Возвращение

13

Преодолев коммунальные раскопки и плоды разверзнувшихся хлябей небесных, я вышел к бывшей резиденции Аллы Александровны. Её и ещё семей восьмидесяти (судя по количеству квартир). Холодный ветер и мелкий дождь уничтожили следы принятых с утра (условно, конечно) антипохмельных средств. Потому, для поддержания состояния лёгкой эйфории, местами переходящей в ощущение потенциального всемогущества пришлось купить в ближайшем ларьке двухлитровую бутылку красного «Монарха» (консервативные англичане вряд ли бы додумались разливать державный напиток в пластиковую тару) и фляжку коньяка (после Игоревой самогонки прозрачные напитки вызывали у меня тошноту). Остаток дня обещал быть приятным, по крайней мере для человека измученного похмельем и одержимого творческим зудом.

Занимаясь миссиями так сказать плотскими, я не забыл о деле. Точилка, карандаши, полтора десятка «Тетрадей Общих» обосновались в сумке. Пальцы чесались в предвкушении работы. Прислушиваясь к рвущимся на бумагу мыслям, я взбежал на третий этаж. Ключ, словно истосковавшийся любовник проник в замочную скважину. Щелчок.

— У тебя всё в порядке, крестник?

Я застыл перед дверью. С верхней площадки спускался Сид.

— Чего окоченел? — усмехнулся странный человек. — В гости приглашай.

— Откуда ты…

— Помнишь «Белое Солнце пустыни»? Стреляли… Думал у тебя проблемы будут. Ты вывернулся… Хотя стоило братцу морду набить! Обыватель, мать его!

— Откуда ты…

— Дело техники. Забыл о чём я пишу? Вычислил тебя без проблем… Я погляжу, ты с тяжёлой артиллерией! — он тронул сумку. — Отлично! Новый плацдарм берётся после хорошей артподготовки. Как тебе, кстати, племянница? Забавная девчонка!

— При чём здесь она?! Вообще, как ты здесь оказался?!

— Ну, ты и зануда! — Сид пробежался скучающим взглядом по исписанным стенам, глянул на застывший в двери ключ. — Может зайдём? — предложил он. — За нами из каждого глазка по зрачку наблюдает. Оно тебе нужно?

Я сделал второй поворот.

— Проходи.

Сид вошёл в квартиру, как в давно знакомое помещение. Куртка с кучей крупных молний слетела с плеч и оказалась в углу прихожей.

— Вешалка оторвана, — сообщил он мне, снимая остроносые ботинки. — Ты чего в дверях застыл, как неродной?

Я, действительно, никак не мог переступить порог знакомого жилища, в котором почти незнакомый мне человек распоряжался, как у себя дома.

Приоткрылась дверь напротив. В щёлку между модным в нынешние времена пластом стали и стеной с ободранной штукатуркой просунулась толстощёкая голова в искусственных кудряшках неестественного морковного цвета.

— Здравствуйте! — проверещала голова. — Вы новый жилец? С вас сто рублей за домофон и семьдесят пять на уборщицу. Сдать можете мне. Я всегда дома. Меня зовут Зинаида Николаевна. Сдайте в течении двух дней. Иначе, так в подъезде бардак и будет. Только вы остались, ещё алкаш из двадцать второй… Но его всё равно выселять будут. Так что только вы!

— Понимаете ли… , — я ошалел от лавины рухнувшей на меня информации и требований.

— Вы жилец или не жилец?! — вслед за головой в щель протиснулось массивное тело в цветастом халате с заплатками на местах, кои можно было бы назвать интересными лет тридцать назад.

— Жилец… Временный. Алла Александровна…

— Так! Снимаете квартиру. Тогда передайте ей — мы собираем деньги на железную дверь, с домофоном. В конце концов — квартиру сдаёт, внук богатый — совесть иметь надо! — активистка явила мне циклопических размеров зад, с мерным покачиванием удаляющийся в полумрак прихожей. — Особняки себе строят. Квартиры сдают. Ни стыда, ни совести, — услышал я злобное бормотание, прежде чем с лязгом захлопнулась стальная дверь.