Всем женщинам нравится это

Глава 18 Карася несет, меня немного тоже

С Сэнтой перетереть не получилось. Как выяснилось позже, хозяйка дома полетела в Арахтар следом за Элли, и они обе вряд ли вернутся до полудня, потому как до гномьего города путь неблизкий, даже если лететь напрямик через лес. Чего Сэнту и Элли понесло в Арахтар никто из фэлис, гостивших в саду рыжей красавицы, понятия не имел. Лишь слышали, будто имелся разговор о каких-то видных мастерах среди гномов и Высоком храме Ланиты. Но говорить можно о чем угодно, хоть о богах, хоть о погоде, только это не значит, что после такого разговора вы сразу пойдете решать вопросы с погодой или богами. Нам оставалось лишь ждать и надеяться на скорейшее возвращение Сэнты и Элли. Идею Карасева заглянуть в башню к фее Селесте и с ней обсудить нашу скверную ситуацию, я отверг повторно.

— Нет, Глеб! К Селесте только в крайнем случае, — сказал я мессиру, рвавшемуся к фее. — Она на меня разозлилась и сомневаюсь, что пожелает помочь даже советом. Хочешь, сходи сам, только меня тебе выгоднее сюда не приплетать, будто этот визит — исключительно твоя инициатива.

Он не пошел. Полагаю, Карась не пошел вовсе не из робости — таковая была у него в дефиците, как и совесть. Не пошел он лишь потому, что в саду Сэнты собралось много незнакомых фэлис, и он направился пудрить им мозги. Я послушал его речи возле фонтана и мне стало стыдно от наглейшей проповеди господина Эроса. Похоже, Карась окончательно возомнил себя богом секса и очень похоже, что он, пользуясь доверчивостью фэлис, решил основать здесь новую религию. Не знаю, слышала ли Ланита тот бред, который он нес. Если богиня в самом деле как-то следит за происходящим под этим лазурным небом, то кара за подобные проповеди настигнет прокуратора-самозванца очень скоро. Ведь в учении светлейшей богини он подменял важнейшие понятия: если в заповедях Ланиты сказано, что живые существа не должны приносить страдания друг другу, то Глеб это хитро вывернул в «должны доставлять друг другу удовольствия». Ясно о каких удовольствиях речь: совершенно все он сводил к удовольствиям плоти и ублажению мужчин.

Я подошел к нему и негромко, чтобы не слышали фэлисы у фонтана, сказал:

— Остановись, блять! Зачем несешь эту чушь⁈ Тебе мало Сэнты, Маэрис, Нэлси⁈ Ну зачем другим забивать голову таким враньем⁈

Я негодовал. Глеб принимал фэлис за дурочек. Но после общения с Элли и Селестой, я знал, что эти дамы очень умны, а принимать доверчивость за глупость, и пользоваться этой доверчивостью для собственной выгоды — есть не что иное, как злое плутовство. Вероятно, у Карася за ночь, проведенную в объятиях трех фэлис, случилось головокружение от успеха. Как бы он в самом деле не начал считать себя богом в этих райских местах.

— Не мешай! — сердито шепнул он мне в ответ. — Это проповедь! Моей пастве нравится! Они счастливы и хотят это слышать! Своей Элли можешь говорить что угодно, а сюда не лезь!

Я ушел, поскольку не смог терпеть его речи. Особенно после того, как он в некоторые моменты начал ссылаться на меня. Причем, мерзавец использовал тот самый образ, который я в шутку привел ему, рассказывая о моей ночи с Селестой. Не желая связывать себя прочными отношениями с хозяйкой темной башни и стремясь вернуться к Элли, я сказал Селесте, мол, мужчина как пчела или шмель, который перелетает с цветка на цветок, а цветы, надо понимать, фэлисы и феи. Да, я тоже в тот момент схитрил и где-то уподобился самозванцу-прокуратору — есть на мне такой грех. Этот же хитрец теперь раскручивал выдуманный мной образ, как указание богов. Неужели, сейчас он не понимает, что текущий день для нас в Оулэне может оказаться последним⁈ Как бы неумно сейчас дурачить доверчивые души, в то время, когда собственная душа в крайней опасности. Мы не знаем какие возможности у темной богини и ее лэрий в Оулэне. Быть может, если мы не придем к указанному месту по своей воле, то снова разверзнется портал с крайне хреновыми последствиями для нас.

— Маэстро Аллекс! Маэсто! — услышал я за спиной, удаляясь по садовой дорожке. Обернулся и увидел Нэлси, спешившую за мной следом.

— Позволь присоединиться к тебе в прогулке? Не хочу стоять со всеми, а господин Эрос все это уже говорил нам с Маэрис прошедшей ночью, — сказала она, догоняя меня.

Честно говоря, я, на неприятных эмоциях после проповеди Карасева, хотел побыть один и разобраться с хороводом мыслей, вертевшихся в моей голове, но отказать столь милой фэлисе я не смог и сказал:

— Да, Нэлси. Твоя компания мне будет приятна. Заодно покажешь сад Сэнты. Я здесь пока еще ни разу не был. Сад большой, да?

— Примерно такой же как мой, — она рассмеялась, беря меня за руку и делая это с такой милой непосредственностью точно ребенок.

Фэлисы во многих вопросах как дети: неискушенные, наивные, даже не представляющие всех тонкостей и огромных проблем, которые существуют в моем родном мире в отношениях между мужчинами и женщинами. И то, что делал сейчас Карась — это без сомнений, выгодное лишь ему мошенничество. Быть может в этом причина, что у него на голове появилось нечто, похожее на рожки, а душой его уже завладела богиня нижнего мира? Я тоже далеко небезгрешен, и я бы хотел стать этаким султаном со своим гаремом, но лишь в том случае, если строить подобные отношения не на обмане, а на честных отношениях, без всякого плутовства и подмены божественных заповедей.

— Я надеюсь, Аллекс, ты заглянешь и ко мне в гости? — продолжила фэлиса, уводя меня по дорожке вглубь сада.

— Да, дорогая. Постараюсь сделать это вместе с Элли, если к тому времени со мной ничего особого не случиться, — ответил я, озабоченный ночной встречей Карасева с лэрией Фаэлит.

— Почему с Элли? Элли может быть занята, и была бы рада тебе. Господин Эрот сказал, что ты тоже очень хорошо делаешь секс, — она сжала мою ладонь и хохотнула.

Милая девочка, сама непосредственность! Конечно, нет ни капли ее вины, что она очень многое не понимает. Не понимает именно в том, как видим этот мир мы, и видим в нем отношения с женщинами. Хотя, кто сказал, что наш взгляд единственно правильный?

— Нэлси, — я остановился и повернулся к ней. — С Элли потому, что я ее люблю. И хочу, чтобы она стала моей женщиной. Понимаешь? — медленно и аккуратно я коснулся пальцем ее носика.

— Ой! — ее развеселило это прикосновение. — А меня не любишь? — спросила фэлиса, поглядывая на меня невинными серыми глазками.

— Ты мне очень нравишься, — с абсолютной честностью сказал я. — И если Элли не будет против, я буду навещать тебя. Хотя есть еще одно «если», — здесь я замялся: сказать ей о том, что меня и Карасева могут уже этой ночью забрать в нижний мир? Да, может быть, стоило поговорить с ней об этом. Наивная Нэлси в подобных вопросах могла оказаться вовсе не наивной, и наверняка осведомлена о силе влияния Санры и лэрий больше, чем я. Но вопрос был слишком серьезен, и я предпочел не обсуждать его со всеми без разбора. Разумнее было сначала дождаться Элли.

— Поцелуй меня, как это делает мессир, — попросила Нэлси. — Знаешь, я целовалась с Маэрис и Канли, но с мужчиной это совершенно другое. Мне кажется, Небеса сделали вас для того, чтобы мы целовались и любили друг друга!

Я поцеловал ее. Сначала в краешек губ, потом в губы. Вернее, фэлиса сама захватила в плен мои губы своими, мягкими и влажными. От этих ощущений мой стержень тут же напрягся, нахально вылез из-под колмуха, да еще так, что слегка ткнул Нэлси.

— Ой! — она снова рассмеялась и сжала его ладошкой. Потом шепнула мне: — Пойдем в бассейн Сэнты? Там хорошо.

— Нэлси, дорогая, я… Я не завтракал. Не поможешь с этим? Как здесь можно что-нибудь поесть? — спросил я, уводя ее от мыслей от моего воспрявшего бойца и на самом деле испытывая голод, ведь от Селесты я сбежал, не успев позавтракать.

— Да, дорогой, — отозвалась она, как бы подчеркивая, что она принимает такое обращение, начатое недавно мной. — Идем тогда на веранду — здесь рядом. Готовить на кухне Сэнты без ее ведома не возьмусь, но знаю, там есть тарелки, и я сделаю тебе завтрак магией. Это не так вкусно, как еда из настоящих продуктов, но я умею неплохо готовить вот этим, — не отпуская мой твердый стержень, фэлиса похлопала себя свободной рукой по левому боку, где висел серебряный жезл заклятий.

У меня возникли опасения, что я снова согрешу до появления Элли. Хотя я не давал ей никаких обещаний и весь этот мир, разогретый речами великого прокуратора, так и тянул меня закружиться в безумном вальсе плотских утех, я хотел все же не менять своих прежних правил. А если менять, то не слишком — так, чтобы не нанести обиду той даме, которую я выделял из всех. Возможно, это глупо, если учесть, что моя судьба этой ночью или вскоре могла претерпеть очередные крутейшие изменения, но как бы ни было мы должны держаться принятых принципов, иначе перестанем быть собой.

На веранде роскошного дома Сэнты фэлиса Нэлси кормила меня завтраком. Светлейшая Ланита, не могу сказать, что это было очень вкусно, но это было воистину волшебно. Я сидел за столиком с верхом из розовой яшмы, на дальнем крае столешницы стояла стопка тарелок и там же лежали столовые приборы, кстати, похожие на те, что у Элли, из серебра. Нэлси, поставив в центре стола чистую тарелку, несколько минут колдовала над ней, что-то нашептывая, водя левой рукой, потом взмахивала жезлом заклятий, отчего несколько золотых искр срывалось с ее харисмы. Они вспыхивали над тарелкой и там чудесным образом появлялась какая-нибудь еда.

Фэлиса сделала для меня пять блюд, и когда я взялась за шестое, я остановил ее:

— Нэлси, дорогая, достаточно! Я не смогу съесть даже четверть этого! Меня вполне устроит этот салат, — я ковырнул сочную смесь овощей и отправил ее в рот. — Вполне вкусно! Очень вкусно! — с последним я немного преувеличил: мне хотелось отпустить ей похвалу, сделать фэлисе приятное за ее труды. Если же быть честным, то блюдо было вполне съедобным, но не более того. Мне вообще хотелось чего-нибудь мясного, но я знал, что фэлисы не едят мясную пищу. Когда Карась спросил о подобном Элли, она отослала его к гномам и сказала, что у него вкусы, как у адархов.

— Я хочу, чтобы ты попробовал еще это! — не унималась Нэлси. — Блюдо из древней поваренной книги «Коэллен Аллу»! Это очень вкусно! — она снова взмахнула жезлом, и на пустой тарелке появилось что-то красное с зеленоватыми прослойками.

Я не смел отказаться и попробовал блюдо из древней поваренной книги. Пожалуй, оно оказалось самым вкусным из всех: напоминало острый салат с кальмарами и вялеными томатами. Пожалуй, я переел, даже отказался от чая и из-за стола вставал с трудом.

— Ты доволен, дорогой? — спросила Нэлси и потянулась к моим губам своими.

— Да, Нэлси. Твоя кухня великолепна, — я обнял ее и поцеловал в губы.

— Тогда идем в бассейн, — позвала она.

Я не знаю, куда делся Карась и другие фэлисы, которые окружали его важную персону у фонтана. После моего завтрака сад Сэнты странным образом опустел. Лишь несколько гномов возились у дальнего цветника и подстригали кусты. Вышло так, что возле бассейна мы оказались с Нэлси наедине, и я примерно понимал, что может случиться дальше, когда мы, обнаженные, окажемся в воде в опасной близости друг от друга. Не могу сказать, что я этого не хотел. Или, может, этого хотел не я, а мой стержень. Тот самый, вокруг которого в понимании господина Эроса вращается мир. Вернее, уже два мира.

Когда Нэлси разделась, легко скинув шелковый наряд, и подошла ко мне, я все еще стоял в развязанном колмухе, прикрывавшем плечи, и совсем никак не скрывавшем моего приподнятого бойца.

— Идем? — Нэлси, взяла меня за оттопыренный отросток и повела за собой.

Отпустила, только когда пришлось спускаться в бассейн по ступеням.

— Маэстро Аллекс, ты же совсем в воду не заходи, — остановила меня фэлиса. — Мессир говорит, что я сначала должна ласкать его губами и языком, — она перевела взгляд с моего лица на стержень и добавила. — Я же не могу это делать под водой. Или ты не хочешь так?

Сложный вопрос. Не знаю, что вы ответили бы на моем месте. Но я сказал:

— Хочу… — и мысленно добавил: «Прости меня, Элли! Оулэн, конечно, прекрасное место, но слишком безумное!».

— Сюда, пожалуйста, господин Аллекс, здесь удобно! — фэлиса, видимо имея недавний опыт купаний с великим прокуратом, усадила меня на третью сверху ступень.

А дальше… Дальше, я лишь успел простонать:

— Нэлси, дорогая, но я люблю Элли.

После чего багровый и тугой кончик моего достояния исчез в ее ротике. Делала она это неумело, но с огромным желанием. Поглядывала на меня, серыми, невинными глазками, словно проверяю, все ли нравится мне. Прикрыв глаза, я гладил ее волосы, чувствовал, как каждый жадный чмок фэлисы возносит меня все ближе к небесам. И если там, на них в самом деле есть Ланита, то я не уверен, что она одобряет происходящее.

— Нэлси! Нэлси, остановись! — выдохнул я, когда был уже готов взорваться. — Иди ко мне! Я тебя хочу так…

Я потянул фэлису за руку к себе. Она была немного изумлена, но не возражала, лишь, облизнувшись, шепнула:

— Да, маэстро!

Я усадил себе на колени, как это было с Элли в тот роковой момент, когда она оттолкнула меня и улетела. Подхватил под ягодицы и приблизил Нэлси к себе. Она сладко замурчала, когда моя твердь уперлась в ее губки ниже лобка.

— Ты уже делала это? — спросил я, любуясь фэлисой и весь подрагивая от нетерпения.

— Да! С мессиром два раза. Мне очень нравится секс! — она прижалась ко мне полной грудью и приподняла ягодицы, желая поймать лоном мой стержень.

Поскольку я стремился туда же, Нэлси это удалось почти сразу. Она восторженно вскрикнула, едва я почувствовал, как погружаюсь в нее. Вскрикнула, выгнулась, разводя бедра. Тут же за ее спиной раскрылись большие полупрозрачные крылья. Если с Селестой такое случалось лишь в момент оргазма, но Нэлси совсем неожиданно для меня превратилась девушку-бабочку, машущую крыльями и впускающую меня сильными толчками все глубже.

Я поцеловал ее. Сначала в губы, потом в шею, горячо, страстно, втягивая ее нежную кожу. Фэлису это явно вдохновило еще больше. Она забила крыльями, разбрызгивая воду и поднимая ветер. Мой стержень размашисто и решительно заходил в ее горячей пещерке. Я опасался лишь одного, что взорвусь первый и не дам Нэлси получить всю полноту удовольствия. Однако, эта страстная госпожа успела пережить два оргазма, сладко постанывая и дрожа на мне.

Потом мы еще долго плескались в бассейне, плавали там, где было поглубже и целовались. Чуть позже я пожелал повторить наши шалости, но в этот раз Нэлси сказала:

— Аллекс, но я хочу фонтаны божественных соков. Ты же умеешь, как это делает мессир? Мне от него ничего не досталось — все забрала Маэрис.

Мне пришлось уступить даме, ведь в этом мире бог — женщина.

Несколько позже, когда я открыл глаза, нежась по ласковыми лучами солнца, то увидел двух фэлис, опускавшихся к саду, точно огромные бабочки. Почти сразу я понял, что это Элли и Сэнта. Они несли что-то: в руках каждой было по небольшой шелковой сумке, блестевшей на солнце мелкими самоцветами.

Не знаю, успела ли увидеть Элли, что я сижу на ступенях бассейна раздетый и в объятиях Нэлси. Можно было бы поспешить к колоннаде и в ее тени, быстро одеться, делая вид, что между мной и Нэлси ничего этакого не случилось, однако я так делать не стал. Зачем строить на лжи, еще толком не начавшиеся отношения?

Сэнта первая заметила нас, и направилась сразу к площадке перед бассейном. Элли летела за ней.

Я встал вместе с Нэлси, когда они опустились на мраморные плиты. Первые несколько мгновений вышли очень неловкими: я молчал, молчала и Элли, явно взволнованная, с раскрасневшимся лицом. Сэнта при этом была совершенно спокойной, улыбчивой.

— Наилсис, дорогая! — наконец произнес я, обращаясь к Элли и повернувшись к хозяйке сада тоже поприветствовал: — Наилсис, Сэнта!

— Как хорошо, что ты здесь! А мы уже с Элли думали, где тебя искать, — рыжеволосая красавица мигом убрала крылья.

— Здравствуй, Аллекс! — наконец отозвалась Элли тем земным приветствием, которое она слышала от меня прежде. — Очень обидно, что так вчера вышло. Я весь вечер металась, летала далеко в горы. Потом… В общем, переживала. А сегодня, — она шагнула к мраморной скамье, по пути расстегивая пуговку на сумке.

— Элли, ты очень сердишься⁈ — вырвалось из меня.

Она повернулась, глядя на меня своими волшебными синими глазами и растерянно спросила:

— А ты?

— Я⁈ Нет, Элли, я и не должен сердиться. Я не сержусь. Вообще! — заверил я, подходя к ней.

— И я не должна сердиться. Вышло как-то глупо. Про секс мне Сэнта все рассказала, конечно, я была не права. И еще сделала тебе больно. Прости, — все еще держа в руках сумочку, она шагнула ко мне.

— Элли! — я обнял ее. Поначалу, осторожно, неуверенный, что ей это понравится, а она поцеловала меня в щеку. Уже через миг, я нашел ее губы.

— Мы с Сэнтой летали в Арахтар. Кархин Бром сказал, что у тебя нет одежды и он отдал тебе свой колмух. Вот, в Арахтаре сделали для тебя хороший колмух. Это из настоящей, хорошей ткани, очень надеюсь тебе подойдет на первое время, а потом мы вместе отправимся к мастеру Коххару и закажем тебе одежду, которую ты сам пожелаешь, — Элли поспешила вытащить из сумочки сверток. Развернула его, и я увидел новый колмух, гораздо большего размера, чем тот, который дал мне Кархин Бром. Пожалуй, это был даже не колмух, а какое-то произведение искусства: плотная набивная ткань была расшита самоцветами и полна затейливых орнаментов.

— Элли!.. — я расчувствовался. Эта девочка так старалась для меня, в то время как я развлекался в бассейне с Нэлси, да еще успел поиграть в любовь с феей Селестой! Ну какой же я мерзавец! Мне стало до жути стыдно.

— Кажется летит Селеста, — известила Сэнта, глядя в небо, за крылатую фигурку, приближавшуюся к саду.