Забрать ее душу

24 Рэй

Леон уложил меня на диван и оставил там, но я слышала, как он двигается где-то в доме. Тихо закрывающиеся шкафы, скрип половиц, булькающий звук, похожий на кипение воды. В старших классах школы был короткий период времени, когда я занималась легкой атлетикой, но даже тогда, даже после самых интенсивных тренировок, я не была настолько истощена. Из меня вытекла вся до последней унции энергия, мои конечности обмякли и были способны лишь на случайные подергивания.

Он был серьезен, когда сказал, что уничтожит меня. Он сделал именно это. Мне было больно, я была под кайфом от послесвечения, глаза были полуприкрыты, когда я лежала и смотрела на кофейный столик. Я никогда больше не смогу смотреть на него по-прежнему.

Это был мой жертвенный алтарь, святилище, на котором я предложила свои грехи демону на съедение.

— Рэйлинн.

Я наполовину приняла сидячее положение, но только для того, чтобы застонать от резкого головокружения, которое это вызвало у меня. Я даже не слышала, как он подошел. Он оделся, и когда я откинулась на спинку дивана, протянул мне тарелку и дымящуюся кружку.

— Чай с печеньем?

Я взяла то, что он мне предложил, быстро моргая в шоке. Он заварил мой любимый мятный чай — не то чтобы он мог знать, что это мой любимый чай — и выложил на тарелку три шоколадных печенья.

Он опустился на противоположный край дивана, выглядя более усталым, чем я когда-либо его видела. Наш секс-фестиваль, должно быть, отнял у него последние силы; даже золотистый блеск его глаз потускнел. — Ты потеряла много калорий, лишилась жизненно важных питательных веществ. Ты можешь испытать незначительные симптомы шока из-за выброса адреналина.

Он тяжело вздохнул, махнув рукой, как будто это должно было быть очевидно.

— Если бы я знал, что ты сегодня еще ничего не ела…

Я нахмурилась с полным ртом печенья. Конечно, он был абсолютно прав. Меня трясло, и мой желудок сводило от голода.

— Откуда ты знаешь, что я ничего не ела?

Я не получила ответа. Когда я снова взглянула на него, его голова склонилась на грудь, и он крепко спал, медленно дыша.

Черт. Думаю, я тоже уничтожила его.

Леон никогда бы этого не признал, но для меня было очевидно — он довел себя до предела. Я не знала, сколько там было этих тварей Эльдов, но он убил троих и отбился еще от большего количества. Его таинственные демонические силы не залечивали раны мгновенно, и его травмы были, мягко говоря, тревожными. Бегать с такими ранами было нехорошо, демон он или нет.

Но теперь у меня на диване спал демон. Это был либо эротический сон исследователя паранормальных явлений, либо худший кошмар. После того как я уложила его на подушку и накинула на него одеяло, я сделала то, что сделал бы любой настоящий исследователь: Я достала свою камеру. Я сфотографировала его когти, черные вены, все еще едва заметные на его руках, небольшие выступы на ушах, которые я раньше не замечала под волосами.

Во сне он был мягче. Чудовищная энергия, которую он излучал, была спокойной. Несмотря на когти, он почему-то казался более человечным, чем когда-либо. Тихий. Уязвимый.

Уязвимый. Ха. Как будто так оно и было на самом деле. Я не могла позволить себе недооценивать его: даже ослабившего и спящего.

Я не сомневалась, что съемка разозлит его. Но я буквально имела дело с совершенно неизвестным гуманоидным видом в своей гостиной. Можно ли меня винить?

Выйдя во двор, я увеличила изображение отвратительных голов, которые Леон насадил на копья по периметру. Боже милостивый, я могла только надеяться, что Инайя не решит заглянуть без предупреждения. Пусть это и было начало октября, но даже под видом декора для Хэллоуина головы скелетов внушали тревогу. Странным образом, их запах был не таким ужасным, как при жизни, но вокруг них все еще витал заплесневелый, гнилостный запах.

Кому я могу показать эту съемку? Священнику? Демонологу? Криптозоологу? Я знала коллег-ютуберов, которые были бы очарованы ими, но мне не нужно было вызывать восхищение. Мне нужна была помощь, которая не требовала бы продажи моей души.

И снова мои мысли вернулись к Хэдли.

Действительно ли Леон лгал, когда говорил мне, что они мои враги? Я продолжала напоминать себе, что не стоит недооценивать его, что, несомненно, демон будет заботиться прежде всего о себе, но продолжать верить в это становилось все труднее. Он воплощал в жизнь все мои мазохистские фантазии, но я ни разу не почувствовала себя в опасности. Я доверяла ему, но почему-то все еще сомневался в нем.

В конце концов, его сделка все еще была барьером между мной и гарантией его защиты. В конце концов, он преследовал меня в своих целях.

Хэдли были моей единственной возможной связью, которая могла бы помочь.

Леон проспал остаток дня и всю ночь, не пошевелившись даже тогда, когда я приготовила ужин и включила телевизор. Он по-прежнему лежал, свернувшись калачиком под одеялом, неподвижный, как камень, если не считать его редкого медленного дыхания. Чизкейк, несмотря на все мои попытки остановить его, запрыгнул на диван и быстро устроился поудобнее рядом со своим новым лучшим другом-демоном, с громким мурлыканьем разминая одеяло, прежде чем свернуться калачиком под боком у Леона.

Когда он был внизу, я чувствовала себя в большей безопасности, забираясь в постель, но все равно провела несколько минут, глядя в окно спальни сквозь занавески, наблюдая за деревьями. Пели сверчки, ночью никого не было. Возможно, эти головы действительно смогут отпугнуть Эльдов.

Я лежала в постели под тихую музыку, пока сон наконец не овладел мной. Темнота за моими веками сгущалась, пока сознание не оказалось на грани того, чтобы ускользнуть…

— Лоусон.

Голос был глубокий, мужской — незнакомый. Я сделала паузу, не понимая, что я вообще делала, что заставило меня остановиться и прислушаться. Было холодно. Почти совсем темно. В воздухе стоял тяжелый запах влажной земли, сильный минеральный аромат мокрых камней затруднял дыхание.

Где я была?

— Лоусон. Сюда.

Я обернулась. Я смотрела вниз по длинному, узкому туннелю. Потолок был низким, а на земле был проложен ряд деревянных и металлических дорожек — как будто для какой-то тележки.

Далеко в конце туннеля мерцал маленький огонек. Казалось, он парил в воздухе, когда голос снова позвал:

— Шевелись, Лоусон. Босс говорит, что мы переходим на новый уровень.

Страх скрутил мой желудок узлом, но я не могла понять, почему. Я поплелась вперед, мое тело казалось тяжелым и неуклюжим, незнакомым. Я посмотрела вниз — кожаные ботинки, жесткие джинсы, что-то вроде плотного комбинезона…

Я не была собой…это была не я…это было не мое тело.

Я последовала за светом, медленно подпрыгивающим впереди меня. Я едва могла разглядеть очертания человека, который держал его: большой, бородатый, с киркой, заткнутой за пояс и постукивающей по ноге при ходьбе.

— Да, я знаю что этот уровень нестабилен.

Мой язык двигался, мой голос издавал этот звук, но — это был не мой голос. Он был грубым, глубоким и незнакомым. — Там, внизу тоже воняет дохлой рыбой.

— Леймана это сейчас не волнует, не так ли? Голос впереди усмехнулся. — Он будет там сегодня. Думает, ребята нашли новую жилу. Все внимание на это.

Туннель подходил к концу. Конструкция из голых деревянных досок была подвешена над глубокой темной шахтой, и человек, за которым я следовала, ступил на нее, дерево застонало под его весом. Я не могла остановить свои ноги; я просто была готова отправиться, когда ступила на платформу рядом с ним. Мой желудок сжался от осознания того, что было внизу — ничего, кроме глубокой, бесконечной тьмы.

Старый лифт дрогнул, когда мой спутник дернул рычаг назад.

— Мы спускаемся вниз.

Вниз… вниз… вниз. В поле моего зрения мужчина молча стоял. Я отчаянно хотела увидеть его лицо, но оно было слишком глубоко в тени.

– У меня нехорошее предчувствие насчет сегодняшнего дня, Кайнс.

Он кивнул.

— Да. У меня тоже.

Он поднял свой фонарь немного выше, и, наконец, моя голова повернулась. Но вместо лица у мужчины, стоявшего рядом со мной в лифте, была совершенная пустота. Без глаз. Без рта. Без носа. Ничего. Как будто его плоть была глиной, разглаженной и забытой.

Мне хотелось закричать. Меня не должно было здесь быть. Все это было неправильно. Сон…да, конечно, я вижу сон, я должно быть вижу…

Что-то холодное коснулось моего лица, и я подняла глаза. Вода… сверху капала вода… и пахло рассолом, застоявшейся морской водой, рыбой, выброшенной на берег на солнце…

Я проснулась как от толчка, задыхаясь, пытаясь глотнуть достаточно воздуха, чтобы побороть ощущение, что тону. Я лежала в постели, бледный дневной свет проникал в щель между моими занавесками. Я неуверенно встала, чтобы раздвинуть занавески, моим босым ногам было холодно на полу, когда я выглянула в дождливое утро.

Это был просто сон. Всего лишь сон.

Тогда почему это было похоже на воспоминание?