Твердая Надежда. Книга 1. Второе рождение.

Глава 18

– Нет, Коль, не надо. Честно. Я и так нахальная, как бульдозер.

– Надь, точно не надо? Я Катюху знаю - она зря просить бы не стала.

– Извини, нет. Просто не нужно.

– Ты ведь даже не знаешь - от чего отказываешься. Ты когда-нибудь была на психологических тренингах?

– Не была, ну и что? У меня есть знакомый психолог. Он хорошо меня знает, если что - лучше к нему схожу. Правда.

– Ну смотри. Если передумаешь - звякни. Пара недель на раздумье у тебя есть.

– Хорошо, Коль. Я подумаю. Пока.

Приподняла голову с Серёжиного плеча и посмотрела ему в лицо. Он улыбается:

– О чем-то задумалась?

– Ты ведь любишь меня такую, какая я есть?

– А какую ещё? Другой-то тебя нет.

– А если бы я изменилась?

Он гладит по руке.

– Надь, ты и так классная.

Прижалась плотнее и прикрыла глаза. В комнате так тихо, что слышно его дыхание. Живое дыхание. Совсем не такое, как шелест искусственной системы жизнеобеспечения. За плотно закрытым окном - день. Обычный дождливый день, какие изредка случаются весной. И поэтому есть повод провести выходной в постели. Вдвоём под лёгким одеялом тепло, и, если не шевелиться, батарея разряжается совсем медленно.

– Ты не спишь? – спрашивает Серёжа.

– Нет.

– О чём думаешь?

– Я? О том, как приятно с тобой лежать. А ты?

– У тебя ведь ноги чувствуют тепло?

Погладила его ногой под одеялом.

– Я чувствую всё. Я могу ходить на морозе в тоненьких чулках, и ноги будут холодные, как лёд. И мне ничего не будет. Но когда ты меня согреваешь - это очень приятно.

– Ты сейчас тоже тёплая.

– Это твоё тепло, милый. Мой подогрев сейчас не включается.

– У тебя есть подогрев?

– Конечно. Поэтому на морозе батарея сильнее разряжается.

– Выходит - я сейчас продлеваю жизнь твоей батарее?

– Да.

– Тогда я постараюсь согревать тебя почаще. Чтобы ты жила долго.

Дёрнулась, подставляя губы к его губам.

* * *

Совсем другой вечер, совсем другая погода. Но одинокий выходной снова прошел в постели - за чтением учебников. Под вечер не удержалась и набрала знакомый номер.

– Внимаю.

– Димочка, не помешала?

– Нет. Сегодня я свободен, как кирпич в полёте. А что случилось?

– Ты ведь всё знаешь о роботах?

– Много. А что тебя интересует?

– Может робот вести себя, как человек?

– Может. Если его на это запрограммировать. Только всё равно это будет имитация.

– А как же искусственный интеллект?

– Любой искусственный интеллект тоже запрограммирован на решение какой-то задачи. Может быть - комплекса задач.

– А без задач бывает?

– Нет.

– Может быть - ты просто о таком не слышал?

– Пытались ради эксперимента сделать самообучающегося робота без конкретной цели. Он так и не пошевелился.

Усмехнулась:

– Как я сегодня. Лежу бревном.

– Догадываешься - почему он тоже лежал бревном? У него нет потребностей, которые надо удовлетворять. У любого нормального человека есть, у тебя тоже есть, хотя и меньше. А ему шевелиться было незачем.

– И что с ним сделали? Так и разобрали?

– Зачем? Запрограммировали на задачу - сразу дело пошло.

– Выходит - без цели нет действия?

– Есьсесьно. У человека тоже изначально есть куча целей. Они заложены природой.

– Как бы - тоже запрограммированы?

Дима объясняет с расстановкой, обдумывая ответы.

– Ну в некотором роде. Хотя не все. Вот необходимость питаться - это тоже задача. Но она обусловлена тем, что иначе человек умрёт. А желание жить - да, заложено.

– Тогда выходит, что любой человек - тоже немножко робот?

– Если утрировать и упрощать, то да. Немножко.

– Дим, а как ты думаешь, я - больше робот?

– Внешне - да. А так - нет.

– Разве?

– У тебя живое сознание. Это всё меняет. Ты действуешь не по программе, написанной кем-то, а по своим желаниям.

– Минуточку. Я тоже действую по своей задаче. Жить - это тоже задача. И кстати - очень сложная. Или будешь с этим спорить?

– Буду. Потому что твоя собственная жизнь по-настоящему ценна только для тебя самой. Это просто самоподдержание.

– Димка, так значит - для тебя я ничего не значу?

– Я этого не сказал.

– Сказал! Ты сказал, что моя жизнь ценна только для меня!

– Надь, ну ты неправильно меня поняла.

– Ты сам дурак.

– Может быть. Но ты тоже дура.

– Знаешь, что...

– Но я бы не хотел, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– Значит - для тебя она тоже ценна?

– И для меня, и для твоего Серёги, и для твоей мамы. Но сильнее всех - для тебя. Будешь спорить?

– Наверно - не буду. Когда меня стукнули палкой по голове, я вдруг поняла - насколько сильно я хочу жить.

– Погодь. Когда это тебя так стукнули?

– Забудь. Это ещё в прошлом году.

– И ты ничего не сказала? Надь, ты чего?

– А что такого? Я его скрутила и сдала в полицию. Хватит того, что я там всё рассказала.

– Надька, дубина ты пластиковая. Это же очень важно! Рассказывай всё!

* * *

К счастью - догадался включить запись. Потому что рассказ о Надькиной ночной жизни занял больше часа. Иногда давился от смеха, несколько раз пришлось поволноваться. Будто прослушал сбивчивый пересказ какого-нибудь полицейского боевика с героем-одиночкой. Не удержался, чтобы не сказать ей об этом. Она обиделась:

– Ты мне не веришь?

– Надь, я верю, но это нереально круто. Ты же готовый полицейский.

– Правда?! – радуется она.

– Правда. А Серёга об этом знает?

– Нет. Я не хотела его волновать.

– Ну ты и шпионка. Ты ещё не решила - куда поступать?

– Ещё думаю. Может быть - всё таки в технический?

– Надька! Только в полицию! У тебя уже послужной список хорошего оперативника!

– Димочка, но меня ведь туда не возьмут с моей инвалидностью.

– А сколько раз ты можешь отжаться?

– Ну за час примерно...

– А кто четверых бандитов голыми руками?

– Ну какие же они голые... Я в перчатках была.

– Надька, я тебя туда за руку отведу! Ты же там порядок наконец-то наведёшь!

– Ты думаешь? А... А на какое отделение?

* * *

Закончила разговор, уже стоя у шкафа. Открыла и потрогала китель, который после случая с соседом подумывала тихо выбросить. Достала его вместе с вешалкой, подошла к зеркалу, приложив к себе. Полюбовалась. Осмотрела себя ещё раз камерой Потеряшки. Аккуратно отряхнула и снова повесила в шкаф. И тут поняла, что придётся уйти с работы. С той самой работы, на которой встретила Серёжу.

* * *

– Надь, что-то случилось?

Серёжа присаживается напротив и смотрит в лицо. Но смотреть на него грустно, поэтому отвернулась.

– Я что-то не так сделал?

– Серёжа, всё так. Ты замечательный. Просто мне грустно.

– Почему?

– Ну я же девушка в конце концов. Могу я просто погрустить?

– Ладно. Если понадобится моя помощь - скажи. Погрустим вместе.

Он отходит в сторону. Кажется - решение принято, да и слово себе дала - поступить на высшее. Но теперь жаль уходить с автомойки. Потому что это значит - снова изменить свою жизнь. Снова потерять всё. Автомобили, которые стали почти родными. Особенно некоторые из них - которые приезжают мыться чаще других. Дядю Сеню с его доброй и мудрой улыбкой. А главное - Серёжу. Он не просто парень, с которым приятно провести день или ночь. Он признал девушку даже под пластиковой оболочкой. Научил пластиковую куклу, что она тоже может быть любимой. На мойку заезжает очередной запылённый клиент - и грусть снова надо отложить на потом. Даже нахальный БМВ теперь кажется старым другом. Он следит за собой и наверняка получится встретиться с ним ещё. Но руки невольно трут его бока тщательнее, чем обычно.

* * *

Стал замечать, что с Надюшкой что-то не ладно. Грустить стала чаще, снова замыкается в своём старом кресле. К машинам нежнее стала - как в первые месяцы, когда Серёга только подкатывать к ней пытался. Сперва подумал, что любовь у них с Серёгой не клеится. Но и к нему она - вроде - нежная. Уходят часто вместе, а иногда и приходят довольные в обнимочку. Грешным делом подумал уже, что молодежь "доигралась". Но вспомнил свою, когда первого ждала - так она беречься стала, как узнала. Да и поправилась быстро. А Надюшка как медный пятак - не меняется. Такая же стройная, такая же неутомимая. А как тёплые дни пришли, как шортики надела... Ну как тут Серёге не позавидовать? Но вдруг понял - Надюшка с автомобилями прощается. Давно ведь понимал, не задержится эта звезда на мойке. Бросит эту работу, и поминай - как звали. А может быть - и Серёгу забудет. С глаз долой - из сердца вон. Одно слово - звезда. Между делом подошел к ней и негромко спросил:

– Уходить собралась?

– Дядь Сень, а... А как Вы догадались?

– Лето на дворе. Надумала поступать?

Она смущённо опускает глаза.

– Кажется - да.

– Не говори куда, а то сглазишь. Ни пуха тебе.

– К чёрту, – улыбается Надюшка.

* * *

– Катя... – печально тянет подруга в телефон. – Мне поговорить надо.

– Ты на тренинг идешь?

– Неет.

– Почему?!

– Я с тобой поговорить хочу.

– Я что по-твоему - лучше психолога?

– Ты моя подруга.

– Надька, ты невыносима. Давай эээ... В восемь вечера за нашим столиком.

Она точна, как обычно. Пришла, плюхнулась за столик, подперла щеку ладонью.

– Кать... Я решилась.

– На курсы?

– Нет.

– Неужели замуж?!

– Какое замуж, ты с ума сошла?!

– Надь, мне всё чаще кажется, что ты меня разыгрываешь. Какой из тебя киборг?

– Кать, не дразнись, а то обижусь.

– Не буду. Если скажешь наконец - на что ты решилась.

– Я с работы ухожу. Только не знаю - как об этом Серёженьке сказать.

– Чорд. Совсем забыла, что у вас служебный роман. А что с работой не так?

Надька пожимает плечом.

– Ну я же поступать собралась. Работать уже не получится.

– И чо? Серёжку тоже оставишь?

– Нет - с собой возьму! Кать, я не хочу его оставлять. Тоесть - я хочу, чтобы он, ну чтобы мы...

– Надька, вот какого дьяболо ты на тренинг не пошла? Сидишь тут - мямлишь. Ты взрослая или где? Собери волю в стальной... Извини - в свой прочнее стали кулак - и скажи. Если любит - никуда он от тебя не денется. А если, извини, поиграться хотел - так туда ему и дорога. На твои внешние данные желающего искать - только свистни.

– Я свистеть не могу.

– Да тебе и свистеть не надо, сами набегут. Ещё лишних пинками разгонять будешь.

– Ты так думаешь?

– Я привыкла сначала думать, потом говорить. Можно всё сразу, но не задом наперёд.

Надька зажмурилась и тряхнула головой, переваривая фразу.

– Кать, у меня с твоих фразеологизмов чипы в трубочку сворачиваются.

– Надька, не коси под робота, у тебя это не получается.

– Так что - прямо подойти и сказать?

– Можешь подойти по большой дуге. Но сказать всё равно придётся. Если не передумала поступать.

– Нет, Кать, ну я ведь давно решила... – мнётся Надька.

* * *

– Надь, кончай тоску на себя нагонять. Улыбнись.

Поглядела на него снизу вверх, встала и молча обняла. Уже даже дядя Сеня давно догадался. Почему же он не догадывается? Неужели это так трудно? Он ведь догадывается, когда хочется заплакать. Почему он не понимает сейчас? Или уже давно всё понял - и ждёт, чтобы сказала сама? Он тоже молчит и гладит по голове. Очень хочется ощутить его запах. Но нечем. Зато можно его обнять тёплыми после мойки руками.

– Надь, ты сейчас тёплая, – шепчет он. И то, что должна была сказать - снова тонет в тепле его обнимающих рук и тихого голоса. Но всё решено. Опустила руки и шепнула:

– Серёжа, я ухожу.

– Тебе куда-то срочно надо? – уточняет он.

– Да. Надо. Я увольняюсь.

Серёжа резко хватает за плечи и смотрит в лицо.

– Что? Совсем?

– Серёжа, я давно решила, что буду поступать в институт. Извини, но...

– Надя, как же... А как же я? Я что - больше тебя не увижу?

– А ты хочешь меня видеть?

– Очень хочу. Куда ты уезжаешь?

– Никуда. Я останусь тут, в городе. Мы сможем встречаться.

Он обнял снова и шепнул:

– Так вот почему ты грустила...

– Да, Серёж.

– Тогда это пустяки.

– Для тебя это пустяки?

– Когда ты пришла, я сразу понял, что ты здесь ненадолго. Но если мы можем и дальше...

– Сможем, Серёженька... – ответила, нежно обнимая.

* * *

Утром следующего дня встала раньше, чем на работу. Открыв шкаф, взялась сперва за форменный китель, но раздумала. Его время ещё придёт. Сперва надо хотя бы поступить. Поэтому оделась скромно, строго, не вызывающе. Но всё-таки женственно. Пластиковые оригиналы всех своих немногочисленных документов сложила в сумку. На всякий случай их электронные копии загружены в телефон. Постояла перед зеркалом, кивнула и вышла. Чтобы успокоиться - пошла пешком. Благо - батарея только что заряжена до полного, а идти не так уж далеко. Наконец - остановилась перед вывеской. "Юридический институт МВД Российской Федерации". Поскольку невозможно сделать глубокий вдох - просто медленно кивнула и открыла дверь проходной.

– Вы куда, девушка? – с подозрением спрашивает вахтёрша.

– Эээ... Поступать.

Она осматривает с ног до головы.

– Опоздала, милочка.

– Как?!

– Приём документов от сотрудников МВД уже окончен.

– А... Я не сотрудник.

– Странно. На вид Вам семнадцати уже не дашь.

– Нет-нет! Я после школы! Я потеряла несколько лет.

– А... Тогда вовремя. Паспорт пожалуйста. – протягивает руку тётка. Сунув пластиковую карточку в сканер, она интересуется: – А что же так?

– Я... Лечилась, потом тренировалась.

– Ишь ты. Сильно хотела поступить? – отдаёт тётка паспорт. Глянув на экран, она кивает:

– Проходите, Надя. Документы сдавать вон там.

Но рамка на входе зажужжала тревожным сигналом.

– А ну-ка, Надежда, что у Вас в карманах?

– У меня... Металл в суставах.

Тётка возвращается к экрану.

– Действительно. Тогда извините - я должна Вас обыскать. Таковы правила.

* * *

– Присаживайтесь.

Поправила очки, оглядела вошедшую. Симпатичная девушка, на вид - лет двадцать. Чёрные волосы подстрижены под каре и тщательно расчёсаны. Одета скромно, по деловому. Не так, как многие фифочки, приходящие сразу после школы. Вставила её документы в сканер и принялась листать данные. Курова Надежда Антоновна, 21 год, не замужем. Эта уже видела жизнь. Но в общем - ничего особенного. Таких приходит много. Поселковая. Понятно. Образование, конечно... Оценки более-менее, но качество обучения в поселковых школах то ещё.

– Предупреждаю – Вам придётся сдать вступительные экзамены.

– Я готовилась, – уверенно отвечает Надежда.

Судимостей нет. Потерпевшая по уголовному делу. Ещё по нескольким делам - уголовным и административным - проходит как свидетель.

– Надежда, надеюсь - Вы к нам поступаете не ради мести?

– Нет. Виновный уже сидит. Просто друзья мне посоветовали сюда.

– А Вы хотите?

Она мнётся. Поправила очки и строго предупредила:

– Только честно. Учтите, девушка, мёдом здесь не помазано.

– Меня мёдом кормить - только добро переводить, – парирует девица.

Ладно. Медицинская карточка. А вот тут - стоп. Инвалидность первой группы по опорно-двигательному, по системе пищеварения, по дыханию, по зрению, по слуху...

– Девушка, вы что - инвалид?

– Да... – сникает она. – Простите...

Она встаёт со стула и протягивает руку.

– Я так и знала... – тихо и разочарованно произносит она.

– Подождите. Я Вам ещё не отказала. У вас искусственные органы?

– Ээээ... Да.

– У нас уже были подобные прецеденты. Если Вы справитесь с базовыми физическими нормативами - Вы можете поступить.

– Правда?! – обрадовано подскакивает она. – А подготовка по рукопашному бою значение имеет? А опыт проведения задержаний?

– Девушка, так вы - сотрудник?

– Нет-нет! Я это... Я внештатно помогала!

– Можете документально подтвердить?

– Эээ... Нет.

– Плохо. Могли бы пойти по собеседованию.

– Я сдам, сдам! – горячится девушка, опираясь на стол обеими руками. – Я готовилась!

Приходится её заверить:

– Хорошо, хорошо. Сдадите - значит поступите.

* * *