Восхождение язычника 2

Глава 1

Наконец мы прибыли в этот чертов городишко на другом краю земли. Сколько мы сюда добирались, три или четыре месяца?

По всему пути прошелся из варяг в греки, по реке Неве в Ладожское озеро, затем в Волхов и в Ильменское озеро в Ловать, а после и волоком в Днепр.

Так и мимо городов разных шли, Ладоги и Новгорода, Полоцка и Киева. В Ладоге меня поразила каменная крепость, которую построили при Олеге Вещем. Мне казалось, нет еще никаких каменных крепостей на Руси, а оказывается, были. Да и город был весьма крепок, и проживал там разнообразный народ, северян имелось много. И торг большой, тоже можно было купить все что угодно. А главное, там делали корабли на заказ, и можно было себе взять хоть ладью, хоть драккар или кнор, главное, чтобы деньги водились.

А Новгород поразил меня отсутствием своих каменных стен, мне казалось, они там были всегда. Но их еще не построили.

Прогуливаясь по торгу в Новгороде, я слышал, как обсуждали цены на товары, погоду и много другое. А еще узнал, что в Новгород недавно князь Святослав Игоревич посадил на княжение своего сына Владимира. Жаль, увидеть его не удалось, как я понял, княжич Владимир примерно мой ровесник или, может, чуть помладше.

А вот в Полоцке удалось увидеть княжну Рогнеду, которая прогуливалась по торгу с братьями в окружении нескольких дружинников.

Мелкая соплюшка, которая уже поглядывала на всех свысока. Да и одета она была скорее на манер данов или свеев, чем на славянский. Хотя поговаривают, что ее отец Рогволд вроде как из-за моря прибыл, здесь и осел, тогда все становится понятным. Но лично я ее княжной не считаю, меня никто не спрашивает, я и помалкиваю. А то, чувствую, если бы такое вслух сказал, и меня бы услышали, наверно, на правеж к князю отволокли бы. Объясниться за слова свои предерзновенные.

Хотя плевать на нее, ведь помню, она плохо кончит, как раз из-за своих слов.

А проходя мимо Киева, дядька Колояр рассказал интересную историю.

— Совсем недавно, вроде как года два назад, Киев осадили печенеги, и город сильно пострадал. Пострадали и люди, терзаемые голодом. Князь киевский Святослав тогда был в походе на булгар, а в Киеве оставалась княгиня Ольга со своими внуками Ярополком, Олегом и Владимиром.

И, переведя дыхание, он продолжил:

— А с другой стороны Днепра встал со своим малым отрядом воевода Претич. Так вот, княгиня настолько измаялась от осады, что готова была сдать город печенегам, долго искала способ передать воеводе послание, что, ежели он снимет осаду, то она сдаст город. И вот нашелся молодой киевлянин. Который надел печенежские одёжи и, притворившись печенегом, что потерял свою лощадь и теперь ее ищет, смог пройти их лагерь насквозь. А после бросился в Днепр, переплыл его и смог передать послание воеводе.

— Претичу ничего не оставалось, кроме как выполнить приказ княгини, а то если семья князя пострадает, то и Претичу не жить, когда вернется Святослав. Претич и его дружина сели на свои корабли и высадились на правом берегу Днепра, трубя в трубы. Думая, что армия Святослава вернулась, печенеги сняли осаду. Ольга с внуками вышли из города к реке. Вот так они и сняли осаду с Киева, а после и за князем Святославом послали. Жаль, княгиня умерла только, мудрая была женщина.

А после мы шли по днепровским порогам, где я и познакомился с печенегами, где они собирали дань с торговцев. Хотя, как по мне, это пошлина за проезд. Никого не обижали и вреда не причиняли, заплатил, и плыви себе дальше спокойно.

После была Корсунь[1], достаточно крупный торговый город.

Много в пути было интересного, туристический маршрут, все включено.

Были и мелкие деревушки, и селения, возле которых мы останавливались на ночлег, а нам приводили холопов на продажу.

Во время пути я всячески пытал родичей насчет Византии. Так что узнал много нового. Они очень удивились и спросили, кого я имею в виду под византийцами. Никакие на хрен они не византийцы, они ромеи и никак иначе. И столица у них Константинополь или Царьград, хотя позже дядя упомнил, что слышал, будто на месте Константинополя был другой город, вот тот как раз и прозывался Византий. А Константинополь еще очень часто называют новым Римом.

Хотя, по мнению дяди, они не ромеи, а греки. Только не стоит это вслух им говорить, а то обидятся. Нет, если ты хочешь кого-то оскорбить, да так, чтобы он на тебя в драку кинулся, то стоит сказать, что он грек какой-то. И все на тебя почти всегда кинутся в драку. К тому же считается, что римляне — это потомки жителей Трои, которые сбежали, после того как греки разграбили город. Вот они-то и основали Рим, отсюда и вся нелюбовь к грекам. Забавный каламбур.

И вроде как у них сейчас правит славный император Никифор II Фока, который очень знатного происхождения.

Еще дядя начал обучать меня их языку, простые слова я выучил. Так что вроде не пропаду.

Ведь я хочу задержаться, а не просто, как думают родичи, сходить в торговый поход и обратно. Рознегу пришлось открыться. Отец ждет, что я осенью вернусь, и он зашлет сватов. Вот только мне эта свадьба не нужна, мне она мало чего даст, помимо ладьи. Хотя, может, я и неправ. А стоило жениться, получить ладью, набрать в команду юных головорезов и начать по Балтике причинять добро и порядок.

Только не лежит у меня душа к свадьбе, так что я предпочел просто сбежать, соврав отцу, что только туда и сразу обратно.

Когда открылся Рознегу, он лишь покачал головой на мое решение, но доказывать, как я неправ, не стал. Лишь на следующий день сунул мне кошель с монетами.

Вместе с моим дядей в путешествие отправились мои друзья Дален и Гостивит, упросив взять их с собой.

И вот мы наконец прибыли в имперский город Трапезунд. Большой торговый город, не Царьград, конечно. Он был огромен по сравнению с Волином и Щецином. На его причалах было множество кораблей.

От размышлений меня отвлек тычок в бок.

— Яромир, Яромир, смотри, — Гостивит показывал рукой в небо. — Это сокол летит, если он сейчас пролетит над нами, то добрый знак будет.

Я пригляделся к указанной птице.

— Эх, Гостивит, ты сам лучше приглядись, какой это тебе сокол. Обычный жирный баклан, ты прислушайся, как он мерзко кричит.

— Ой, действительно, — смутился Гостивит.

— Эх, долго еще? — Дален изнывал от жары и скуки.

— Не знаю, сейчас Колояр придет с этим, как его, с чиновником, он осмотрит товар, возьмет пошлину, мы перетащим все на склад и свободны будем.

— Так он уже давно ушел, жрать охота, а его все нет, — начал жаловаться Дален.

— Дален, я знаю, что ты вечно голодный, только не понимаю, куда в тебя столько лезет.

— Не, ну а че? — возмутился мой товарищ.

— Ни че, ждем, — и я вновь начал ходить по пристани, разминая ноги.

— Яромир, да присядь ты уже, а, — раздался крик моего двоюродного брата Володара, который вместе с Горисветом командовал на другой ладье.

— Насиделся я уже, — закричал я в ответ родичам.

— О, вон, кажется, идут, — и Гостивит указал на идущего Колояра в сопровождении чиновника и одного портового стража.

За Колояром следовал чиновник, одетый в светлую тунику и мантию, и в легких кожаных сапогах на шнуровке.

А позади них вышагивал страж со скучающим выражением лица, на плече он нес копье.

Колояр всех согнал с ладьи, а чиновник полез смотреть товар вместе с Колояром. Они о чем-то переругивались, а чиновник записывал это себе на восковой дощечке. Я внимательно наблюдал за этой картиной, как дядя тихо сунул ромею кошелек, а тот, взвесив его в руке, так же тихо спрятал его за пазуху и начал что-то активно стирать на своей дощечке.

Сойдя с ладьи, чиновник начал подсчитывать то, что было написано, я даже заглянул в неё, но ничего не понял из написанного, какая-то тарабарщина, хоть и некоторые буквы показались знакомыми.

Закончив подсчёт, ромей озвучил сумму, и дядя выдал чиновнику еще один кошелек, даже не считая, видимо, все давно обговорено, и такая операция со взяткой проворачивается не в первый раз. Такой же сценарий повторился и на второй ладье дяди.

А после началась долгая и утомительная разгрузка кораблей на ближайший склад. Когда мы закончили, дядя всей команде выдал по паре монет, включая нас с друзьями. И предложил пройти в ближайшую корчму, где заказал какие-то блюда.

Мы разместились за столом на улице, первым принесли кувшин вина.

— В общем, так, мои-то уже знают, а вы нет, запоминайте. Воду здесь не пить.

— Как это воду не пить, а что пить тогда? — встрепенулся Гостивит, а дядя с укором на него посмотрел, мои же братья хихикали в открытую.

— Что угодно лучше пить, чем воду. Вино можно водой разбавлять и пить, а от простой воды будешь дристать долго и упорно, что даже Яромир тебе не поможет, — и дядя строго на нас посмотрел. Я понял, о чем он ведет речь.

— А молоко можно? — решил скромно поинтересоваться Гостивит.

— Можно, но лучше не надо. От здешней жары оно быстро скисает, так что лучше разбавленное вино или иные напитки.

— А почему? — не удержался Гостивит.

— Гостивит, я тебе потом объясню, хорошо? — не выдержал я.

Он только кивнул и с любопытством все рассматривал.

А после принесли еду. Дядя с хитринкой на нас посматривал.

А я разглядывал свою еду. На тарелке было что-то, напоминающее горох, только крупнее, и зажаренные кусочки мяса.

Достав ложку, я зачерпнул и закинул в рот. От наслаждения прикрыл глаза. Не верю, не верю, на вкус было как молодая отварная картошка, очень похоже.

— Дядя, что это? — я не удержался от вопроса, показывая на блюдо.

— Каша у них такая, нутом называется, мне нравится, вот и решил вас угостить.

— Вкусно!

— А то ж, — он был доволен тем, что мне понравилось выбранное им блюдо.

Я продолжал наслаждаться, да и мясо было вкусное и хорошо прожаренное.

А после нам принесли маринованных мидий и какой-то соус к ним.

Прям ресторация, а не корчма в десятом веке. Я был честно удивлен, и удивлен приятно. Особенно качеством блюд, словно в сказку попал.

Парни с каким-то омерзением смотрели на мидий, ну действительно, белые и бледные, еще и склизкие, что это такое, непонятно.

А родичи с удовольствием их уплетали, макая в соус и запивая вином.

Вот мне мидии были знакомы, я хоть парень и деревенский, из леса вышел и пню молился, но умудрился побывать на берегу Средиземного моря и даже повоевать там по контракту, так что меня этим не испугать.

Взяв одну из мидий, я ее рассмотрел и начал выковыривать черную точку, не помню, как она называется, на мох какой-то похожа. А после обмакнул и закинул в рот.

— М… вкусно, — и начал жевать.

— Дален, — и Гостивит начал дергать брата. — Ты это видишь, они жрут этих козявок?

— Ага, и им вроде вкусно. — И он пересилил себя, взял мидию в руки и, макнув в соус, начал жевать.

А спустя мгновение выбежал на улицу, сдерживая рвотные позывы.

— Я это есть не буду. — Гостивит оглядел нас по очереди и отодвинул от себя тарелку с мидиями.

— Слабак, — и пододвинул обе их тарелки к себе.

А после и Дален вернулся к нам, с омерзением посматривая, как мы жуем мидий.

Родичи только поглядывали на них и посмеивались, а на меня смотрели с уважением, как я ем этих моллюсков.

Во дворик корчмы заглянули двое человек, престарелый грек с орлиным носом и небольшим пузиком и молодой парень в тоге.

— О, Колояр, друг мой, — он обратился к дяде на нашем языке и подошел к нашему столу, — я ждал твоего прибытия раньше, а ты что-то под задержался. Мне только что передали, что ты прибыл.

Дядя же отвечал ему по-гречески, и из его слов я только понял «здравствуй, мой старый друг».

А после они обменялись рукопожатием со старым и молодым мужчинами.

— А кто это с тобой, я только узнаю твоих сыновей, а они за год возмужали, добрые мужи у тебя выросли, — ромей опять обратился на нашем языке.

А дядя отвечал на греческом, а после перешел на наш, представляя уже нас ромеям.

— Моих сыновей уже знаешь, а это, — он указал на меня, — Яромир, мой племянник, уже справный воин, и его друзья, Дален и Гостивит. — А это мой старый друг, Никита, с которым я имею торговые дела, и его старший сын Димитр.

Я знатно охренел от имен. Никита и Димитр, вот ни черта себе, только Ванюши не хватает. Я бы тогда точно попросил в этой корчме водочки и соленый огурчик. А потом до меня дошло, что многие русские имена пришли вместе с православной верой, которая имеет византийские корни.

Ромеи со всеми нами поздоровались за руку. А меня что-то царапнуло на самой грани сознания, я так и не понял что.

А ромеи вместе с дядей пересели за соседний стол и начали говорить на греческом о торговых делах, в их разговоре я понимал с пятое на десятое, но старался. Все-таки местный язык мне надо изучать, если хочу здесь хорошо устроиться на какое-то время. А после с почестями вернуться домой.

Дядя закончил разговор со своим другом, и, перед тем как уйти, они вновь попрощались рукопожатием, и здесь я понял, что меня смутило.

— Дядь Колояр, а я правильно понял, что Димитр — сын вашего друга Никиты?

— Да, а что такое? — дядя с интересом на меня посмотрел. — Говори, не тушуйся.

— Он ему не сын, — и я твердо посмотрел на дядю.

— Как не сын? Я бы знал о таком, у него большая и прекрасная семья и любящая жена.

На словах дяди о любящей жене я скорчил недоверчивое лицо. И кажется, до дяди начало доходить.

— Так, погоди, а как ты это понял?

И я просто зажег свою силу жизни на ладони, а после ему ответил:

— Вот так и понял, дядя, только не сразу.

И дядька крепко задумался, а после хмуро ответил:

— Он мой друг, я должен ему сказать.

— Отец, ты уверен, это все-таки чужая семья? — задал вопрос Горисвет.

— Да, уверен, он собирается в скором времени передать ему дела, так как он самый старший. Ждите, я сейчас.

И дядя ушел, оставив нас.

Мы начали скрашивать ожидание разговором, но он не клеился, за три прошедших месяца мы обсудили все не один раз, а говорить на темы, которые набили оскомину, уже надоело.

Дядя вернулся с Никитой, ведя его под руку и что-то втолковывая.

— Уйдите, — и он прогнал изо стола всех, кроме меня.

— Расскажи Никите то, что мне сказал.

Старый грек смотрел на меня хмуро и недоверчиво.

Вздохнув и собравшись с силами, я начал разговор:

— У меня есть два дара. Дар ветра и дар жизни, но интересует нас дар жизни, — начал медленно говорить я, подбирая слова. — В том числе я учился и у нашей лекарки, а после одной битвы, в которой поучаствовал, при прикосновении к любому человеку начал выпускать немного магии жизни, совсем каплю, совсем маленькую искорку. Вот такая появилась у меня привычка, — и я выпустил на ладонь свою силу жизни, так что она стала видна.

Никита ошарашенно на нее уставился и даже потыкал пальцем в мою руку.

— Я о такой силе только слышал, но видеть не приходилось, — и с удивлением посмотрел на дядю.

— Только с чего ты решил, что Димитр не мой сын, — и его взгляд изменился с удивленного на грозный.

— Я, когда пускаю свою силу в человека, даже самую малость, его как бы чувствую, видимо, раньше не обращал внимание на это. У нас небольшой городок, и многие друг другу родичи, да и общался в основном с ними. И прикоснувшись к тому же Колояру и Велераду, я могу сказать, что они отец или сын, а точнее, близкие родственники, они похожи по ощущением. И так же с Гостивитом и Даленом, — я посмотрел на друзей, — они братья, двоюродные, и по ощущением похожи, но не так.

— Ты уверен в своих словах и спутать ничего не мог? — и серьезно на меня посмотрел.

— Да, Никита, я уверен в своих словах. Разве я могу спутать дуб с ясенем или березой, нет, не могу, — и я покачал головой. — От зайца не может родиться бельчонок, а от волка олень.

На Никиту было жалко смотреть.

— Вина мне, — он неожиданно заорал. А после того, как получил кувшин с напитком, вылакал его через горло. А после поднялся с лавки.

— Колояр, Яромир, — он поочередно на нас посмотрел. — Завтра в моем доме будет обед, и я тебя познакомлю со своей семьей, — он посмотрел на меня.

[1] Корсунь он же Херсонес