Зольтер, после того, как с помощью своей магии, уничтожил разного рода заклинаниями, в том числе и массовыми, еще человек шестьдесят (А что они, не умеющие колдовать, могли ему противопоставить?), начинал уставать. Войско татголов - кочевых племен, не имеющих своего государства, должно было насчитывать всего человек пятьсот, но откуда ему знать об этом. Да и облегчила бы его существование эта информация? Ведь их - защитников Кульково - всего двадцать семь, и они не смогут удерживать такую ораву! Вся надежда была на Сулитерию, сигнальный огонь и подмогу от королевы Алливелии. Зольтеру ведь и передышки нужны, чтобы пополнить свой запас сил для нового истребления неприятеля!
Золотский, который теперь возглавлял гарнизон, смог потеснить захватчиков обратно в сторону ворот, и те не смогли достигнуть центра деревни. Капитан стражи с облегчением скинул на эльфа свои обязанности, сказав ему, что тот лучше справляется, что их гарнизон, по сути, и не нужен, что Зольтер мог бы и один всё это провернуть. Враг даже сделал вид, что отступает.
Но триумф, охвативший защитников, был недолгим. Через баррикаду пролезло странное существо, похожее на гоблина. Зеленоватая кожа, глазки маленькие, серенькие, бегающие, нос больше похож на пятак. Это существо было очень худое, и выше, чем Золотский. Мантия его была из ткани небесного цвета, подол её сзади волочился по земле. Металлический пояс, похожий на змею, не давал мантии спасть со своего носителя. На голове было что-то кривое, кожаное, вроде шапки. В своей правой пятерне с длинными черными когтями существо держало кривой ветвистый посох с синим камнем на конце. Взмахнув им, гоблин заставил камень светиться, а посох выбросил из себя огненный шар, взрывом которого убило троих гвардейцев, находящихся ближе к нему.
- Мы убивать! - прошипело оно, запуская новым огненным шаром в капитана гвардии, но Зольтер метко отбил это заклинание, улетевшее куда-то вглубь дымки.
Эльф, не был рад такому повороту. Если появился тот, кто может биться с ним на равных, не значит ли это, что такой гоблин не один, и что у этих татголов еще такие колдуны есть?
Времени на раздумья не было, гоблин, воспользовавшись замешательством Зольтера, взмахнул своей корявой рукой и сбил эльфа с ног магической волной. И, не медля, выпустил в него серию магических лучей. Но Золотский быстро сориентировался, перекатившись в сторону и поставив блок. Все-таки, в ДС работают профессионалы, прошедшие через серьезные тренировки.
Золотский мгновенно поднялся на ноги, не давая гоблинским заклинаниям попасть в себя, усмехнулся напору врага и перешел в наступление, не выпуская из рук своей сабли. Взмах, еще взмах - и вот уже гоблин-колдун обзавёлся серьёзной раной на правом боку, пропитавшей кровью его мантию небесно-голубого цвета. Он рявкнул, зашипел, попытался наслать на Зольтера порчу, но тот ловко увернулся, а следующее заклинание эльф отбил, и луч ядовито-зелёного цвета, не привыкший встречать на своём пути столь острое препятствие, погас. Зольтер пытался вести ответный огонь, посылая в противника колдовские проклятия, заклинания, которые знал каждый уважающий себя боевой маг, но они не прошибали окутавшую гоблина серебристую дымку, являющую собой магическую преграду, барьер, не пропускающий вражескую магию. Казалось, что когда сабля попадала по этому барьеру, она несколько ослабляла его, давая шанс Зольтеру провести атаку и, может быть, хоть как-то повредить врага. Ситуацию осложнял едкий дым, который распространился по деревне, от него щекотало в носу и щипало в глазах.
Гоблин что-то прокричал, голос его был схож с вороньим карканьем, словно в горле его давно и нудно першило. И тут же с неба, прямо в Зольтера, упали несколько массивных горящих камней. Золотский смог увернуться, прыгая в выбитое окно полуразрушенного дома, часть которого полыхала ярким пламенем. Чудом камни не задели бегущих за гоблином воинов из армии Татгол, расправляющихся с остатком деревенской гвардии.
Зольтер затаился, прижавшись спиной к стене, крепче держа оружие. Посох татгольского шамана просунулся в окно, озарившись ядовито-зелёным цветом. И эльф, недолго думая, со всей дури рубанул по посоху, отсекая волшебный синий камень на конце, который, упав на пол, бабахнул, заставляя Золотского отлететь к другой стене, врезавшись в неё спиной. Горящая балка наверху грозилась упасть Зольтеру прямо на голову и угрожающе покачивалась. Кашляя от дыма и сползая на пол, эльф прикрыл рот рукой, наблюдая, как дверь вылетает с петель, и внутрь дома просачиваются два татгола в кожаной броне с секирами наготове. Казалось, будто задымление помещения им нисколько не мешает дышать. Зольтер, привстав, с легкостью отправил их к праотцам одним из смертельных колдовских заклятий, и метнулся от стены. И как раз вовремя - горящая крыша в том месте не выдержала и рухнула вниз, погребая под собой шкаф, пару стульев и расшитый белый коврик. Зольтер при этом чуть не опалил свою броскую шевелюру и закашлялся. Татгольский шаман, разъяренный утратой функциональности посоха, влез в этот и без того разгромленный дом, замахал руками, словно готовился запустить в противника мощным заклинанием. Зольтер, не дожидаясь, пока тот осуществит свой план, оттолкнул его волшебным зарядом и выбежал на улицу, кишащую вражескими захватчиками, громившими улицы деревни, распространившимися по Кульково, словно вирус по неокрепшему организму школьника. Возле баррикады лежали окровавленные тела деревенских гвардейцев, у одного из них в глазнице торчал кинжал. Горевать по поводу постигшей защитников деревни неудачи времени не было. Они были не подготовлены к сражению, да и раньше, во время своей службы, не участвовали в серьёзных баталиях, оставаясь зелёненькими новичками военного дела. Зольтер отбросил от себя сбежавшихся на него, как на мешок с золотом, татголов и побежал к центру деревни, где ожидали своей участи простые жители Кульково...
***
- Слушай, давай пойдем в дом, а то старик-кулинар нас уже заждался один за столом, - предложил я, улыбаясь.
- Ничего, от ожидания он точно не умрет... - ответила Карси, хмыкнув, и тут же осеклась, смотря мне за спину с плохо скрываемым интересом.
Мне в спину дул ветерок, и слышался какой-то непонятный шум, похожий на взмах гигантских крыльев. Я озадаченно обернулся и тут же застыл в ужасе: прямо передо мной совершил посадку самый настоящий дракон, тяжело опустившись в траву, сложив свои мощные чешуйчатые крылья. Глаза его светились в темноте, а из ноздрей валил дым при каждом выдохе. Противник серьезный, наверное, дикий и свирепый. Как некстати! Вот что-что, а сражение с драконом не входило в мои планы. В страхе я загородил собой Карсилину, боясь больше за неё, чем за себя. Он же сожрет нас и не подавится!
Но дракон, почему-то, не приступал к своему ужину. Наверное, сытый. Тогда нужно медленно и осторожно отступить, чтобы не вынуждать его. Главное, не смотреть ему в глаза, пристальный взгляд заставляет хищников нападать. Пусть себе сидит спокойно на полянке, а мы пойдем.
Но Карси была другого мнения. Она неспешно обошла меня, оказавшись впереди, прямо перед драконом, у меня сердце чуть не оборвалось, когда она так сделала. Я двинулся к ней и крепко схватил за руку, чтобы оттащить, уже не заботясь о личных чувствах дракона. Он - существо опасное, от таких обитателей миров лучше держаться как можно дальше.
- Ты что творишь? - Шикнул я, сердясь и пытаясь сдвинуть её с места.
Но Карси не слушала. Она приветственно помахала дракону и воскликнула:
- Айвир!
Дракон, к моему удивлению, разинул пасть и заговорил, выставляя напоказ свои острые устрашающие зубы.
- Карсилина, друг мой! - казалось, что он улыбается.
Теперь данная ситуация поставила меня в замешательство. Тот факт, кто Карси знакома с этим драконом меня чуточку успокоил, и я уже не удерживал её крепко за руку, но чувствовал себя немного не в своей тарелке.
- Это Айвир, он помог мне добираться до убежища Январиса, - представила Карсилина, выглядела она очень довольной. - Он наш друг. Не бойся.
- Воспитанные драконы не страшные, - я окончательно убедился, что данный ящер нам не опасен, и позволил себе расслабиться, видеть за каждым углом опасность несколько утомляет.
- Я рад, что ты меня не боишься, - дракончик кивнул, прикрыв свои яркие с миндалевидными зрачками глаза.
- Меня, кстати, Семён зовут, - надеюсь, лапу ему пожимать не надо, она и так больше размером, чем три вместе взятых человека.
- Декабрина, друг мой, сказала мне, где вас искать, - сообщил дракончик, глядя на Карсилину. - Мне стало намного лучше, после того, как ты дала мне то лекарство. А вообще, драконы очень быстро восстанавливаются. Я снова могу летать, а крыло почти не болит!
- А где сама Декабрина? - поинтересовалась Карси, пытаясь разглядеть зимний месяц на спине у Айвира, но тот не стал мучить в догадках:
- Ушла. Она просила передать, что вы больше не нуждаетесь в её помощи, а еще говорила подбросить вас до деревни, где вы оставили тех, с кем прибыли в этот мир.
- А ты знаешь, куда лететь? - спросил я, думая, что говорящий дракон - существо весьма интересное.
Дракон кивнул, выдохнув облачко дыма, казалось, будто он сейчас заурчит, словно большой, раскормленный рыбой полосатый кот, ожидающий, что хозяин почешет ему за ушком.
- Жаль, что Декабрина даже не попрощалась с нами, - Карси немножко расстроилась этим фактом, думая, что зимний месяц успела с нами подружиться, а раз так, то должна любопытствовать, как мы себя чувствуем.
Но на самом деле, что на уме у Декабрины, и как она к нам относится, не знает никто. Может, Апрелия права была насчет того, что зимний месяц не привязывается к людям, которым помогает, и то помогает из-за того, что так надо, чтобы исправиться, а не потому, что на самом деле этого хочет.
- Она очень занятой месяц. - Улыбнулся я. Нет, на Декабрину зла не держу, если бы не она, мы бы точно ни с чем в этом мире не справились. Да мы бы даже с того бесконечного снежного поля бы не ушли!
- Но мне бы хотелось её поблагодарить, - Карсилина почесала дракончика по чешуйчатому носу, и Айвир с наслаждением зажмурился.
- Поверь, Декабрина знает, что мы не грубияны, а навязывать свою вежливость не стоит, это может показаться грубым. - Сказал я, умиляясь тому факту, что Карси хорошо может ладить с такими опасными существами, как драконы. - Парадокс, конечно...
Тут я осекся и хлопнул себя ладонью по лбу, воскликнув:
- А, если действительно не хотим прослыть невежливыми, надо попрощаться с Хранителем Озера!
И я развернулся, побежав вприпрыжку в сторону дома старика, хоть полы мешковатой робы, которая была на мне надета, мешали. Может, стоит извиниться, что мы не можем скрасить одиночество старца еще на день? Он ведь так старался прослыть гостеприимным. Карси направилась следом за мной.
Когда мы вернулись в его скромную кухоньку, старец сидел перед пустой чашей из-под его кулинарного фиаско и держал в руках кувшин с целебной водой из озера:
- А я всё гадал, вспомнишь ли ты про кувшин, - повернувшись к нам на стуле, он даже не встал.
А я почувствовал слабые угрызения совести, ведь о целебной воде в кувшине уже забыл, и если бы не решил попрощаться с Хранителем, то, как бы тогда исцелял своего отца?
- Мы как раз за ним и вернулись, - приврал я, протягивая руки к кувшину, но старец не спешил его отдавать.
- Думал, уйдете, не попрощавшись. Многие так делают, - на лице Хранителя Озера не было никакого сожаления.
- Это невежливо, - Карси стояла позади меня.
Я застыл с протянутыми руками, не понимая, почему он не отдает целебную воду, на лице отразилось недоумение.
- А вообще, рассеянность - плохо, - старец спокойно накрыл кувшин глиняной крышечкой. - Впредь, друг мой, старайся не забывать о таких важных вещах, это может дорого стоить. Такая глупость - а приводит к серьезным последствиям.
Чувствовать себя пристыженным было ужасно неловко, и я замялся, выдерживая неприятную паузу, не зная, чем ему ответить. Оправдываться бессмысленно: радость по поводу Карси, неожиданное появление дружелюбного дракона, "прощание" Декабрины - это все отвлекло меня от главного: отец болен и нуждается в лекарстве.
- Постарайся не разлить, - старец, которого коснулась лёгкая тень улыбки, все же отдал мне кувшин, и я, держа эту ёмкость, словно величайшее сокровище всех миров, видел, как свет от волшебной воды проникает сквозь крышку.
- Спасибо вам за всё, надеюсь, мы не слишком обременили вас своим присутствием, - я кивнул ему, взял Карси за руку, второй рукой держа кувшин, и мы проследовали к выходу.
- До свидания, вы были очень добры к нам, - бросила она ему на прощание.
- Я выполняю свой долг, - Хранитель поднялся со стула, скрипнув половицами. - Прощай, прекрасная леди... и до встречи.
Последнее слово он сказал, подмигнув мне левым глазом. Я фыркнул: нет уж, пусть не надеется, что еще когда-нибудь увидимся.
За порогом этого дома была темнота, сверчки пиликали свои трели, разрезающие ночную тишину. Бледный округлый медный лик луны кошкой крался сквозь редкие облака, освещая опушку, на которой нас терпеливо ждал дракон Айвир.
Увидев нас, дракончик встрепенулся, стараясь казаться бодрее.
- Теперь мы можем лететь? - он сгорал от нетерпения расправить свои громадные крылья и чуть ли не прыгал на месте. Прямо как пёс, которому хочется на прогулку.
- Конечно, Айвир! - воскликнула Карсилина, похоже, нетерпение дракончика передалось и ей.
Затем с лёгкостью забралась ему на спину. У меня же с этим возникли некоторые трудности, и даже не потому, что первый раз в жизни решил прокатиться на драконе. Передав кувшин Карсилине, я начал карабкаться на Айвира, стараясь повторить все те движения, что проделала Карси. Но мне мешала длинная роба мага, увидев которую, ролевики бы тут же приняли меня за своего, протягивая самодельный посох из коряги. Полы мантии попадали под подошвы ботинок и заставляли мои ноги соскальзывать.
- Первый раз вижу тебя таким неуклюжим! - воскликнула принцесса листонская, протягивая мне руку. Похоже, ей было смешно.
И вообще, кто сказал, что все должно получаться с первого раза? Я же, в конце концов, не какой-нибудь пафосный герой боевика, который прыгает с крыши дома на скачущего со всей дури коня и расшвыривает всех своих врагов одной левой.
Промучившись еще минут десять, я начал делать успехи и все же долез до спины дракона, разместился перед Карсилиной, взяв кувшин, и, не зная за что ухватиться, взялся за один из выпирающих из шеи зверюги ороговевших отростков.
Айвир глубоко вздохнул, чувствуя единение с ночным небом, расправил крылья и резко взмыл в высоту. Я даже чуть не выронил кувшин, из которого выплеснулась небольшая порция воды из целебного озера прямо на чешуйки дракона и тут же впиталась.
- Осторожнее!.. - я больше не желал спускаться к озеру, особенно через ту царапающуюся пещеру, мысли о которой вызывали мурашки.
- Простите, - ответил дракончик.
Он выполнил разворот, от которого перехватило дух, и направился навстречу луне, похожей в эту странную ночь на чей-то белесый глаз. Тело дракончика было очень тёплым, почти горячим. И это не удивительно, если учесть, что из его ноздрей шел дым. Драконам, которые вряд ли страдают от изжоги, нужно же как-то огонь выдыхать.
- Слушай, Карси, а как вы с Айвиром познакомились? - в этот момент меня распирало от любопытства. Сомневаюсь, что дракон сам спустился к ней с небес и добровольно предложил свою помощь. Холодный ветер дул в лицо, и я невольно заглатывал воздух.
- Она пришла в мою сокровищницу, я там прятался от Январиса, - Ответил мне Айвир, довольный ночным полетом над чёрным дремучим лесом. Лучше не думать, что за твари там водятся.
- Он возник прямо передо мной из-под груды драгоценностей. Я не знала, что он со мной сделает, сожрет или нет, но решила не убегать, - добавила Карсилина, крепко держась за меня.
- Хвала Случайности, человечинки ему в тот момент не хотелось, - хмыкнув, заметил я. Это же, какое фантастическое везение нужно иметь, чтобы не быть растерзанной только что разбуженным тобой драконом.
- Ну да, в противном случае мы бы сейчас с тобой не разговаривали...
- Вот только не надо про противные случаи, ладно? - отрезал я, чуть не вспылив по этому поводу. Он же мог её убить, окажись диким, а Карсилина даже не пыталась спастись!
Так, ладно, нужно дышать глубже, спокойнее. Ничего такого не произошло. А мне лучше не знать, сколько раз она рисковала жизнью, пока добиралась до убежища Январиса. Я и так уже чувствую себя неспокойно.
Я бы предпочел даже ревновать Карси к какому-нибудь идиоту, чем постоянно бояться, что она умрет. Почему всегда, когда её нет рядом, тут же начинаю паниковать и прокручивать в голове ворох неприятных мыслей о её гибели? Серьёзно, я, таким образом, когда-нибудь с ума сойду! Раньше эта мысль не была такой навязчивой. Но после первой смерти Карси (первой и единственной!) это перешло в стадию паранойи и не отпускало не на секунду. Что такое миг? Это песчинка в океане времени. Сегодня ты есть, а завтра уже мёртв, попав под машину. Никто не вечен...
- Сёмен, ты как? - одернула меня Карси, оказывается, они с Айвиром уже рассказали свою версию того, как вместе решили направиться в логово Январиса, и как дракончик получил перелом крыла.
- Смутно... в смысле хорошо, - ответил я, опомнившись. Нет, пора с этим что-то делать, я же не могу всю жизнь бояться, так и заикой стать можно, надо обратиться к какому-нибудь психологу, или психотерапевту. Да, раньше я упрямо отказывался к ним идти, словно вел мысленную битву с теми, кто хотел меня туда отправить. Но теперь битва проиграна, и пора показаться врачам. Все-таки, у меня есть психологическая травма.
- О чём задумался? - поинтересовалась Карсилина.
- О том, что мне до чертиков надоел этот мир, и хочу обратно в Чалиндокс, - приврал я, боясь рассказывать ей о своих проблемах.
- Ты не поверишь, но мне тоже!
И я улыбнулся, думая о том, что всё плохое уже позади.
Мы летели долго, не совру, если скажу, что несколько часов. За это время мы с Карси от скуки даже успели поиграть в "города", называя каждый раз город на конечную букву предыдущего слова.
Я все не мог вспомнить населенный пункт королевства Листон, который я еще не называл, и который начинается на "я". Проигрывать в этой схватке двух не очень великих умов не хотелось. Но моя минута размышлений длилась слишком долго.
- Ну что? - с нетерпением спросила Карси. - Сдаёшься?
Но я закончил скрипеть мозгами, с облегчением восклицая:
- Янтертвиль! - и поспешил пояснить. - Недалеко от Соземы-Марейд расположен, у моего отца оттуда есть магнитик на холодильник: белокаменная мечеть с синим куполом.
- Хорошо, тогда... Линокр! - Карси не собиралась сдаваться.
- Ретвь!
- Виллож, - этот ход не доставил ей затруднений.
- Желиварт, - мне даже захотелось скорчить какую-нибудь дурацкую рожу, чтобы насмешить, но я не решился поворачиваться: не сказал бы, что крепко держусь.
- Темпирелворд! - и она потрепала меня ладонью по голове.
- Эй! - я сделал вид, что возмутился, но на лице так и всплыла улыбка. - Деври!
- Если бы я не знал, что вы обсуждаете города вашего мира, то решил бы, что вызываете демона, - поспешил поделиться умозаключением Айвир, без устали летящий вперед, сквозь ночную мглу, ориентируясь по неизвестной нам путеводной звезде.
- Откуда ты знаешь о демонах? - удивился я, этот дракончик оказался просвещеннее, чем казался.
- Я был человеком когда-то давно, - ответил Айвир без особой радости.
- Тогда, зачем решил стать драконом? - мне было интересно, как ему пришло такое в голову. Да, если серьезно, каким образом становятся свирепым ящером, весьма любопытный вопрос.
Но тут вмешалась Карси, голосом, полным жалости к Айвиру:
- Семён, он такой не по своей воле.
Я почувствовал себя пристыженным и притих. Наверное, это была неудачная тема для разговора, вряд ли Айвиру такое приятно.
Но дракончик довольно бодрым голосом без всякой грусти заявил:
- Ничего страшного, я уже привык быть драконом, да и триста лет простому человеку не прожить. В этом положении есть хорошее. Ты можешь разгонять толпы людей одним своим присутствием, имеешь толстую кожу, которую так просто не пробьешь стрелами, своим пламенем можешь сгубить целое войско, живешь долго-долго. Ну и конечно, ты никогда не мёрзнешь и не болеешь.
- Спасибо за рекламу такого образа жизни, я подумаю над твоим предложением, - хмыкнул я, крепче держа кувшин.
Вот уже показались горные хребты, вершины которых утопали в густых шапках серых облаков. Внизу протекала речка, по которой бежала спешащая лунная дорожка. Когда глядишь вниз с такой большой высоты, невольно начинает кружиться голова.
Наконец, когда горные хребты остались далеко позади, мы вылетели на пустошь, заросшую густой тёмной травой, впереди, виднелся посреди деревни, куда мы направлялись, ярко-голубой столб света, уходящий далеко в небо и разрывающий облака. Дома в ней были объяты пламенем.
- Что тут происходит? - не поняла Карси, выглядывая из-за меня.
- Похоже, кто-то напал на эту деревню, - предположил Айвир, решивший лететь чуть ниже.
- Подлети ближе, может, мы чем-нибудь сможем помочь! - я отдал распоряжение, крепче ухватившись за дракона.
- Будет сделано! - радостно согласился дракончик...
***
Зольтер споткнулся, чуть не упал, что делать дальше, он не знал. Несколько татгольских воинов бежали за ним следом, Золотский сумел сбить с ног двоих, и тут, посмотрев вверх, с удивлением увидел огромный столп синего света, вздымающийся до небес с центра деревни. Озаряя всем лица своим ослепительным свечением.
- Нет! - крикнул он, боясь, что орава татгольских гоблинов-колдунов взяла жителей деревни в плотное кольцо, нужно было им помешать, ведь там Прохор Мылченко, Тюбенций, старик Игнар со своими подмастерьями, да и ни в чем не повинные люди, чей населенный пункт пришелся по вкусу разорителям.
Но в этот момент сзади в плечо пришелся удар кинжала, проткнувшего ткань его золотистой формы ДС. Это было весьма неожиданно, но Зольтер не растерялся от боли и поджёг своего обидчика зелёным колдовским пламенем. Сначала у врага загорелся шлем, а потом пламя перекинулось на плечи, и воин унёсся, дико вопя, расталкивая своих и случайно поджигая их.
Интересно, а этот луч света войско королевы Алливелии может увидеть и прийти на помощь бедным жителям Кульково? Башня, к которой отправилась Сулитерия много часов назад, так и не подала признаков сигнального огня. Хоть Зольтер и не испытывал особой привязанности к этой колдунье, но он с беспокойством понимал, что с Трегторф могло что-то случиться. Зря всё-таки её одну послали.
Но гоблин шаман, лишившийся своего посоха, все же настиг Золотского, запустив в него сильным магическим зарядом, впечатывая в стену деревянного дома, который еще не был объят пламенем, и пробивая её.
- Не уйти! - взвизгнул гоблин в своём окровавленном небесно-голубом одеянии. У него изо рта торчал уродливый кривой зеленоватый зуб.
Зольтер рухнул на спину на пол какой-то тесной комнаты и поморщился. Похоже, у него было сломано ребро, это мешало вздохнуть полной грудью и отзывалось болью. Эльф с трудом встал, и, пошатываясь, посмотрел на проделанную собой дыру в стене. Сейчас гоблин появится и точно у него получит! Это становится смешно: почему Золотский, профессиональный боевой маг, не может справиться с каким-то уродливым зелёным карликом!
"Карлик", пролезший через эту дыру, улыбался на все свои несколько гнилых зубов, готовясь нанести решающий удар. Золотский, хватаясь за больное ребро, хотел убить того смертельным колдовским проклятием "Ядпрокс", но оно рассеяло перед носом гоблина, который создал желтую вспышку, и доски потолка над Золотским, треснули и рухнули прямо на служащего ДС.
Тот получил сотрясение мозга, ему в руку воткнулась острая балка, и теперь Зольтер лежал, заваленный досками с потолка, шевелиться ему было очень больно. Вторая рука, похоже, тоже сломана, в глазах мутнело, а к горлу подступала тошнота.
- Убивать! - твердил надоедливый гоблин, видя его торчащие из-под обломков ноги.
Эльф что-то простонал, глупо будет умереть вот так. Но тут до его ушей донеслось едва различимое среди посторонних звуков: "Зольтер!". Это был голос Карсилины.
Мы видели Зольтера, но теперь он куда-то пропал из поля зрения.
Айвир пикировал над деревней и поджигал бегающих в панике татгольских воинов, которые очень перепугались, увидев дракона, и начали разбегаться с воплями и криками. Их командиры, если можно было так назвать, дали команду отступать.
- Так держать! - похвалил я дракона, и тот пошел на второй круг над деревней, высматривая не успевших убежать захватчиков.
В то время как Айвир развлекался ролью страшной зверюги, мы с Карси, пользуясь водяными заклинаниями, тушили огонь.
- Чуть-чуть вправо! - командовал я, надо было пролететь над двухэтажным полуразрушенным горящим зданием и полить его водой.
Когда мы закончили разгонять остатки войска татголов, Карси дала команду приземляться. Айвир тяжело опустился на свои лапы, с трудом помещаясь в улицу, чуть не задев крыльями дымящиеся развалины зданий.
Принцесса тут же спрыгнула с дракона, и побежала вперед по обугленной дорожке.
- Скорее, последний раз я видела его где-то там! - указала она перед собой, нужно было скорее отыскать Зольтера и спросить у него, что случилось, и где остальные.
Я спускался с дракона более неуклюже, и чуть не разлил кувшин, съехав вниз по боку ящера. Выпрямившись, я сделал, было, шаг вперед, но пола накидки мага попала под мой ботинок, и я чуть не упал. И кто сказал, что такие наряды удобны?
- Зольтер! - позвала Карси.
Но никто не ответил. В деревне воцарилась подозрительная тишина.
- Золотский, это мы, ты где? - в свою очередь крикнул я, нагоняя Карсилину.
Мы прошли несколько шагов до следующего здания и услышали какой-то шум. Чьи-то неспешные шаги по скрипящим половицам и сдавленное хихиканье, которое мог издать только какой-нибудь злобный гномик, судя по голосу.
- Зольтер? - Карси осторожно подошла ближе, но оттуда выглянул отнюдь не Золотский, а какое-то сморщенное существо в одеянии небесно-голубого цвета, запачканном кровью.
Существо оскалилось, произнесло какое-то заклинание, и кинуло в меня пчелиным роем, призванным ниоткуда. Я увернулся, размахивая руками, и пчелиный рой унёсся куда-то на другую сторону улицы.
Карси не стала ждать, что этот тип сделает дальше, подняла руки, гоблина перевернуло вверх тормашками, обнажая его уродливые когтистые ноги, и стало болтать в воздухе, как на ладье в парке аттракционов. Тот ругался на своем непонятном языке и барахтался, ему было не за что уцепиться.
- Не знаю, кто вы, но это было очень грубо! - с неприязнью процедила Карсилина, поднимая его жестом руки все выше и выше.
В это время, из пролома в деревянной стене послышался тихий стон. Я дотронулся до плеча Карсилины и поделился с ней своим наблюдением:
- Там кто-то есть.
Карси кивнула, жестом руки выкидывая злобного карлика куда-то за дома, и мы вместе протиснулись в здание. Балки потолка обвалились, а под досками на полу кто-то лежал. Эти ярко-жёлтые ботинки могли принадлежать только Золотскому.
- Зольтер! - я, отдав глиняный кувшин Карсилине, кинулся разгребать завал с помощью магии. - Держись, ты меня слышишь? Зольтер!
Тот что-то простонал невнятное. Отлично, он жив, осознаёт, что происходит, а это главное. А раны мы ему можем и залечить, у нас же есть целебная вода из озера и мои чародейские способности. Иногда я даже жалею, что не поступил на целителя.
- Как он? - Карси не отводила от нас настороженного взгляда. Из-под крышечки кувшина вырывался тусклый свет целебной воды.
Я молчал, прислонив к его окровавленной ране свои руки, затягивая её целебным фиолетовым светом. Затем, принялся сращивать Золотскому сломанные рёбра, вид у меня при этом был очень сосредоточенный, словно был знаменитым хирургом, проводившим сложнейшую операцию на сердце.
- Ничего страшного, сейчас будет в полном порядке, - поспешил заверить я, завершая обряд целительства.
Зольтер зашевелился, теперь он снова мог дышать без рези в рёбрах, и аккуратно присел, не понимая, каким ветром нас сюда так вовремя принесло. Затем встряхнул головой и потер виски, глядя на меня. Зажмурился, открыл глаза, но картинка не менялась.
- Это действительно вы! - заключил он. - Пришли на выручку старине Зольтеру!
На его лице появилась улыбка, эльф был искренне рад нам. Я помог ему подняться, и он сказал, обращаясь к Карсилине:
- Ты на самом деле справилась! - он был приятно удивлен. То самое чувство грусти, которое сидело у Золотского где-то глубоко в сердце, со спокойной душой откланялось и ушло. Зря они все не верили в Карсилину.
- Да, - кивнула она, явно довольная собой. Неужели она наконец-то заслужила от них признание, что вовсе не такая слабая, какой казалась.
- Ты спасла его и осталась жива! - воскликнул эльф, пожал мне руку, затем заключил Карсилину в крепких дружественных объятиях, из которых девушка с трудом вырвалась.
Если честно, то это я её спас, опять. Но решил об этом умолчать и просто улыбался, как дурак. А что я мог ему сказать? Что проделал весьма длительный путь в спешке, чтобы не получить ледяную статую? Что спорил с Советом Времен Года а потом получил дозу глубоких царапин, пробираясь к озеру по пещере, жаждущей крови, ибо другого способа пробудить Карси не было?
- Беречь надо такое сокровище! - и эльф с большой дружеской силой хлопнул меня по спине, я даже покачнулся и чуть не уткнулся носом в стену.
- Ты даже не представляешь, как стараюсь, - я скрючился, потирая то место, куда он ударил. "Сокровище" же смотрело на меня и хихикало, прикрывая рот ладонью.
Наконец, мы вышли из хижины на задымленную улицу Кульково. Дым рассеивался, и уже можно было увидеть кусочки звездного неба, в том месте, где не было облаков. Такое ощущение складывалось, что небо состояло из кусочков ткани, как лоскутное одеяло. Только вот луч, который упирался в небо из центра поселения, разрезал это "одеяло" надвое.
Зольтер что-то без умолка болтал, решив довести нас до луча и беспокоясь, что же случилось в центре. Те варианты, которые он перечислял, не добавляли мне спокойствия за отца.
А Золотский, закончив что-то говорить, казалось, только сейчас заметил, что на мне надето. При этом он схватился за живот, словно в приступе сильных желудочных колик, и стал очень громко и заливисто смеяться.
- Зольтер? - я окликнул его, не понимая в чем дело, но тот не прекращал хохотать.
- Что это с ним? - не понимала Карсилина.
Зольтер с трудом перевел дыхание и вымолвил:
- Семён, ты это, что, сам себе шил?.. - и снова разразился приступом непрекращающегося смеха.
Эта его реакция была неожиданной, я даже покраснел, словно был глупой собачкой, погрызшей ножку стула. Мне жутко захотелось сменить эту мешковатую накидку мага на что-нибудь другое. И вообще, что в ней смешного? Ну, подумаешь, слегка нелепая мышиного цвета роба, об которую я постоянно спотыкаюсь.
- Мне было не из чего выбирать, - насупился я, скрестив руки, и опережая его.
- Это весьма оригинально! - воскликнул Золотский, эльф уже перестал хохотать, и лишь изредка посмеивался.
- Ему идёт, - кивнула Карсилина, прыснув, обращаясь к Зольтеру.
Хотелось уже взять скинуть с себя эту дурацкую робу и сжечь её на пепелище очередного дома. Но тогда я останусь в одних трусах и ботинках, а это не то, в чем обычно перед людьми появляются, особенно перед бедными, запуганными жителями Кульково.
Я шел впереди них, боясь ускорить шаг, ибо не очень удобно разгоняться в такой накидке, и тут же представил, как спортсмены - бегуны спринтеры, вместо маек с шортами, надевают на чемпионаты нечто подобное и носятся в них, забираются на пьедестал. Смешно. Я даже чуть не прыснул. Затем резко развернулся и проговорил:
- Мне пойдёт даже скафандр!
Нет, что вы, я и не думал на них обижаться. Пусть себе смеются.
- Скафандр из мешковины! - тут же изрёк Золотский, подняв указательный палец вверх, и снова захохотал.
Глупость какая-то. У Зольтера своеобразный юмор. Почему мне так смешно? Это же бред!
Я не понимал, почему теперь хохочу даже громче Зольтера, а тот безобидно улыбается, словно не говорил сейчас такую чушь. Ведь на самом деле, это не было смешно, а я смеюсь. Почему? Может, я просто устал. Устал беспокоиться, спешить, волноваться: устал от самого себя, своей мрачности, от депрессии, продлившейся больше полутора лет. Мне просто хотелось хоть немного побыть несерьезным, расслабленным, не беспокоиться о том, что будет завтра. Пусть тревоги уходят, они не нужны. У нас территория оптимизма!
Мы дошли до центра деревни в самом хорошем расположении духа. Сам центр был огорожен, словно барьером каким-то, голубоватым светом, вздымающимся вверх, до облаков. Сквозь свет мы видели напуганные лица деревенских обитателей, они смотрели на нас напряженно, с недоверием, силясь разглядеть сквозь этот поток света, кто мы, что нам нужно.
- Все в порядке! Татголов больше нет! Они убежали! - крикнул им Зольтер, правда, лица сквозь свет было трудно различить.
Он хотел было преодолеть светящийся барьер, но тот его не пустил. Тогда Зольтер ударил по нему кулаком. Барьер, хоть и не был чем-то материальным, но показался эльфу довольно твёрдым.
- Уберите барьер, врагов нет! - Зольтер даже руками замахал, силясь показать, что мы свои.
Лица по ту сторону барьера были насторожены, но не сказать, что напуганы. Все-таки, они услышали, что говорит им Золотский, но как убрать свет, как самим выбраться с площади - они не знали. Этот барьер возник сам собой, когда жители думали, что обречены. Он отражал прорвавшихся сквозь в населенный пункт татголов, и не давал им никого убить. Татголы беспомощно натыкались на свет, как голодные мыши на стену аквариума, и не могли ничего с этим поделать. А сейчас их уже не было, все войско разбежалось, отступило, и, разгромив, оставило деревню, ибо страх перед драконом сильнее чувства наживы.
- Мы вас не обидим! - заверила Карси.
И тут же с той стороны светового барьера раздался голос старика Игнара, его борода спуталась, но держался этот человек уверенно:
- Мой отец был магом и принимал участие в накладывании этой защиты на деревню.
- Хорошо, но как её снять? - не понимал Зольтер.
- Нам нужно два мага: один с нашей стороны, другой с вашей.
- У нас целых три мага, - перебила Карсилина, ей хотелось скорее избавиться от защитного барьера.
- Но у нас никого нет! - с сожалением заключил Игнар, думая, что им уже не выбраться из этого круга, что они обречены, умереть там.
- Есть, - раздался голос моего отца. Прохор Мылченко был слаб, но нашел в себе силы подняться, подойти и сказать это, правда, он слышал хорошо только то, что говорит старик, голос Зольтера заглушался магическим барьером.
- Прохор, ты уверен, что можешь? - обеспокоенно спросил Зольтер, да и я не был уверен, что отец справится. Он же ранен проклятым кинжалом и вообще еле держится в сознании!
- Ну не помирать же им здесь от голода взаперти, - буркнул мой отец, хватаясь за перебинтованную рану и морщась. Ему не хотелось, чтобы жители оказались в ловушке собственной системы защиты, тем более, если он - единственный их шанс выбраться оттуда.
Мой отец не видел, с кем Зольтер стоял по ту сторону барьера, но ему очень хотелось разглядеть. Он верил.
- Хорошо, - согласился старик Игнар, да у него и выбора не было.
Он откашлялся, и сообщил, выпрямив свою осанку:
- Вы должны положить свои ладони на преграду, а потом повторять за мной.
Зольтер с Прохором Мылченко сделали так, как он сказал: положили ладони на барьер, казавшийся им сделанным из стекла, затем стали бормотать какие-то непонятные слова, которые старик говорил очень быстро, он учил их всю жизнь, чтобы это когда-нибудь пригодилось. Защитный барьер начал растворяться, затем и вовсе исчез, свечение погасло.
- Семён, мальчик мой! - воскликнул отец, но у него уже не оставалось сил на дальнейшие действия, и мужчина рухнул на мостовую.
***
Жители деревни, оказавшись свободными от своего защитного барьера, сначала не решались выйти за пределы площади, толпясь и ничего не понимая. Но, когда мы сказали, что опасаться им больше нечего, все же, они нашли в себе смелость пойти оценивать ущерб от набега татголов.
Моего отца мы с Зольтером перенесли к одной из лавок площади, Карси с Тюбенцием (который был несказанно рад её возвращению), смахнули с прилавка лежащие там деревянные безделушки ручной работы, и мы взгромоздили на прилавок Прохора, который не приходил в сознание.
- Снятие барьера далось ему тяжело, - вздохнул Зольтер. - Семён, твой отец...
Он уже хотел рассказать мне про его ранение, про проклятие, про то, что надежды на то, что Прохор выживет, уже нет. Он потерял много сил.
- Я знаю, - я не дал Зольтеру закончить.
- Но, откуда? - не понял эльф.
- Это не важно, но мы можем его исцелить.
Я был уверен в том, что у нас получится. Беспокоиться было не о чем, вода из Озера может вылечить что угодно. Зольтер посмотрел на меня, потом на отца, ему было интересно, что же я такое придумал и почему знаю, что это сработает.
Карси передала мне кувшин и взяла крышку. Попросив Зольтера открыть рану отца, я смотрел, как тот расстегивает ему рубашку и убирает окровавленную перевязь, разрезав вынутым из кармана перочинным ножиком. Рана выглядела ужасно, плоть по краям начинала чернеть, кожа вокруг неё вздулась и опухла.
- Это кто же его так ранил? - Карси было жалко Прохора Платоновича, она представила, как тот, должно быть, мучился от сильной боли.
Я поднёс кувшин к ране, наклонил его, роняя несколько светящихся капель. Капли впитывались. Ранение начало затягиваться, словно кто-то проводил по нему стирательной резинкой, разрезанные кожные покровы соединялись, а сама кожа приобретала более здоровый вид.
Через несколько мгновений от страшной проклятой раны не осталось и следа, даже шрама.
- Семён, может, эта вода поможет еще кому-нибудь в деревне? - предложила Карсилина, озираясь по сторонам.
Раненых и обожженных действительно было много, некоторые лежали посреди площади, и не было понятно, живы ли они, некоторые корчились, стонали, кто-то просто терпел с мученическим выражением лица, у других были повреждены конечности, кто-то не мог ходить из-за того, что лишился ноги.
- Конечно, Карси, а еще можно использовать мою магию, - я с улыбкой согласился. Этим людям нужно было лечение.
В это время мой отец пошевелился, поморщился и дотронулся рукой до своей головы. Затем Зольтер помог ему присесть:
- Выглядишь ты гораздо лучше, - заметил эльф.
- Что это было? Я... я здоров? - похоже, отец этому факту сильно удивился. Он больше не чувствовал сильной боли в животе, не чувствовал головокружения, сонливости, ему легче дышалось.
- Как видишь, - кивнул Зольтер. - Скажи спасибо своему сыну.
При этих словах Прохор Платонович расширил глаза от удивления, а уголки его губ дрогнули:
- Семён жив? Действительно жив?..
- Ну да, Кари спасла его, этот поход оказался не таким уж и безнадёжным. Смотри сам, - и эльф, чуть повернувшись и отойдя с ракурса, указал на меня.
Я использовал свои целительные навыки, склонился над мужчиной, получившим серьезные ожоги, излучая ладонями лечебный фиолетовый свет, который залечивал его ужасные вспузыренные волдыри. Карси ходила с кувшином и делилась каплями воды из Озера Вечной жизни, поднимая на ноги тех, кто находился при смерти. Тюбенций просто стоял неподалёку и хлопал глазами.
Прохор Мылченко, без лишних слов, вскочил на ноги и бросился ко мне, случайно оттолкнув Зольтера. Но тот, и не думая обижаться, потер ушибленное плечо, не переставая смотреть в нашу сторону.
- Сёмен! Сынок! Ты живой! - отец подбежал ко мне, я выпрямился и обернулся, тут же угодив в его крепкие объятия.
- Ты тоже, - чувствуя себя неловко, я пытался пошевелить руками, но не выходило. Он стиснул меня так крепко, что было трудно дышать.
Зольтер, тем временем, прикрыл рот ладонью и подавил громкий смешок, изобразив приступ неконтролируемого кашля.
- Я боялся, что никогда тебя больше не увижу, - признался Прохор, не ослабляя объятий. Казалось, еще чуть-чуть, и расплачется от счастья.
- Всё обошлось, если, конечно, ты не решил меня задушить, - прохрипел я в ответ.
Он смутился и выпустил меня из своих объятий, затем почесал свой затылок:
- Прости, я был неправ, что не считался с тобой и думал, что всё выдумываешь, - ему было нелегко озвучивать это, задвигая свою гордость в самый дальний угол. - Карсилина оказалась жива, и это правда.
- Отец, я не обижаюсь. Любой на твоём месте счел бы это безумием. И вообще, это я должен просить прощения, но ты ведь понимаешь, что я не мог поступить по-другому, мне нужно было найти Карси.
- Мой глупый сын, - произнес Прохор Мылченко, и потрепал меня по голове своей большой шершавой ладонью.
Наступила пауза, во время которой отец посмотрел в сторону Карсилины, которая капала целебную воду низенькой женщине на кровоточащий обрубок руки, и тот начал покрываться кожей. Женщина плакала, она не могла смириться с тем, что потеряла руку, дом, мужа, который погиб под одним из огненных снарядов из катапульты татголов. Она говорила о своей беде Карсилине, а та пыталась её успокоить.
- ...у меня больше ничего не осталось, - причитала бедняга.
Прохор Мылченко перевёл взгляд на меня и сказал серьезным тоном:
- Тебе с ней повезло, - и указал на Карсилину.
- Еще как, - ответил я, чуть не выдав нервный смешок.
- Правда, её решительность спасти тебя в одиночку граничила с безумием. Я удивляюсь, если честно, как ей удалось выжить, - задумался мой отец. - Наверное, Карсилина обладает фантастическим везением...
- Нет, у неё есть фантастический я! - перебив его и сказав эту фразу, я все-таки рассмеялся, выплескивая напряжение. Ведь если бы не моё упорство...
Прохор Мылченко одарил меня озадаченным взглядом, я заставил себя проглотить смешок а он сказал, с беспокойством на меня глядя:
- Ты хочешь рассказать, что там с вами произошло?
Он явно начал подозревать, кто кого на самом деле спасал.
- Нет, - отказался я, помотав головой. Пусть лучше думает, что Карси сама смогла вытащить меня из беды.
Прохор замялся, словно заставлял себя что-то вымолвить, затем, решившись, предложил:
- Может, тебе на ней жениться? Ну, когда вернёмся в Чалиндокс и все устаканится с восстановлением Карсилины в живых...
Услышав это, я вздрогнул, словно получил лёгкий удар током, а сердце стало выбивать какой-то бешеный ритм.
- ...Когда мы придумаем какую-нибудь чушь, объясняющую её воскрешение общественности, - продолжал рассуждать Прохор Мылченко, - когда принцесса восстановится в университете, ты ведь можешь на ней жениться. Правда, тебе придется взять королевскую фамилию, ибо так прописано в кодексе. Что ты на это скажешь? Я был бы рад.
- Я.. я... - кажется, в тот момент у меня не получалось вымолвить ничего осознанного. Конечно, до того, как Карси умерла, я думал об этом, но после её смерти пребывал в трауре, а потом, как-то даже забыл о такой возможности, ибо у меня была острая необходимость её вернуть. Просто вернуть. Чтобы Карсилина Фротгерт была рядом.
Отец стоял и улыбался. Ему хотелось прижать меня к себе, завернуть в плед, спеть колыбельную, рассказать сказку, положить на мягкую перинку и уложить спать, как маленького ребёнка.
- Я сделаю ей предложение, - наконец, изрек я, взглянув в сторону Карсилины. Было темно, поэтому отец не заметил, как я порозовел.
- Это замечательно! - воскликнул Прохор Платонович. - Думаю, Лоритта, когда выйдет из комы, будет рада. Мартина с Альфредом давно уже этого ждут. А Фольма...
- Она мне не мать.
- Но, сынок, ведь её мнение, как твоей мачехи...
- Не имеет никакого значения. Мне и так семнадцать было, когда она стала твоей супругой. Я не могу привыкнуть к ней. Не понимаю, за что она тебе так понравилась? Она же фарфоровая кукла, а ее чувства хрупкие и неискренние, как чайный сервант!
Я даже фыркнул. Пусть отец не думает, что я когда-нибудь начну уважать Фольму или проникнусь к ней теплом. Это абсурд, да и Фольма эта никогда моего отца не любила, а только и знает, что деньги из него тянуть.
- Ну, хоть кому-то она чайный сервант напоминает, - хмыкнул Прохор Платонович. - Один мой любезнейший друг по фамилии Золотский отозвался о ней в более грубой форме. И если честно, я с ним даже согласен.
- Я и не знал, что Зольтер может выражаться такими словечками.
- Он хорошо разбирается в людях, Семён, а в том, чтобы сказать гнилому человеку, насколько он испорчен, Зольтер просто мастер.
- Я смотрю, ты не очень свою жену жалуешь, - я давно знал, что между отцом и мачехой нет особых чувств, их сердца не бьются трепетно в унисон, да и вообще в их семье не было никаких романтических настроений. Но все же меня это удивляло. Почему они не могут разойтись? Дело в Сельме, их маленькой дочке, или здесь что-то большее?
- История нашего с ней знакомства, наверное, наиглупейшей случай в моей жизни, - проговорил отец, смущенно смотря себе под ноги. - Если я расскажу её, ты станешь меньше уважать меня.
- Не стану, - заверил его я. Ну, или, по крайней мере, вид сделаю, что не стал.
- Это была ошибка.
- Все их совершают, даже маги. Мир без ошибок - все равно, что слон без хобота. Давай, рассказывай, раз начал, как познакомился с Фольмой!
- Ладно, - неохотно согласился отец. - Слушай.
Он кашлянул, затем начал, боясь показаться глупым:
- Сам не знаю, что тогда дёрнуло меня именно в пятницу пятнадцатого сентября посетить бар "Пятница тринадцатое", да еще и почти в полночь! Я сел за столик, меньше всего задымленный сигаретным дымом, находящийся ближе к выходу и к бильярдному столу. Сижу, пью пиво своё любимое, отмечаю победу любимой картфольной команды, и вдруг подходит ко мне весьма симпатичная блондинка...
- Ага, "симпатичная", - прокомментировал я, скрестив руки, Фольма мне всегда напоминала молочного поросёнка.
- Это тогда так казалось.... Так вот, она предложила мне сыграть с ней партию в бильярд. Я заявил, что её ждет проигрыш, на что эта дамочка сказала: "Посмотрим". Зря я тогда согласился! В результате она меня настойкой заперии споила, после трёх стопок я уже отключился.... Просыпаюсь, утро. Понять ничего не могу. Лежу на большой кровати. Вдруг подходит ко мне Фольма в халате противно-розового цвета, с полотенцем на голове и заявляет, что это была самая лучшая ночь в её жизни, и подаёт мне стакан с кефиром. Тут я понимаю, что на моей голове висит её бюстгальтер. После этого, как человек честный, я решил, что ради приличия должен назначить ей несколько свиданий, а потом уже закончить клоунаду. Может, в глубине души я надеялся, что она мне понравится, что, может быть, даже влюблюсь. Но, не вышло. Ты бы видел моё лицо, когда я, после месяца нашего знакомства, прихожу к ней домой, чтобы порвать отношения, а она заявляет, что беременна. В, общем, я не смог ей тогда сказать, что больше не хочу встречаться.
- Очаровательно! - эта история меня слегка удивила, а еще повеселила, тем, как странно вёл себя мой отец. Обычно он не такой легкомысленный.
- А я ведь пытался казаться тебе счастливым, - с грустью вздохнул Прохор Мылченко. - Видя, как ты переживаешь из-за Карсилины, я не мог грузить тебя еще и своими проблемами. Я хотел, чтобы ты поверил в то, что мы с ней счастливы, что у тебя есть семья, что жизнь не стоит на месте.
Мы замолчали, глядя перед собой. На небе мерцали звёзды, медный диск луны развеивал над деревней тусклый свет. Лёгкий ветерок обдувал наши лица.
- Знаешь, - Прохор нарушил молчание, повернув голову ко мне, - у меня дома есть колечко твоей матери.
- И?
Мои брови при этом вопросительно поползли вверх. А он продолжил, находясь в очень хорошем расположении духа:
- В нашей семье существует чудеснейшая традиция, зародившаяся лет двести назад, когда очень богатый землевладелец Альберт Мылченко подарил своей избраннице именно это кольцо. Так вот, в его семье первым ребенком был мальчик, а когда он вырос, и настала ему пора жениться, мать отдала ему кольцо и сказала, что оно придет в пору только той, кого он действительно полюбит, а любой другой девушке оно не налезет, либо будет велико. Юноша женился, подарил избраннице кольцо, оно ей прекрасно подошло. И у них потом мальчик родился, который подарил избраннице это же кольцо. Ты ведь понимаешь, к чему я клоню?
- Возможно, - кивнул я.
- Ты бы видел, как оно хорошо сидело на пальце Фолии.
На миг в его глазах проскользнула грусть, а потом лицо Прохора Мылченко осветила улыбка.
- Обязательно отдам тебе, когда вернемся домой, - сказал он и посмотрел на небо. - Какая же все-таки красота!
***
Все люди, находящиеся на площади в эту ночь, были нами излечены. Прохор Мылченко вместе с Зольтером помогали жителям деревни собирать погибших в одну кучу, возле одной из лавок. Тех, кому не посчастливилось пережить этот день, было не много, но картина все равно вырисовывалась мрачная. Тела большинства из них обгорели до неузнаваемости.
- Чтобы не допустить эпидемии, мы должны сжечь их, - говорил старик Игнар, лицо его было полно решимости. - Так будет лучше для всех.
Женщина, которую пыталась успокоить Карсилина, рыдала возле кучи с трупами, держа свой заживший обрубок руки. Она пыталась кинуться искать среди них тело своего мужа, но её каждый раз останавливали, и женщина падала на колени, с громкими стенаниями.
Оттащив, вместе с Тюбенцием, в кучу еще одно тело, я повернулся к ней, терзаемый желанием сказать этой даме что-нибудь ободряющее. Но вот, что? Когда видишь чужие слезы, все слова, которые можно сказать в этом случае, куда-то улетучиваются из головы, оставляя неприятное ощущение того, что твоя забота может принести объекту лишь новую порцию нервов. А ведь я хорошо понимал, что она испытывает. Слишком хорошо, и предпочел бы не знать этих ощущений вовсе.
Она стояла на коленях, словно грешница, приговорённая к забрасыванию камнями, заламывая руки, её округлое лицо с широкими тёмными бровями раскраснелось от напряжения и слёз.
- Нет, я не хочу, чтобы так было! Пожалуйста, Теривальд, вернись ко мне!
Но судьба была беспощадна к её просьбам... Точнее даже не судьба, а Случайность с писцами книги "Творикс". Жизнь её мужа прервалась одним росчерком пера какого-то мудрого старца, добавляющего событие в древнюю книгу жизней.
- Послушайте, - я склонился к этой женщине и мягко взял за плечи, стараясь смотреть в её покрасневшие карие глаза, что оказалось большим испытанием, ибо длительного зрительного контакта с кем-либо, кроме Карсилины Фротгерт, я не выдерживал. - Нам всем очень жаль, что случилось с вашим мужем и этими людьми, и это событие навсегда отложится в нашей памяти.
Женщина, всхлипывая, не могла оторвать от меня взгляд, словно поддалась гипнозу, она не понимала, что хочу от неё, и по какому праву что-то говорю насчет всего этого. Мне захотелось посмотреть мимо, но я не поддался. Сам не знаю, зачем разговаривал с ней:
- Ваш муж, несомненно, был хорошим человеком, но у вас же остались хорошие воспоминания о нём. Может, это звучит глупо, но воспоминания о ком-то, кого с нами уже нет, ценятся больше, чем все сокровища мира. Они согревают нас в трудную минуту, и...
- А я хочу всё забыть! - взвыла она, дёрнувшись. - Не чувствовать...
- Он всегда будет жить в вашем сердце, - похоже, я говорю штампами, но если ей станет от этого легче. - И, если вы думаете, что, такими образом, я над вами издеваюсь....
Но закончить не успел, женщина бросилась рыдать на моём плече, сотрясаясь от своих безрадостных чувств. Я прижал её к себе и похлопал по спине.
Затем, поборовшись с эмоциями, она заставила себя встать и отвернулась, сотрясаемая беззвучными рыданиями. Успокоить её не удалось. Впрочем, чего я ожидал? Думал, от моих слов она перестанет плакать? Не надо было начинать этот бессмысленный диалог.
Совесть твердила мне, о том, что это был неправильный поступок, что надо было оставить женщину, сокрушающуюся о своём павшем муже, без внимания. Но разве я мог так поступить и проигнорировать того, кому действительно сейчас хреново, и даже не попытаться сделать лучше?
Я выпрямился и посмотрел в сторону Карсилины, но она лишь ошарашено глядела на меня, словно поняла что-то. Её губы дрожали, и, казалось, что принцесса сейчас заплачет. Ну вот, а с ней-то что?
- Карси?
Её слёзы как пытка, она не должна плакать, она ведь утверждает, что это слабость. Мне было неловко и хотелось провалиться сквозь землю, как будто виноват в такой резкой смене настроения Карсилины.
Она приблизилась, понурив голову и убрав руки за спину.
- Ты чего, Карси? Ты из-за этих людей переживаешь? - спросил я, в голову проникало леденящее чувство вины. Только вот, в чём?
Принцесса листонская нервно помотала головой и посмотрела на меня:
- Я вдруг поняла...
И замолчала, не решаясь вымолвить, что повергло её в такой шок.
- Что, Рыжик? - я, в отличие от неё, не понял ровным счетом ничего.
- Даже представить себе не могла... - и она снова осеклась.
- Да, что? - еще чуть-чуть, и меня это начнёт нервировать.
- ...насколько тяжело тебе было пережить мою смерть, - вымолвила Карси на одном дыхании. При этом из её правого глаза выкатилась большая и горячая слеза.
Услышав это, я застопорился, глядя на неё широко открытыми глазами. Наверное, на моём лице проскользнула нотка удивления.
- Тебе было очень плохо, - тихо сказала она, проведя ладонью правой руки по моей щеке.
- Я... Э... - я был смущён. Всё-таки странные темы она для разговора выбирает, да и у меня не было особого желания рассказывать о том моменте. Это осталось в далёком прошлом, закинуто в темный чулан подсознания, и должно быть забыто, как страшный сон.
Затем она вытерла слезу, на её лице появилась решимость, и она пообещала, словно бросала кому-то вызов:
- Семён, ты больше никогда не будешь меня оплакивать!
Этот её тон такой странный. Это приказ, или что?
- Карси... - в смятении я хотел спросить, что она этим хотела сказать, но принцесса меня опередила.
- Я не дам тебе повода.
На её лице появилась тень улыбки, и Карсилина бойко щёлкнула меня по носу, весьма больно, надо сказать, и отошла что-то сказать Зольтеру.
Потирая нос, я смотрел ей вслед. Что это только что было?
От озадаченности данным моментом меня отвлекли крики, доносящиеся как будто издалека. А в следующий миг на площадь вбежали несколько мужчин с расширенными от ужаса глазами и оповестили:
- Там дракон!
Люди, находящиеся на площади, настороженно перешептывались.
- Это же Айвир! - воскликнула Карсилина, собираясь проведать дракончика, - Он не сделает вам ничего плохого.
Но, народ в это не верил, пропуская Карси к выходу с площади, стараясь её не касаться. С чего вдруг какой-то дикий дракон станет всех щадить? А, может, там и вовсе нет никакого дракона.
- Подожди! - у меня получилось нагнать её, бедные жители Кульково недовольно на нас косились.
- Что я слышу, ты приручила еще одно гигантское существо, и умолчала об этом! - восхищенно проговорил Зольтер, подходя к нам. Сзади него стоял мой отец, который тоже намеревался проведать нашего дракончика.
Старик Игнар вооружился палкой, подгоняя своих подмастерьев вперед. Он будет защищать свою деревню, даже если это не принесет никакого результата. Тюбенций нервно сглотнул, что-то решая, и подался вперед. Он не собирался отрываться от коллектива, тем более, сам твердил, что любит драконов. Хотя, симпатия к этим ящерам не мешала парню их бояться.
Мы шли возле разрушенных домов, старик Игнар не желал верить в слова Карсилины и был настроен решительно. Глупый. Что он может сделать дракону?
Наконец, увидели Айвира, который топтался та том же месте, где приземлился. Окруженный любопытными людьми, не решающимися подходить ближе. Впрочем, надо отдать должное сторонам - никто не переходил в наступление. Народ с любопытством и опаской, немного на расстоянии, таращился на дракончика, а дракончик, изображая неподдельный интерес - на народ. Дым, вырывающийся из его ноздрей, заставлял жителей нервничать.
Тюбенций, увидев зверюгу, замер, не решаясь двигаться дальше, и пропуская нашу компанию вперед.
- Не бойся, он добрый, - сказал я ему, но страх, похоже, парализовал юношу окончательно.
Когда толпа, окружившая дракона, расступилась, давая нам пройти, Айвир, зевнув, решил пожаловаться Карсилине:
- Я не хотел пугать их, даже заговорить с ними пытался, но они молчат.
Дракончик очень сожалел о том, что его опасаются. Когда он был человеком, никто на него так не реагировал. Да и, сидя в своей пещере, он никогда не задумывался о том, какой будет реакция простых людей, когда они его увидят. Меня даже удивляло, что они до сих пор не навели панику в своём селе. Спокойные и осторожные жители, словно перед ними не дракон, а слон необычного цвета.
Впрочем, сомневаюсь, что они когда-нибудь в своей жизни видели слонов.
Не дав Карсилине, которая собиралась сказать, что люди могут к нему привыкнуть и вполне подружиться, перед ней встрял восторженный Зольтер, он так и светился радостью, смешанной с любопытством:
- Я был бы не против поговорить с тобой, дракон.
Мой отец хотел его одёрнуть, но передумал. Айвир выглядел удивленным и сказал.
- Это радует, друг мой.
- Айвир привёз нас сюда и прогнал тех людей, что деревню громили, - сообщила Карси, поворачиваясь к недоверчивым жителям. - Он вам не опасен.
Но люди, похоже, ей не верили, и не жаждали общения с ящером. Однако старик Игнар опустил палку, приказав своим подмастерьям оставаться на местах:
- Похвально.
- То есть, это из-за вас татголы отступили? - Сухо спросил Прохор Мылченко, напряженно глядя на драконью морду.
Золотский же был в восторге:
- Это удивительно!
- В этом нет ничего необычного, - не согласился я. - Они спасали свои жизни.
- Для меня великая честь говорить с таким мудрым и великим существом, - Зольтер отвесил Айвиру почтительный поклон. - В месте, где я родился, к драконам относились очень почтительно и даже боготворили. Я бы хотел спросить, как этой девушке удалось тебя приручить?
- Никак, - Айвир при этом моргнул, - я сам предложил помочь.
- Надо же! - воскликнул эльф и развёл руками. - И такое бывает!
Тюбенций же мялся за спинами людей, вставая на цыпочки, чтобы видеть хотя бы наши затылки.
Дракон смущенно посмотрел в сторону, затем изрёк:
- Я должен лететь, жители деревни мне не доверяют.
- Можно их попросить... - Хотела предложить Карси, но дракон не дал ей закончить.
- Я больше никогда не стану человеком, друг мой. Мне надо идти дальше, искать таких же. Теперь моё племя - драконы. Наконец, попробую себя в новой роли, отправлюсь в Кедрос, найду свободных драконов, которые там обитают. Я уже почти свыкся с этой ролью.
- Но, как же человеческая твоя сущность?
- Теперь я - дракон. Не надо грустить, Карсилина. Это не так плохо, как может показаться. Прощайте, друзья мои!
С этими словами он расправил крылья, а мы невольно отшатнулись. Я взял Карси за руку, Зольтер начал по-дружески махать Айвиру, а тот взмыл в воздух, обдав нас сильным порывом ветра, и поднимался все выше и выше в тёмное небо. Он летел в сторону луны, становясь точкой всё меньших и меньших размеров, пока вовсе не исчез где-то за облаками.
Жители деревни начали разбредаться, продолжив оценивать ущерб, нанесенный деревне воинствующим племенем.
- Вот и всё, - заметил Тюбенций, подойдя к нам, - он улетел.
- Нам тоже домой пора, - поспешил напомнить Зольтер, соскучившийся по своей лаборатории, в которой находилась разная магическая техника. Да и природа порядком утомила его, он все-таки эльф технического прогресса!
- Верно, - кивнул Прохор Мылченко, сняв с шеи свой карманный портал, багровое облако в котором, казалось, сейчас взорвется.
- Стойте! - не согласился я, мы же про кое-кого забыли. - Вы не можете так просто...
- Почему? - Зольтер одарил меня вопросительным взглядом.
- А как же Сулитерия? - всё же, Карси думала о том же, о чём и я. - Нельзя оставлять её в этом мире!
- А я думаю, что можно, - Зольтер скорчил недовольную физиономию, он надеялся на то, что можно будет оставить колдунью здесь. - Все-таки, она Трегторф, и она опасна...
- Так даже лучше будет, - мой отец был с ним согласен, и нас с Карси это возмущало. - Оставим девушку здесь, и тогда не придётся...
Я насупился и скрестил руки, пускай Сулитерия вредная, глупая, часто ноет, что-то от меня хочет, но она же наш друг! Даже, не смотря на то, что она меня раздражает, нельзя её здесь бросать. Она же нам помочь вызвалась добровольно, и без всякого злого умысла.
- И после всего, что с нами произошло... - я покачал головой, - Если бы она действительно хотела, то давно бы нас всех исподтишка убила. Она ведь помогала нам в поисках!
- Это низко! - фыркнула Карсилина. - Она тоже должна вернуться в Чалиндокс! Как вы можете говорить такое?
- Можем, Кари! - возразил Зольтер.
- Сулитерия - отпрыск людей, которые убили твоих родителей, - Казалось, Прохор Мылченко дырку у неё на лице просверлит своим взглядом. - Я ни за что и никогда не...
- Это грехи её родителей, но не Сулитер, - Карси продолжала стоять на своём, упрямо двигаясь в направлении разрушенных деревенских ворот, сжав руки в кулаки, мы от неё не отставали. - Если вы не желаете возвращать беднягу домой, то и я останусь здесь!
Прохор Платонович и Золотский переглянулись, признавая своё поражение. Зольтер провёл ладонью по своим растопыренным ярким волосам и вздохнул. Мой отец ссутулился и неохотно сказал:
- Хорошо, мы подождем её.
- А вообще, куда эта колдунья запропастилась? - поинтересовался я, не понимая, куда Сулитерия могла деться. С тех пор, как Айвир нас сюда доставил, эта девушка ни разу не показывалась. Прячется где-то, что ли?
- Мы послали её зажигать сигнальный огонь в башню, которая стоит недалеко от Кульково, - ответил Зольтер. - Только вот, никто не зажёг его! Не удивлюсь, если эта дурочка взяла и смылась...
- А смысл, ей сбегать, какой? - не понимал я, мне казалось, что с Сулитерией могло что-то случиться, и ей, наверняка, требовалась помощь.
- Уж не знаю, что там пришло в голову этой даме! - раздраженно воскликнул мой отец и всплеснул руками.
- Мы должны её найти, - сказала Карси без лишних эмоций.
Впрочем, этого не понадобилось. Из-за уцелевшей стены полуразрушенного двухэтажного деревянного дома, находящегося на углу перед воротами, вышел, хромая, человеческий силуэт. Фигурка, пошатываясь, держалась за рану на боку, где зияла открытая рана, из которой вязкими пятнами сочилась кровь.
- Сулитерия! - вскрикнула Карсилина, испуганно бросаясь к своей подруге.
- Ты смогла, - прошептала Сулитерия, чуть ли не теряя сознание, и осела на колени, прикрыв глаза. Ей было трудно дышать, изо рта сочилась кровь. Но спокойствие к девушке вернулось, она краем глаза увидела меня, я жив, а это для неё было самым главным на тот момент.
- Что произошло? - Карси обхватила её, не давая той повалиться на дорогу.
Тюбенций смотрел на ослабшую Сулитер с таким видом, словно его сейчас стошнит. То ли он боялся крови, то ли просто не выносил раненых людей.
- Меня ранили, пытались взять в плен, но я убежала, - Сулитерия не говорила громче, её шатало, сказывалась большая кровопотеря. Волосы колдуньи были все в песке.
- Сейчас тебе легче станет, - Карси хотела облегчить ей боль своей магией, но я вмешался:
- Карси, поверь, я лучше справлюсь.
Ведь, правда - чародеи хорошие целители. Волшебники, чтобы кого-то вылечить, жертвуют своим здоровьем, а для чародеев, чтобы залечить кому-то рану, вообще особо напрягаться не нужно.
Карси пропустила меня, и я встал напротив Сулитер, взяв её за плечи, затем стал излучать ими целебный фиолетовый свет, и рана на боку колдуньи стала затягиваться. Не знаю, компенсирует ли это кровопотерю, но теперь Сулитерия точно не умрет. Трегторф широко открыла свои большие тёмно-серые глаза и смотрела на меня, снизу-вверх, не моргая.
- Почему ты это делаешь? - спросила она, пытаясь казаться резкой, но из-за плохого самочувствия впечатление не удалось.
- А что, прикажешь смотреть на то, как ты харкаешь кровью? - иронично отозвался я. - Если я могу чем-то помочь, то почему бы не сделать то, что должен?
Она насупилась, я не понял, что она хотела сказать своим вопросом. Она это чувствовала.
- Зачем тебе это? - Трегторф не теряла надежды получить ответ.
- Ты вообще о чем? Не хочешь быть исцеленной? - я отошел от неё и отвернулся.
Сулитерия не вставала с колен, а окружающие, похоже, не улавливали сути нашего разговора.
Карси протянула Сулитер руку, чтобы помочь той подняться, но колдунья не воспользовалась этой помощью, одарив принцессу презрительным взглядом. Затем, поднявшись, отряхнулась. На её футболке с рок группой "крышка люка", красовались дыра и пятно крови, которое, впрочем, было почти незаметно.
- Везучая ты, Фротгерт, - процедила Сулитерия сквозь зубы, затем лизнула запачканную кровью ладонь.
- Разве это плохо? - Карсилина не понимала причины её такого к себе отношения.
Сулитерия промолчала. Она считала, что Карси не заслуживает такого парня, как я. Она считала, что влюблённость в Карсилину не приносит мне пользы, что я только и делаю, что страдаю из-за этого. Сулитерия думала, что гораздо проще мне влюбиться в неё, ведь она не доставит мне таких проблем. Ей казалось, что она любила меня сильнее, чем Карсилина. Точнее, Трегторф думала, что Карси меня не любит совсем. Все эти мысли расстраивали колдунью.
Зольтер похлопал в ладоши, привлекая к себе внимание:
- Раз уж теперь все в сборе, то можно отправляться в Листон!
Мы все кивнули, и встали в круг, в котором не принял участие лишь Тюбенций. Правда, он изъявлял желание отправиться вместе с нами, но мы его не пускали, считая, что парню лучше оставаться в родном мире, да и как он будет существовать в нашем, если ничего не знает о жизни. Он - простой наивный деревенский парень. Пусть лучше так и остаётся.
- Спасибо, что составил компанию, - Карси потрепала его по щеке, и паренёк зарделся. - Ты научился бороться со своими страхами.
Я насильно заставил себя думать, что это вообще нисколько меня не задевает. Мы ведь сматываемся из этого мира, а Тюбенций больше никогда никого из нас не увидит.
Тюбенций потупил взор и встал у неё за спиной. Он не считал, что как-то особенно изменился за время путешествия.
Прохор Мылченко и Зольтер активировали свои карманные порталы. Мы все взялись покрепче за руки, и, наконец, исчезли из этого мира.
17
Чалиндокс
Серебринка сидела в своём чистом и прибранном кабинете, попивая кофе и дописывая отчет по работе отдела безопасности ДС. За окном светило солнце, пригревая спину Серебринки, на лбу которой от напряжения выступили капельки пота. Ничего такого особенного, из ряда вон выходящего, что можно было расписать в отчете страницы на три, за эту неделю, да и месяц в целом не произошло.
Внезапно раздался громкий хлопок, Серебринка, в руке которой была сжала гелиевая ручка черного цвета, вздрогнула, проводя на листке незапланированную загогулину. Серебринка всегда славилась своей аккуратностью, перфекционизмом. Её документы были настолько ровно заполнены, что можно было каждый из них сдавать в музей аккуратности в качестве примера.
Сильв сжала свои кулаки и устремила взгляд перед собой, посмотреть на тех, кто посмел прервать.
Ближе к ней, из всех нас, стоял Зольтер, снимая с шеи карманный портал. Его пиджак был порван, а грязь с ботинок отпечаталась на недавно чистом ковре. Дальше стоял с невозмутимым видом мой отец, тоже потрепанный, Сулитерия с пятном крови на боку, Карси в черном пальтишке с серебристыми пуговицами, и я в мешковатой робе мага.
Поборов своё первоначальное раздражение, Серебринка встала из-за стола, и, увидев Карсилину, смогла только воскликнуть:
- Невероятно!
Впрочем, Сильв казалась спокойной, и даже держала себя в руках, не делая попыток кого-либо обнять. А когда же Зольтер предпринят такую попытку по отношению к ней, Серебринка тактично отстранилась, и эльф покраснел. Серебринка редко когда показывала свои эмоции, даже при близких людях.
- Можно сказать, что операция по обнаружению принцессы прошла успешно, - наконец, решился заговорить Зольтер.
- Более чем! - улыбнулся я, все еще не до конца веря, что мы вернулись домой, и что Карси Фротгерт теперь вполне живая.
- А вы подумали, как мы предоставим общественности её воскрешение? - поинтересовалась Серебринка, пытаясь стереть носком серебристой туфли пыльный след с ковра. Нет, она даже не пыталась спросить, как Карси выжила. Наверное, ей эта информация казалась лишней. Главное, что происходит здесь и сейчас.
- Сильв, мы с тобой составим план действий. Только не сегодня, я устал, как покойник, - Прохор Мылченко еле сдержался, чтобы не зевнуть во весь свой рот.
- Хорошо, - кивнула Серебринка. - А еще я бы на вашем месте домой сходила, переоделась, а то выглядите вы не очень.
В этот момент в разговор встрял Зольтер:
- Сильв, я тоже выгляжу не очень, можно мне отгул?
При этом у него было щенячье выражение лица. Но Зольтер считал, что заслужил отдых. Он ведь жизнью рисковал в этом походе! Да и от природы устал. Серебринке явно не нравились его кривляния.
- Хорошо, Золотский. Иди уже. Но, чтобы завтра был на работе, - и она махнула рукой.
Довольный Золотский, который даже не думал оспаривать её решение по поводу того, что свободный деньков нужно больше, помахав всем, поспешил покинуть кабинет.
Переключив свой взгляд на Пролхора Мылченко, Сильв ждала от него указаний, которые незамедлительно последовали:
- Ты ведь сможешь проводить Семена и Карсилину до дворца? - поинтересовался Прохор Платонович. - А то мне в таком виде...
- Посмотри на меня, а потом уже возмущайся, - подмигнул ему я, потеребив подол робы. Ну и неудобное же одеяние!
- Хорошо, - кивнула Сильв. - Только мне доделать кое-что надо.
И она указала на отчет.
- Мы и сами можем дойти, - хотела было возразить Карси.
- Нет, Серебринка вас проводит, - тоном, не требующим возражений, сказал мой отец.
- Я не долго, - заверила Сильв.
Сулитерия стояла возле дверей, позади нас, и не решалась участвовать в разговоре. Да и Сильв делала вид, что её в кабинете нет. Даже если Трегторф уйдет, хлопнув дверью, Серебринка это проигнорирует.
- Я, наверное, пойду, - сказала Сулитер, сухо, чувствуя себя не в своей тарелке.
- Ты придешь к нам завтра? - поинтересовалась Карси, когда та потянула на себя дверь.
- А что будет завтра?
- Будем отмечать возвращение домой!
- Ага, приду, - бросила Сулитер и ушла.
Я даже не посмотрел на Сулитерию. Между нами были напряженные неприязненные отношения. Я и сам не знал, почему так напряженно относился к Трегторф, ведь, по сути, даже простил ей то, что она когда-то пыталась отравить Карси. Ну, что меня теперь так настораживает? Ведь, Сулитер вполне обычная колдунья, ничего плохого не замышляет.
Следом за ней ушел и мой отец, бросив, что давно хотел принять душ. Серебринка спокойно вернулась за свой стол и продолжила писать отчет, высчитывая, сколько было ложных обращений в эту неделю.
- Не мешайте только, - буркнула эльфийка, взглянув на меня так, словно я все время только и ходил что в таких мешковатых робах. Интересно, её вообще что-нибудь может удивить?
Она снова зарылась в свои записи, как крот в нору, а мне было любопытно:
- Сильв, а сколько времени нас не было?
- Со вчерашнего дня, - бросила она совершенно спокойно. Правильно, не стоит напрягаться по пустякам.
- Так мало? А я думал, где-то неделю...
Она критично посмотрела в отчет и проговорила, пытаясь сдержать раздражение:
- В разным мирах время течет по разному.
- Я знаю.
- Вот и отлично, а теперь помолчи.
Серебринка высчитывала какое-то среднее арифметическое. Её мозг был занят.
- Сильв, если хочешь, я могу тебе помочь, - сказала Карси, ей было жалко видеть Серебринку, заваленную работой.
Но Серебринка от своей работы получала удовольствие, даже от бумажной её части, и предпочитала корпеть над документами без чьей-либо помощи. Она заядлый трудологик, и кроме своей работы в её жизни ничего другого не существовало. Даже бедняга Зольтер, который иногда пытался заявить Сильв о своей привязанности, ничего кроме "Не майся дурью, давай работать", от неё не слышал. Я даже помню, что он жаловался это Прохору Мылченко, и прочил её меньше загружать, на что Прохор Платонович вполне серьезно отвечал, что нагрузку Сильв сама себе такую выбрала, что начальник того же самого отдела Магических Изобретений вообще на работе спит. Серебринка, конечно, чувствовала к Зольтеру что-то, но на нё пути в личную жизнь возникала работа.
Наконец, Сильв закончила отчет, и, довольная собой, повела нас вниз, к выходу на улицу.
***
Дворец династии Фротгерт величественно возвышался посреди сочной зеленой лужайки. Задремавший в сторожке охранник даже не открыл глаз, чтобы глянуть из крошечного окошка, кто проник за ворота. Устал, наверное, бедняга.
- Как хорошо, что я дома! - воскликнула Карси, втянув в себя воздух и вздымая руки к небу, желая покружиться на месте, словно девочка-снежинка с детского утренника.
Я улыбнулся ей и мягко потрепал по щеке, как будто Карсилина - маленький полосатый котенок, требующий тепла, ласки и заботы. Принцесса одарила меня удивленным взглядом, не понимая накатившего приступа сентиментальности.
- Представляю, как остальные обрадуются, - я, не прекращая улыбаться, указал в сторону крыльца.
- Поскорее бы их увидеть, - мечтательно протянула девушка.
Мы шли следом за Серебринкой по мощеной булыжником дорожке, ведущей к крыльцу, Сильв даже не оборачивалась, чтобы нас поторопить, желая поскорее отделаться от обязанностей сопровождающей и вернуться в штаб ДС.
Конечно, она была рада возвращению Карси, но этот факт не избавит Серебринку от работы и обязанностей, которые на неё накладываются. Порадоваться можно и позже, после того, как дела закончатся. А пока - самое лучшее в такой ситуации - приглушить эмоции. С этим Сильв хорошо справлялась.
- Наконец-то! - опередив Серебринку, Карси вприпрыжку вбежала по ступеням крыльца.
Затем, подождав, пока мы с Сильв поднимемся, дернула за ручку массивных дверей, представляя, каким триумфальным может быть её возвращение. Мы вошли в холл, в котором, словно исполины, стояли гордо и спокойно статуи древнедвеческих богов, которые словно охраняли лестницу с фигурчатыми перилами, ведущую на верхние этажи. Солнце проникало сквозь окна и ползло по бордовому ковру.
- Такое ощущение, что я вернулась с учебы, после длительных пар. Даже чувства те же, - Прокомментировала Карсилина, осматриваясь, и не обнаружив ничего нового. Все так же, как было до её смерти.
Серебринка, хлопнув дверью, привлекла к себе внимание. При этом её лицо не выражало абсолютно ничего.
- Ну, надеюсь, до комнаты Карсилина сможет дойти без моей помощи, не забыла, где...
- Я всё помню, - отмахнулась Карси, заинтересованно проведя рукой по висевшему на синей стене натюрморту. Раньше она не замечала в себе желания потрогать эти картины, висящие в коридоре, ведущем в столовую, кухню и тронный зал. Даже не замечала, насколько качественно нарисованы тамошние фрукты, насколько реалистично выглядят.
- Вот и отлично! - Серебринка натянула на своё лицо подобие улыбки, но было понятно, что на работе она зашивается со всей этой бумажной волокитой, которую сама же себе на плечи и взвалила. - Мне надо идти.
И глава отдела безопасности ДС удалилась, оставив нас вдвоем. Казалось, что дворец вымер. Обычно, по коридорам ходило много служанок, вечно что-то подметающих, а в холле должен был дежурить дворецкий, который на самом деле служащий ДС под прикрытием. Да и несколько охранников, кланяющихся каждый раз, когда тебя видят, тоже куда-то делись.
- Наверное, Альфред с Мартиной еще в школе, - заметил я, хотя, думал не об этом. Мне хотелось подойти к Карси, крепко-крепко прижать к себе, поцеловать, провести рукой по её мягким, рыжим волосам.
Но я стоял себе в стороне, чувствуя откуда-то наползшее смущение, и ждал, пока Карси закончит любоваться натюрмортом. Может, я просто сентиментальный дурак, и Карсилине Фротгерт сейчас ни к чему такие нежности? Её вон искусство больше заботит.
- Интересно, кто художник, - бормотала принцесса, разглядывая нарисованный сочный лимон, соседствующий с ярким арбузом и крошечным персиком.
- Не представляю, - ответил я, почесывая локоть. Сентиментальное желание никуда не пропало. Если я сейчас не выплесну свой прилив нежности, то точно расчешу себе руку. Мне неловко, а когда себя так чувствую, начинаю чесаться.
Карси обернулась и с любопытством на меня взглянула:
- Семён? - может, она каким-то образом умудрялась чувствовать мое внутреннее состояние.
- А?
- Все в порядке?
- Лучше не бывает! - я сверкнул улыбкой и принялся начесывать щёку.
Она медленными шагами сократила между нами расстояние, взяв меня за руку, и прекращая почесывание щеки, на которой остались красноватые следы от ногтей:
- А ты никогда не думал весить в коридоре свои картины? - поинтересовалась Карси, не выпуская моей руки.
- Эту мазню? Я хотел их сжечь. Да и вообще забыл, что умел рисовать когда-то, - хмыкнул я, начав чесать свободной рукой затылок. После того, что с Карсилиной тогда случилось, у меня пропало желание корчить из себя художника. Конечно, изредка я что-то калякал, в основном, её портреты, но без боли в сердце смотреть на них не мог. Это походило на своеобразное самоистязание.
- У тебя талант, его нельзя зарывать, - покачала головой Карси, отлавливая мою вторую руку. - Только не говори, что ты больше ничего не рисуешь...
- Талант нужно подпитывать, а для того, чтобы что-то создавать, необходимо желание. У меня его не было.
Карси соединила мои ладони в своих, и, глядя своими большими зелёными глазами, не моргая и не теряя зрительный контакт, предложила, совершенно искренне и по-доброму:
- Хочешь, я буду тебя вдохновлять? Только не бросай рисовать, ладно?
- Я не против! - я не мог отвести взгляд, да и не хотел. Неужели она не догадалась еще, что всегда меня вдохновляла. Карси Фротгерт - моя муза.... Нет, ангел! Мой рыжий зеленоглазый ангел!
- Тебе точно нужно организовать выставку! - решила Карси, на полном серьезе. Похоже, она даже загорелась этой идеей. - Давай, проведем ревизию в твоих рисунках, выберем самые удачные и сделаем экспозицию?
- Ты шутишь? - я несколько раз моргнул, недоумевая, почему ей вдруг пришло это в голову. - Кому нужны эти рисульки?
- Наверняка, найдется много ценителей искусства, - она мне подмигнула. - Ты себя недооцениваешь. Ведь, твои картины можно продавать, или, каждая из них тебе дорога, как память?
- Нет, просто, я никогда об этом не задумывался. Ну, рисовал время от времени, но чтобы серьезно...
- Давай, выберем удачные? - Принцесса даже чуть не подпрыгнула на месте от переполняющей её энергетики.
Я смутился, чувствуя, как зачесалось ухо. Большинства этих рисунков уже нет. Я их сжег, и те, что остались, тоже хотел уничтожить. Хотя, остались в основном всякие зарисовки на тетрадных листках.
- Не надо, Карси, я еще не готов явить миру свой талант, - мне не хотелось говорить ей об этом. Наверное, узнав, как я поступил с собственным творчеством, Карси очень огорчится.
Но ведь, когда я сжигал рисунки, мое душевное состояние находилось далеко от нормального. Я выплеснул на эти работы всю свою тогдашнюю злость, отчаяние, уничтожил их, и после этого несколько дней просидел взаперти, спрятавшись от всех в своей комнате и погружаясь в глубокую хандру. Помню, тогда был первый Новый Год без Карси. Я сидел на полу своей комнаты, положив перед собой большую урну, в которой догорали рисунки, копоть от "костерка" оседала на потолке, а в открытое окно задувал холодный ветер, вместе со снегом, снежинки таяли, оставляя на подоконнике лужицы. С улицы слышались звуки взрывающихся фейерверков, даже виднелись из окна разноцветные огоньки, загорающиеся где-то на набережной реки Листры. Счастливые людишки загадывали желания, размахивая бенгальскими огнями. А я мечтал лишь об одном - поскорее издохнуть! Две тысячи пятый год уходил, забирая с собой, в прошлое, Карсилину Фротгерт, погибшую двадцать пятого ноября. Сухие цифры, статистика. И так мокро на щеках. Я снял пробку с поставленной на кровать бутылки с чем-то крепким, которую стащил с кухни, и сделал жгучий глоток. Даже тост было произнести не за что...
- Почему ты так думаешь? - насупилась Карси, и её голос вернул меня к реальности. - Эй, ты чего погрустнел?
- Я... - нужно было срочно убрать эту мрачную мину куда подальше, что я и сделал. - Я думал, ты обидишься, если узнаешь, что рисунков не осталось.
- Вот, глупость! Огорчаться из-за того, что я могу обидеться на такой пустяк! - воскликнула принцесса, хмыкнув. - Какой ты забавный.
- Я такой дурак, - я почувствовал, как розовеют щеки, и издал нервный смешок.
- Не без этого, - кивнула Карси, помещая мои ладони себе на талию.
Она потянулась ко мне, я к ней, и мы, наконец, поцеловались.
- Похоже, я разучился считать себя счастливым, - сказал я, обнимая её. - Я постоянно жду какой-то подвох. Не знаю, может сейчас Конец Света начнется, или на дворец упадёт метеорит...
- Всё хорошо, привыкай! - улыбнулась Карсилина, и провела ладонью по моей щеке.
- Это будет несложно!
***
"Дорогой Дмитрий. Я пишу это, потому что не знаю, что могу сказать тебе устно. Как представлю, как говорю все это в лицо - все слова сразу пропадают из моей головы, и в ней совершенно пусто становится. Мой папа получил работу в Соземе-Марейд, и через неделю мы переезжаем туда жить. Горько, думать о том, что мы с тобой, больше не будем вместе, что больше никогда не будет тех моментов.... Я не хочу уезжать, не хочу оставлять тебя, бросать, вот так вот подло. Они решили все за меня! Я умоляла, просила, чтобы они не забирали меня собой в Созему, но нет, родители оказались непреклонны. Это разрушило все. Ты и я. Тебе хоть было хорошо со мной? Жалеешь ли ты о том, что я уезжаю? А вдруг - это любовь, и ты готов поехать туда за мной".
Димка фыркнул, прерывая чтение ЛЭПСЫ, полученной сегодня утром в форточку. Нет, он явно был не готов ехать за этой девушкой не то, что на край света - в конец города! С чего она решила, что между ними настолько яркие чувства? Да, она ему нравилась, было в этой шатенке что-то очень милое, привлекательное, а аккуратная родинка над губой иногда сводила с ума. Но это просто низменное влечение, подкрепленное желанием увидеть девушку без одежды, Димка не испытывал никакого сожаления по поводу того, что эта она переезжает. Наверное, он даже не будет скучать.
Морквинов зевнул, вытянув ноги на подлокотник кресла, потянулся, и продолжил "увлекательное" чтение письма своей уже бывшей пассии. Лицо его выражало скуку смертную.
"...Возможно, тебе обидно, что так получилось, что это столь неожиданно для нас обоих, - писала пассия. - Тебя, наверное, обуревают эмоции. (Димка скептически посмотрел на окно, затем вернул взгляд к ЛЭПСЕ) Но, ты не расстраивайся. Я тут подумала, и поняла, что у нас есть шанс сохранить отношения. Ты ведь будешь приезжать ко мне, а я к - тебе, будешь звонить, писать? Я верю, что бывают отношения и на расстоянии. Сомневаюсь, конечно, что ты готов всё бросить и спонтанно переехать в Созему, только ради того, чтобы видеть меня каждый день. Но это меня не расстраивает. Те цветы, которые ты подарил мне неделю назад, до сих пор еще не завяли, а это знак. Надеюсь, ты примешь правильное решение. Твоя Э.Б. Мирабелова".
Закончив читать, Димка скомкал письмо и прицелился в урну, стоящую возле дверей. Какое этой девушке нужно решение? Морквинов не собирался ничего решать, пусть катится в свою Созему-Марейд, а в Чалиндоксе и без неё красивые девушки водятся, и в большом количестве. Попав мимо урны, Димка понял, что чувствует облегчение - ведь он никогда больше не увидит эту овечью улыбку Мирабеловой, никогда не будет пытаться понять шуточки её мамы за ужином, не будет краснеть, когда её бабушка начнет спрашивать насчет свадьбы. Димка - существо непостоянное, его пугают такие слова как "свадьба" и выражение "любовь до гроба". До гроба можно заработать себе геморрой, и только.
Мирабелова не являлась той единственной, что могла бы пробудить в Морквиновом хоть какое-то подобие привязанности. Такие чувства он испытывал лишь однажды, к Карсилине Фротгерт (на тот момент Радужниковой). Но тогда он считал её своей кузиной, и подобные чувства бы не привели ни к чему хорошему, тем более что Карси его рассматривала только в качестве друга, кузена, который вечно попадает в какие-то нелепые ситуации. Димка был жутко неуверенным в себе, комплексовал из-за низкого роста и своей дикой неуклюжести, а собственная внешность приводила паренька в уныние. Однажды он решил положить этому конец, изменить свое отношение к себе, к людям, к Карсилине. Он стал встречаться со многими девушками, не ограничиваясь на одной, чтобы повысить свою самооценку, которая рухнула ниже плинтуса, когда Карси не поняла, что он пытался признаться ей в любви, и лишь посмеялась, думая, что Морквинов шутит. Но это было давно, еще в школе, в классе в седьмом. Сейчас Димка таких промашек не допускает. Больше он ни к кому не будет чувствовать нечто подобное, ибо это заставляет самооценку понижаться, а получать удовольствие от жизни, можно и без любви, например, просто флиртуя с несколькими красотками. Некоторые девушки думают, что раз Димка обратил на них внимание, то это очень хороший знак, ибо они настолько закомплексованные, что думают, что никто никогда их не полюбит, поэтому верят Морквинову и не боятся обжечься, считая его тем самым, которому они нужны больше всего на свете.
Димка, нехотя, поднялся с кресла, неспешно подходя к письменному столу, вспоминая первую встречу с Мирабеловой, под дождем. Нелепо было - она обрызгала его своим зонтиком, когда он стоял под крышей киоска. Затем, извинялась, краснея, как маленькая девятилетка на контрольной, не знающая правильных ответов.
Порывшись в столе, Морквинов нашел клочок бумаги, думая ради приличия и тактичности отправить девушке ответ на странную ЛЭПСУ. Взял простой карандаш, и, не садясь на стул, криво накалякал на листке: "Я все прекрасно понимаю, Элла. Езжай с миром, и удачи во всех начинаниях. А так же будь здорова и хворай". Это было похоже на бессмысленную отписку, как плевок в лицо Мирабеловой. Казалось, Димка особо даже не задумывался о том, что писал ей, что это может обидеть девушку, которая верила в светлые чувства. Но, как доказывает практика, полезно быть реалистами, мечтатели часто получает болезненные тычки от жизни в спину.
Поразмышляв, Морквинов решил, что будет лучше вовсе не отвечать Мирабеловой, пусть теряется в догадках, изводится. Димка не тот, на кого стоит тратить нервы. Он выпрямился и сжал клочок бумаги в кулаке, собираясь развернуться и, вообразив себя баскетболистом, таки попасть в урну.
Только он замахнулся для броска, в комнату кто-то постучал, а уже через мгновение дверь открылась, и на пороге стоял я. Я был чистый, в выглаженной синей рубашке и джинсах, опрятный, даже причесанный, хоть аккуратный пробор на моёй светло-русой голове и смотрелся очень непривычно.
- Вы уже вернулись! Наконец-то! - воскликнул Димка, кинув скомканный кусок бумаги себе под ноги. Все равно потом служанка придет - уберет.
- Как видишь, - я одарил его искренней, счастливой улыбкой, и оперся спиной на дверь, деловито скрестив руки.
Димка непонимающе сверлил меня взглядом. Он думал, почему я вдруг перестал носить черное, почему мое лицо светится таким радушием и жизнерадостностью. Наверное, он не мог поверить в такую метаморфозу.
- Я жалею, что не отправился с вами на поиски, - сказал он, отходя от стола, - Вижу, ты там развеялся, перестал депрессовать. Я так понимаю, тело Карси нашли? Хотя, если бы это было так, то ты не был бы таким довольным.
Димка потер лоб кулаком. Интересно, он догадается?
- Тогда, вы её не нашли.... Но ты бы тоже не был таким довольным! - Морквинов встряхнул волосами так, что клетчатая кепка, покоившаяся на его голове, чуть не упала.
- И к какому же выводу ты пришел? - поинтересовался я, не меняя положения.
- Ну... - протянул Димка, пристально в меня вглядываясь. - Тут может быть только одно объяснение.
Я вопросительно уставился на него, тот почесал свой подбородок, и выдал:
- Ты наконец-то забыл Карси и влюбился в кого-то! А ты её с собой из того мира взял, или там оставил, и будешь к ней путешествовать? - тут же поспешил Морквинов развить придуманную догадку.
- Стой, стой, не так быстро! - поспешил остановить его я. - Еще варианты?
- Да что ты меня допытываешь! - Димка зажмурился, затем, открыл глаза, бросил на меня подозрительный взгляд и обиженно проговорил: - У тебя такой вид глупо-счастливый, словно Карси жива, но это ведь не...
Он осёкся, увидев, что я подмигнул, и поднял большой палец вверх. С таким интеллектом Морквинов далеко пойдет. Затем, глаза Димки расширились, губы скривились в плоской улыбке:
- Не, ну не может такого быть!
Я промолчал, наблюдая за тем, как меняется его выражение лица. От ошарашено-непонимающего, до восторженно-удивленного.
- Да, ладно? Ты серьезно?
Он даже настороженно подбежал вплотную и взялся за мои плечи, словно я был умственно-отсталым маленьким мальчиком, не умеющим говорить элементарные слова, вглядывался мне в глаза, надеясь увидеть в моем лице хоть каплю сумасшествия. Но, я не был похож на душевнобольного или шизофреника.
Я кивнул, и отвел взгляд, смотря сквозь него, а Морквинов с жаром встряхнул меня, видимо, все-таки поверил:
- Где она сейчас?
На его, скрытом козырьком кепки лбу, выскочили мелкие капельки пота. Димка знал, что поверить мне - граничит с безумием, но хотел верить, ибо я выглядел таким счастливым, а знать, что я сам себе придумал иллюзию, в которой поселился, чтобы забыться, моему другу казалось слишком больно. Лучше пусть будет правдой то, что Карсилина жива. Чудеса нужны, ведь он давно не видел меня таким радостным.
- В столовой, я тебя позвать пришел, заодно, сообщить, что миссия выполнена успешно на все двести процентов, - проговорил я, улыбаясь от всей души. Затем, заставил его отцепиться от меня.
***
Оказавшись на пороге столовой и увидев Карси, Альфред застыл на месте, уставившись на неё и думая, что, наверное, ему мерещится.
- Сестрёнка!
Вот он уже хотел кинуться, заключить старшую сестру в своих объятиях, но Мартина, хватая ртом воздух, как рыба, оказавшаяся на суше, прошептав "Карси", побелела, словно полотно, смотря на сестру, как на призрак, и упала в обморок, прямо рядом со столом, чудом не ударившись головой.
Когда мы с Альфредом и Димкой усадили Мартину на стул и привели в чувства, она, не понимая, смотрела на свою сестру и, казалось, сейчас расплачется. Карси же, стояла возле окна, совершенно смущенная, и чувствовала себя неловко, теребя рукой край занавески.
- Почему, - всхлипнула Мартина, дрожа, как лист на ветру, - почему я вижу тебя?
- Меня вернули к жизни, - ответила Карсилина, словно извинялась. Она размышляла, стоило ли ей подходить к сестре, с одной стороны которой стоял я, с другой - Альфред, и - Димка чуть поодаль.
Альфред не снимал своей ладони с плеча сестры, не сводя с Карсилины удивленный и радостный взгляд янтарных глаз. Он хотел дотронуться до своей старшей сестры и убедиться, что она настоящая, что воображение не разыгрывает всех, присутствующих здесь, но боялся отойти от Мартины.
Мартина не ответила, вместо этого, она спрятала лицо в ладонях и расплакалась. Плечи её содрогались, слёзы капали на подол платья. Альфред присел возле неё на корточки и пытался успокоить, поглаживая по голове и шепча, что все хорошо. Димка переминался с ноги на ногу, не зная, чем может утешить Мартину.
Да, близнецам было тяжело переживать смерть своей сестры. Мартина замкнулась в себе, редко с кем разговаривала, а после того, как Гадритта пыталась её убить, часто просыпалась по ночам, ловя приступы неконтролируемого страха, и плача в подушку. Она боялась смерти, ведь эта дама может прийти в любой момент, и ей не важно, молод ты или стар. Альфред никому не показывал того, что переживает из-за гибели старшей сестры, но даже он, оказавшись один на один со своими мыслями, давал волю эмоциям, злостно ударяя кулаком в стену комнаты.
Мартина уже плакала навзрыд, раздражаясь тому, что не может успокоиться, потирая кулачками красные от слёз глаза, размазывая по лицу тушь:
- Почему я плачу, я н... не должна...
Карси все-таки обошла стол, встала рядом с Альфредом и, склонившись над Мартиной, взяла её замёрзшую мокрую от слёз руку в свою. Она не знала, что можно было сказать сестре, и это Карсилине не нравилось. Плохо, что Мартина плачет из-за неё. Хотя, на что Карси рассчитывала, объявившись из мёртвых? Тут уж и понять сложно, как на это отреагируют.
Прикосновение старшей сестры подействовало на Мартину, как успокоительное, она посмотрела на Карси, всхлипнула и прошептала:
- Хорошо, что ты вернулась, - шмыгнула и вытерла нос ладонью. - Мы скучали.
- Конечно, скучали! Видишь, как мы тебе рады! - воскликнул Альфред, резко вскакивая на ноги, и, наконец, решившись обнять Карсилину. Тёплая, живая! А, главное, дышит до сестрёнки можно дотронуться. А сердце так и колотится взволнованно: тук-тук, тук-тук, тук-тук.
- Я тоже скучала, - улыбнулась Карси, чувствуя неловкость уже в целом, от ситуации.
Затем, он отпустил её и пожал мне руку, сказав:
- Не знаю, Семён, что ты там сделал, чтобы вернуть её с того света, но, ты крут! - голос его был полон уважения и одобрения.
- Ничего особенного, просто, обстоятельства оказались на нашей стороне, - ответил я с глупой улыбкой.
И вот я уже попал в его дружеские объятия, Альфред сказал:
- Ты правильно делал, что не смирялся! - и похлопал меня по спине. - Ты настолько крут, что даже можешь спорить со смертью!
Затем он похлопал мне, словно был ведущим какой-то церемонии.
- Ты меня переоцениваешь, - сказал я, заливаясь краской, чувствуя на себе взгляды Карси, Димки и Мартины. Карсилина при этом еле сдержала смешок.
- Я знаю только одного идиота, кто может идти напролом, не смотря ни на что, - сказал Димка, поправив свою кепку, ну вот, и он туда же! - Может, ты и расшибаешься, но добиваешься поставленных невыполнимых целей. Спасибо, что вернул Карси.
- Ребята, - мне становилось смешно. Почему они вдруг возомнили меня героем, я же не воскрешал Карси, и благодарить следует кого-то другого. - Это не моя заслуга...
- Не прибедняйся, дружище! - воскликнул Альфред. - То, что Карси с нами, это действительно чудо, а ты в том, чтобы оно состоялось, принял непосредственное участие.
Я посмотрел на Карсилину умоляющим взглядом, пусть скажет, что я не герой, но она, улыбнувшись, сказала:
- Семён спас меня. А вы просто его сейчас смущаете.
- Неправда, - я даже насупился. Это кто смущается? Я? Да ни за что! При этом мои щеки были довольно-таки пунцовыми.
- Это надо отпраздновать! - вставил Альфред, расплываясь в широкой улыбке.
***
Утро следующего дня выдалось на удивление солнечным. А трель от будильника, игравшего громкую и бойкую мелодию, сообщавшая о том, что надо отправляться на первую пару, заставила открыть глаза. Правда, открыв их, я тут же зажмурился - лучик солнца пробрался через занавеску мне в лицо.
Неохотно потянул руку к тумбочке, схватил мобильник и отключил будильник, затем зевнул, забираясь обратно под одеяло. Вставать совершенно не хотелось. Вот ты лежишь в безмятежности и комфорте кровати, а жизнь принуждает тебя к активным действиям. Почему миг просто не может остановиться, дать тебе полежать, сколько хочется, а затем пойти снова? Лень? Нет, наверное, я просто не выспался. Утро вообще похоже на маленькую смерть, когда ты спишь всего пару часов (как я сегодня). Подкрадывается неожиданно, но каждый день в одно и то же время. Особенно, это заметно, если ты поздно засыпаешь.
Я повернулся на другой бок, рядом со мной, под тем же одеялом, спала Карси, мило сложив свою руку под голову и разбросав волосы по подушке. Мы вчера заснули вместе. Хотя, по старой привычке, должны были обитать каждый в своей комнате. Вечером я даже смог сделать несколько шагов до своей комнаты, но вдруг понял, что просто не усну теперь в одиночестве, забью себе голову какой-нибудь ерундой, сожмусь в комочек под одеялом и буду думать, а не случилось ли с Карси чего плохого. Когда я находился в своей комнате, то чувствовал невольно подступавшее одиночество, что-то душило меня изнутри, не давало дышать спокойно, заставляло нервничать, пробуждая давящие воспоминания о своей беспомощности. О том периоде жизни, когда принцесса была мертва. Амебный период, ужасный, серый, глупый! Лягу в кровать, заберусь в одеяло, как в кокон, и буду бояться, напрягаться.... И что может произойти дома с Карси, в хорошо охраняемом дворце? Но ведь, мое беспокойство это не отменяет! Да и, если не брать в расчет эту причину, мне просто хотелось быть вместе с Карсилиной, никуда от нее не отходить. А то, как я отдаляюсь по коридору в направлении своей лестницы, ведущей на другой этаж, причиняло, чуть ли не физическую муку. Ерунда какая-то: всего две минуты не вижу Карси, а уже ощущаю, как скучаю. Я точно сумасшедший! Стукнул себя по лбу - не помогло.
Сначала я даже пытался сопротивляться себе, твердил "Будь твердым, увидишь ее завтра утром, а мир не рухнет этой ночью". Ноги неохотно делали шаги к лестнице, я сжал кулаки. Не будь тряпкой! Это смешно. Что я скажу Карси? "Прости, но без тебя я боюсь засыпать?". Она же смеяться будет. Держись, не сдавайся!
Но, не дойдя и до первой ступени, я плюнул на все, создаваемые принципы, развернулся и быстрым шагом направился к двери комнаты Карси. И вот, я уже у её дверей. Топчусь, засунув руки в карманы джинсов, придумываю, что сказать, чувствуя себя таким дураком, которых свет белый еще не видывал. Поднёс кулак, чтобы постучать, но остановился. Глупо, глупо, глупо! Я отвернулся, пытаясь заставить себя отойти. Но, все же, пройдя три неспешных шага, обернулся. Обычная деревянная дверь, ведущая в комнату необычной девушки. Я выпрямился, добавляя себе уверенности, и, решительно прошагал эти три шага до её двери, затем, не мешкая, постучал. Будь, что будет. Скажу ей первое, что придет в голову. Сердце забилось быстрее, обеспокоеннее.
Стой, не смей отходить, почему это вообще тебе в голову пришло....
- О, а ты еще не спишь? - спросила Карси, открывая дверь. Она стояла на пороге своей комнаты в пушистых желтых тапочках, в своей нелепой фиолетовой, с мультяшными белыми мишками, ночнушке до колен. Её вьющиеся рыжие волосы закрывали плечи. Зрелище невольно заставило умилиться.
И вообще, кто сказал, что за пять минут можно уснуть? Просто взять, ткнуться головой в подушку, не раздеваясь, и вырубиться, даже одеялом себя не укрыв? А если добавить то давящее ощущение безысходности, которое нагнетала моя комната...
- Просто, решил удостовериться, что с тобой все хорошо, - ответил я, почесывая локоть.
- Да вот, не жалуюсь.
- Можно, я войду?
- Конечно, - улыбнулась Карсилина и пропустила меня в комнату. Наверное, она заметила, что я волнуюсь.
- Карси, а ты не против сегодня исполнить роль плюшевого мишки? - спросил я, не прекращая чесать локоть.
- В смысле? - не совсем поняла она, присаживаясь на край кровати.
- Обычно плюшевых мишек прижимают к себе, обнимают, кладут под бок и засыпают с ними. А еще они отгоняют плохие мысли...
Карси постаралась не прыснуть и сказала, глядя на меня с улыбкой:
- А, это ты так просишь остаться? - она кокетливо смахнула с плеча прядь волос.
- Да, но я ни на что не намекаю...
- Совсем?
- Ну, не совсем, но почти... - пробормотал я какую-то нелепицу, чувствуя, как пылают мои щеки.
Я стоял столбом, не зная, двинуться ли к ней или просто убежать. Какой дурак, на что я вообще надеюсь! Она же...
- Садись, я вроде не кусаюсь, - Карси игриво повела рукой и похлопала по одеялу рядом с собой.
Я послушно присел и сложил руки на колени.
- Интересно, а у тебя какая самая заветная мечта? - Карси одарила меня заинтересованным взглядом и откинулась на кровать, болтая ногами в желтых тапочках, которые рисковали упасть на пол.
- Была, исполнилась или есть?
- Не будь занудой, - она потянула меня за рубашку, заставляя упасть рядом.
- Сейчас даже не знаю, есть ли... - уклончиво пробормотал я, смотря в потолок. Не стоит говорить о том, что я мечтаю, чтобы она всю жизнь была рядом, вместе состариться, а еще, чтобы у нас когда-нибудь были дети... Банальщина, которая, если подумать, вгоняет меня в краску.
- Ну, не может же быть, чтобы совсем не было, - удивилась Карсилина, повернувшись на бок, и подперев рукой голову, - такой сильной, которая не дает покоя, пока не исполнится?
- Настолько сильно я хотел лишь увидеть тебя живой, - ответил я, посмотрев на неё с долей грусти. - Правда, иногда, кажется, будто все это сейчас снится, и мне становится страшно, когда осознаю, что если проснусь, то ты исчезнешь...
- Брось, - Карси пододвинулась ближе и взяла меня за руку. - Не надо бояться. Всё, что сейчас происходит реально. Я здесь!
И, без дальнейших предупреждений, она набросилась на меня и стала щекотать, приговаривая "Ну, что мне с тобой делать!". Я смеялся, сопротивляясь щекотке, а Карси с довольным видом и не думала отступать, даже щипаться начала. Наверное, думала, что так моя грусть быстрее выветрится. Решившись и схватив её за руку, я повалил девушку на спину, оказавшись сверху и прижав две её руки к кровати. Её лицо было напротив моего. Я смотрел Карси в глаза, и не мог сдержать улыбки. Она пыталась отдышаться, а волосы лезли ей в рот.
- Победил прекрасную принцессу и радуешься? - иронично спросила Карси, даже не пытаясь вырываться.
- Эта победа далась мне нелегко, - прошептал я и поцеловал её.
- Но зло еще способно сопротивляться! - воскликнула Карсилина, резко вырвав свои руки и вцепившись мне в рубашку.
- Да какое ты зло? Так, добро с рожками...
- С рожками, говоришь?
Не переставая как-то странно улыбаться, Карси принялась, неторопливо, расстегивать пуговицы моей синей рубашки. Я знал, чего она добивается, и это немного смущало. Нет, убежать мне не хотелось. Может быть, мы с ней хотим одного и того же? Только вот, становилось очень жарко и неловко. Удивительно, как же часто последнее время я краснею.
- Карси, ты уверена, что...
Но она прерывает слова поцелуем, снимает с меня рубашку, и та летит на пол. Я даже не пытаюсь остановить принцессу. Надо все-таки избавить её от ночнушки, эта вещь явно мешает! Карси поддается, ночнушка летит составить компанию рубашке, а я обхватываю девушку, и мы катимся по кровати, пока не упираемся в стенку. Хотя, если честно, то я ударился головой, о тумбочку, спокойно стоявшую рядом.
- Как ты? - спрашивает Карси, хотя, ей смешно. Мне тоже.
Я отвечаю, что жив, и целую её. Наши руки сплетаются, тела прижимаются друг к другу. Слышу, как бьется её сердце, чувствую её дыхание, а по телу пробегают мурашки. Бездна, это так приятно!..
Карсилина. Фротгерт. Живая. Рядом. Вместе. Счастье. Фейерверк чувств. Миг. Вечность. Это не сон. Все плохое позади. Волнений нет. Я не нервничаю. Мне хорошо.... Клубок из мыслей. Почему нельзя остановить мгновение? Вот так просто прижимать её к себе... Ночь не должна кончаться. Я не хочу отпускать.... Стой, время. Не надо идти вперед. Почему, куда ты так спешишь? Можно, я заставлю тебя замереть? Ну, пожалуйста!.. Карси. Фротгерт. Живая. Рядом. Вместе. Счастье.... Да, да, именно. Настоящее счастье!
Но всё же, рано или поздно, наступает утро. К которому сейчас надо вернуться.
Странно, что мой будильник Карси не разбудил. Слушая её дыхание, я, с улыбкой, провел ладонью по щеке девушки. Её кожа была очень нежной. Уголки губ принцессы дрогнули, казалось, что Карси сейчас проснется.
- Спи, Рыжик, спи, это не тебя призывают к труду и обороне, - прошептал я, не желая будить её.
Зевая, я оделся. Думая о том, что следует вернуться к себе в комнату за университетской формой, которую я давно уже не надевал. Интересно, еще в неё влезаю? Да, вряд ли что-то изменилось. Наверное, истощился только, и придется туже затянуть ремень. Но, разве это так важно? Разве это - проблема вселенского масштаба?
Дошагав до двери и бросив взгляд на спящую Карсилину, я вышел в коридор и отправился в свою комнату. Умылся, нацепил форму. Побросал в синюю сумку с гербом королевства Листонского тетради, учебник и ручку. Посмотрел на пятно копоти у себя на потолке, думая, как его убрать. Но, не заниматься же этим прямо сейчас!
Невероятно, какое у меня отличное настроение сегодня! Да я горы бы свернул с таким настроем!
Я несся по коридору вприпрыжку, размахивая сумкой, даже съехал по перилам вниз, пока никто не видит. Улыбнулся в коридоре первого этажа дворецкому, протиравшему вазу, тот удивленно вскинул бровь, но ничего не сказал. Подмигнул паре служанок, которые тут же зарделись. Пожелал им приятной работы, и радостно дернул на себя дверь столовой.
Да! Новый день! Я готов бросить тебе вызов!
Когда я вошел в столовую, Альфред и Димка, что-то оживленно обсуждавшие за столом, поедая овсянку, тут же притихли, повернув головы, посмотреть, кто пришел. Мартина сверля их неодобрительным взглядом, пила молоко из прозрачного высокого стакана, на котором был нарисован красный морской конёк.
- Сегодня замечательный день, - улыбнулся я, занимая место напротив них, спиной к окнам, которые прикрывали тяжёлые синие занавески с ромбовидным орнаментом. Сквозь окна пробивался солнечный свет, который ложился на стол.
Альфред с Димкой странно переглянулись, а Димка, с кривой улыбкой, воскликнул через весь стол:
- Я рад! - он даже чуть не привстал, но остался сидеть. Шило, что ли, мешало?
Альфред, ёрзая на стуле, желая что-то сказать, подавлял свой порыв, наливая в кашу абрикосовый джем, не беспокоясь о том, что она и так уже приторно-сладкая. Мартина фыркнула и громко поставила на стол пустой стакан.
- Мне кажется, что вы... - я посмотрел сначала на одного, потом на другого, но закончить не успел.
- Ну, как? - спросил меня Димка с воодушевлением, непонятно о чём.
- Что? - я ответил ему вопросительным взглядом.
Альфред, облизывая липкий, в абрикосовом джеме, указательный палец, поспешил пояснить:
- Ну, вы с Карси сегодня ночью были вместе? Или я не прав?
Услышав об этом, я вздрогнул, чувствуя себя неловко. Кажется, становилось немного жарко.
- Вот! - подхватил Димка, вскакивая со стула, словно его кто-то ужалил, и, обходя стол, направляясь ко мне, пробормотал: - Мне сейчас с девчонками не везет, настоящее безрыбье, однако, кому-то фортуна улыбается!
Подойдя, он хлопнул меня по плечу, продолжая скалиться, как самый настоящий идиот.
- Я даже немного завидую, - признался Морквинов. - У вас ведь было что-то? Ну, скажи!
И взгляд такой умоляющий, как у кота, просящего сметаны. А я сидел, сцепив пальцы рук, глядя в пустую чашку, весь красный, как рак. Подобные темы меня смущают, они дурацкие, их не надо обсуждать! Есть же более приятные и уместные темы для разговора. Почему до Димки это не доходит! Помню, как-то он рассказывал мне о своей первой "ночи" с одноклассницей (было это в выпускном классе), перечисляя все подробности. Я тогда залился краской, насупился, и старался его не слушать, заткнув уши наушниками, врубив плеер чуть ли не на полную - лишь бы отстал с этой своей темой. Даже когда он начинал говорить свои предположения о только что увиденной девушке, какой она может оказаться в постели, какая у нее соблазнительная фигура, форма грудей и упругая попа, за которую Димке хотелось ущипнуть, я желал провалиться сквозь землю и оказаться подальше. Меня, правда, не интересует какого цвета их нижнее бельё!
- Ведь, было? - не отставал друг.
Мартина в этот момент, прикрыла лоб ладонью, она не пыталась скрыть, насколько бесит её данная ситуация.
- Может, вы заткнётесь? - сердито буркнула она.
За попытку их образумить я ей был благодарен, только это не действовало, ибо Димка так и стоял над душой, а Альфред не сводил заинтересованного взгляда.
- Ну, скажи, - он даже чуть ли не взмолился. Неужели ему это так важно? Глупость!
Конечно, у меня были варианты, встать и уйти, либо молчать и слушать Димкины предположения, краснея еще больше, либо вступить с ними в спор, или вообще накричать, чтоб не пихали свои носы, куда не следует. Но я, глубоко вздохнув и призывая себя сохранять спокойствие, с улыбкой сказал:
- Ты можешь придумывать все, что угодно.
И поднялся, Димке пришлось отойти, чтобы пропустить меня. Нет, этому курьезу не испортить мое сегодняшнее настроение.
- И что это значит? - спросил Альфред, который был в полнейшем недоумении. Димка выглядел обиженным. Он же со мной делится своими похождениями, почему я не считаю нужным что-либо говорить ему?
Я, молча, обошел стол, взялся за ручку двери, и тут же обернулся, добавив, поспешное:
- И ещё. Мы с Карси теперь будем жить в одной комнате. Мы договорились.
И вышел из столовой, оказываясь в коридоре первого этажа, стремглав направившись к выходу из дворца. Пройдусь до корпуса пешком, развеюсь, перестану злиться на Димку с Альфредом. Или не перестану.
Димка тем временем опустился на стул и буркнул: "Договорились они!". Альфред не выдержал и засмеялся. Мартина еще больше насупилась.
Я из-за этих любителей подробностей даже не позавтракал. Ну и ладно.
***
Я уже почти подходил к университету. Оказываясь на площади, я попытался заставить себя не думать о сегодняшнем разговоре в столовой. Разве это должно беспокоить?
Неизменная клумба с цветками, высаженными в форме листонского флага, казалось, цвела вечно, даже зимой. Вокруг нее стояли скамейки. А студенты ЧАЛИКУНа, кто-то из них явно не выспался, брели по своим корпусам. Вот, стайки первокурсников оживленно, сгруппировавшись в кучки, обсуждают предстоящую сессию, не уверенные в том, что выйдут на неё без долгов. Некоторые студенты, что постарше, курят на крыльце главного корпуса сигареты, из которых исходит едкий цветной дым. Кто-то приветствует своих друзей, пытается списать домашнее задание, сидя на скамейке, или же просто листает распечатки к какому-нибудь семинару. А ведь раньше я и не замечал, насколько оживленно тут бывает, ну, или просто отвык замечать...
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ