Ясная ночь

7

Стоя рядом с Бароном, который слегка касался моей ноги и грел через брючину джинсов, я смотрела на спящего Андрея и чувствовала пустоту, которая постепенно теплела, пока не стала горячей, наполняясь странной, сжигающей лавой. Я рассматривала его светлые русые волосы, при опущенной голове прикрывшие его глаза; широкие плечи, сейчас устало расслабленные... Рассматривала бессмысленно, почти бездумно... Только с одним желанием: пусть он сейчас же встанет и уйдёт, а я наконец смогу поговорить по телефону - и выговориться обо всём.

Барон поднял чёрную башку заглянуть в мои глаза, сопнул носом и крадучись пошёл к Андрею. Я не двинулась с места. Пёс прошагал весь холл и лёг в шагах двух от хозяина дома. Положил голову на лапы... Но смотрел на меня. А я всё никак не могла отвести глаз от Андрея. Только когда услышала собственный всхлип, вздрогнула и прикусила губу.

Только хотела уйти, как Андрей зашевелился. Поднял руку - провести по волосам пальцами, убирая с глаз, увидел меня, смущённо улыбнулся. На Барона глянул мельком.

Я подошла ближе, удержав слёзы. Спокойная.

- Ты как здесь очутился? - Спросила легко, хотя горло зажато напряжением.

- Понимаешь, хотел спросить что-то, а пока шёл - забыл, что именно. Сел вспомнить - и заснул, - тоже легко сказал он, встал и улыбнулся. И будто спохватился: - Ага, вот чего. Ты будешь для себя тихий час устраивать? До приезда Жени с ребятами немного времени ещё есть. Хочу быстро смотаться в город кое за каким строительным материалом. У тебя будет час на поспать.

- Прекрасно, - откликнулась я. И тоже улыбнулась: - Я тут, у вас, как в санатории живу - по здоровому режиму.

Поулыбались друг другу: он - уже отстранённо, мысленно, кажется, уже в городе и соображая, что именно там купить, - я, насильно скривив в улыбке губы (хорошо, что Андрей этого не заметил), после чего разошлись. Через минут десять стояла у окна веранды и наблюдала, как машина отъезжает от дома.

Одна. Наконец-то. Рядом только Барон, присевший, но не лёгший у двери в коридор дома. Глаз с меня не сводит. Как будто понимает, что сейчас начнётся гроза... Единственное спасение - телефон. Схватила мобильный. Ткнула в пару кнопок. Пальцы, мокрые от пота, уже не трясутся - ходят ходуном, не остановить, скользят на кнопках. Сама уже на пределе. Дышу так, что сердцу больно.

- Бабуля, ну откликнись!.. Бабуля!

- Зоенька? - привычно озабоченно спросила бабушка.

- Бабуля, я больше не могу-у!!

- Тише, тише, девочка! Что случилось?!

- Бабуля, у меня уже сил нет! Я не могу больше держать себя в руках! Мне так больно, что я не выдержу! Мне хочется убить её! Я боюсь, бабуля! Я чувствую - я знаю, что я могу убить её! - Я с маху села на постель и зарыдала. - Бабуля-я! У меня всё горит внутри! Мне больно-о! Я хочу это выпустить! Сразу! Иначе я сгорю! Мне бы только узнать, который её дом! Сжечь и дом, и её саму!! Или я убью её, или она сделает из меня психованную! Я устала плакать, я устала быть слабой, бабуля!! Я не могу больше держать себя в руках! Я не могу притворяться слабой, когда я сильная - и сильней, чем она!! Я хочу-у!! Убить её!! Помоги мне, бабуля-а!!

Пауза после моего отчаянного воя. Я вслушивалась в тишину, уже всухую всхлипывая и заикаясь. И замерла. Обеспокоенная милая бабушка, с ласково вопрошающим голосом, исчезла. Холодным голосом сильной женщины, мгновенно возвращающим к действительности, - меня окатило, словно ледяной водой из ведра, перевёрнутого над головой сразу и неотвратимо:

- Хочешь стать ею? Стать такой же дурой, как эта вертихвостка, которая только и умеет, что пользоваться силой ради выгоды? Ты этого хочешь?

Тяжело дыша, я жадно слушала голос, утихомиривающий мою бурю, заливающий бушующий внутри огонь, готовый вот-вот выплеснуть наружу бешеным, сметающим всё на своём пути ураганом. Я цеплялась за этот ледяной голос, как за последнюю соломинку, вжимая мобильник в ухо и не замечая, как уху становится больно. Главное, что она снова считала с меня, разгневанной, раскрывшейся в невменяемых чувствах, и сама всё знает. Бабушка между тем помолчала и строго велела, подтвердив мои мысли:

- Я знаю всё. Но мне надо знать, как видишь ситуацию ты. Расскажи всё с самого начала - не спеша и с подробностями. Не торопись. Не будь у тебя времени, ты не позвонила бы. Так что - слушаю.

Забравшись с ногами на кровать, я принялась сначала довольно бестолково - всё-таки торопясь - рассказывать всё, что произошло со мной с момента, как я ушла от Арама. Бабушка слушала молча, лишь изредка, когда я замолкала, собираясь с мыслями и словами, коротко говорила: "Ну? Дальше!" Или требовала мельчайших подробностей. И я продолжала свою историю.

К концу повествования я успокоилась и с надеждой ждала "приговора".

- Этот Андрей пообещал тебе показать картины в воскресенье?

- Да, бабуль.

- Дождись, - уже мягко сказала бабушка. - Если эти картины для него сокровенное, он должен привыкнуть к тебе, чтобы поделиться ими с тобой. Разве тебе этого не хочется? А потом ты можешь делать всё, что захочется твоей душе и сердцу: убить кого угодно, сжечь дом - или собственные чувства. Я тебе разрешаю.

Я грустно фыркнула. Бабушка в своём репертуаре: сначала позволяет думать, что даёт прямое и откровенное разрешение, а под конец обязательно врежет - как добавила сейчас: "сжечь собственные чувства". Впрочем, в ситуации со мной она права. Если я ещё раз буду гореть в бушующем пламени, сжигающем меня изнутри, могу и в самом деле не выдержать и сорваться. А судя по опыту бабушки, одного срыва хватит, чтобы навсегда испортить себе судьбу и жизнь.

- Значит, снова терпеть? - тихонько спросила я. - Совсем-совсем ничем ответить нельзя, чтобы она меня больше не трогала? Даже самой малостью - чтобы она поняла, кто я и почему со мной так нельзя? Как вспомню её змею...

- Тебе нравится в этом доме? - вместо ответа спросила бабушка.

- Ну... да. Я... хотела бы здесь жить.

- А хозяин?

- Бабушка!

- Ничего не бабушка! Одно дело - думать и сомневаться, другое - если ты признаешься самой себе в этом - и вслух!

- Нравится, - хмуро ответила я.

- Тогда терпи. Единственно, чем могу тебя утешить... Осталось недолго.

- Бабуля... а я - хорошая?

- Хорошая-хорошая, Зоенька. Потому и терпи. Сейчас Андрей приедет, собаку твою покормит... Эх, Зоя, говорила тебе - не работай летом, отдыхай. Не вляпалась бы...

- И Андрея не встретила бы, - упрямо сказала я.

- Не встретила бы, - согласилась бабушка. - Ну, что? Успокоилась?

- Ага. Бабуль, а можно, если что, - звонить буду?

- Куда ж денусь? Звони... И ещё, Зоенька. Оберегов его не снимай. Хорошие он тебе сделал обереги. Настоящие - и только на тебя. - Она снова превратилась в озабоченную моей судьбой и здоровьем бабулю, какой была до моего последнего звонка.

Положив мобильный на подоконник, я встала с кровати и подошла к Барону. Остатки силы всё ещё бурлили внутри, но не слишком требовательно. И уже не злые, а нейтральные. Поэтому я присела перед псом, вспомнила, как ему тяжело было у магазина, выждала, когда сочувствие перельётся в мои пальцы, - и только после этого отогнула повязку на его плече и положила ладонь на рану. Минута, другая... Барон поёжился, но не сбежал - только в глаза смотрел. Я вздохнула и предельно аккуратно сняла все следы своего воздействия на рану пса. Андрею некогда. Помогу втихаря.

После такого взрыва не до сна. Пока дома никого, я быстро сполоснула грязное платье в ванной комнате, повесила сушить, а потом пошла на огород.

Нельзя разрушать - буду помогать созиданию. Теперь, на сегодняшний вечер, у меня главная задача - измучить себя физической работой. Иначе спать не смогу - даже притом, что силы успокоились и больше не требуют выхода... Так, забыть про силы... Забыть. Ты - обыкновенная. Тихая девочка, которая только мечтает заработать на спокойной работе в каникулы. Забудь обо всём, что отличает тебя от других. Смотри на жизнь просто и радуйся ей.

На сорняки, которые остались после вчерашней прополке и которые появились благодаря вчерашнему обильному поливу, я накинулась, как на врага. Кстати, за стеной сорняков, которые мне до сих пор было жаль выполоть, потому как полагала - никому не мешают, оказались хиленькие, но вполне себе живые помидорки! Я - обрадовалась: есть и спелые, и зелёные! Спелые на все специи пойдут, на все соусы! И покупать не надо.

Барон лежал на дорожке между грядками и добродушно смотрел, как я воюю с сорняками. После моего вмешательства он стал двигаться гораздо уверенней. Надо будет похвастать перед Андреем, что пёс себя хорошо чувствует. И повязку его похвалить. С пригоршней набранных мелких, но спелых помидоров разогнувшись от грядки, я посмотрела на забор неподалёку. Попросить ли Андрея, чтобы он сводил меня в сад? Вроде и не запрещал никто, но ведь я пока здесь не совсем своя. И... Хочется не самой посмотреть, а чтобы Андрей показал. Мне кажется, он не откажет.

Ладно, есть ещё клумбы, которые тоже надо прополоть. А то там такие красивые цветы, а хоть бы кто побеспокоился, чтобы им расти было легче.

Отнесла помидоры на кухню, вернулась уже к клумбам. Осторожно и постепенно пробираясь между цветами, снова приступила к прополке...

... Бабушка. Ей никто ничего не говорил, как вести себя в случае, если владеешь даром силы. И она сорвалась. У неё тоже была ситуация на двадцать второй год жизни, когда её "провели" по полосе - испытанию неудачами. Она не смогла сдержаться. Отомстила за унижение - и перешла в чёрные колдуньи, потеряв любимого человека.

Когда поняла, что произошло и из-за чего, наложила на себя такое отречение!.. В церковь ходить не могла - отмаливала грех дома, обложившись иконами и свечами. Жила монашкой-отшельницей. Уже будучи совсем взрослой, встретила белую колдунью - точнее, привели к ней, и та сказала: "Замолишь свои грехи, если нелюбимый замуж позовёт, а ты согласишься". Белая как будто в воду глядела: через неделю после разговора бабушка познакомилась с человеком, симпатичным, но не вызвавшим в ней никаких чувств. Ещё через неделю он предложил ей замужество. Жили душа в душу, хотя бабушка так и не смогла полюбить его.

В год, когда умер нелюбимый, она поняла, что прощена и что почти лишена дара. Кроме небольшого предвидения. И в этот же год у племянника родилась девочка. Я.

Муж оставил бабушке немалое наследство, и она объявила меня своей единственной наследницей. Лично для меня это значило, что все каникулы я должна жить у неё. Бабушка у меня крепкая, ничем не болела, и каникулы у неё превращались в удовольствие. Ну, не считая занятий по художественной штопке.

Но в шестнадцать лет я впервые взбунтовалась. И бабушке пришлось срочно приехать ко мне. Ведь бунтовала не я сама, а растущая, требующая выхода сила.

Кровь бунтует - сказала бабушка. Успокаивала долгими разговорами, рассказом о себе. А потом она и вовсе забрала к себе, перевела в ближайшую школу, чтобы я силы тратила не на думы о себе, а на знакомство и на привыкание к незнакомому месту и к людям. Её тактика сработала. Я успокоилась, хотя порывы всё снести были - и какие!..

И так до восемнадцати лет. Потом три года спокойных. А как исполнился двадцать один год снова пошло - да как! По нарастающей! Хорошо, к бабушке вернулась часть её прежней силы: когда я психовала, для неё - как она говорила - раскрывалась, она всё сразу узнавала про меня.

Про ведьм, или колдуний, я уже знала. Бабушка познакомила меня с ситуацией. Сказала, что чёрные - это лёгкий путь. И чёрные - это не значит злые. Чёрные - они и добрым делом могут заняться, и плохим. Например, в деревне одна и та же колдовка, как их называет Андрей, может приворот сделать на ничего не подозревающего человека, если заплатят, а может, по просьбе, накинуть на корову заклинание, чтобы та отелилась спокойно, без осложнений, или вылечить человека, когда не могут этого сделать врачи. Они просто - помощь. Но вот если чёрную найти - только спроси про колдунью, то белых надо выискивать долго. И белые - это уже скорая помощь. Только они могут наговор от чёрной снять. Только они могут исправить ошибку, сделанную чёрной. Оттого и белые.

Я вдохнула холодно-сладкий запах пиона и вспомнила последнюю часть разговора с бабушкой. Почему у меня вырвалось, что, не будь нынешней моей летней несчастной работы, я бы не встретила Андрея? Неужели он мне и правда небезразличен, если именно его я в первую очередь вспомнила, когда искала аргументы против бабулиных доводов против моей работы? И призналась, что он мне нравится...

Что "увидела" бабушка, если сразу спросила о картинах Андрея? Почему я обязательно должна дождаться, пока он сам их мне покажет? Или они степень доверия ко мне? И я это доверие должна заслужить?.. Он, наверное, как моя подруга-одноклассница: она тоже рисовала, но никому и никогда не показывала своих картин. И не потому, что они написаны по-своему - непрофессионально, без учёбы в художественной школе, но потому, что она вкладывала в них душу, а разве душу откроешь перед каждым?.. И... Почему, вспоминая взгляды Андрея, я чувствую, что он смотрит на меня не так, как смотрит на меня, например, Валентин?.. Глупый вопрос: а мне хочется, чтобы Валентин смотрел на меня так, как смотрит Андрей - будто издали, на расстоянии накидывая на меня невесомую тёплую шаль? Будь взгляд Валентина в нашем общем прошлом таким, я, наверное, не поехала бы в летние каникулы искать работу...

Лежавший на асфальте Барон оглянулся и встал.

Прислушавшись, скоро я тоже услышала звук мотора.

На дорогу к дому быстро въехал "форд". Андрей. Мимо клумбы он ехал уже медленно, притормаживая. "Форд" остановился, и Андрей стремительно - по впечатлениям - выскочил из кабины. Чего это он? Остановился передо мной, стоящей на коленях в цветах, - и смотрит. Не понимает, что я делаю?

- Мне хочется... - медленно, словно в каком-то трансе, сказал он. - Хочется нарисовать тебя так - среди этих цветов. Взять просто карандаш - и нарисовать.

Я улыбнулась ему и, прихватив охапку сорняков, пошла ему навстречу.

- Ух ты, ну и букет! - усмехнулся Андрей, кажется взяв себя в руки.

- Где мне его оставить? Не бросать же здесь.

- На огороде есть большой ящик для сорняков и всего прочего. Туда и бросай.

- Спасибо. А тебе помочь? - всё так же с охапкой травы я подошла к багажнику, который он открыл. Багажник оказался набит сумками и пакетами.

- Сначала освободись от сорняков, - посоветовал Андрей.

И я почти вприпрыжку помчалась к торцу дома. Когда вернулась и, прихватив две сумки, понесла их на кухню, выяснилось, что Барон уже здесь. Нетерпеливо постукивая хвостом, но не двигаясь с места, он блестящими глазами следил, как Андрей вываливает в пластиковую миску кучу мясных кусочков.

- Ешь, псина, - пригласил Андрей.

Барон быстро, чуть не бегом подошёл к миске и принялся за работу. Первое погружение морды в миску - с подвывающим стоном. А затем только свист и чавканье пошли, которым я невольно улыбнулась - и только потом удивилась:

- Это что?

- На рынке взял - из того, что подешевле, - сказал Андрей, благодушно любуясь активной работой мощных челюстей. - Чуть позже другу перезвоню - он пока на работе. Спрошу, чем псину кормить, а то про Барона как-то подзабыли со всей этой суматохой. А если хотим, чтоб выжил, надо подкормить. Кстати, Женя просила назавтра сварить холодец. Я привёз набор для него. Так что Барону на завтра будет на чем зубы потренировать...

- А чего тренировать? Всё будет очень мягким - поест в своё удовольствие.

- А ты? Ты так и не спала? Нравится возиться с цветами?

- Нравится.

Мы стояли рядом, наблюдая, как ест Барон. Андрей повернулся ко мне, и я вопросительно кивнула ему, понимая, что он хочет о чём-то спросить. Он и спросил:

- Зоя, извини, что вот так сразу. У тебя нет ощущения, что мы были когда-то знакомы? Хотя бы шапочного знакомства между нами не было? Или мимолётного? Может, где-то у кого на вечере нас представили друг другу?

Немного удивлённая, я хотела было сказать, что у меня другое ощущение: он говорит вот эти все фразы, а сам хочет сказать совсем другое. Пытаясь сообразить, что всё это значит, я отошла к столу - готовить небольшой полдник для Андрея, чтобы не голодал до ужина, и только оттуда ответила:

- Не знаю. Мне кажется, я бы запомнила такое знакомство.

- Правда?

Он медленно через всю кухню пошёл ко мне, прихватив с собой стул, сел рядом.

Уперев руки о край стола и положив на сцепленные ладони подбородок, он задумчиво смотрел, как я готовлю на стол. А я исподтишка поглядывала на него, вспоминая, как он успел дёрнуть меня от края оврага.

- Да, чуть не забыл, - сказал он. - Женя приедет - всех надо будет накормить сразу. Они сегодня идут в сельский клуб - на дискотеку.

- Эти ребята - на сельскую дискотеку?! - поразилась я.

Он даже засмеялся моему изумлению.

- Почему бы и нет? В сущности, чем отличается городская дискотека от сельской? Большей скованностью. В то время как сельская - большей свободой.

- Свободой? - всё ещё недоумевала я. - В чём?

- Клуб находится неподалёку от магазина, где ты уже была. Чуть ниже, ближе к ручью. Место очень красивое - почти парк. Так что танцующие, захоти они погулять, отдохнуть от танцев и жары в клубе, спокойно выходят погулять среди деревьев, посидеть на скамейках, поболтать в тишине.

- Ну, я понимаю... Но ведь Женины гости - городские... Думаешь, им понравится сельская дискотека?

- Ещё как понравится, - пробормотал Андрей, чья улыбка медленно пропадала, чего он, задумавшись, кажется, не замечал. - Понравится настолько, что некоторые из них могут остаться в качестве гостей своих новых знакомцев. Для чего, в общем-то, они туда и идут, в смысле - на дискотеку. Правда, они ещё сами об этом не знают... Но так нужно.

Не совсем ясно сказанными словами, которые прозвучали аккомпанементом, скорее всего, его мыслям, Андрей меня заинтриговал не на шутку. Это же, мягко говоря, весьма легкомысленное поведение - городским после дискотеки остаться с теми, с кем только что познакомились. А он говорит об этом так, будто... Будто это не только нормально, но и ожидаемо. Интересно, что тут у них за дискотеки, что он так снисходительно относится к не самому серьёзному поведению своих - ну пусть Жениных! - гостей?

- А мне - можно?

- Что - можно? - Точно очнувшись, Андрей внимательно посмотрел на меня.

- Ну, на дискотеку?

- Зачем?

- Андрей, прости, но тебе не кажется, странный вопрос? Конечно, потанцевать! Чем ещё на дискотеке занимаются?

- Мало ли чем, - уже пробормотал он, опустив глаза - и улыбаясь как-то насмешливо, но не обидно, потому как сразу видно, что усмехается над собой. И вдруг поднял глаза - мгновенно собравшийся и жёсткий. - Тебя - туда не пущу.

- Что-о? Почему? Потому что я здесь...

- Нет! - перебил Андрей, и его тёмно-синие глаза полыхнули. А может, в них отразилось солнце, чьи лучи постепенно заползали на кухню, мягко теплясь на подоконниках и на полу. Кажется, только видя моё недоумение, Андрей вздохнул и объяснил: - Я не хочу отпускать тебя на танцы, потому что... Зоя, только не спеши с ответом. Ты мне очень нравишься. И мне хочется... Мне думается... Я вижу... Чёрт, становлюсь заикой. Зоя, я тебе хоть немного симпатичен? - И тревожно застыл.

Совершенно обалдевшая, я сначала смогла только кивнуть. А затем озвучить кивок.

- Д-да...

Он выдохнул с облегчением, протянул руку через стол, сжал мою кисть. От сухих горячих пальцев на моей коже меня пробрало мурашками по спине...

- Спешить не будем, ладно? Я потом расскажу тебе обо всём. Просто пока ты не уверена в своих чувствах ко мне, тебе лучше не ходить на дискотеку.

- Даже с тобой?

- Даже со мной.

Он улыбнулся мне с тем же видимым облегчением и удалился из кухни, наверное, абсолютно уверенный, что объяснил мне достаточно, чтобы я больше не приставала к нему с вопросами о сельской дискотеке.

Ничего себе. Бешеное любопытство взыграло сразу и немедленно. Что у них там, на дискотеке, делается, если нам туда даже вдвоём нельзя, а остальным, студентам, не только можно, но и нужно? А вдруг там какие-нибудь жуткие оргии проводятся? Фу-у... Лучше бы Андрей мне ничего не говорил про это... Стоп. Андрей!.. Он что - признался мне в своих чувствах?! Мамочки, о чём думать в первую очередь?!