Твердая Надежда. Книга 1. Второе рождение.

Глава 7

Купание железного коня - процесс не простой. Когда заезжает - надо показать его передней камере карточку с кодом мойки. На висящем у стены табло выскакивает уведомление о прошедшей оплате и заказанная услуга. Иногда требуют только почистить салон, чаще - только мойку снаружи. Такси всегда заказывают полную мойку с уборкой. Клиенты ведь у них попадаются разные: могут намусорить или выпачкать салон. Сперва надо пройти от передка к заду, нанося разбрызгивателем моечную пену. Серёжка в это время делает так же с противоположной стороны. Потом, так же - вместе с разных сторон - протереть специальной тряпкой. Потом стряхнуть пену скребками и обмыть горячей мойкой. При этом важно не попасть струёй в напарника. Для человека это опасно. Однажды украдкой попробовала подставить руку - горячая и бьёт сильно. Видно, как кожа проминается. Когда машина вымыта - нужно пройти сушилкой. Этакий мощный фен. Парик высушивает за минуту. Если заказана уборка - к камере бокового обзора надо поднести другую карточку. Двери отпираются - и можно приступать к уборке. В конце - ещё одна карточка заставляет машину закрыть и запереть двери, а потом - выехать за ворота.

Машины все разные. Иногда кажется - что у них даже есть свой характер. Такси - трудяги, без всяких изысков. Похожие, как родные братья. У них не бывает руля и простой, зато вместительный салон с местом для багажа. Зато снаружи оклеены яркой рекламой своей компаний, с которой приходится обращаться аккуратно - чтобы не сорвать струёй из мойки. Грузовые такси похожи на них, только салон поменьше, зато чистить у них приходится ещё и грузовой отсек.

По частным машинам хочется угадать характер владельца. В салоне БМВ сразу представляется нахальный тип в дорогом костюме. От этого и морда БМВ кажется нахальной. Мерседес - солидный дядька. Глядящий на всех через губу и основательный во всём. При этом не менее модный, чем БМВ. С маленькой красненькой Реношкой хочется поболтать, как с подружкой. Она приезжает часто и на переднем сидении всегда привозит крошки от печенек. Чёрная Рено выглядит её старшей сестрой. Строгой немолодой тёткой. За вечные следы шерсти на заднем сидении прозвала её "дама с собачкой". Форды - суетливые служащие, обычно торопливо смывающиеся, только обмывшись снаружи.

Внедорожники – странные ребята. Вкатываются солидно. С мягким покачиванием. Но при этом бывают грязными, как будто переплыли болото. Самый большой грязнуля - Уазик. Кажется - ни разу не приезжал, не вымазавшись по самую крышу. При этом у всех внедорожников обязательно есть руль. Бывает интересно во время уборки на секунду присесть за руль, взяться за него руками и сделать фото. Будто вела сама.

* * *

– Дядь Сень, тебя подменить?

– Надь, ты будто не устаёшь.

Отошел и присел в сторонке. Она всё-таки странная. Вроде - обычная девушка, иногда задумчивая, иногда - хохотушка. Но держится всегда будто сама по себе. Даже обедать никогда не садится. Не то брезгует, не то фигурку бережёт. А там есть - что беречь, хороша. Сколько Серёга ни пытался её куда-нибудь пригласить - в кафе или прогуляться - сразу отказ. Видать - парень у неё есть. Да и как не быть у такой милахи? И к автомобилям у неё отношение особенное. Сама себя называет не мойщицей, а банщицей. Когда моет автомобили - может с ними тихо разговаривать, как с живыми. Заезжают - здоровается, уезжают - прощается. Вот сейчас суетится вокруг красной Рено, а сама будто подружку увидала. Говорит тихо, что говорит - не разобрать. Но только похоже - о чём-то ей рассказывает. Нашла что-то под сиденьем - удивилась, погрозила пальцем, положила в кармашек на двери.

* * *

Работа на мойке - день через день. Начинается рано утром и заканчивается довольно поздно, когда улицы и дворы уже пустеют. Но хотя район считается хулиганским - идти домой одной совсем не страшно. Не потому, что самое страшное уже случилось и терять нечего. А просто поняла, что прочная пластиковая кукла ничем не рискует. Одета скромно, в маленькой невзрачной сумочке ничего ценного. Но пока никто и не приставал. Даже собаки лают только издали. Видимо - что-то их отталкивает в запахе. По дороге зашла в дежурную аптеку, запаслась очередной бутылью "завтрака язвенника" - вот и все припасы. Остальное есть в розетке. И ради чего было усложнять, запихивая в довольно стройную талию ещё и генератор? В походы по горам ходить? Пока ни разу не пригодился. Лучше бы сделали систему "тихо поплакать от одиночества". Но без неё приходится быть пластмассовой оптимисткой. Даже странно, что ни дядя Сеня, ни Серёжка до сих пор ни о чём не догадались. А может быть - просто не подают вида, чтобы не обидеть? Да и как спросить? "Скажите, девушка, Вы резиновая?" Хихикнула, поднимаясь в лифте.

В квартире так чисто, что скучно. Даже некому нашкодить - хоть котёнка заводи. Но котёнка надо будет кормить. А на еду теперь смотреть... Потому и в кафе больше не пыталась устроиться. Улеглась на диван, подключилась к зарядке, закрыла глаза. До самого утра можно не шевелиться. Но это не значит - сразу спать. Мобильник набит учебниками для поступления в университет. В школе никогда не была отличницей и теперь приходится навёрстывать упущенное. Тренировать последнее, что ещё можно тренировать.

* * *

Завтрак не радует совсем. Больше напоминает приём какого-нибудь лекарства. Поэтому придумала себе развлечение: закрыть глаза и представить себя за столом с чем-нибудь вкусным. Когда это получается - настроение сразу улучшается и предстоящий выходной уже не кажется таким уж пустым. Тёплый сентябрь ещё радует солнечной погодой, можно одеться в лёгкую курточку с рукавами до локтя, повязать новый тонкий шарфик, и идти по дворам и улицам - разглядывая дома, деревья, людей. Можно представить себя художницей, ищущей натуру для картины. Можно незаметно сфотографировать взлетающего голубя или красивую тень. Потом, когда погода снова заставит сидеть дома - можно будет перебирать фотографии, удалять неудачные, вспоминать интересные моменты.

Из дома можно идти разными путями, в разные стороны. Можно сесть в автобус и уехать в старый центр. Там ещё сохранились дома, не похожие один на другой. Их строили, когда по улицам вместо автомобилей двигались лошади, запряженные в повозки. Телефон услужливо показывает старинные фотографии, привязанные к карте. Можно остановиться у памятника Пушкину. Он бронзовый и неподвижный. Молча смотреть на него, а в левом ухе будут звучать его стихи. И тогда можно представить, что бронзовый Пушкин живой внутри, и он сам читает свои стихи. И сразу он становится роднее и ближе. А ещё можно зайти в музей и, стараясь двигаться бесшумно, переходить от одной картины к другой.

А потом будет дорога домой. И длинный тихий вечер, заполненный учёбой. Не потому, что надо. А потому, что сама так решила.

* * *

Отпирая мойку, дядя Сеня подзывает с хитрой улыбкой и подмигивает.

– Серёга, у меня для тебя идейка.

– Вываливай.

– Ты за Надькой ничего необычного не заметил?

– А что - с ней что-то не так?

– А как она машины моет?

– Да как? Кайфово моет, быстро и чисто.

– Балда ты, Серёга. Она с ними, как с живыми - разговаривает.

– Тю. Я думал - это она напевает что-нибудь. Думаешь - она с приветом?

Хотя Надьки ещё нет, он понижает голос.

– Девки все малость с приветом. Походу - Надька технику обожает. Пригласи её куда-нибудь - где техники много. Глядишь - и поведётся.

– Дядь Сень, ну ты Пинкертон. Я бы и не подумал.

– Всему вас, молодежь, учить надо.

Идея дозревает моментально. И вовремя же дядя Сеня мыслю подсуетил. Только появляется напарница - сразу же выдал ей без всяких предупреждений:

– Надька, завтра - закрытие байкерского сезона!

– И... И что? У тебя разве есть байк?

– У меня нет. Но там соберутся крутые парни на мотоциклах. Концерт будет.

Надюха задумывается. Раз сразу не сказала "нет" - надо дожимать.

– Давай сходим. Я в прошлом году был - так прикольно. Прикинь - чопперы в хроме, всякий кастом, спорты в пластике.

Она прикрывает глаза, видимо - пытается себе это представить.

– А где это будет? – осторожно спрашивает она.

– На площадке за мостом. Давай. Не боись - там за порядком сами байкеры следят. А если что - так ты же со мной.

Она загадочно улыбается.

– Я подумаю.

Весь день между делом вспоминал какие-нибудь интересные моменты с прошлого раза. А она садилась в свой уголок, подпирала щёки ладонями и слегка улыбалась, прикрыв глаза. Когда уже собирались закрывать на ночь мойку - она подошла и тихо предложила:

– Серёж, давай встретимся на остановке перед мостом.

– Я думал тебя от дома проводить.

– Не надо. Я... Я с утра хочу зайти в магазин.

* * *

Чтобы казаться на "закрытии" своим - оделся соответственно - в чёрную кожанку и чёрные джинсы. Кажется, байкеры - последние, кто всегда управляет своим транспортом сами. Пока стоял на остановке - их мимо прокатило больше десятка. Сам пришел раньше условленного времени и настроился, что придётся ждать долго. Но Надька является минута в минуту - как на работу.

– Привет, я готова.

Впервые увидал её одетой по-выходному. Юбка в складочку до колен, чулки в чёрных цветах, чёрные кроссовки на небольшом каблучке, блестящая светлая куртейка из кожзама и такая же шляпка с узкими полями, светлые перчатки с застёжками на запястьях. Показал большой палец и предложил свой локоть. Увы - отказалась. Ладно. Она вообще недотрога. Но прогресс уже на лицо. В автобусе продолжил ей расписывать, как оно было, но она только улыбалась и глядела в окно. Вышли на второй остановке после моста и почти сразу оказались у входа на площадку. Народа ещё не очень много, мотоциклы стоят рядами, но не плотно - чтобы каждый можно было осмотреть. Сразу повёл её к самым ярким - кастомам. Блестят, как ёлка на новый год. У одного на руле пристроен череп какого-то горного козла с рогами. На многих навешаны кожаные дорожные сумки. Надя снимает перчатку, приседает и трогает тисненый рисунок на коже - морду тигра. Внушительный хозяин байка подмигивает:

– Красиво?

– Аккуратно, – соглашается Надька. Хочется показать себя знатоком - спросил у хозяина:

– На базе Кавасаки?

– Он самый. Эй, девушка, он ещё горячий!

– Ой - да, – соглашается Надя, убирая ладонь с ребристого цилинда.

– Не обожглась?

– Нет, он не настолько горячий.

Тронул сам - и тут же пожалел. Прикоснулся буквально на секунду, а кончик пальца сразу покраснел и заныл.

– Ох... – испугалась Надя. Тут же полезла в свою сумочку и вытащила чёрный пакет с салфетками. Успел прочитать на упаковке "для очистки салона". Приложил влажную к пальцу. Хоть что-то. Пока возился с салфеткой, она спросила у хозяина:

– А этот байк умеет ехать сам?

– Не, это настоящий. Умные стоят вон там, отдельно. – пренебрежительно кивнул байкер.

Надька сразу потянула туда. У первого же наклонилась и принялась разглядывать. Палец всё ещё ноет. А она прошлась пальцами по обтекателю, тронула седло...

– Лопни моя батарейка. Куколка, неужели это ты и ты здесь? – спрашивает вдруг какая-то тётка. Обернулся и оторопел. У тётки левая сторона головы закрыта титановой пластиной с маленькой обтекаемой фарой. Ирокез, как у индейца. Сама вся в чёрной коже, и в левой руке держит за ремень открытый шлем. Но главное - рука. Явно механическая.

– Софья-Виктория? – удивлённо выпрямляется Надя.

– Надька! – орёт тётка, бросаясь обниматься. – Пищу и плачу! Ты пришла! Сама?!

– Нет - с ним, – кивает Надька. А потом происходит что-то странное. Надя молчит, но тётка с железной рукой ей отвечает.

– Конечно. Ладно, замётано. Да ты чё? Лопни моя батарейка. Ну ты ваще. Ты позвонила бы - я бы тебя затак провела. Думаешь - я могла промолчать? Да ладно. Погодь. Главное - не смывайся, лады?

Надя кивает и тётка смывается. Проводил её удивлённым взглядом.

– Ты её знаешь?

– Она старая байкерша и татуировщица, – просто отвечает Надька. – Когда-то попала в аварию.

– А откуда она тебя знает?

– Случайно встретились... – пожимает Надя плечом и снова принимается изучать мотоцикл. Он стоит, опираясь на обычные мотоциклетные колёса и пару крошечных боковых - как у детского велосипеда. Указал на них и усмехнулся.

– Они поднимаются на скорости выше пяти километров в час, – немного подумав, сообщает Надя со знанием дела.

– Надь, так ты что - из них? Из байкеров?

– Нет, Серёж. Просто интересно.

Разглядев во всех подробностях один, Надя перешла к следующему и снова принялась изучать. Но загремевшая музыка заставила её оторваться от занятия, будто украдкой помахать мотоциклам ладошкой и обратить внимание на сцену. Решил, что пора действовать, взял её за руку и повёл поближе. Надькина перчатка бархатистая, приятная на ощупь. Никогда ещё не держал её за руку. Возле сцены уже толпа, и она ощутимо сжимает. Понятно - старается не потеряться. Но руки у неё сильные. Протолкался вместе с ней поближе к сцене и приобнял за плечо. Приобнял - и сразу понял, что ей неловко. По тому, как она напряглась. Будто под курточкой не рука, а железная труба. Убрал руку и поглядел ей в лицо. Кажется - она немного смущена. Не стал упорствовать и снова взял её за руку.

– Парни! – рычит в микрофон ведущий в чёрной косухе. – Осень - не время для тоски! Хотя скоро зима загонит наших железных коней в тёплые гаражи, но мы не расстаёмся с ними! Мы будем готовить их для новых путешествий! Чтобы весной снова слиться с ними воедино! И рули станут продолжением наших рук! И колёса понесут нас в новые дали! И мы соберёмся ещё не раз!

А потом были конкурсы, кого-то из байкеров поздравляли с днём рождения, была музыка. И на одной из мелодий Надя начала пританцовывать. Осторожно взял её за руки и немного развёл их в стороны.

– Ты умеешь танцевать?

– Немножко.

– Тогда я тебя поведу. Стань продолжением моих рук.

Она улыбнулась.

– Хорошо. Я побуду твоим мотоциклом.

В толпе негде развернуться, но можно танцевать на месте. Просто переминаться под музыку с ноги на ногу. Она улыбается - и это уже здорово. Краем глаза заметил, что возле ведущего на сцене появилась тётка с титановой башкой. Ведущий схватил микрофон, музыка притихла и над байкерской вечеринкой зарычал его голос:

– Парни! Среди нас сегодня удивительная девушка, о которой многие слышали! Девушка, сумевшая победить страшное испытание и вернувшаяся к жизни! И дарящая теперь надежду другим! И сегодня Надежда почтила своим посещением нашу вечеринку!

Спросил в шутку свою спутницу:

– Надь, это не про тебя?

– Надька! – кричит со сцены тётка. – Давай сюда!

И смотрит-то не мимо!

– Нет-нет-нет... – вдруг смущается Надюха.

– Ахренеть! – восклицает стоящий рядом толстый байкер. – Так это ты?!

– Ну зачем?! – кричит Надя в сторону сцены, откуда уже проталкивается тётка с ирокезом. Схватив железной рукой Надю за руку, тётка тянет её к сцене. Ничего не понимая, потащился следом.

– Надежда, Надежда! – уже скандирует толпа. Надя смущена, но поднимается на сцену. Остался внизу, только прошел к середине, чтобы быть к ней поближе. Тётка обняла её за плечи правой, а левую - железную - поняла вверх. Толпа просто взревела восторгом. Надька схватилась за щёки и удивлённо глядит на толпу.

– Угостим Надежду нашим восторгом и вниманием! Надя, скажи что-нибудь! – подсунул ей микрофон ведущий.

– Я не знаю... – смущается она.

– Скажи главное, – суётся к микрофону тётка.

Толпа замолкла. Слышно, как по проходящей мимо трассе едут автомобили.

– Главное... Главное... Главное - это продолжать жить! – находится Надька.

А потом снова загремела музыка и смущённая Надюха спустилась со сцены. По быстрому отвёл её в сторону, схватил за плечи и посмотрел в глаза.

– Откуда они все тебя знают, Надь?!

– Это всё Софья-Виктория. Она всем разболтала...

– А почему я не знаю? Что у тебя за секрет?

– Извини, я не хотела об этом говорить.

– Ты попала в аварию?

– Не совсем, но... Мы с ней познакомились в больнице...

Обнял её, но она снова напряглась, как камень. Отпустил.

– Прости. Тебе неприятно со мной?

– Дело не в тебе, Серёженька. Но я...

– Надь, не бери в голову. Главное - что для тебя всё позади. Хрен с ним, не буду больше спрашивать - что с тобой случилось. Ты классная и тебе тут рады. Остальное просто забудь.

– Это невозможно забыть, – отворачивается Надя, закрывая лицо рукой в бархатистой перчатке. Осторожно приобнял её за плечи. Они снова удивительно твёрдые. И раньше замечал - насколько она выносливая, но не думал, что настолько тренированная.

– Пойдём - ещё потанцуем?

Она оборачивается и вдруг обнимает сама.

– Ты разве ничего не чувствуешь?

– Чувствую. Ты что - с гирей занимаешься?

– Дурак... – отвечает она тихо и прижимается к плечу щекой. Вот щёчка такая, как положено - в меру мягкая. Наклонился и предложил:

– Придём к ним весной? На открытие сезона.

– До весны ещё дожить надо.

– Доживём, обязательно.

* * *

За окнами автобуса уже ночь. Блеснула река и потянулись городские кварталы. Надя стоит у окна и молча глядит на городские огни. Осторожно тронул её за талию. Круто, конечно. Но для девушки как-то уж слишком. Пообещал себе тоже заняться каким-нибудь спортом, чтобы не отставать. Что она за звезда? Не может звезда работать на автомойке. Но спрашивать её боязно. Тем более - уже сам пообещал не спрашивать. А она молчит всю дорогу. Зато, когда пересаживались на другой автобус возле старого рынка - взяла под руку. Своей рукой, напряженной до каменной твёрдости. А потом вдруг осенило - она точно пережила аварию. Приятель рассказывал, как сломал ногу - а потом ходил на лечебную физкультуру. Наверно - там она и привыкла тренироваться. Так и ехали всю дорогу молча. А потом она просто взяла - и вышла на своей остановке. Даже попрощаться не успел.

* * *

Проводила взглядом автобус, увозящий Серёжку. Кажется - он так ничего и не понял. Может быть - и хорошо? Значит - можно сойти за живую? За настоящую... На минуту будто стало теплее. Но индикатор подсевшей за день батареи не даёт забыться. И без перчаток он бы точно почувствовал холодные руки. Дошла домой быстрым шагом, переоделась в домашнее, рухнула на диван и уже привычно воткнула зарядное. Говорящая кукла. Зачем было устраивать такой цирк? Чему они радовались? Кого они увидели? Пластиковую куклу, которая говорит человеческим голосом? Таких кукол, говорят, в любом секс-шопе целая витрина. И Серёжка - дурак. С гирей. С батареей занималась! От грузовика! Заплакать нечем, поэтому хохотнула. Спортсменка! Разрядница! Электрическая. С электрическим зарядником. Но стоять на сцене всё-таки приятно. Когда толпа приветствует, как героиню дня. И ждёт твоего слова. Может быть - попробовать в театральный? Можно тексты не учить, а читать по электронной шпаргалке. Ага. А потом достанется роль, где надо будет заплакать - и всё. Никак от слова нечем. А женские роли часто такие - плаксивые. Придётся цеплять трубочки с водой - как у клоунов в цирке. Цирк. С железными конями.

* * *