогой.

Я развернула книгу на кофейном столике. Наверное, мне следовало надеть перчатки; вещь была такой старой, что ее следовало бы выставить в музее. В углу на внутренней стороне обложки была нацарапана подпись, но каллиграфия была слишком причудливой, чтобы я могла её разобрать.

Я пролистала страницы, восхищаясь подробными набросками и мелкими, аккуратными латинскими буквами. Там были рисунки трав и растений, и быстрое использование онлайн-переводчика подсказало мне, что текст описывает магические свойства трав. Затем были наброски монстров: зомби-костлявый волк, тощее, безликое существо, завернутое в водоросли, с ногами, похожими на щупальца, существо с множеством конечностей, похожее на паука с птичьим клювом, сделанным из сломанных веток дерева. Рисунки были потрясающими, такой дизайн вдохновил бы Крипипастов и разработчиков инди-видеоигр.

Там были страницы об очищениях энергетического поля, одеяниях, молитвах, астрологических событиях — у меня хватало терпения переводить только обрывки, но само количество информации было умопомрачительным. Этот гримуар был абсолютным сокровищем. Каждый раз, когда я переворачивала страницу, моё сердце билось немного быстрее.

Потом я нашла рисунок, непохожий на другие. Это был набросок мужчины, примерно моего возраста, как я предположила. Его волосы лежали волнами, которые вились вокруг ушей, мягкие штрихи карандаша придавали им легкость. Он был без рубашки, мышцы его груди резко очерчены, но испорчены, как я предположила, шрамами и смутными очертаниями татуировок. У него были полные губы, на подбородке ямочка. Под темными, сильно нависшими бровями его глаза были золотистого цвета.

Это было единственное цветное место, с которым я пока столкнулась в книге. Его глаза казались живыми, как будто они наблюдали за мной, и в них была такая текстура, как будто они были сделаны из слоя сусального золота.

На соседней странице было написано: «Инструкция по вызову и связыванию Убийцы».

Убийца… вызов и связывание…

Это были инструкции по вызову демона.

Я оторвалась от книги, трепет, который таился на грани моего волнения, вышел на первый план. Я не была уверена, верю ли я в демонов и магию. Призраки — это одно: остатки ушедших душ, затаившаяся энергия, застрявшие духи. Но демоны были чем-то совершенно другим, одним из многих существ, которые скрывались в тени человеческих страхов на протяжении веков, тысячелетий. Я не отрицала возможности их существования, но, подобно богам и ангелам, я обычно относила их к сфере мифов.

Демоны были захватывающими, завораживающими. Возможность того, что место не просто населено привидениями, но и одержимо демоническими силами, была главной развлекательной ценностью многочисленных историй ужасов. Они прекрасно сыграли на человеческих страхах: необъяснимых, ужасающе сильных, искушающих и соблазнительных, олицетворяющих грех.

Я ходила по местам, где, как говорили, водятся демоны. Было не так уж страшно.

Я не могла выкинуть эти глаза из головы. Золотистые, сияющие, пронзительные в темноте. Я всё еще не спала почти в два часа ночи, лежала в постели с открытым ноутбуком, пытаясь использовать бессонницу как возможность провести мозговой штурм новых идей для видеоблога.

Число моих подписчиков быстро превосходили новые каналы, каналы, которые разыгрывали драму, а не науку тщательных расследований.

МЫ ИСПОЛЬЗУЕМ СПИРИТИЧЕСКУЮ ДОСКУ В САМОМ ЧАСТО ПОСЕЩАЕМОМ ЛЕСУ МАССАЧУСЕТСА! АТАКОВАНЫ ДЕМОНОМ!

Миллионы просмотров для этого дерьмового кликбейта. Это было всего несколько дней назад.

Снято в зеленую линзу ночного видения, я наблюдала, как группа притворяется одержимой. Я наблюдала, как они с визгом бегали по лесу, передвигали планшетку вокруг спиритической доски, чтобы сформировать угрожающие сообщения, на которые они все уставились. Это было фальшиво, все фальшиво. Я думаю, зрители тоже знали, что это фейк, но, судя по комментариям, всем на самом деле было плевать. Это было захватывающе, забавно. Десятки каналов заливали подобный контент, в то время как мой отставал по просмотрам, потому что я настаивала на подлинности.

Я схватила свой вейп с прикроватного столика, раздраженно затягиваясь. Если я в ближайшее время что-нибудь не изменю, я не смогу поддерживать канал. Довольно скоро мне пришлось бы столкнуться с реальностью, получить работу в офисе и остепениться. Каждая клеточка моего существа съежилась от такой возможности, но я больше не была подростком. Мне нужно было платить по счетам, и эта взрослая штука, казалось, была полна решимости превратить в кашу каждую последнюю мечту.

Убийца. Золотые глаза в темноте.

Я добавила эту страницу в закладки, но пока не была уверена, почему. Мне стало еще труднее заснуть, зная, что внизу на кофейном столике лежит закрытый гримуар и на этих страницах, в темноте, по-прежнему сияют эти золотые глаза.

Наблюдая.

Ожидая.