Волшебство не вызывает привыкания 5 (СИ)

106

Я вихрем пронесся по чердаку, подняв возмущённую пыль за собой, и пинком выбил слуховое оконце вместе с рамой. Чёрные щупальца преследовали меня по пятам, но разогнаться им мешали светящиеся мячики, раскиданные мной по дороге. Преследователям приходилось обтекать неудобные участки, либо прожигать себе дорогу под перекрытиями. Где материалы сопротивлялись кислоте, тварь использовала грубую силу, просачиваясь в микроскопические трещины, после чего резко набирала объём. Получался эффект гидроклина, перед которым не мог устоять даже бетон.

Медуза сунулась было за мной на крышу, но на подоконнике я предусмотрительно оставил детский светильник на липучке. Куда хочешь, туда и прилепил. Очень удобно использовать, только их у меня всего пара штук. Сейчас же мне позарез требовалось несколько секунд, чтобы поджечь все фитили. Вскоре щупальца набрали мощь и вскрыли шифер сразу в нескольких местах, но тут их ждал сюрприз. Не сказать, что приятный.

— С Новым годом, ублюдок!

Над домом засверкали разноцветные всполохи, сопровождаемые свистом и хлопками. Фейерверк вышел хороший — прямо праздник на душе. Впрочем, я и сам сверкал не хуже новогодней ёлки. На теле переливались простенькие гирлянды на диодах, а конечности дополнительно подсвечивали налобные фонари, закреплённые эластичными ремешками. Пока это всё горит, ни одно щупальце меня не сможет тронуть. И даже какой-нибудь плевок растает ещё на подлёте, став вонючим дымом.

А вот мой праздничный залп угодил куда надо — прямо во двор, где расцветали в грохоте взрывов огненные цветки. Спасибо запасливым хозяевам, что не стали выбрасывать пиротехнику, припрятав её до будущих праздников, да так и забыли. Правда, чёрной медузе было не до веселья — её основное тело рвало в клочья, выжигая их без остатка беспощадным светом. Каждая вспышка озаряла всю округу и меняла положение теней, порождая настоящий хаос. Красота!

Хищник обычно прятался возле дома, где находилась жертва, и пускал во все стороны многочисленные отростки. Внешне он напоминал бесформенную кляксу, от которой с каждым новым взрывом оставалось всё меньше. В относительной безопасности находилась только та часть, что успела проникнуть в здание, но и той оставалось недолго. Я приготовил там несколько горячих сюрпризов, и совсем скоро тут заполыхает очередной пожар.

Поджигатель из меня вышел отменный.

Весь мой путь легко отлёживался по пылающим заревам. Словно огненная саламандра по соломе пробежала, оставив извилистый след пламени. Самые старые поджоги, включая дом Гусевых, понемногу догорали, но всё ещё вынуждали обитателей тьмы их сторониться.

Да, к сожалению, мы здесь оказались далеко не вдвоём. Стоило покончить с одной тварью, как вскоре приползала новая. Мне так и не удалось установить точное их количество, сколько бы я ни старался. Скорее всего, они вообще не заканчиваются. Другой на моём месте давно бы отчаялся, а вот меня такой расклад только подзадоривал.

— Ну, бывай!

Я спрыгнул вниз, приземлившись в зачищенном палисаднике. Растения были в полном порядке, не успев ещё насосаться кислоты, но толку от них всё равно никакого. Здесь не действует магия, и помочь мне они при всём желании не могли. Представляю, каково приходилось тем бедолагам, кто привык пользоваться голым волшебством. Увы, в этом измерении приходилось полагаться лишь на самого себя. Благо хоть привычные физические законы большей частью работали, иначе как приучить жертву приканчивать себя?

И вот с этим моментом случилась промашка.

Я быстрее и выносливее обычного человека, безо всяких магических ухищрений, и мне далеко не в первой сходить с ума. Сошёл, отошёл, вернулся… Так и кручусь, уже чёрт знает сколько времени.

Сперва я пытался считать все попытки, сбившись где-то после второй тысячи, потом — лишь самые удачные. В конце концов, забил на это дело окончательно. Какая разница — сто лет прошло, или тысяча? Время здесь не имеет никакого значения. Оно идёт ровно столько, сколько длится цикл, затем перезапускается снова.

Со мной же весь этот отлаженный механизм дал сбой. Я учился на своих ошибках и пробовал разные подходы. Удачные моменты закреплял, доводя до совершенства, и двигался дальше. В конце каждый раз терпел мучительную смерть, не пытаясь её как-либо прервать. В итоге пытки стали такой же рутиной, как и прохождения уже «разведанных» этапов. Медузы пытались действовать нестандартно, но их арсенал оказался не такой уж и богатый. Мы гонялись друг за другом, играя в кошки-мышки, и вскоре все повадки стали мне знакомы наперечёт. Хоть диссертацию пиши, да не для кого.

Это строго одиночная камера, пусть и размером с целое поселение. За внешними стенами находился непроницаемый барьер — что-то вроде непрозрачного купола, который игнорировал даже выстрелы из крупного калибра. Возможно, за ним вообще ничего не существовало, и вся пыточная заключалась в замкнутом пузыре. Главное, что новые медузы не приходили с границы, они появлялись где-то здесь.

И я догадывался, где именно.

За спиной бабахнул очередной взрыв, на этот раз внутри дома, но я уже несся прочь по дороге, подсвечивая её «главным калибром». В одном из домов мне посчастливилось найти настоящую шахтёрскую каску со встроенным фонарём. Горит он как маленький прожектор, только батарея к нему всего одна, и та быстро садится.

Но сейчас момент особый — не до экономии. Так далеко я прежде не забирался.

Впереди больше не осталось домов, потому что селились тут люди неохотно. Их можно понять — соседство не самое приятное. Я одним махом перепрыгнул через кованую ограду, не тратя время на возню с калиткой, и помчал дальше. По бокам замелькали кресты и прочие надгробия, а дорога сузилась до небольшой тропинки, отсыпанной битым гравием. Добрался-таки!

Где-то здесь ко мне и пристала зараза, закольцевавшая время и пространство. Пробиться сюда оказалось очень сложно, но такое явное сопротивление воодушевляло меня больше всего. Раз твари защищают это место, значит оно им важно. Мы сражались за каждый дом, за каждое подворье и даже за лишний шаг по обочине. Я упорно прогрызал себе дорогу вперёд, частенько давясь собственными зубами. Что поделать — мучители проявляли чудовищную изобретательность перед тем, как отправить меня обратно на стартовую точку. Со мной оставались лишь новые воспоминания, только пользовался ими я на своё усмотрение.

Не думал, что когда-нибудь это скажу, но спасибо Кирсанскому за науку. У него была даже не школа выживания, а целый университет.

Раз люди возвращались из этой ловушки, пусть и со съехавшей крышей, выход отсюда существует. Только становиться суицидником в мои планы не входило. Я люблю жизнь, даже нынешнюю, со всеми её плюсами и минусами. А вот тех, кто доводит других, терпеть не могу.

Времени у меня оставалось всё меньше. Прошлая медуза наверняка уже догорела, и вот-вот должна появиться новая. Смена вблизи кладбища происходила очень быстро, глазом не успеешь моргнуть. Видимо, они приползают откуда-то отсюда.

В своих умозаключениях я убедился уже через несколько секунд, когда вышел на главный перекрёсток. Его почти не миновать, откуда бы ты ни пришёл. Большинство захоронений располагались в центре, и до окраин к счастью нигде ещё не дошли. Здесь под руководством отца Сергия начали возводить скромную часовенку из кирпича, да так и не успели её достроить. Сейчас постройка полностью скрывалась в непроглядной тьме, которую не смог рассеять даже шахтёрский фонарь. Она была настолько чёрной, что выделялась даже в густом сумраке.

Это что-то новенькое.

Воздух здесь заметно загустел — втягивать его приходилось с трудом, напрягая лёгкие. Звуки тоже вели себя неестественно, будто стеснялись. Легкий шорох гравия полностью пропал, а стук раскиданных палочек химсвета дошёл до моих ушей с опозданием на секунду. Я подсветил перекрёсток всем, что у меня осталось в запасе, и вскоре это принесло свои плоды. От тёмной массы отпочковался крупный сгусток, пустивший во все стороны гибкие протуберанцы.

— Так это твоя мамаша? — умилился я. — Ты же не против, если мы с ней поближе познакомимся?

Тварь как всегда ничего мне не ответила, молча атаковав щупальцами. Скорее всего она меня даже не понимала, но других собеседников здесь не было. Когда-то очень давно я понял, что стал забывать человеческую речь, и с тех пор постоянно упражняюсь. Как ни странно, разговоры вслух помогали мне концентрироваться и держать разум в узде, хотя вряд ли это здоровый симптом.

Отростки не смогли меня достать сразу, но свет всех приборов стал стремительно тускнеть. Батарейки здесь и так живут недолго, но сейчас энергия из них утекала, как вода из пробитой бутылки. Медуза же наоборот, вела себя гиперактивно, стреляя щупальцами без передышки. Ближайшие надгробия быстро разрушились, а больше здесь прятаться было негде.

Понимая, что у меня в запасе остались считанные секунды, я рванул с пояса небольшой пластиковый тубус. Раньше все сталкеры таскали с собой подобные штуки, но сейчас они — большая редкость. Мой последний аргумент не подвёл и со свистом выпустил осветительную ракету прямо в окутанную тьмой часовню. Но яркая вспышка, выжигающая сетчатку глаз не хуже сварки, испарила только чёрную амебу, что суетилась неподалёку. А вот само гнездо осталось на месте, как ни в чём не бывало. Единственной её реакцией стал новый нарыв, стремительно набирающий объём.

Моя же подсветка окончательно разрядилась, превратившись в обузу. Худо-бедно держались палочки химсвета, окрашивая центр кладбища в тоскливые зелёно-оранжевые тона. Однако даже медузе они не вредили, а скорее раздражали. Я использовал их больше для себя, чтобы улучшить видимость. Сейчас же темнота вновь сгущалась, и лишь в одном месте что-то продолжало гореть мягким рассеянным светом. Будто детский ночник забыли выключить.

Странно. В ту сторону я вроде бы ничего не бросал.

Перезарядка фонарей на ходу для меня давно уже стала привычкой, хоть нормативы сдавай, однако запасные батарейки тоже умудрились опустеть. Заряда в них не осталось даже на короткую вспышку, так что я решил напоследок проверить то странное сияние. По всему выходило, что через несколько секунд мне предстоит отправляться на диван.

Ну ничего, прогресс вышел и так солидный, а с гнездовьем нужно экспериментировать дальше. Посмотрим, как оно горит и взрывается. Спасибо Колесникову, научившему меня делать коктейли Молотова из подручных средств. Если и тут результата не случится, буду искать что-нибудь посерьёзнее.

В любом случае мы не прощаемся, а говорим: «до свидания!».

Не отвлекаясь уже ни на что, я рванул напрямик, перепрыгивая через захоронения. На оббегание по тропинкам уже не оставалось времени — новая амеба заканчивала отпочковываться от материнской субстанции. Что интересно, делала она это чуть медленнее предыдущей. Неужели этот генератор тварей выдыхается?

Было бы неплохо.

Я перескочил очередное препятствие и едва успел притормозить перед пустотелым стволом дерева имени Эльги Куклинскас. В сгущающемся сумраке его легко можно перепутать с особо роскошным надгробием, хотя обелисков и статуй на кладбище было не так уж и много. Не до того сейчас людям. Давным-давно здесь не был, вот и не признал сразу. А рядышком располагалась уже моя могила, где сиял мой старый добрый «Анальгин». Лезвие боевого топора излучало мягкий серебристый свет, в котором так и тянуло искупаться.

Оружие не стали бетонировать наглухо, и двумя быстрыми ударами пашиного фонаря мне удалось проломить серую корку. Всё равно эта дубинка с лампочкой уже ни на что другое не годилась. Корпус окончательно треснул, и я выбросил его в непослушную траву. До встречи на следующем круге.

Деревянное топорище легло в руки как родное, будто не прошла целая вечность с нашей прошлой встречи. К нему местами налипли бетонные крошки, но рукам они почти не мешали.

Очень любопытно. Это ведь первый действующий артефакт, который попался мне за всё время. Дело явно не в серебре — я уже находил вещи из этого металла, и они вели себя как обычно, включая пули. Вроде бы на топор не накладывали никаких особых зачарований, а единственная надпись была просто выжжена на древесине, самыми обычными буквами, не рунами. Разумеется, ради прикола.

Правша создал оружие на скорую руку, когда сталкеры обнаружили эффективность серебра против нежити, однако согласились взять его с собой только Твиксы. Да и те возили топор как довесок, на всякий пожарный случай. Остальных разведчиков холодняк не особо интересовал, поэтому до меня крафтер создал лишь несколько ножей.

Второе его творение под названием «Ибупрофен», которое я оставил дома перед карательной вылазкой, пошло на переплавку. А вот самый первый топор Ерёменко удалось сохранить. Тем более, начинка там стальная, много серебра с него не получишь. Зато теперь «Анальгин» разгонял тьму вокруг не хуже диодного светильника.

В тенях неподалёку вертелась новенькая медуза, обтекая меня со всех сторон. И чем сильнее сжималось вокруг меня кольцо тьмы, тем сильнее сияло лезвие топора. Помнится, оно уже вело себя однажды похожим образом. Когда мы отбивали Касатиху от мелких полтергейстов и прочих нехороших духов, вроде баньши. Тогда нас подгоняла магическая буря, и возможно именно её стоит благодарить за то, что оружие повело себя аномально в этом цикличном мире боли и страданий.

Я раскрутил в руках топор, приноравливаясь к нему заново, а в следующее мгновение медуза ринулась в атаку. На этот раз она не стала церемониться, и в мою сторону полетело сразу несколько десятков щупалец. Не растворись они в серебряном мареве, меня бы разорвало на части. Пробиться сквозь него смогли только самые толстые отростки, заметно схуднув, но их встретило разогнавшееся лезвие. Я слишком хорошо изучил все повадки противника, чтобы меня можно было так просто взять. Тут же выяснилось новое свойство старого оружия. Стоило «Анальгину» отсечь часть чёрной плоти, как обрубок тут же таял в обе стороны, не оставляя ни шанса на регенерацию. Такого даже самый яркий свет не мог добиться, приходилось планомерно выжигать все ошмётки.

Гнездовье тем временем чуть оголило фундамент часовни, принявшись накачивать новый пузырь. Хотя предыдущая тварь ещё не издохла окончательно, продолжая прощупывать мою оборону. Причём действовала крайне грубо, стараясь поскорее от меня избавиться.

— Чего это мы так занервничали? — со смехом поинтересовался я. — А как же помучить напоследок?

Однако потрёпанная медуза продолжала отчаянно напирать, теряя объём. Меня атаковали со всех сторон, быстро развалив и пустотелый сухостой, и ближайшие монументы. В какой-то момент тварь настолько увлеклась запуском новых щупалец в обход, что прохлопала мой рывок. Я прыгнул прямо на основное скопление и врубился в него, словно диск циркулярной пилы. Сияние стало ярче, а от паров кислоты начало щипать лицо и руки. Зато огромная рана рассекла жидкую тьму пополам, превратив её в безобидные лужицы, чадящие дымом не хуже подожжённой покрышки.

Дальше путь оказался свободен до самой часовни. Там поджидала вторая тварь, которая едва успела отпочковаться. Она пошла ва-банк и принялась обстреливать меня собственными сгустками на высокой скорости, стремительно теряя объём. Потому что снаряды были практически противотанковыми. Даже при всей моей ловкости уворачиваться от них было невозможно. Я мог лишь сбивать прицел, двигаясь зигзагообразными рывками. Земля вокруг меня закипела от многочисленных попаданий, а в воздухе засвистели осколки разбитых надгробий.

Большинство выстрелов пролетело мимо, а меня зацепило лишь в паре мест. Топор и тут проявил себя с лучшей стороны — развёрнутое плашмя лезвие прикрыло жизненно важные органы не хуже щита. Сгустки разбивались об него, словно хрустальные вазы. К сожалению, полностью укрыться не вышло, и с левой рукой пришлось попрощаться по локоть. Не беда, у меня всё ещё оставалась правая. По ногам тоже прилетело, но не так фатально. Остальные раны и вовсе можно было игнорировать. Здесь это даже царапинами не считается.

Главное, что у меня получилось добраться до порога часовни, пусть и не целиком. Медуза сильно исхудала, и ей на помощь уже поспевал новый волдырь, окончательно обнажив фундамент. Но даже с ограниченным ресурсом тварь всё ещё представляла опасность, а вот я начал сдавать от ран и кровопотери. В итоге новая атака щупальцами закончилась для меня сразу тремя пробитиями тела. Почти сразу в спину вонзился четвёртый отросток, едва не зацепив позвоночник.

До гнездовья было уже рукой подать, будь у меня свободная в наличии. Зато во второй по-прежнему оставалось древко топора.

— Лови… — прохрипел я, размахнувшись от всей души.

Силы стремительно утекали, напитывая бесформенную тварь, но их с лихвой хватило на один хороший бросок. Копьё из «Анальгина» вышло так себе, но в чёрную стену было тяжело промахнуться. Острый конец топора погрузился во тьму и намертво застрял в ней. Точнее, между кирпичной кладкой, вскоре показавшейся на глаза. Субстанция стала стремительно втягиваться в лезвие, увеличивая ореол света, а потянувшася к серебряной занозе медуза лишилась большей части своих щупалец. Она даже бросила меня, позволив рухнуть на землю и наслаждаться этой картиной лёжа. Однако все её попытки помочь гнездовью окончательно развеяли кляксу в дым.

Нарост сдулся на глазах, так и не превратившись в нового истязателя, а здание стало очищаться, снова становясь обычным недостроем. Чёрная субстанция спешно отступала по всем фронтам, стараясь спрятаться на противоположной стороне здания. Топор же сиял так, что начали плавиться ближайшие кирпичи, а жар доходил даже до меня Мне хотелось что-то сказать напоследок, но в пробитых лёгких булькала кровь, так что я из последних сил просто показал тьме дулю.

Тебя ведь предупреждали, глупенькая! Теперь мы с тобой такую карусель устроим, что это место станет и твоей пыточной камерой. Я уже знаю, как нужно действовать, и не буду тратить попусту времени. Присылай хоть несколько подручных сразу, тебе это не поможет…

С удовлетворённой улыбкой я держался до последнего удара сердца, наслаждаясь световым шоу. С такими дырками мне мог помочь только целитель, либо зелёная поляна под солнечным небом. Ничего этого, увы, здесь не было, зато имелось в наличии роскошное зрелище превращение топора в маленькую звезду. Даже боль меня не мучала до самого конца, когда перед глазами сгустилась темнота. Вполне обычная, не несущая угрозы.

Забытьё продлилось долю мгновения, и я как всегда проснулся заново. Только не на диване, а почему-то в кровати. Но тело на автомате всё равно вскочило на ноги, скинув с меня тонкое одеяло в цветочек. Тут уже пришлось брать организм под жёсткий контроль, ибо во-первых, из ближайшего окна ко мне пробивались солнечные лучи, подсвечивая мелкие пылинки в воздухе, а во-вторых — я был полностью голым.

— Ой!

Моё стремительное пробуждение напугало лежащую в той же кровати девушку. Она вздрогнула и потянулась в мою сторону сияющими руками. Помня, что будет от прикосновения ладошек, я сиганул к противоположной стене, разрывая дистанцию. Руки против воли зашарили по сторонам в поисках чего-нибудь светящегося.

— Не надо меня усыплять!

— Точно? — скептически уточнила Ромашка.

Одеяло от моего рывка упало на пол, и обнаружилось, что целительница тоже не вполне одета, мягко говоря. Спохватившись, я прикрылся первой попавшейся тряпкой, оказавшейся её рубашкой.

— Ладно, почти верю, — кивнула девушка с ехидной усмешкой. — Ты в порядке?

— Нет. Но убиваться от этого не буду. Обещаю.

Слова давались мне с трудом, несмотря на все тренировки. Спасибо хоть не рычал, иначе принудительная кома мне была бы обеспечена.

Я замотал головой, приводя путающиеся мысли в порядок. Очень хотелось рвануть по привычному маршруту собирать всё светящееся, хотя в этом вряд ли была необходимость. Похоже, карусель мести откладывалась. Меня выплюнуло обратно в обычный мир, с магией и единственной жизнью.

Даже немного обидно…

— Так, давай по порядку. Что произошло?

— А ты не помнишь? — удивилась девушка.

После чего подтянула одеяло с пола и завернулась в него до подбородка

— Нет. Сколько я был в отключке?

— Два дня. Я вернулась домой и увидела тебя в луже крови. На тебе живого места не было, сплошные дырки, я еле успела всё залатать! Три сферы сожгла, до сих пор руки трясёт. Не знаю, как ты умудрился так себя изуродовать…

— Это не я.

— Дом был заперт, вообще-то, — совсем по-взрослому вздохнула целительница. — Внутрь никто не заходил. Я решила, что ты тоже обезумел.

— Нет, это меня та тварь приголубила, напоследок.

— Что ещё за тварь?

— Которая доводила остальных, — принялся рассказывать я, с трудом подбирая слова. — Думаю, какой-то вредный дух или ещё что-нибудь потустороннее. Он запирал жертву во сне и доводил её бесконечными пытками, пока та не будет мечтать лишь о том, чтобы поскорее свести счёты с жизнью. Поверь, методы у него крайне эффективные, там даже система толком не работала. Но я её, похоже, сам довёл до ручки.

— То есть, остальные тоже выздоровели? — обрадовалась Полина.

— Понятия не имею, нужно проверять. Зато я точно знаю, где сидела эта проклятая мина. На кладбище, прямо у недостроенной часовни. Нужно будет на всякий случай огородить это место.

— Уже не нужно, — успокоила меня девушка. — Она позавчера сгорела дотла, вместе с одним из наших жрецов. От него даже пепла не нашли.

— Там же голый кирпич был! — удивился я. — Чему там гореть?

— Чёрт его знает. От неё ничего не осталось. Все подумали, что это спящая аномалия сработала.

— А кто именно погиб?

— Касьян, ты его не помнишь…

— Бывший айтишник, — кивнул я. — Давно он у вас?

— С зимы, кажется, — пожала плечами Ромашка. — Думаешь, это его рук дело?

— Возможно. Он ведь должен был там крутиться, а сам не заболел.

Сердце почти успокоилось, а вместе с ним стали подозрительно быстро блекнуть все воспоминания о пережитом. Как будто это случилось не только что, а месяц назад. Может, даже два. Хотя желание поскорее взять в руки фонарик никуда не делось. Эта привычка со мной ещё надолго, похоже.

— Ладно, тут более-менее ясно, — выдохнул я. — А что я у тебя делаю?

— Заклятье постоянно спадало, — загадочно улыбнулась девушка. — Приходилось за тобой приглядывать.

— В таком виде?

— Я вообще-то всегда так сплю! А твоя одежда превратилась в лохмотья, её пришлось сжечь.

— Всю⁈

Не сорваться на крик стоило мне огромных трудов и почти получилось. Хотя Полина всё равно вздрогнула.

— Не беспокойся, мы не трогали вещи, — с явным укором произнесла она. — Амулет твой в порядке.

Я сделал пару выдохов, после чего пояснил:

— Там ещё брелок был, в виде карандаша. Металлический такой.

— Не видела, прости. Мы все карманы проверили.

— Он был в ячейке на ремне.

— От него только клочья остались…

Уже не обращая внимания на собственную наготу я рванул в гостиную. Там натянул на себя запасные шорты и принялся спешно обыскивать комнату, в которой просыпался не одну тысячу раз. Вскоре ко мне присоединилась одевшаяся Ромашка. Мой стартовый диван утащили на задний двор сушиться, но даже там не нашлось ни следа от филактерии. Я всегда её носил с собой, и даже в зацикленном мирке она была при мне. Как талисман, не дававший окончательно сойти с ума. А теперь брелок исчез, будто сквозь землю провалился.

— Никто отсюда ничего не трогал, — заверила меня Полина. — Я сама тут убиралась. Полдня твою кровь оттирала. Не люблю, когда по дому посторонние шастают. Даже Дудникова не пустила.

— А санитары?

— Ребята при мне Пашу обработали, а с тобой я сама возилась.

— Спасибо тебе, Ромашка, — вздохнул я. — Вечно ты меня выручаешь, а мне всё некогда. Больше точно никто не заходил?

Девушка наморщила лоб.

— Только всякие паникёры, которые чихнут лишний раз, и сразу ко мне. Охрана обычно таких разворачивает, если ничего серьёзного. Оля с Олегом раз десять прибегали, и всё. А, ещё какая-то бабулька заглянула. Тоже интересовалась, как ты там.

— Бабулька? — напрягся я.

— Ну да, — кивнула целительница, тряхнув светлой чёлкой. — Говорила чудно, будто с дальнего хутора. Сказала, что ты ей здорово помог в своё время. Посоветовала тебя на свет положить, чтобы поправлялся скорее. У меня как раз кровать у окна стоит, так что пришлось потесниться. Но тебе и правда помогло!

— Ты её до этого хоть раз здесь видела?

— Ну, вроде бы нет… У нас много народу живёт, всех не запомнишь. Ещё и новые приходят время от времени.

— И тебя это не насторожило?

— А чего тут такого, — непонимающе нахмурилась Ромашка. — Тебя здесь до сих пор многие добрым словом поминают. Не говоря уже про ушастиков… А то, что ты вернулся с того света, давно уже не секрет. У нас новости по деревне разлетаются моментально. Разумеется, я спросила, как её зовут, я ж не тупая. Баба Надя, припоминаешь такую?

— Вроде того…