Я должен стать Главным Героем или… – 2

Глава 24

Короче, спартакиаду отменили.

Перевоплощение Лилит наглухо сорвало планируемое мероприятие, а делегации, которые срочно эвакуировались с территории гимназии, так и не вернулись обратно. Остались в Москве только поляки во главе с княжичем Понятовским, которые все же очень хотели потренить вместе с Мишаней. Но так как адская беженка разворотила половину «Оплота», серьезно повредив основные приводы, на ремонт или даже полную замену машины Иванова требовалось время.

Поляки справедливо решили, что нехрен два раза гонять туда-обратно, так что остались в Москве, ждать, пока Иванову выдадут новую боевую машину. Я же все это время провалялся в лазарете, старательно корча из себя тяжелораненного несчастного сына еврейского народа.

Но и эта синекура продолжалась недолго. Из калечки меня буквально вытурнули на мороз, аккурат на пятый день, как будто бы для продления моего больничного им бы пришлось созывать ВКК и решать этот вопрос коллегиально, чего, само собой, никто делать не хотел.

Долгоруков в гимназии по понятным причинам отсутствовал. Заехал только один раз, уставший и осунувшийся, но глаза у него все равно горели.

— Значит так, — начал княжич, устраиваясь в кресле ректора гимназии, чей кабинет ему любезно предоставили для беседы. Ангар сейчас был на ремонте и там было слишком много лишних глаз. — Ты можешь подтвердить свои слова, которые ты мне сказал во время атаки?

— О том, что Лилит — это прямо Лилит, а не Лилия Архангельская? — уточнил я.

Долгоруков сосредоточенно кивнул, сверля меня взглядом.

— Вопрос серьезный, сержант. Горячие головы предлагают отдать тебя под военный трибунал. Непонятно по какой причине, потому что личность демона мы сумели скрыть, но все же… Ты принимал непосредственное участие в его ликвидации по словам очевидцев. Вот только загвоздка в том, что трупа демона нет. А нет тела — нет и дела. Сам понимаешь.

— И что мне пытаются пришить, Ваше Благородие? — уточнил я.

— А пришить тебе пытаются пьяный дебош, угон механического самурая и порчу имущества. А повреждения инструкторского меха и машины класса «Оплот», которую пилотировал Иванов — как нашу попытку тебя усмирить, — продолжил Долгоруков.

Пиздец, просто пиздец. Вот это я конечно встрял. На самом деле в эту версию развития событий поверить намного проще, чем в демона-фокусника, который взял, и растворился в пространстве. Буйствовала Лилит далековато от общаг, в главном корпусе на тот момент никого не было, а даже если кто-то что-то видел, так можно списать на испуг. Ну почудился им крылатый сексуальный демон, так мало ли, что там со страху почудилось? При этом удивительно, но никто ничего толком не мог сказать. Все лепетали про то, что услышали тревогу, а потом, не поднимая головы, словно зэки на этапе, дружненько эвакуировались с территории отдельно взятого учебного заведения.

Виделись мне в этом происки Аристарха Моисеевича, ведь если этот демон сумел разжмыхнуть Лилит до состояния кибердемона, то он и не на такие подлости способен. О чем я прямо и сообщил Долгорукову. Вот только реакция княжича меня не слишком порадовала:

— Не важно, что мы знаем, Илья. Важно то, как это выглядит на бумаге, — ответил штабс-капитан. — А на бумаге официальная версия против твоих показаний и моего слова. Конечно, у меня достаточно власти, чтобы сдвинуть расследование в нужную сторону, но мне нужен предмет торга для привлечения помощи. Так вот, повторяю, Лилия — на самом деле та, о ком ты говорил?

— А что вы собираетесь с ней сделать? — осторожно спросил я. — Лилит никому не вредила, прожила довольно долгое время под моим присмотром, даже в гимназии училась… Ну как училась, посещала занятия. Что с ней будет?

Вопрос этот был насущный. А вдруг я обреку дочь директора местного ада на то, чтобы стать подопытным кроликом? Запрут ее где-нибудь в подвале и будут иголками тыкать, а мне потом как спать? Тем более вопрос Аристарха Моисеевича снят не был и этот адский генерал мне буквально глаз на жопу натянет, если с его драгоценной принцессой что-нибудь случится. За косплей финала Евангелиона мне и так приходилось ходить по гимназии постоянно оглядываясь, не притаился ли где-нибудь извращенец в белом костюме с лысокошкой на плече. А тут — такие риски! Может будет проще и дешевле позволить меня расстрелять, а потом как-нибудь договориться с Б. Г.-куном, чтобы в следующий раз он меня исекайнул в какую-нибудь японскую новеллу про фермеров в мире кошкодевочек и прочих фуррей? Ну а что, переквалифицируюсь в сексуального террориста, буду тискать кроледевок или эльфиек, строить поселение и вот это все. Что-то мне подсказывало, что эта ехидная сущность неровно дышит к сюжетам из категории «строительство поместья».

— Ты что, забыл? — удивился Долгоруков. — Вроде же в этот раз обошлось без тяжелой контузии.

— Извините, Ваше Благородие, но решил переспросить, — склонил я голову.

Долгоруков покачался в кресле туда-сюда, после чего наконец-то ответил:

— Лилию… Лилит нужно официально оформить как представителя другого государства. Это прецедент — выход на связь с разумной стороной по ту сторону портала. Первый контакт. Мы не можем вести себя в данной ситуации неосмотрительно.

— Ваше Благородие, вы же понимаете, что Лилит беглянка, а не посол?

— Российская Империя может предоставить ей убежище, — спокойно ответил Долгоруков. — А если ситуация обострится и порталы начнут открываться активнее, то у нас будет аргумент в переговорах… Разве нет?

Политика. Я видел по лицу Долгорукова, что ему самому не нравилось то, что он говорил, но сейчас княжич буквально предлагал сделать из Лилит «благородную заложницу», гарант того, что Российскую Империю не сотрут в порошок полчища демонов, если они начнут полномасштабное вторжение.

— Может, есть варианты получше? — с надеждой спросил я.

Долгоруков только печально покачал головой.

— Под тебя круто копают Шереметьевы, сержант. Так что мне придется идти в имперскую канцелярию и просить предоставить убежище Лилит, как первому разумному демону, который сбежал в наш мир, а тебя брать на буксир. И надеяться, что ко мне прислушаются.

На этом разговор с Долгоруковым закончился. Единственное, о чем я договорился — взять денек на обработку Лилит, нужно было объяснить демонессе расклад и вообще, договориться с ней о том, чтобы она не выкинула какой-нибудь фортель. Это время мне штабс-капитан дал. Да и вообще, стоило уладить дела, потому что, по словам Долгорукова, выкрутиться из этого пиздореза мне будет ой как непросто.

Первым делом я взял на поводок Стивена и отправился на квартиру к Анне. Благодаря заработкам с клуба я сумел переселить женщину в жилье поприличнее и даже сделать там некое подобие евроремонта, но, конечно, если бы не старания Бубны, ничего бы из этого не вышло. Он вообще плотно припарковался в родном доме настоящего «Ильюши», но я был и не особо против. Отобрал у одинокой женщины сына — подогнал нового мужа. Ну и что, что он иногда ссытся по ночам, это нынче экологическая обстановка такая. А так Бубна оказался мужиком внимательным и обходительным, хоть и был немного быдловат. Но вот в отношении Анны Козловой, в девичестве Штерн — образцовый ухажер средних лет.

— Маменька! — крикнул я с порога.

Стивен бывал тут частенько, так что опоссум привычно выскользнул из шлейки и потопал в свой угол, где ему была оборудована кошачья лежанка.

Анна вышла из кухни, вытирая мокрые руки о миленький фартук в цветочек.

— Да неужели! — всплеснула руками маман. — Явился! И зверюгу свою притащил! И где ты такую страшненькую собачку нашел?

— Я же говорил дяде Сергею, чтобы все тебе рассказывал! — тут же парировал я. — И Стивен не собачка. Он опоссум.

— Опоссум, собачка, не суть! В поводке ходит, и ладно. А Сережа конечно говорил о тебе, и на вопросы отвечал… — начала Анна. — Но мог бы и почаще заезжать!

— Маменька, не начинайте! Я вообще-то сержант спецмехвойск, служу Отчизне! — ответил я.

— Иди, вояка, садись за стол, как раз обед скоро! — скомандовала Анна.

Через пятнадцать минут посиделок на кухне я услышал шорох в дверном замке, а после и услышал знакомый голос Бубны, навстречу которому выскочила Анна.

— Сереженька! Проходи, как раз вовремя!

Бубна, издали завидев шлейку Стивена, попытался ретироваться, но быстро взял себя в руки. Мой без пяти минут отчим неловко сел во главе стола, я же остался на месте у окна — как привык так сидеть на старой кухне, так и тут устроился, хотя здесь она была не в пример светлее и просторнее.

Анна быстро накрыла на стол, разлила по тарелке горячего борща, а сама уселась на пустое место и стала наблюдать, как мы с Бубной, время от времени переглядываясь, хлебаем супчик. При этом я бросал на подручного выразительные взгляды. Одно дело — ездить к маман с продуктами, может с ночевкой остаться, короче, поддерживать легкий роман «для тех, кому немного за сорок». Но вот приезжать на обед, да на свежий мамкин супчик — это уже совсем другое дело. Получается, воспользовался доверчивостью одинокой женщины, так и запишем…

Всю глубину наших глубин Бубна понимал, так что в процессе поглощения супчика с черным хлебушком и чесночком бандит обильно потел.

— Сережа, а ты чего такой красный? — удивилась Анна, смахивая со лба бывшего криминального авторитета капли пота. — Приболел?

— Нет… — закашлялся Бубна под моим тяжелым взглядом. — Просто суп горячий, но так вкусно! Так вкусно!

Правильно, готовку надо хвалить. В итоге мне надоело сверлить подручного взглядом, и после того, как я разделался со своей порцией, сразу же заявил маман, что мне нужно в город. Вспомнил важное дело. И раз уж дядя Сергей здесь — то он меня и подбросит.

— Ведь подбросите? — спросил я у Бубны.

Авторитет сглотнул, но только кивнул головой. Конечно, куда ему деваться.

Ехали к клубу молча. Бубна вцепился в баранку и смотрел строго перед собой, я же сидел на заднем сидении и лениво чесал Стивена за ухом.

— Бубна… — начал я.

— А⁈ — встрепенулся бандит. При этом он рванул руль в сторону, отчего мы чуть не намотались на ближайший столб.

— Да тихо ты! — осадил я бандита. — Ровно держи! Я хотел сказать, что у меня в гимназии начался замут. Крепкий.

— Сильно прижали? — тут же включился в обсуждение Бубна, заглядывая в зеркало заднего вида.

— Обложили со всех сторон, — ответил я, отводя взгляд в окно. — Короче, клубом некоторое время будет заниматься Валера, чуть что, но у меня к тебе будет просьба. Про маман не забывай. И Стивена заберешь, вы с ним ладите.

Бубна с тревогой посмотрел в зеркало — не понятно, то ли на меня, то ли на Стивена — но спорить не стал. Молча кивнул. Он, как бандит, прекрасно понимал, в каких случаях ведутся подобные разговоры. Когда человек, скорее всего, с дела не вернется. Вот как я себя вел в этой ситуации.

— Здесь останови, — скомандовал я, завидев знакомую палатку с шаурмой.

Шамиль привычно скрутил мне два лопатосьена, мини-шавуху для Стивена, положил в пакетик пару бутылочек газировочки. Модные сигареты я купил еще когда ехал к Анне — давно не курил и сейчас хотелось затянуться приличным табачком — да и на угощение что-нибудь должно быть на кармане.

Дядю Ваню пришлось поискать, но в итоге я наткнулся на бомжа возле одной из крышуемых им помоек. Гигант мысли прямо сейчас собирал бутылки, аккуратно сортируя водочные и пивные по двум разным баулам.

— Значит, вот какие у тебя дела, да? — спросил дядя Ваня, когда я в общих чертах расписал ему ситуацию. — И что думаешь делать?

— А не знаю, вот и пришел за советом, — ответил я. — Вообще, ситуация говно. Меня пинать может кто угодно, толку, что мне Понятовский деда-шляхтича нарисовал. Штабс-капитан популярно объяснил, что в Империи я черная кость, без вариантов.

— Да, это печально, — согласился дядя Ваня. — было бы у тебя еще годик-полтора, точно бы какой дом к себе загреб. Может, женишься на какой дворянке по-быстрому? Думаю, твой начальник быстро тебе партию подберет. А судить аристократа, пусть и урожденного простолюдином, это уже совсем другой разговор. Это я тебе гарантирую!

— Так вы же сами предупреждали, чтобы я на третьих дочерей не засматривался! — возмутился я. — Да и какое жениться? Вы, дядь Вань, забыли, что я вам про Лилит рассказал? На мне только что бирки еще нет!

— Ну кто же знал, — пожал плечами бомж, отпивая лимонада из бутылки. — Тут я больше беспокоился, чтобы тебя какие бестолочи не заманили в свои сети. А ты вон какой самостоятельный оказался! Говоришь, эта демонша на тебя смотрит и облизывается? Точно жениться по-быстрому не успеешь?

— Мне даже если прямо сейчас строй невест организовать, Лилит просто в свою истинную форму превратится и головы им пооткусывает… — выдохнул я. — Нет, это точно не вариант.

— Вот значит как. Ну, ничего, Илюша, ты главное не волнуйся. Бывает, что решение приходит само по себе. Надо просто подождать.

Дядя Ваня призадумался, допил свой лимонад, смачно причмокнул, после чего попросил закурить. Я с готовностью протянул бомжу открытую пачку, из которой дядя Ваня ловким щелчком ногтя выбил сигарету.

— Опять понтовое курево… — выдохнул бомж. — Эх, молодежь, не цените вы вкуса простых вещей…

Но закурил, не выбросил. Так и сидели. Курили, смотрели в даль, слушали, как Стивен, похрюкивая, терзает остатки наших шавух, которые в край размокли и были отданы опоссуму на растерзание. Удивительно, как спокойно дядя Ваня принял мою историю. И про Лилит, и про то, что мне, скорее всего, пиздец. Казалось, ничего не может удивить этого видавшего виды человека.

Смеркалось.

Настал день разбирательства по делу Лилит. Я предварительно поговорил с демонессой и, вроде как, сумел объяснить ситуацию ее малой умственно-отсталой форме. Конечно, хотело бы пообщаться с более разумной версией дочери Сатаны, но я не знал, что именно она могла мне сказать, так что решил не звать лихо, раз уж сидит тихо.

С момента удушающего захвата, Лилит вернулась в свою «третью» большую форму, а уже на руках у Иванова скукожилась до размеров мелкой девчушки, к которой мы все привыкли. С тех пор такой она и оставалась. Выписали ее из лазарета, кстати, уже на следующий день — было бы странно, если бы ей на восстановление потребовалось времени больше, чем мне.

Утром за нами двумя приехала машина от Долгорукова. Водитель был армейским, молчаливым, но вежливым. Мужчина скользнул взглядом по моей сержантской лычке и парадной форме, по строгому черному платью Лилит, которое ей где-то раздобыла Воронцова, после чего нас двоих повезли в сторону центра, в главное управление имперской канцелярии по Москве. Пусть столица Империи находилась в Питере, в «нерезиновой» тоже хватало административных зданий, в том числе и имперского уровня. Так что трястись в поезде или лететь на стремном самолете в Петербург нам не пришлось.

Просторный холл, лестница, третий этаж, Узкий коридор, казенная краска на стенах, видавшая виды потертая ковровая дорожка. Нет, это место не было нищим, но и богатством тут и не пахло. Все по-армейски строго и сугубо утилитарно. Мне даже на секунду показалось, что интерьер подбирал лично Долгоруков. Уж очень окружающий аскетизм соответствовал духу штабс-капитана.

— Ждите здесь, — скомандовал водитель, после чего проскользнул за створку высокой дубовой двери.

Когда вояка скрылся из виду, я повернулся к Лилит:

— Помнишь, о чем договаривались?

Демонесса молча кивнула, сосредоточенно глядя куда-то себе под ноги. Казалось, она сдерживается от того, чтобы чихнуть, но я понимал, что сейчас адская беженка изо всех сил старается не потерять концентрацию внимания, ведя неравный бой с собственной вынужденной тупостью.

Я аккуратно держал Лилит за ладошку, чуть сжимая тонкие пальчики. Добавила она конечно мне проблем, нечего сказать. И надо было тогда геройствовать, когда я повстречал ее на улице? Утащили бы ее обратно демоны ее батяни, сидела бы дома, беды не знала…

Хотя это были малодушные размышления. Как минимум один раз Лилит прямо меня спасла — на очередной дуэли, когда сняла магическое проклятье. Конечно, она меня тогда и мощно засосала на глазах у всей гимназии, даже с языком, но не сказать, что я сильно был против.

— Входите, — скомандовал вояка, появившийся из-за двери.

Внутри нас ждало целое совещание. Долгоруков, граф Воронцов, какой-то седой мужик, по мерзотному профилю которого я сразу понял — родственник Аньки Шереметьевой. Такой же нос и такой же блядский взгляд, эта спесь у них была буквально семейной чертой. Был тут еще один чиновник — с такой же косой рожей, как у Шереметьева, видимо, это его группа поддержки. Судя по тому, с какой кислой миной держался неизвестный — это столичный петушок. Так высокомерно себя вели на моей памяти только мудилы из царскосельского.

— Ну что же, начнем заседание? — внезапно подал голос Шереметьев. — Ждать больше смысла не вижу.

Долгоруков вздрогнул, недовольно поджав губы, батяня Валеры нахмурился. Интересно, сын рассказал ему в деталях, что его кореша люто щемят проклятые аристократы? Насколько я понял, старший Воронцов впечатлился моей демонстрацией по демонтажу отдельно взятого цыганского поселка с самостроями, но этого очевидно было недостаточно для того, чтобы жертвовать своим политическим весом ради какого-то простолюдина типа меня.

— Я бы хотел еще обождать, — подал голос штабс-капитан, — вопрос серьезный и…

— Именно, что вопрос серьезный и не терпит отлагательств! — подал голос неизвестный с кислой рожей. — Я как особый советник Его Величества настаиваю на том, чтобы начать обсуждение и выбрать дальнейший путь развития событий. В первую очередь — меру пресечения для преступника в лице этого…

Аристократ скривился, бросив на меня косой взгляд.

— Это кто тут особым советником назвался? — послышалось у меня за спиной.

— Дядя! — воскликнул штабс-капитан, чуть приподнимаясь со своего места.

— Сиди, Андрюша, сиди, — послышалось из-за спины.

Я краем глаза увидел чуть сгорбленную фигуру мужчины в дорогом костюме старого фасона, который, чуть опираясь на тяжелую трость, проследовал к пустуюшему месту рядом с Долгоруковым.

Граф Воронцов, который до этого сидел даже не моргая, уважительно кивнул вошедшему.

— Иван Васильевич… — поприветствовал вошедшего батяня Валерки.

Старик кивнул графу, как старому знакомому, а потом сел на свободный стул.

И тут я охуел, да так мощно, что чуть не задохнулся от удивления.

— Илюша, все хорошо? — спросил дядя Ваня, усаживаясь рядом со штабс-капитаном и наблюдая за моей реакцией. — Ты дыши, дыши.

— Князь Долгоруков, я все понимаю, но мы уже начали собрание, так что… — начал говорить Шереметьев, но тут же заткнулся под тяжелым взглядом дяди Вани.

— Вот именно, граф Шереметьев, — с нажимом сказал старший Долгоруков. — Собрание уже начали, хотя знали, что я должен его посетить. Как это понимать? Или вы считаете, что допустимо игнорировать волю государя-императора?

— Волю?.. — протянул Шереметьев. — Вы не посещали ни одного собрания последние десять лет. Как бы вас ни приглашали!

— Вопрос дошел до Зимнего, и я тут не по просьбе Андрея, а по распоряжению моего дражайшего кузена, — кивнул князь Долгоруков. — Итак… Приступим.

После чего дядя Ваня откинулся на спинку стула и демонстративно потянулся в карман пиджака, откуда достал помятую пачку каких-то дешманских папирос типа «Примы». Никто не перечил князю — тем более на столе стояла тяжелая серебряная пепельница для таких случаев, но вот Шереметьев нос все же скривил, потому что по кабинету пошел удушливый запах дешевого табака.

Мы же с Лилит стояли, как два младшеклассника, крепко держась за ладони. Как-то так получилось, что я как вошел, держа демонессу за руку, так с тех пор и не отпускал.

— Ну ладно… — прокашлялся мужик, который назвался советником императора. — Тогда давайте решим статус иностранного беженца, по имеющимся документам — госпожи Лилии Архангельской. Прошу заметить, что тема этой беседы не должна покинуть этой комнаты, иное будет расцениваться как государственная измена.

Я внимательно посмотрел на Шереметьева. Он конечно гнида, но думаю, граф понимал, что слишком трепаться о произошедшем не стоит. Но сам факт того, что эту гниду сюда позвали, уже свидетельствовало о том, что не ту семью я выбрал себе во враги… В любую жопу без мыла пролезут эти Шереметьевы, ей богу.

А вот дядя Ваня меня удивил. Нет, я конечно понимал, что интеллигентный всезнающий бомж — личность крайне подозрительная, но предпочитал лишних вопросов не задавать. Просто думал, что он какой-нибудь отставной полковник тайной канцелярии или другой государственной богадельни, которая заменяет тут спецслужбы. Но чтобы целый князь! Пиздец!

Чем больше я размышлял о личности дяди Вани, тем больше мне становилось ясно. И интерес Долгорукова ко мне, и продвижение по службе, и какая-то железная уверенность Долгорукова во мне. А еще я вспомнил, как удивительно вовремя появился штабс-капитан во время разборок с бандосами из-за нападения на Валеру. Мы же в тот день общались с дядей Ваней!

Вопрос только один — а чего он по помойкам копается? Или у человека на старости лет хобби такое.

— Обождите! — встрял дядя Ваня. — Я знаю, что вы сейчас начнете нести всякую околесицу, так что…

— Князь! — воскликнул Шереметьев, но натолкнулся на ледяной взгляд дяди Вани.

— Я просто экономлю всем нам время, — ответил князь Долгоруков. — Андрюша, скажи, Илюша ценный кадр?

— Ценный, — кивнул штабс-капитан.

— Что вы скажете, граф Воронцов? — продолжил опрос князь.

— Перспективный юноша, — без запинки ответил батя Валеры, и звучало это как пиздец большая похвала. Хотя в глазах графа прыгали какие-то нехорошие смешинки, которые я пытался игнорировать.

— Понятно, — протянул князь Долгоруков, поднимая палец и затыкая возражения неизвестного аристократа и графа Шереметьева. — Я так понимаю, то же касается и госпожи Лилии. Я о ней наслышан, мощный целитель, так?

— Все верно, дядя, — кивнул Долгоруков. — Крайне мощный.

— Отлично, — хлопнул по столу дядя Ваня. — У нас как раз есть потребность в таких талантливых магах. Знаете, господа, здоровье уже не то, кости что-то ломит. Деточка, милая, скажи, ты хорошо умеешь исцелять?

Говорил дядя Ваня очень ласково, будто общался с пугливой лошадью, а не с человеком.

— Хорошо… — протянула Лилит, сильнее цепляясь за мою ладонь.

— Вот и славно. Лилечка, а хочешь называть меня дядей? — спросил с улыбкой князь.

— Протестую! — взвился Шереметьев. — Что тут вообще происходит⁈

— А можно? — проигнорировав крик, спросила Лилит.

— Конечно можно, — улыбнулся дядя Ваня. — Вот, только тут подпиши…

И, взяв документ из рук Долгорукова, подсунул под нос адской беженки.

Заголовок меня просто убил.

«СВИДЕТЕЛЬСТВО ОБ УДОЧЕРЕНИИ»

И далее по тексту.

ПИЗДЕЦ.

Лилит быстро взяла бумагу и протянутую ручку, и пока никто ничего не понял, быстро поставила подпись.

— Вот и славненько, — с улыбкой сказал князь Долгоруков, забирая бумагу у Лилит. — Видите? Один вопрос я уже решил. По поручению государя-императора и ради обеспечения для дочери правителя смежного государства соответствующего статуса, я принял Лилит, в миру Лилию Архангельскую, как свою названную племянницу в семью князей Долгоруковых. Без права наследования титула, само собой, но это меньшее, что мы можем сделать для принцессы, ведь так?

И улыбнулся. Блять, как же гадко сейчас улыбнулся дядя Ваня! Шереметьева и его подсоса корежило, что тех блядей, я думал, их прямо там инсульт и догонит. Но сделать они ничего не могли! По одному взгляду на бумагу об удочерении было видно, что прибыла эта грамота прямиком из Питера. Дорогущая гербовая бумага, восковая печать, какие-то подписи… Дядя Ваня что, за ночь сгонял в Питер, встретился с императором и вернулся обратно⁈

— Так, теперь второй вопрос, касательно ответственности сержанта Штерна за репутационный и прочий ущерб, нанесенный Московской Магической Гимназии и государству Российскому… — продолжил дядя Ваня. — Ильюша, как дядя Лилечки у меня есть предложение. Наша любимая, дорогая моему старому сердцу племянница Лилечка как раз в брачном возрасте, а вы довольно близки. У тебя есть кандидат в сваты?

— Есть, — тут же подал голос штабс-капитан. — Так как Илья Штерн безотцовщина, я, как непосредственный командир, выступаю в данной ситуации его представителем и…

— ПРЕКРАТИТЕ ЭТОТ БАЛАГАН! — провизжал Шереметьев. — Какие еще сваты⁈ Какие представители⁈ Я это так просто не оставлю!

— Тише ты, Григорий, успокойся, — внезапно подал голос граф Воронцов. — Тут уже все решили. Я лично получил копию приказа от государя. Так что достаточно только засвидетельствовать и…

— Я протестую! — прокричал Шереметьев. — Я требую разбирательства!

— Требуй, — простецки ответил князь Долгоруков. — А толку?

— Что это значит⁈ — вскрикнул граф Шереметьев.

— Это значит, что государь-император прислушался к своему старому советнику и кузену, — ответил князь Долгоруков. — А на твое мнение мне посрать, Гриша, хоть удавись.

От такой грубости у Шереметьева аж дыхание перехватило, а я зажмурился, ожидая какой-нибудь магической атаки, ведь все присутствующие были колдунами, это явно ощущалось в воздухе. Вот только ничего не произошло. Внутри Шереметьева что-то сломалось, он безвольно сел на свое место и, уставившись в точку перед собой, притих. Столичный чиновник, который сидел рядом с ним, вообще старался лишний раз не дышать, лишь бы князь Долгоруков не заметил его присутствия.

— Итак, продолжим, — сказал дядя Ваня. — Андрей, твой подопечный хочет жениться?

— Очень хочет, — кивнул штабс-капитан. — Давно ему пора.

— Мне только-только восемнадцать исполнилось! — вскрикнул я.

— А уже контузия и польский орден на груди, — добавил Воронцов. — Точно пора жениться, пока не увели.

Все трое дружно покивали, глядя на нас с Лилит.

— А ты что скажешь, Лилечка? — спросил дядя Ваня. — Замуж хочешь?

Адская беженка, которая до этого не слишком понимала, что тут вообще происходит, внезапно залилась краской и, сжав еще сильнее мою ладонь, тихонечко ответила:

— Очень хочу, дядя Ваня.

Старый князь откинулся на спинку стула и, сделав победную затяжку вонючей примой, громогласно объявил:

— Совет да любовь молодым! А раз Илюша теперь наш примак, то и все вопросы по ущербу репутации и ЧП в гимназии — теперь вопросы семьи Долгоруковых. Мы с этим разберемся. А это заседание объявляю закрытым!

Вот так меня отмазали от трибунала. И заодно женили на «правильной девушке» из «правильной семьи».

Знал бы я, к чему приведет такое решение — выпрыгнул бы рыбкой в окно. Но в тот момент единственное, что я мог делать — это стоять и сжимать потную ладошку Лилит, совершенно не понимая, на какой виток пиздеца только что вышла моя жизнь.

В комнате было темно, но Лилит и не нужен был свет. Демонесса в своей истинной форме стояла у высокого окна и смотрела на большой сад, который раскинулся перед московским особняком семьи Долгоруковых. Свадьба была назначена через пару месяцев, когда решат все вопросы с документами.

— Проходи, старик, сядь, я же чувствую, как у тебя болят колени, — бросила через плечо Лилит.

— От тебя ничего не скрыть, — усмехнулся Иван Васильевич, проходя в комнату. — Так видно по походке?

— Я слышу ваши мысли, князь, — без затей ответила демонесса, глядя в окно.

— Никому об этом не говори, — тут же заметил старик, усаживаясь в кресло недалеко от окна. — И называй меня дядя Ваня, мне так привычнее. И приятнее.

Лилит бросила на старика косой взгляд. В ее алых глазах мелькнул вопрос, но демонесса ничего не сказала.

— Я сделал, как ты хотела, — продолжил дядя Ваня, — Штерн теперь целиком и полностью твой, и даже пикнуть не сможет. Свою часть ты выполнишь?

Дочь Сатаны нетерпеливо дернула хвостом и чуть повела крыльями, но все же ответила крайне спокойно:

— Конечно. Когда свадьба состоится и я стану полноценной частью этого мира как человек, я обязательно свяжусь с папой. Но все переговоры — уже ваша забота. Вы помните?

Князь Долгоруков, он же бомж дядя Ваня, он же двоюродный дядя героя Империи штабс-капитана Долгорукова, он же кузен императора Российского и его первое доверенное лицо и советник, и еще множество и множество титулов удовлетворенно кивнул. Он давно предвидел всю эту ситуацию, но будущие переговоры с параллельным измерением были пока от него сокрыты. Что-то мешало старому князю заглянуть так далеко в будущее, но он был уверен, что сделал правильный выбор. А самое важное — он сделал Штерна примаком. Уж слишком нравился ему этот паршивец, такой же ебанутый, как он сам в молодости или штабс-капитан.

А значит, Илюша отлично впишется в клан Долгоруковых.