Возвращение изгнанника

12

Годфри вышел из темного коридора и помедлил, позволяя глазам привыкнуть к яркому весеннему солнцу. Двор заливал ослепительный свет, здесь было гораздо теплее, чем в темнице МакКоули, и уж подавно не так сыро.

Пока Годфри пересекал вымощенный булыжником прямоугольник, Хильдерик ждал его у внутренних ворот, сложив руки; поза его должна была бы выражать благочестивое смирение, но производила прямо противоположное впечатление.

— Ну, как он? — поинтересовался старик.

— Не говорите так громко, брат мой, — пробормотал Годфри, с беспокойством оглядываясь на ближайшего часового. Солдаты, конечно, ничего не услышат, но к чему рисковать? — Он здоров. Королева посещает его почти каждый день, приносит ему чистое белье, книги и прочее. Он, пожалуй, несколько похудел, но этого следовало ожидать.

Хильдерик нахмурился и покачал головой.

— Надо поблагодарить богов, что Селар наконец-то позволил нам навестить узника. Держать его там, лишив утешения причастия, — это варварство, на которое я даже короля считал неспособным. МакКоули что-нибудь говорил?

Годфри вздохнул:

— Он сказал, что мы не должны ничего делать, чтобы добиться его освобождения. Он не желает быть причиной раскола церкви, напротив, велит нам следовать за Бромом, хоть Бром и марионетка короля.

— Но ведь…

— Я знаю, брат мой, я знаю.

— О милосердные боги, — прошипел Хильдерик, — если бы только мы получили помощь!

— Я знаю, о чем вы думаете, — ответил Годфри. — Не советую искать помощи оттуда.

— Почему? — еще больше нахмурился Хильдерик. — Что вы сделали?

— Ничего, брат мой, — пробормотал Годфри.

Старик открыл было рот, но тут же захлопнул его. Выпрямившись во весь рост, он глубоко вздохнул и бросил:

— Вы поплатитесь за эту ложь, брат мой.

— Уже поплатился.

— Почему вы так уверены, что он не явится?

— Я его знаю. Мы часто сражались с ним.

— Сражались? Но вы же ничего не смыслите в фехтовании! Годфри пожал плечами:

— Это были сражения иного рода. Хильдерик в ярости затряс головой:

— Вы не имели права, Годфри! Никакого права! Если Данлорн…

Годфри поспешно поднял руку, чтобы заставить старика замолчать. Может быть, стражники и стоят далеко, но наверняка они получили приказ докладывать, если кто-нибудь — а особенно служитель церкви — упомянет имя Роберта.

Молодой священник взял Хильдерика под руку и увлек к воротам, ведущим из замка к базилике.

— Это следует обсуждать наедине, брат мой. — Хильдерик все еще кипел, поэтому Годфри ускорил шаг. Старик споткнулся и чуть не упал. К счастью, прежде чем он достиг земли, его подхватили грязные руки какого-то оборванца.

— Вы не ушиблись, отец мой? — озабоченно спросил тот. Хидьдерик выпрямился и бросил на Годфри гневный взгляд.

— Нет, благодарю тебя. Дьякон Годфри прискорбно невнимателен.

Годфри закатил глаза и собирался уже снова поторопить спутника, но помедлил, приглядываясь к незнакомцу. Тот был одного с ним роста, типичный нищий. Одет он был в лохмотья, грязь густо покрывала его лицо, особенно вокруг глаз. Но сами глаза… Они были чем-то очень знакомы Годфри.

Словно прочтя его мысли, нищий опустил взгляд.

— Есть ли что новое о его преосвященстве епископе МакКоули? Годфри заморгал. Все-таки почему этот человек кажется таким знакомым? Вот и голос…

— Отец МакКоули здоров, сын мой. Я только что его видел. Но ты должен быть осторожен: ты подошел так близко к замку, что можешь оказаться в одной темнице с епископом.

— Бедному попрошайке часто грозит и худшая участь, отец, — ответил нищий, не поднимая глаз.

Так и не разобравшись, почему человек кажется ему таким знакомым, Годфри снова взял Хильдерика под руку.

— Спасибо тебе за своевременную помощь, сын мой, и не забудь о моем предостережении.

Нищий поклонился, и священники двинулись к базилике. Какое, в конце концов, имеет значение, кто этот оборванец? Сейчас им нужно было обдумать кое-что поважнее — вроде того, как совершить измену и освободить МакКоули.

Значит, это и есть дьякон Годфри, старый приятель Роберта. Один из руководителей церкви, человек, знающий достаточно, чтобы предупредить его: приближаться к Марсэю не следует. А старик священник? Наверное, архидьякон Хильдерик. И Годфри только что видел МакКоули. Что ж, тем лучше.

Финлей нырнул в тень, отбрасываемую базиликой. Годфри прав. Нищий в этом квартале привлекает к себе слишком много внимания. Пора менять обличье — да и Мердока нужно найти.

Путь на другой конец города занял меньше получаса. Финлей задержался в безлюдном переулке всего на минуту — только чтобы привести себя в порядок. Потом он отправился искать мастерскую портного. Хотя он никогда не бывал в столице подолгу, Финлей достаточно хорошо знал Марсэй, чтобы с легкостью найти нужную улицу. Она сбегала с холма внутри городских стен и выходила к реке, окружающей город. В этот теплый весенний день в воздухе висели разнообразные запахи — из кожевенных лавок, из таверн и конюшен. Финлей с облегчением нырнул в дверь портновской мастерской. Внутри было темно и пахло шерстью. Глаза Финлея не сразу приспособились к темноте; потом он разглядел Мердока, обслуживающего покупателя.

— Я сию минуту буду к вашим услугам, сэр, — улыбнулся Мердок Финлею, ничем не обнаруживая, что узнал гостя.

Финлей кивнул и стал бродить по тесной мастерской. У одной стены на полке лежали рулоны мягкого алузийского шелка рядом с кипами грубошерстного сукна.

— Что вы здесь делаете?

Финлей, обернувшись, увидел, что они с Мердоком остались одни.

— А как вы думаете? — пожал он плечами. Мердок покачал головой:

— Могли бы и предупредить, что приедете. Меня чуть удар не хватил, когда вы вошли в дверь. Пойдемте наверх. Там можно разговаривать свободно.

Заперев дверь лавки на время полуденного отдыха, Мердок провел Финлея по узкой лестнице на верхний этаж, налил гостю эля, а сам встал у оконца, выходящего на узкую улицу.

— Вы кого-нибудь ждете? — поинтересовался Финлей, сбрасывая грязный плащ.

— Да. Вон он как раз идет. Подождите, пока я его впущу. Мердок отсутствовал всего несколько минут и вернулся вместе с незнакомцем. Финлей поднялся, приветствуя его, а Мердок тем временем закрыл дверь и наложил на нее предупреждающее заклятие.

— Если не ошибаюсь, — начал вновь пришедший, — вы Финлей Дуглас. Мы не встречались, но я о вас слышал. Я Джон Баллан.

— Можете не скрытничать, Джон, — рассмеялся Мердок, наливая гостю эля. — Финлей и так все о вас узнает, хотите вы того или нет. Он один из сильнейших колдунов.

— Спасибо, Мердок, — бесстрастно произнес Финлей. — И что же я должен узнать о Джоне, хочет он того или нет?

— Отец Джон Баллан — секретарь архидьякона Хильдерика. Вы действительно не встречались, потому что Джон всего один раз был в пещерах. Он еще в ранней юности вступил в святой орден и всю жизнь трудится здесь на пользу нам — и церкви. Не смотрите на него с таким удивлением, Финлей, — вы же не так наивны.

Финлей вздохнул и опустился на скамью.

— Удивительное совпадение! Я только что повстречал вашего патрона.

— Правда? Где?

— Он выходил из замковой темницы. Годфри разрешили посетить МакКоули.

Мердок побледнел:

— Что, во имя всех богов, вы там делали? Разве вы не знаете, как это опасно? Да еще ведь Годфри и ваш брат — близкие друзья! Он вполне мог вас узнать.

— Он чуть не наткнулся на меня, — пожал плечами Финлей. — Мне пришлось его толкнуть, чтобы вывести из задумчивости. Он, наверное, обо мне уже и не помнит.

Мердок сел на стул у стола, недоверчиво качая головой.

— Вы глупец, Финлей. Что вы затеяли?

— Пытаюсь узнать что-нибудь о МакКоули.

— Но для этого есть я — моя обязанность передавать другим подобную информацию.

— Да, конечно, но я сейчас не живу в пещерах. Я вернулся домой.

В комнате воцарилась тишина. Финлей вздохнул и махнул рукой.

— Ну ладно, спрашивайте.

— Вы снова живете дома? — пробормотал Джон. — Вместе с братом?

— Да, верно. Мило, не правда ли?

— Мне нужно кое-что выяснить. Годфри отправил вашему брату секретное послание. Не было ли в письме просьбы что-то предпринять в отношении МакКоули?

— Нет, как раз наоборот. Годфри предостерегал Роберта от того, чтобы тот явился в Марсэй.

— И что он решил?

Финлей допил эль и потянулся за кувшином.

— Мой брат твердо решил не вмешиваться ни во что, кроме управления своими землями. Не сомневаюсь, что он очень хотел бы помочь МакКоули, но мы же прекрасно понимаем: стоит ему что-нибудь предпринять, как начнется гражданская война. У вас есть что-нибудь съедобное, Мердок? Я умираю с голоду.

Мердок поднялся, открыл буфет и извлек половинку цыпленка и ломоть хлеба, которые и передал Финлею.

— Но я был уверен, — хмурясь, протянул он, — что когда Роберт решил не вставать в Круг…

— Так что здесь происходит? — перебил его Финлей. — Были ли какие-то попытки освободить МакКоули? Церковь его поддерживает?

— Церковь, — ответил Джон, — раскололась: как и было предсказано. Никаких действий сейчас не планируется, но это не значит, что так оно и останется. Сейчас все выжидают. Боюсь, что многое тут зависит от нового фаворита.

— Какого нового фаворита? Джон взглянул на Мердока.

— Ему понадобилось для этого несколько месяцев, но теперь он заменил Селару вашего брата и стал его самым близким другом. Его зовут Сэмдон Нэш — он гильдиец.

— О боги! — выдохнул Финлей. — Он — креатура Вогна? Еще одна затея проктора?

— Нет, не думаю, — ответил ему Мердок. — Нэш с королем слишком близки. Пожалуй, теперь уже только вопрос времени, ког-да Селар введет того в совет. Вам следовало бы постараться увидеть его, чтобы узнать в будущем.

— Хорошо. Но почему вы считаете, что его влияние так важно для судьбы МакКоули?

Мердок поднялся и снова наполнил кружки. Вернувшись к окну, он некоторое время молча смотрел на улицу.

— Вы никогда не проводили при дворе много времени, верно? Только приезжали ненадолго, когда Роберт был членом совета.

— Однажды летом я провел здесь пару недель.

— И все же… Вы забыли, как нуждался король в вашем брате — не только в его помощи и поддержке, но и в его дружбе. Селар одинок — живет в чужой стране, окруженный врагами и кровожадными сподвижниками. Такие, как Вогн и Тьеж Ичерн, — это не друзья, а орудия, которыми он пользуется. С тех пор как Роберт уехал, в жизни Селара образовалась пустота, которую теперь заполнил Нэш. Когда рядом с королем был Роберт, нам дышалось легко, но теперь все не так. У меня очень нехорошие предчувствия насчет этого человека. Он мне совсем не нравится.

— Вы его изучили? Он не малахи?

— Нет, ничего похожего. Впрочем, я не настолько близок ко двору. Джон видит Нэша чаще, чем я.

Финлей взглянул на священника. Молодой человек пожал плечами, но добавить ему явно было нечего.

— Но все же это возможно, не так ли? — настаивал Финлей. — Я хочу сказать — если он малахи, он мог найти способ устанавливать щит, так что его невозможно разоблачить.

— Финлей, — с улыбкой возразил Мердок, — не все злодеи обязательно малахи. Я просто хотел подчеркнуть, что за Нэшем нужно следить, вот и все.

— Понятно. — Финлей допил эль и поднялся. — Ну, мне пора. Я могу провести в столице всего пару дней, а сделать нужно еще многое.

— Прежде чем вы уйдете, — подняв руку, остановил его Джон, — скажите нам, правда ли то, что рассказывают о девице Росс? О том, как вы ее нашли? Она действительно обладает такой огромной силой?

— Да, все это правда. Почему вы интересуетесь?

— По Анклаву бродит слух, что ваш брат все время знал о ней и о ее силе и даже мог иметь отношение к похищению — именно потому, что знал о ее даре.

— Что? — Финлей расхохотался. — Ну, знаете, много я в жизни слышал сказок, но эта все превосходит! Чтобы Роберт похитил ребенка во время Смуты! Мой брат! Человек, настолько дорожащий честью, что отказывается выступить против короля из-за данной когда-то клятвы! Да вы шутите!

— Ну, вы должны признать, что вся эта история выглядит несколько странной.

— Ничего тут странного нет, отец Джон, — снова засмеялся Финлей. — Уж я-то знаю — я там был, когда все случилось. Подумайте сами: если бы он в самом деле хотел завладеть девушкой, с чего бы ему возвращать ее этому ее проклятому отцу? Почему бы не увезти куда-нибудь в укромное место? Да и зачем ему? Роберту не нужна ее сила — он со своей-то не знает, что делать. Иногда я не могу понять, о чем только думают в Анклаве!

— Финлей…

— А, бросьте, Мердок. Вы же знаете, здесь меня никто не услышит. Это название не более опасно, чем все остальное, о чем мы здесь говорили. Все же мне пора идти. Я загляну еще, прежде чем уеду из Марсэя. Буду рад, если вы сможете мне что-нибудь рассказать об этом Нэше.

Мердок подошел к двери, взмахнул рукой и уже вслед Финлею пробормотал:

— Пожалуйста, будьте осторожны!

На залитом солнцем дворе дюжина разгоряченных мужчин упражнялась в бое на мечах и топорах. Звон стали и победные выкрики отдавались от серого камня стен и таяли под неприветливым облачным небом. По краям двора слуги растирали полотенцами закончивших сражаться лордов, которые не спускали глаз с участников продолжающихся схваток.

Сегодня Нэш не участвовал в поединках, хотя обычно бывал среди сражающихся. Этим утром он прислуживал королю: в перерывах подавал ему украшенный драгоценными камнями кубок или белоснежный платок, которым тот вытирал пот с лица. Нэш стоял в дверях павильона, построенного специально для короля: оттуда Селар наблюдал за поединками, когда сам не принимал в них участия. Сейчас в центре двора Селар фехтовал с Кандаром. Нэш знал, что граф — прекрасный боец, но сегодня тот явно был не в ударе.

Селару не раз удавалось, преодолев защиту, поцарапать концом меча блестящую кольчугу Кандара.

— Задумался? — прошептал в ухо Нэша нежный голос. — Завидуешь близости молодого графа к своему дорогому другу? Мечтаешь оказаться на его месте?

Нэш улыбнулся, зная, что женщина не может видеть выражения его лица.

— Твои пошлые подозрения не делают тебе чести, дорогая. Советую тебе держать их при себе.

— Трудно удержаться. Достаточно увидеть, как ты следишь за ними. Все эти твои умные разговоры насчет власти… не скрывают ли они других желаний? Нет ли еще какой-то причины, по которой ты стараешься все время быть рядом с королем?

Нэш лениво опустил кубок на столик, повернулся и взглянул на Валену. Ее лицо было серьезным и озабоченным, но в глазах плясали озорные огоньки. Красавица ответила на его взгляд томной улыбкой.

— Уж не начала ли ты вдруг меня ревновать, — протянул Нэш. — Мы же не первый день знакомы!

— Ревновать? Нет, Сэмдон. Однако ты же знаешь, что я тебе не доверяю, — я говорила тебе это тысячу раз. За пять лет ты должен был усвоить, что я зря не болтаю.

Нэш сделал шаг к женщине, и она отступила в глубь павильона.

— Может быть, ты намерена меня оставить? Дело в этом? Ты мечтаешь вернуться к своим братьям и сестрам? Неужели ты так скучаешь по своим малахи? Или ты жалеешь, что пренебрегла их мелкими целями ради моей великой? — Нэш рассмеялся и наклонился, чтобы поцеловать атласную белоснежную шею красавицы. — Ах, Валена, если бы ты и правда меня оставила! Тогда ты не так отвлекала бы меня!

Она рассмеялась, прижалась к Нэшу и шепнула ему в ухо:

— Ну да, я так тебя отвлекаю, что ты совсем не замечаешь моего возвращения. Я уже две недели как здесь, а ты даже ни разу не спросил о моем путешествии и о том, хорошо ли я отпраздновала зимнее солнцестояние!

Нэш пристально взглянул на нее, словно запечатлевая в памяти каждую черту прекрасного лица. Его рука скользнула по ее корсажу и коснулась нежной плоти. Нэш автоматически окинул двор колдовским взглядом, но король все еще фехтовал, и никто не обращал на них никакого внимания. Он снова улыбнулся Валене.

— Я предположил, дорогая моя, что, если бы ты обнаружила что-то ужасно важное, ты немедленно явилась бы ко мне.

— Когда дело касается меня, не следует полагаться на предположения. То, что я вернулась, важно само по себе, тебе не кажется?

Нэш невольно рассмеялся. До чего же она хороша! Непревзойденная соблазнительница! Неудивительно, что малахи пытаются ее вернуть. Нет сомнения, что Валена одна из лучших, но именно поэтому он хотел удержать ее при себе. Разве оценят ее малахи так, как ценит он!

— Ну и что же ты узнала о нашем беглом графе? Он замышляет измену? Чем он опасен Селару — а значит, и нам?

Валена нежно отвела его руку от своей груди и сделала шаг назад. Игривая улыбка сбежала с ее лица, оно приняло деловое выражение.

— Думаю, это отыгранная карта. Он устал от борьбы и не желает снова быть в нее вовлеченным. Он не покинет свой замок, уверяю тебя. С его стороны твоему положению при дворе ничего не грозит.

— Но?.. — поднял брови Нэш.

— У него есть младший брат, Финлей. Не знаю, насколько это важно, но он явно интересуется историей колдовства.

— В самом деле? — выдохнул Нэш. — И ты думаешь, он обладает силой?

— Нет. Он просто любопытный дилетант. Кроме того, по-моему, ты давным-давно отобрал всех возможных кандидатов — по крайней мере ты так говорил. Не мог ты кого-то проглядеть?

— Нет, — покачал головой Нэш. — Я пять лет прочесывал Люсару, прежде чем начал собирать детей. Я уверен, что завладел всеми отпрысками Домов, обладавших силой, рожденными в нужное время. С тех пор, может быть, и родились другие, но это уже не имеет значения. Указания моего отца были вполне ясны. Только то поколение представляет опасность. Все последующие безвредны. — Нэш оборвал себя и оглянулся через плечо. — Тебе лучше исчезнуть. Король сейчас придет сюда, чтобы освежиться вином, а я не хочу, чтобы он тебя видел, — пока.

— Я буду ждать тебя сегодня ночью, — промурлыкала Валена на прощание, возвращаясь к роли соблазнительницы.

Она скрылась как раз в тот момент, когда в павильон вошел Селар. Король бросил меч на кресло и жадно осушил кубок, поданный ему Нэшем. Сразу же вслед за королем вошли Вогн и Осберт.

— Простите, сир, — напыщенно начал Вогн, — но я должен с вами поговорить.

— О чем? — нахмурился Селар, не проявляя никакого интереса к пришедшим.

— О том, что мы обсуждали несколько недель назад…

— Так о чем же?

— О доказательствах, сир, — улыбнулся Вогн. — Я их получил.

Розалинда не обратила особого внимания на неожиданное появление Вогна, но поспешный уход из павильона в разгар упражнений в фехтовании Селара и его фаворитов заставил королеву задуматься. Во дворе молодые рыцари продолжали сражаться, но король и гильдийцы без всяких объяснений ушли через дверь, находящуюся под балконом Розалинды.

Впрочем, Селару и не нужно было ничего объяснять. В конце концов, он король и может делать что хочет… Даже бросить в темницу помазанного епископа! Какое имеет значение, что тот не совершил никакого преступления…

— Простите меня, ваше величество, — прервал мысли королевы тихий голос. — Вы ожидаете возвращения короля?

Розалинда медленно обернулась. Придворные дамы были не настолько близко, что смогли бы услышать ее разговор со стоящим перед ней священником. Годфри терпеливо ждал, смиренно сложив руки, не улыбаясь и не морщась; он просто смотрел на нее, стараясь взглядом выразить доверие и поддержку.

— Возможно, — запнувшись, ответила Розалинда, не понижая голоса, чтобы не вызвать подозрений. — Он может вернуться. Вам что-нибудь?..

Она сглотнула, стараясь скрыть волнение. Розалинда не встречалась со священником наедине с той ночи, когда тайком прокралась из замка, чтобы предупредить его о замышляемом Вогном ударе по церкви.

Годфри, казалось, почувствовал ее состояние и мягко улыбнулся.

— Я надеялся вымолить у него позволение еще раз посетить епископа… то есть архидьякона МакКоули.

Розалинда не сумела скрыть улыбку, вызванную этой намеренной оговоркой. Они могли все-таки обмениваться лишь им одним понятными фразами, даже в присутствии придворных.

— Конечно, дьякон. Я уверена, что король выслушает вашу просьбу. Я также не сомневаюсь, что архидьякон будет благодарен за позволение увидеться с вами.

— Я надеялся принести ему причастие, ваше величество. Если бы мне удалось убедить короля позволить мне отслужить мессу в камере на следующей неделе… — Голос Годфри превратился в шепот. — Прошу вас, дайте мне знать, если сочтете, что МакКоули грозит опасность.

Розалинда быстро взглянула на своих дам. Они болтали между собой, но не спускали глаз с гостя королевы.

— Какая опасность? — заикаясь, выдавила она, снова поворачиваясь к Годфри.

— Со стороны короля, — быстро ответил тот. — Если вы услышите хоть что-нибудь, найдите способ сообщить мне. Не знаю, смогу ли я помочь, но я по крайней мере попытаюсь.

Неужели Селар в самом деле собирается убить заточенного в темницу МакКоули? Это казалось невозможным… и все же… Розалинда сделала глубокий вдох и кивнула:

— Конечно, дьякон. Обещаю.

— Я слишком долго дожидался, Вогн. Вы говорили, что это займет всего несколько недель. — Селар плеснул на лицо водой, взял у Нэша полотенце и отошел к очагу. В кабинете короля было холодно, и Нэш подбросил в огонь новое полено.

— Ситуация была очень деликатная, сир, — объяснил Вогн. — Более деликатная, чем мы предполагали. Если бы мы стали чересчур нажимать, они догадались бы, в чем дело.

Селар отбросил полотенце и сложил руки на груди.

— Хорошо, так скажите мне: что затевает Блэр? Каковы ваши доказательства?

— Это письмо, сир, от Блэра к одному из его соседей. Бунтовщики уже разместили гарнизоны в Данвине и других местах. К лету они выставят войска по границе своих владений, так что туда не будет доступа. А после этого, заручившись поддержкой в других частях страны, выступят против вас.

Селар задумчиво кивнул:

— И как же вам удалось заполучить это письмо? Воспользовались услугами шпиона? Кто он?

— Рой Ситон, сир.

— Ситон? Этот червяк? — Селар опустился в кресло. — Хорошо. Кто еще участвует в заговоре?

Вогн, в которого словно вдохнули жизнь, сделал шаг вперед.

— Галбрайт из Лонли, лорд Эштон и его брат Кларенс, Китсон, Ноллис и Лейси. Раньше Ситон упоминал еще и других. У меня есть список.

— Не сомневаюсь. О ком-нибудь еще хотите мне сообщить? Вогн сложил руки на животе, обтянутом желтой сутаной.

— Только об одном человеке, сир: это Оливер Синклер, герцог

Хаддон.

Селар резко наклонился вперед:

— Хаддон? Вы шутите!

Когда Вогн промолчал, король вскочил и распахнул дверь.

— Бейтс! Немедленно позовите сюда Ичерна и Кандара! Селар вернулся к камину и некоторое время молчал, потом взглянул не на Вогна, а на Нэша.

— Сколько времени займет дорога до Данвина?

— Дней пять быстрого марша, сир. Меньше, если иметь запасных лошадей.

— Пять дней… — Селар снова задумался. — Есть ли возможность, что Блэр знает о роли Ситона? — спросил он Вогна.

— Ни малейшей, сир. Ситон все еще активно участвует в приготовлениях — вместе с остальными. Они рассчитывают захватить вас врасплох.

— Значит, они не ожидают, что я пошлю на них войско весной, верно?

В этот момент явились Кандар и Ичерн; их быстро ввели в курс дела. Распоряжения Селара разлетались по комнате, как злые осы. Ичерн должен был возглавить королевскую гвардию — четыреста воинов, дополненных двумя сотнями гильдийцев Вогна. Выступить им было приказано на рассвете следующего дня.

— И запомните, Ичерн: Блэр и Хаддон мне нужны живыми. Я хочу устроить суд над ними и заставить заплатить за все. Никто безнаказанно не нарушит данной мне клятвы! Вы поняли? Что касается остальных, делайте с ними что хотите — но я желаю услышать, что от Данвина ничего не осталось. Отправляйтесь.

Комната опустела; с Селаром остался только Наш.

— Да отдерните эти проклятые занавеси! Здесь жарко, как в аду!

Наш послушно выполнил приказ, потом взял кувшин с вином и наполнил кубок короля.

— Прошло три года… — пробормотал Селар.

— Сир?

— Три года — и вот что случается всего через несколько дней после его возвращения! Его дурак-дядюшка впутывается в заговор! Вы ведь никогда не встречались с Данлорном?

— Он уехал, прежде чем я появился при дворе.

— Но вы слышали, что за разговоры о нем ходят?

— Кто же не слышал! Селар фыркнул:

— Сам Роберт, например. — Король допил вино и снова наполнил кубок. Несколько мгновений он смотрел на алую жидкость, потом осторожно поставил кубок на стол. — О нем много рассказывают — и много лгут. Но истина заключается в том, что я убрал Данлорна из совета главным образом ради его же собственной безопасности.

— Я понимаю, сир.

— Понимаете? — Селар бросил на Нэша пронизывающий взгляд. — Нет, не думаю.

— Вон она!

— Где?

— Как раз въезжает в ворота, видишь?

— Да. А кто остальные?

— Черноволосая женщина рядом — ее сестра, Белла. Тот, кто едет впереди, — муж Беллы, Лоренс Мейтленд, состоятельный, но не очень знатный барон. Сопровождающих немного — всего полдюжины солдат и пара слуг. Должно быть, собираются держаться при дворе незаметно.

— Ничего хорошего им это не принесет.

Нэш отвернулся от окна и взглянул на Валену. Она была одета в сорочку из тончайшего полупрозрачного шелка цвета сливок, великолепно сочетающегося с золотом ее волос. Нэш отвел в сторону локон и наклонился, чтобы поцеловать красавицу. На этот раз, однако, она ничем его не поощрила.

— Ты уверен, что это она? — пробормотала Валена, не отводя глаз от того, что происходило за окном.

— Ее лицо я всюду узнаю, — ответил Нэш.

— Она лишена ауры.

Нэш тоже повернулся к окну.

— Конечно. Ее сила все еще дремлет. Проклятие, я немало сил затратил на девчонку. Когда ее дарования разовьются, ты сможешь обнаружить ее, где бы она ни была. Впрочем, я надеюсь, нам удастся как можно дольше отсрочить этот момент.

Валена рассеянно кивнула и отошла, оставив его у окна. Молча взяв с кресла темно-синее платье, она через голову надела его.

— Что случилось? — тихо спросил Нэш, не приближаясь к женщине.

— Ничего.

Нэш еще раз бросил взгляд в окно, потом опустился на скамью.

— Ну-ка расскажи, в чем дело.

Валена продолжала зашнуровывать платье, не глядя на него.

— Ведь это ты уговорил Селара вызвать ее, верно? Намекнул, что она может угрожать трону, если произведет на свет наследника мужского пола.

— Да. Ну и что?

— Зачем ты это сделал? Ты же сам говорил, что ее время еще не пришло. Так зачем она тебе здесь понадобилась? Что ты собираешься сделать, оказавшись с ней рядом?

Нэш позволил себе усмехнуться.

— О чем ты беспокоишься? Думаешь, я возьму ее на твое место? Валена топнула ногой, хотя сумела сделать это необыкновенно изящно.

— Прекрати, Сэмдон. Просто скажи мне правду: почему ты пожелал видеть ее здесь? Она для нас опасна? Объясни мне, черт тебя побери!

Нэш поднялся на ноги и пересек комнату.

— Не слишком дерзи мне, Валена. Я ведь тебя предупреждал. Она надула губы и опустила голову.

— Ах! И что же ты со мной сделаешь? Уж не приведешь ли в исполнение свою старую угрозу — произнесешь Слово Уничтожения?

— Я мог бы…

— Ерунда! Ты его не знаешь. Если бы знал, нам не пришлось бы заниматься этой смешной клоунадой. А теперь прекрати свои глупые игры и расскажи мне, что собираешься делать.

— Я ничего не буду предпринимать, пока она здесь. Я просто хочу к ней присмотреться — вот и все. — Нэш сделал шаг назад.

Он не так уж рассердился на этот раз, но однажды, несмотря на свою красоту и другие таланты, Валена зайдет слишком далеко. И тогда, используя Слово Уничтожения или нет, он ее убьет. Валена вздохнула и продолжала одеваться.

— Может быть, мне стоит как-нибудь поболтать с малюткой.

— Нет! — бросил Нэш, но тут же улыбнулся, чтобы смягчить жесткость тона. — Держись от нее подальше, моя дорогая. Ты поняла? Я не хочу, чтобы ты и близко к ней подходила. Ты слишком сильна и слишком опасна.

Валена решила обратить все в шутку:

— Ну вот, теперь ты мне льстишь!

— Я говорю серьезно. Я не для того так старался заставить Селара пригласить ее ко двору, чтобы ты теперь все испортила. Я понаблюдаю за ней издали, а потом, когда момент будет подходящим, побеседую. Я могу узнать все, что нужно, не привлекая к этому тебя.

Валена взглянула на Нэша темными серьезными глазами, и в голосе ее уже не было смеха.

— Ты так во всем уверен? Уверен в том, чему тебя научили отец и дед? Тут нет ошибки?

— Нет, — уверенно ответил он. — Единственной ошибкой была битва при Алузии. Если бы мы тогда не проиграли, все произошло бы на два столетия раньше. Впрочем, отсрочка оказалась полезной. С тех пор так много было утрачено, что мы теперь — единственные, кто что-то знает. Обещай мне, что будешь вести себя хорошо.

— Обещаю, — кивнула Валена. Потом блеск вернулся в ее глаза, она подняла голову и подарила Нэшу долгий поцелуй. — Впрочем, надеюсь, ты не имеешь этого в виду слишком буквально.

Как всегда, поцелуй ее был сладок, и, тоже как всегда, Нэш тут же забыл, из-за чего только что на нее сердился. Часть его сознания понимала, что Валена делает это нарочно, но это не уменьшало власти, которую она над ним имела. Нэш отошел к окну, чтобы не мешать женщине одеться.

— Мы должны спешить. Нужно отправить юного Кейта в дорогу, пока войско его не особенно опередило. Он и так уже отстает на несколько часов.

Валена накинула бархатный плащ, и они вместе покинули башню замка, чтобы спуститься в конюшню. Там их терпеливо ждал молодой человек в дорожной одежде.

— Доброе утро, господин.

— Доброе утро, Кейт. — Наш огляделся. Поблизости никого не было, поэтому он быстро проверил содержимое вьюков. — Ты знаешь, что тебе предстоит сделать?

— Да, господин. Я должен следовать за войском, пока оно не минует Данвин, а потом, когда начнется битва, занять место одного из воинов.

— А потом? — промурлыкала Валена.

— Я должен убить обоих — Блэра и Хаддона, если удастся, не попавшись на этом.

Валена улыбнулась и повернулась к Нэшу:

— Я же говорила: он готов.

— Мне и в голову не пришло усомниться в твоих словах, дорогая. Кейт, покажи мне плечо.

— Что! — Валена сделала шаг вперед. — Не собираешься же ты делать это здесь! Что, если кто-нибудь увидит?

Нэш рассмеялся.

— Что может кто-нибудь увидеть? Кроме того, я не рискну отправить его в Данвин, не обновив заклятия. — Не говоря больше ни слова, Нэш протянул руку и коснулся едва заметного Знака Дома на плече молодого человека. Когда через секунду он убрал руку, на плече ничего не было.

— Клянусь богами, что за самонадеянность! — прошептала Валена, потом неожиданно рассмеялась. — Ты такой хороший слуга Селару! Не только снабжаешь его разбойниками, в нападениях которых он может винить своего брата, но даже услужливо устраняешь двух его самых заклятых врагов! И все это без его ведения.

Нэшу пришлось надуть губы, чтобы не усмехнуться.

— Тебе пора в путь, — повернулся он к Кейту.

— Да, господин. — Молодой человек вскочил на коня и поскакал через двор.

Валена подошла поближе к Нэшу и с мрачной страстью в голосе протянула:

— Уверена, его отец гордился бы сыном — если бы дожил.

— Ну, его дед жив, и я не думаю, что он особенно гордился бы внуком. Барон Кемпбелл — близкий друг Блэра. Лично мне кажется, что во всем этом есть трогательная ирония. Все встает на свои места.

— Если ты в таком хорошем настроении, — сказала Валена, — то, может быть, пройдешься со мной по городу? Мне хотелось бы хоть увидеть девушку, раз уж ты не позволяешь мне с ней знакомиться. Обещаю вести себя хорошо. Если мы поторопимся, то окажемся у ворот, когда она будет проезжать мимо.

Нэш любезно поклонился.

— Почему бы и нет?

Финлей, в последний раз навестивший Мердока, вышел из лавки и двинулся по узкой улочке к постоялому двору, где оставил свою лошадь. Да, эти несколько дней принесли много интересного, но он был рад, что возвращается домой. Накопилось так много всего, что нужно рассказать Роберту; впрочем, заинтересуют ли новости брата, еще вопрос. Придворные интриги, заговоры, ночные передвижения войск теперь мало трогали Роберта. Наверное, единственная вещь, которая привлечет его внимание, — тот факт, что Селар ничего не собирается делать, чтобы приструнить разбойников, разоряющих страну. Для короля нападения небольших банд явно ничего не значили, хоть во всех столичных тавернах ни о чем другом и не говорили. Если Селар был безразличен к постигшему народ бедствию, то сами жертвы совсем не собирались безропотно терпеть и не понимали, почему король бездействует.

Конь был уже оседлан и ждал хозяина, но толпа, запрудившая улицу, была слишком густа, и ехать верхом Финлей не мог. Поэтому он повел коня в поводу по переулкам, направляясь к городским воротам. Дойдя до главной улицы, он был вынужден остановиться, чтобы пропустить какой-то обоз. Финлей со вздохом взглянул на небо: низкие темные тучи обещали дождь. Когда толпа немного поредела, он двинулся было вперед, но тут же замер на месте, а потом попятился в темный переулок.

По улице шел тот самый человек, Нэш, в сером одеянии, с единственной серебряной бляхой, говорящей о высоком ранге гильдийца. Худое угловатое лицо окаймляла искусно подстриженная черная бородка; Нэш не был ни красавцем, ни уродом — его самой характерной чертой была полная незаметность. Однако этого никак нельзя было сказать о его спутнице: рядом с Нэшем шла самая красивая женщина из всех, когда-либо виденных Финлеем.

Валена!

У входа в главную башню их встретил шателян и проводил в комнаты, расположенные в южной части замка, с окнами, выходящими на реку. Дженн тут же принялась высматривать море, но горизонт затянули низкие серые тучи, и увидеть ей ничего так и не удалось. Редкие лучи заката, пробивавшиеся сквозь облака, озаряли лишь окружающую город плоскую зеленую равнину.

— Ну, комнаты лучше, чем я ожидала, — решительно заявила Белла, заглядывая в открытую дверь. — Уютные, но не слишком роскошные. Будь пышности больше, я бы серьезно встревожилась.

— Ты всегда о чем-нибудь тревожишься, — пробормотала Дженн прежде, чем успела прикусить язычок. Она тут же пожалела о сказанном, виновато оглянулась через плечо и, прежде чем сестра успела ответить резкостью, спросила: — А чем они лучше, чем ты ожидала?

— Отведенные нам покои ясно говорят о том, что Селар не собирается обращать на нас — точнее, на тебя, — особого внимания. Это не особенно лестно, но так гораздо безопаснее, поверь мне. — Белла провела пальцем по каминной полке и по маленькому столику в углу комнаты.

— Если я так незначительна, зачем меня вызвали сюда?

— Есть большая разница между тем, чтобы быть важной персоной, и тем, чтобы представлять собой угрозу. Можешь радоваться тому, что не являешься тем и другим одновременно.

— Если бы я могла выбирать, — ответила Дженн шутливо, — я предпочла бы быть важной персоной, а не угрозой. Тогда по крайней мере мы получили бы лучшие апартаменты.

— Не будь дурой! — бросила Белла. — Мы же обсуждали все это сотни раз! Наше положение очень непрочно, и ты об этом знаешь. Единственная причина того, что нашему Дому позволили уцелеть после завоевания, заключается в неспособности отца быть угрозой трону. Ты так и не запомнила ничего из уроков истории, которые тебе давал отец Брайан? Разве ты не знаешь, что монарх всегда избавляется от родов, представители которых могут претендовать на корону? Только это и делает его власть надежной — другого пути нет. Мы пользуемся безопасностью потому, что у отца не было сына, который мог бы заявить права на престол и получить поддержку. У меня нет детей… но ты, сестра, совсем другое дело.

Выговор Беллы развеял жизнерадостное настроение Дженн.

— Но кто на мне женится? — спросила она уныло. — С моим-то прошлым! А без мужа и сына я не большая угроза трону, чем отец.

Белла почти улыбнулась — насколько это было для нее возможно.

— Именно это и следует увидеть Селару. Ты должна показать ему, что политикой не интересуешься. Может быть, стоит даже намекнуть, что ты думаешь постричься в монахини, — что угодно, лишь бы он поверил в нашу безвредность.

Еще раз оглядев комнату, Белла кивнула сестре.

— Надеюсь, ты сделаешь все от тебя зависящее — ради всех нас. Нам предстоит нелегкий месяц, и я тебя предупреждаю: следи за тем, что говоришь. Никому не доверяй. Ты не знаешь этих людей, не знаешь, на кого они работают. Надень маску, Дженнифер, это, как считается, ты хорошо умеешь делать. Да, и еще: постарайся, пока мы в столице, не упоминать имени Данлорна. Он больше не пользуется милостью при дворе, и я не хочу, чтобы кто-нибудь подумал, будто между нашими Домами существует союз. Если тебе что-то понадобится, то моя комната напротив.

Белла закрыла за собой дверь, и Дженн бессильно привалилась к стене. Холод камня, который она ощутила сквозь рукав, никак не способствовал возврату того приподнятого настроения, которое вызвал в девушке этот необыкновенный город, в котором она очутилась. Она, конечно, все равно была бы рада, что попала сюда, если бы не слова Беллы. Как случилось, что жизнь ее стала такой опасной?

Дженн ощутила мучительный внутренний холод и попыталась успокоиться, глубоко дыша, как учила ее Шиона. Это было одно из упражнений, специально разработанных, чтобы бороться со страхом, хоть Дженн все еще отказывалась признать, что когда-нибудь его испытывает, однако в последнее время ей все труднее оказывалось убедить себя, не говоря уже о других, будто это и в самом деле так. Впрочем, занятия с Фионой, при всем ее неукротимом энтузиазме, и в остальном дали Дженн не так уж много. Да, конечно, девушка научилась налагать предостерегающее заклятие, но, как ни старалась, ей не удавалось зажигать свет, подобный тому, который Фиона извлекала из своего аярна. Фиона уверяла, что делать выводы еще рано, но в глубине души Дженн не сомневалась, что на самом деле адептко мало чему может ее научить. Более того, Фиона все еще и не догадывалась об истинной величине силы Дженн, не говоря уже о ее способности напрямую мысленно разговаривать с Робертом.

Роберт…

Дженн со вздохом сбросила плащ и снова повернулась к окну. Небо совсем потемнело, далекий раскат грома обещал грозу.

Здесь, во дворце, Роберт — враг. Для придворных само его имя — опасность. Однако Дженн будут о нем расспрашивать, в этом нет сомнений. Что ей отвечать? Да и что может она сказать? Что все они ошибаются, что Роберту можно верить гораздо больше, чем королю, которому они служат?

Ха! Над ней будут смеяться, ее немедленно сочтут его союзницей, ее Дом попадет в немилость, так же как и его…

Как он там? Как прожил свою первую зиму после возвращения? Все ли так же непреклонен в своих намерениях?

Дженн решительно повернулась лицом на север и сосредоточилась. Так, нужно действовать осторожно и точно, как учила Фиона… Нужно сосредоточиться, собрать всю внутреннюю силу воедино. Собрать и выбросить, послать вдаль, словно луч маяка. Послать как можно дальше этот сильный и яркий луч, направить всю энергию на то, о чем Фиона и понятия не имеет… Вытолкнуть из себя слова!

«Ты слышишь меня? Слышишь ли? Как бы я хотела, чтобы ты услышал!»

… И на кратчайший, мимолетный миг Дженн что-то почувствовала. Не слово, даже не мысль… но нечто — невольную изумленную реакцию, шок. До девушки донеслось эхо мысли в ответ на ее зов к Роберту, словно смутная тень, рожденная в пасмурный день. Неужели это он? Неужели возможно, что он слышит ее на таком расстоянии?

Дженн распахнула свой разум, позволила мыслям плыть по прохладным волнам влекущего к себе моря, стараясь даже не дышать, чтобы не пропустить ответ. Но тот миг промелькнул, больше ничего не было. Дженн разочарованно отвела взгляд от облаков и выругала себя за глупость.

К несчастью, когда это случилось, Нэш был не один. Он сидел с Вогном и Осбертом, и Вогн изливал на них свое дурное настроение.

— Он порочен, говорю вам, порочен до глубины души! — рычал он. — Я уничтожу его, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни!

Осберт поднял руки, тщетно стараясь успокоить проктора.

— Милорд, у нас еще много времени для того, чтобы поймать Данлорна. Рано или поздно он обнаружит себя. Если есть хоть какие-то доказательства его участия в заговоре Блэра, мы их найдем. Но сейчас Данлорн ничего не предпринимает, и это выглядит поддержкой короля, так что какое тут может быть зло?

Вогн вскочил на ноги; его налитые кровью глаза пылали яростью.

— Не пытайтесь спорить со мной! Я знаю! Этот человек… — Он задохнулся от гнева, но потом продолжил: — Он — зло, и я не собираюсь приводить доказательства. Воспользуйтесь своей близостью к королю, Нэш, и уничтожьте Данлорна! Это приказ!

Нэш поклонился и попятился к двери. Молча выскользнув из покоев Вогна, он сделал несколько шагов по пустому коридору и остановился.

Это прикосновение… Кто мог быть его источником? Валена? Какой-то другой малахи? Кто?

Существует только один способ выяснить это. Сегодня нужно уединиться в каком-нибудь укромном местечке и мысленно обшарить весь город. Где-то в Марсэе есть невероятно сильный колдун. Нэш обязательно его найдет. Он должен это сделать.