Баронесса Калия Хасельхоф и её дочь, миледи Шири Хасельхоф вместе с их сюзереном, герцогом Говардом Нойманном уже часа три как путешествовали на шикарной карете герцога. Выехав из предоставленного им имения в столице империи тайно, на пролётке, не сказав ни одной из служанок о цели отбытия, они встретились за городом с герцогом, дабы отбыть с ним в неизвестное место. Зачем все эти сложности и секретность?
«С вами желает поговорить наш господин. Тот, что способен изменить вашу судьбу к лучшему. А он не любит лишнее внимание императорских лакеев», — так ответил ей герцог Нойманн. Хотя самой баронессе было сложно представить кого-то более могущественного, чем этот аристократ. Нойманн по праву входил в десятку сильнейших гранд-архимагов империи! И даже отверженный гений, принцесса Электра, покинувшая из-за политических дрязг и собственной дерзости императорскую семью, не могла пробиться в этот почётный рейтинг при всём желании. Ведь не только сила имела значение, но и мастерство её применения, в чём молодая бунтарка сильно уступала всем остальным. А если учесть, что и семья отказалась её учить овладению даром, этой девушке никогда не подняться на уровень своих братьев и сестёр, каким бы талантом она ни обладала! Вот что случается с теми, кто переходит дорогу коалиции аристократов, — даже положение принцессы не спасёт от их гнева.
И к одному из ведущих членов коалиции и направлялись теперь Калия с дочкой. Сбежав в последний момент из своего имения с парочкой доверенных слуг, они вскоре оказались под защитой герцога Нойманна. Благо баронесса успела захватить множество драгоценных камней из сокровищницы и немного золота, что сыграло в их положении немаловажную роль. И старшую дочку, что во всём поддерживала свою мать, тоже удалось спасти, что повышало шансы на её успех. В конце концов, выдав замуж Шири, баронесса планировала восстановить своё пошатнувшееся положение. Лишь тоска о погибших муже и сыновьях не отпускала Килию, несмотря на проведённые дни в столице империи… Ни модные салоны, ни новые знакомства среди аристократов, ни даже элитный алкоголь и юные мальчики не могли унять её тоску. Отдалить на время да, но не излечить ту дыру, что поселилась в душе. Лишь стремление устроить жизнь старшей дочери и свою держало женщину на плаву, не давая совсем сгинуть с тоски. А вот о младшей невоспитанной неблагодарной дряни, посмевшей соблазнить собственного отца, она даже не вспоминала!
«Надеюсь, её как следует попользовали и зарезали!» — думала она со злорадной ненавистью время от времени, возвращаясь мысленно ко дню побега.
Но к сожалению, новости из их баронства приходили урывками — большая их часть при этом касалась разграбления деревень и угона в рабство крестьянских девок наёмниками их соседа, барона Кёнинга. Ничего интересного в общем. А ещё говорили, что именно он напал на их имение… лично. Но разве мог этот малолетний повеса обладать такой силой? Кёнинги конечно древний род, и весьма сильны, но не до такой же степени. Увидев того всадника, баронесса почти сразу поняла, что не соперница ему, решив сбежать!
Жаль только её Эрих отказался покидать свою комнату. Он хоть и был юн, но перечить ему не осмеливался даже отец! А уж она его и вовсе побаивалась, хотя и не могла понять, почему….
«Возьми с собой Шири и уходи. А мне бояться нечего» — сказал он тогда из-за двери, даже не впустив мать внутрь. Баронесса не знала почему, но в тот момент она не смогла возразить, — сама её сила начала требовать подчиниться сыну. Так что опомнилась она уже в тоннеле, таща за руку всхлипывающую дочку, о чём каждый раз с недоумением думала. Как? Почему?
— Уже почти приехали, — рядом раздался голос герцога, выдернув женщину из её вязких воспоминаний, — От меня ни на шаг не отходить. Говорить только когда спрашивают. И ничему не удивляться!
Говард отодвинул пальцем занавеску на окне, осмотрев окрестности, после чего приосанился, поправил одежду, готовясь к скорому выходу. Его примеру последовали и обе женщины, словно на иголках ожидая встречи с неизвестным могущественным человеком, державшим власти ничуть не меньше, чем сам император. А может и поболее…
Наконец карета остановилась, двери открылись, и пассажиры вышли наружу, оказавшись практически посреди леса. Рядом, вплотную к деревьям, находился огромный каменный особняк, построенный, казалось, ещё пару веков назад, а у входа в него стояло на вытяжку четверо рыцарей в чёрной броне. Державших руки на гарде огромных двуручных мечей. Поставив их на остриё прямо перед собой, эти рыцари выглядели словно статуи, и лишь сила дара баронессы подсказывала, что внутри доспехов есть жизнь.
Войдя в массивные стальные ворота, склёпанные из толстых кованых листов, они оказались в длинном узком коридоре, увешанном магическими светильниками. При этом вдоль стен сидели, скрестив ноги, сухие человеческие мумии, склонив головы словно бы в состоянии сна. Сидели они так плотно, что в коридоре оставалось место только для одного человека посередине, двум уже не разойтись. Но самое жуткое, что ощутила Калия, это внимание, что источали эти мумии по отношению к ней. Каждая из них внимательно следила за ней каким-то неведомым способом, в том числе со спины, а её дар отчётливо подсказывал женщине, что этот враг непобедим! Непобедим и безжалостен! О да, в этих мумиях до сих пор ощущалась жизнь….
— Это виталы, — прошептал герцог идущей следом баронессе, — Будьте осторожны и не провоцируйте их. Даже я не смогу вас спасти.
К счастью коридор вскоре закончился, сменившись обычными помещениями в стиле Доминиона Истока. Много голубого, обивка бархатом, мрамор на полу и белоснежные потолки. Спустя несколько поворотов и анфилады из пяти комнат их троица наконец оказалась в просторном кабинете без окон. Освещён он был как ни странно восковыми свечами, располагавшимися вдоль стен. Мрачная, давящая атмосфера ощущалась здесь практически кожей. А во главе массивного стола из красного дерева восседал чуть бледноватый мужчина, выглядевший лет на двадцать.
Ожидая увидеть всё что угодно, но только не юнца, баронесса на мгновение замерла, едва не раскрыв рот от удивления.
— Присаживайтесь, — безумно красивый голос и яркая улыбка буквально прибили обеих женщин на месте, мгновенно очаровав. Обе мило улыбнулись, присели в элегантном книксенте, после чего расположились на одном из двух мягких диванчиков, расположенных под углом к столу хозяина дома. Присели на самый краешек, расправив пышные юбки новых платьев, продолжив держать прямую спину и развёрнутые плечи — так грудь выглядела всегда наилучшим образом. Привычка, укоренившаяся ещё с юности в каждой аристократке.
— Рад видеть, милая баронесса. И вас, миледи, тоже. Весьма огорчён произошедшим с вами несчастьем. Но к сожалению, я слишком мало знаю о случившемся, впрочем, как и все — сейчас доступны лишь слухи. А мне очень хочется услышать историю трагедии из первых рук, так сказать, прежде чем мы предпримем какие-либо действия, — поглядев украдкой на герцога, что сидел на соседнем кресле, мужчина улыбнулся, сложив руки пред собой.
— Конечно, господин…
— Корнелий. Можете обращаться ко мне по имени, — вновь слегка улыбнулся красавчик двадцати лет.
— Так вот, господин Корнелий. Большую часть произошедшего я пережила не напрямую, наблюдая со стороны. Мой сын… Курт… — Калия едва сдержалась от слёз, но всё же дрогнула голосом, — Он был отправлен моим мужем к нашему соседу, барону Кёнингу — шестнадцатилетнему дебоширу, что был изгнан из графского рода пару месяцев назад.
— Это я знаю, продолжайте, — кивнул её собеседник.
— Ушёл на дракаре, с двумя десятками воинов. Всё должно было быть в порядке, всё же против них была кучка крестьян и один изверг, но Курт… не вернулся. Мы начали волноваться, и когда мой муж уже хотел начать его искать, до него донесли, что Вальтер Кёнинг объявился на его землях! Живой! Он тотчас собрал кого смог и умчался на постоялый двор… и тоже не вернулся… А через два дня всадник на огненной лошади разорил наше поместье.
— Так-так, это интересно, — подался вперёд Корнелий, — а подробнее? Как они выглядели?
— Он в тот момент взорвал нашу ограду вместе с воротами, отчего я плохо разглядела из-за пыли и мусора. Но то, что лошадь была абсолютно чёрной, а её грива и хвост полыхали словно факел, могу с уверенностью утверждать. Да и силой от всадника веяло… жуткой. Я, лишь взглянув на него, поняла, что для него словно муха — прихлопнет и не заметит. Так что тотчас бросилась бежать. Дальше я уже не видела, что происходит, но слышала рёв, взрывы, и огромное зарево пожара на горизонте. Даже когда отдалились по реке на десяток километров от поместья. А ещё… помню серебристый свет, что прилетел откуда-то издалека.
— Что?! Серебристый свет? Вы уверены? — нахмурился не на шутку взволнованный Корнелий.
— Более чем. Солнце в тот момент почти зашло за горизонт, и было совсем с другой стороны, так что перепутать было невозможно. А ещё прямо перед этим была вспышка обычного света. Настолько яркая, что нам даже пришлось зажмуриться! Нам, находившимся на реке, за лесом, на расстоянии нескольких километров! — чуть бледная женщина явно с трудом вспоминала пережитый ужас, — А облака над нашими головами и вовсе медленно истаяли. Это всё, что я видела и знаю. Простите…
— Вот оно значит как… звёзды и солнце снова вместе. Столько веков прошло…. Откуда?! — погрузившись в размышления, Корнелий откинулся на спинку кресла, уставившись куда-то в одну точку на своём столе. Посетители его при этом притихли, не смея прервать раздумья хозяина кабинета.
— Господин… — лишь спустя полчаса голос посмел подать герцог Нойманн, ибо знал привычку этого человека к продолжительным прострациям.
— А да. Конечно. Благодарю за рассказ, милая баронесса. Вы нам очень помогли. И вам, миледи, большая благодарность.
— Но за что? Я ведь ничего не смогла вам поведать, — растерялась молчавшая всё это время девушка.
— За само ваше присутствие здесь, — улыбнулся мужчина, оскалив зубы. Зрачки и белки его глаз обратились во тьму, после чего обе женщины захрипели, повалившись на пол. Из тела Калии хлынул чёрный туман, начавший обволакивать Шири, унося вместе с силой и саму душу женщины, разорвав ту предварительно на куски. Тело её дочери скрючилось, выгнулось, защёлкали суставы, кожа почернела, усохла плоть, и вскоре с пола поднялся точно такой же витал, как те, что сидели в коридоре. Шикарное же платье на её теле стремительно сгнило.
— Иди. Займи своё место, — приказал Корнелий, после чего мертвец механически развернулся, покачнулся, и, чуть замешкавшись, пошёл, удалившись из кабинета. Даже дверную ручку сумел открыть!
— Чем моложе родственник, тем умнее получаются эти штуки. Помнится, эта девушка была невестой одного из твоих сыновей? — вопросительно взглянул Корнелий на герцога Нойманна, чуть сбледнувшего с лица. Процесс создания подобных тварей всегда выбивал его из колеи.
— Нестрашно… Новую найдём, — отмер он не сразу. Перечить воле Господина было опасно для жизни.
— Ну и хорошо. К Кёнингу этому пока не суйтесь. Он вас дотла сожжёт и не заметит — буду разбираться сам! Кстати, нам всё ещё нужна кровь их рода. Есть идеи?
— Племянница главы скоро родит. Младенец будет как раз самым младшим, даже младше Вальтера! Запасной наш вариант. Пробирку сразу после родов наполнить будет несложно, ребёнок даже жив останется, — герцог тотчас поспешил уверить своего жестокого начальника в полном контроле над ситуацией.
— Сроки?
— Месяц, от силы полтора. Уже давно на сносях.
— Приемлемо. Мы должны провести ритуал по всем родам разом, дабы остальные не успели что-либо предпринять. Иди. Я тебя вызову позже, — махнул пару раз молодой мужчина герцогу своей правой кистью, словно выгоняя малыша, переставшего быть нужным.
С облегчением покинув кабинет, Говард вновь порадовался, что он на стороне этого чудовища, а не враждует с ним. Хасельхофов конечно было немного жаль, но они провалились! За что и поплатились жизнью, превратившись в историю.
— Это ультиматум? — напряжённо переспросила Милдред, обдумав слова опасного собеседника. Она уже прокляла всё на свете за то, что вообще сунулась к нему первой. Пусть бы лучше инквизиция об него зубы ломала.
— Это — путь. Единственный путь к сотрудничеству со мной. Я не имею права идти на поводу у смертных. Вас слишком легко контролировать, вводить в заблуждение или использовать. А потому либо я возьму вас под полный контроль, либо это сделают мои враги, после чего бросят против меня или моих людей. Не забывай, Милдред, ваша церковь скорей всего создавалась именно порождениями бездны. Создавалась и использовалась ради распространения воды жизни и искоренения природных культов! Восемь веков вас сношают со всех сторон, а вы ни сном, ни духом! О какой самостоятельности в подобных условиях может идти речь?
— Ох… — схватившись за лоб, женщина почти сразу потёрла глаза пальцами, поднявшись из кресла. — Мне надо выпить!
Подойдя к высокому трюмо, она открыла дверцу, закрытую стеклом, откуда достала витиеватую стеклянную бутылку из красного стекла. Редкость по нынешним временам. Откупорила пробку, после чего хлебнула прямо из горла.
— Ух! — шумный выдох говорил о высокой крепости напитка, — Теперь лучше… Всё никак открыть не выходило — редкая штука. Требует повода. Друг подарил лет пять назад…
Поставив бутылку на столик, Милдред попыталась сесть обратно в кресло, но её вдруг повело и матриарх ордена рухнула на пол. Глаза чародейки начали закатываться, и последнее, что она увидела, это объятые белым пламенем руки юноши, уже вставшего со своего места.
«Почему его огонь белый?» — была последняя её мысль, покуда сознание не покинуло отравленный организм шестого гранд-архимага империи.