Второй шанс

Глава 5

Лейтенант Виктор Андреевич Морозов утащил меня к себе домой. Схватил за рукав около телеги, и, пока в доме не усадил на лавку за столом, не отпускал, будто боялся, что если выпустит, я исчезну.

Пока его жена, миниатюрная, как все местные, симпатичная девчонка Сайка, которая на фоне стадевяностапятисантиметрового Витьки смотрелась совершенной дюймовочкой, накрывала на стол, при этом успевая улыбаться мне, успокаивать одного из их с Витькой сына, пятимесячного, и направлять в мирное русло разрушительную энергию второго, двухлетки, Витя рассказывал мне свою незамысловатую историю.

Здесь Витька был уже четыре года. Пацан из небольшого провинциального российского городка, без особых талантов и желаний, закончив школу поступил в местный технический институт, через некоторое время гордо переименованный в университет. Страна очень успешно катилась все глубже в задницу, специалисты никому нужны не были, и поэтому Витька учился ни шатко, ни валко, больше внимания уделяя подработкам да пьянкам с девчонками. В 2000 году получил диплом и специальность инженера-технолога и, ни блата ни сумм денежных существенных не имея, загремел в армию «пиджаком». Тут как раз подоспела очередная сортиротопительная контртеррористическая операция, и Витька, взяв под козырек в ответ на приказ Родины: — «Надо», отправился на войну в должности командира взвода. Получив под свое начало два десятка срочников — доходяг и вечно ломающийся БТР — КШМку, за полгода 22-летний лейтенант Витя успешно дослужился до дистрофии. А потом, на горной дороге, под его Уралом, где Витька ехал старшим машины, прогремел взрыв.

Очнулся Морозов, в отличии от меня, не в глухом лесу, а прямо возле общинной пашни местных хлеборобов, где и был ими вскоре подобран. Социальная адаптация Витьки в новой среде прошла довольно быстро. Там, в прежней жизни, у него не осталось ничего такого, о чем следовало бы сожалеть и убиваться. Семьей не обзавелся, с родителями, по мере вступления Вити во взрослую жизнь, контакт постепенно терялся, жили каждый сам по себе, работу любимую найти не успел, друзей особых не было — так, собутыльники школьно-институтские. Осознав, в общих чертах, как и куда попал, Виктор, не склонный по жизни к глубокому анализу, моментально принял новые правила игры. Местные встретили его прекрасно, оказалось, что такие как мы с ним потеряшки уже попадались аборигенам. Не здесь, не в этом городке, а вообще, в землях людей леса, как они себя называли. И почти всегда найденыши эти были очень полезны для местного социума. Не подвел своих спасителей и Витька. Побродив с неделю по городу и окрестностям, посмотрев на местные реалии и подучив язык, который, кстати, оказался не сложным и имел много общего с группой славянских языков (вот почему мне в речах Айки и Ольда слова знакомые слышались), Морозов вспомнил, что, согласно полученному в прошлой жизни документу, он носит гордое звание инженера. А так как обучатся в высшем учебном заведении он имел честь во времена, когда новая суровая экономическая реальность выдавила на обочину жизни еще не всех грамотных, и, что самое главное, душой болеющих за дело обучения молодых специалистов преподавателей, а ВУЗ у Вити был технический, кое-какие знания, которые могли быть полезны в новых условиях, ему в голову все-таки смогли впихнуть. Особенно, в первые год-два его обучения, когда ум у него еще оставался достаточно восприимчивым и рутина добывания хлеба насущного не поглотила все его мысли без остатка. Вспомнил лейтенант и свои практики на заводах, и помощь дедам в деревнях, и опыт ремонта вверенной техники в полевых условиях.

Порох изобретать Витька не стал (да и не смог бы), а вот улучшить процесс, количество и качество вырабатываемого железа и изделий из него у него получилось. Когда мы уже уселись за собранный Сайкой стол, а сама маленькая хозяйка начала принимать участие в беседе, выговаривая русские слова с очаровательным акцентом, Морозов попытался мне объяснить все тонкости проведенной им модернизации местной металлургии, упоминая водный двигатель, и какие-то высокие печи, фены, ковки и закалки, почти дамасскую сталь, а так же разделение труда в процессе, но я, через какое-то время, попросил его прекратить уничтожать мне мозг, объяснив, что образование у меня юридическое, заочное, и с металлическими изделиями я могу обращаться только лишь как уверенный пользователь. Сломанный механизм, а основные механизмы, с которыми я общался большую часть жизни, были предназначены для метания на значительное расстояние небольших металлических предметов путем освобождения энергии сгоревших пороховых газов, я могу починить только путем замены неисправной детали аналогичной, но никак не самостоятельным изготовлением оной. Тонкости процесса появления этих изделий мне непонятны совершенно. В общем, оказалось, что по итогам Витькиного прогрессорства у местных появилось гораздо больше металла и существенно улучшилось его качество. Как результат — хорошее оружье и инструменты, увеличение производительности труда, дополнительная статья доходов при торговле, все рады-довольны, Витька — старшина цеха кузнецов. Главной же вундервафлей, привнесенной Витей в местные реалии и за которую на него были готовы молиться, оказалась пила. Обычная двуручная пила. Чем был так ценен сей девайс я понял несколько позже.

Еще я успел узнать, что пришельцы выпадали в это мир очень не часто и с большим разбросом по территории. За время своего пребывания здесь, Витька успел познакомиться только с одним из них — очень уважаемым лекарем самого большого из доступных людских поселений, в прошлом Главным хирургом ВПГ, пятидесятилетним подполковником медицинской службы Артуром Тиграновичем Авокяном, попавшим в 1996 году, вместе с выездной медицинской бригадой, под удар уходящих в прорыв боевиков.

Энергичный носатый доктор сам прискакал к Витьке в сопровождении отряда воинов очередной смены приграничных гарнизонов, как только слухи о появлении нового пришельца достигли здешней столицы. Погостив в городке три дня, пока менялись гарнизоны, Артур, как успел, ввел Витьку в курс окружающих реалий, между делом подняв квалификацию местных лекарей до невиданных до сей поры высот, демонстрируя и оставляя в подарок им передовые, сделанные по его заказу лучшими местными мастерами, инструменты, и методы лечения.

Следующий раз появился почти через полтора года, по приглашению, когда Витькина жена рожала первенца. Ребеночек у Морозова получился славный, но по местным меркам не просто крупный, а огромный — четыре с половиной кило. Бедная маленькая Сайка без помощи носатого доктора с родами бы не справилась однозначно, местная лекарская братия надлежащую помощь тоже оказать сумела бы навряд, поэтому кончиться все могло очень плачевно. Доктор приехал, и вытянул и мать, и ребенка. После этого стал почитаем Витькой вторым отцом (а за отсутствием в этом мире биологического, так и первым), рассказывал о нем лейтенант с громадным почтением, порой доходящим до религиозного экстаза. Когда Витя с Сайкой рожали второго, Авокян приехать не смог, там у них случилась какая-то война и доктор, по своей неизменной с прошлой жизни привычке, чуть ли не в первых рядах воюющих рвался спасать человеческие жизни. Но все обошлось, вторые роды прошли легче, да и местные Эс. Ку. Лаппы за эти годы многому научились у славного подполковника, специально посылаемые к нему в столицу на практику осознавшим необходимость улучшения медицинского обслуживания населения местным руководством.

Так вот, доктор Артур жил в этом мире дольше, знал и понимал об окружающем гораздо больше, а узнать и понять еще рвался с энергией бультерьера, увидевшего ногу зазевавшегося соседа. Но соратника и сторонника в деле умножения знаний в Морозове он не нашел.

Дело в том, что Витька был не любопытен. У него жизнь здесь сложилась как нельзя лучше — любимая жена, замечательные детки, хороший дом, полезная работа, что еще нужно человеку? К военным действиям Витьку не привлекали в силу полной профнепригодности. После переноса, все старые Витькины болячки, приобретенные во время бурной студенческой жизни и не менее бурной, но короткой, военной карьеры у него, как и у меня, пропали полностью. Но дело в том, что Морозов и в лучшие свои годы был абсолютно неспортивен, отвратительно координирован и страдал откровенным недостатком мышечной массы. Все Сайкины попытки докормить Витю хотя-бы до состояния, при котором соседки при встрече с ним не плакали бы в три ручья, сожалея о скорой Витькиной гибели от истощения, проваливались на корню. Нет, кушал бывший лейтенант хорошо, много и часто, но корм, как оказалось, был не в коня, и мышцы на Витьке расти упорно отказывались. Поэтому, когда, в случае нужды, большая часть мужского населения городка хватала оружие и неслась бить морды супостатам, что случалось не так чтобы очень часто, но регулярно, Витя оставался в тылу крепить обороноспособность державы. За все четыре прошедших года своего попаданства Морозов даже до соседнего городка не добирался.

Доктор Артур рассказал Вите, что в других городках, расположенных гораздо восточнее столицы, жило еще несколько наших современников, с некоторыми из которых доктор был знаком, а о других только слышал. В доступных для передачи информации поселениях западнее Витькиного городища пришлых не было. По преданиям, бытовавшим в среде людей леса, еще дальше на восток и южнее был когда-то целый город, населенный исключительно пришлыми великанами. Что стало с этим городом и его жителями, да и был ли он вообще, Авокян не знал. Экспедиции в далекие земли осложнялись сложившейся в этом мире геополитической ситуацией и тем, что столь ценного кадра жители столичного мегаполиса не горели желанием никуда отпускать даже под усиленной вооруженной охраной. Ладно, понял я уже, что информации, полученной от Вити, мне будет совершенно недостаточно, и без встречи с доктором этим мне не обойтись, искать его надо при первой возможности.

О себе рассказать и информацию об окружающем мире я от семьи Морозовых получить (а Сайка, справившись с первой неловкостью и рассмотрев, что я, не смотря на грозную внешность, кусаться не начинаю, уже включилась в беседу и так активно перебивала мужа, что становилось понятно распределение ролей в этой семье) я не успел. Пришел военный и позвал меня на войну.