Восточный круиз

Вербовка

– Вставай, неверный! – Довольно грубый пинок в бок оторвал меня от воспоминаний.

И почему действительность с ее грубым и неприкрытым садизмом всегда норовит вмешаться в самый неподходящий момент? Я нехотя открыл глаза. Надо мной колонной возвышался мордоворот-тюремщик, харю которого, ни на гран не обремененную интеллектом, мне пришлось лицезреть последние двое суток.

– Сколько раз тебе говорить, морда немытая, что у меня прекрасный слух и не надо дублировать свои слова ногами!

– Ха! – осклабился страж. – Скажи спасибо шахзаде, а то давно бы лизал мои сапоги!

– Скажи и ты ему спасибо, – огрызнулся я, – что нам не довелось встретиться в другом месте.

– Да что ты можешь, сын обезьяны и шайтана! – Тюремщик небрежно ткнул меня не мытой как минимум год лапой в лицо.

Я мог бы без труда сломать верзиле пару-тройку пальцев, но пришлось терпеть хамство, проклиная себя за несдержанный язык.

– Пошел! – Он тычком развернул меня к двери и направил по коридору.

Я заковылял, стараясь как можно резвее перебирать скованными короткой цепью ногами. Не хотелось лишний раз нарываться на пинок сопровождающего меня стража.

В зале, где я очнулся в первый раз, почти ничего не изменилось, если не считать отсутствовавших светильников на вершинах большой пентаграммы, в которую я был заключен каким-то непонятным способом.

В моей голове царил все тот же сумбур. Было абсолютно непонятно, каким образом я очутился в этих местах и почему еще мне просто не снесли голову или не отправили на какую-нибудь плантацию. Может быть, их ввела в заблуждение военная форма, в которую я был одет в момент съемок? И меня посчитали за спецназовца или десантника? Я невольно поежился. По слухам, если эти ребята случайно попадали в плен, моджахеды придумывали им особо изощренные казни.

Я прикинул расстояние до трона, где сидел этот таинственный шахзаде, по бокам которого стояли два свирепого вида негра с огромными изогнутыми мечами. Если я не ошибался, эти орудия смерти должны называться ятаганами. Ничего, если дело действительно запахнет керосином, допрыгнуть до трона я успею. Или, на крайний случай, оставлю евнухом моего тюремщика. Уж лучше пусть зарубят в суматохе, чем терпеть издевательства с тем же финалом.

Но если я у моджахедов, к чему вся эта средневековая атрибутика: ятаганы, негры, лучники у входа? Или у шахзаде крыша от гашиша и героина поехала? И он организовал себе собственный шариатский рай? Тогда где же гурии? Я не отказался бы напоследок увидеть хоть что-то приятное…

Этот напряженный мыслительный процесс в моей голове был прерван довольно грубым способом. Находившийся сзади тюремщик саданул меня в спину, и я, не удержавшись на гладком полу, прокатился плашмя почти до самого центра зала.

– Неверный доставлен, повелитель, – раздался почтительный голос охранника.

Второй раз меня за сегодняшний день назвали неверным, пришла на ум мысль, пока я созерцал украшенные резьбой ступени постамента. Наверное, это лучше, чем шайтан, хотя как сказать… Будучи шайтаном, я ощущал гораздо большее уважение к своей персоне со стороны окружающих. Наученный горьким опытом, я не торопился подниматься, предпочитая лучше смирно полежать.

– Встань, неверный, – прозвучал надо мной новый голос.

Я осторожно приподнял голову. Рядом стоял старец в черном шелковом халате, расшитом диковинными зверями и странными знаками, голову незнакомца украшала чалма черного цвета. Мне очень не понравилось его пристрастие к траурной окраске одеяний, но потом я вспомнил, что у мусульман траур символизирует белый цвет, и несколько успокоился.

– Шахзаде хочет говорить с тобой, – увидев, что я смотрю на него, произнес тип в черном.

Я встал, предварительно оглянувшись. Мой тюремщик находился где-то у самых дверей зала и никак не мог оттуда до меня дотянуться.

– Корасайоглы заверил меня, что ты не шайтан, – начал свою речь сидящий на троне тип в малиновых штанах, которого мне уже довелось лицезреть двое суток назад.

Старец утвердительно наклонил голову, из чего я заключил, что это и есть вышеупомянутый Корасайоглы.

– … А посему мы решили привлечь тебя на службу, не опасаясь происков демонов тьмы, – между тем продолжал разглагольствовать шахзаде. – Ты должен совершить деяние, угодное Аллаху, после чего мы отправим тебя обратно к твоим соплеменникам.

Слава богу, кажется, меня не будут резать или четвертовать и даже не законопатят на плантации. Всего-то надо что-то сделать для этого типа в малиновых штанах, и меня отпустят на свободу. Несмотря на напряженность ситуации, мне подумалось, что шахзаде не иначе как обладатель несметного количества КЦ, раз облачен в малиновые шаровары. Ну а если простой прораб не пропал в галактике Кин-дза-дза, мне сам бог велел выбраться из этих мест…

– Что я должен сделать? – осмелился я спросить местного царька, когда он на мгновение умолк.

– А ты мне нравишься, – благосклонно посмотрел на меня шахзаде, – тот, кого мы вызвали до тебя, – тут он кивнул в сторону дальней стены, где стояли начищенные рыцарские доспехи, – оказался менее сговорчивым. Наверное, в нем сидел шайтан или демон… Нам пришлось прервать нить его никчемной жизни…

Я представил себе, как в это место попадает неграмотный и суеверный рыцарь из Средневековья… да, ему не позавидуешь. Если он сразу не съехал с катушек, то должен был признать присутствующих за приспешников Сатаны со всеми вытекающими отсюда последствиями. Покойся с миром, незнакомец! Надеюсь, твоя смерть была легка.

Следующая мысль, пришедшая в голову, заставила похолодеть. Как здесь мог взяться средневековый рыцарь?! И где же тогда в действительности нахожусь я?! Значит, и меня «вызвали», как выразился этот тип?!

– Тебе предстоит привезти сюда мою возлюбленную ханум Нушафарин, – изрек с напыщенным видом шахзаде.

– Всего-то? – удивился я.

Явно у этого царька не все в порядке с головой. У него что, своих подданных не хватает?

– Не радуйся, – насупился на мой вопрос шахзаде. – До тех мест не так-то легко добраться. Не один десяток багатуров сгинул без вести в землях за пустыней Шараф.

– Но тогда как я – то справлюсь, если местные богатыри оказались бессильны?

– Корасайоглы разговаривал со звездами, – важно изрек шахзаде, – и он узнал, что только белолицый чужеземец из другого мира способен добраться до ханум Нушафарин.

– Только добраться? – поинтересовался я. – А по поводу обратной дороги звезды никак не обмолвились?

– Ты задаешь слишком много вопросов, чужеземец, – недовольно поморщился шахзаде. – Корасайоглы расскажет тебе все. А мне недосуг просвещать тебя. Государственные дела не ждут.

С этими словами он наклонил голову, давая понять, что аудиенция окончена.

Мудрец (или маг?) в черных одеждах тут же подхватил меня под руку и поспешно повлек из зала.