Возвращение изгнанника

16

Белла была всем недовольна и непрерывно ворчала с момента, когда они покинули Марсэй, до самого прибытия в Мейтленд-Мэнор, где Дженн и Лоренс ее и оставили. Дальше их путешествие протекало в блаженном молчании, лишь изредка прерываемом каким-нибудь добродушным замечанием Лоренса. Дженн чувствовала себя победительницей; несмотря на некоторое чувство вины перед близкими, она была совершенно уверена в правильности своего решения. В конце концов, ведь не остановил же их Селар!

До чего же приятно вновь оказаться в знакомых местах! Хотя от Элайты их отделяло еще несколько часов пути, Дженн уже могла разглядеть величественные горы, зеленые холмы и долины. Солнце склонялось к закату, на дорогу легли длинные тени, и девушка, наслаждаясь ничем не омрачаемым спокойствием, ехала рядом с Лоренсом, который, проводив ее до Элайты, должен был вернуться к Белле. Дженн знала, что не увидит сестру и ее мужа до начала осени. К тому времени Белла, наверное, успокоится и, может быть, даже примирится с возвращением Дженн.

Как бы то ни было, Дженн больше не согласится на прежние отношения. Да, бесспорно, Белле предстоит еще многому ее научить, и Дженн была готова приложить все старания, но не собиралась отказываться от собственной личности и делаться покорной младшей сестрой, которой ее желала видеть Белла. Она больше не будет склонять голову и молча выполнять все распоряжения, не станет притворяться, будто ее прошлого не существует. Белле придется принимать ее такой, какова она есть, — впрочем, времени на это оставалось немного: через год, а то и меньше Селар найдет ей мужа, и тогда Дженн лишится остатков свободы… А ей еще так много предстояло сделать!

Роберт.

Словно во сне, лес вокруг Дженн исчез, она больше не слышала шума ветра в кронах деревьев. Зрение ее словно затуманилось, Дженн внезапно ощутила, что падает в омут крутящейся тьмы. Где-то на границе ее сознания маячила боль, черная и всепоглощающая. Дженн боролась с головокружением, с тяжестью в груди, но вдруг зрение вернулось к ней, и она заморгала от яркого солнечного света.

Роберт в беде. Где-то рядом. И ему больно.

Уверенность в этом обрушилась на Дженн, и она с опаской взглянула на Лоренса, но тот, к счастью, ничего не заметил. Дженн незаметно закрыла глаза и на мгновение осмотрелась колдовским зрением. Если Роберт рядом, может быть, так ей удастся обнаружить его. Девушка сама не знала, что и как она делает, но ощущение того, что времени у нее мало, подстегивало ее: Роберт где-то рядом, и она должна что-то сделать…

Ее колдовской взгляд скользнул по лесу, между высокой сосной и елью, вниз по берегу реки. Вон там…

Дженн, пораженная, открыла глаза: она почти увидела Роберта. Нужно добраться до него — и быстро. Но как? Сказать правду Лоренсу она не могла, сопровождающим их воинам — тем более. Ей, конечно, понадобится помощь, чтобы добраться до Роберта, но придется ограничиться одним Лоренсом. Теперь оставалось лишь убедить его.

Дженн остановила коня, так что вся кавалькада проехала вперед по дороге мимо нее. Лоренс натянул поводья и обернулся к девушке.

— Что случилось?

— Я хочу свернуть в лес. Остальные могут ехать дальше.

— Они-то, конечно, могут, но я не могу отпустить вас одну. Мы, правда, уже совсем недалеко от дома, но ваш отец убьет меня, если с вами что-нибудь случится. Давайте сейчас не задерживаться. Вы сможете приехать сюда на прогулку завтра.

— Нет, Лоренс, — твердо сказала Дженн. — Я должна сделать это сейчас. Пусть воины едут вперед, а вы присмотрите за мной.

Лоренс нахмурился и взглянул на деревья, туда, куда показывала Дженн.

— Я не понимаю…

Дженн протянула ему руку, стараясь незаметно надавить на его сознание и подтолкнуть к нужному решению.

— Пожалуйста, Лоренс! Он легко согласился:

— Что ж, хорошо. — Отдав приказание ожидавшим их войнам, он последовал за Дженн в лес.

Девушка не задумывалась о том, как потом объяснит свои действия. Если она ошиблась, это не будет иметь значения. Если же она права… что ж, может быть, никто и не спросит ее, как она узнала о местонахождении Роберта.

Они молча ехали сквозь густой лес. Склон вел вниз, и Дженн уже слышала шум бегущей воды. Она подхлестнула коня, хоть чувство спешности и покинуло ее.

Деревья неожиданно расступились, и Дженн с Лоренсом оказались на берегу. Крутые каменистые склоны стискивали поток с обеих сторон, густые зеленые папоротники свешивались к воде. Лоренс начал говорить что-то о необходимости найти более подходящее место для переправы, но Дженн его почти не слушала: она отчаянно искала какие-нибудь следы Роберта. Он должен быть где-то здесь. Вниз по течению его видно не было, так что девушка повернула коня и двинулась в противоположную сторону, осторожно пробираясь по неровному берегу. Совсем рядом поток вырывался из недр горы и каскадом струился по огромным валунам, лежащим в этом лесу с незапамятных времен.

Через несколько минут лошадь Дженн оказалась не в силах пробираться по крутой тропе. Лоренс предложил вернуться на дорогу, но Дженн, не обращая внимания на его слова, спрыгнула с седла; ее юбка цеплялась за кусты, но девушка упрямо шла вперед: ее уверенность, что Роберт где-то рядом, крепла с каждой минутой. Она уже совсем рядом с ним — но где же он?

Внезапно в воде мелькнуло что-то яркое. Тонкая полоса синей ткани запуталась вокруг камня. Дженн с криком прыгнула в воду и, спотыкаясь под напором ледяной воды, которая тут же пропитала ее юбку, двинулась в том направлении. Она не удержалась на ногах и упала, но сумела вцепиться в полосу ткани. С трудом поднявшись на ноги, Дженн изо всех сил потянула за ткань, и тут наконец ее другая рука коснулась тела. Роберт! Он застрял между камнями лицом вниз. Дженн, не колеблясь, перевернула его. Из раны на лбу Роберта текла кровь, сбегая тонкой струйкой по безжизненному лицу.

Дженн повернулась, чтобы позвать Лоренса, но тот уже шлепал по воде ей на помощь. Девушка прижала пальцы к артерии на шее Роберта. Слабое биение пульса сказало ей: он жив. Испытывая невероятное облегчение, Дженн стала ждать, когда Лоренс подойдет и поможет ей вытащить Роберта на берег.

Обессиленный и полный отчаяния, Финлей в конце концов вернулся туда, где они оставили лошадей. Он обшарил все окрестности устья туннеля и лесную опушку, но не обнаружил никаких следов брата. Иногда он пытался кричать, но не получил ответа. К тому же, осматривая одну из показавшихся ему многообещающей заводей, он упал и ушибся. До лошадей он добрался измученный и покрытый синяками, но все же решительно двинулся вниз по склону, отгоняя от себя мысли о том, что могло случиться с Робертом.

По этой более безопасной тропе он целый час добирался до леса у подножия утесов и только там вышел наконец к руслу вырывающегося из скал потока. Финлей медленно двинулся вниз по течению, внимательно осматривая окрестности. Роберт должен быть где-то здесь. Живой. Не мог же он погибнуть — кто угодно, но только не Роберт!

Однако начинало темнеть. На закате набежали облака и поднялся ветер. Финлей дрожал в своей мокрой одежде, но продолжал поиски, отказываясь остановиться. Наконец солнце село, на небе остались лишь тусклые красные полосы. Финлей наконец привязал лошадей к скале и сел — отдых был ему необходим. Он вытащил аярн — как делал уже не раз, — однако дар искателя ничем не мог ему помочь. Это могло означать одно из двух: Роберт или без чувств, или мертв. Впрочем, к вечеру он мог прийти в себя, и тогда Финлею удастся его найти.

Он закрыл глаза и сосредоточился. Камень в его руке начал светиться и стал теплым. Финлей колдовским зрением осматривал поток ниже по течению, искал и искал, но так ничего и не нашел.

Финлей открыл глаза, но в сгущающихся сумерках почти не увидел берега, на котором сидел. Перед его глазами стояла одна картина: Роберт, падающий в воду со скалы.

— Ни с места!

Финлей замер, услышав окрик. Голос снова потребовал:

— Сиди где сидишь! Ты видел, Флоррик? Эту штуку у него в руке?

— Как же, как же, Раймон. Видел!

Папоротник зашелестел под ногами приближающихся людей. Финлей попытался обернуться, но снова раздался крик:

— Я сказал — сиди смирно, колдун! Я держу тебя на прицеле, хоть и предпочел бы не пачкать о тебя руки!

— Еще чего, — с мрачным смехом заговорил второй человек. — Это мы оставим судьям. Вот они порадуются! Настоящий живой колдун! А ну, давай, Раймон!

На плечо Финлея легла тяжелая рука.

— Послушайте, — начал тот самым дружеским тоном. — Не знаю, что вы видели, но я легко объясню…

— Ни с места, сказал я тебе!

Финлей ощутил дуновение воздуха, что-то просвистело мимо его уха, и голова взорвалась болью. Он упал на камни, и все вокруг поглотила тьма.

Роберт плавал на голубых волнах, глядя вверх, в глубокое лазурное небо. Вода была теплой и нежно качала его. Она ласкала его тело, как нежнейший пух, смывала усталость, успокаивала душу. Покой. Он никогда еще не испытывал такого покоя. Но настоящее ли это умиротворение? На самом ли деле он его чувствует? Море легко качало Роберта в ритме его собственного сердцебиения, никакого желания двигаться у него не возникало. Вода заливалась в рот, но она была сладкой, словно мед. Роберт пил и пил ее, вкус словно взрывался на языке тысячей крохотных спиралей. Что это за место?

Это смерть?

До слуха Роберта долетел крик, и что-то темное прочертило небо. Он следил за черной точкой, кувыркающейся и ныряющей, парящей и взмывающей вверх. Орел. Черный орел. Его орел. Птица проносилась над ним снова и снова, но она не угрожала, а лишь сопровождала его, словно верный спутник в этом прекрасном призрачном мире. Покой, казалось, говорила она. Мир и покой. Доверие. Все хорошо.

Роберт открыл глаза. Небо исчезло. Над ним был сводчатый потолок, темный, озаренный светом свечи. Тени плясали по аркам, скапливались по углам. Он лежал в постели, ему было удобно, тепло, спокойно. Но где он?

Роберт почувствовал запах целебных трав и повернул голову. Стол, на нем чаша, кувшин, бинты. Он ранен? Еще дальше виднелся камин, на стене из золотистого песчаника чей-то портрет. Лицо незнакомое… У камина еще один столик, поменьше, кресло, в нем сидит и что-то читает женщина… Дженн?

Она сидела лицом к Роберту, но глаза ее были опущены на книгу. На столе рядом с девушкой стояла свеча, освещая ее лицо с одной стороны и оставляя другую в тени. Дженн хмурилась, ее тонкие брови сошлись у переносицы, губы были слегка приоткрыты, язык касался верхних зубов. Глубокая сосредоточенность… Но боги, как она изменилась!

На Дженн было простое красное платье без всяких украшений. Густые черные волосы, заплетенные в косу, падали на одно плечо, опускаясь ниже талии. Пламя свечи озаряло нежную кожу и заставляло глаза сверкать. Дженн казалась старше, выше ростом — и очень, очень красивой.

Завороженный, Роберт смотрел на девушку, отмечая малейшее ее движение. Впрочем, скоро она взглянула на него, снова опустила глаза на книгу — но тут же посмотрела на Роберта более внимательно. Увидев, что он пришел в себя, она вскочила с кресла, уронив книгу на пол.

— Ты проснулся! — воскликнула Дженн; ее улыбка показалась Роберту солнечным лучом. — Как ты себя чувствуешь?

Роберт с усилием — язык казался свинцовым — выговорил:

— Что случилось?

— Что случилось! — рассмеялась Дженн. — Ты хочешь сказать, что не помнишь? Я рассчитывала, что это ты скажешь мне, что случилось.

— Я был болен?

— С тобой произошел какой-то несчастный случай. Ты ударился головой и чуть не утонул и последние двенадцать часов выл без сознания. Скоро рассветет. Так ты не помнишь, что с гобой случилось?

Роберт покачал головой, все еще не в силах оторвать от Дженн Глаз.

— Нет. Как я сюда попал?

— Я тебя нашла, а Лоренс помог привезти тебя сюда. Ты голоден? У меня есть хлеб с сыром и вино.

Девушка вскочила и принесла поднос с едой к постели. Роберт попытался сесть, и немедленно острая боль пронзила его плечо и бедро, стали чувствоваться ушибы. Левое запястье тоже болело, и когда Роберт поднял руку, она оказалась забинтована.

— Где мой аярн?

— Не беспокойся. — Дженн поставила поднос ему на колени. — Я спрятала его, когда никто не видел. Он у тебя в правом рукаве.

Девушка отломила кусочек хлеба и положила Роберту в рот, однако, когда она потянулась за следующим, Роберт отобрал у нее ломоть.

— Не такой уж я инвалид.

Дженн ничего не сказала, уселась на край постели и стала следить за тем, как Роберт ест. С набитым ртом он спросил:

— Как тебе удалось меня найти?

— Я сама не знаю, как это вышло. Мы возвращались из Марсэя, ехали через лес, и неожиданно у меня возникло чувство, будто с тобой что-то случилось. Когда я попыталась искать тебя колдовским зрением, оказалось, что ты лежишь в реке, без сознания, весь израненный. Лоренс помог мне привезти тебя в замок,

Роберт замер, не донеся до рта кусок сыра.

— Ты меня нашла? Пока я был без сознания?

— Да. А что такое?

— Ну, строго говоря, это считается невозможным.

— Никто мне об этом не говорил, так что я попыталась и сумела. А разве ты такого не можешь сделать?

— Иногда мне удавалось. Дженн покачала головой.

— В какой-нибудь из ближайших дней, Роберт Дуглас, мы с тобой сядем и очень подробно поговорим.

Роберт не сдержал улыбки, хоть улыбаться и было больно.

— Что ты сказала Лоренсу?

— Ничего. Я просто заставила его мне помочь.

— При помощи чистой логики? Дженн отвела глаза.

— Нет, не совсем.

— Ты ужасно рисковала.

— У меня не было выбора. — Пожав плечами, Дженн снова наполнила его кубок. — Ты уверен, что ничего не помнишь?

Роберт попытался сосредоточиться, но в голове было пусто. Ничто не объясняло, как он оказался в лесу так близко от Элайты. Но одну вещь он помнил.

— Я не должен был попасть сюда. Твой отец не захочет, чтобы я оставался в Элайте.

— Да, — мягко ответила Дженн, — когда тебе станет лучше. Скажи мне, как ты себя чувствуешь? Я имею в виду — помимо ушибов.

Ее взгляд стал пристальным, чего не было мгновение назад. Чтобы доставить девушке удовольствие, Роберт заглянул внутрь себя, но снова ничего не обнаружил. Его память казалось начисто вытертой, чистой и свежей, словно он пережил собственное Начало Веков.

— Я прекрасно себя чувствую, Дженн. Почему ты спрашиваешь? Напряжение исчезло из ее взгляда, и девушка улыбнулась:

— Не важно. — Она встала и убрала поднос. — Мне кажется, тебе следовало бы снова уснуть. Может быть, утром ты вспомнишь, что с тобой случилось.

— Но я на самом деле совсем не устал, — запротестовал Роберт. Ему не хотелось, чтобы Дженн уходила.

— Хочешь еще вина?

— Спасибо.

Дженн снова наполнила его кубок и уселась на краю постели. Так что же в ней все-таки так изменилось? Теперь это была не несчастная бездомная бродяжка, которую он привез в Элайту почти полгода назад.

— Скажи, — тихо спросил Роберт, — тебе не хватает твоих странствий?

— Честно? Конечно, не хватает. — Дженн сложила руки на коленях и опустила глаза. — Бывают дни, когда я мечтаю об одном: вскочить на коня и уехать. Иногда мне даже кажется, что в один прекрасный день я так и сделаю. Я потеряла свободу, Роберт, а она всегда была для меня драгоценна. Я знаю, ты не предполагал такого, когда привез меня сюда, да и сама я тогда об этом не думала, но свободы я все равно лишилась.

— А много ли у тебя было свободы раньше, когда ты жила в Шан Моссе?

— В таверне? Сколько угодно. — В глазах Дженн засветилась теплая улыбка. — Мой отец был хороший человек. Он никогда меня не бил — хотя я иногда того и заслуживала. Я часто выскальзывала вечерами, когда в зале было много посетителей и мне следовало бы помогать отцу. Я уходила в лес и забиралась на свое любимое дерево. Оттуда я пыталась увидеть как можно дальше — мимо проходил торговый тракт; мне было интересно, каков мир за пределами леса. Я гадала, как выглядит океан, на что похожи горы, широкие равнины, засеянные пшеницей и рожью. Мне очень хотелось увидеть все это, но я и думать не могла о том, чтобы оставить дом и отца. Когда же он умер…

— Что случилось тогда?

Дженн нахмурилась и отвела глаза.

— Явился его племянник и стал распоряжаться в гостинице. Он сказал, что я слишком молода, чтобы оставаться там, и отправил к родственникам на ферму на другом конце леса. Хозяйка фермы приняла меня, но у нее была дюжина собственных детей, и я оказалась лишней. Жизнь стала… нелегкой. В тот год был неурожай, и ее муж с горя напивался. Однажды утром он вышвырнул меня из дому всего с несколькими медяками и ломтем хлеба. Я туда больше не вернулась.

Роберт молчал; рассказ Дженн произвел на него глубокое впечатление. Что ж удивительного, что девушка не хотела ехать в Элайту. Она, должно быть, ужасно боялась оказаться лишней и здесь — или быть отвергнутой из-за ее прошлого.

— Я тогда не знала, что делать, куда идти. Несколько дней я скиталась, потом дошла до деревни. Там была гостиница, и я спросила, нет ли у них для меня работы. Меня взяли, и я несколько месяцев там пробыла. В той гостинице я чувствовала себя почти как дома — новые люди все время сменяли друг друга. Потом однажды туда пришел сказитель. Все, затаив дыхание, слушали его рассказы. Потом, когда он уходил, слушатели дали ему денег, а я подумала: я тоже могла бы это делать. Странствовать и рассказывать всякие истории, узнавать новые. Полная свобода… Я и не мечтала, что встречусь с живой легендой, сама стану частью истории.

Роберт осторожно поинтересовался:

— Ты жалеешь, что так случилось? Жалеешь, что приехала сюда?

Дженн взглянула на него заблестевшими глазами.

— Нет, Роберт, не жалею. Есть и другие ценности, помимо свободы, правда? Едва ли ты можешь с этим спорить.

— Нет, — ответил он, — не могу.

— И он совсем ничего не помнит о том, что случилось?

— Пока нет, но постепенно вспомнит, я уверена. — Дженн обошла стол и налила Якобу эля. Она старалась не щуриться от яркого света, льющегося в окна, но это ей плохо удавалось. Вот что получается, когда не спишь всю ночь. По крайней мере на рассвете Роберт уснул снова; к полудню, когда проснется, он наверняка будет чувствовать себя лучше.

Якоб не обратил внимания на кружку с элем, которую поставила перед ним Дженн, и схватил дочь за руку, заставив ее посмотреть ему в глаза.

— Он не может здесь долго оставаться.

— Я знаю, отец. — Чего хочет от нее Якоб? Ждет ли он доказательств, что Дженн не чувствует лояльности по отношению к Роберту? Неужели он потребует, чтобы она выгнала Роберта, несмотря на его раны? — Пожалуйста, не беспокойся. Он не пробудет здесь ни минуты без необходимости. Он прекрасно знает о твоих чувствах.

Якоб выпустил руку Дженн и сердито посмотрел на стол.

— Это не имеет никакого отношения к моим чувствам. Меня больше волнует, как посмотрит на случившееся король после твоего неожиданного отъезда из столицы. Селар, должно быть, очень пристально следит за обоими нашими Домами. Что он скажет, когда узнает, что Данлорн здесь? Ты должна научиться думать о политических следствиях своих поступков, Дженнифер. Ты навлекаешь опасность не только на себя, но и на других.

— Но тут все совершенно невинно, отец. С Робертом произошел несчастный случай, а мы ему помогли. Наверняка даже король не увидит в этом ничего плохого.

— Откуда ты знаешь? — возразил Якоб. — Почему ты так уверена, что тут все так невинно? Тебе неизвестно, что Данлорн делал в том лесу, а он утверждает, что ничего не помнит. Я не прожил бы так долго в этом опасном мире, если бы был так доверчив, особенно в том, что касается Данлорна. Я понимаю, ты считаешь себя в долгу перед ним, но я должен позаботиться о твоей безопасности, дитя. Если у Данлорна осталась хоть капля чести, он согласится со мной.

Дженн хотелось возразить, сказать отцу о всей глубине чувства чести, отличающей Роберта, но она не могла этого сделать. После всех прошедших лет Якоб ни за что не изменит своего мнения о Роберте. И на самом деле его интересовало другое: может ли он доверять дочери.

— Конечно, отец, — прошептала Дженн, ненавидя себя за эту намеренную ложь. — Мне очень жаль. Я позабочусь о том, чтобы он уехал сразу же, как только сможет сесть на лошадь. Он сюда не вернется, обещаю тебе.

Финлей совершенно не представлял себе, сколько прошло времени, как долго он находится в камере. Здесь ничего не менялось: темнота, сырость, отвратительный запах крыс и гнилой соломы. Из-под двери пробивался тоненький лучик света; высоко справа в стене было окошко едва в фут шириной, но и оно вело в коридор, а не наружу.

Все это время Финлей находился в одиночестве; его тюремщики боялись его, боялись даже допрашивать. Что за ужасные последствия повлекла за собой его ошибка! Что он наделал!

Финлей скорчился на полу, обхватил себя руками и попытался не дрожать от холода. По крайней мере он уверял себя, что дрожит именно от холода. Он не мог позволить себе бояться. Особенно сейчас.

Руки у него были холодны как лед, цепи врезались в тело. Голова сильно болела, и когда он двигался, Финлей чувствовал, как трескается корочка засохшей крови. Во рту у него пересохло, но в этой сырой камере одна мысль о возможности напиться вызывала у него тошноту.

У Финлея отобрали аярн, а без него он был слеп и беспомощен.

Не лучший способ завершить жизненный путь.

Финлей попробовал рассмеяться, взглянуть на ситуацию с иронией, как сделал бы на его месте Роберт… Однако все было бесполезно. Роберт мертв, и убил его он, Финлей.

В коридоре раздался звон металла, дверь распахнулась, залив камеру светом. Финлей зажмурился. В помещение вошли двое стражников с обнаженными мечами; за ними шел третий — он поставил у ног Финлея кружку с водой.

— Ну и как тебе здесь, колдун? — проворчал сержант. На Финлея с покрытого оспинами лица смотрели холодные черные глаза. В них были отвращение и ненависть, но и страх тоже. — Хочешь признаться в своих преступлениях?

Финлей скорчился в своем углу. Не стоит провоцировать этих людей. Воспитанный в них ужас перед колдовством и так уже заставлял их искать предлог для того, чтобы убить его.

— Мне не в чем признаваться. Я еще тем парням в лесу пытался объяснить: никакой я не колдун.

— Расскажешь это судьям! — сплюнул стражник. — Через два дня они явятся, чтобы тебя судить. Тебе хватит времени на покаяние. У нас поблизости живет священник — приведем сразу, как попросишь.

— Но мне не в чем каяться!

— Ну, тогда мы тебе немножко поможем. — Сержант махнул рукой одному из солдат, и тот сделал шаг вперед, целясь мечом в лицо Финлею. Острия клинка рассекло правую щеку узника. Боль была жгучей, как огонь, но Финлей сдержал крик.

— Пора тебе признаться нам, кто ты такой есть. Что ты делал в лесу? Откуда явился?

Финлей с трудом поднялся на ноги, сердце его колотилось, как молот. Они не должны узнать его имя!

— Ну, давай, колдун! Назови свое имя. Кто ты такой? — Неожиданно сержант ударил Финлея по лицу. Тот отлетел к стене. Прежде чем он смог вдохнуть воздух, сержант ударил его снова — на этот раз в живот. Финлей сложился пополам, и сержант подошел к нему вплотную, обдав зловонным дыханием. — Не такой уж ты могучий, в конце концов!

— Я же… говорил… — выдохнул Финлей, пытаясь распрямиться, — я не колдун.

Сержант схватил Финлея за волосы и отогнул его голову назад.

— Скажешь это еще раз, колдун, и я просто перережу тебе глотку! Не так уж мне и хочется дожидаться судей. Знаю я, как разделываются с вами эти фанатики из Гильдии, так что предпочту избавиться от тебя лично. Зачем нам здесь твои гнусные лживые уловки! Понял? Может, ты и темный ангел, да только я позабочусь, чтобы ты не вышел отсюда иначе как мертвым или на плаху.

Резким движением сержант ударил Финлея затылком о камень стены и сделал шаг назад.

— Ну-ка прикуйте его к стене. Мало ли какие мысли у него появятся насчет побега.

Стражники схватили Финлея и прижали спиной к холодным камням. Он чувствовал, как кровь течет у него по шее, так что грязная рубашка становится еще и влажной. Когда один из солдат стал надевать на его правую руку железный браслет, сержант кинулся вперед и сорвал с пальца пленника перстень.

— Это что? Где ты его взял? Черный орел на серебряном поле… Уверен: где-то я его уже видел.

— Я нашел перстень, — быстро сказал Шинлей.

— Ах вот как! — ухмыльнулся сержант. — Тогда ты не станешь возражать, чтобы я его забрал и выяснил, кому он принадлежит. Перстень недешево стоит, да и твоя одежда тоже. Богатая одежда. Может, ты не нашел его, а украл? Или снял с мертвеца?

Сержант расхохотался и вместе со стражниками вышел из камеры. Дверь с лязгом захлопнулась, но не успело стихнуть эхо, как Финлей услышал еще один отзвук. Ощущение накрыло его, как ночная тьма. Хоть он и был слеп без своего аярна, тут он не мог ошибиться, тем более что они с Робертом несколько недель назад отрабатывали умение обнаруживать именно это… Где-то рядом был малахи.

Финлей сел, привалившись к стене. Цепи зазвенели — так дрожали его руки. На этот раз он не пытался обмануть себя — то, что он испытывал, было страхом.

Солнце уже садилось, когда Дженн привела к Роберту доктора. Когда они вошли, Роберт еще спал, но тут же проснулся. Дженн помогла ему сесть, опираясь на подушки, и прогнала мучившие ее опасения. Разобраться с ними можно будет и позже.

— Это доктор Вишарт, — начала она. — Он приехал из приюта для больных, чтобы вас осмотреть.

Роберт взглянул на нее, потом кивнул старику.

— Мы ведь раньше встречались, доктор, не так ли?

— Очень любезно со стороны вашей светлости помнить об этом, — прошамкал Вишарт; его слезящиеся глаза остались бесстрастными. — Как ваша светлость себя чувствует сегодня вечером?

— Уже вечер? Ну, у меня не гнутся суставы, однако встать я смог бы.

Вишарт кивнул и протянул руку, чтобы пощупать шишку на лбу Роберта.

— Боюсь, что раны вашей светлости серьезнее, чем кажется. Едва ли вам удастся ходить, да если вы и попытаетесь, такой удар по голове не может не вызвать головокружения. Я бы советовал вам недели две провести в постели, ваша светлость. Вы помните, что с вами случилось?

Дженн быстро подошла к постели и бросила Роберту предостерегающий взгляд.

«Скажи ему, что упал с лошади, — больше ничего».

— Моя лошадь споткнулась, доктор. Должно быть, я упал и ударился головой.

— Понятно, — пробормотал Вишарт, ощупывая плечо Роберта, потом выпрямился и повернулся к Дженн. — Те травы, что вы давали ему, вполне годятся, миледи, а еще я посоветовал бы сделать припарку на плечо. В остальном же главное — покой. Через три дня я загляну, но обязательно дайте мне знать, если начнется ухудшение.

Дженн кивнула и проводила старика до двери. Когда она вернулась, Роберт смотрел на нее со смесью смущения и раздражения. Дженн не сдержала улыбки.

— Ты еще и радуешься!

— Какая неблагодарность! — рассмеялась девушка, садясь рядом с Робертом. — После всего, что я для тебя сделала!

— Послушай, я не могу оставаться две недели в постели. Я себя прекрасно чувствую.

— Я знаю. На самом деле старый доктор, пожалуй, несколько перестраховывается. Не так уж тяжелы твои раны. Ты ничего не сломал, хотя ездить верхом некоторое время будет больно. Тем не менее ты нуждаешься в отдыхе — по крайней мере на пару дней. Откуда ты знаешь доктора Вишарта?

Роберт проверил, как сгибаются у него запястья; лицо его стало непроницаемым.

— Он однажды лечил мою жену.

— Ох… — Так вот откуда Белла узнала… О боги, не может это быть правдой!

Дженн резко поднялась, принесла поднос с ужином и поставила его перед Робертом. Она продолжала наблюдать за ним, пока он ел. Роберт все еще был очень бледен, глаза его утратили свой обычный блеск. Это, конечно, нехороший признак… С другой стороны, ничего необычного он, по-видимому, не испытывал и вел себя нормально, как будто ничего не случилось. Неужели он забыл о своем дяде… или просто безупречно держит себя в руках? Но если так, то почему она видит в нем боль — глубоко внутри, словно скрытую болезнь? Дженн вздохнула:

— Наверное, нам лучше сосредоточиться на том, что с тобой случилось вчера. Ты хоть лес помнишь? Ты знаешь, зачем там оказался?

— Никакого леса я не помню, — нахмурился Роберт. — И реки не помню тоже.

— Ну а что это такое, ты знаешь? — Дженн сунула руку под кровать и вытащила какой-то предмет, завернутый в алую ткань. — Я нашла его у тебя за пазухой. Поскольку я не поняла, что это такое, то спрятала вместе с твоим аярном. Я боялась рисковать.

Она развернула ткань и показала Роберту серебристый цилиндр. Он снова нахмурил брови, и рана у него на лбу налилась кровью. Роберт на секунду зажмурился, потом со свистом втянул воздух.

— Шинлей! — Роберт судорожно рванулся с кровати, но Дженн удержала его.

— Что с ним? Финлей был с тобой?

— Да. Мы с ним поднялись на гору и осматривали пещеры. Я упал и, должно быть, свалился со скалы. Финлей, наверное, сейчас меня ищет. Клянусь богами, как же он должен беспокоиться! Мне нужно…

— Нет. Я пошлю людей на поиски. Если он видел, как ты упал, он, наверное, осматривает русло потока. Ты подожди здесь. — Однако прежде, чем Дженн успела подняться, дверь распахнулась и в ней появилась Фиона, бледная как смерть.

— Дженн, я всюду тебя ищу! Я только что услышала очень тревожные новости.

— Что? Что случилось?

Фиона бросила взгляд на Роберта, потом закрыла дверь и взмахом руки наложила на нее предупреждающее заклятие.

— Финлей. Его схватили по обвинению в колдовстве.

На этот раз Роберт вскочил с постели, и Дженн и не пыталась его остановить. Вместо этого она стала расспрашивать Фиону о подробностях.

— Как это случилось?

— Он был в лесу. Двое лесорубов заметили что-то ярко светящееся у него в руке. По описанию это именно Финлей. Был он с вами вместе, Роберт?

— Да, был. Дженн, где остальная моя одежда? Я должен вызволить Финлея.

Дженн медленно покивала; сердце ее бешено колотилось.

— Да, конечно.

— Но вы никуда не можете отправиться в таком состоянии! — воскликнула Фиона. — Вы даже не сможете ехать верхом!

Роберт не обратил внимания на ее возражения и потянулся за камзолом, который ему протягивала Дженн.

— Где они держат Финлея?

Фиона заколебалась, переводя глаза с Дженн на Роберта и обратно.

— Скажите ему, — пробормотала Дженн, — вы же видите, его не удастся остановить. — Девушка повернулась и открыла шкаф у противоположной стены. Порывшись в нем, она достала старую темную одежду.

— Финлей в деревне под названием Килфедир; это в глубине леса. Вы никогда не найдете туда дороги без проводника.

— Роберт не поедет один, — сказала Дженн. — Я с ним. Фиона, вы должны будете нам помочь. Я могу оседлать коней и вывести их через сад, но вам придется создать иллюзию: иначе стражники увидят нас. Роберт с этим сейчас не справится, а я еще не научилась.

— Вы не представляете, во что ввязываетесь! — возразила Фиона. — Вы никогда ничего подобного не делали! Что, если вас хватятся? Что скажет ваш отец?

— У нас нет времени на разговоры, — бросил Роберт, натягивая сапоги.

Да, времени не было. Дженн перекинула старую одежду через плечо и повернулась к Фионе.

— Будет гораздо хуже, если хватятся вас. Вы здесь чужая, и все сразу решат, что вы в этом замешаны. Оставшись здесь, вы сможете придумать какое-нибудь оправдание моему отсутствию. Скажите, что я легла в постель, потому что у меня разболелась голова. Я ведь и правда не спала прошлую ночь, ухаживая за этим предателем. Отец поверит вам. Пожалуйста, Фиона! Финлей в опасности, и мы должны ему помочь.

Фиона перестала противиться.

— Хорошо, — прошептала она.

Ночь была ясной, тысячи звезд сверкали на небе, как алмазы. До Роберта, остановившегося на склоне горы, чтобы удостовериться в отсутствии погони, с озера долетел еле заметный прохладный ветерок. В долине было пусто и тихо, и Роберт повернул коня и начал спускаться с холма. Дженн в одежде конюха ехала следом. Волосы ее скрывала глубоко надвинутая шапка. Внешне девушка казалась юной, хрупкой и беззащитной, но Роберт знал, что внешность обманчива: глаза ее блестели твердой решимостью.

Роберт отпустил поводья и предоставил коню самому находить дорогу на каменной осыпи. Боль в бедре была острой и с каждой минутой мучила Роберта все сильнее. Как в таком состоянии он сможет помочь Финлею? Если бы только он не поскользнулся и не упал с того проклятого утеса… Если бы вообще он не ввязался в это глупое приключение… Если бы Оливер не оказался таким глупцом!

Теперь Роберт вспомнил все — до последней подробности, мучительной и унизительной. Однако сейчас случившееся не волновало Роберта. Нужно было сосредоточиться на том, как спасти Финлея, и вообще найти выход из этой ужасной ситуации.

— Ты себя нормально чувствуешь? — спросила Дженн, догоняя Роберта.

— Что ты все время об этом спрашиваешь! — рявкнул Роберт.

— Прошу прощения.

— И незачем извиняться! — Роберт пустил коня галопом, Дженн поскакала следом. Больше часа они ехали в молчании, держась по возможности в тени деревьев. Потом все же Роберту пришлось остановиться, чтобы дать лошадям отдых. Он попытался найти положение, в котором не так болело бы бедро, но, заметив, что Дженн наблюдает за ним, перестал ерзать в седле. Девушка ничего не сказала, и скоро они снова двинулись в путь. Роберт ехал первым, Дженн с запасной лошадью в поводу — следом.

Роберт сосредоточился на проблеме, которую им предстояло разрешить.

— Ты хорошо знаешь Килфедир? — спросил он Дженн.

— Совсем не знаю, — неохотно ответила девушка. — Мне не разрешали далеко отлучаться из Элайты — по крайней мере до поездки в Марсэй.

— Тогда почему ты настояла на том, чтобы тоже ехать? — тут же спросил Роберт. — Ты хоть знаешь, где эта деревня?

Дженн ответила не сразу. Потом она подхлестнула коня, поравнялась с Робертом, ухватила за повод его лошадь и заставила остановиться. Дженн помолчала, глядя в глаза Роберту, словно пытаясь найти нужные слова.

— Нам нужно ехать дальше, — нетерпеливо бросил Роберт.

— Роберт, — без гнева сказала ему девушка, — если ты не перестанешь рычать на меня, я тебя стукну.

— Ты? Стукнешь меня? — Это было настолько абсурдно, что ч Роберт против воли расхохотался. Дженн серьезно посмотрела на него и ничего не сказала. — В этом нет нужды. Ладно, поехали. По дороге ты можешь рассказать мне о своей поездке в Марсэй.

Они двинулись дальше, но Дженн, против обыкновения, молчала. Уж не рассердилась ли она?

— Ну? Ты хорошо провела время в нашей прекрасной столице?

— Не особенно, — пробормотала Дженн. — Да и рассказывать мне в общем-то не о чем. Все там глазели на меня как на какое-то чудовище. Некоторые придворные были ко мне добры, другие — нет. Я встречалась с королевой.

Роберт бросил на девушку внимательный взгляд, почти опасаясь спрашивать.

— Ас королем?

— Встречалась. Но он больше интересовался твоими делами, а также поисками подходящего мне супруга.

Конечно, этого следовало ожидать. Селар не мог не обратить внимания на возможную угрозу своему трону, какой являлась Дженн. Ведь его собственный сын — еще ребенок.

— Кого-нибудь еще, кого я знаю, ты видела?

Дженн обратила на Роберта взгляд холодно сверкнувших глаз.

— Я познакомилась с твоим дорогим другом Вогном. Он очень настаивал, чтобы я рассказала ему о твоих планах.

Роберт нахмурился. В голосе Дженн прозвучала резкая нота — она явно говорила ему не все.

— И что ты ему сказала?

«Я сказала ему, что ты намерен оставаться в Данлорне. А ты меня обманул!»

Роберт усмехнулся и покачал головой.

— Что ж, приятно узнать, что некоторые вещи остаются неизменными. Это все? Больше вы ни о чем не говорили?

— Больше ни о чем. Послушай, ты придумал, что мы будем делать, когда доберемся до Килфедира? Ведь не можем же мы просто явиться туда и забрать Шинлея, правда?

— Нет, конечно. Однако я не могу строить планы до тех пор, пока не увижу деревню, не выясню, где они держат Шинлея. Больше всего меня беспокоит, что Финлей может попытаться бежать. Без коня ему далеко не уйти. Его просто снова схватят и уж тогда точно сочтут виновным — если уже не признали его таковым. Проклятие, должен же был я смотреть, куда ставлю ногу! Не свались я с утеса, ничего этого не случилось бы! — Роберт помолчал и невесело улыбнулся Дженн. — Но ты права: сейчас не время для самобичевания. Нужно думать о деле. Что-нибудь еще о деревне ты можешь мне рассказать?

Дженн подняла глаза к небу.

— Примерно пять сотен жителей. Деревня со всех сторон окружена лесом, через нее с запада на восток проходит дорога. Да ты мог видеть все сам с холма.

— Я, кажется, и видел. — Что сейчас может делать Финлей? Будет он пытаться бежать? — Дженн, скажи мне, как ты думаешь, не удастся тебе поговорить с Финлеем? Предупредить его, чтобы он оставался там, где его держат?

— Не знаю, но попробовать стоит. — Дженн остановила коня. В слабом свете звезд Роберт видел лишь размытый овал ее лица с темными провалами глазниц. — Что мне ему сказать? Чем короче послание, тем больше шанс пробиться к Финлею.

— Как на твой вкус «идиот»?

Дженн улыбнулась: «Хорошо: идиот!»

— Да не я! — в шутливом гневе прорычал Роберт. — Идиот — Финлей!

«Прошу прощения, иногда я вас путаю».

Дженн помолчала, потом где-то на самом краю восприятия Роберт уловил тихий шепот. Разобрать слов он не мог, но узнал голос Дженн. Когда шепот растворился во тьме, девушка подняла глаза.

— Не знаю, получилось ли. Я просто велела ему ждать, сказала, что мы уже в пути. Только если ты ничего не говорил Финлею об этом моем умении, он может подумать, будто сходит с ума.

Роберт кивнул и тронул коня.

— Он будет не первым, с кем такое случится.

— Как ты думаешь, они знают, кто он такой? — из темноты донесся голос Дженн.

— Финлей им этого не скажет.

— Но если они все равно узнают? Что тогда произойдет? Роберт уже думал об этом, хотя и гнал от себя такие мысли.

— Его имя будет проклято навеки. За ним начнут охотиться по всей стране, и если когда-нибудь схватят, то казнят на месте. Кроме того, всюду распространятся слухи про колдовство, подозревать начнут всех подряд. Именно этого мы всегда старались избежать.

— А как насчет тебя? Не сочтут ли тебя виновным тоже?

— Может быть. Но об этом я начну тревожиться, когда до того дойдет очередь. Сейчас же нам нужно освободить моего братца так, чтобы при этом не попасться самим.

Чаща сменилась покрытыми травой холмами, потом снова начался лес. Через два часа Роберт и Дженн выехали на опушку у реки.

— Вот здесь я тебя и нашла — немного выше по течению. Черная вода потока было глубокой, течение очень быстрым.

— Лучшей переправы нет?

— Есть примерно в часе пути вдоль реки. Мы не можем себе позволить потерять столько времени. Скоро взойдет луна.

Не говоря ни слова, Роберт направил коня вниз по берегу. Конь спотыкался и разбрызгивал воду, которая скоро дошла Роберту до колен. Холод пронизывал все тело и заставлял раны болеть сильнее, течение почти сбивало коня с ног, но это лишь подхлестывало Роберта. Оставалось так мало времени на то, чтобы вызволить Финлея и скрыться, на то, чтобы Дженн добралась до дому прежде, чем ее хватятся.

Конь выбрался на противоположный берег, и Роберт обернулся и стал следить за Дженн. Она вела в поводу запасную лошадь; животные с трудом преодолевали течение, спотыкались, чуть не сбрасывая девушку в воду, упирались и ржали в панике.

— Отпусти второго коня! — крикнул Роберт, направляя своего скакуна к Дженн. Не задумываясь, он прибег к своей колдовской силе, чтобы успокоить животных, чтобы помочь Дженн справиться с течением… и обнаружил внутри пустоту. Сила оставила его. Тот удар по голове… — Держись, Дженн! — крикнул он. Нужно, чтобы девушка развернула коня навстречу течению. Только осторожно!

Дженн отпустила повод второго коня и развернула своего так, как хотел Роберт, словно его колдовская сила все же управляла ими.

Животное тут же успокоилось, и девушке удалось направить его к берегу. Как только она оказалась вне опасности, Роберт заставил своего коня прыгнуть в воду и поймал повод запасной лошади. Ужасная боль пронзила при этом его запястье, но Роберт не выпустил повод. Через несколько секунд все тяжело водящие боками кони оказались на твердой земле. Всадники вымокли до нитки, но ночь, к счастью, было не такой уж холодной.

Дженн принялась отжимать свой плащ, потом взглянула на Роберта со смущенной улыбкой,

— Знаешь, Роберт, жизнь никогда не бывает скучной, стоит тебе оказаться рядом.

— Правда? — рассмеялся Роберт. — Наверное, поэтому ты так по мне скучала. Ладно, нужно двигаться!