Время дождя

Первая глава

Сашка стукнула кулаком по бордюру, на котором сидела. Неудачно. Задела рюкзак, пристроенный рядом, на тот же бордюр, и тот грохнулся на асфальт. С неохотой подняла и снова поставила поклажу рядом с собой... Думай-думай. Пока в этом сквере никого...

Всё дрянь.

К соревнованиям снова не допустили... Сашка вытянула ногу, хмуро посмотрела на неё. Травма зажила, но при определённых ударах, когда надо бить искоса, чуть-чуть отзывается. У-у, гадина... Вроде мелочь, а чувствуется. Тренер то и дело орёт, чтобы ушла с татами, не мешала другим готовиться.

Всё хреново...

Дома, узнав, где она собирается учиться после двух неудачных попыток поступить в университет, смотрят на неё, как на предателя. И кто за язык дёрнул ляпнуть? Матери на глаза теперь лучше не попадаться. У той сразу больная голова, глаза в слезах и красивое заламывание рук в отчаянии. Больше всего интересует, как она умеет так быстро вызывать слёзы... Ладно, ещё не спросили, откуда у неё деньги на репетитора. Если б не Вера...

Сашка ссутулилась под накрапывающим холодным дождём и, опершись локтями в колени, вцепилась в лохмы коротких волос (когда-то более или менее приличная причёска карэ – сейчас, от нежелания идти в парикмахерскую, здорово подросшая), постепенно мокнущих.

Замуж выгодно выскочить, как старшая сестра, – внешность не позволяет. Как папа пренебрежительно ухмыляется – полный портрет среднестатистического хулигана. Сашка уже пару раз огрызнулась в ответ: "Чё родили – то и получили! Чё – постараться в постели не могли, интеллигенты, блин?.." При маме однажды получилось, так та раскудахталась: "Ах, тебе не стыдно?! Ребёнок из профессорской семьи, а ведёшь себя, как последняя... – Мама интеллигентно задумалась, похлопала глазами и трепетно выдала нехорошее слово: – Как шалава!" Сашка плюнула и ушла. Вот и поговори с такими... Впрочем, о замужестве она если и думала, то с отвращением. Других проблем полно, чтоб к ним и эти добавлять.

Сестра ещё более или менее на её стороне. Пару раз Вера, когда у неё было свободное время, пыталась научить её накладывать косметику: "Какая бы ты ни была пацанка, а пригодится!" Но Сашке-то это неинтересно. Какая косметика, если она на татами валяется постоянно? Ну, смирилась: чтобы сестре приятно было – научилась. Наука-то нехитрая. А что дальше? Замуж, опять-таки, пока не собиралась же... Так, думалось иногда – абстрагированно от личной жизни (Сашка, когда хотела, тоже могла профессорское словечко ввернуть).

А ещё не хочется возвращаться, потому что единственный человек в семье, который поддерживал и защищал от всех, ушёл. Навсегда... Сашка сморщилась от желания пореветь от обиды, но собралась с силами. Дед. Он постоянно орал на родителей, чтобы те не орали на Сашку, а ей при случае говорил: "Внуча, не думай! Не поступила в этом году – значит, в этом году нельзя поступать. Верь, Сашка. Ничего зря не бывает! Наплюй на тех, кто другое говорит!" А когда она провалила экзамены второй раз, дед-фаталист хмыкнул и спросил: "А ты уверена, что тебе нужен именно этот факультет? Мало ли куда тебя мать впихивает. Мало ли куда ты продолжить хочешь. Жизнь ведь штука такая: всех по своим местам расставит, а если на своё не попадёшь, быть тебе битой по судьбе. А то и мимо судьба-то пройдёт, Сашка!" Она воспрянула духом и стала думать, куда она может, кроме филологического и физвоса, поступить... А через три месяца дед умер. Сердце не выдержало. Сашка тогда так плакала, что потом не поняла, как выдержало её сердце...

... Домой бы пора. Октябрь промозглый, а к вечеру заморозки. Толстовка с капюшоном под курткой, постепенно промокающей от накрапывающего дождя, от холода уже не спасает. И ноги в ботинках уже сводить начинает, снова напоминая о травме. Да и сидеть на бордюре в это время года... Сашка угрюмо подтянула утеплённые спортивные штаны, чтобы встать... Погода ещё, блин... Откуда только тучи набежали...

Вставать не хотелось. Куда идти? Домой – в очередные насмешки, что даже на вожделенные соревнования не взяли? К френдам? Ну их на фиг... Вчера только разругались в пух и прах. Из-за чего? Она всё ещё в команде. Из-за этого тренер не может взять новичка в группу. А отчислить её, Сашку, тоже не может – до конца сезона. Если б Сашка сама ушла – взяли бы одного, давно просится в команду. Только Сашка всё на что-то надеялась. Но победа всегда уходила на фиг. Хотя всегда до неё, казалось бы, – рукой подать...

Чувствуя противно холодные и мокрые края рукавов, девушка угрюмо сунулась носом в ладони. Не хочется. Ни фига не хочется. Свалить бы из дома куда-нибудь далеко-далеко, жить в одинокой хижине и... ходить на медведя с рогатиной... Сашка хрюкнула от невесёлого смешка и шмыгнула носом, представив себя с той рогатиной... Хочешь не хочешь, но домой пора. И пора решать со своим присутствием в команде. Харэ сидеть на шее у команды. Завтра надо будет поговорить с тренером, а потом искать курсы для охранников, чтобы самой оплачивать уроки репетитора. Хватит и у сестры на шее сидеть... В городе таких полно – в смысле, курсов. А потом – до следующего поступления – надо работать где-нибудь в магазине. Баб туда тоже в охранники берут – Сашка уже узнавала. А одновременно с работой готовиться к поступлению. Дед прав: сидя на заднице – в задницу попадёшь. Пора шевелиться и идти дальше. С чего начать? Вернуться завтра в секцию, предупредить Иваныча, что уходит, и забрать форму...

На шорох и странный писк она с недоумением отняла ладони от лица. Мать моя женщина... Это когда же?.. Это что же...

Шагах в семи от Сашки, всё ещё сидящей на бордюре, стояли двое. Нет, двигались. Медленно. Какой-то высоченный бугай тяжело, поигрывая ручищами, которые у него чуть не до земли, как у гориллы, угрожающе раскачиваясь, надвигался на хрупкую куколку в лёгком длинном плащике. Та жалобно и даже умоляюще попискивала от ужаса, мелкими шажочками отступая от него, загородившись малюсенькой сумочкой. И, судя по тому, как это видела Сашка, куколке оставалось шага три, чтобы ногами удариться о высокий бордюр и свалиться в кусты.

Чё она не орёт? Боится звать на помощь? Тут же везде город и народу полно...

Сашка не выдержала – встала. Оправила плечи и в тон движению бугая медленно – и с вызовом, добавив в интонации как можно больше обидного презрения, бросила:

– Эй, ты! Бычара! Слабо ко мне подрулить?

Бугай от неожиданности подпрыгнул и развернулся всей тушей. Сашка попятилась. Даже в сумерках разглядела гладко приглаженную башку словно с раздавленным узким лбом и с кучей тощих косичек, тяжёлую морду с широким плоским носярой, в котором покачивалось кольцо, как у настоящего быка – ни фига ж себе пирсинг!.. Глазки, ужасающе маленькие на фоне мясистой морды, поначалу тёмные, едва заметные, сфокусировавшись на неведомом противнике, зажглись рубиновым всполохом, быстро перешедшим в потрясающий огонь, полыхающий так, будто он настоящий!.. Откуда у этого бычары такие стильные линзы? Неужто начали выпускать – для любителей пофорсить? Слышала, что всякие бывают...

Бычара медленно открыл квадратную пасть чуть не до ушей. Блеснули боковые клычища. Сашка хлопнула глазами, ничего не понимая. А вот следующий момент она прекрасно поняла – когда бычара, этот бомбовоз, с запугивающим рёвом бросился на неё. Даже успела разглядеть изумление на его морде, когда тот понял, что она сама пошла – кинулась! – на таран. А чего он хотел? Чтобы она с писком помчалась от него?

За мгновение до сшибки Сашка, оттолкнувшись – ударив под колено пролетающего мимо бычару, упала в сторону. Его мягкий сапог (она даже поразиться не успела: сапог?!) не защитил от рифлёной подошвы ботинка, не то что врезавшего – резко вмявшегося в болезненную точку. Бычара басом мявкнул, взмахнув ручищами, и с налёту пропахал носом асфальт. Упали они почти одновременно, и Сашка, не вставая, стремительно развернулась на бедро и снова ударила ногой – по бычьей морде, норовя достать опять-таки точку на широкой челюсти невероятного противника.

Достала! Бугай всхрипел на выдохе и затих.

Сашка насторожённо встала, аккуратно попинала его по боку. Туша валялась в отключке. Ладно, очнётся ещё.

А потом... Потом она снова присела на корточки – резко, будто упала сама, но не потому, что понадобилось снова утихомиривать бычару. Ничего не понимая, провела ладонью по земле. Какого... какого чёрта?.. Это не асфальт! Это... булыжники! Встала и огляделась. Замерла, глядя на фонарный столб. Вместо привычной ровной белой лампы на нём трепетал факельный огонь. Со столба Сашка перевела потрясённые глаза на здание, которое вздымалось над кустами сквера. Величественное, оно щеголяло колоннами, с какими-то диковинными фигурами на портике явного главного входа, обозначенного высокими и солидными дверями, к которым, ко всему прочему, вели ещё и ступени, кажется, крыльца. Не может быть! Она же сидела в сквере рядом с обычной дорогой, в окружении привычных и даже стандартных домов-высоток! Куда это её... занесло?!

За спиной раздался робкий голосок. Но и этого звука было достаточно, чтобы Сашка резко подпрыгнула, разворачиваясь к говорившей.

Девушка с необычайно тонким личиком, на котором круглели тоже потрясённые громадные глазища, с причёской, будто она собралась на бал, снова о чём-то робко спросила тоненьким голоском. И Сашка полностью осознала, что её желание и впрямь сбылось: её занесло далеко-далеко, и теперь придётся искать рогатину, чтобы... Она посмотрела на лежащего бычару. Нет, пока сойдут и приёмчики.

– В общем, я тебя не понимаю, ферштейн? – хмуро сказала Сашка, когда девица осторожно коснулась её рукава и вопросительно кивнула.

Как ни странно, девица, оказавшаяся довольно-таки высокой, не растерялась и не стала тараторить, пытаясь объяснить жестами то, что желала высказать. Быстро сунула руку в свою сумочку, из которой торчали какие-то листы, и вынула что-то мелкое. Расправив вещицу, то и дело с опаской скашииваясь на громилу, она осторожно стащила капюшон толстовки с головы Сашки и воздела руки, чтобы повесить ей на шею цепочку, чей медальончик блестел в свете фонаря камешком, а может – хорошо отполированным стеклом. Сашка от неожиданности даже нагнула голову, чтобы ей удобней было.

Девица отступила и снова открыла рот.

– Меня зовут Кэйтрия. Кто ты, о мужественный юноша, не побоявшийся сразиться с телохранителем Гарбханом?

– Ни хр... себе... – начала было Сашка, но смутилась. – Меня зовут Саш... – и опять заткнулась. Чёрт. Дурацкая ситуация.

Девица, склонив головку, ждала. А не дождавшись, быстро сказала:

– Если доблестный воин не хочет говорить своего имени, не пора ли... – Она оглянулась на неподвижного бугая и вздохнула. – Не пора ли забрать у Гарбхана кинжал, свидетельствующий о твоей победе? И уйти, пока он не восстал из небытия?

– Блин, – проворчала Сашка, – у вас тут всегда так торжественно говорят?

– Только с незнакомцами, – пискнула девица. – Почему ты не берёшь кинжал Гарбхана, доблестный воин?

– А можно, что ль?

– Ты победил – это твоя добыча, – пожала плечами Кэйтрия.

Сашка присела перед толстобрюхим бугаем. Осмотрела. Ага. Вон что. В следующий раз данного товарища надо будет пнуть только раз, чтобы он свалился набок. Больше не встанет. Весовая категория у него для драк неудобная. И телосложение. Плечевой пояс вон какой толстенный!

Кэйтрия присела рядом и деловито задрала на бугае полу его... ух ты, камзола? Тонкие пальчики рванули на животе Гарбхана какую-то длинную штуку сбоку наверх. Ещё несколько секунд – и в руках Кэйтрии оказались ножны с кинжалом, которые она ловко отстегнула от ремня бессознательного толстяка и передала своему спасителю. Сашка встала первой и протянула руку, чтобы девице было легче встать. И почувствовала, как глаза помимо её собственной воли округляются: из волны красиво убранных волос Кэйтрии мягко выглядывали высокие узкие ушки. Это вот... Хто?! Эльф?!

– Бежим!

После возгласа Кэйтрии Сашка подхватила рюкзак и побежала, влекомая за руку спасённой, – куда только? Они выскочили из сквера, и Сашка с перепугу чуть не метнулась назад. Повсюду вздымались такие грандиозные здания, что она почувствовала собственную чуждость! И... незначительность... Но Кэйтрия тащила её за собой уверенно, и Сашка поневоле подчинилась ей. Обе делали вид, что просто торопятся, но и этих поспешных шагов Сашке хватило, чтобы с трудом удерживать равнодушное выражение лица и не лупить изумлённые глаза на всех подряд: каких только лиц она ни увидела, пока они... торопились! Остановились на небольшой улочке между громадными шикарными зданиями в старинном стиле. Или здесь, у них, это стиль современный?.. Но, Господи, где это – здесь?!

– Я поняла, доблестный воин, что ты нечаянно забрёл сюда, – тоненько и запыхавшись сказала Кэйтрия. – Мы пройдём ещё немного, и Гарбхан нам будет неопасен. Ты ведь не знаешь его, не правда ли?

– Неа, не знаю, – призналась Сашка, до которой только что дошло, что она понимает эту странную девицу лишь потому, что та повесила ей на шею свой медальон.

Спустя ещё пять минут они очутились на другой улице, полной движения: ехали освещённые факелами кареты, ехали величественные машины типа газика, только более мощные и с открытым верхом; ехали всадники. Здания здесь были попроще, то есть архитектурных украшений на них было меньше. Открыв рот, Сашка смотрела на весь этот кошмар и только сильней стискивала ладошку Кэйтрии, понимая, что лишь эта странная девица сейчас сумеет помочь ей хоть что-то понять.

– Там, дальше, будет ещё один сквер, – тихонько прощебетала Кэйтрия. – И там я покажу тебе, как отсюда выбраться.

Смутно заподозрив, что девица не только приняла её за парня, но и решила, что она заблудилась, Сашка всё же послушно последовала за ней.

Наконец они оказались среди высоких кустарников, будто посеребрённых инеем, а на деле блестящих от дождя. Сашка насторожённо огляделась и выдохнула: квадрат мощёной площадки со скамейками и фонарём посередине сквера не показался опасным.

Кэйтрия огляделась и, промокнув край скамейки кружевным платочком, присела. Именно присела – на краешек, словно собираясь чуть что – вспорхнуть и улететь. Пытаясь сообразить, можно ли в этом мире сидеть близко к таким, как эта барышня, не закатит ли она скандал, Сашка, прежде чем что-то сделать, на всякий случай спокойно сказала:

– Кэйтрия, позволь представиться. Меня зовут Александра. И я девушка.

И только после этого уселась на скамью.

Кэйтрия оцепенела, во все глазища рассматривая её. А потом вздохнула.

– Я подумала, что твой голос высоковат для юноши, но решила, что всё дело в твоём небольшом телосложении.

– Кэйтрия, я чужая в этом мире, – медленно и осторожно начала Сашка, – и не понимаю, что произошло в том сквере. Кто этот Гарбхан? И почему он к тебе приставал?

– Чужая? – переспросила девица, но, кажется, её мысли были заняты другой проблемой, поэтому она не стала допытываться, а просто объяснила, отвечая на вопрос: – Гарбхан – телохранитель одного из знатных студентов в нашем университете. А я... – Она снова вздохнула. – Я приехала в столицу из провинции. Моя семья не очень знатная, в сравнении. И не богатая. Поэтому даже чужие телохранители могут себе позволить... – Она опустила глаза, и горестная линия губ подсказала дальнейшее.

– Но как же ты завтра пойдёшь в университет, – медленно заговорила Сашка, – если я стукнула этого громилу? Он не будет прикапываться к тебе из-за меня? Не обидит?

– Мне уже всё равно, – ровно сказала Кэйтрия и сложила руки (в таких же, как платочек, кружевных перчатках) на сумочке. – Завтра я уезжаю из столицы. Домой.

Посидели, помолчали. Сашка подставила ладонь под редкие капли, летящие с тёмного неба. Кэйтрии есть куда возвращаться... И с отчаяния спросила, уже зная, что Кэйтрия ответит искренне:

– Но почему? Время, как я понимаю, осень. Занятия в университете не закончены.

– Приставания Гарбхана сегодня – последняя капля, – в самом деле отозвалась девушка. Кажется, Сашка первая, кто заговорил с нею сочувственно. – Я устала бояться. На первом курсе все стараются учиться в полную силу. Он основа. А я не могу учиться. Дома я думаю о том, что будет завтра в университете, о том, как меня встретят насмешками и грубостью. На занятиях я дрожу от страха, что кто-то подбросит мне записку с угрозами, а то и устроит что-то... нехорошее на перемене. Из-за этого я ничего не понимаю из того, что читаю в учебниках. Ничего не запоминаю. Даже лекции не успеваю записывать – руки дрожат. Однокурсницы мной, провинциалкой, пренебрегают. А я с ними не умею говорить, потому что они постоянно обсуждают столичные сплетни, о которых я ничего не знаю. И я не умею говорить так, как они. Бойко и смело. Так что я подхожу к экзаменам первого семестра неучем. К преподавателям обращаться тоже боюсь. Один раз было, все вроде успокоились, но потом всё началось снова... Неудобно. Лучше вернуться. А тут ещё в городе... – Она вдруг замолчала, опустив голову, и мягкие кудряшки скрыли её грустное лицо.

– А ты... хочешь вернуться?

– Нет. Я живу в деревенском поместье. Меня послали сюда, собрав деньги по родственникам, когда выяснилось, что у меня есть небольшие способности для поступления на факультет бытовой магии. Надеялись, что я сумею закончить университет – одна из немногих в нашем краю. Я легко сдала вступительные экзамены, но... Мне... стыдно возвращаться. Но и здесь жить сил не осталось. Меня обзывают, насмехаются надо мной. Презирают, потому что я не умею ответить на их насмешки! – Последнее она выдохнула шёпотом.

Сашка быстро соображала. Этот сценарий она знала: каким бы ни был человек хорошим, умным, но, если среди сильных или таковыми себя считающих даст один раз слабину, его будут травить.

– А где ты живёшь?

– У тёти.

Кэйтрия головы не подняла, и Сашка поняла, что и здесь всё отнюдь не радужно.

– Кэйтрия, тебе телохранитель нужен? За жратву? – деловито спросила она. – И за угол, где можно выспаться?

Девушка подняла голову и уставилась на Сашку.

– Но... у меня правда нет денег на телохранителя.

– Кэйтрия! – замотала головой Сашка. – Ещё раз: я из другого мира. Мне нужны только еда и кров. Думаю, это взаимовыгодно: ты сможешь посещать занятия в университете, а я хоть немного освоюсь с вашим миром, куда совсем не думала попадать. Так, давай вот что сделаем. Ты мне рассказала о себе – я расскажу о себе. Коротко. В общем, я родилась в семье, где у всех есть университетское образование. Я исключение. Поступить не могу. Зато, пока ходила в обычную школу, одновременно посещала секцию, где учат драться. Результат в драке с Гарбханом ты видела. Как я попала сюда – не знаю. Но, как ты понимаешь, мне как-то надо выжить. Без тебя у меня это не получится. Так уж получилось, что ты единственная здесь теперь знакомая. Ну?

– Это интересное предложение, – задумчиво сказала девушка, но большие глаза выдали её: они оживлённо засияли надеждой.

– Только учти, я не знаю, как у вас тут охранное дело поставлено, – предупредила Сашка. – Но, если ты расскажешь, естественно, мне будет легче.

– Но ты девушка... – прошептала Кэйтрия, неуверенно расцветая улыбкой.

– Кому это известно? – улыбнулась в ответ Сашка. – Ты же тоже не сразу поняла это. Обманем всех, обмухлюем, да ещё и победим. Так понимаю – по рукам?

– Что это значит?

– Ну... договорились?

– Договорились!

– Так, давай посвяти меня в некоторые детали прямо сейчас. Например, почему ты мне отдала кинжал этого громилы? Поподробней.

– Есть неписаный закон, которого придерживаются все юноши в университете: если кто-то победил в бою другого, он может забрать его ритуальное оружие. Не зависит от того, студент ли это, или его телохранитель.

Сашка вытащила кинжал в ножнах, сунутый по дороге в отвисший карман толстовки. Красивая вещь – надо признать. Ножны в узорах и в камешках, если, опять-таки, это не отшлифованное стекло. Потащила оружие за рукоять и аж вздохнула от явленной красоты. Даже в нечаянном свете издалека кинжал переливался бликами чистого металла. Нет, Сашка в таком оружии ничего не понимала, как, например, в ножах, но шестым чувством чуяла, что вещь отличная и из дорогих.

– Ты уверена, что Гарбхан ко мне не полезет с требованием отдать кинжал?

– Не должен, но точно не скажу. Он не привык быть побеждённым.

Сашка призадумалась. Примерное развитие сюжета с Гарбханом она сообразила: знала таких дуболомов, как этот бычара. Значит, всё-таки полезет драться снова. Значит, придётся поддразнить его заранее, чтобы драка вышла при всех. Сделаем.

– А как вообще всё происходит? Ну, как я должна буду тебя сопровождать? Прямо в аудиторию?

– Да. Общие лекции сейчас мало кто посещает. На практикумах тоже не вся группа собирается. Поэтому каждый студент ходит со своим сопровождающим. Только в охране университета тебе придётся отметиться.

– Замечательно. Так, теперь... Что мне ждать в доме твоей тётушки?

Кэйтрия снова опустила глаза и даже прикусила губку.

– Понимаешь, Александра... Мне выделили комнату в старом флигеле, который примыкает к дому тёти со стороны кухни. Раньше там жили слуги. Теперь, когда слуги набираются из местных, флигель пустует. Там хранятся вещи и старая мебель, которые стали ненужными, но их не выбрасывают, пока не накопится достаточное количество.

– Честно говоря, не представляю, что такое флигель, – покачала головой Сашка.

– Пристройка. И там... холодно и темно! – выпалила Кэйтрия. Кажется, она обрадовалась предложению помочь ей, но теперь страшно боялась, что та испугается трудностей и откажется помогать ей.

– А жратва? – хладнокровно спросила Сашка. Честность девушки ей понравилась.

Кэйтрия слегка поморщилась. Кажется, даже медальон-переводчик перевёл слово грубым, и Сашка решила про себя, что будет следить за языком.

– Еды мало, – вздохнула девушка. – Тётя считает, что я ем немножко, а слуги...

– А слуги поддерживают её в этом убеждении, – закончила Сашка, не выдержав унылой паузы. – Ладно, придумаем что-нибудь. Но в этом твоём флигеле гостей или посторонних не бывает?

– Нет.

– Хорошо. Значит, никто не узнает про меня. Пока. А потом посмотрим. Что я ещё должна знать о твоей тёте?

Кэйтрия испытующе взглянула на Сашку.

– Как ты догадалась?.. Ладно. Моя тётя – светская львица. Она не любит провинциалок и старается как можно реже видеть меня. По мнению тёти, я слишком неуклюжая и неловкая, чтобы показать меня в свете. Поэтому она и в самом деле никогда не узнает о тебе.

– Знаешь, мы с тобой в чём-то схожи, хотя есть одна существенная разница: ты сумела с первого раза поступить в университет, – задумчиво сказала Сашка. – Так. Стипендию, как я понимаю, ты не получаешь?

Кэйтрия только улыбнулась. А в голове Сашки промелькнула шальная мысль.

– Кэйтрия, а в городе есть комиссионки, в которых можно сбывать вещи?

– Лавки менял? Конечно.

Сашка сунула кинжал в ножны. Отличная вещь, но пока бесполезная. Может?.. Пока подождём, а потом посмотрим.

– Осталось последнее. Как ты меня представишь в университете?

– Некоторые, кому не по карману профессионалы, набирают сопровождение в Нижнем квартале. Если тебя не унизит такое представление, это будет легче всего.

"Тем более у тебя и поведение соответствующее, – закончила за неё Сашка, соображая, чем может быть Нижний квартал, и про себя же подумала: – Надо бы побольше узнать об этом Нижнем, чтобы не попасться на вранье".

Девушки встали со скамьи и пошли, обсуждая по пути мелочи будущего сотрудничества. Оказалось, дом тёти находится в получасе ходьбы от университета. Пока шли, Сашка неожиданно подумала, что город, улицей которого они двигались, она бы назвала Лондоном. Странно... Почему не Париж?.. Или Берлин?.. Потому что видела такое на картинах импрессионистов?.. У Моне, например. Блестящие от дождя и фонарей улицы; туман, вихрящийся особенно там, где из домов выходили люди... В ворота усадьбы, с парадного хода, Кэйтрия не прошла, а обогнула огороженный участок с деревьями и стрижеными кустами и зашла за скромную калиточку – для прислуги, как поняла Сашка. Зато их никто не видел. Обе шмыгнули в небольшую деревянную пристройку, которая, словно прячась среди деревьев, притулилась к глухой стене дома. Хотя нет – чуть поодаль, в стене же, Сашка заметила небольшую дверь, наверное, как раз ведущую в кухню дома.

– Странно, – вполголоса сказала она, оглядываясь. – У твоей тёти такой богатый дом, а ты... – Она осеклась, потому что озарило. Помешкав, осторожно, чтобы не обидеть, спросила: – А у тёти есть дети – твои кузены и кузины?

– Да, у неё две дочери, – вежливо ответила девушка.

Сашка проглотила вопрос, так ли они красивы, как Кэйтрия. Вряд ли. Кэйтрию держат во флигеле не потому, что она бедная родственница, а потому, что девушка невероятно красива – до такой степени, что при взгляде на её лицо Сашка чувствовала, как вздрагивают пальцы схватиться за карандаш: нарисовать бы!.. И умная тётя наверняка боится, как бы племянница не перешла дорогу её дочерям. "Запомним!" – хмуро решила Сашка.

А пока всем её вниманием завладел флигель. Точней, та его часть, которую отдали Кэйтрии.

Вторая глава

Девушка, пошарив над дверью несколько секунд, открыла замок припрятанным в притолоке ключом. Дверь открылась натужно, со зловещим скрипом. Очертания тёмного коридора виднелись лишь благодаря смутному свету, мягко падающему из длинных вертикальных оконцев почти под потолком. В двух шагах от входа «хозяйка» флигеля показала неприметную, пока не заскрипела, открываясь, дверцу в уборную. Дальше Кэйтрия затеплила свечу и повела Сашку к себе. Показалось, она прошла шагов десять, прежде чем открыла следующую дверь, не менее скрипучую. Сашка ещё недовольно скривилась: что у них – масла, хоть и растительного, не найдётся, чтобы петли смазать?

Просторная комната была бы хороша, не будь слишком пустынной, а её потолок – слишком низким. Сашка невольно подняла руку дотронуться до него. Нет, её роста не хватает. Или это иллюзия, что потолок низок? Оттого что горит лишь одна свечка? Огляделась. Кровать. Напротив старое кресло с ожидаемо продавленным сиденьем. Стол с аккуратными стопками книг. Скособоченный из-за отсутствия ножки платяной шкаф. Огромный буфет: на полках – книги и немногочисленная посуда на столешнице. Пара стульев. В дальнем углу что-то наподобие печурки... Скудно и неуютно.

– Богато живёшь, – сдержанно улыбаясь, оценила Сашка.

– Тоже насмешничаешь? – вздохнула Кэйтрия.

– Нет. Я думала, ты живёшь в тесной-претесной комнатке. А у тебя настоящие хоромы! Ну? И где ты мне определишь моё местечко?

– Не знаю, – призналась Кэйтрия, растерянно оглядываясь и машинально снимая длинный плащ, слишком лёгкий, на взгляд Сашки, для той погоды, которую они оставили за входной дверью. Особое внимание Сашка уделила серому платью девушки-эльфа: приталенное под грудью, оно чуть расширялось книзу. Очень простое и явно шерстяное.

– А где, ты говоришь, складывают ненужные предметы? Посмотрим мебель?

– Не обольщайся, – предупредила девушка. – Хорошей там всё равно мало.

– Что – опять-таки прислуга постаралась забрать? – Сашка хмыкнула, а потом пожала плечами. – Ничего. Мне бы только найти, на чём спать можно, а там посмотрим.

Кэйтрия провела её тем же коридором в помещение, настолько загромождённое вещами, что при свете одинокой свечки пришлось долго разбираться, что к чему. В конце концов, девушки выдрали из грохочущей от их стараний кучи нечто вроде кушетки с когда-то мягким верхом – сейчас, правда, сильно умятым и тощим. Когда Сашка для пробы легла, деревянную основу прочувствовала сразу. Но пожала плечами.

– То, что надо! – заявила она. – Сейчас найдём что-нибудь мягкое, чем пренебрегли слуги, и мне этого хватит.

Вот тут кинжал и пригодится. Покрывал и матрасов они не нашли, но отыскали несколько кресел в таком плачевном состоянии, что, когда-то обтягивающую их, а теперь уныло повисшую, ткань можно срезать без зазрения совести. Кинжал в деле оказался хорош: вспарывая ткань, шёл ровно и легко, как по маслу. Или ткань настолько одряхлела, что лезвие резало её легко.

Втаскивая в коридор кушетку и наваленные на неё "трофейные" тряпки, Сашка заметила ещё кое-что.

– Кэйтрия, а вон там – что это? С рисунками?

Прежде чем ответить, пыхтящая от усилий девушка выпрямилась и оглянулась.

– Это ширмы.

– Ух ты!.. Давай их тоже заберём?

– Только не прямо сейчас! – взмолилась Кэйтрия. – Прости, Александра, но я никогда столько тяжестей не таскала!

– Ничего, – подбодрила её Сашка, снова берясь за край кушетки. – Сейчас дотащим до комнаты эту штуку, ты сбегаешь за ужином, а я пока сама перенесу ширмы. Дорогу сюда я запомнила! – смеясь, добавила она.

Кэйтрия только вымученно улыбнулась, а Сашка вдруг подумала: "А неплохо бы вместе с нею утреннюю зарядку делать. Привыкнет – будет уверенней себя чувствовать!"

Пока хозяйки "апартаментов" не было, Сашка благоустроила комнату на свой манер: личную кушетку поставила за громадным буфетом – от входа её сразу не видно, а затем спрятала её, укрепив на полу хромую, местами дранную, но вполне себе закрытую ширму с цветочками. Потом, подумав, сбегала ещё за парочкой ширм и отгородила от общей комнаты "умывальню" – настоящий рукомойник с ведёрком под ним. Вторую ширму спрятала за платяным шкафом, предполагая, что пригодится и она. Рисунки на ширмах ей понравились, даже несмотря на дырявую бумагу. Вспомнив, что в рюкзаке есть пачка акварельных мелков и карандашей, она решила: будет время – попробовать скопировать. Очень уж тонкий рисунок – похоже на китайскую графику.

Когда она начала вытряхать вещички из своего рюкзака, вернулась Кэйтрия и, виновато поглядывая на неожиданную подругу, поставила на столешницу буфета тарелку и кувшин. Заинтересованная Сашка подошла и сунула нос в эту тарелку.

– Это что? – с громадным любопытством спросила она.

– Каша, – прошептала Кэйтрия, отчаянно краснея от смущения. – Холодная.

– А в кувшине?

– Компот.

– Тоже холодный? Странный набор для ужина, – пробормотала Сашка и поспешно, без паузы, чтобы не доводить вспыхнувшую девушку до слёз, добавила: – А чем её? Ложки есть?

– Есть, – с облегчением выдохнула Кэйтрия.

Она перенесла кашу с компотом (и правда всё холодное – дотронувшись до тарелки и кувшина, убедилась Сашка) на стол и оглянулась на Сашку.

– Я сейчас, – быстро сказала та, копаясь в своём рюкзаке.

К столу она подошла, держа в руках обычный набор, который всегда пополнялся в рюкзаке: пакет с апельсиновым соком и пачка любимого печенья в шоколадной глазури. Кэйтрия уже поставила на столе не только общую тарелку с кашей, но и две чайные пары (одна чашка слегка надтреснута по краю, одно блюдце щеголяло щербатостью), подложив под них маленькие, но очень красивые вязаные салфетки.

В результате каша досталась Сашке, которая после всех переживаний пожелала чего-то конкретного, а Кэйтрия, ахнувшая от восторга при виде сладкого, накинулась на печенье с соком. Правда, перед тем она сумела согреть кашу для Сашки, сотворив в низкой печурке огонь.

– Это один из бытовых магических приёмов, – объяснила она.

И посмотрела на Сашку так, словно та оказалась ангелом. Девушка была счастлива от одного созерцания чашки с соком и выложенных в чайную тарелочку печений, которые Сашка легко ей отдала, задумавшись над кое-какой информацией, ранее прошедшей мимо. Не замечая вкуса каши, размышляла: Кэйтрия легко восприняла, что она не знает здешнего языка; в её сумочке явно неслучайно оказалась магическая штучка – медальон-переводчик. И Кэйтрия – эльф, а Гарбхан – орк. А уж если вспомнить физиономии всех прохожих, всех встречных, кого только успела разглядеть по дороге к флигелю... Мозги ворочались со скрипом, не желая выдавать логичный, но поразительный результат.

– Кэйтрия, а здесь много выходцев из других миров? – наконец не выдержала она.

– Много, – откликнулась та. – Через порталы к нам попасть легко, а наш университет – один из самых престижных.

Кэйтрия запила соком с трепетом съеденную печеньку и блаженно улыбнулась.

Забывшись, Сашка погладила поразительно узорчатую салфетку.

– Красивая.

На лицо Кэйтрии снова легла тень грусти.

– Да.

– Что-то не так? – напористо спросила Сашка. – Давай уж, договаривай.

Девушка вздохнула.

– Александра, ты поставила ширмы не только для того, чтобы разделить комнату на удобные части, но и для того, чтобы оживить её. Тебе нравится, когда... красиво?

– Да, конечно.

– У меня вся комната в первый месяц была украшена салфетками: постель, стол, полочки, стены. Мне так хотелось уюта... Я вяжу быстро. Но прислуга... Ты видела, где лежит ключ от флигеля. А комната моя не запирается. – Она беззащитно пожала плечами.

Сашка новыми глазами осмотрела пустынную комнату и медленно спросила:

– А ты пробовала запирать?

– Пробовала. Замок сорвали в первый же день и спрятали куда-то.

– И что стащили, кроме салфеток?

Кэйтрия отвела глаза.

Повисло молчание, которое прервала Сашка.

– Ты говоришь – поступила на факультет бытовой магии. А есть там что-нибудь, вроде как защиты жилища от воровства? Ну, например, сделать невидимым те предметы, которые хочешь спрятать от чужого глаза? Или прислуга здесь – сплошные маги? И всё равно всё увидят?

– Я никогда не думала что-то прятать, – медленно, будто делая открытие, проговорила девушка. – Я же живу у тёти. Она старшая сестра моей мамы. Никогда не думала, что можно применять... Это просто неудобно и неуважительно по отношению... – Она замолчала, повернув голову к учебникам.

– А потом придумаем что-нибудь, чтобы это ворьё вообще сюда не заходило, – словно закончила её мысль Сашка. – Кэйтрия, а есть здесь, во флигеле, что-то, что можно продать? Или эти уже всё растащили?

– Но это не моё!

– Ну... Слуги-то, кажется, на вопрос принадлежности внимания не обращают, – ухмыляясь, заметила Сашка. – И потом. Ты же сказала, что всё собранное здесь позже идёт на помойку. Теперь тебе ещё меня кормить – не забывай!

Кэйтрия смущённо улыбнулась, а Сашка впервые подумала: "Она здесь, у тётки, как Золушка, о которой забыли. Или её здесь специально гнобят, чтобы она сама сбежала? Это чего... Дед же говорил... Если рассуждать так, как рассуждал он... Значит, моё предназначение – быть крёстной феей Кэйтрии? То есть её ангелом-хранителем? Ни фига ж себе... А если так..."

– Кэйтрия, а ты не могла бы меня научить читать? Ну, хотелось бы узнать, как пишутся и звучат здешние буквы. Насколько я поняла: если прочитанное произносить про себя, медальон мне поможет перевести текст?

– Наверное – с сомнением откликнулась та. – А зачем ты хочешь научиться этому?

– Будем догонять программу! – заявила Сашка. – А вдвоём всегда легче к экзаменам готовиться! Заодно узнаю, что можно придумать, чтобы твоя бытовая магия нам с тобой уже сейчас помогла!

– А как узнаешь? – удивилась девушка.

– Просто. Ты будешь мне читать вслух всё, что надо сдавать на экзаменах, а я буду искать в этом рациональное зерно, которое можно применить для нашего сегодняшнего житья-бытья! – объяснила Сашка.

– А почему... ты так хочешь меня заставить учиться?

– Потому что я знаю, каково это – возвращаться проигравшей, – буркнула новоявленная телохранительница. – Это очень больно. В твоём случае – ещё хуже. Ты-то поступила туда, куда хотела. Неужто собираешься всю жизнь потом думать, что могла бы учиться в престижном университете, да не сложилось? Не-ет, мы ещё повоюем! – улыбнулась она, вспомнив читанное когда-то.

– А сколько раз поступала ты?

– Два. И собиралась поступать на следующий год. А попала сюда.

– А куда ты поступала? – искренне заинтересовалась Кэйтрия.

– Родители хотели, чтобы на филологический – это язык, литература. Грамотность у меня ничего вроде, да и читала много. Но не судьба. Я-то понимала, что филологический не для меня, хотя мама и готовила меня к нему. Так что я даже не удивилась, когда провалила экзамены. Потом думала поступать на физическое воспитание – это туда, где готовят учителей, умеющих тренировать для... – Сашка остановилась, ища слова выразить суть физвоса. – Для здоровья. Но решила попробовать ещё раз на филологический. И опять провалила. И тогда задумалась, не поступить ли на художника. В заведение рангом ниже, но подходящее для меня.

– Ты умеешь рисовать?

– Немного. Дед был художником-портретистом. Поскольку решила поступать на будущий год, то начала заниматься с преподавателем всё это время. – Сашка фыркнула. – Дозанималась: шла с репетиторства – и сюда попала. Ладно, обо мне потом. Ты мне лучше расскажи, что такое этот ваш Нижний квартал, чтобы я знала, как себя вести, если вдруг понадобится.

Как поняла Сашка из не очень уверенного рассказа Кэйтрии, Нижний представлял собой рабочий, не самый благополучный район. И опять-таки разновидовой. То есть в этом Нижнем квартале живут представители самых разных народов: оборотни, гномы, люди и даже эльфы, если уж сильно обнищали. Бандиты, которые время от времени совершают набеги на город, – оттуда. Полиция этот квартал не любит, что понятно.

– Бандиты, говоришь, – задумчиво сказала Сашка. – Это хорошо.

– Почему?! – поразилась Кэйтрия.

– Посмотри на меня! – засмеялась Сашка. – Ну? И чем я не бандит? Это ж замечательная маскировка! Кэйтрия, значит, ты говоришь, что вяжешь быстро. И красиво – это я уже вижу. А твои салфетки – они как? Имеют цену?

– Связанные руками эльфа? – даже удивилась девушка. – Конечно!

– А если продавать? Тогда у тебя будет нормальная пища.

– Но я... – Кэйтрия медленно покраснела.

Сашка, наверное, с минуту смотрела на неё, прежде чем дошло. Девушке-эльфу стыдно продавать салфетки, потому что она из родовитой, судя по тёте, семьи. Хоть и из обедневшей. Поэтому ей претит даже думать о том, чтобы продавать сделанное своими руками. К тому же... Кивнув своим мыслям, Сашка спросила о ненужном, зная ответ:

– Нитки есть?

Кэйтрия покачала головой.

– Ладно, потом придумаем что-нибудь. Если что, никто и не узнает, что продаём твоё вязанье. А теперь покажи мне штук пять ваших букв и скажи, как они звучат. А я напротив них напишу это звучание своими буквами.

Ещё через пять минут девушки сидели за одним столом, друг против друга. Сашка старательно заучивала буквы, а воспрянувшая духом Кэйтрия готовилась к занятиям. В одном из учебников, перечитывая страничку с его содержанием, девушка-эльф нашла заклинание "Как прятать от вороватой прислуги ценные предметы" и решила испробовать его на полочке с книгами. Вместе подобрали ингредиенты для магического ритуала.

Сашка торжествующе вскинула к потолку сжатые кулаки, а Кэйтрия радостно пискнула, когда рюкзак Сашки, поставленный на стол, исчез. Получилось!.. Правда, чтобы распространить действие ритуала на площадь обширней, не хватило зеркала побольше. Решили повременить с ним. Правда, когда Кэйтрия спрятала свою шкатулочку с ингредиентами для магических ритуалов, Сашка успела заглянуть в неё и прикусить губу: ой, что-то шкатулочка чуть ли не пустая! Неужели вороватая прислуга не побрезговала даже этой мелочью?

Следующим ритуалом Сашка предложила совершить ритуал согревания жилища. Такого не нашли, но Кэйтрия пообещала сходить в университетскую библиотеку, чтобы уже завтра нежиться в помещении, где от холодрыги хотя бы пар изо рта не идёт... Пока она говорила это, Сашка внимательно следила за её лицом. Нет, девушка-эльф и впрямь не знает этого ритуала, а значит, и не знает пока, есть ли у неё магические предметы, позволяющие этот ритуал провести.

Ближе к полуночи (старинные, громко бумкавшие настенные часы подсказали) они разложили постели. Кэйтрия переоделась и тут же закуталась в старенькое пальтишко. Сашке переодеваться не во что. Она снова напялила свою куртку поверх толстовки и только потом укрылась нарезанными тканями. Морщась от сильного запаха лежалости, старости и пыли, она велела себе не привередничать. Будет время – надо бы поздним вечерком вытряхнуть эти тряпки на улице... Вскоре Кэйтрия затушила свечу...

Только начинавшая засыпать, Сашка вмиг слетела со своей кушетки, услышав плач, приглушённый тощим одеялом. Присев на краешек кровати своей будущей подопечной, она грубовато спросила:

– Кэйтрия! Что случилось?

Девушка-эльф порывисто села на постели и обняла телохранительницу.

– Если бы не ты!.. Я бы вернулась домой! А там!.. Да и здесь, в городе... Так страшно, так страшно!.. Но дома!..

– Господи, ещё и там? – пробормотала Сашка и выслушала короткую, обливаемую горячими слезами историю о том, что, вернись Кэйтрия домой, ей бы пришлось выйти замуж за своего соседа по поместьям – сварливого старика-эльфа, который весьма богат и нуждается не в жене, а в бесплатной прислуге, поскольку скуп до ужаса.

Наплакавшись на плече своей телохранительницы, Кэйтрия глубоко вздохнула.

– Я почему-то теперь чувствую, что ты и правда мне поможешь.

– Но на всякий случай надо бы ещё и выспаться, – проворчала практичная Сашка и сгрузила с себя почти невесомое тело девушки-эльфа назад, на постель, после чего тщательно подоткнула вокруг неё одеяло: "Чтобы снова не вылезла! Блин, спать хочу!" Но как села, полуобернувшись к Кэйтрии, так и застыла, размышляя обо всех событиях странного дня, странного мира и странной подопечной.

После внезапной мысли: "А Вера подтыкала мне одеяло?" Сашка невольно улыбнулась ("Ну-ну, у меня тоже младшая сестрёнка появилась?"), а потом сообразила, что пора баиньки, иначе прямо сейчас свалится рядом с притихшей и посапывающей девушкой-эльфом и сама будет дрыхнуть до победного.

Добралась до кушетки, села, собираясь лечь. Застыла. "А не потому ли я попала сюда, что я такая же неудачница, как Кэйтрия? Вон её как обложило: куда ни кинь – везде клин. Она как будто застряла в невезучести. И то, что я столкнулась с нею... Получается что? Бли-ин... Значит... Если я ей не помогу, не вытащу её из неудач, я останусь такой же? Жуть..."

Странное то ли открытие, то ли озарение не давало Сашке спать ещё какое-то время, настолько она чувствовала себя ошарашенной. Да ещё ко всему прочему вспомнилась парочка слов от Кэйтрии, поначалу пролетевшая мимо уха, но сейчас зазвеневшая тревогой. Девушка не один раз повторила, что и в городе что-то неладно... Но думать об этом пока не хотелось... Внезапно вспомнилось, как старшая сестра учила её накладывать косметику и как они хохотали, глядя в зеркало на результат первых попыток Сашки самостоятельно совладать с макияжем... Сашка сморщилась от подступивших слёз... Вера – вот о ком она будет сожалеть больше всего. Не о родителях. И дед остался там, как в прошлой жизни. Или... Нет, деда Сашка никогда не забудет.

Попереживав, а потом ладонями вытерев мокрые от слёз нос и щеку, она вспомнила, что утром вставать рано – на занятия-то. И легко уснула, вспомнив старый трюк, которому научил её дед: она будто открыла глаза вовнутрь, в темноту, и вошла в тёмную комнату, закрыв за собой дверь.

... Кэйтрия ещё не проснулась, так что Сашка сбегала в коридор проверить кочергу, вечером воткнутую в пазы старой щеколды, чтобы никто не ворвался во флигель непрошеным гостем. Затем, отойдя подальше от комнаты подопечной в дальний угол коридора, принялась за привычный комплекс упражнений. Сегодня она включила в этот комплекс упражнения с ножом, который всегда носила с собой в рюкзачке. Секция, куда Сашка ездила, располагалась в стареньком Доме культуры, на старых улицах города, где по вечерам было небезопасно, и ребята из секции всех новичков, которые, по их мнению, останутся в группе, обязательно учили обращению с ножом. И не только с ножом. Неудивительно. Пару раз Сашка попадала в лавину толпы, идущей стенка на стенку в другой микрорайон. Сборы были просто страшенными, но уже после пары уроков обращения с оружием Сашка ничего не боялась. Девчонку не трогали только потому, что признавали в ней свою – поселковую. Посёлок – так и назывался тот микрорайон с Домом культуры. А признавали просто: если кто-то пытался лезть к ней, Сашка невозмутимо показывала самодельную рукоять складного ножа, подаренного кем-то из своих пацанов. Всё. Народ тут же улыбался, посмеивался – и пропускал туда, куда ей надо.

Она резко села в "канат" и быстро повернулась, выполняя "шпагат". Затем, подтянув под себя одну ногу, медленно опустилась спиной на пол, продолжая выполнять растяжку под конец разминки. Хм... Боли, привычной в этом положении, почему-то не ощущалось. Но Сашка всё же была осторожна и травмированную ногу постаралась пока не напрягать. Наконец она вскочила с пола – и лицом к лицу оказалась с Кэйтрией. Глаза у подопечной круглели, если не квадратились.

– Ты так красиво это делаешь!.. – уважительно сказала она.

– Хочешь научу? – предложила Сашка и услышала ожидаемое и даже испуганное:

– Нет, что ты!

"Куда ты денешься! – снисходительно подумала телохранительница. – Каждое утро смотреть – всё равно не выдержишь, захочешь хотя бы попробовать!"

Как ни странно, Кэйтрия довольно быстро привела себя в порядок и сбегала в дом за завтраком. Впустив её потом, Сашка разочарованно подняла брови: та же каша – разве что Кэйтрия выпросила её на кухне в большем количестве, и тот же невкусный, потому что несладкий, компот. Вздохнула и смирилась.

За завтраком она сказала:

– Кэйтрия, а как ты меня при всех будешь звать? Не Александрой же!

– А как бы хотела ты?

– Не знаю. Мы ведь общаемся с тобой на разных языках. Если я что-то скажу, ты услышишь иначе.

– Ну а... например?

– Алекс. Коротко и как раз то, чтобы быстро позвать на помощь.

– Алекс? – обрадовалась Кэйтрия. – Так зовут моего брата! Хорошо. Буду звать тебя именно так!

– А как обращаться к тебе? Ну, когда ты мне хозяйка.

– Обычно здесь говорят – леди. Леди Кэйтрия.

– А, нормально, – рассеянно сказала Сашка, думая о вчерашнем впечатлении от города как о Лондоне. – Ну, всё. Пора?

– Пора, – как-то растерянно отозвалась Кэйтрия. – Но, Алекс... На улице светло. А если тебя кто-то увидит? Из прислуги?

– Так, скажи мне одну вещь, – спокойно сказала Сашка. – Знаешь ли ты, во сколько должны приходить в дом слуги?

Кэйтрия с облегчением выдохнула, глядя на настенные часы.

– Они уже все на месте. Тётя не любит, когда они опаздывают. Сразу увольняет.

– В таком случае, покажи, где окно, которое выходит на улицу. Точней, даже так: выпусти меня через это окно, а я подожду тебя возле забора.

И девушки помчались по коридору к противоположному концу флигеля.

Слыша, как подопечная закрывает за ней раму, Сашка быстро пошла по узкой дорожке к забору, стараясь делать вид, что она тоже из богатого дома, остающегося за спиной. И, только выйдя из калитки, вдруг вспомнила и строго-настрого себе приказала: "Ты теперь Алекс – даже в мыслях! Будешь думать о себе только как об Алексе, ясно? Забудь, что ты Сашка. Она осталась в прошлом. А ты... – Она усмехнулась. – Ты ангел-хранитель по имени Алекс!"

Поспешно оглядевшись, Сашка наклонила голову и потрясла головой. Растрёпанные короткие волосы, постепенно влажнеющие из-за моросящей пыли с тёмно-серого неба, слегка пригладила и взглянула на флигель. Кэйтрии всё ещё не видно. И на дорожке перед забором с обеих сторон дороги никого. Сашка торопливо вынула из рюкзачка коробочку теней и, поставив между прутьями забора зеркальце, махнула кисточкой не по векам, а под глазами, утяжеляя взгляд. Ещё один взмах – и заживавшая царапина на скуле, полученная на последней тренировке, стала отчётливо видной. Последний штрих, еле заметный, под нижней губой – и рот брезгливо скривился. Полюбовавшись на себя в зеркальце, Сашка вздохнула. Эх... Не сообразила: надо было ещё во флигеле "поставить себе фингал", синевато-зеленоватый, хоть на один глаз... Ладно. Потом-то косметика будет ненужной – когда все привыкнут к телохранителю девушки-эльфа.

– Ой...

Подбежавшая Кэйтрия, прижимая ладошки ко рту, с ужасом смотрела на Сашку.

– Что с тобой случилось?! Ты уже с кем-то подралась?!

– Ты ж меня из Нижнего квартала вытащила! – расхохоталась Сашка. – Кого ты себе в телохранители могла взять? Только драчуна!

И тут же показала ей коробочку с тенями. А потом рассказала, что это такое.

– Здесь, в городе, дамы пользуются косметикой, – задумчиво сказала девушка-эльф. – Однако в деревне у нас такое не любят. Но мне нравится твоя идея.

Девушки переглянулись, одновременно вдохнув поглубже. Не рассмеялись, когда поняли, что обе побаиваются того, что может ждать в университете. И зашагали.

– Не забудь, что я ничего не знаю, – напомнила Сашка. – И не бойся, что мне всё придётся объяснять, да ещё при всех. Я дешёвый, неотёсанный телохранитель, потому что из Нижнего квартала. Никто не будет удивляться моим вопросам и твоим объяснениям. Как и моему поведению.

– Будут смеяться, – прошептала Кэйтрия, идя рядом.

– Недолго, – уверенно сказал Сашка, и девушка-эльф выпрямила спину. – Какое у тебя сегодня расписание?

– Первая пара – общая лекция об основах универсальной магии. Потом – лекция только для магов-бытовиков. И заканчивается практикумом. До вечера я обычно сижу в библиотеке – в читальном зале.

Сашка попыталась представить, как они выглядят со стороны. Кэйтрия – в том же лёгком длинном плащике, с накинутым на мягкие светлые волосы широким капюшоном – начал накрапывать дождь; в изящных, пусть и разношенных сапожках. И она, Сашка, – сутулый подросток рядом с высокой девушкой. В мешковатой одежде, в слишком больших, на первый взгляд, ботинках. Растрёпанные русые короткие волосы и нехороший взгляд исподлобья. Хм. Поменьше разговаривать, и телохранитель – что надо!

– Когда мы войдём, – прошептала Кэйтрия, – нам надо будет сразу подойти к охране университета. Тебя должна зарегистрировать как моего телохранителя.

– Будут спрашивать фамилию и адрес? – забеспокоилась Сашка.

– Нет. Достаточно твоего имени и моих данных.

– А... Ну, тогда ничего. Кэйтрия, сколько человек обычно в ваших группах?

– Не человек. Студентов – двенадцать. Среди них есть и оборотни.

Регистрация прошла спокойно. Никто из людей в полувоенной форме ничего лишнего не спрашивал. Оказалось, что оформление нужно для того, чтобы в дальнейшем на парнишку Алекса никто внимания не обращал. А то будут останавливать на каждом шагу, спрашивать, почему посторонний человек по университету шляется. Телохранителю пришпилили на рукав куртки матерчатый отличительный знак с символикой университета, кратко зачитали обязанности и распрощались, предупредив хозяйку, чтобы она сама ознакомила новичка с правилами поведения в учебном заведении. Сашка ещё удивилась, что охранный народ в университете в форме ходит – за форму она приняла одинаковую на всех строгую одёжку серого цвета с минимумом деталей на ней. И не сомневалась, что правильно сообразила про полувоенную. Но мысли о том, что будет при встрече с однокурсниками Кэйтрии, перебили удивление от формы здешней охраны.

За дверями кабинета с охраной девушки заговорщицки переглянулись, и Кэйтрия зашагала по широкой лестнице на второй этаж. Сашка – рядом. Правда, недолго. Бросая оценивающие взгляды по сторонам и на встречных-поперечных, она заметила, что и на неё посматривают испытующе и внимательно. Чувствуя жар от прихлынувшего адреналина, она сунула руку в карман куртки. Пальцы, въехавшие в железный захват небольшого, по ладони, кастета, успокоили. А успокоившись, Сашка принялась исподтишка наблюдать, как ведут себя другие телохранители, которых она теперь легко определяла по шеврону на рукаве. Приглядываясь к этим часто весьма незаметным типам, которых можно узнать только по знаку на рукаве, и она постепенно отстала от Кэйтрии на пару шагов.

В одном из коридоров, где студентов было мало – время к часу первой лекции, Кэйтрия глубоко вздохнула, оглянувшись на телохранителя, но промолчала. И вошла. Сашка переступила порог аудитории следом за ней.

До лекции оставалось пять минут.

Третья глава

Кэйтрия прошла от порога три шага и резко остановилась.

Сашка не врезалась в её спину только потому, что держалась на небольшом расстоянии от подопечной – сохраняя дистанцию, как это делали другие телохранители.

Быстро окинула взглядом помещение. Слева привычно для глаза неудачливого абитуриента возвышались ряды столов с сиденьями. Справа – доска и трибуна для преподавателя. Прямо на пути – высилась гороподобная спина с небольшой башкой. Сашка, осторожно выглянувшая из-за спины Кэйтрии, медленно ухмыльнулась, а потом подавила ухмылку. Гарбхан! С припухшим синяком на челюсти, видным даже сбоку!

Гарбхан, который с кем-то разговаривал, потоптался на месте, а потом неожиданно оглянулся. Его толстая морда тоже ощерилась в злорадной ухмылке. Орк развернулся к вошедшим полностью – Сашки за спиной её высокой подопечной он пока не видел. Кэйтрия сделала шажок назад. Сумочка, которую она держала опущенной, чуть не затряслась в её руке. Вот Кэйтрия сделала движение, собираясь пятиться...

Сашка в два шага обошла девушку и грубо сказала, ухватив за локоть:

– Ну, чё... Показывай, где сидишь!

И зыркнула искоса на орка.

Тот – узнал. Вылупил глазёнки. И от неожиданности такой же шаг назад, как у Кэйтрии, у него получился настолько широким, что стоявший за ним собеседник еле успел отскочить – орк точно задавил бы его! Или сбил бы с ног. Ибо стоял за ним высокий темноволосый парень с жутко надменным лицом, сейчас слегка оторопевшим. "Но ему эта надменность идёт, – решила Сашка, критически осматривая "экспонат". – Если не обращать внимания на торчащие уши, мордаха у него славная! Жаль только, что он об этом слишком хорошо знает! Так вот чей телохранитель обижает Кэйтрию!" И снова грубовато дёрнула за локоть остолбеневшую подопечную.

– Леди Кэйтрия, идём!

В аудитории, только что мягко говорливой, воцарилась выжидательная тишина. Все до единого студенты уставились на происходящее внизу.

– Подождите! – Темноволосый красавчик обошёл своего набычившегося телохранителя и приблизился к девушке-эльфу. – Кэйтрия, это правда, что рассказал мне Гарбхан? Твой телохранитель уложил его на лопатки?

Гарбхан зарычал. Сашка тоже хотела зарычать: в присутствии человека говорить о нём в третьем лице – да этот тип груб и не воспитан! Но вовремя опомнилась: "Ой, я-то воспитанный человек! Мне не пристало делать ему замечания!" А успокоившись, мгновенно вспомнила, что встревать в споры ей, как телохранителю, тоже нельзя.

– Да, это правда, – тоненьким дрожащим голоском сказала Кэйтрия, а Сашка спокойно убрала руку с локтя девушки и отступила за её спину.

– Эта мелочь? – подпустил парень в интонации презрения.

– Эй, – не выдержав, Сашка снова дёрнула Кэйтрию за локоть и злобно ощерилась на красавчика. – Этот тоже, что ли, тебя обижает? Бить когда? Щас стукнуть можно? Или опосля лекции?

– Кэйтрия! Научи своего телохранителя уважению к вышестоящим! – бросил красавчик и начал было отворачиваться.

– Пусть сначала своего пузатого элементарной вежливости научит! Заодно и субординации! – буркнула Сашка так, что тот услышал, судя по застывшей спине, а затем по его замедленному повороту назад.

– Недоросток, – снисходительно усмехнулся парень. – Со взрослыми так не разговаривают!

– А ты для меня не взрослый, а потенциально опасный объект! – отрезала Сашка. – Ну, а ты чё встала? Пошли давай! Где тут наше место? – И, уже не собираясь дожидаться адекватной реакции от перепуганной до ступора Кэйтрии, не просто ухватила её за локоть, но железной дланью потащила вдоль стены наверх, к пустым столам аудитории.

Подгоняя дрожащую со страху девушку, Сашка покосилась на изумлённого красавчика, забывшего закрыть рот, и обречённо вздыхавшего рядом с ним Гарбхана, что-то негромко гудевшего в своё оправдание, и с трудом подавила желание показать обоим язык.

По замедленной походке Кэйтрии она сообразила, что подопечная до сих пор в ошеломлении и не знает, куда садиться. Сашка довела её почти доверху и, быстро сняв с девушки плащик, бедром втолкнула её в первый попавшийся свободный ряд, после чего Кэйтрия машинально прошла несколько шагов вглубь и села, не поднимая глаз. И, только сев, Сашка поняла, почему Кэйтрия не пошла к раздевалке: кажется, её в университете нет. Иначе как объяснить, что остальные сидят в добротной одежде? Да и чуть позже девушка-эльф закуталась в свой плащик, а Сашка на себе почувствовала стылую прохладу в аудитории, пахнувшую старым деревом.

Внизу красавчик и Гарбхан оглянулись на входную дверь и спокойно пошли к своим местам. Кажется, вот-вот в аудитории появится преподаватель?

Пристроившаяся рядом, Сашка взялась за сумочку Кэйтрии и резко дёрнула её.

Девушка машинально прижала к себе сумочку и, ничего не понимая, растерянно взглянула на телохранителя.

– Вынимай тетрадь и ручку, – напомнила Сашка, улыбаясь ожившим глазам подопечной.

За это время все в аудитории, пялившиеся на странную сцену, отмерли. Тем более что появился преподаватель – высокий мужчина-эльф, чьим волосам Сашка даже позавидовала: светлые и длинные, они закреплялись в "хвост" металлической штучкой, иметь которую и она не отказалась бы, хотя свои волосы коротковаты, чтобы их собрать. А пока только залюбовалась поблёскиванием камешков в украшении, когда преподаватель отвернулся от студентов, чтобы записать тему лекции на доске.

Кэйтрия между тем выложила на стол принадлежности для записей. Убедившись, что подопечная, несмотря на всякие эмоциональные передряги, готова к учёбе, Сашка вынула из кармана листочек с буквами и принялась повторять их звучание, чтобы выучить наизусть. Транскрипцию уже всех эльфийских букв успели написать утром. На другой стороне листочка было несколько строк – задание от Кэйтрии: Сашка должна себя проверить, сумеет ли не только прочитать, но и понять смысл маленького текста. Она знала, что сразу алфавит ей не выучить, но... Посматривая на обратную сторону листочка за подсказкой, всё же намеревалась постепенно узнать язык своей подопечной. Пригодится. Кто его знает, надолго ли она здесь застрянет.

Лекция началась. Кэйтрия настолько пришла в себя, что теперь строчила в большущей тетради без остановки. Сашка вслушалась в деловитый говорок преподавателя и вынуждена была признать: несмотря на медальон-переводчик, многое для неё остаётся абсолютно непонятным. Видимо, в этой лекции слишком много терминов. Сашка мысленно пожала плечами и занялась изучением языка. Наконец буквы повторила – посмотрела, как там Кэйтрия. Ф-фу... Пишет, то и дело взглядывая на преподавателя, когда тот берёт паузу. Шмыгнув носом, Сашка перевернула листок и принялась за перевод. Стишок. Детский какой-то – про птичек на окошке. Девушка даже улыбнулась. А потом убрала с глаз лохмы волос и, откинувшись на спинку скамьи, принялась изучать доступное взгляду пространство. Задание сделано, можно заняться косвенным знакомством с теми, с кем долгое время придётся быть рядом.

Так. Народу в аудитории маловато, как Кэйтрия и предупреждала. Но ведь она сказала, что первый курс – основной. Почему же тогда остальные его пропускают? Человек сорок. Из них, скажем, треть – телохранители. Сашка так решила, потому что некоторые студенты сидели поодиночке и старательно писали лекцию. Но это в основном парни. Девушки все, как одна, с охраной. Понаблюдав ещё немного, Сашка сообразила ещё кое-что: кое-кого из студенток охраняют довольно взрослые мужчины в той самой полувоенной форме, которую носит охрана университета. Значит, будь у Кэйтрии деньги, она могла бы нанять себе такого охранника?

А потом Сашка задумалась над другим вопросом, который уже однажды мелькал в мыслях, пока её регистрировали как телохранителя: странно для учебного заведения – студенты ходят под охраной. И вряд ли только потому, что боятся посягательств на свою честь от однокурсников. Кэйтрия ещё что-то забыла рассказать? И опять в памяти всплыло что-то сказанное ею вскользь об опасности в городе.

Но до конца лекции об этом не спросишь. И Сашка, понаблюдав за студентами и их телохранителями ещё пару минут, сообразила: надо бы на перемене, если она будет, тихонько порасспросить Кэйтрию: пусть покажет, кто из всех присутствующих здесь студентов – из её группы. Ну, чтобы заранее знать врага. Сашка усмехнулась. Ну а чё? Раз над Кэйтрией издеваются – значит, враг!

Покосившись на девушку-эльфа, торопливо записывающую за преподавателем, Сашка заметила, что та отложила несколько тетрадей в сторону, а из страничек одной высовываются листочки. И, кажется, исписанные. Попробовать разобрать ещё пару предложений? А вдруг там лекция? Ещё интересней.

Пока подопечная не видела, занятая конспектированием, Сашка осторожно вытянула листок из её тетради, пухлой от записей, и снова принялась за тренировку. Она, снова сверяясь со шпаргалкой, подставляла русские буквы под короткие строки, торопливо набросанные изящным почерком, и снова проговаривала их мысленно. Хм. Кажется, это не лекция. Нет, точно не лекция. "И твой холодный взгляд, небесно-синий, что равнодушием пространства проходит слепо мимо будней, страшит меня порой и заставляет... опускать глаза. Ведь я беспомощна пред ним и незаметна, как тонкий стебелёк травы под необъятным небом. И остаётся лишь следить исподтишка и замирать в восторге и в слезах, когда при встрече ты скользишь тем взглядом сквозь меня – так, словно бы меня и нет... Но рядом ты, хоть я так далеко... Как страшно, если ты уловишь сердца тревожный стук..."

Сашка медленно обвела ищущим взглядом аудиторию и на нижнем ряду нашла хозяина Гарбхана. Вот почему застыла Кэйтрия. Не потому, что испугалась орка. Глаза-то у эльфа и впрямь синие. У-у... Как у Кэйтрии всё запущено!.. Нашла, в кого... Или нет?

Темноволосый красавчик оказался чувствителен к взглядам в спину, потому что резко обернулся. Сашка секунды смотрела на него, а потом на всякий случай показала кулак. У парня дрогнули плечи, и он быстро отвернулся. А девушка изумилась: он ещё и смеяться умеет? Лишённых чувства юмора она за людей не считала. А этот на ситуацию отреагировал как надо.

Ещё одно движение, ухваченное боковым зрением, и Сашка взглянула налево, двумя рядами ниже от них, где сидел единственный студент. Он быстро отвернулся. Но Сашке показалось, с лицом у него что-то не то. Ещё один представитель здешней "фауны"? Уши-то нормальные. А со спины обычный человек...

Потом её внимание привлекла странная парочка. Какой-то рыжеволосый метр с кепкой сидел прямо перед ними, внизу, на втором ряду. Рядом с ним возвышалась примерно такая же гора, как Гарбхан, только сильно узкоплечая и почему-то сидевшая в шубе. Точней возвышалась она не рядом, а над своим подопечным. Понаблюдав за этой странной парой, Сашка только хотела отвести от них взгляд, как метр с кепкой пискнул что-то плохо различимое отсюда, сверху, и затряс рукой, в которой держал ручку. Пальцы устали? Меховая гора не спеша подняла ручищу (от плеча толстенную, к кисти тонкую) и взялась за шкиряк малявки, бережно, но настойчиво пригибая его к учебному столу. Сашка почувствовала, как её глаза округляются: телохранитель не только охраняет своего студентика, но и заставляет его учиться?!

Остальных Сашка оглядеть не успела.

Дверь в аудиторию резко распахнулась. Лектор оглянулся и поспешил к выходу. Студенты замерли, вытягивая шеи, чтобы рассмотреть нахала, прервавшего лекцию за минуты до перемены.

Снова вошёл лектор, но к трибуне не направился. Он остановился сбоку от двери и приглашающим жестом кому-то в коридоре показал рукой на помещение. Сашка на мгновения растерялась, когда в аудиторию хлынула толпа говорливых студентов. Взгляд на Гарбхана: тот теперь сидел чуть не в обнимку со своим подопечным, да ещё набычившись, как бы предупреждая не подходить к своему хозяину слишком близко. Метр с кепкой так вообще скрылся в объятиях меховой горы. Благодаря визуальной подсказке, Сашка прихватила сумочку не менее ошарашенной Кэйтрии и села к ней вплотную на тот случай, если кто-то к ним подсядет. А толпа энергичных юношей и девушек торопливыми и болтливыми ручейками вздымалась к верхним рядам и заполняла аудиторию, пожимая плечами и отделываясь короткими репликами на вопросы тех взволнованных студентов, кто уже сидел здесь.

Как только первые студенты ринулись занимать места наверху, тот студент, что быстро отвернулся от изучающего взгляда Сашки, махом сграбастал всё, что у него было на столе, и бегом поднялся к девушкам. Стремительно обойдя ряд, он бесцеремонно плюхнулся рядом с Кэйтрией. Та не то чтобы подпрыгнула – сильно вздрогнула и чопорно выпрямила спину. Сашка, нагнувшись, чтобы видеть наглеца за своей подопечной, только хотела вполголоса рявкнуть на него, как осеклась. Довольно плотный крепыш, ухмыляясь, смотрел на неё, и теперь-то стало понятно, что смутило Сашку в его внешности, когда она едва заметила его. На левой стороне лица незнакомого пока студента, уродуя его внешность, распласталась странная чёрная клякса, словно повторяя косматые чёрные вихры хозяина. Озадаченная, пытаясь рассмотреть, что это за уродство, Сашка даже вздрогнула, когда верхняя часть кляксы внезапно отлепилась от кожи парня и, раскрыв маленькую, но при общих размерах тела громадную пасть, пронзительно завизжала. Звук, почти неслышный, но пронизывающий, вломился в голову. Кэйтрия слабо ахнула, закрывая уши.

– Ну и дура, что орёшь! – убеждённо сказала Сашка, глядя в блестящие бисеринки чёрных глазёнок, и тварюшка затихла, не закрывая рта, словно обалдев от созерцания чужого телохранителя.

Парень хлопнул себя по щеке. Тварюшка закрыла пасть и влипла в кожу своего хозяина, изображая татуировку.

"Летучая мышь!" – сделала открытие Сашка и постаралась сделать вид, что таких зверушек она видит десятками и лупит мухобойками каждый день.

– И почему это она дура? – осведомился студент.

– Я ж сказал – орёт не по делу. А ты? Те-то тут чё надо? – с претензией спросила Сашка. – Чё сюда сел? Места, что ли, больше не нашлось?

– Кэйтрия, приструни своего бодигарда!

– Алекс, пожалуйста!

Сашка улыбнулась кончиками губ, отваливаясь локтями на спинку сиденья. Она и не собиралась пререкаться дальше. Ребята из секции не любили спорить с девчонками, если те слишком заводились. Они умолкали, хотя те продолжали либо оправдываться, либо объяснять то, что парни, по их мнению, неправильно понимают. И Сашка, вспомнив, какую роль она сейчас играет, вспомнив предыдущую краткую перепалку с красавчиком, сделала именно это – удержалась. "От дальнейшей полемики!" – насмешливо решила она. И если этот типчик думает, что она хочет дальше ругаться с ним, то фиг ему. Абсолютно собой довольная, она покосилась мимо спины всё ещё напряжённой Кэйтрии. И наткнулась на удивлённый взгляд татушного. Что это он? Не ожидал, что она подчинится просьбе хозяйки? Ха, а вот такие мы, мужики, умные и немногословные!

Между тем заполонившие аудиторию студенты уселись и притихли. Глянув вниз, Сашка обнаружила, что там, у трибуны, стоят не двое преподавателей, как она поначалу думала, а сразу трое. Эти, как их – кураторы групп?

От этой малочисленной группки шагнул вперёд один, лысый, с широкой, какой-то издевательской улыбкой, и оглядел аудиторию так, что, Сашке почудилось, помещение мгновенно опустело – такая мёртвая тишина наступила. "Ух ты..." – осторожно подумала она и тут же закусила губу, чтобы не рассмеяться: она и впрямь боялась думать громко!

– Господа...

Слово, высказанное негромко, показалось, процарапало по телу.

И уже-то сосредоточенные, студенты замерли так, что вроде как дышать перестали. А Сашка про себя перевела происходящее: "Бандерлоги, хорош-шо ли вам видно? С-сидите с-смирно и с-смотрите..."

– С сегодняшнего дня политическая ситуация в городе требует от нас всех соблюдения некоторых жёстких правил. Университет будет открыт только до четырёх часов дня – то есть до начала сумерек. Это правило, думаю, объяснять не надо.

Не меняя той же голливудско-людоедской ухмылки – все зубы наружу, мужчина неторопливо заложил руки за спину и снова обвёл пронзительным взглядом сидящих перед ним студентов, словно жалея, что приходится им это говорить.

– Я понимаю, – уже вкрадчиво сказал он, – что вы считаете себя людьми взрослыми, умными и смелыми и что эти правила безопасности не для вас. Но поймите и меня: мне так не хочется корректировать списки студентов в связи с их внезапной смертью из-за неосторожности!.. Поэтому, пожалуйста, не надо выходить на улицы города, после того как там наступит темнота. Я думаю – мы поняли друг друга.

Не замечая своего открытого рта, Сашка слушала и смотрела. Ну и дядька. Настоящий Каа!

Не убирая из-за спины рук, "дядька" спокойно вышел из аудитории. Второй мужчина, который вошёл с ним и тоже слушал его с открытым ртом, спохватившись, поспешил следом.

– Старый дракон... – прошептал кто-то впереди, и студенты будто осели, расслабившись после ухода "Каа".

Прозвенел еле слышный, но сейчас весьма отчётливый звонок.

Чужие студенты нехотя поднялись и принялись спускаться к выходу их аудитории.

– Что за дядька? – тихонько спросила Сашка.

– Ректор университета, – опередил Кэйтрию татушный, кажется не собиравшийся уходить на своё место. – А за ним вышел декан нашего факультета. Наверное, к другим курсам пошли.

– А ты кто?

– Алекс, это мой одногруппник, – сообщила подопечная. – Доран, можно вас представить моему телохранителю?

– Да ты уже представила, – лениво отозвался тот. – Алекс, значит? Ну, и как ты охраняешь нашу дорогую леди Кэйтрию?

– Показать здесь – или выйдем? – недобро спросила Сашка. Ей не нравилось, что теперь, когда этот приставучий тип рядом, приходилось прятаться: убрать листочки с буквами и стихами девушки-эльфа, а значит – перестать заниматься изучением языка. А без дела сидеть она страшно не любила.

– Да что ж ты какой хорохористый? – всё так же лениво протянул Доран. – Ладно, сиди. И без доказательств поверю.

Так и не придумав, как избавиться от этого Дорана, Сашка отвернулась от его симпатичной, но злодейской рожи и принялась изучать студентов, сидящих внизу. Но сосредоточиться не успела. Появился преподаватель и продолжил лекцию. Помня слова Кэйтрии о том, что ей иной раз подсовывают записки с угрозами, Сашка некоторое время внимательно приглядывалась к Дорану, но тот старательно писал за преподавателем. "Уши нормальные – он маг?" – размышляла Сашка от нечего делать. А потом сообразила: осторожно повернула к себе рюкзачок и открыла его. Нашарила карандаши и вынула один. Придвинув к себе расшифрованное послание Кэйтрии с птичками на окошке, она задумалась – и начала набрасывать прямо на строках лицо впечатлившего её "старого дракона". "А ещё интересно, почему его так обозвали, – раздумывала она, рассеянно прописывая крокодильский оскал ректора. – Потому что боятся его? Или оттого, что, когда он злится, дым и огонь повсюду?.. Любопытно, когда Кэйтрия мне расскажет, что же тут творится, в городе? Или мне самой её в перемену порасспросить?"

Как не закричала от неожиданности Кэйтрия – Сашка потом здорово удивлялась. Но девушка-эльф только подпрыгнула за столом, когда рука этого чёртова Дорана буквально свалилась на разрисованный листок Сашки и резко дёрнула его к себе. Однако ему пришлось сделать целых два движения – вбросить руку и сжать пальцы. А это – время. Сашка на инстинктах врезала ребром ладони по слишком шустрой кисти, ближе к запястью. И тут же села, как ни в чём не бывало, побаиваясь, что удар о стол оказался слишком громким и преподаватель может ругаться, что не все соблюдают тишину во время лекции. Наглец ахнул от боли. Онемевшие пальцы мгновенно ослабели, и Доран, шёпотом ругаясь, убрал руку, некоторое время затем баюкая её – прижав к груди, пока возвращалась чувствительность.

Преподаватель ничего не заметил. Правда, красавчик эльф снова повернулся осторожно посмотреть наверх. Да ещё двое телохранителей оглянулись. Но Сашка уже безмятежно улыбалась, проигрывая в уме следующие свои действия: как только все отвернутся, придётся убрать всё, чем она собиралась полезно проводить время на лекции. Блинский Доран! "Надеюсь, больше не будет лезть, куда его не просят!" – мрачно подумала она, время от времени скашиваясь на неприятного соседа и уже серьёзней гадая, что же ждёт её дальше. Пока выходка Дорана больше похожа на детскую проказу, да ещё, как он считает, по отношению к телохранителю.

Кэйтрия с трудом успокоилась, но некоторое время писать не могла – пальцы тряслись, и Сашка её хорошо понимала... Снова откинулась на спинку сиденья – глянуть, как там Доран. И очень удивилась: тот покосился сам – с улыбкой. Правда, улыбка у него была... кривоватая...

Он не сказал ни слова и тогда, когда уходили из аудитории. Просто встал и спустился, не оглядываясь. Сашка хмуро посмотрела ему вслед: ну и кой чёрт ты вообще сюда лез? И сама медленно спустилась за Кэйтрией.

Следующим был практикум по закреплению навыков в элементарной бытовой магии. Как и ожидала Сашка, курс разделился на три группы. Когда она вошла за подопечной в кабинет, здесь, кроме нескольких незнакомцев, оказались все знакомые. Эльф-красавчик со своим телохранителем уселся за дальний стол. К нему присоединился Доран и одна из девушек-эльфов, бывших на лекции. Другая девушка-эльф села со странным товарищем – круглолицым, каким-то полусонным, точно он собирался вот-вот замурлыкать. К ним присоседился гибкий черноволосый тип в чёрной одежде.

Замеченный на лекции рыжий метр с кепкой оказался худеньким нервным мальчиком, который постоянно дёргался, а неизменно следующий за ним громадный зверь (другого определения Сашка подобрать не могла) то и дело опускал ручищу с тонкой кистью на его плечо, успокаивая. Именно этот мальчик и начал визгливо и прерывисто, словно взлаивая, орать, окинув цепким взглядом кабинет:

– Я не хочу с ней сидеть! Почему я должен с этой сидеть?! Я не буду! Не хочу! Почему я должен тратиться на ингредиенты к опытам?! Пусть она сама!.. Жадина! И не ври, что снова забыла дома! Скупердяйка! На телохранителя она деньги нашла! Так почему не хочет!..

Дальше Сашка не слушала, глядя на побледневшую Кэйтрию, которая сначала опустила глаза, а потом отчаянно рванула из кабинета в коридор. Сашка – за ней. Догнала только в конце коридора с небольшой рекреацией, заставленной громадными каменными горками с цветами, украшающими их.

Кэйтрия уже медленно прошла между этими горками и встала у окна.

Сашка, не торопясь, шагнула к ней. Воспоминания нахлынули разом: спрятать большинство вещей в комнате Кэйтрии невозможно, потому что у неё осталось лишь одно зеркальце, которое она может носить с собой. Остальное – уворовано прислугой. Не то же ли самое с остальным? Денег у неё нет – вот единственная причина, из-за которой все злобятся на неё. Потому что она "держит лицо", не признаваясь в нищете и в том, что слуги родной тёти её обкрадывают.

Не собираясь затевать с Кэйтрией разговор, Сашка пыталась найти выход из положения. Не будет подопечная ходить на занятия – экзамены точно не сдаст. А вместе с ней, поневоле вернувшейся в свою деревню, на улице окажется и сама Сашка. Поэтому не надо ругаться, а нужно поднапрячь мозги, чтобы помочь выкрутиться... Всё сводится к одному: мало информации по миру.

– Кэйтрия...

– У меня нет денег, – не оборачиваясь, прошептала та.

– На фига мне твои деньги, – спокойно сказала Сашка. – Где можно купить эти ваши ингредиенты?

– В лавках при университете, – всхлипнула девушка-эльф.

– Там дают в долг? Или ты уже брала?

– Я не могу вернуть долг – как же брать? Нет, конечно.

– Пойдём – возьми в долг всё, что тебе надо на урок. Не забудь, что у нас есть кинжал Гарбхана. После уроков мы сбегаем в лавку менялы, как ты говорила. И завтра вернём деньги, если такое возможно.

– Но это твой кинжал!

– Кэйтрия, пока я буду полностью зависеть от тебя в этом мире, всё моё – твоё. Ты же поделилась со мной кровом и едой. Ясно? Мне выгодно, чтобы ты училась и не уезжала из города, – не забудь об этом!

Девушка-эльф кивнула, и они опрометью бросились по коридору. Коридор с нужным кабинетом они старательно обошли и выскочили к главному входу в университет. Охрана на входе обстоятельно объяснила, где найти лавку, в которой можно всё необходимое для учёбы взять в кредит.

Они немного опоздали – появились в момент, когда преподаватель – невысокая крепкая женщина в брючном костюме – начинала пояснения, каким образом будет проходить лабораторная работа. При виде бледной, но решительной Кэйтрии, которая извинилась твёрдым голосом и тут же села за пустой стол (Сашка насторожённо – на стул в углу, за нею), от стола темноволосого красавчика, где сидел уже рыжий мальчик, быстро встал Доран и, не успел никто слова сказать, как он оказался со всеми своими вещичками для "лабораторки" напротив девушки-эльфа.

– Я могу приступить к дальнейшим объяснениям? – безукоризненно вежливо осведомилась преподавательница. – Итак, на чём мы остановились?

– На третьем пункте с древесным огнём! – тявкнул рыжий. А его телохранитель утвердительно затряс головой.

Дальнейшее Сашки не касалось, поэтому она только зорко следила за тем, как студенты работали на этом занятии. Всё тихо и мирно. Мелькнувшая мысль, не клеится ли Доран к Кэйтрии, угасла, когда девушка что-то начала делать неправильно, а он остановил её довольно раздражённо. И далее он вёл себя с нею только деловито, хоть и помогал во многом, поскольку разок обмолвился, что многого она не знает, довольно часто пропуская практикумы... И, только пару раз словив его изучающий взгляд на себя, Сашка начала подозревать: он думает, что она при Кэйтрии – то же самое, что громадина-телохранитель при рыжем мальчике. "Что ж, – мысленно пожала она плечами, – хочется ему так думать – в сущности, он прав. Сделаю всё, лишь бы Кэйтрия училась!"

Четвёртая глава

Сначала Сашка ломала голову, как бы узнать, что же такого в городе случилось и чего точно надо остерегаться, если даже в университете объявили чрезвычайное положение, но потом наблюдение за практикумом заставило её переключиться на урок.

Неизвестно, как проходили другие практикумы, но этот имел определённую цель. Студенты должны были провести уже усвоенные магические ритуалы с заклинаниями, одновременно следя за выполнением их в пространстве. Когда Сашка поняла, что они все: и студенты, и преподавательница – ещё и видят иначе, она подобралась так, чтобы слиться со стеной. А вдруг кто-то посмотрит на неё и поймёт, что телохранитель Кэйтрии не пацан, а девчонка?.. Но в процессе занятия выяснилось: чтобы видеть, первокурсникам надо войти в определённое состояние. А оно достигается довольно-таки напряжённым усилием. Так что тратить это состояние на то, чтобы с какой-то радости внимательно обозреть пацана из Нижнего квартала, никто и не думает.

Урок шёл своим чередом: получив задание на стол, микрогруппа выполняла его самостоятельно. Как поняла Сашка, все они делали то, что уже стало для них привычным, поскольку каждый занимался своими предметами, принесёнными для практикума. Итак, задание простое: каждый студент должен увидеть и записать, какой рисунок оставляют в пространстве магические силы, чтобы появился нужный результат. Так что студенты увлечённо сыпали на лабораторные тарелки смеси трав, камни, песок, ещё какую-то мелочь. Смешивали в определённом порядке. Затем, проговорив заклинание, пристально следили за чем-то невидимым, слепо уставившись в ничто. Сашка хмыкнула и втихаря тоже попыталась что-то увидеть. А вдруг и у неё магические силы есть? Облом! Там, где Кэйтрия старательно пальчиком водила по воздуху, а потом поспешно записывала увиденное в тетрадь, Сашка видела пустоту – и ничего более! Правда, временами ей казалось, что она видит нечто мерцающее, но, возможно, это порхали в воздухе крупинки магической смеси.

Вообще, насколько поняла Сашка, этот практикум похож на углубленное изучение того, что усвоено первокурсниками ещё до университета. Типа, писали же раньше: "Мама мыла раму". А теперь пишут: "Счастливая мама быстро и с удовольствием мыла большую раму". Правда, было кое-что выученное и в первые месяцы семестра: Доран то и дело шипел на Кэйтрию, что она чего-то не знает, потому что прогуливала. А спохватываясь, то и дело оглядывался на её телохранителя: не вспыхнет? Не полезет защищать подопечную? Но Сашка сидела смирно. Встревать в дела учебные не хотела. Здесь Доран прав.

Поэтому же она, пользуясь случаем и свободным временем, принялась изучать группу Кэйтрии. А чего время впустую тратить?

Две девушки-эльфы сначала привлекли её внимание тем, что они, каждая за своим учебным столом, явно заправляли лабораторной работой, а остальные им вполне доверяли. Отличницы? Одеты не так и броско. Те же плащики, что у Кэйтрии. Только они их как-то так изменили, так что эти плащи выглядели приложением к платьям, но никак не самостоятельной верхней одеждой. Пара пуговиц сверху расстёгнута, короткий мех воротников наружу – вот и накидка. Сашка притаённо вздохнула: у Кэйтрии, к сожалению, такое не пройдёт. Нет, она тоже в своём плащике. Но по ней и видно, что это именно старенький плащ, а не накидка, которая при работе не должна мешать. А девушка хоть и засучила рукава, но это именно что засучила, а не расправила наружу широкие манжеты – красивую меховую оторочку. На Кэйтрию обе посматривают свысока, но, кажется, обе считают ниже своего достоинства общаться с нею. Обе девицы блондинки – и цветочки: стоят – на вид такие изящные и хрупкие, что не дотронься – типа, хрустальные, разбиться могут. "А Кэйтрия всё равно красивей их!" – подумала Сашка.

Рыжий мальчик чуть что – нервно подпрыгивает от нетерпения, но, видимо, здесь к его повадкам привыкли. Или ему прощают, потому что на его бархатном камзольчике, на груди, подвешенный на тонкой золотой цепи, посвёркивает камень-подвеска, а тонкие и странно длинные пальцы рыжего, унизанные перстнями, купаются в переливчатом разноцветье драгоценных камней. Его телохранитель, неспешным движением и более чем странной фигурой похожий на толстого, даже перекормленного крыса, не обращает внимания на Кэйтрию с того момента, как убедился, что она принесла необходимые предметы для урока.

Тип-мурлыка, как решила Сашка, трудней всех воспринимал магические линии, которые должен видеть. Нет, он явно видел, потому как время от времени, как Кэйтрия, пытался водить по этим линиям толстым (и – Сашка глазам не поверила – покрытым шерстью!) пальцем. Но эти линии почему-то сбегали от него, как он разок в сердцах выругался, – и тогда мурлыка явственно рычал на низких нотах, выражая недовольство, а круглые серые глаза сужались и горели опасной призрачной зеленью. Последнее, правда, никого не смущало и не заставляло бросить лабораторную работу.

Тощий чёрный тип, в чёрном костюме в облипочку, изучал пространство то ли узкими, то ли сощуренными глазами, которые постоянно округлялись в изумлении, словно студент и не ожидал увидеть предстающего перед ним. Двигался он вкрадчиво и с ленцой. Но, когда за его спиной тихонько, чтобы никому не помешать, попытался пройти эльф-красавчик, чёрный тип взвился так, будто собирался прыгнуть на стол. Правда, тут же пробормотал что-то вроде: "А, это ты..." и успокоился. На его прыжок тоже никто особого внимания не обратил. Оглянуться – оглянулись, но лица всех приняли то же выражение, что и у него: "А, это ты...", и группа тут же забыла об инциденте, занимаясь практической работой.

Эльф-красавчик заинтересовал Сашку мгновенно, как только она более или менее освоилась с процессом урока и запомнила других студентов. Нет, она заметила, что студенты здесь разновозрастные. Тот же Доран наверняка старше, например, Кэйтрии. А рыжий мальчик... Ну, мальчик он и есть.

А вот эльф, мало того что был взрослей всех студентов группы, так ещё и магию явно знал гораздо лучше. Или он был талантливей всех? Ведь он просто смотрел в пространство сразу после произнесённого заклинания и тут же записывал результат увиденного в тетрадь. "Придём домой – надо будет порасспросить Кэйтрию обо всех", – решила Сашка. Ещё она заметила, что Гарбхан часто следит именно за Кэйтрией и злобно кривится, не умея скрывать свои чувства, если она мельком, да взглянет на его подопечного. Кстати, именно по этим взглядам Сашка и поняла, что поэтичные строки на листочке относились именно к эльфу-красавчику. Кажется, Гарбхану не хотелось, чтобы на любовном фронте подопечного появились проблемы.

Но есть ли у Кэйтрии вообще шанс? Вон как собственнически смотрят на него другие две девчонки-эльфушки! Сашка ухмыльнулась: "Стоило понять, что все они охотятся на одну дичь – и девушки превратились в девчонок!" А потом спросила себя: "А тебе? Хотелось бы, чтобы этот красавчик проявил чувства к Кэйтрии?" И покачала головой в ответ на мысленный вопрос. Если эти двое начнут общаться, проблем будет столько, что в них утонуть можно. А ей это надо? Нет. Ей, Сашке, хотелось бы спокойно жить, охраняя девушку. Хотя бы некоторое время, пока оглядится в этом мире.

Кстати, о птичках. Когда красавчик эльф подошёл к преподавательнице показать свою тетрадь с выполненным заданием, Сашка вдруг сообразила: интересно, а орк в телохранителях – это дорого или как? Невольно перевела взгляд на двух могучих богатырей, охранявших девиц-эльфов. Оба одеты довольно представительно. Явно не нанятая университетская охрана. Заинтригованная, Сашка уставилась на красавчика, попыталась проанализировать его одёжку и пришла к выводу: орк – дешевле! На темноволосом эльфе, судя по бархатистым вставкам в камзоле, достаточно богатая одежда. Но она, как и у Кэйтрии, потрёпана от долгого ношения. Хм. Из разорившихся или ещё каких, недавно богатеньких? Если красавчик из умников, Кэйтрии с ним точно не светит. Девчонки-эльфы для него предпочтительней. Ну, в смысле – дела денежные поправить. Сашка не то чтобы осуждала, но реалисткой была. По жизни...

И встрепенулась, не сразу сообразив, что проморгала движение рядом... Телохранитель – тоже мне!..

Преподавательница подошла к столу Дорана и Кэйтрии. Те пододвинули к ней свои тетради. Та вникла сначала в записи Дорана и довольно кивнула. Затем взяла в руки тетрадь Кэйтрии, внимательно всмотрелась и подняла голову:

– Прекрасно, леди Кэйтрия. Вы сдадите зачёт – при таком старании и далее.

"Йес!" – Сашка радостно сжала кулаки.

Теперь, когда довольная девушка-эльф села за стол, тихонько разговаривая с Дораном, Сашку заинтересовал её собеседник. Несмотря на его взъерошенные чёрные вихры, Дорану где-то чуть за двадцать. Он без телохранителя. Интересно – здешний?.. Любопытство быстро угасло. Скоро звонок с урока. Надо бы подумать, как и где загнать трофейный кинжал и за сколько. Пора допросить Кэйтрию о здешних расценках и вообще о здешней валюте. А пока... Сашка коварно приподняла уголки губ в намёке на ухмылку и не спеша вынула из рюкзака кинжал – так, чтобы он был виден только Дорану, сидевшему с края от стола.

Расчёт оправдался. Доран, лениво говоривший с Кэйтрией, заметил, что её телохранитель с чем-то играет, переворачивая предмет со стороны в сторону, и тут же метнулся к Сашке. Та не стала скрывать "игрушку", и Доран принял из её рук оружие, с восхищением разглядывая его клинок и рукоять.

– Неплохой ножичек, да? – небрежно заметила Сашка, пряча ухмылку. – Интересно, сколько в лавках за него дадут...

– Не меньше пятнадцати золотников, – твёрдо сказал Доран и с сожалением добавил: – Я бы и сам такое взял... Откуда у тебя кинжал?

Тут уж Сашка ухмыльнулась в открытую.

– Гарбхан подарил!

Вместо того чтобы недоверчиво и насмешливо проехаться по её худосочности для такого дела, Доран резко схватил её кисть и повернул. Сообразив, что он ищет, Сашка не стала вырывать ладонь из его рук, да ещё для удобства разглядывания сжала пальцы. Может смотреть сколько угодно: подушечки на сгибах пальцев, на костяшках кулаков, жёсткие – до сухости, чуть не до мозолей. Так что Доран, удивлённый, отпустил руку Сашки, наверное всё же поверив в "подарок" орка.

– А почему сам не купишь? – поддела Сашка.

Тот с каким-то превосходством приподнял бровь.

– Мне хватает того, что уже есть.

И уже привычно резко встал, чтобы уйти. "Какой ты у нас порывистый!" – фыркнула она ему вслед...

Короткая перемена застала Сашку врасплох: она хотела узнать у Кэйтрии, нет ли в городе газет, из которых можно выяснить обстановку, а то и просто спросить у неё об этом... Но Доран не собирался оставлять девушку-эльфа в покое. Растерявшись, Сашка не сразу сообразила, что Доран схватил Кэйтрию за руку и буквально потащил её к выходу из кабинета, ещё и оглянувшись на Сашку: мол, что сидишь зря, телохранитель?.. Пришлось бежать следом. Но, когда она увидела, куда привёл девушку "порывистый", она снова хмыкнула. Не надо читать над дверью единственное слово, достаточно заметить в помещении стеллажи с книгами – библиотека! А рядом... Ух ты! Два каких-то мраморных постамента в виде прямоугольных урн, из которых торчит... Да ладно! Неужели газеты?! Сашка воровато огляделась и, проходя мимо мраморных постаментов, тишком-молчком выдернула из них по одной газете – толстые обе, между прочим. Ага. Будет чем полезным заняться на втором уроке практикума и на последней лекции! И переводами, и получением информации!.. А то с этим порывистым типом заскучать можно – в каждую дыру лезет! Всё ему, видите ли, любопытно!

Сунув газеты в рюкзачок, который не снимала, Сашка вошла в библиотеку.

Кэйтрия стояла и расписывалась за две книги, которые Доран немедленно отдал её телохранителю. Да ещё заявил:

– Не забудь проследить, чтобы она выучила то, что прогуляла!

Сашка только рот открыла, а он уже смылся.

Вторая половина практикума прошла в вопросах и ответах. Для начала преподавательница, леди Онора, объяснила возникновение ошибок в практических работах, а потом принялась гонять группу по терминам, причём не соединив микрогруппы, так что получилось небольшое соревнование, которая из групп выиграет. Она даже на доске расписала примитивную табличку, сколько баллов и какой стол получит за верный ответ. Сашка посчитала это не совсем правильным. Микрогруппа-то Кэйтрии – всего два человека! Но, когда микрогруппники почуяли, что между ними проходит настоящий турнир, первым вскинулся Доран. И ох каким азартным он оказался!.. Микрогруппа эльфа-красавчика победила. Но с разницей в балл, на который Доран ещё и поворчал, и Сашка согласилась с ним: Кэйтрия подтвердила, что не зря поступила в университет, успев-таки пару раз ответить быстрей, чем сосед, а в группе эльфа отвечал только сам красавчик. И Сашка, между прочим, втихаря перехватила его одобрительный взгляд на девушку-эльфа. И сама распереживалась: и хочется, чтобы эти двое сдружились, и колется, что ей самой придётся плохо из-за дурацкой ситуации. Ладно, хоть Кэйтрия этого взгляда не заметила.

Учебный день заканчивался лекцией. За столом на верхнем ряду сели так же, как недавно: Сашка, Кэйтрия, за ней – Доран, который почему-то решил взять шефство над девушкой-эльфом. Кэйтрия беспомощно посмотрела на Сашку, а та пожала плечами и прошептала:

– Терпи. Потом что-нибудь придумаем.

На время перемены перед лекцией Доран куда-то убежал, оставив свои вещички, и Сашка быстро отдала Кэйтрии последними печенья и остатки сока. Сама отказалась:

– Уж пару часов до твоей каши потерплю, а тебе учиться надо! – И осторожно спросила: – Кэйтрия, а где ты раньше сидела во время лекций?

Девушка-эльф кивнула на первый ряд. Сашка приподняла бровь. Всё ясно. Гарбхан отгонял её от красавчика-эльфа, потому что нагляделся, как Кэйтрия засматривается на подопечного. Видимо, тоже хотел, чтобы красавчик учился, а не шуры-муры разводил.

Когда Доран вернулся со звонком, успокоенная и даже повеселевшая после второго завтрака Кэйтрия готовилась к лекции, успев прочитать для Сашки заголовки на центральной странице свежей газеты: "Неутешительные новости: королевская семья продолжает скрываться от чёрных шаманов!", "Следствие по делу о трагедии в королевской семье: убийца младшего принца не найден!", "Особое положение в городе введено с сегодняшнего дня: магический департамент и городская полиция предупреждают, что вечером, после захода солнца, городские улицы становятся опасными для жизни прохожих!", "Мэр города напоминает о введении на вечерние улицы полицейских и военных патрулей".

– А во сколько начинает темнеть? – негромко спросила Сашка.

– После четырёх, – ответил Доран, который чуть не лёг на стол, чтобы слышать их беседу. – Хотели погулять?

Девушки промолчали. Они хотели сбегать в комиссионку, то есть в лавку менялы, чтобы за кинжал Гарбхана получить деньги, а потом купить самое необходимое из еды и нитки для Кэйтрии: та обещала вязать салфетки, которые Сашка потом будет относить в меняльные лавки. Плюс из этих денег надо оставить для лавочки при университете, откуда они взяли в долг предметы для практикума. Процентов там не брали, но долг выжидали только три дня. А перед этим сразу после лекции надо ещё раз заскочить в библиотеку и взять книгу бытовой магии, чтобы найти там всё, что поможет выжить там, где вороватые слуги. И ведь ещё надо разыскать такую. Хотя здесь, может, библиотекарь поможет?.. Ни фига себе – студенческая жизнь! Сплошная беготня!

А ещё... Что такое чёрные шаманы и с чем их едят?!

Сашка с сомнением покосилась на Дорана: спрашивать – нет ли? Посмеётся ещё. Мол, телохранитель, а насущных проблем не знаешь! Или наплевать на издёвку, которой ещё, может, и не будет? Главное ведь – безопасность Кэйтрии. И её собственная, Сашкина, страховка, что она сумеет устроиться в этом мире.

Но во время лекции растерялась. Спрашивать у Дорана во время урока? Вон он как пишет... Оставила вопрос на время короткой перемены. Но со звонком тот буквально вылетел из-за стола и умчался куда-то. Сашка только головой покачала: что ж он постоянно бегает-то? Нормально ходить не умеет?

И что теперь делать?

И тут Сашка додумалась. Нельзя спрашивать у Дорана. Любые глупые вопросы телохранителя могут списать на то, что он из Нижнего квартала. Но не вопрос о чёрных шаманах, если ты притворяешься горожанином. Ведь в таком случае об опасности знают все – хотя бы понаслышке. Ладно, придётся расспросить Кэйтрию. Хоть что-то же она знает об опасности на улицах!

– Кэйтрия, кто такие чёрные шаманы?

Кэйтрия глубоко вдохнула и ответила:

– Наш король укреплял наше государство, прибавляя к королевству другие земли. Расширял наши собственные. Но полгода назад его всадники добрались до земель крайнего предела. Они почти пустынные. И там живут дикари. Его величество хотел сделать их своими подданными. И вроде сначала всё было хорошо. Дикари покорились и... не возражали против присоединения своих земель к нашим. И начали... – Кэйтрия прикусила губу. – Они начали сами наезжать к нам и потихоньку оставаться здесь. А вместе с ними и их шаманы. Их земли были очень тощими. Дикарям понравились наши плодородные земли. Король предложил им на заселение королевскую окраину, но шаманам захотелось жить близко к городу. Или в самом городе. И тогда... Тогда началась смута. Шаманы наслали на королевскую семью проклятие. Придворные маги сумели уберечь короля. Но тогда шаманы напоили какого-то человека (не своего дикаря!) своими снадобьями, дающими сладкий сон наяву, и послали его убить принца Риана.

– Это он младший? – спросила Сашка, внимательно слушавшая. – Но почему младшего?

– Предупреждение, – вздохнула девушка. – Потом они обещали добраться до старшего – до наследного принца Рордана.

– То есть они хотят жить в городе?

– Да. Они хотят выстроить в городе свои храмы и осесть тут.

– А почему их называют чёрными?

– Когда они появляются для своих тёмных дел, наступает дождливая ночь, – поёжилась Кэйтрия. – А тёмные дела они совершают часто.

– Почему? – уже догадываясь об ответе, всё же спросила Сашка.

– Они хотят, чтобы в городе никто не чувствовал себя в безопасности, – торопливо закончила девушка-эльф, бросая взгляд вниз: там появился шустрый Доран.

"Это называется террор. Чтобы надавить на короля", – подытожила Сашка, наблюдая, как легко бежит наверх вихрастый парень с чёрной татушкой на щеке.

– Кэйтрия, а если власти знают, что принца убили чёрные шаманы, почему в газете пишут, что следствие не закончено? – поспешно спросила Сашка.

– Я думаю, – прошептала девушка ей в ухо, – власти не хотят, чтобы горожане думали, что полиция не справляется с беспорядками в городе.

– Про меня шепчетесь? – бесцеремонно спросил Доран, шлёпаясь на скамью рядом с Кэйтрией.

– Ага! – откликнулась Сашка. – Слышь, Доран, а где здесь поблизости меняльные лавки есть? Ну, чтобы кинжальчик Гарбханов загнать?

– После лекции, – непреклонно сказал Доран.

Но преподавателя всё нет и нет, и Сашка снова откинулась на спинку сиденья, выглядывая одногруппника Кэйтрии. Нет, он явно старше того возраста, который она сначала определила как "чуть за двадцать".

– Эй, Доран!

– Что?

– А ты где учился до университета?

– С чего ты взял, что я ещё где-то учился? – Но девушка-эльф тоже с любопытством уставилась на него, и Доран с неохотой сказал: – Частная школа. Всё, хватит!

И лекция началась.

После неё Доран, как и обещал, подробно объяснил Кэйтрии, где найти лавку менялы, и снова усвистал так быстро, будто боялся, что его ещё о чём-то спросят.

– Чего он так бегает? – с недоумением спросила Сашка, глядя ему вслед.

– Мне кажется, он где-то подрабатывает, чтобы оплатить учёбу в университете.

– А ты? – с внезапно проснувшимся интересом спросила Сашка. – Ты платишь?

– За меня родители заплатили сразу за весь год. Но мне легче. Эльфам всегда даётся поблажка при обучении.

– Почему?

– Мы рождаемся уже с магией в крови, а у людей бывает всяко.

"Так-так... За обучение, значит, беспокоиться нечего. А деньги на всё остальное? То, что родители ей дали с собой, стащили слуги, пока её не было во флигеле, но... Студенты могут заработать? Но как? Хорошо – Кэйтрия вяжет. А если можно ещё чем-то? Дома поспрашиваю... Эх, столько вопросов!" Зато теперь к "порывистому нашему" Сашка почувствовала уважение: и работает, и учится! Неудивительно, что он привык бегать даже в университете.

– Ладно, – пробормотала Сашка. – Кэйтрия, у нас до темноты часа два. Давай-ка тоже побежим, а то ничего не успеем!

– Побежим, – повторила девушка-эльф, заворожённо глядя на дверь из аудитории, в которую выливалась небольшая струйка их группы.

Покосился снизу Гарбхан, и Кэйтрия отвернулась. Сашка промолчала, что именно в тот момент, когда она отвернулась, наверх взглянул эльф-красавчик. Только отметила для себя, чтобы по дороге в лавку Кэйтрия рассказала ей обо всех своих одногруппниках.

А пока они собрались и побежали в библиотеку. Им повезло: в почти пустом помещении работали два библиотекаря. Один тут же занялся Кэйтрией, и та промямлила, что ищет для бедной подруги книгу, в которой есть магические заклинания и ритуалы для дома с вороватой прислугой. Библиотекарь понимающе кивнул и ушёл между рядами книг и книжищ. Сашка облокотилась о стойку и с завистью посмотрела на книжное богатство. Придётся постараться и побыстрей выучить письменный язык Кэйтрии. Интересно, а есть здесь книги про всякие приключения?

Вернулся библиотекарь и сгрузил на стойку тяжеленную стопу из пяти-шести книг. Кэйтрия быстро просмотрела содержание и попросила записать две книги из предложенных. Затем Сашка молча забрала эти две книжищи довольно солидного размера в свой рюкзачок, и они, довольные, что не пришлось долго возиться хотя бы с этим, побежали в лавку-комиссионку.

Повезло, что Кэйтрия уже неплохо знала окрестности вокруг университета и по ориентирам Дорана быстро нашла ту лавку. Поболтать по дороге к ней Сашке не удалось.

Нужный магазинчик находился в ряду других лавок. И Кэйтрия сказала, что за некоторыми продуктами можно будет заскочить сразу после комиссионки, чтобы не бегать далеко, теряя время даром. Сашка открыла дверь, и девушка быстро вошла в лавку.

Лавочка оказалась такой интересной, что Сашка просто рот открыла, едва прошагав пару шагов вовнутрь. Такого развала вещей она ещё никогда не видела! Когда глаза перестало слепить пестротой и разнообразием, она наконец додумалась до вопроса:

– Кэйтрия, а почему всё свалено вот так? Покрадут всё!

– Что ты! – оглянулась та, оживившаяся при виде лавочного добра. – На все сданные вещи сразу ставят магические метки. Если взял любой предмет и сделал шаг к двери, предмет тут же начинает свистеть! Пойдём, покажу, где принимают вещи.

Она довела Сашку до прилавка с хозяином или его продавцом, а сама поспешила к витринам, где, видимо, были выставлены вещи дорогие.

А Сашка, убедившись, что продавец понял – перед ним телохранитель, вынула кинжал и, слегка растягивая слова, лениво спросила:

– Берёте такое?

Продавец принял оружие бережно и с видом знатока осмотрел его.

– Сколько желает мастер охраны?

– Двадцать, – так же с ленцой ответила Сашка.

– Но добрый мастер охраны наверняка понимает, что цена этой вещи – шестнадцать золотых от силы, – мягко заметил продавец.

Сашка замерла, чтобы он не заметил её ликования: Доран сказал – пятнадцать! А тут... Значит, можно поторговаться!!

– Уступлю один золотой, – чуть не мурлыкая, сказал она, стараясь, чтобы продавец не расслышал звенящих радостью ноток в голосе. – Мне эта штучка досталась в трудном бою. Орк был силён и громаден.

– Мастер охраны наверняка понимает, что в торговле имеет значение только ценность самой вещи, – деликатно заметил продавец. – Я могу добавить пятьдесят серебрушек. Не более.

Сашка ухмыльнулась.

– Прекрасно. Я могу сбавить пятьдесят серебрушек. Восемнадцать пятьдесят.

– Мастер охраны умеет считать, – одобрительно сказал продавец. – Но...

– Ровно семнадцать – или я иду в другую лавку.

Продавец повертел кинжал в руках, наполовину вытащил его из ножен, чтобы в свете посмотреть, как бликует лезвие.

– Мастер охраны прав. За это оружие он может получить семнадцать золотых, – признал продавец и отсыпал на прилавок нужное количество тяжёлых монет.

Пытаясь не разулыбаться от радости прямо перед торговцем, Сашка тщательно посчитала монеты и припрятала их в карман толстовки. Карман был длинный, а толстовка пряталась под курткой, так что она не боялась, что может потерять деньги. Решив, что о торговле с продавцом она расскажет Кэйтрии уже дома, она поспешила к девушке-эльфу, которая застыла перед витриной с мелкими вещичками. Когда Сашка встала рядом, она с огромным удивлением обнаружила, что подопечная любуется маленькими, в размер обычной открытки, картинками с милыми девичьими лицами. Чем-то эти картинки напомнили Сашке работы французского художника Ренуара – те же безмятежные милые лица, выписанные нежно и чуть идеализированно.

– Нравится? – спросила Сашка.

– Конечно! – выдохнула Кэйтрия. – Ты знаешь, что это?

– Ну... Нет, не знаю. – Про себя Сашка решила: пусть лучше подопечная сразу объяснит, что к чему, чем выяснять в долгих беседах.

– Это магические картинки. Они дарят покой и счастье, когда человек расстроен или подвержен долгому хмурому настроению.

– А я думала – портретики, – удивилась Сашка.

– Ну, это и правда портретики. Их рисуют лучшие художники, а потом приносят в лавку, и здешний маг насыщает их силой, которая делает эти картинки просто волшебными! Как бы я хотела!.. – Кэйтрия оборвала себя на полуслове и вздохнула: – Они прекрасны... Неужели ты не чувствуешь, что даже сейчас они испускают силу, чудесно действующую на нас?

С улыбкой глядя на мечтательное лицо подопечной, Сашка сказала:

– Значит, теперь мы будем богаты и счастливы!

– Почему? – теперь удивилась Кэйтрия.

– Потому что такие картинки могу нарисовать и я.

Оторопевшая девушка только смущённо улыбнулась, и Сашка уверенно сказала:

– Придём домой – расскажу всё. А пока поторопись – нам надо успеть ещё в несколько лавок – затовариться. Не забывай, что времени на всё про всё маловато. Темнеет уже.

И они побежали. Благо что все нужные им лавки оказались в том же ряду, девушки закупили самое необходимое, что пригодится именно сейчас и наутро. С тратой денег решили не спешить. Поэтому в одной лавке взяли нитки. В другой – продукты.

И на выходе из продуктовой лавки Сашка совершила ошибку. Как телохранитель. Она пропустила мимо себя Кэйтрию на улицу. Перешагивая порог, ещё удивилась: неужели они так долго были в этой лавке, что уже настал вечер – настолько тёмный, что в нём исчез свет даже ближайших уличных фонарей? А в следующий миг в этой плотной тьме отчаянно закричала Кэйтрия.

Пятая глава

Но её крик мгновенно смолк, сменившись быстрым и жалобным: «Ах!.. Ах!..»

Сашка ошалело шагнула ещё раз, видя перед собой смутную вертикальную полоску и помня – где-то там, в уходящей реальности, что это подопечная. А потом полоска задёргалась в разные стороны, постепенно пропадая в съедающей её тьме – вместе с болезненными вскриками Кэйтрии. Чисто на инстинктах, помня, где должна быть девушка, Сашка прыгнула вперёд, вбросила руку куда-то в темноту. Пальцы стукнулись в мягкое и вцепились в дёргающуюся ткань. А потом Сашка просто выдернула Кэйтрию из темноты и сильно толкнула её за себя, мимолётно удивляясь, почему она такая тяжёлая.

Нога будто сама пнула какую-то дрянь, вцепившуюся в подол плаща подопечной, и Сашка учуяла, как что-то живое, но не очень ловкое свалилось во тьме – совсем рядом.

Но другие живые не свалились, не отпрянули, а навалились все вместе, и от первого укола, болезненно проткнувшего ногу, Сашка вскрикнула сама. А потом... оставалось только подпрыгивать, слепо всматриваясь, где же враг. А врага – слишком много. Уколы тонким лезвием ли, шилом ли – цыганской иглой, похожим ли на них иным оружием посыпались один за другим. И все в основном – в ноги. Невозможно было сосредоточиться на враге потому ещё, что рядом кричала и ахала от боли Кэйтрия, пытаясь шарахнуться подальше, а подальше не получалось, так как низкие невидимки быстро оттеснили свои жертвы от спасительной двери в лавочку. И в этой суете и темноте Сашка ничего не могла придумать, потому что мгновенная страшная боль лишала возможности соображать.

Но уколов было столько, что вскоре боль притупилась, а тело, как ни странно, стало чувствительней к происходящему в темноте, хлещущей холодными струями дождя.

Первая мысль – враги бьют снизу!

"Чулок с камнем бы мне!" – промелькнула мысль.

Ассоциативное мышление быстро подсунуло замену. Сашка быстро повела плечом, избавляясь от лямок рюкзака. Два быстрых движения – чуть спотыкающихся от старания сделать быстрей: расстегнула застёжку на лямках и тряхнула рюкзак, держа его за эти же лямки, чтобы удлинить. Пнула ногой нечто подбиравшееся под покровом тьмы – его не увидела, но почуяла, превратившись в дикого зверя, чья шерсть дыбом и отзывается на любое шевеление вокруг. Сильный замах – и рюкзак просвистел круг, в центре которого стояли две девушки. Тяжёлый от набранных продуктов, он ощутимо врезал по живому – одному, другому, третьему. Неизвестные гадики зашипели и поневоле отступили – на секунды, в которые пытались сообразить, что же произошло и с чего бы это некоторые из них резко отлетели. Эти секунды Сашка использовала, чтобы сунуть рюкзак в живот стонущей Кэйтрии – уже больше не от боли, а от страха.

– Беги в магазин! – завопила Сашка, пятясь и отбиваясь от низеньких и неуловимо стремительных теней, которые в вечерней тьме копошились вокруг, то и дело нанося по ногам уколы каким-то тонким оружием, вроде длинной иглы. Всё тем же звериным чутьём она сообразила, в какой стороне лавка – невидимая во тьме и дожде громада четырёхэтажного дома нависала над ними, и добавила, толкнув Кэйтрию в нужную сторону: – Беги туда!

А сама подумала: "Как – беги? Как ей бежать с такими ногами?"

Но, кажется, Кэйтрия выполнила приказ: вскоре за спиной мелькнул свет (она вбежала?) и пропал (закрылась дверь?). Если дверь и хлопнула, Сашка уже не услышала: на землю снова упал такой ливень, что его грохот заглушал всё на свете.

Несколько шагов до двери. В полной темноте. В молчании оторопевших существ, которые только что поняли, как их обыграли.

Шаг. Другой... Только Сашка дёрнула руку к двери, как сбоку на неё налетели и ударили так, что она упала и покатилась в сторону, закрывая лицо, в которое множество невидимок целили бить ногами. Тогда она сама, напрягшись, с силой откатилась подальше по мокрым булыжникам, чтобы выиграть время и встать на ноги.

А потом включилась адова вечность: она подпрыгивала и била ногами по едва замечаемым мельтешащим теням – и время от времени в кого-то попадала, судя по оханью и ответному рычанию. Если только тени становились выше, с неё ростом, она пускала в ход кулаки – особенно правый, с кастетом. И пару раз ударила так удачно, что прочувствовала, как врезала в живое и поддающееся, – и расслышала (кожей!) треск ломающихся костей, отдавшийся в собственных костяшках крепко сжатых кулаков. В ответ шипели так, что сердце радовалось, а резко возросший адреналин помогал крутиться ещё быстрей.

Но непрестанно тыкающая и будто вспыхивающая огнём боль в ногах требовала уже не только хромать, но и сбавлять темп обороны: кровь сочилась из них, заставляя ноги тяжелеть, хотя поначалу Сашка предполагала, что ноги становятся неповоротливыми из-за намокших под дождём штанов... Сашка пятилась к дверям лавки, умом понимая, что уже потеряла направление и, возможно, двигается не к укрытию, а к дороге, где её легко сбить с ног и затоптать... Почему дверь закрыта? Там же знают, что на улице человек! Увидеть бы прямоугольный свет – кажется, и сил бы прибавилось!

И настало мгновение, когда она поняла, что вот-вот шлёпнется... И это её так напугало, что она закричала сама. Всего лишь протестующее: "Нет!!" В следующий момент от удара в скулу перед глазами взметнулись холодные, ослепительно-белые салюты, а пальцы ослабели, онемев... Она грохнулась на холодные булыжники, думая, что это – конец. А ещё – думая, как хорошо, что можно лежать так, не двигаясь... Как только она поняла, о чём думает, как изнутри родилось настоящее рычание, и Сашка напряглась. Но её легко сбили снова на землю, едва она приподнялась на локте, и тогда, разъярённая, она, лёжа, принялась бить ногами всех, кто пытался к ней приблизиться, сама подпрыгивая на земле, как выброшенная на берег рыба, чтобы успеть перевернуться всем телом к тому, кто подходит сзади... Теперь её вело не желание выжить, а огромная обида на слезах и злости: почему никто из той лавки не выйдет на помощь?! Ведь там так много народу!

Но до конца ещё, как оказалось, далеко. Внезапно там, куда она недавно стремилась, вспыхнул сильный свет, просочившийся сквозь тёмный ливень. Сашка, лежавшая скорчившись, чтобы отдохнуть и чтобы не кололи в живот и в голову, потянулась к этому свету. И услышала мелкий бег низких существ – от неё. Одно, очень подлое, пробегая мимо, кончиком своей иглы ударило Сашку по щеке. Девушка вскрикнула от боли, не замечая, как хлынули слёзы.