Все с начала

Глава 3

А теперь самое время оценить себя в зеркале. Хотя я уже видела себя, но одно дело мельком, когда была растрепанной, в одной ночнушке, и совсем другое сейчас, нормально одетая и причесанная.

Итак, что мы имеем? Стройная девушка почти шестнадцати лет, с прямыми розовыми волосами до попы, зелеными глазами, довольно красивая. И с бюстом третьего размера. Да уж. Не сравнить с моими прыщиками из прошлой жизни. Да и внешность тоже, просто небо и земля. В такую красотку легко можно влюбиться. Теперь понятно, почему братец так отреагировал на это тело. Если такая будет прижимать к стенке в одном пеньюаре, то тут любой мужик покраснеет, не только этот девственник.

Но вот одежда была не удобной. Хотя, это лучше, чем платья Эштара, с пышными юбками и множеством оборок. Тут все было проще. Вместо привычного нижнего белья, были панталоны (вот убожество!) и что-то типа майки, длиной до попы. Это скорее на пижаму похоже, чем на нижнее белье. Поверх этого, одевалась туника с узкими рукавами до запястья. Потом шла верхняя, с широким рукавом. Эта скрывала ладони аж на половину. Длинна обоих была до пят. Швов не было вообще. Куски ткани просто скреплялись между собой шнуровкой, сразу же подгоняясь по фигуре. Белая нижняя, красная верхняя туника и черный пояс, свободно лежащий на бедрах. Волосы заплетены в простую косу, ложащуюся на одно плечо, с белыми лентами в ней. Никакой вышивки или иных украшений. У Селении даже ожерелье есть, а старшенькой папка зажал? Мдя… И я теперь всегда должна носить подобное?

Пока я отдыхала, служанки успели оповестить Генриха о том, что я готова принимать гостей. Но зашел тот все равно осторожно. Ну да, уже два раза опростоволосился.

— Надо же, и что тебя привело в мою скромную комнату? — ухмыльнулась я, вольготно развалившись в кресле.

— Рад, что ты, наконец, оделась, — кашлянул тот.

— Пришел, только, чтобы порадоваться? — я выгнула одну бровь.

— Нет, я… А ты изменилась, — заметил тот. — Стала увереннее, в глаза смотришь.

— А надоело мне в пол смотреть, ничего нового там нет. Да и смысла не вижу больше стараться ради вас.

— Стараться? О чем ты?

— О том, что больше не собираюсь терпеть, молчать и ждать незаслуженных наказаний.

— Незаслуженных?! Ты вредила сестрице Селении! Она всегда была к тебе добра, а ты только и знаешь, как пакостить ей! — до Генриха, наконец, дошло, что он общается со злодейкой.

— Да? А свидетели есть? Кто может это доказать?

— Лиза все видела…

— Да-да, служанка, которая является личной прислугой Селении, верна ей до гроба и соврет все, что угодно, чтобы угодить хозяйке. А еще?

— …

— Никого? Тогда это не доказуемо, что это была я. Это всего лишь ее слово против моего, вот и все. Но вы верите только ей, а меня даже не слушаете. Впрочем, плевать.

— Тут нечего доказывать, все в этом доме знают, какая ты.

— Опять-таки, по словам Селении.

— Это ты украла ожерелье!

— А ты это видел? Как я шла, крала, а потом прятала ожерелье у себя? Нет? Кто-то другой видел? Тоже нет? Послушай, наивный мальчик, любой мог зайти в ее комнату, взять это ожерелье и подбросить куда угодно, даже в твою комнату. Надо было только правильно время выгадать.

Ну, что за идиот. Что он, что папаша. Верят тому, во что хотят.

— Если это все, то можешь идти, не мешай моему наказанию.

— Ха! Как будто я горю желанием тут находиться, в твоей убогой каморке! — возмутился Генрих.

— Вот-вот, это твои слова. Дочь графа живет в убогой каморке. Хороша будет шутка, если кто-то узнает.

— Т-ты!

— А я что? Я просто живу там, куда меня поселили. Кто я такая, чтобы возмущаться? Всего лишь старшая дочь графа.

— Ты не его дочь!

— Да-да. Но, официально, дочь. Требуете от меня хорошего поведения, манер, соблюдения этикета, чтобы изображать тут не пойми кого, а поселили где? В каморке. Скоро будет мой дебют, не рассказать ли мне, чисто случайно, пару подробностей?

— Ты мне угрожаешь?

— Ну что ты. Просто предупреждаю. Дайте мне нормальное жилье, относитесь ко мне соответственно моему статусу и не обвиняйте во всем подряд без веских доказательств. А иначе… Кажется, твой отец сильно печется о репутации семьи? Уничтожу!

Последние слова я просто прошипела. Не знаю, что Генрих увидел в моих глазах, но отшатнулся.

— Посмотрим, — бросил он, выходя из комнаты.

— И научись стучаться, перед тем, как входить в комнату к девушке! — крикнула ему в спину.

Дверь захлопнулась с громким хлопком. Посмотрим, говоришь? Ну, давай, посмотрим. Как будто я вас испугаюсь!

Ждать пришлось до вечера. В комнате успели поставить окно, служанки все помыли, а я отдыхала, читая книжку. Вернее, я делала вид, что читаю. На самом деле, я думала о вариантах развития данного сюжета, с учетом внесенных мною корректив. И, конечно, продумывала свои дальнейшие действия. Мне не улыбалось терпеть несправедливости по отношению к себе, подобно Ариадне. Все таки, моя неудачная жизнь многому меня научила.

А вечером меня вызвал к себе в кабинет граф. Слуга, сообщивший об этом, довольно ухмылялся. За что и получил туфлей по коленке. Не ожидавший подобной выходки, он ойкнул и запрыгал на здоровой ноге, прижимая больную руками.

— Ах, ты, тварь!

Слуга замахнулся и ударил меня по лицу. Из носа полилась кровь. К счастью, нос не был сломан, но для этого хрупкого тела и такого удара было достаточно для кровотечения. Поняв, что натворил, парень побледнел и стал, заикаясь, извиняться.

— Закончил? — спросила я холодным тоном. — Тогда пошли, граф ждет.

— Н-нет… леди, я… простите…

— Долго стоять там будешь? Тебе приказали привести меня. Хочешь ослушаться приказа графа?

— Н-нет… я иду…

Шел он, как на казнь. Ну, наверное, его действительно казнят. Еще бы, нападение на дочь графа! И кем? Собственным простолюдином-слугой! И по дороге нас видело множество других слуг, сразу зашушукавшихся по углам.

Парень так боялся, что не решался даже постучать в дверь кабинета. Пришлось самой. Услышав ответ, смело зашла внутрь.

— Ариадна, — начал было мрачно говорить граф, но тут же осекся, увидев мое лицо, наполовину залитое кровью. — Что с тобой случилось?!

— Что? — сделала непонимающий вид я. — Ааа, вы про это! Извините, но вы звали, и я не стала тратить время, чтобы привести себя в порядок.

— Как это случилось? — лицо графа все таки помрачнело, но вот теперь причина была другая.

— Так ваш слуга меня ударил. А еще тварью обозвал. Разве это было не по вашему приказу? — я включила дурочку.

Еще и громко так сказала, чтоб те, кто подслушивает, точно были в курсе. Ну да, как будто будет он такое приказывать. Ему оно надо, чтобы пошли слухи, что он избивает свою старшую дочь? Даже грубые слова использовались только за дверью и без свидетелей. Он же о репутации своей печется!

— Ты! — это уже на слугу, что не успел смыться. — Да как ты посмел поднять руку на дочь графа?! Еще и оскорблять смеешь?! Совсем забыл свое место, чернь?!

Вот-вот, именно так. Дочь графа, а не «моя дочь». На слугу орать он тоже долго не стал, приказав дворецкому отхлестать того плетью и вышвырнуть вон. Убивать все же не стал. А жаль. Но можно использовать и то, что получилось. Не зря же я подставилась под удар, хотя могла увернуться? Не зря. Теперь все слуги в доме будут знать, что за оскорбление меня им будет бо-бо. По крайней мере, от слуг можно гадостей больше не ждать. Другое дело, моя «семья».

— Теперь ты, Ариадна, — когда все ушли, граф продолжил наш прерванный разговор. — Для начала, вытри кровь. Не хватало еще, чтобы слуги видели подобное.

Успокойся, папаша, все уже видели. Но ему говорить этого не стала. К чему расстраивать раньше времени?

Взяв предложенный платок, вытерла кровь. Ну, как вытерла. То что могла, вытерла, но часть-то все равно подсохла. Тут отмывать нужно. Еще и нос покраснел. Да и щека тоже.

Увидев результат, граф недовольно буркнул:

— Позже пришлю к тебе врача. До твоего первого бала осталось недолго, лицо надо вылечить.

Ну да, тебя только это и волнует. Лицо. А пришелся бы удар на другое, менее заметное место, про врача можно было бы забыть сразу.

— Генрих рассказал мне о произошедшем утром. И о твоих словах. Признаю, обвиняли тебя, действительно, без веских доказательств, но это не значит, что я считаю тебя невиновной. Селения — чистая и добрая девушка. Она не стала бы делать ничего плохого. Как и ее служанка. Так что не думай, что я тебе поверил и простил.

— Ну, что вы, об этом я и не думала. Все, что я хочу, чтобы меня не обвиняли без доказательств и относились согласно статусу вашей старшей дочери.

— Об этом я позабочусь. Мне самому не по душе, если к моей «старшей дочери» будут неподобающе относиться. Тем более слуги. Но ты должна знать свое место.

Ага, продолжай играть свою роль, иначе говоря.

— Конечно, я понимаю.

— Тогда можешь быть свободна. Ах, да. С завтрашнего дня ты переезжаешь в новую комнату. Я решил, что ты права. Если пойдут слухи о твоей нынешней комнате, будет не очень хорошо. Понимаешь?

Предупреждает. Я выполнил твою просьбу, а ты молчи и соблюдай приличия. Ну да, лишние проблемы никому не нужны. Плевать, я своего добилась.

— Да, я поняла вас. Тогда, с вашего позволения, я откланяюсь.

— Иди.

Так и закончился разговор с папашкой. Селению в этот день я не видела, так что можно сказать, что день прошел хорошо и продуктивно.