Воссоединение

Глава 12

Наверное, я была не в очень хорошем расположении духа из-за того, что Джесс прервал наш маленький тет-а-тет с отцом Домиником. Но у него не было оснований подходить ко мне сзади, пока мы шли к компании, сидевшей вокруг костра, и шептать мне на ухо:

— Веди себя хорошо.

Я бросила на него раздраженный взгляд.

— Я всегда веду себя хорошо.

И знаете, что он сделал? Расхохотался! И вовсе не по-доброму. Поверить не могу!

Приблизившись к четверке на достаточное расстояние, чтобы разглядеть выражения на их лицах, я не увидела ничего, что бы убедило меня, будто это не те же призраки, которые пытались — дважды за последние два дня — меня убить.

— Минуточку! — воскликнул Джош. Он вскочил на ноги и обвиняюще указал на меня. — Это же та сучка, которая…

Джесс быстро вошел в круг, освещаемый костром.

— Я же вам говорил, кто эти люди…

— Ты обещал, что они нам помогут! — завопила Фелисия. Юбка ее вечернего платья пышными складками лежала на песке. — Но эта девчонка сегодня дала мне в глаз!

— О, можно подумать, ты в это время не пыталась меня утопить, — огрызнулась я.

Отец Доминик поспешно встал между мной и привидениями и попытался их увещевать:

— Дети мои, не пугайтесь. Мы здесь, чтобы вам помочь, если сможем.

— Вы нас видите? — потрясенно спросил Джош Сондерс.

— Да, — серьезно ответил отец Дом. — Мы с Сюзанной, как вам уже наверняка объяснил Джесс, медиаторы. Мы можем вас видеть и хотим вам помочь. В действительности помочь вам — наша обязанность. Вот только вы должны понять, что мы также обязаны убедиться, что вы никому не причините вреда. Вот почему Сюзанна пыталась остановить вас сегодня и, если я правильно понял, вчера.

Слова падре заставили Марка Палсфорда выругаться. Фелисия Брюс ткнула его локтем в бок и шикнула:

— Заткнись. Этот мужик — священник.

— А вот и нет, — воинственно возразил Марк.

— А вот и да. Разве ты не видишь маленькую белую штучку вокруг его шеи?

— Я действительно священник, — поспешил оборвать споры падре. — И я вам не вру. Можете называть меня отец Доминик. А это Сюзанна Саймон. Насколько мы поняли, вы четверо обижены на мистера Медуччи…

— Обижены? — Так и не присевший Джош бросил на отца Доминика яростный взгляд. — Обижены? Да ведь из-за этого дурака мы все мертвы!

Только он сказал не «дурака».

Седые брови отца Доминика взлетели вверх, но Джесс успокаивающе предложил:

— Почему бы вам не рассказать святому отцу то, что вы рассказали мне, Джош, чтобы они с Сюзанной вас поняли.

Джош раздосадованно провел рукой по волосам. Несколько верхних пуговиц на его рубашке было расстегнуто, а концы развязанного галстука-бабочки свободно болтались на груди. При жизни он явно был очень привлекательным. Джошу Сондерсу посчастливилось родиться красивым, умным и богатым (у его родителей явно водились деньжата, если они могли себе позволить отправить сына в школу имени Р.Л.Стивенсона, которая была настолько же дорогостоящей, насколько первоклассной), и он с трудом приспосабливался к единственной беде в своей короткой счастливой жизни.

Преждевременной смерти.

— Ну, слушайте, — сказал он.

Низкий голос Джоша легко перекрыл шум волн и потрескивание костерка. Останься он жив, подумала я, Джош смог бы стать кем угодно — от профессионального спортсмена до президента. Была в нем какая-то особая уверенность в себе.

— В субботу мы поехали на танцы, — начал Джош свой рассказ. — На танцы, понятно? А потом решили покататься и заехать…

— Мы всегда заезжаем на Площадку по субботам, — вставила Кэрри.

— На смотровую площадку, — пояснила Фелисия.

— Там так красиво, — добавила Кэрри.

— Очень красиво, — поддакнула Фелисия, бросив быстрый взгляд на отца Доминика.

Я уставилась на девчонок. Кого они обманывают? Все мы знали, что они делали, заехав на смотровую площадку.

Уж точно не любовались видом.

— Ага. К тому же там никогда не показываются копы и не выгоняют нас. Ну, понимаете?

Ах, какая удивительная честность!

— Ну ладно. — Джош вытащил руки из карманов брюк и поднял их ладонями вперед. — Короче, мы ехали на ту стоянку. Все было замечательно, правда! Как в любой другой субботний вечер. Так, да не так. Потому что на этот раз, когда мы выехали из-за поворота — ну, знаете, там такой крутой поворот, — что-то в нас врезалось…

— Ага, — встряла Кэрри. — Ни огней, ни гудков, ничего. Просто бум!

— Мы ударились о дорожное заграждение, — продолжил Джош. — Ничего серьезного. Мы не очень быстро ехали. Я подумал: «Черт, крыло погнул». А потом начал сдавать назад. Но тут он снова нас ударил…

— О, но, разумеется… — начал отец Дом.

Однако Джош продолжал говорить, словно не слышал.

— И когда он ударил нас во второй раз, мы не остановились.

— Словно ограждения вообще не было, — вставила Фелисия.

— Мы упали вниз. — Джош снова засунул руки в карманы. — И очнулись здесь. Мертвые.

Воцарилась тишина. Во всяком случае, все замолчали. Хотя волны, само собой, продолжали с грохотом биться о берег, а костер тихонько потрескивал. Подхваченные ветром брызги долетали до меня и оседали на волосах, превращаясь в маленькие кристаллики льда. Я подвинулась ближе к костру, благодарная за его тепло…

И вдруг поняла, зачем ангелы РЛС взяли на себя труд его зажечь. Потому что сделали бы то же самое, будь они живы. Зажгли бы костер, чтобы согреться. Ну и что, что они больше не чувствовали его тепла? Это ничего не меняло. Так бы поступили живые люди.

А единственное, чего им хотелось, — снова жить.

— Удручающе, — сказал отец Доминик. — Крайне удручающе. Но, разумеется, дети мои, вы понимаете, что это был просто несчастный случай…

— Несчастный случай? — зло поглядел Джош на отца Ди. — В этом не было ничего случайного, падре. Тот парень — Майкл — наехал на нас специально.

— Но это же нелепо, — возразил отец Доминик. — Совершенно нелепо. С какой стати ему это делать?

— Элементарно, — пожал плечами Джош. — Он завидовал.

— Завидовал? — Отец Доминик выглядел шокированным. — Возможно, вы не в курсе, молодой человек, но Майкл Медуччи, которого я знаю с первого класса, очень одаренный ученик. Его любят в классе. Зачем, ради всего святого, он бы стал… Нет. Нет, извини. Ты ошибаешься, мой мальчик.

Не знаю, в каком мире жил отец Дом — если в нем Майкла Медуччи любили одноклассники, — но он явно ошибался. Насколько мне было известно, никто в академии при миссии не любил Майкла Медуччи — его вообще мало кто знал за пределами шахматного клуба. С другой стороны, я училась здесь всего несколько месяцев, так что, может, и ошибалась.

— Может, он и одаренный, — заявил Джош, — но все равно ботаник.

— Ботаник? — удивленно переспросил отец Дом.

— Вы меня слышали. — Джош покачал головой. — Слушайте, падре, посмотрите правде в глаза. Ваш мальчик Медуччи ничтожество. Ничтожество. А вот мы были всем. Самыми популярными в нашей школе. В школе имени Стивенсона без нашего одобрения ничего не происходило. Вечеринка не начиналась, пока мы там не появлялись. Танцы не были танцами, если туда не приезжали Джош, Кэрри, Марк и Фелисия — ангелы РЛС. Понятно? Теперь вы улавливаете?

— Э-э, не очень, — смущенно признался отец Доминик.

Джош закатил глаза.

— Этот мужик настоящий? — спросил он меня и Джесса.

Джесс даже не улыбнулся.

— Безусловно.

— Ну ладно, — вздохнул Джош. — Тогда попробую объяснить по-другому. Этот парень, Медуччи… Может, у него и блестящий средний балл. Ну и что? Это ерунда. У меня вот четыре балла. Но при этом мне принадлежит школьный рекорд по прыжкам в высоту. Я состою в Национальном обществе почета США. Играю в нападении в баскетбольной команде. Три года подряд меня выбирали президентом школьного совета, а еще я шутки ради попробовался — и получил главную роль в постановке «Ромео и Джульетты» школьного драмкружка. О, и знаете, что? Меня приняли в Гарвард. Досрочно.

Джош замолчал, чтобы перевести дыхание. Отец Доминик открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Джоша было не остановить.

— Как думаете, сколько субботних вечеров Майкл Медуччи провел в своей комнате за видеоиграми? А? Попробую зайти с другого конца: вы представляете, как часто я по субботам держал в руках джойстик? Ни разу. Хотите знать, почему? Да потому что не было ни одной субботы, когда у меня не нашлось бы каких-нибудь планов: вечеринки или свидания. И свидания были не с какими-то там обычными девчонками, а с самыми красивыми и популярными девушками в школе. Вот Кэрри, например, — указал он на Кэрри Уитмэн, сидевшую на песке в своем ярко-синем вечернем платье, — работает неполный рабочий день в Сан-Франциско моделью. Она снимается в рекламе. И была королевой бала.

— Два года подряд, — заметила Кэрри визгливым голосом.

Джош кивнул.

— Два года подряд. Теперь до вас дошло, отец? Майкл Медуччи встречается с моделью? Не думаю. Лучший друг Майкла Медуччи — капитан футбольной команды, как мой друг Марк? Майклу Медуччи предлагают полную спортивную стипендию в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе?

Тут Марк, который в этой компании явно был не самым умным, от всей души заорал:

— Медведи, вперед!

— А как же я? — спросила Фелисия.

— Да, как насчет девушки Марка, Фелисии? — кивнул Джош. — Капитан группы поддержки и танцевальной команды и, ах да, обладательница национальной стипендии за заслуги благодаря своим превосходным оценкам. Так вот, имея все это в виду, давайте еще раз зададимся вопросом. Зачем такому парню, как Майкл Медуччи, желать смерти таким, как мы? Ответ прост: он завидовал.

Воцарившаяся после этого заявления тишина была почти такой же пронзительной, как запах морской соли в воздухе. Никто не произнес ни слова. Ангелы выглядели слишком самодовольными, а отец Дом казался ошеломленным их откровениями. Как ко всему этому относился Джесс, было непонятно, у него был слегка скучающий вид. Наверное, для парня, родившегося больше ста пятидесяти лет назад, слова «национальная стипендия за заслуги» мало о чем говорили.

Я с трудом отодрала язык, прилипший к небу. После долгого спуска очень хотелось пить, и я вовсе не горела желанием карабкаться наверх, к машине отца Дома. Но, несмотря на все неудобства, я не могла не сказать:

— Или, может быть, все дело в его сестре.