Воровка

Часть 15

— И где же твои подруги?

Ремис рад был бы сказать, что Аргейл, восседающий на своем троноподобном кресле и взирающий на послушников, как властитель на рабов, выглядел жалко и смешно. К сожалению, выглядел он ровно так, как хотел — грозно до жути. Стоя перед ним навытяжку, Ремис чувствовал себя подсудимым, которого вот-вот приговорят к расстрелу. Наручников только не хватало.

— Не выжили, сэр. — Ремис заставил себя смотреть надзирателю прямо в глаза. Это ведь как работает: в глаза не смотришь — значит, ссышь. А раз ссышь, то либо слабак, либо скрываешь что-то. Аргейл мог убить его и за одно, и за другое. — Слизень сожрал. Самую мелкую живьем заглотил, Иллин ноги откусил, когда она попыталась дать деру. Что с Риссой, я не знаю. Она в другую сторону удрала. Может выжила, может — нет, понятия не имею. Не проверял.

Аргейл продолжал сверлить его взглядом. Ремис пялился на него в ответ, отчаянно надеясь, что пот по его лицу еще не катится градом. Всего одна промашка, и все, труба — Ремис отправится к инквизиторам, которые ему мозг наизнанку вывернут и заставят рассказать обо всем, начиная с побега девчонок и заканчивая последним украденным пирожком.

Недоверчиво хмыкнув, Аргейл откинулся на спинку кресла.

— Значит, они погибли, чтобы ты успел сбежать. Правильно я понимаю? — Ремис, стиснув зубы, кивнул. Аргейл растянул губы в неприятной усмешке. — И не жалко тебе девчонок? Вы ведь были так дружны. Они, наверное, рассчитывали на тебя. Надеялись, что ты им поможешь… Как ты теперь чувствуешь себя, мальчик?

Ремис все-таки опустил взгляд: внутри все клокотало — еще чуть-чуть жару подбавить, и взорвется. Если бы девочки действительно погибли, он бы наверняка уже вспылил и наворотил глупостей.

— Хорошо, сэр, — отчеканил он, сжимая кулаки. — Лучше они, чем я. Они мне не сестры, чтобы ради них лезть к гигантскому червю в брюхо.

Усмешка Аргейла стала еще шире и самодовольнее. Обведя взглядом шеренгу послушников, он торжественно произнес:

— Впервые я готов похвалить кого-то из вашей группы. Этот мальчишка все еще немногим лучше вас, но он усвоил главный урок: жизнь другого ничего не стоит, когда на кону стоит собственное выживание. Когда придет время, он будет готов пройти к победе по вашим трупам — и пройдет, если будет усердно работать над собой. Подумайте об этом, когда в следующий раз вздумаете поделиться пайком с голодным приятелем или решите помочь с уроками отстающему. Завтра ваш друг может бросить вас голодному к'лору на съедение. И виновны в этом будете только вы — потому что не сделали этого раньше.

Ремис не видел лиц однокашников, но точно знал, что сейчас написано на них. Они презирали его — мразоту, кинувшую подруг на верную смерть, чтобы выслужиться перед надзирателем. Он бы такому однозначно темную устроил. Из принципа. И Аргейл, сука такая, именно того и добивался — по довольной роже было видно.

Ремис больше не был одним из ребят. Теперь он был предателем и жополизом.

Аргейл не спешил отпускать подопечных. Он ждал, давал им повариться в собственных эмоциях, чтобы те хорошенько протравили ребятам мозги. Ремису казалось, что его за это время уже раз десять зарезали: взгляды однокашников кололись почти физически.

— На сегодня свободны. Разойтись.

Поклонившись, послушники по одному потянулись к выходу. В дверях Ремиса "случайно" притерли к косяку. Не успел он отойти от кабинета, как прямо у него перед носом возник Элдриж. Этот парень едва доставал Ремису до плеча, но все, чего он не добрал в росте, ушло в ширину. Элдриж напоминал комод о двух толстых ногах, зачем-то оснащенный тяжелыми кулаками и маленькой головой на короткой мясистой шее.

— Слышь, Ремис, спросить хочу, — осклабился он, преграждая Ремису путь. — Тебе понравилось в жопу давать? Он тебя как имел, со смазкой или без?

Девчонка, проходившая мимо, покраснела до корней волос и шустро выскочила в смежный коридор. Ремиса же накрыло странным, но знакомым чувством — будто все эмоции вмиг разогрелись до точки кипения, вспыхнули и тут же прогорели, оставив только глухую, холодную злобу.

Он часто видел такие наезды на Таларме. И знал: тот, кто ответит словами, уже проиграл.

Ремис ударил не раздумывая — кулаком Элдрижу в живот, со всей силы. Силы у него, честно сказать, было не слишком много, но зато имелось кое-что другое. Казалось, вся злость, накопившаяся за последние дни, сама сжалась в кулак, пронеслась по руке и полетела вперед настоящего. Элдриж, по-гаммореански хрюкнув, согнулся пополам. Потеряв равновесие, он качнулся вперед, и Ремис подсечкой сбил его с ног. Схватил за грязно-рыжие лохмы, хорошенько приложил лбом об пол и наподдал сапогом под ребра — для верности. Бугай по-детски заскулил, попытался поднять голову, но лишь размазал по начищенному до блеска полу сопли и кровь.

— В жопу давать не пробовал, — прошипел Ремис ему на ухо. — А ты, мудила, в следующий раз не встанешь, если снова на меня пасть раскроешь. Уяснил?!

Элдриж пробулькал что-то невнятное — не разберешь, извинился или обматерил. Напоследок Ремис от души пнул его в живот и, брезгливо вытерев руки об штаны, осмотрелся по сторонам. Вроде никого. Повезло: за драку в Академии могло неслабо прилететь. Если их еще не прибежали разнимать, значит, камеры этот закуток не ловили.

Кулак предательски кровоточил. Ремис засунул ободранную руку в карман: лишнего внимания ему сейчас было совсем не нужно.

Он еще успевал на ужин. Наверняка придется сидеть в гордом одиночестве, ну да и ладно. Переживет как-нибудь. У него еще оставался один друг, с которым можно сообразить, как быть дальше. Ремис не сомневался: если не сообразят, ему крышка — либо Аргейл прикончит, либо свои же закопают. У Элдрижа тоже была своя банда.

"Тоже". Ремис понял, что глаза щиплет вовсе не от пота.

"Тоже" — вот это он оптимист. Элдриж теперь был единственным, у кого была своя банда.

* * *

Они добрались до места, когда уже окончательно стемнело. Чтобы не привлекать внимания, тви'лекк вел спидер в полной темноте, и Риссе постоянно казалось, что они вот-вот влетят в какую-нибудь скалу. Когда горная теснина наконец закончилась, сменившись широкой долиной, Рисса поняла весь смысл выражения "гора с плеч упала". А увидев саму долину — едва не задохнулась от восторга и необъяснимого страха, от которого леденело внизу живота.

Они летели через город. В лунном свете были отчетливо видны его конусовидные башни, острые шпили и мощные колонны, подпиравшие крыши величавых строений, каждое из которых было в полтора раза больше, чем Дворец Правительства на Таларме. Внизу проплывали площади и улицы, застроенные домами поскромнее, мелькали внутренние дворы то ли храмов, то ли роскошных особняков, тянулась по земле глубокая борозда — Рисса не сразу сообразила, что когда-то здесь протекала река, и здания строились вдоль ее берегов.

Канисет, который девочки видели по пути в Академию, был намного роскошнее, но и пострадал куда сильнее. Он напоминал искалеченный труп, над которым всласть поглумились, прежде чем бросить останки догнивать. Этот же город словно не тронули ни века, ни республиканские бомбардировки. Он, казалось, тихо умер во сне — но почему-то Риссе подумалось, что не стоит тыкать в него палочкой, проверяя, не очнется ли.

— А вот и Варадин, девочки, — торжественно объявил тви'лекк, заходя на снижение. — Наш маленький пыльный рай. Если б не чудики и климат я бы, ей-ей, присмотрел себе тут элитную недвижимость крифф-ее-разберет какого века.

— Нехилый вы себе участок присмотрели, — одобрила Рисса. — Небось много хабара собираете?

— Порядочно, детка. Здесь местечко славное: почти никто сюда не суется. Если не знать точные координаты, импы найдут и превратят тебя в кучку космического мусора раньше, чем радары что-нибудь поймают.

— Рано или поздно Империя дойдет и сюда, — сказала Иллин, флегматично накручивая локон на палец. — Вам очень повезло, что пока ей не до этого кладбища.

— Да как пить дать дойдет. Имперцы — они ребята упертые, и бабла у них столько, что они маются, бедные, не знают, куда деть. Но мы с ребятам к тому моменту уже будем где-нибудь на Нар-Шаддаа, прожигать миллионы, которые заработаем на их сокровищах. Не мертвецам же их оставлять, а?

Он хитро подмигнул Риссе. Рисса лихо усмехнулась в ответ. Этот тви'лекк оказался вполне нормальным мужиком — даже лучше, чем она ожидала. Может, и правда в команду возьмет? У Риссы и мозги на месте, и руки откуда надо растут, и доли ей не нужно — за кормежку и койку работать станет…

— Лучше бы оставили мертвецам, — тихонько сказала Милли, открыв рот впервые за всю дорогу. — Вам бы понравилось, если бы ваши вещи забирали у вас из дома?

Тви'лекк покосился на нее.

— Она всегда такая странная?

— Не заморачивайся, дядь, это у нее юмор такой. — Беззаботно улыбнувшись, Рисса украдкой показала Милли кулак. — Замогильный.

Гробокопатели посадили корабль посреди площади, бывшей, наверное, в незапамятные времена главной. Приземляясь, он снес что-то декоративное — то ли фонтан, то ли статую, — и мостовая вокруг него была усыпана каменным крошевом. Тви'лекк припарковался неподалеку. Обернулся к девочкам, притихшим на заднем сидении:

— Так, личинки, слушайте: из машины не выходить, пока я с боссом не перетру, хорошо? Мы сегодня хороших ребят потеряли, так что он может быть не в духе. Я вернусь минут через пятнадцать, а вы будьте умницами и сидите тихо. Уговор?

— Уговор, — кивнула Рисса. — Не забудь только сказать, что без нас раскапывал бы ты гробницы в рабском ошейнике, хорошо? Ну, на случай, если твой босс нам верить не захочет.

— Не забыл. Как и то, что вы обещали делать все, что мы скажем. Бесплатно и не жалуясь. Не забыли, девочки?

Хитро прищурившись, он посмотрел на Иллин. Та ответила ему прямым и твердым, совсем взрослым взглядом.

— Да. И об этом обязательно скажите.