Выбор за тобой (СИ)

Глава о начале

Полгода я приходила в себя после случившегося, почти три месяца пытаясь совместить реабилитацию собственной жизни с потугами забыть то, что произошло, пугаясь самой себя в отражении зеркал. А потом, потом начала понимать, что не могу жить в этой девятимесячной серости ради трех месяцев синего неба вперемежку с дождем.

Антошенька. Когда я обняла сына, мне показалось, что мой рухнувший мир наконец-то собрался по кусочкам: родной запах, нежные волосики, огромные, серые глаза. Они, конечно, объявили меня в розыск, и был близок первый суд о признании безвестно отсутствующей. Я успела. Спасибо Анне.

Я не запомнила боли, ударив кинжалом в собственную грудь, лишь бы избавиться от страшных воспоминаний и мучений, на которые обрекала Анна и я сама себя. Даже больше я, чем она. Леди действительно не принуждала, просто нашла, чем меня сломить. И победила. Только я оказалась тут, а Анна — нет. И я не понимала почему! Может быть, когда не принадлежащее тому миру тело умирает, его возвращают домой какие-то великие силы. А по словам врачей я пережила клиническую смерть. А может что-то ещё…

Находясь в больнице, я долго копалась в интернете и нашла сведения о том, что существовала такая Анна Вадов, была она крайне умна, крайне титулована, но вот уже десять лет, как считалась погибшей, исчезнув с катера у берегов Австралии, где отдыхала с любовницей.

Мысли обо всем случившемся не покидали, но делиться ими, значило прослыть спятившей. Посему, для себя я решила, считать это очень страшным сном, который закончился. А что до остальных, так для них я страдала амнезией.

И все бы хорошо, но порой я ловила себя на мысли, что молюсь за Риана и Дею с малышом, за Рэна, за Иллара, за последнего особенно, почти до слез… почти до слез разываясь между желаниями, чтобы он был и сном и явью.

После того, как уладилось большинство проблем и даже поработав три месяца, я решила, что жизнь — одна, и надо пользоваться тем, что есть. Мы подумали-подумали с мамой и решили уехать жить в тепло к родителям и сестре мужа в Испанию. На недвижимость в Питере были составлены договоры аренды с агентством. Сын и бабушка уже улетели. А я собралась совершить контрольный забег по подругам: холод, мороз, хорошая водка, теплые воспоминания.

Мы зависли на всю ночь. Подвыпившие бабы, орущие на весь двор «Ай вил олвейз лав ю» — то еще зрелище! Но нас поддержали с соседних балконов аплодисментами. Успех был на лицо!

Утром было тяжко — на таблетках пенталгина, а на запивку кофе. Объятия, сигареты. Объятия. Самолет через семь часов.

Отыскав машину среди сугробов, и отогрев руки и стекла, я понеслась на другой конец города.

Ранее утро воскресенья, пустые улицы и яркие лучи зимнего солнца, искорки снега из-под колес. Я поехала через город, совсем не хотелось маяться с КАДовским развязками, а старые улицы Питера пленили пустотой и тем, что я ними прощаюсь. Может, не на всегда, но…

Впереди показалась любимая развязка. Одиннадцать секунд зеленого. вжала педаль газа в пол, чтобы успеть, радостно вздохнув, потому что радио без еще не проснувшихся ведущих дарило только музыку без болтовни.

Я почти проскочила перекресток. Только сердце сработало быстрее мозга. Я ударила ногой по тормозу. Со скорости в восемьдесят на ледяной дороге. Страшно? Нет, не страшно! Машину начало разворачивать, зад занесло, но все-таки крепкий швед сделал свое дело, и благодарность судьбе, что не было других машин. Меня развернуло поперек широкого проспекта. Но это мало волновало, мои глаза смотрели в спину мужчине. Он на секунду повернул голову, бледное лицо, длинные ресницы, мозг мог ошибиться, сердце нет.

Я вылетела из машины, даже не закрыв дверь, и помчалась к нему, не крича, не прося обернуться, просто бежала, а, настигнув, схватила за руку и дернула на себя, разворачивая.

Бледный, очень худой, изможденный, с ледяной кожей, но это был Иллар.

Он точно в замедленной съемку повернулся ко мне. Мы смотрели друг на друга, и хотя на его лице кроме полной апатии ничего не отражалось, но это было он! Он! Два шрама белыми полосами по моему сердцу! Я потянула его за руку, и он послушно шагнул за мной, не узнавая, не замечая, доверяя.

Я аккуратно усадила его на переднее сиденье, пристегнув ремнем.

Черная тоненькая кожанка и под ней рубашка, мороз минус двадцать! Тонкие черные брюки.

Меня била дрожь, я не знала, как вести машину. Из окна одного из домов послышался окрик: «Женщина, вы что, оего сбили?»

Так и хотелось сказать: «Только бы не на смерть!»

Красавица Вольво блеснула дисками, развернулась и понеслась дальше, я никогда так осторожно не водила. Хотя нет, вожу так, когда Тоха со мной.

Самолет через шесть часов. Уже и забыла об этом! Сейчас волновал только врач!

Когда я подлетела к дому, скорая уже была на месте, а там Антон, знакомый с МЧСовской, потрясающий доктор, в честь которого мы с Андреем и назвали сына. Я словно заводную куклу вывела Иллара из машины, и его погрузили в скорую.

Истощение, сильнейшее воспаление легких и всего до кучи. Десять суток реанимации и лишь на одиннадцатые дыхание стало стабильным. Все это время я моталась между клиникой и домом, сама с температурой, с не проходящей не отпускающей дрожью. На десятые сутки придя домой и поставив звонок на максимум, не раздеваясь, я рухнула на кровать. Спала до утра, пока не разбудил Антон.

— Тут твой друг, вроде как, тебя зовет, у него, правда, с речью проблемы. Мне жаль, Верунь!

— В смысле проблемы? — спросонья я не понимала о чем речь.

— Он говорит лабуду непонятную, МРТ не назначали, но как бы… повреждения мозга не было. Да и с документами как теперь быть?

Я засмеялась. Нет! Просто ржала как лошадь до икоты и собравшись за считанные секунды рванула в больницу. Припарковавшись, как последний мудак, я летела по коридорам клиники и только у палаты замерла, пытаясь отдышаться, собрать остатки сил и постучаться. Дверь была приоткрыта и я чуть толкнула ее ладонью.

Иллар стоял у окна в больничной одежде. И при всей худобе и изможденности, при всей его человечности, без всяких приукрашиваний, для меня он был прекрасен. Я знала, что в нем достаточно силы и достаточно чувств, раз он решился на такое.

Мужчина почувствовал, что в палате уже не один и обернулся.

Встретив его взгляд, все благие мысли про его ко мне чувства вымело из головы порывом ветра, наполнив сердце страхами, что он тут не за этим, что мир его Анна уничтожила, что все было зря, что он мстить пришел, что я для него никто, что мы никогда…

Я так и стояла бледнея, холодея и сочиняя в голове варианты один хуже другого, а он пересек комнату и опустил голову мне на плечо, согрев горячим дыханием шею. Мир закружился, но через удар сердца замер, как сложившийся паззл, и стал таким, каким и должен быть, когда появляется тот, кто и есть недостающая часть твоего мира.

Когда-нибудь он расскажет мне, что Анну убил Темный Лорд по имени Алрикс, не простивший того, что она хотела променять все на переход в свой мир, и что ее кровь все же открыла для меня портал, что Риан, Дея и малыш в порядке, что Рэн и Найри остались вместе, что Повелитель Ада ради правнука нарушил закон, за что и примет свое наказание в свое время, и что нельзя уходить под руку с врагом в неизвестность, не оставляя надежды тому, кто готов отдать очень многое, чтобы защитить тебя.