Все некроманты делают это

Глава 10

Холл клиники встретил нас теплом, ароматом кофе, едва уловимыми нотками лавандового освежителя воздуха и забивающим всё остальное запахом больших денег. Ни малейшего признака специфического больничного духа, ни ауры несчастья и тревоги — ничего такого и близко не было. На какие-то пару мгновений я вспомнил невыносимую атмосферу госпиталей и лечебниц, в которых мне довелось побывать за свою почти бесконечную жизнь. Там всё было иначе: эманации боли, безнадёжности и смерти там превалировали надо всем остальным. Я поморщился: распространённое мнение о том, что некроманты просто обожают всё, что так или иначе связано с мёртвыми, является глубоко ошибочным. Мы умеем работать со смертью, но это не значит, что её проявления доставляют нам неземное наслаждение.

Стряхнув неуместные воспоминания, я нашёл взглядом Мари, которая о чём-то разговаривала с миловидной блондинкой, видимо, администратором. Увидев нас с Мишей, ведьма кивнула девушке и, цокая каблучками, подошла к нам.

- Все уже здесь, ждут только нас, - сказала она, приглядываясь к Мише, которому я, учитывая необратимые изменения, надел затемнённые очки. Не солнцезащитные, а такие, какие часто носят люди, устающие от постоянного яркого света. - Всё в порядке?

- В абсолютном, - честно ответил я и взглянул на часы, - как видишь, мы прибыли вовремя. Алексей, - я обернулся к бесшумно следующему за мной безопаснику, - идёшь с нами, стоишь за дверью, следишь за своими коллегами, в наличии которых я ни на минуту не сомневаюсь.

- Слушаюсь, - Алексей по-военному щёлкнул каблуками, но неожиданно замер, напомнив мне принявшую охотничью стойку собаку. Впрочем, он тут же взял себя в руки, но легко коснулся моего рукава, привлекая внимание. Я вопросительно посмотрел на него и услышал едва различимый шёпот.

- Босс, держись от неё подальше и не бери ничего из её рук, - почти не разжимая губ, сказал Лёха, - дед говорит, от неё просто разит вытяжкой какого-то солнечного корня. Что это такое, я не знаю, но дед уверен, что ты в теме…

- Ещё бы... - кивнул я, чувствуя, как встревоженно завозился в переноске Фред, услышавший знакомое название. Да и у меня самого заныло в области желудка, а фантомные боли охватили всю левую сторону тела. - Спасибо, парни! Кто предупреждён, как говорится, тот вооружён…

Разговор вполголоса занял буквально несколько секунд, и вскоре я уже подходил к Мари, которая ждала меня у лифта, недовольно поглядывая на несколько неуместную в данных интерьерах переноску с котом. Но объяснять что-либо я не счёл нужным: судя по всему, друзьями или даже приятелями нам не быть, а зря сотрясать воздух я не люблю.

В лифте я старательно пытался уловить знакомый запах солнечного корня, но кроме аромата дорогого парфюма, не смог ничего почувствовать. Но не доверять Синегорскому или «деду», как стал называть его вслед за Бизоном и Алексей, у меня не было ни малейших оснований. Раз великий травник и Бизон сказали, что пахнет, значит, так оно и есть.

Лифт, деликатно звякнув, остановился на шестом этаже. Выйдя, мы оказались в просторном холле с большой невысокой стойкой, за которой находилось несколько симпатичных барышень в сине-зелёной медицинской форме. Одна что-то вносила в ноутбук, посматривая в лежащий рядом планшет, вторая изучала длинную распечатку, похожую на лист назначений, третья внимательно слушала немолодого солидного мужчину. В отличие от девушек, он был в традиционном белом халате и такой же шапочке.

Увидев нас, он что-то сказал своей собеседнице и направился в нашу сторону. Его взгляд на несколько секунд задержался на кошачьей переноске.

- Здравствуйте, - он приветливо улыбнулся сначала Мари, а затем и мне, - полагаю, именно вас ожидают господа, расположившиеся в комнате для совещаний? Вообще-то мы не поощряем желание наших пациентов продолжать заниматься делами во время болезни, но у вас, насколько я понял, исключительный случай.

Тут он всмотрелся в Мишу и задумчиво проговорил:

- Голубчик, не сочтите за дерзость, но у вас совершенно нездоровый цвет лица и странная отёчность. Вы хорошо себя чувствуете? Может быть, господа подождут ещё немного, а мы быстренько вас посмотрим?

- Наш друг очень устал, отсюда нездоровый вид и бледность, к тому же он недавно перенёс сложную простуду, поэтому почти не разговаривает, - объяснил я, подхватывая наблюдательного доктора под руку, - после подписания документов он, возможно, согласится остаться у вас для обследования. Уверяю, он вполне сможет себе это позволить.

- Прекрасно, - активно закивал доктор, - я ни секунды не сомневаюсь, что вашему другу необходима медицинская помощь, не исключено, что экстренная. Пожалуйста, не позволяйте…

Тут доктор запнулся, и я любезно подсказал:

- Михаил Фёдорович…

- Не позволяйте уважаемому Михаилу Фёдоровичу и дальше рисковать своим здоровьем.

Я охотно пообещал не препятствовать и, поддерживая с трудом шагающего Мишу под локоть, двинулся вслед за Мари.

Через минуту мы вошли в просторное светлое помещение, в котором за овальным столом для совещаний расположились трое, в частности — уже прекрасно знакомый мне Виталий Павлович. При виде меня он вздрогнул и тут же впился взглядом в Шляпникова, который с определённым трудом, но всё же опустился в кресло, жалобно скрипнувшее под его немалым весом. Я проверил прочность и активность поводка, убедился в том, что всё идёт по плану, и только тогда позволил себе обратить внимание на присутствующих.

Зильберт выглядел гораздо бодрее, чем некоторое время назад: кожа перестала отливать синевой, на щеках даже появилось некое подобие румянца, синяки под глазами стали не такими заметными. Но страх в глазах никуда не делся, да он и не мог исчезнуть. Слишком многое вчера обрушилось на господина Зильберта, слишком сильно пошатнулся его прежде незыблемый мир. Впрочем, для большинства он выглядел обычно, а некую всё же имеющую место быть бледность можно было легко списать на усталость и последствия непонятного обморока. Но меня интересовал не Виталий Павлович, на которого я и так вчера любовался больше, чем хотел бы.

Напротив Зильберта за столом утроился мужчина, при взгляде на которого у меня заныли зубы: настолько сладким был господин Лозовский. Идеально уложенные льняные локоны — вот по-другому я эту причёску назвать никак не мог — почти касались плеч. Голубые, как весеннее небо, глаза в обрамлении густых золотых ресниц наверняка вызывали тоску у мужчин и неясное томление у женщин. Твёрдый подбородок и аристократический нос завершали картину. Господи, да что же случилось у Стеллы со вкусом, если она приблизила к себе это сахарное воплощение Аполлона? Даже дураку понятно, что в этой жизни господин Лозовский обожает одно-единственное существо — себя, любимого. И как-то при виде этого сиропного красавчика я позволил себе усомниться в тех его талантах, которые так потрясли мою заклятую подружку. Хотя Стелле, несомненно, виднее. Хочется ей видеть в своей постели этот леденец — кто я такой, чтобы ей мешать, верно?

Через два стула от Игоря Лозовского расположился четвёртый концессионер, который интересовал меня гораздо больше всех остальных вместе взятых. Леонид Романович Топлев был… никаким. Я имею в виду не нарочитую неприметность, которой отличались субъекты типа Рыжего или Алексея, нет. Просто, взглянув на господина Топлева, любой человек понимал, что где-то он его уже видел: может, в телевизоре, а может, в каком-то ресторане, но не исключено, что он просто сидел через проход в самолёте. Небольшие залысины над высоким, красивой лепки лбом, чуть крупноватый нос, не то серые, не то голубые, не то зеленоватые глаза. Дорогой костюм, ухоженные руки, очки в тонкой оправе, скорее всего, золотой. Скромное обручальное кольцо и часы из люксового сегмента.

При виде Шляпникова Лозовский удивлённо поднял брови и красивым, каким-то бархатным голосом проговорил:

- Хотелось бы мне знать, кто и с какой целью пустил слух о том, что Михаил… умер? Для чего это было сделано? Виталий, ты что-нибудь понимаешь?

- Видимо, Мише стало плохо, и кто-то из домочадцев поторопился с выводами, - огорчённо развёл руками Зильберт, - но, как мы видим, Миша с нами. Значит, все договорённости в силе…

- Миша, а почему ты молчишь? - негромко поинтересовался Топлев, рассматривая Шляпникова с едва заметной улыбочкой, которая мне совершенно не понравилась. Пожалуй, этот противник опаснее, чем я предполагал. Несмотря на то, что он выглядел спокойно и даже доброжелательно, я чувствовал исходящую от него угрозу. Однажды мне довелось попасть в зону горящих торфяников. Ощущение смертельной опасности из-за того, что ты в любой момент можешь провалиться в огонь, лишь сделав один-единственный неосторожный шаг, произвело на меня тогда сильное впечатление. Вот и сейчас я чувствовал что-то похожее. Под маской симпатичного и уравновешенного бизнесмена скрывалось нечто совершенно иное.

- Он простудился, - мило улыбнулся я и поторопился представиться, - я сопровождаю Михаила Фёдоровича в качестве личного ассистента. У меня есть чёткие инструкции, предписывающие господину Шляпникову воздерживаться от разговоров, да и вообще постараться как можно быстрее завершить дела и отдаться в заботливые руки докторов. Не обращайте на меня внимания, господа.

- Мы раньше вас не видели, молодой человек, - недовольно нахмурился Лозовский, - Миша не говорил нам ни о каком личном помощнике.

- Михаил Фёдорович чрезвычайно дорожит моими услугами и поэтому старается не афишировать наше сотрудничество, - любезно объяснил я, а Миша медленно, но уверенно кивнул. - Просто чтобы не переманили, понимаете?

- Мне это не слишком нравится, но, с другой стороны, ничего уже изменить нельзя, и присутствие постороннего человека может стать дополнительной гарантией сделки. Так сказать, независимый свидетель! - излишне, на мой взгляд, бодро проговорил Зильберт. - Тем более что он пришёл в компании с Марией Львовной, значит, это наверняка свой человек.

- Мило, хотя и абсолютно бессмысленно, - фыркнул Лозовский, теряя ко мне интерес, - тогда давайте займёмся делом, а то Миша действительно выглядит не слишком хорошо.

Топлев же промолчал, но бросил на меня быстрый странный взгляд, словно старался что-то увидеть, но не мог. Этот человек начинал вызывать у меня всё больше вопросов.

- Итак, господа, приступим, - взял в свои руки ведение встречи Зильберт, одетый по случаю важного мероприятия в дорогой спортивный костюм, так как нормальной одежды у него здесь, разумеется, не было. Вряд ли тот, кто привёз ему необходимые вещи, подумал о деловом костюме: зачем он в больнице-то?

С этими словами Виталий Павлович разложил документы, и концессионеры погрузились в финальное обсуждение нюансов, а я, пользуясь случаем, переключился на другое зрение и стал внимательно рассматривать окружающие каждого энергетические потоки. Но меня интересовала не картина в целом, а всего лишь одна-единственная нить, цветом напоминающая чернёное серебро.

У Зильберта я увидел её сразу, за последние сутки она явно выросла, стала толще и уже не пряталась, а нахально змеилась поверх других нитей, словно демонстрируя, что ничего с ней уже сделать нельзя. И, если откровенно, это было именно так: в течение суток господин Зильберт отправится туда, где с него спросят за всё, что он успел натворить в своей наверняка не безгрешной жизни.

Если бы Виталий Павлович был моим близким другом или являлся бы для меня каким-нибудь ценным ресурсом, я бы мог ещё побороться за его жизнь. И, не исключено, даже выиграл бы… Но, к несчастью для него, Виталий Павлович никакой ценности лично для меня не представлял, следовательно, вступать в борьбу за сохранение его жизни я не собирался. Более того, я испытывал в отношении него некоторую обиду, так как именно господин Зильберт втравил меня в эту историю. Нет, понятно, что рано или поздно Мари или неизвестный умелец до меня добрались бы… но ведь это было бы потом. А в том, что происходит здесь и сейчас, лично я склонен был винить именно Виталия Павловича. Так что лежать ему в больничном морге рядом со Шляпниковым…

Я всмотрелся в Лозовского и совершенно не удивился, разглядев хвостик чёрно-серой ниточки. Видимо, неизвестный мастер поостерёгся убирать всех участников сделки одновременно. Вчера умер Шляпников, сегодня к вечеру скончается Зильберт, а Лозовскому — по замыслу нашего затейника — предстояло отправиться на встречу с предками завтра. Но нить проклятья уже была видна даже без свечи Зельгама. Бедная Стелла! Ей, полагаю, будет жаль своего сахарного мальчика. Но что-то подсказывает мне, что она достаточно быстро утешится и найдёт ему замену…

А вот у Топлева, сколько я ни всматривался, не смог разглядеть даже следа от проклятья. Ни хвостика, ни намёка — ничего. И объяснений тут могло быть несколько. Первое и самое вероятное — это то, что Леонид Романович просто последний в списке, и, следовательно, проклятье пока прячется. А извлекать свечу и начинать с ней работать — присутствующие явно не оценят подобный креатив. Но есть и другой вариант, который мне очень не нравится. Нельзя исключать, что на Топлеве нет проклятья по одной простой причине — он же его и создал. Решил устранить конкурентов таким вот замысловатым способом. А откуда у него такие знания — вот это уже очень интересный вопрос. То, что я никогда с ним не пересекался, ещё ни о чём не говорит. Обо мне, например, тоже мало кто знает. Может он быть неучтённым колдуном немалой силы? Да запросто, особенно если у него за плечами большой опыт и он меняет личины, как я рубашки. Нельзя исключать возможность того, что я с ним встречался, но тогда он выглядел совершенно иначе. Но тогда получается, что за всеми происходящими событиями стоит не Мари, а этот загадочный колдун? Очень интересно… настолько, что даже не страшно.

Не успел я додумать эту, вне всякого сомнения, умную мысль, как Топлев поднял голову, слегка повернулся и посмотрел мне прямо в глаза. И было в его взгляде что-то такое, отчего тревога взвыла в моём сознании пожарной сиреной. Он смотрел на меня без злобы, без удивления и даже без неприязни. Больше всего в его взгляде было предвкушения, приправленного изрядной дозой азарта. Так смотрят на объект охоты, когда все силки уже расставлены, ямы вырыты, верёвки с флажками натянуты, но знает об этом только охотник. Жертва же пока беззаботно скачет по лесу, считая себя самой хитрой и везучей. Я ощутил, как рыкнула внутри моя истинная сущность, почувствовавшая внимание охотника. Усилием воли я заставил её успокоиться, дав понять, что пока ещё не время. Она недовольно заворчала, но притихла, готовая в любой момент порвать в клочья хрупкую человеческую оболочку. В своей переноске точно так же насторожился Фредерик.

- Господа, если ни у кого нет возражений, предлагаю поставить свои подписи, - ворвался в сознание голос Зильберта, который постоянно менял положение, видимо, из-за усиливающихся болей в спине. Сказав это, он первым подписал несколько документов и с явным облегчением откинулся на спинку кресла. За ним свой автограф поставил Лозовский, и я сосредоточился на Шляпникове. Повинуясь переданным через печати приказам Миша с некоторым трудом взял ручку и смог поставить подписи — пусть и несколько корявые — в нужных местах.

Последним подписывал бумаги Топлев, и я заметил на его лице довольную улыбку. Интересно, что он сумел провернуть? Что ускользнуло от внимания остальных участников сделки? А в том, что что-то такое было, я ни секунды не сомневался.

- Благодарю всех за оперативность и рассчитываю на дальнейшее плодотворное сотрудничество, - сказал Зильберт, распределив бумаги на четыре стопки и пряча каждую в плотный конверт. - Прошу прощения, но я всё же неважно себя чувствую, однако надеюсь на встречу в ближайшее время в чуть более приятном месте. Спасибо, что приехали. Теперь я могу спокойно заняться лечением, чтобы максимально быстро вернуться к работе.

Намёк был более чем прозрачным, поэтому все, включая Мишу, поднялись из своих кресел и неспешно двинулись к выходу, пожелав Виталию Павловичу скорейшего выздоровления.

- Миша, как ты? Что-то ты бледный, - неожиданно возник рядом со Шляпниковым встревоженный Топлев. - Ты уверен, что тебе не нужен врач?

- Михаил Фёдорович согласился немного задержаться в клинике и пройти ряд диагностических процедур, - ответил вместо Миши я, - он слишком много работал в последнее время.

- Да-да-да… - сочувственно покачал головой Топлев, - ох уж эта работа! Прекрасно понимаю... Иногда такое впечатление, что я даже мёртвым на работу приду, представляете? - Тут он быстро взглянул на меня и сразу же отвёл взгляд. - Кстати, нас не представили… почему-то… Миша, не познакомишь меня со своим помощником?

- Антон Борисович, - я лучезарно улыбнулся не отрывающему внимательного взгляда от Миши Топлеву, - польщён возможностью знакомства… Михаилу Фёдоровичу врачи рекомендовали не напрягать горло, поэтому я и здесь.

- Понимаю, понимаю! Леонид Романович, - ответил Топлев и протянул мне руку. - И я… польщён. Давно, знаете ли, мечтал…

Но стоило мне сжать его руку, как одновременно произошло несколько событий, часть из которых осталась не замеченной большинством, но оказала огромное влияние на дальнейшее.

Спокойно стоявший рядом со мной Шляпников внезапно повернулся и с каким-то глухим не то стоном, не то рычанием попытался вцепиться в горло моему собеседнику. Тот, явно не ожидавший такого от бывшего приятеля, резко дёрнулся и с силой, удивительной для его вовсе не богатырской комплекции, отшвырнул здоровяка Мишу в сторону. Тот, пролетев не меньше двадцати метров, с грохотом врезался в стену, попутно задев шкаф с какими-то папками и прочими никому не интересными предметами. Топлев же каким-то невероятно плавным, текучим движением повернулся в мою сторону, и мне показалось, что в его глазах вспыхнули и тут же погасли багровые искры.

- Не стоило так рано отпускать поводок, - с неприкрытой угрозой проговорил он, глядя на Мишу, замершего в углу неподвижной сломанной куклой. - Он мог бы ещё пригодиться.

- Кому? - я уже понял, что передо мной не просто чиновник Леонид Топлев, а существо из нашего мира, того, в котором каждый из нас так или иначе связан с условно тёмными силами. Осталось понять, кто он. То, что не некромант, я знал абсолютно точно: своего я почувствовал бы через любой морок и через любую иллюзию. Колдун? Ведьмак? Нет, ведьмак — вряд ли, не те у него интересы. Он явно нацелился на меня, а с ведьмаками у нас вражды никогда не было. Другое дело — колдуны. Они всегда, с самых древних времён, существовали сами по себе, не вступая в коалиции ни с кем. Было их всегда мало, держались они обособленно, потому и информации о них было всего ничего. И вот колдун, в отличие от ведьмака, при определённом опыте, немалом везении и при удачном стечении обстоятельств мог бы попробовать взять мою силу. Не факт, что у него получилось бы, но попытаться вполне мог.

- Мне, - Топлев больше не смотрел на Мишу, потеряв к нему всякий интерес, - или тебе, это как договорились бы.

- А мы собираемся договариваться? - почти искренне изумился я.

- Всегда надо попробовать решить дело миром, это гораздо выгоднее, - он пожал плечами, - я слишком долго шёл к нашей сегодняшней встрече, некромант, чтобы оставить её безрезультатной. Понимаешь?

- Кто ты? Неужели ты думаешь, что я стану разговаривать непонятно с кем?

Я постарался вложить в голос как можно больше пренебрежения, и у меня, судя по гневно раздувшимся ноздрям Топлева, получилось.

- Я не моложе тебя, Антоний, - прошипел он, - ведь так тебя звали в самом начале? Тогда, когда старый Димитриос нашёл талантливого мальчишку и взял на воспитание… Ты не спросишь, откуда я это знаю?

- Ты же не удержишься и сам расскажешь, - я пожал плечами, - иначе ты не начал бы этот разговор.

- Мне рассказал Карл, твой дружок, - в глазах Топлева вспыхнула и погасла искра безумия, но я пока просто ждал информации. - О, как он молил меня о пощаде, когда я вытягивал из него жилы одну за другой. Он готов был рассказать всё, даже то, чего не знал. В моём арсенале есть такие заклятья, от которых не спасает ваша хвалёная некромантская защита.

- Мне абсолютно всё равно, что там у тебя было с Карлом, - я равнодушно махнул рукой, хотя на самом деле внутри всё сжалось от тревоги: неужели с Карлом действительно что-то случилось? Но почему тогда Мари мне не сказала? Она ведь виделась с ним совсем недавно, судя по её словам. Почему же она не знала? Стоп! А с чего я взял, что ведьма не в курсе? Вполне может быть, что она вышла на Карла, очаровала его, выведала всё про Егора и про наш с ним конфликт, а также узнала, что я — единственный, кто может вытащить мерзавца с Кромки. Почему я вдруг решил, что она не действует в связке с Топлевым, точнее, с тем, кто скрывается за этим обликом?

Провернув всю эту аферу с подписанием документов, они убивали нескольких зайцев. Почти не сомневаюсь, что где-нибудь мелким шрифтом написано, что в случае гибели кого-либо из участников его доля делится между остальными. Так что в итоге Топлев окажется в шоколаде: даже могущественным колдунам нужны деньги. Ладно, с этим более или менее понятно.

Теперь Егор… Он им зачем-то нужен, и сейчас я ни секунды не верю в материнские страдания, которые якобы терзают Мари. Думай, Тоша, думай!

- Вы же вроде были друзьями? Разве нет? - голос колдуна ворвался в мои размышления. - Откуда такое безразличие?

- Судя по всему, ты многое о нас знаешь, поэтому должен быть в курсе, что у некромантов нет друзей. Мы исключительно самодостаточны и не нуждаемся в обществе подобных себе, - проговорил я, стараясь не смотреть в угол, где лежащий ничком Миша Шляпников неуверенно шевельнул рукой. А ведь я даже не тронул печать… Хотя теперь ощущаю едва заметное напряжение нити поводка. Миша, признаю, я был неправ: ты сильный человек и крутой мужик!

- Я давно присматриваюсь к тебе, - не стал спорить Топлев, - с того момента, как ты подобрал мальчишку.

- Прямо не Егор, а подарок на именины — все его хотят получить! - не удержался от язвительности я. - Только что же я его на улице нашёл-то? Голого, босого, голодного… Не взял бы его — помер бы малец.

- Не мог я тогда, - скрипнул зубами Топлев, - никак не мог!

И тут вдруг в моей порой до обидного бестолковой голове всё встало на свои места, я практически услышал щелчок сложившейся головоломки.

- Но Мари говорила, что отцом Егора был ведьмак, а в тебе от ведьмачьей силы ничего, - задумчиво рассматривая Топлева, сказал я. - Интересный феномен. Это Кромка тебя так изменила? Перекорёжила и дала новую силу и новую форму? Теперь понятно, почему ты его достать не можешь… Нельзя второй раз на Кромку попасть… Хотя, кто знает… Раньше вот считалось, что оттуда не возвращаются, а оказывается, вполне себе.

- Умный ты, - колдун как-то иначе посмотрел на меня, словно пытаясь понять, насколько я опасен, - но оно и к лучшему, не нужно будет объяснять простые вещи.

- Да уж, давай воздержимся, - согласился я, так как только озвучивания прописных истин от непонятного колдуна мне для полноты ощущений и не хватало. - Ты от меня хочешь-то чего? А то я прямо очень важной фигурой себя ощущаю: столько телодвижений, такая многоходовка — и всё это только ради того, чтобы пообщаться со скромным мной. Хотя так-то я не самый недоступный парень в этом мире, ко мне всегда можно просто прийти и поговорить. Или настолько простой путь не для такого крутого перца, как ты?

- Сделал так, как мне надо было, - недовольно ответил Топлев, - и объяснять тебе, что к чему, не собираюсь.

- Не душевные вы парни, колдуны, - театрально вздохнул я, краем глаза наблюдая за мучительно пытающимся выпрямиться Мишей, - нет в вас понимания и стремления к консенсусу.

- Уж какие есть, - не стал спорить Топлев, из чего я сделал вывод, что правильно определил его, скажем так, статус. Значит, колдун… Плохо. Именно о них в наших кругах известно меньше всего. Никто из нас не любит делиться своими секретами, ну а колдуны вообще держат любую информацию о себе в строжайшей тайне. Известно только, что силу они черпают лишь в им известном источнике, в котором есть что-то и от ведьмаков, и от оборотней, и от вампиров, и даже от нас, некромантов. Считалось, что колдуном стать мог любой из живущих в мире Луны, если он прошёл через испытание смертью и болью. Понимаю, что формулировка крайне расплывчатая, но другой нет. Потому и старались все держаться от колдунов подальше: никому не хочется связываться с противником, о возможностях которого известно мало. Может дорого обойтись, а мы своё существование бережём и очень ценим. Но, надо отдать им должное, они не слишком часто вступали в конфликты. Пожалуй, они были ещё более самодостаточны, чем мы, некроманты. Занимались своими делами, исследованиями и экспериментами и ни в ком не нуждались.

- Возвращаясь к актуальному, - я посмотрел на Топлева, - повторяю свой вопрос: чего ты хочешь от меня?

- Верни Егора с Кромки, - он пристально посмотрел мне в глаза, - у меня есть чем с тобой расплатиться.

- А вот с этого места можно поподробнее? - я сделал заинтересованное лицо, хотя мне и на самом деле было любопытно, что такого интересного может предложить мне колдун. - Но ты ведь понимаешь, что плата должна соответствовать заказу. Тем более что цена, которую предложила мне Мари, уже неактуальна. Я и без неё разобрался с автором проклятья. Так что давай, удиви меня.

- Я скажу тебе, где найти «Книгу мёртвых». Я имею в виду не те бездарные подделки, которые не продаёт только ленивый, - он прищурился, - я говорю о настоящей книге. Той, которую никто и никогда не видел, ибо она не оставляет в живых того, кто коснулся её страниц. Но ты — не все, тебе она может и покориться…

- Плата достойная, - я изо всех сил старался сохранить невозмутимость, хотя внутри всё аж перевернулось. Если колдун говорит о действительно Той Самой Книге… Мечта любого некроманта, причём мечта по умолчанию несбыточная. Наверное, не было ни одного некроманта, который не мечтал бы отыскать это сокровище и не потратил бы на заведомо бесполезные поиски несколько лет или даже десятилетий.

- Это значит, что мы договорились? - колдун спокойно ждал моего ответа, и я даже нашёл в себе силы позавидовать его самообладанию.

- Поход на Кромку — это не поездка в Диснейлэнд, - ответил я, - я не могу и не буду заниматься этим без должной подготовки, уж извини. Мне нужно время.

- Много?

- Полгода, - сказал я и, опережая его возмущённый возглас, пояснил, - есть эликсир, без которого на Кромку соваться бессмысленно. Так вот, на его приготовление уходит почти три месяца. Плюс время чтобы добыть нужные ингредиенты, которые, как ты понимаешь, в супермаркетах не продаются. Если тебя не устраивают сроки — не вопрос, жил я спокойно столько веков без этой мифической книги и дальше проживу. А судьба моего бывшего ученика волнует меня ещё меньше, если честно. Я не прощаю предательства.

- Полгода — это слишком долго, - недовольно нахмурился колдун, - у мальчика всё меньше времени, я это чувствую.

- Потерпит твой мальчик, - я даже не пытался скрыть неприязнь, пусть не думает, что я пожалел, простил и готов на всё ради того, кто пытался меня убить, - больше ста лет терпел, так что полгода погоды не сделают. Сам знаешь, там время течёт по-другому.

- Знаю, - скрипнул зубами колдун, - никому не пожелаю.

- Можно я не буду сочувственно рыдать? - поинтересовался я и добавил. - Кстати, ты же не думаешь, что все необходимые для зелья ингредиенты я буду приобретать на свои деньги? Мне для своего несостоявшегося убийцы гнутой ржавой копейки — и той жалко. И не надо на меня с таким осуждением смотреть, у тебя всё равно плохо получается. И, кстати, подружке своей — или кто она там тебе — скажи, что если я ещё раз узнаю, что она пыталась причинить вред мне или моим слугам… Пусть бережётся… Я доступно объясняю?

- Я услышал тебя, некромант, - кивнул колдун и вытащил из внутреннего кармана картонный прямоугольник. - Это мои контакты, как ты наверняка уже догадался. Пришли мне номер счёта и сумму, которую нужно перевести, мой секретарь всё сделает.

- И всё же я не понимаю, зачем было идти столь сложным путём, - я убрал в карман карточку, - почему было просто не прийти и не договориться.

- Ты сам знаешь ответ, - неожиданно весело ухмыльнулся Топлев, - это было бы скучно. К тому же теперь я несколько лучше представляю уровень твоих возможностей. Должен сказать, он впечатляет, и это сейчас был не банальный комплимент. Теперь я абсолютно уверен, что тебе по силам вытащить Егора оттуда, куда ты же его и отправил.

- У меня тоже будет условие, - я сладко потянулся, - получив своего киллера-неудачника ты исчезнешь из моей жизни вместе с ним. Навсегда. И ни ты, ни он, ни Мари никогда больше не появитесь на моей территории.

- Справедливо, - помолчав, кивнул колдун, - впрочем, я и без того собирался осесть далеко от мегаполисов. Мальчику нужно будет приходить в себя и восстанавливаться. На это уйдёт не один год и даже не одно десятилетие, так что я согласен. К тому же ты в своём праве. Что бы ни говорила Маша, ты защищался и имел все основания для того, что сделал.

- Неужели? - я действительно был удивлён. - Не ожидал, честно говоря. Поклянись.

- Клянусь Луной, что по своей воле ни я, ни моя жена, - тут я с трудом удержался от удивлённого возгласа, - никогда не будем искать встречи или иным путём стараться увидеться с некромантом Антонием, а после того, как нам будет возвращён наш сын, уедем с ним в отдалённые места. Более того, во время поисков способа возвращения Егора даю слово оказывать всевозможную поддержку означенному некроманту.

Договорив, колдун вытянул руку, выпустил на одном из пальцев коготь — не такой мощный, как у меня, но тоже впечатляющий — и неуловимым движением полоснул себя по ладони. Капли очень тёмной крови сорвались в воздух, но не упали на светлое ковровое покрытие, а вспыхнули в воздухе чёрно-алыми искрами. Клятва была услышана и принята.

- И в качестве бонуса, - Топлев вопросительно взглянул на меня, мол, тебе что, всего вышеназванного мало? - хотелось бы узнать технологию проклятья, которым ты угробил своих партнёров. Уж очень качественная штука, я с таким раньше не сталкивался.

- Моя разработка, секретная, даже Маша не знала, - с оттенком самодовольства сообщил колдун, - но так и быть, поделюсь наработками. Может, у тебя и получится, хотя и не факт. Не нашего ты всё же племени, Антоний. Но попробовать тебе никто не запрещает. Напомни потом, я тебе рецептуру скину.

А чего, а и напомню, дурак я, что ли, от такого отказываться: никогда не знаешь, как жизнь повернётся, а тут ещё и проклятье не некромантское — всегда отмазаться можно будет, ежели что. Удобненько!

- Значит, полгода? - уже взявшись за ручку двери, уточнил Топлев. - Хорошо, не побеспокою это время, у меня и других дел полно. Но как готов будешь — дай знать, сразу появлюсь. Так что не прощаюсь.

С этими словами колдун вышел в коридор и неторопливо двинулся к лифту в сопровождении моментально пристроившегося за его плечом охранника.

Я же подошёл к Мише, который ничком лежал на полу и, проверив печати, вздохнул: через пару минут даже я уже ничего не смогу сделать. Затем, повинуясь внезапному порыву, я положил ладони на его виски и прошептал:

- Я разберусь и отомщу, каждый получит по заслугам. Слово.

Возможно, мне показалось, но было такое ощущение, что от Шляпникова пришла волна благодарности и уверенности во мне. Как он смог это сделать — не понимаю до сих пор. Но факт остаётся фактом.

Я встал и, подойдя к двери, широко её распахнул.

- Человеку плохо! - воскликнул я, привлекая внимание стоящих возле стойки девушек. Одна из них быстрым шагом, почти бегом, направилась ко мне, на ходу вынимая из кармашка телефон.

Через несколько минут я смотрел, как тело Миши спешно увозили куда-то по коридору, а вокруг суетилось несколько человек в медицинской форме. Я проводил взглядом того, в ком поначалу так ошибался, и неторопливо, прихватив переноску с котом, спустился на первый этаж.