Воспаление колец (СИ)

ГЛАВА 10 ЛОМАЙТРУХЛЕНСКИЙ ЛЕС

На очередном привале Элерон провел маленький конкурс на лучшую эпитафию Гнусдальфу. Победил Свэм, в котором неожиданно проснулся поэтический дар. Его творение охранители слушали, то и дело утирая слезы:

— Да, Великий Бородач покинул юдоль земной скорби, — торжественно объявил Фордо. — Но кто возглавит нас теперь? И куда мы пойдем?

— Как насчет кандидатуры будущего короля Гондории? — вкрадчиво спросил Элерон.

— Какие проблемы, я согласен вести отряд! — немедленно отозвался Брагомир.

— Пошел в задницу, я себя имел в виду! — схватился за меч Бодяжник.

Брагомир стянул перевязь с Квадратом и оскалил зубы:

— Р-р-р!

— Постойте, друзья мои! — вклинился между спорщиками Лепоглаз. — Я вас рассужу! Ломайтрухлен рядом!

— Дерьмо!

— Р-р-р!..

— ...Это эльфийский рай, там нас накормят и обогреют!

— Мое царство...

— Еще не твое, пока мой папа...

— Заткнись, евнух!

— ...Я готов провести вас к лесу кратчайшим путем!

Лязгнули обнажаемые клинки.

— У-у-у!

— Р-р-р!

— За лесом — река Надуин! Она вынесет нас к самому Рахитану, а там уже и до Мордорвана рукой подать! Ну, вы согласны, чтобы отряд повел я?

— Э-э-э... — Бодяжник озабоченно покосился на Квадрат. — Гм... А эльф говорит дело.

— Эльфы умны, — кивнул Брагомир, задумчиво разглядывая Дрын. — Я согласен. Пускай ведет Лепоглаз.

Спорщики быстро сунули оружие в ножны. Лепоглаз чуть слышно хихикнул.

Гнивли задумчиво подтянул свои штаны.

— Я не слишком настроен идти в Золотарский лес, — сказал он, потупившись. — Тамошние эльфы недолюбливают гномов, и это еще слабо сказано.

— Еще бы им не любить гномов! — ощерился Лепоглаз. — Это же вы при каждом удобном случае величаете Ломайтрухлен Золотарским лесом! Ты мне еще скажи, что это не вы в прошлом году пытались его подпалить!

— Конечно не мы! — честно глядя эльфу в глаза, откликнулся Гнивли. При этом его правая рука со следами ожога спряталась в карман. — С какими-то тремя литрами бензина... — проронил он невзначай. — Кха-а!..

Лепоглаз пожал плечами:

— Не хочешь — как хочешь. Сиди тут или возвращайся в пещеры. Уморийские чморки всегда голодны, и даже такой облезлый гном будет им в радость.

— От конопатого слышу! — огрызнулся Гнивли и первым зашагал вниз по тропе.

Вскоре Лепоглаз вывел отряд на крутой речной берег. Вернее, то, что берег крутой, открыл Гнивли, свалившись из кустов прямо в воду. Пока он, матерясь, выкручивал одежду, герои отыскали тропку, по которой спустились к реке. Поверхность ее была гладкой и блестящей, как стекло. Противоположный берег скрывала завеса белоснежного тумана.

— Это река Невбордель, — сообщил Лепоглаз, зачерпнув горсть воды. — Она кристально чиста и непорочна, как моя родная сестра. И обладает некоторыми волшебными свойствами, о которых я умолчу, чтобы вы не рехнулись. А тебе, Гнивли, будет урок — не бегать впереди батька.

Гнивли достал из-за уха кувшинку и шумно высморкался в реку. Его волосатая грудь была украшена татуировкой неприличного свойства.

— Фу ты ну ты! — прошипел он. — Тоже мне, выискался предводитель!

Наградив гнома презрительной усмешкой, Лепоглаз отвернулся.

— Ломайтрухленский лес на том берегу, единственный и неповторимый, — проговорил он и щелкнул пальцами. — Антре!

Словно повинуясь его жесту, туман быстро рассеялся, и охранители увидели лес. Его исполинские деревья имели пышные зеленые кроны. А также синие кроны, темно-красные кроны, кроны уныло-серые, кроны траурно-черные, кроны фиолетовые, голубенькие и желтые. Это был конец света. Это был пиз... э-э, ну, вы поняли.

— Супрематизм чистой воды, — сказал с отвращением Фордо.

— Да не, шеф, сдается мне, местные эльфы перемудрили с минеральными удобрениями! — предположил Свэм. — Оно ведь как бывает... Помните, в прошлом году под окнами нашей усадьбы уродили желтые помидоры? Ну так а я садил красные. Разок только пописал на рассаду...

— Это волшебный лес, — сухо сказал Лепоглаз. — Волшебный, ясно?

Тут из-за излучины выехала эльфийская шаланда, сработанная из паутины черных вдов и золотистых осенних листьев, приклеенных к паутине эпоксидкой. Два белокурых эльфа в клетчатых рубашках и широкополых шляпах слаженно гребли тремя парами весел[4] и пели грустную песню о чуме, энцефалите и сибирской язве.

— А вот и транспорт! — обрадовался Элерон. — Эй, ребята, сюда!

Эльфы приветливо улыбнулись Бодяжнику, помахали в ответ, но к берегу не повернули.

— Что-то тут не так, — сказал наблюдательный Свэм.

Лепоглаз смущенно кашлянул.

— Они подплывут только в том случае, если кто-нибудь из нас помашет в воздухе пачкой денег, — признался он, отводя взгляд. — Ломайтрухленцы никогда не упускают своей выгоды...

Короче говоря, когда герои переправились, в их карманах гулял ветер. Довольные эльфы отвели лодку на стрежень, с еще большим энтузиазмом исполняя свою грустную песню.

— Не похоже на лес средней полосы, — сказал Опупин, разглядывая гигантские околесицы, циклопические ахинеи, огромные пунцовые галиматьи и разлапистые, оранжево-желтые чепуховины-на-постном-масле.

— И яблочки на таких деревцах растут, должно быть, размером с тыкву! — добавил Свэм.

— Это волшебный лес, — с нажимом сказал Лепоглаз, срывая ароматный цветок с ветви кобыльего бреда.

Свэм вздохнул. «От волшебных лесов хорошего не жди!» — эту истину он крепко усвоил.

— А вон те красненькие, это что за фрукты? — Марси, облизываясь, указал на большие красные цилиндры, висящие на каждом третьем дереве.

— Огнетушители, — вздохнул Лепоглаз. — Они съедобны только в январе.

Между деревьями вились чисто выметенные дорожки. Лепоглаз выбрал одну наугад и повел отряд за собой. Легкие порывы ветра нежно играли с листвой. В ветвях на разные голоса пели птицы. От цветочного аромата зудело в носу.

Внезапно, словно чертик из табакерки, на тропинке материализовался эльф — розовощекий здоровяк со светлыми кудрями до плеч. На нем был национальный ломайтрухленский наряд — синяя тенниска, украшенная белыми звездами, и короткие шорты в белую и красную полоски.

— Хелло! — воскликнул он, сверкнув белозубой улыбкой. — Вы — охранители кольца, ес? А я — Хаудуюдар, госсекретарь Ломайтрухленского леса! Е! Ку-у-ул! Ха-ха-ха! От имени нашего президента Сервелата Сиятельного и Галантерей, его первой леди, приветствую вас! Еще раз хелло! Сервелат приглашает вас посетить нашу столицу — Балдахин!

— Ничего себе! — прошептал Брагомир. — Но как эльфы узнали, что мы...

— Должно быть, засекли со спутника, — бесстрастно сказал Лепоглаз. И ответил посланнику: — Мы с благодарностью принимаем приглашение Сервелата!

— Олл райт! — вскричал Хаудуюдар, приплясывая от нетерпения. — Е! Ку-у-ул! Ха-ха-ха! Значит, я отведу вас в Балдахин! Вау-у! Хотите жвачку? Все без ума от нашей жвачки! — Он протянул охранителям несколько крикливо раскрашенных пакетиков. — Мы дали миру жвачку, все олл райт!.. Да, китайцев вы с собой не привезли? — Он живо осмотрел вещи гостей, включая их карманы. — С нелегалами у нас строго! Ха! Ха!.. Ха-ха-ха! Нет, нет китайцев, все олл райт! О! Среди вас гном! Как замечательно! Значит, придется делать уоки-токи! Вы не против уоки-токи? Не бойтесь, это просто небольшая формальность!

Гнивли взглянул на Лепоглаза:

— О чем он толкует?

Эльф недоуменно пожал плечами.

— Прекрасно! — вскричал госсекретарь. — Я вижу, возражений нет! Итак, формальность! Мы считаем, что каждый гном, явившийся в Ломайтрухлен, гипотетически является шпионом Цитрамона. Поэтому мы по нашему старому гуманному обычаю выкалываем ему глаза, дабы Враг не смог узнать путь в нашу заповедную столицу. Это и есть уоки-токи, наша стратегическая оборонная инициатива!

С искренней улыбкой и открытым дружелюбным взглядом эльф вытащил из кармана штопор, украшенный пятнами высохшей крови.

— Мама, — тихо сказал гном, падая к ногам Элерона.

— Хм, хм, — сказал Лепоглаз, разглядывая Гнивли. — Мне кажется, это вполне обоснованный и здравый обычай. Прискорбно, что на моей родине до него не додумались! Возможно, тогда экономика Мрачного Хренолесья не была бы в таком плачевном состоянии.

— Есть предложение! — вскричал Элерон, пнув Лепоглаза под коленку. — А может, ему просто завязать глаза? Ну, так, в виде исключения?

— Да-да, в виде исключения! — взмолился Гнивли, орошая дорожку слезами.

Госсекретарь задумался.

— Олл райт, — наконец сжалился он. — Но вы должны дать мне слово, что он не будет подглядывать!

— А вот пускай только попробует! — взмахнул кулаком Брагомир.

И отряд двинулся в путь. Гнома вел Лепоглаз, и делал это так ловко, что Гнивли все время падал или стукался лбом о деревья.

— У нас не курят, ребята! — разливался соловьем Хаудуюдар. — Огонь — враг леса, уяснили? Ку-у-ул! Кстати, вы чистите на ночь зубы? А дезодорант? Пользуетесь, а? Мажете под мышками? — Он принюхался к Гнивли. — Фу! Разит, как от дизеля! Зато от вас, милый эльф, чудесно пахнет фиалками!

С этими словами госсекретарь нежно обнял Лепоглаза за талию.

У Лепоглаза отвисла челюсть.

— Ничего себе! — вскричал он, стряхнув руку ухажера. — Да за такое в моем лесу сразу дают в морду!

Госсекретарь опешил:

— О, темные века! Ужас! Страх! А у нас прогресс, мы не сдерживаем сексуальные позывы. Мы развиваем сексуальные фантазии! Это ку-у-ул! Факинг — это хорошо!

Лепоглаз хмыкнул:

— По любви конечно хорошо!

— Нет-нет, любовь — деструктивный элемент! Она мешает, э-э... — Хаудуюдар пошевелил в воздухе пальцами, — расслабиться! Не надо ждать любви, чтобы сделать факинг! Иначе — невроз!

Элерона передернуло от отвращения:

— Психология типичного ломайтрухленца!.. Гм, Хаудуюдар, а тебе не кажется, что Творец наслал на нас венерические болезни, дабы чуточку укротить наши инстинкты?

— Мы победили все болезни! Мы победили сифилис!

— Ну да, тогда он придумал СПИД. Творец закручивает гайки, ты не замечаешь?

— Дайте нам немного времени, мы и СПИД победим!

Элерон покачал головой:

— Интересно будет взглянуть, что Творец нашлет взамен. Думаю, СПИД и сифилис покажутся вам ясельной забавой!

Госсекретарь снисходительно улыбнулся:

— Мы уже давно не верим в Творца. Это не ку-у-ул! Это не ку-у-ул, ха-ха-ха! Вам, низшим существам... Я имею в виду — вам, иностранцам, никогда не понять нас, граждан истинно свободной и самой демократической страны на свете. Кстати, проповедникам мы тоже делаем уоки-токи!.. О, мы пришли!

Нависшая над путниками стена была не из кирпича, не из досок, не из камня и даже не из сушеных кизяков. Поверите или нет, но хитрожопые эльфы сотворили ее из живых деревьев, срастив их стволами так, что в зазор между ними нельзя было просунуть даже иголку. Элерон заметил, что в рахитичных кронах с тускло-зелеными листьями притаились эльфийские рейнджеры в зеленых беретах, густо намазавшие лица ваксой и гуталином.

— Эти деревья — одно из чудес Ломайтрухлена, — самодовольно объявил Хаудуюдар. — Они известны повсюду! Им поклоняется весь мир! И у нас, и у вас их называют одинаково — «баксами»!

Да, то были чудесные ломайтрухленские баксы, неприхотливые, с очень прочной серо-зеленой древесиной, способные прорасти даже в эпицентре ядерного взрыва. Местным эльфам баксы служили в качестве жилых домов, сараев и административных зданий.

Госсекретарь подвел путников к караульной будке у широких ворот. Там шустрые агенты федеральной безопасности быстро проверили гостей на наличие вшей и геморроя, после чего они с восторгом вошли в эльфийскую столицу.

Балдахин был тесно утыкан прямоугольными многоквартирными баксами с навесными балкончиками, кондиционерами и спутниковыми тарелками. В густых кронах размещались казино и рестораны. От бакса к баксу, на разной высоте, тянулись подвесные мостики. Толстомордые откормленные эльфы с портфелями в зубах резво перебегали по ним, несмотря на то, что мостики здорово раскачивались. На гостей эльфы глядели без всякого любопытства. Им было некогда, они занимались делом.

Марси шумно принюхался:

— Воняет помойкой.

— О, не обращайте внимания! — вскричал Хаудуюдар. — Так пахнет весь Балдахин!

— Почему?

— Необъяснимый природный феномен! Согласно легенде — он появился, когда мы стали утверждать, что именно мы, ломайтрухленские эльфы, победили Цитрамона во Вторую Эпоху! Но это же мы его победили, разве нет?

— Конечно, — кивнул Лепоглаз. — Конечно, вы. Только вам еще помогали Супермен, Бэтмен и эскимосские партизаны.

— Внимание, справа — Большая Дубовая Статуя Эльфийской Свободы! — указал на диковину столицы Хаудуюдар. — Слева одна из закусочных «Мак-Эльф». Там превосходные картонные гамбургеры! Непревзойденные крылышки цыплят, выращенных на женских половых гормонах! Картошка фри, обжаренная на машинном масле с добавлением дихлофоса! Десерты из взбитых синтетических сливок с добавлением анилиновых красок! И в довершение — «Пока-пола», наша знаменитая газировка, которая годится также для снятия ржавчины, стирки носков и мытья унитазов!

— А что в том доме? — спросил Марси. — Вон в том, красненьком, с завитушками?

Хаудуюдара передернуло.

— Китайский магазин, — сквозь зубы процедил он.

Дворец — широченный бакс, выкрашенный в белый цвет, стоял на высоком холме, обнесенном стальной решеткой. У решетки суетились китайцы, предлагавшие вкусные, хрустящие чморкские ушки.

По щеке Хаудуюдара скатилась слеза:

— Видите? Их не берет даже ДДТ!

Над арочным сводом портала белела скромная надпись: «Мы сберегаем деньги налогоплательщиков!» Внутри было позолочено все, что можно и нельзя позолотить. Череда коридоров, и вот путники стоят на пороге роскошного овального кабинета.

В центре, забросив ноги на полированный стол, сидел эльф средних лет. Ковбойские сапоги, джинсы, широкополая шляпа и вонючая сигара во рту — таким предстал перед охранителями кольца легендарный президент Ломайтрухлена Сервелат.

Дверь позади него распахнулась, выпустив облако ароматного розового пара. Когда пар рассеялся, путники увидели миловидную эльфийку в легком купальном халате. По плечам рассыпаны пышные черные кудри, упругая грудь рвется на волю, на стройных ножках резиновые тапки. Такой предстала перед охранителями супруга Сервелата — Галантерей.

Послышался грохот спускаемой воды, и из сортира рядом с душевой вышел небритый мужик в потертой кожанке. Таким предстал перед изумленными охранителями сантехник третьего разряда Федор Сидоренко.

— Накидали гондонов, мля! — буркнул он. — Едва пробил! Узнаю кто — оторву руки! — Тяжело топая грязными кирзовыми сапогами, Сидоренко удалился. Сервелат проводил его испуганным взглядом.

— Сервелат Сиятельный, — пискнул Хаудуюдар. — И его первая леди, Галантерей!

— Зовите просто Моникой! — прощебетала эльфийка.

Тут на президентском столе противно зажужжал загадочный черный пенал. Сервелат поднес его к уху:

— Так... так... Ага! Бомбить! Бомбить, я сказал! Они у меня научатся любить демократию!

— Волшебная магия эльфов! — огорошено прошептал Элерон.

Закончив разговор, Сервелат сбросил ноги со стола. Охранители поежились от взгляда его маленьких злых глаз, к которым вполне подходил эпитет «свинячьи».

— Так, гости дорогие... — вкрадчиво сказал президент. — Спрашиваю единственный раз: где он?

— Кто? — искренне удивился Элерон.

— Гнусдальф, — подсказала Галантерей, и отчего-то залилась румянцем.

— Молчи, шалава! — Лицо Сервелата побагровело, он выплюнул на пол сигару и встал, грозно положив на стол кулаки. — Гнусдальф был с вами, я знаю! — Президент наставил палец на Дрибадана. — Где он спрятался, говори!

— Ну... э-э... — Элерон обескуражено развел руками. — Гнусдальф могучий чародей, к чему ему прятаться?

Сервелат ударил по столу кулаком:

— Молчать! Где этот хлыщ? Где это земноводное? Я ему покажу ночь любви под луной! Я ему устрою секс в джакузи!

Гнусдальф в джакузи с президентом Ломайтрухлена? Охранителям стало дурно...

— И нечего делать такие квадратные глаза! — брызжа слюной, заорал Сервелат. — Где?.. Где этот проходимец? Я ему устрою вечное сияние страсти!

— Ну... — Элерон старательно избегал безумного взгляда президента. — Мы... да... Это... Был с нами...

— Бульрог его съел, — нашелся Гнивли. — Вот так: ам-ам! Страшное было зрелище, доложу я вам: ноги там, голова здесь... Случилось это в Умории; Гнусдальф самоотверженно прикрывал наш отход...

Галантерей приглушенно ахнула, покачнулась и оперлась о стену. Не глядя на жену, Сервелат плюхнулся в кресло, мгновенно утратив к гостям интерес.

— Жаль... — проронил он, рисуя пальцем круги на столе. — Жаль Бульрога. Катар кишок ему обеспечен. Впрочем, не факт, что Гнусдальф погиб. Он мог выбраться через задницу.

Внезапно, прошмыгнув между ног Брагомира, в кабинет влетел пацан лет десяти. Был он в сером плаще, в руках держал сувенирный магический жезл, а к подбородку зачем-то прицепил лохматую бороду.

— Папа! Папа приехал! Ура-а-а! — завопил он, размахивая жезлом, улыбаясь и подпрыгивая. Потом улыбка медленно угасла. Мальчик внимательно оглядел гостей и обескуражено спросил: — А где папа?

— Видишь ли, сынок... — мягко начала Галантерей, но Сервелат оборвал ее воплем:

— Пошел отсюда, байстрюк! Доигрался твой папа! Добегался!

— Долгие годы странствий подорвали его силы, — сказала Галантерей, моргая подозрительно часто. — Он в больнице...

— Ага! Голова, руки, ноги, все в одной больнице! Нужно только правильно сложить и заштопать!

— Дядя шутит! У папы проблемы с сердцем, сахар в крови...

— И полное отсутствие совести! — съязвил Сервелат.

Обливаясь слезами, малец выскочил из кабинета. Галантерей бросилась за ним, теряя по дороге тапки.

— Дядя шутит! Шутит!

Гости сбились в дрожащую кучку; эльфийский сатрап внушил им подлинный ужас. Они приготовились к самому худшему. Возможно, Сервелату взбредет на ум самолично содрать с них кожу или посадить на кол!

Вдруг снова ожил черный пенал. На сей раз жужжал он особенно злобно, а с одного конца даже показалась струйка желтого, воняющего серой дыма. Президент торопливо поднес пенал к уху.

— Але! На проводе! Да! Что? А, это ты... Да, у меня... Завтра по реке. Можешь поджидать у водопада. Как выглядят? Кучка обормотов. А? Нет, ничего серьезного. Тормозные шланги. Угу... Но чтоб на меня и тени, ясно?

Сервелат бросил пенал на стол. Тяжело поднялся, подошел к путникам. Маленькие глазки взглянули из-под шляпы неожиданно дружелюбно.

— Звонки, звонки, — сказал президент почти весело. — Лес и тот без меня не могут сплавить. — Он одарил каждого гостя крепким сухим рукопожатием. — Да, жребий ваш тяжел. Тяжел и опасен. Но медлить опасней вдвойне! Посему ваш путь продолжиться завтра утром; вы отправитесь вниз по реке... Засим прощайте. Вон дверь. Адье.

— Но... вы даже не взгляните на кольцо? — взволнованно спросил Фордо.

Сервелат вздрогнул.

— У меня аллергия на золото, — быстро произнес он. — Я покрываюсь прыщами только от одного его вида.

С этими словами он поправил золотую цепь на шее и заперся в туалете.

— Прощайте, смелые борцы со злом! — донеслось из-за двери.

После этих слов президент спустил воду.

Переночевали в гостинице с непроизносимым китайским названием. О ночном визите Фордо к Галантерей я умолчу... Да какого черта! Разбитое Зеркало так и не смогли склеить, а Владычица Леса через девять месяцев родила!

Едва взошло солнце, охранителей в одних кальсонах, по чистой утреней росе вывели в поле и... Э-э, не тот подстрочник, извините... Продолжаю, набрав воздуха в грудь. Итак, Хаудуюдар привел их на причал, где рядом с мощными катерами, глиссерами и скутерами тихо покачивались три лодки-долбленки. Эльфы спешно укладывали в них провизию, веревки и мыло. Сановных особ не было видно. Внезапно из-за излучины появился двухместный водный велосипед, сделанный в форме жареного лебедя3. Одетый в ковбойские сапоги и звездно-полосатые плавки Сервелат крутил педали. Над ним гордо парил орел-стервятник — домашний любимец президента. Галантерей в бикини лимонного цвета сидела позади на поплавке, свесив ноги в воду и, кажется, хандрила. По бокам велосипеда плыли мрачные телохранители в оранжевых спасжилетах.

— Ежедневная утренняя прогулка, — зевнув, пояснил Хаудуюдар. — Кстати, вот вам счет за лодки и гостиницу.

Сервелат подвел велосипед к сходням и обернулся к первой леди:

— Ну, где ты там?

Галантерей встала на поплавок. Солнечные лучи, скользнув по ее коже, заглянули в ложбинку упругих грудей... Владычица Леса закинула бретельку купальника на плечо и медленно, покачивая бедрами, подошла к свободному сиденью.

«Интересно, вскипит река, если я упаду сейчас за борт?» — подумал Фордо.

На сиденье велосипеда лежала плотно набитая сумка, украшенная изображениями знаменитых героев ломайтрухленских комиксов: Человека-чекушки, Мальчика-клейнюхмена, Женщины-шимпанзе и свирепого Мужика-С-Тремя-Говорящими-Яйцами. Ниже было написано: «Наши комиксы читают олигофрены всего мира, присоединяйтесь и вы!» Взяв сумку, Галантерей легко взобралась по сходням и подошла к охранителям. От Владычицы Леса веяло ароматами весеннего солнца, безоблачного неба и утреней росы.

— Итак, вот и настал час расставанья! — певуче сказала она.

— Глаза б мои вас не видали! — сквозь зубы процедил Сервелат. Орел, парящий над его головой, негодующе каркнул.

— Но прежде, — сказала Галантерей, — вы получите наши дары, равных коим нет во всем подлунном мире! Смотрите, в каждой лодке для вас положены плащи — это волшебные плащи, накрывшись ими, вы станете невидимы для вражеских глаз!

Фордо скосил глаза на кучу оранжевых дождевиков, лежащих между сиденьями лодок. На спине каждого крупными ядовито-красными буквами было выведено: «ЗДЕСЬ НИКОГО НЕТ!»

— А теперь мои подарки для каждого из вас! — пропела Галантерей. — Элерон, будущий правитель Гондории! Я дарю тебе лучшее, что есть у меня! — И она прицепила к его куртке значок «Почетный член клуба собаководов-любителей» с изображением внеплановой вязки двух фокстерьеров.

Ярко заблистал значок на впалой груди Элерона, и показалось всем, что Дрибадан вырос и как бы возмужал в одночасье. Воистину, чудесна была магия эльфов!

Галантерей улыбнулась:

— Иголку застежки я смазала ядом кураре. Если враги возьмут тебя в плен, ты мужественно покончишь с собой, не дожидаясь пыток!

Брагомир получил в подарок одеколон «Шипр», Марси и Опупин — стальные пояса верности для мужчин. Лепоглазу вручили станок для бритья ног, а Свэму достался первый выпуск журнала «Село и люди».

Когда стих хор благодарностей, Галантерей посмотрела на гнома:

— Ну, а что хотел бы получит ты, первый гном, узревший нашу столицу?

Гнивли переступил с ноги на ногу, потом решительно вздохнул, шагнул к Владычице и, встав на цыпочки, что-то прошептал ей на ухо. Галантерей вскрикнула.

— Чего там? — рыкнул Сервелат.

Владычица приблизилась к краю пристани и шепотом передала просьбу Гнивли.

Реакция Сервелата оказалась бурной:

— ЧЕГО??? ВИД НА ЖИТЕЛЬСТВО??? Ах ты сукин кот! Китайцев у нас полно, а вот гномов нам как раз и не хватало! — Вскочив, Сервелат показал Гнивли нехороший жест. — Вот тебе вид на жительство! Сильно жирно! Перетопчешься!

— Тише, дорогой! — успокоила его Галантерей. — Тебе нельзя нервничать! Не забывай про свой больной зуб и три мозоля на заднице!.. Увы, милый гномик, не в моей власти исполнить твою просьбу. Но без подарка ты не уйдешь! — Владычица заглянула в сумку. — Выбирай! У меня в сумке пара чистых носок и больной бешенством пинчер. Ну, что ты возьмешь?

Гнивли заглянул в сумку:

— Не, пинчера не возьму... Какой-то он злой. Давай носки, Владычица!

Закончив с гномом, Галантерей посмотрела на Фордо.

— Что ж, Фордо Бэдганс, только ты у нас без подарка. — Она протянула ему сумку, из которой доносилось сдавленное рычание. — Возьми! И пусть он напоминает тебе обо мне!

Фордо испуганно отшатнулся:

— Может, его для начала прихлопнуть веслом?

В этот миг пинчер прогрыз в сумке дыру, выпрыгнул на причал и, злобно воя, умчался в Балдахин.

— Что ж, — не растерялась Галантерей, — тогда прими это! — и протянула хрюкку дешевую зажигалку в форме кукиша. — Это прекрасный ломайтрухленский сувенир! Его форма отражает наше отношение к Среднему Хреноземью!

— Пофигизм? — догадался Фордо. — То есть вам по фигу, что случится в мире?

— О нет! — рассмеялась Галантерей. — Хреноземье — еще не весь мир! Видишь ли, наша родина за Морем...

— Туда мы и свалим, когда здесь станет слишком жарко! — с мерзкой ухмылкой добавил Сервелат. — Ты что, мохнолапый, до сих пор не понял, что Ломайтрухлен — всего лишь анклав нашего влияния, наша база, которая помогает становлению демократии в Среднем Хреноземье? Но скоро... О! Скоро здесь воцарится истинная демократия! А теперь — марш отсюда! Быстро — в лодки!

— Счастливого пути! — пропела Галантерей.

— Адье! — бросил президент сквозь зубы. Над ним по-прежнему парил гнусного вида орел.

Охранители влезли в лодки и с мрачным видом уставились на перемотанные изолентой весла. Эльфы на причале тыкали в путешественников пальцами и ржали до икоты.

Едва лодки отчалили, Галантерей порывисто шагнула к краю причала. «Хочет с нами поехать!» — подумал Фордо, но ошибся. Владычица простерла руки к охранителям и запела волшебную песню, которую эльфы всегда пели, расставаясь с гостями:

— Геморрой какой-то, — высказал общее мнение Свэм.

— Я мог бы это перевести, но не решаюсь... — покраснел Лепоглаз, а Галантерей все пела, принуждая охранителей грести как можно скорее (собственно, эльфы для того и придумали эту песню, чтобы гости побыстрее убирались восвояси). На последних словах Владычица потеряла связь с реальностью, шагнула вперед и свалилась на поплавок велосипеда. Увы, путники этого уже не увидели: пристань скрылась за излучиной реки.