Волшебство на грани 2

Увидеть её, особенно такую, да еще и здесь, я не ожидал, так и замерев на месте с невысказанным восклицанием.

- Чего такое? Тебе мой макияж не нравится? - смутилась мама, доставая из передника зеркальце, и разглядывая своё лицо.

- Всё так, просто, ты... - но остальная часть предложения так и застыла на моём языке.

- Что? - она убрала зеркальце и растерянно оглядела своё платье.

- Ты же не можешь быть настоящей, и всё вокруг - тоже, - уверенно заявил я.

- Хорошая шутка, - мама натянуто улыбнулась, думая, что я дурачусь, - Кстати, что у тебя с волосами?

Мой вид ей явно не нравился, ей было привычней видеть меня с зачесанными назад волосами. Она достала из передника маленькую черную расческу с зубчиками и перешла в наступление, с целью вернуть мою прическу назад.

- Стой! - я вытянул вперед руку, не давая ей добраться до моей головы. - Ведь это всё не настоящее! Ты - видение, очередной монстр, который прикидывается тобой и хочет меня растерзать...

Она резко остановилась, опустила руки и посмотрела на меня весьма обиженно:

- Как ты можешь говорить так про свою мать! - крикнула она. - Неблагодарный сын! Кто тебя на свет родил? Кто всю жизнь тебя опекал, сдувал пылинки, исполнял каждую прихоть? Вот она - благодарность! Мы с отцом тебя человеком хотели сделать, а получился невоспитанный зверь!..

Нет, она даже не собиралась превращаться в монстра. Это была моя настоящая мама, дожившая до тридцати девяти. Похоже, они с моим отцом жили вместе. Мы были дружной семьей, той, о которой я раньше мечтал. Да, я ведь сожалел о том, что мама рано умерла, и что, если бы обстоятельства сложились по-другому, у нас могла бы быть иная жизнь. Но это было до того, как я познакомился с Карси и Димкой, тогда я уже стал принимать ту реальность, которая есть, не требуя взамен чего-то не осуществившегося.

Видеть мою мать перед собой живой - крайне странно. С одной стороны - я рад, но с другой - это все меня пугает. Получается, я попал в какую-то альтернативную реальность, но как это получилось? Неужели, сознание Карсилины меня забросило сюда, но зачем? Да и верится в такие её возможности с трудом. Тут должно быть другое объяснение.

- Ты вообще меня слушаешь? - возмутилась мама.

- Прости, - задумавшись, я забыл, что она стоит передо мной.

- Ты слишком зависим от собственных снов. Я всегда считала, что глупые сновидения вредят психике, - бурчала она, подходя к дверям, - Это ж надо, ему снится, что я монстр! А что дальше? Я стану многорукой сороконожкой или тигром с головой лемминга? Когда ты уже повзрослеешь?

- Я же извинился, - мне, правда, было немного стыдно, кто ж мог подумать, что она так быстро раздражается.

- Все равно, тебя снова надо показать психологу! Сначала у тебя появляются воображаемые друзья, потом тебя снятся кровожадные сны, а затем ты начнешь и на людей бросаться!

- У меня нет воображаемых друзей. - Я не был с этим согласен.

- Конечно, ты ведь думаешь, что Карсилина Фротгерт настоящая, и до сих пор жива и общается с тобой. Твоего отца забавляет эта причуда, но меня, милый сын, это настораживает! - Она уже взялась за дверную ручку и собиралась её повернуть.

- Как это, мертва? - я почувствовал, как по спине ползут мурашки.

- А так, что принцесса Карсилина Фротгерт, в возрасте пяти лет, была убита колдунами из ОбГаТра. Откуда она вообще взялась в твоём сознании?

Эта новость меня огорошила. Стараясь казаться спокойным, я глядел ей в лицо непонимающими глазами, не веря в происходящее. Что стало с реальностью? Куда подевалась привычная мне атмосфера? Может, это сон, навеянный проигравшим овражным чудовищем, которое обещало мне изменить настоящее, если я соглашусь выполнить условия. Да, ведь так и есть! Это месть за то, что я убил чудовище, оно не предупреждало, что его смерть может ввести меня в глубокий сон.

- А то ты не знал, что она мертва! - фыркнула моя мама. - Ладно, не пугай меня этим своим выражением лица, а то я смотрю и думаю, что с тобой что-то не так.

- Конечно... - только и смог ответить я. Это всё - бред! Этого нет! И быть не может.

- Лучше вниз спускайся, в столовую. Все же у тебя День Рождения. Мы стол накрыли. - Ласково произнесла мать, пытаясь дотронуться до моей щеки, но я, почему-то не давался. - Не каждый день исполняется девятнадцать.

Все же странно это, какой-то миг назад ей притворялось чудовище, а вот уже и я попал в ловушку, которую этот монстр намудрил, проникнув в мои мысли перед тем, как отдать концы. То есть, если с этой стороны судить, то она сейчас являлась не совсем моей мамой, а лишь плодом воображения чужого разума. Я не мог смотреть на эту ситуацию по-другому. И вообще, отбросил предположение о том, что это может быть альтернативной реальностью, или даже.... Нет, не может!

Ничего, я приду в себя, в овраге, в ручье, весь потрепанный, и даже не вспомню об этом помутнении. Но, разве не скучно стоять здесь, возле шкафа и глупо ждать, пока это произойдет? Так что, в любом случае придется спуститься вниз. Да и, если честно, мне было любопытно, как бы жили мои родители вместе. Хотелось увидеть свою семь: папу рядом с мамой, счастливых, пускай даже в моем сне.

Я вышел из комнаты в небольшой коридорчик, ведущий к узкой дубовой лестнице, ведущей вниз. Обои в коридорчике были светлого оттенка разбавленной водой капли крови. На стенах висели фотографии из жизни моего семейства, которые заботливо были расположены в позолоченных рамочках. Рядом с дверью моей комнаты висела пафосная фотография, на которой местный чиновник вручал мне грамоту за первое место на какой-то школьной олимпиаде. Вид у меня был весьма самодовольный, казалось даже, лучился презрением к фотографу, который запечатлел сей момент. Я снял эту фотографию, повернул картинкой к стене и повесил на подобающее ей место. Не знаю почему, но она мне не понравилась, и дело даже не в этой дурацкой прилизанной прическе. Казалось, будто в том настоящем, куда невольно попал, я был очень горделивым не по делу субъектом-заучкой, нагло пользующимся высоким родительским положением в обществе и обилием их денег.

На темно-красной двери соседней комнаты висела табличка с рожицей нарисованного мертвого поросёнка, под которой была ярко-желтая кривая надпись "Комната Ромы. Не входить, убьёт".

- И кто он такой? - задумчиво произнес я, начиная спускаться по лестнице.

Достигнув первого этажа и попав в прихожую, я не заметил там оленьих рогов, которыми отец хвастался, когда привел к себе домой, забрав меня из больницы. Вместо рогов там покоилась небольшая полка с головными уборами. А обувь под этой полочкой была аккуратно разложена, чтобы никто не спотыкался, когда, как в моём настоящем, об ботинки в прихожей чуть ли не запинались. Так же прихожую украшали разноцветные мамины пальто на вешалке, куртка на десятилетнего ребенка, и полированный гардероб с массивными дверцами. Значит, Рома - мой младший брат!

Я решил пройти в большую комнату, в которой, насколько помню, должен был быть камин, кожаный диван, журнальный столик с пятнами кофе, а еще полосатые синие обои с висящими на них фотографиями. Но комната изменилась. Вместо фотографий висела одна большая картина в человеческий рост, на которой изображались три оленя на фоне сияющего солнечными бликами озера. Обои были желтого, как перья только что вылупившегося цыпленка, цвета. И вообще, эта комната была очень светлая и яркая, что с непривычки могут глаза заслезиться. В камине мирно потрескивал огонек, а недалеко от него, посреди комнаты, на месте дивана, стоял огромный дубовый стол, возле которого и расположились все домашние на строгих деревянных стульях. Стол чуть ли не ломился от обилия всяких вкусностей, возглавлял список которых жареный поросёнок с вставленным в рот яблоком.

- А вот и именинник! - воскликнул мой отец, ярко-зеленый пиджак и синий галстук-бабочка смотрелись на нём очень странно. - Прошла голова? Не болит больше?

- Да, прошла, - кивнул я, проходя и занимая один из двух свободных стульев.

Хотя, она до сих пор болела.

- Вот и хорошо! - воскликнул мальчик, который приходился мне братом. У него были угольно-черные волосы до плеч и глаза, как у отца.

Я опустился на один из двух свободных стульев, между братиком и мамой, чувствуя при этом неловкость, словно это были не родные люди, а какие-то чужие, а я всего лишь проходимец.

- Именно в этот день, двадцать второго апреля, ты появился на свет! - воскликнул отец, подняв бокал с белым вином, на очень длинной ножке.

- Вообще-то я двадцать первого... - я удивился, как они могли забыть этот факт, у меня даже в свидетельстве о рождении так написано.

- С тобой всё хорошо? - обратилась ко мне мама, не понимая, что у меня с памятью. - Я прекрасно помню этот день!

- Вы ошибаетесь, - упирался я.

- Нет, даже в документах это занесено. Ты же всегда отмечал свой День Рождения в правильный день, что сейчас стало не так? - ей пришлось повысить тон, мало того, что несколько минут назад у нас произошло недопонимание, оно сейчас только усугублялось.

Отец так и держал бокал поднятым, с недоумением глядя на нас обоих. Мой брат ковырялся вилкой в креветочном салате и не обращал на перепалку внимания.

- Надоело, пусть этот бред прекратится! - буркнул я, резко поднимаясь со стула, всё еще думая, что всё это мне только снится.

- Ты что, специально решил меня довести! - мама чуть не плакала, но сдерживала себя.

- Пожалуйста, тише, - отцу надоело слушать этот скандал. - Все-таки, сегодня у нас праздник, так что, я бы не советовал вам ссориться.

Даже в этом дурацком сне Прохор Мылченко строил из себя миротворца.

Я, насупившись, присел обратно на стул, ожидая тот момент, когда это нелепое сновидение прекратится. Говорят, в таких ситуациях нужно ущипнуть себя как можно больнее, ведь во сне не чувствуешь боли. Враки! Еще как чувствуешь! Так что, это не может служить доказательством.

- Эти девятнадцать лет пролетели для нас с Фолией незаметно. Вот ты уже вырос, учишься в ЧАЛИКУНе на целителя... - Отец, казалось, даже не был расстроен нашей с мамой ссорой.

Как это на целителя? Я же на Физ-Маг поступил и постигаю искусство боевой магии. Ладно, главное, не сказать это вслух, а то они и так на нервах все. Это ведь сон, а в нём все может быть не так, как в настоящем. Впредь не нужно им возражать.

- А кто еще должен прийти? - поинтересовался я, глядя на свободный стул, пытаясь отвлечь родителей от произошедшего недопонимания. Может, у меня есть еще какой-нибудь родственник?

- А разве твоя воображаемая подруга еще не здесь? - удивился отец, отпивая глоток из бокала.

Я даже подавился апельсиновым соком, когда это услышал. Они ведь не считают Карсилину настоящей.

- Прохор, я же просила, без этих твоих выкрутасов! - рассердилась Фолия. - Ему полезней общаться с живыми людьми, а не с выдуманными.

Сейчас мне хотелось встать и уйти. Да, когда же я, наконец, проснусь! Но, голос Карсилины, который раздался у меня в голове, помешал это сделать. "Семён, мы не во сне" - сообщила она.

- Что? Карси? - я даже подскочил на месте от неожиданности и стал озираться вокруг, надеясь увидеть её, но тщетны были эти попытки.

- Теперь, она здесь. - Улыбнулся Прохор Мылченко, улыбаясь моей матери, которая накладывала братику очередную порцию салата.

"Тише, - призвала Карсилина, довольно спокойным тоном, - ты можешь обращаться ко мне мысленно, не обязательно так громко кричать". "Хорошо, - согласился я, - почему ты не можешь быть видимой, как в прошлый раз?". "Потому, что наша битва в овраге тебе приснилась, и там я могла принять хоть какое-то очертание, - пояснила Карси, теперь её тон был раздраженным, она тоже хотела выбраться отсюда, - моё сознание у тебя в голове, забыл?". Конечно, я помнил! Хорошо, всё-таки, что она дала о себе знать, что, хоть и так, но мы можем общаться. Наверное, у меня на лице всплыла дурацкая улыбка, потому что мама потормошила меня за плечо:

- О чем задумался? - спросила она требовательно.

- Да так, - отмахнулся я, в то время как Карси продолжала свою речь: "Это всё - реальность, понимаешь! Альтернативная реальность! - её пугала эта догадка, но поделать с этим Карси ничего не могла, - Твои родители, твой брат, они настоящие. А я мертва на протяжении многих лет! Мне здесь не нравится". Интересно, почему она думает, что это всё реально? Такой бред не может происходить на самом деле.... "Тем не менее, это так! В твоих снах ты можешь меня видеть - в настоящем - нет, - прервала Карси мои мысли. - Хочешь ты этого или нет, но мы здесь застряли".

Услышав это, я побледнел, стало трудно дышать, но я смог взять себя в руки и выровнять дыхание. Родители с беспокойством посмотрели в мою сторону, я смог одарить их натянутой улыбкой, и, поднявшись со стула, собрался выйти из этой душной комнаты, в которой царила напряженная обстановка, она не могла развеяться даже с учетом праздника.

Но тут в комнату вошла Сулитерия, которая несла на подносе белый заварочный чайник. Внешность у девушки была непривычная. Длинные черные косы, пышная чёлка, платье служанки, больше смахивающее на монашеское, подол скрывал простенькие серые туфельки, практически без каблука. Никакого пирсинга на её лице и в помине не было.

От неожиданности я даже сказал:

- Ты что здесь делаешь?

Словно Сулитерия вдруг станет такой, к какой я привык, одумается, и тоже захочет сбежать из этой реальности. Но она, конечно же, не собиралась этого делать. С покорностью служанки, колдунья склонилась передо мной в кротком поклоне, прошептав испуганное:

- Прошу прощения, господин.

Даже зажмурилась, словно я собирался её ударить.

Я даже рта раскрыть не успел, чтобы попросить её не принижаться, мой отец спросил, нисколько не смущаясь такому её поведению:

- Тебе не нравится эта служанка? Можем позвать другую, - предложил он.

Не всё ли равно, кто поставит чайник на стол? И вообще, что значит этот вопрос?

- Что пришла? - зло сказала моя мама, обращаясь к Сулитерии. - Тебя, мерзавка, не учили, входить, по нашему приказу, а не когда вздумается?

- Простите, - еле слышно промямлила Трегторф.

- Хочешь быть отправленной за Стену? - угрожающе поинтересовалась Фолия, в то время как я понимал, что всё меньше и меньше испытываю к ней уважение в этой параллельной реальности. Это была не та мама, которую я помнил.

Сулитерия уткнулась взглядом в пол, и испуганно покачала головой. Она боялась моих родителей, те, похоже, относились к ней не очень хорошо. Тогда, почему она на них работает?

Врожденное чувство справедливости не дало мне промолчать, желая вступиться за Сулитерию:

- Почему вы так с ней обращаетесь! Она тоже человек, и заслуживает надлежащего отношения.

Сулитерия, все еще стоя в подносом в дверях, перекинула на меня свой испуганный взгляд. Ей, наверное, и присниться не могло, что могу за неё заступиться. Мать же побагровела, понимая, что ситуация выходит из-под её понимания и контроля:

- Она - мусор, сброд, который не стоит и монетки. - Уверенно заявила эта женщина, отпивая красного вина из бокала.

- А чем вы лучше? - возразил я, чувствуя, что сознание Карсилины, которое находилось в моей голове, тоже возмущается тем, как они относятся к Сулитерии. - Вы хоть знаете её имя?

- Честно, не помню. Разве это принципиально? - развел руками Прохор Мылченко, в то время как Фолия беззвучно хлопала губами, словно рыба, не зная, что сказать, и очень рассердившись.

- Да, - я посмотрел на него, как на микроба. - Её зовут Сулитерия, и она тоже личность! Унижать кого-то, это низко, пусть даже, этот человек работает уборщицей!

Сулитерия, боясь собственного возникшего отношения благодарности, восхищенно глядя на меня, понесла чайник к столу. Но тут произошло непредвиденное: она споткнулась, и поднос, вместе с чайником и налитой в него заваркой, полетели на дорогущий ковёр.

Моя мать тут же что-то закричала, совсем неприятное, обещая, что не даст Сулитерии спокойной жизни. Отец равнодушно созерцал эту картину, а мой брат, которого вроде звали Ромой, невозмутимо допивал лимонад.

- Я сейчас всё уберу! - вскрикнула Трегторф, садясь на корточки и подбирая кусочки распавшегося на три большие части чайничка. Её колени дрожали.

Почему она не пользуется магией? Ведь это было бы разумней. Колдуны тоже умеют делать вещь целой и убирать несмываемые пятна. На руках Сулитерии я заметил металлические браслеты, похожие на обручи. Каждый из этих браслетов открывался маленьким ключиком. Не сказал бы, что данная бижутерия могла бы служить украшением. Браслеты явно сдавливали руки колдуньи.

- Я помогу, - предложил я, собираясь сделать чайничек целым с помощью чар, но Сулитерия покачала головой, мол, сама.

Она забрала осколки чайника, положив их на поднос, и стремительно, словно метеор, скрылась за дверью.

- Нечего перед колдунами принижаться! - сердито буркнула мне мать. - Они не заслуживают к себе хорошего отношения.

- Да идите вы... - но я не сказал, куда именно, выбежав из комнаты и хлопнув дверью.

Нет, я не собирался искать по всему дому Сулитерию, чтобы успокоить девушку. Я хотел выйти на улицу, чтобы проветрить голову. Пока что, ничего из происходящего в этой реальности мне не нравилось. А то, как относились мои родители к колдунам, вообще не поддаётся здравому смыслу, да и что говорить о стервозном истеричном поведении моей матери, которая обращалась ко всем требовательным тоном какой-то неуравновешенной школьной директрисы!

"Карси, ты еще здесь?" - обратился я мысленно, выходя на крыльцо особняка Прохора Мылченко. Погода была на удивление хорошая, солнечная. "А куда я денусь?" - отозвалась принцесса. "Нужно как-то вернуться в нашу реальность" - я посмотрел на кусты белых роз, которые цвели круглогодично, особняк моего отца был не уныло серый, а выкрашен в мандариновый цвет, даже горгульи, мирно расположившееся над козырьком. "Не знаю как, но есть предположение, которое, впрочем, я бы не рискнула проверить" - раздалось у меня в голове. "Почему?" - бредя по дорожке, выложенной булыжником, до калитки, я посмотрел на качели, которых не было в том мире, к которому привык. "Ну, просто, одно из предположений заключается в том, что тебе нужно умереть в этой реальности, чтобы вернуться в ту, откуда мы выпали, - сообщила Карсилина, - Но не факт, что это верное решение, а если так, то когда ты умрешь, моё сознание тоже...". "Мы не можем так рисковать, будем искать другой способ" - перебил я, выходя за ограду, на улицу Чалиндокса. Улица, почему-то, не была людной. Дворник уныло подметал тротуар, и я заметил у него такие же браслеты, как и у Сулитерии.

- Какая-то странная у них здесь мода на эти железяки, - высказался я вслух.

"Семён, это не просто железяки, - возразила Карси, - неужели ты не помнишь, мы часто их видели". "Я же не должен запоминать каждую железку на своём веку" - хмыкнул я, обходя дворника. "Это - антимагические браслеты, - ответила принцесса, её тон не выражал никакой радости. - Ещё и будущий боевой маг". "И как я мог забыть! - я стукнул себя ладонью по лбу. - Но почему эти люди носят их?". "Скорее всего, их принуждают. Я не знаю ни одного человека, кто бы согласился надеть такие браслеты добровольно".

- Интересно, почему, и кто? - снова спросил я вслух, со стороны могло показаться, что я разговариваю сам с собой.

На самом деле, непривыкшему человеку сложно вести мысленный диалог с кем-то другим, хорошенько не потренировавшись. Голова сразу кажется такой тяжелой!

"Не знаю, но это очень странно" - сказала Карсилина.

В этот момент, к обочине рядом со мной пристроился темно-синий фургон, правда, у него не было колес, и фургон держался в воздухе, словно на магнитной подушке. Дверцы фургона открылись, но я не обратил на это внимания, продолжая идти в направлении остановки, и надеясь, что она там есть.

Внезапно, сзади ко мне подбежали два человека, схватили, и попытались закинуть в фургон. Я упирался, но они оказались сильнее, затолкнули меня в фургон и, хоть я и брыкался, нацепили антимагические браслеты, чтобы и не думал бежать. Неужели, они работорговцы?

Задние дверцы фургона захлопнулись, оставляя снаружи весь солнечный свет, и мне завязали глаза тряпкой, пахнущей сыростью.

- Можем ехать! - послышался знакомый женский голос.

- Кто там у нас хороший водила? - с сарказмом спросил тот бугай, что затолкнул меня в фургон.

- Сейчас всё будет! Сами такую колымагу подогнали, еще и думают, что она со скоростью света ездит. Наивные вы дурачки! - отозвался знакомый мужской голос. Этот голос принадлежал Зольтеру. Хоть я и не видел того, кто сидит на месте водителя, но хорошо знал Золотского.

- Сколько будем просить за этого крысёныша? - спросил бугай, дотрагиваясь до моего подбородка, я при этом недовольно дернулся.

- Такие вопросы я буду обсуждать только на нашей базе! - ответила Серебринка деловым тоном. Не было сомнений в том, что она сидела впереди рядом с Зольтером.

В это время ту ткань сняли с моего лица.

Фургончик несся по улицам Чалиндокса, увозя меня не понятно куда. Перспектива стать чьим-то рабом абсолютно не радовала. Антимагические браслеты, которые насильно нацепили на мои руки, казались очень тяжелыми. Нужно ведь что-то делать, сопротивляться. Два силача, что ехали рядом, не сводили с меня настороженных глаз, словно боялись, что могу дать дёру. Конечно, можно попытаться пробраться к задним дверям, но, даже если получится, вывалившись на полном ходу, не факт, что не переломаю себе рёбра или хребет. Да и эти два приятеля, если вступлю с ними в схватку, уложат меня одной левой. "Иногда стоит рискнуть, - снова послышался голос Карсилины, казалось, что данная ситуация её нисколько не напрягала, - но тебе ведь тоже интересно, что представляют из себя Зольтер с Серебринкой в этой реальности?". "Ясно же, что они творят что-то недоброе" - насупился я. "Но если ты сбежишь, мы никогда не узнаем, что именно" - Карси даже не боялась. "Узнаем, если останемся живы" - я хмыкнул, а двум силачам показалось, что смеюсь над ними.

- Недолго тебе, крысёныш, осталось веселиться! - тот, что выглядел суровее, с орлиным носом и коротко стрижеными блондинистыми волосами, замахнулся, чтобы огреть меня по лицу.

Но другой, у которого были густые каштановые волосы до плеч, и чуть меньше накачанных мышц, поймал его руку в полете:

- Нельзя сейчас! Потерпи немного, скоро приедем, и ты оторвешься... - Шикнул мужчина на своего друга.

- Мне не терпится разукрасить довольную рожу этого чертёнка! - рыкнул тот, потирая кулаки.

Я невольно вжался спиной в стенку фургона. Если они сейчас захотят меня избить, ничего в этом случае не сможет их остановить. Если только Серебринка с Зольтером заметят неладное, да и кто сказал, что они не присоединятся к такому веселью? "Я уверена, что сейчас они не станут тебя бить, - прозвучал в голове голос моей девушки, - лучше спроси, почему они такого невысокого о тебе мнения". "А какие могут быть причины у серийных маньяков?". Эти два бугая не внушали доверия. "Мне кажется, здесь не все так просто" - в свою очередь высказалась Карсилина.

Я придал себе более-менее спокойный вид, и как можно вежливее, обратился к своим похитителям:

- Извините, пожалуйста, а по какому поводу вы меня схватили? - кажется, я переборщил, разве кого-то радует эта натянутая вежливость.

- Он что, издевается? - рассердился тот, с большими мускулами, ему стоило больших трудов не расквасить мне нос.

- Что, как попал в трудное положение, весь интеллект сразу улетучился? - раздался задорный голос Зольтера, который слышал наш разговор, внимательно следя за дорогой.

- Я действительно не понимаю, что вы от меня хотите, - сказал я, с неприязнью глядя на двух бугаев.

- Тебе и не нужно это понимать, крысёныш, или, думаешь, то, что твой папочка является начальником отдела ДС по контролю над колдунами, сможет избавить тебя от нашего возмездия? - в свою очередь ответила Серебринка, обернувшись и приподняв стекло сзади себя, чтобы лучше слышать, что происходило в задней части фургона.

- Мой отец - генеральный директор банка "Чалинвест"! - не согласился я, верить в то, что в этой реальности Прохор Мылченко причастен к тому, что колдуны носят антимагические браслеты, не хотелось.

- Еще и банк какой-то несуществующий выдумал! - снова возмутился один из бугаев. - Ничего, приедем и быстро из тебя всю эту чушь выбьем!

Я замолчал, трудно будет доказать этим людям, что я вообще не понимаю, что вокруг происходит и вообще свалился сюда из параллельной реальности. Они-то все считают меня не тем, кто я на самом деле есть. А толку? Кажется, эти люди лишат меня жизни, а тело выбросят в какую-нибудь канаву. "Похоже, колдуны в этой реальности очень озлоблены на правительство" - предположила Карсилина. "Понять бы только, что с ними случилось, прежде чем они открутят мне голову" - я устремил взор в потолок фургона.

Остальная часть пути прошла в молчании, Зольтер с Серебринкой что-то обсуждали, но я не особо к ним прислушивался. В моих интересах оставаться в этом настоящем живым как можно дольше, иначе придется проверить, действительно ли мы с Карси вернемся в нашу реальность, или же канем в лету.

Спустя несколько томительных минут, фургон затормозил, въехав в какую-то подземную парковку. Два бугая грубо схватили меня, оставляя на руках синяки, и выволокли на поверхность, буркнув, что если дёрнусь, они убьют меня на месте. Зольтер с Серебринкой шли впереди нас, возглавляя шествие. Золотский был облачен в непривычные желтую водолазку и серые джинсы, поверх которых был натянут кожаный пояс с мирно висящим пистолетом, украшенным желтыми полосками. У Сильв же была заплетена длинная коса, носила она чёрную рубашку, потрепанные синие шорты, клетчатые чулки и туфли на высокой платформе. Если у неё и было оружие, то прятала его эльфийка под одеждой. Неужели даже они носят антимагические браслеты? А что, если в этой реальности магией разрешено пользоваться только высшим чинам и аристократии?

Эта банда вела меня по узким улочкам окраины Чалиндокса, петляя между пятиэтажными общежитиями, построенными из красного кирпича. По стенам этих несчастных зданий ползли обильные трещины, наверное, дома держались только на магии и поэтому еще не рухнули.

Затем, мы подошли к подъезду одного заброшенного общежития, которое грозилось вообще упасть, от него веяло стариной. Когда меня затолкнули внутрь, на лестницу, я почувствовал запах обвалившейся штукатурки и пыли, и чуть не чихнул. "Похоже, здесь у них своего рода штаб" - заметила Карсилина, и я был рад, слышать её голос. Нет, здание вовсе не было необитаемым, сверху слышались голоса, и именно туда меня и вели. Когда мы дошли до третьего этажа, меня затолкнули за скрипящую дверь, и я оказался в длинном коридоре коммуналки, странно, что в городе Чалиндоксе, столице магического королевства, есть такие места. Ведь, по сути, пользуясь волшебством, люди могут улучшать свои жилищные условия, если, конечно, они не тапки (люди, которые не обладают магическими способностями). Хотя да, забыл, что тут почти у всех ограничения на магию...

Меня провели мимо одной из комнат, в которой отсутствовала дверь, а окно было заколочено фанерой. Внутри стоял большой стол, за которым сидели три мужчины, которые резались в карты и уплетали консервы.

- Вперед! - подтолкнул конвойный.

Я чуть не споткнулся, но устоял на ногах. Таким образом, мы дошли до конца коридора, не заглядывая за другие двери, и оказались в просторной комнате, в которой даже располагался старинный камин, правда, он не работал. Около трех окон с целыми стеклами, стояли несколько кроватей, вполне цивильных и уютных, застеленных ворсистыми пледами.

Меня поставили на колени посреди комнаты, а Зольтер вынул свой полосатый пистолет, стреляющий магическими пулями, и приказал:

- Руки за голову! - подошел ближе и приставил к моему лбу.

Я зажмурился и послушался, не решаясь ему перечить. Похоже, именно так и оборвется моя жизнь. Паду от руки своего друга, который, впрочем, и не догадывается о том, что мы в хороших отношениях в параллельной реальности.

"Не дай им нас убить" - прошептала Карси, я чувствовал, что она была немного напугана.

- Сейчас этот чертенок умрёт! - воскликнула Серебринка, думая, что они все поступают правильно.

- Стойте! - крикнул я, открывая глаза. Лучше воспротивиться им, чем покорно расстаться с жизнью.

- Размечтался! - ухмыльнулся Зольтер, собираясь нажать на курок.

- Зольтер, Серебринка, пожалуйста, не убивайте меня, - я решил назвать их по имени, но страха своего не показывал. - Это станет вашей ошибкой.

Рука Золотского дрогнула, и он непонятливо взглянул на Серебринку, та лишь плечами пожала в ответ.

- Откуда ты знаешь, как нас зовут? - спросила она.

- Какая разница! Прикончите его уже! - нетерпеливо высказался один из бугаев.

- Существуют параллельные реальности, и из одной такой реальности я случайно попал к вам, - попытался объяснить я, ощущая холодный металл на лбу от дула пистолета.

- Да что ты говоришь! - Сильв явно в это не верила.

Она деловито упёрлась руками в бока и подошла ближе:

- У кого-то сильно развита фантазия. Но она тебе не поможет.

- А вдруг он говорит правду? - Зольтер не спешил нажимать на курок. На его лбу выступили капельки пота.

- В той реальности, откуда я родом, мы с вами хорошо знакомы. Вы работаете в ДС на моего отца, в отделе безопасности. Серебринка им заведует... - продолжал я, выпаливая всё на одном дыхании.

- Хочешь сказать, что мы королевские прихвостни? Да ни в жизнь в это не поверю! - насупилась Сильв и отвернулась. - Зольтер, стреляй.

До чего же они упрямые! Однако Золотский и не думал стрелять, он убрал от моего лба пистолет, но всё еще продолжал целиться, не зная, верить мне или нет.

В этот момент дверь открылась и в комнате появилась дряхлая старушенция с седыми волосами, чуть ниже плеч. Казалось, эта дамочка сейчас развалится на части, а то, что она до сих пор передвигается, вообще можно было назвать чудом. Она, причмокивая своими вставными зубами, поинтересовалась:

- Что здесь происходит? - голос был очень скрипучий, похожий на стон несмазанных дверных петель.

- Уважаемая Агбея Фольц, вы, как единственный наш экстрасенс, должны разрешить одну задачку, - обратился к ней Золотский.

- Какую, милок?

- Этот парень утверждает, что явился к нам из другой реальности. - Сердито сказала Серебринка, не поворачиваясь. - Но мне кажется, он просто блефует, чтобы сохранить свою никчёмную жизнёнку!

Агбея Фольц приковыляла ко мне ближе, мягко отодвинув Зольтера в сторону, и вгляделась ко мне в глаза. Не знаю, почему, но я не мог зажмуриться, чтобы не видеть её мутно-серых глаз. Когда-то давно мама говорила, что все экстрасенсы - жулики, и что правды они ни об одном человеке сказать не могут, им нужны только деньги.

- Он говорит правду, сей мальчик не тот, кто вам нужен. - Заключила эта дряхлая мадам.

- Что значит, не тот! А где нам искать "того"? - не поняла Серебринка, стремительно оборачиваясь. Одна мысль о том, что она провалила задание, не давала эльфийке покоя. - Это же сын барона Прохора Мылченко, человека, который принимал участие в том историческом заседании, когда все колдуны были взяты под гнёт!

Зольтер зевнул и убрал пистолет. Он знал, что спорить со старухой бесполезно, ибо она всегда права, что не раз доказывала.

- Полноте, Серебринка, извольте умерить свою злость, - посоветовала старуха, - юноша ни в чем не виноват, а попал в наш мир чисто случайно. Он ничего не знает о нашей реальности, его Чалиндокс - не тот город, к которому все мы привыкли.

- Почему вы так думаете? - не сдавалась Серебринка, видимо, её ненависть ко мне и моему отцу была слишком сильна.

- Я поняла это по его глазам. - Ответила старуха, убежденная в том, что говорит.

Серебринка хлопнула ладонью по лбу, поморщилась и закрыла глаза. Зольтер же и два мужчины, которые привели меня сюда, смотрели на Агбею Фольц с нескрываемым интересом - те её словам придавали большое значение. Сильв, глянув на них, фыркнула.

- Но он может стать тем, кто нужен вам, - кивнула с улыбкой старуха, забрав прядь волос за ухо.

Не думаю, что хорошая встряска поможет вернуть меня в нормальную реальность и явить им того, кого они хотят убить - мою не лучшую альтернативную сущность, которую и сам стал недолюбливать. Если здесь я - разбалованный сын аристократа, хвастающий своим достатком и принижающий других людей, это совсем не радует.

- Каким образом? - поинтересовалась Серебринка, глядя на меня с неприязнью.

- Только если его теперешняя сущность вернется в ту реальность, к которой привыкла, - ответила экстрасенс, не сводя с меня глаз. - Мне неведомо, как именно.

- Неужели, ваш третий глаз не способен это разглядеть? - Серебринка с трудом сдержала презрительный смешок, Зольтер же явно осуждал её такое поведение перед многоуважаемым экстрасенсом их подпольного сообщества анархистов.

- Не всё подвластно нашему пониманию, - туманно ответила старуха.

Серебринка стремительно, громко стуча каблуками, подошла ко мне, и поставила на ноги, взяв за ворот.

- Значит так, ты остаешься у нас, но смотри - без выкрутасов, - властно заявила она. - Я буду следить за тобой, а когда придет время - убью из собственного пистолета!

Она по-прежнему плохо верила в то, что я сейчас не тот, кто им нужен.

- Может, снимем тогда с него антимагические браслеты? - предложил Зольтер.

- Зачем? - Серебринка, считая, что это лишнее, не отпускала мой ворот, крепко вцепившись в ткань.

- Я не собираюсь на вас нападать, постарался заверить я, приняв самый доброжелательный вид. - Да и смысл...

"Похоже, эшафот сегодня отменяется" - заметила Карси довольным голосом.

- Он нам не опасен, - снова улыбнулась их престарелая экстрасенс.

Серебринке, отступив от меня, пришлось недовольно наблюдать за тем, как один из её подчинённых амбалов, следуя команде Зольтера, извлек из кармана ключи от антимагических браслетов и снял их с меня.

- Как бы нам не пожалеть об этом, - покачала головой Сильв, глядя в окно на соседнюю пятиэтажку.

Я чувствовал себя среди них лишним, словно оказался не в своей тарелке. Они все относились ко мне настороженно, даже Зольтер, который больше них всех, вместе взятых, верил в слова старухи.

А Агбея Фольц, которая оказалась достаточно миниатюрной, сообщила, так, что было слышно только мне:

- Судьбу не изменишь. То, что должно, обязательно произойдёт. Это тело сегодня умрёт.

- Я вас не совсем понимаю, - ответил я, сбитый с толку.

- Постарайся вернуться в свою реальность до того, как сие событие случится в твоей альтернативной судьбе, то есть, здесь.

Она сказала это, отвернулась и, ковыляя, прошла до порога. Мне стало неспокойно, очень мало времени оставалось до того, как найти решение, которое сможет вернуть меня и Карси в наше настоящее. Меня била нервная дрожь. Неужели Серебринке надоест моё присутствие, она не сдержит себя и выстрелит? Но пока что она держит себя в руках, хоть и поглядывает на меня каждую минуту с подозрением.

- Думаешь, он сможет нам пригодиться? - спросила она у Золотского, словно речь шла о мешке с чем-то просроченным.

"Не беспокойся, если нам удастся выбраться отсюда, не все ли равно, что ты умрешь в альтернативной реальности? - Карси пыталась меня подбодрить. - Я тут вообще с пяти лет в живых не числюсь, но это же никак не повлияло на нашу жизнь, верно?". Я невольно улыбнулся. Если уж Карси верит, что у нас всё получится, то мне-то точно грех отчаиваться.

Зольтер взял газету с подоконника и присел на одну из кроватей, пружины которой сразу же ответили ему скрипом. Расправил её и принялся за чтение, хотя, не особо вдавался в текст, то и дело бросая взгляд на Сильв поверх газеты.

- Через десять минут у нас совещание в большой кухне, - сказала та, без всяких эмоций.

- Знаю, - отозвался Зольтер, но она его перебила:

- Ты на него не пойдешь, останешься сторожить этого, - и показала на меня пальцем, демонстрируя своё отрицательное отношение. - При любой его попытке сбежать или убить тебя...

- Я знаю, что делать, - по голосу Золотского стало понятно, что он огорчён тем фактом, что его на совещание не зовут.

Он встряхнул газету и закрыл лицо. Серебринка и остальные вышли, захлопнув дверь, оставив его приглядывать за мной. Хотя, приглядывать он и не шибко рвался, так и не удосужив после их ухода вниманием.

Я осторожно присел на соседнюю кровать, положив руку на её спинку и подперев подбородок, старательно изображая заинтересованность:

- Насколько я понял, вы боретесь с теми, кто заставляет колдунов носить антимагические браслеты и работать только дворниками и слугами? - я обнаружил, что у самого Золотского таких браслетов не было, хоть он и являлся чистокровным колдуном.

- Видишь ли, ты, наверное, не в курсе, что всех колдунов, проживающих в Листоне, перестали считать за людей? - сказал он, перевернув страницу газеты. - Отправляют всех, кого отловит и "окольцует" специальный отряд ДС, под командованием твоего папочки, за Стену, в условия кошмарнейшей антисанитарии, бедноты, нищеты и тесноты. Многие из колдунов вскоре умирают, заразившись какой-нибудь гадостью или же просто не вынеся таких условий существования.

Мой отец - злющий тиран. Этот образ никак не выходил из головы, не хотел накладываться на того человека, который сегодня поздравлял меня с Днём Рождения. Я потёр виски, желая, чтобы это оказалось ложью, и спросил:

- А что такое, эта Стена?

- Квартал-перифирия на окраине Чалиндокса, состоящая из буераков и сараев, обнесенная высоченными толстенными серыми стенами, имеющая железные ворота с решёткой, которые практически никогда не открываются. Ты же понимаешь, что лишенные магии колдуны не могут выбраться оттуда просто так, - ему было обидно, что так с ними обращаются.

Даже в голосе Зольтера я улавливал нотки презрения, я ведь не был колдуном, да и вообще являлся обожаемым сыном их главного врага.

- Раз в год какой-нибудь влиятельный господин появляется в этом квартале, чтобы выбрать себе слугу и увозит его с собой, заставляя работать только за еду, которая зачастую может быть лишь хлебными крошками и глотком воды, - Зольтер покачал головой, отвлекшись от статьи, которую читал. - Вот поэтому мы с Серебринкой и организовали подпольное движение. Удивительно, что к нам присоединяются не только колдуны, которых мы выручаем из беды. Когда-нибудь колдуны обретут свободу! Мы этого добьемся.

- А что, если я поговорю с отцом, попрошу его отменить... - Хотел было предложить я, но Зольтер не дал договорить.

- Глупо думать, что он один в этом замешан, он же верный прихвостень королевской семейки Фротгерт! - и эльф недовольно встряхнул газетой. - Да и не согласится этот Мылченко.

- То есть, вы их ненавидите? - я расширил глаза от удивления, считая тех, кто состоял в этой династии чудеснейшими людьми.

- А за что нам кланяться Фротгертам в ноги? После того, как убили их пятилетнюю дочь, у них в мозгах что-то переклинило, и король с королевой издали указ, который лишал колдунов всяческих прав и объявлял на нас гонения. Не сладко так жить, если честно, - он нахмурил брови. - Этот беспредел уже много лет продолжается, и никто не может набраться храбрости, чтобы сказать им "Хватит".

- Но ведь, у Желлистины и Иксберта есть еще дети, Мартина и Альфред, - говоря это, я старался не смотреть ему в глаза, всё еще не до конца свыкнувшись с мыслью, что в этой реальности знакомые люди могут оказаться не такими, к каким привык, и вести себя не так добродушно.

- Нет у них больше никого. Маленькая Карсилина была их единственным ребенком, - опровергнул Золотский. - Кто бы знал, что смерть этого маленького невинного существа может обрасти такими кошмарными последствиями!

Он встал с кровати, положив на неё газету, и с хрустом размял пальцы рук, произнеся уставшее: "Как же давно я не колдовал!". Зольтер не боялся, что могу ударить его в спину каким-нибудь болезненным заклинанием, да я и не хотел.

На первой полосе издания "Крылатый Вестник", большими пляшущими зелёными буквами искрился заголовок: "В столице Зебрландии пойман молодой убийца мэра города, причастный к многочисленным кражам". Все бы ничего, да только убийца на цветной фотографии заголовка казался мне очень знакомым. А приглядевшись, я узнал в нём своего лучшего друга - Димку Морквинова. Он стоял на фоне желтой стены, весьма довольный собой, при взгляде на него ощущалось, что юноша ни капли не сожалеет о своём поступке. Кудряшек, так хорошо знакомых мне, на его гладко выбритой голове не было, а под носом пробивались бесформенные усы. Я даже поморгал, думая, что это лишь чудится. Но нет - не помогло. "Ему не идёт такой имидж, - прокомментировала сей образ Карсилина. - Эта реальность странная".

- Еще какая! - заметил я вслух, потянувшись за газетой.

- Что? - Зольтер повернулся ко мне, его лицо уже не было таким мрачным. - А, прессой интересуешься? Напрасно, никакой правды о том, что творится в Листоне, ты всё равно из этой газеты не узнаешь, там всё сглажено, впрочем, как везде.

- Нет, просто, это мой друг, - сообщил я, показывая ему заголовок.

- Из твоей реальности, да? - Заинтересовался Зольтер, выхватывая газету. - Неприятный тип. Вылитый уголовник! Только взгляни на эти шрамы!

И эльф с улыбкой указал мне пальцем на рассеченную двумя белыми полосками бровь Морквинова. Я услышал, как Карси хихикает. Да, Золотский и в этой реальности оставался собой, тем, к которому мы с ней привыкли. Только сражался он на другой стороне.

- Жаль тебя расстраивать, дорогуша, - хмыкнул он. - Но этого типка приговорили к казни на электрическом стуле. И не зря, он лишил жизни пять человек, ограбив их квартиры, еще и мэра Зебровска расчленил.

Я же, наоборот, помрачнел, представив этот Димкин образ. Вот он посмеется, когда расскажу, каким головорезом тот являлся в одной из параллельных реальностей! Если, конечно, не обидится, что более вероятно.

- На самом деле, он выглядит не так жутко, да и не рецидивист, - сказал я, словно оправдывался за друга.

Внизу раздавался грохот, крики, что-то падало, разбивалось. Пару раз даже были слышны выстрелы.

- Тихо. - Зольтер приложил палец к губам и двинулся, крадучись, к дверям, вынув свой полосатый пистолет, приказав держаться позади него.

Я так и поступил, настороженно глядя на дверь, из-за которой вот-вот мог появиться кто-то неведомый и опасный. Грохотало уже на нашем этаже, слышались обеспокоенные шаги, вскрикнула какая-то женщина. Золотский двинулся ближе к двери, слишком поздно я сообразил, что лучше к ней не приближаться.

- Зольтер, не... - но так и не успел договорить.

Дверь резко открылась, слетая с петель и ударяя Зольтера, и тот отлетел, врезавшись спиной в стену. Дверь же упала неподалеку, подняв горстку пыли. В образовавшемся дверном проёме показался мой отец, Прохор Мылченко, на лице которого сияла победоносная улыбка.

- Вот он - последний из них! - Прохор Мылченко прошел в комнату, и, даже не глядя на меня, указал пальцем на Зольтера, которого тут же обступили пять служащих ДС, униформа которых резко отличалась от той, что носили в ДС в нашей реальности. У них она была темно красная, с широкими плащами, в то время, как наши предпочитали темно-серый цвет.

- Гады! - подал голос Золотский, отплевываясь, прислонившись к стене и чуть ли не падая. Губа у него была разбита и кровоточила.

Отец на миг обратил на меня внимание, пробормотал безэмоциональное:

- Ты хорошо послужил приманкой.

И, заставив своих людей расступиться, материализовал переливающуюся золотыми искрами саблю, намереваясь убить Зольтера.

Я стоял, словно оглушенный, понимая, что Прохор Мылченко меня бесчестно использовал. Еще и отец называется! А если бы они меня убили, стал бы он переживать, или этот человек в принципе эмоций никогда не испытывает!

Это повергло меня в ярость, которую срочно нужно было выплеснуть, я чувствовал, что Карси солидарна со мной в этом вопросе. Хватит с нас! Зольтера они не тронут.

- А ну, стойте! - крикнул я приказным тоном, когда Прохор Мылченко замахивался саблей, чтобы отсечь Зольтеру, который даже не сопротивлялся, голову.

Подчиненные отца непонятливо на меня уставились, а сам он замер.

Сейчас я им покажу, на что способен студент Физ-Мага, когда его разозлить! Главное, чтобы Золотский пришел в себя и помог, иначе ничего не выйдет.

- Семён, не мешай мне! - холодно процедил отец, костяшки его пальцев побелели - до того сильно мужчина вцепился в своё оружие.

Его короткая замешка дала Зольтеру прийти в себя, тот пригнулся, и, ударив отца в живот, что тот согнулся напополам, выстрелил в одного из служащих и молнией ринулся ко мне. Служащий скорчился и, жутко крича и извиваясь, рухнул прямо на отлетевшую дверь. Остальные, скалясь, игнорируя павшего товарища, перегородили собой путь к выходу.

Зольтер нервно вцепился в меня, прислонив пистолет к моему виску, но я понимал, что это - вынужденная мера. Правда, это не помешает ему выстрелить, если понадобится.

- Каждый, кто состоит в тайном подпольном обществе, угрожающем Короне, должен быть уничтожен. - Прохор Мылченко сказал это так, словно безучастно зачитывал приговор. - Это вам, Золотский, не поможет.

Мужчина, кивком, указал на меня. Я старался не смотреть ему в глаза, понимая, что больше склонен принять сторону Зольтера.

- Я застрелю вашего сына, если не пропустите! - Золотский хотел пробраться к выходу.

- Стреляй, раз ты такой умный, - на лице моего отца появилась дикая усмешка, его не пугало то, что могу лишиться жизни. - Мне всё равно.

Где-то в глубине души я почувствовал обиду. Да, это не тот мой отец, который всегда пытался мне помочь, мучился совестью, что долгие годы пропадал. Это не тот Прохор Мылченко, готовый ради меня на всё, потому что дороже сына у него никого нет. Но даже понимание этого факта не смогло ослабить неприятное чувство. Как будто меня мерзко предали, вытерли ноги, отвернулись и ушли.

- Значит, ты и жизнь моего брата готов отдать, чтобы угодить тем, на кого работаешь! - зло обратился к нему я.

Тот промолчал, не меняя выражения лица. Моя фраза его нисколько не пристыдила. Да, он бы отдал жизнь моего младшего брата, даже, наверное, сам бы его убил, если бы того требовала Корона.

- Я же пристрелю его! - повторил свою попытку устрашить врагов Зольтер, рука, которая держала пистолет, дрогнула. Эльф терял уверенность.

- Ты сам не уйдёшь отсюда живым, - холодно ответил Прохор Мылченко, словно злой гений. Ни один мускул на его лице не дрогнул. - В этом задрипанном доме полно моих людей, а твоих друзей, Золотский, мы убили, их тела будут сожжены. Прими смерть и не сопротивляйся, нарушитель закона!

Зольтер вздрогнул, покрываясь холодным потом. Серебринка, Агбея Фольц, те двое, что запихали меня в фургон и еще великое множество людей из их подпольной организации.... Все они мертвы! Их организации, стремившейся избавить людей от гнета, свергнуть тиранию и зажечь новое солнце свободы, пришел конец. Он уже готов был убрать пистолет, кинуть прямо под ноги своим будущим убийцам, лишь бы этот груз вины, который упал на его плечи, не давил Золотского титаническим грузом. Если бы можно было предотвратить этот ход ДС и спасти всех своих боевых товарищей, позволить выжить им всем!

- Сдаёшься, колдун? - у моего отца не менялось выражение лица.

Было понятно - Зольтер не знает, как ему быть дальше. Но сдаваться без боя - это низко!

"Знаешь, если ты на них нападёшь, то даже не знаю, выберемся ли мы живыми из этой заварушки. Но, надо рискнуть" - заметила Карсилина, поняв, что я задумал.

- Зольтер, - прошептал я, сквозь зубы, чтобы служащие ДС не поняли, что мы с ним переговариваемся, - я помогу.

- Зачем тебе это? - так же шепотом процедил Золотский, не сводя глаз с Прохора Мылченко, каждый мускул его тела был напряжен.

Я не ответил, а Зольтер состроил улыбку, шепнув мне:

- Ладно, тогда дай им хорошего пинка.

С этими словами он оттолкнул меня от себя, ринувшись к арке, образовавшейся после того, как выломали дверь. Служащие ДС, перегородившие её, тут же стали стрелять из пистолетов, но Зольтер хорошо уворачивался, пули попадали в стены, оставляя на них следы. Затем, в прыжке, выстрелил в голову одного из них, тот мужчина даже не успел осознать, что с ним случилось, умерев на месте. Оставшиеся трое сомкнули Золотского в кольцо, собираясь его убить. Мой отец уже мысленно праздновал победу, но я не дал этому свершиться, накинув на Золотского магический щит, от попавших пуль щит заискрился, но смог задержать их в воздухе, заставив благополучно упасть на пол.

Зольтер подмигнул мне и тут же оттолкнул от себя тех троих, использовав массовое отбрасывающее заклинание.

- Ты что творишь! - возмутился Прохор Мылченко, сердито смотря в мою сторону и приготовившись атаковать.

Но я оказался быстрей, запустив в него электрическим лучом и заставив отлететь спиной к стене. Те трое, что были отброшены Зольтером, мигом вскочили на ноги, но мы с эльфом снова заставили их упасть, одного я парализовал.

- Быстрее! - крикнул Зольтер, выбегая в коридор, я ринулся за ним.

Тут же с громким хлопком в дверной косяк у меня за спиной прилетел красный луч.

- Не дайте им уйти! - слышался злобный возглас Прохора Мылченко.

Мы бежали по длинному коридору, перепрыгнув через мёртвое тело распластавшейся на полу Агбеи Фольц. Интересно, она, как экстрасенс, знала, что сегодня будет убита, что к ним в убежище ворвутся служащие ДС из отдела, контролирующего колдунов?

Но с лестницы прибежали еще три волшебника из ДС, у каждого из них был магический пистолет. Видимо, в открытую волшебством в этом мире не принято пользоваться.

Зольтер, увидев их, так и застыл с открытым ртом.

- Вам некуда скрыться, колдун! - сообщила единственная женщина из отряда, с короткими, мышиного цвета волосами.

Отец и двое магов почти нас догнали.

- Теперь уже не отвертишься, колдун! - с ненавистью выкрикнул Прохор Мылченко, отдавая приказ стрелять.

- Когда-нибудь, вы пожалеете, - спокойно произнёс Зольтер.

Я хотел наставить на нас с Золотским щит, но тот, вместо того, чтобы защищаться, грубо толкнул меня, и я распластался на полу, ударившись локтем. Над головой раздались выстрелы, я обернулся - Зольтер упал на колени, ему прострелили живот, плечо, а одна из пуль попала в руку, и та обвисла, словно тряпка. На пол стекала кровь, густая, темно-красная, липкая.

- Ты сделал всё, что мог... - Сказал Золотский, глядя на меня. В его глазах читалась благодарность.

- Зольтер! - я поднялся на ноги, собираясь залечить его раны, но, очередной выстрел опередил меня, и эльф, без движений, рухнул лицом в пол. Ему прострелили затылок.

С ужасом я смотрел на него, секунду назад живого, не решаясь пошевелиться. Пускай, это - не та реальность, но даже здесь - видеть смерть своих друзей - не самое приятное зрелище. Меня трясло, в нос проникал едкий запах крови.

- Ну что, мальчик, наигрался? - у меня за спиной стоял отец. Он поднял вверх ладонь, чтобы показать, что сам со мной разберется, ведь это не их проблемы.

Он грубым рывком заставил меня подняться, явно наслаждаясь своей ролью тирана:

- Чего же тебе не хватало? Я старался давать всё, что просишь! Но нет, сын решил поиграть в отступника. Как, понравилось?

Хотелось плюнуть ему в лицо, но я не стал этого делать, убрав руки за спину.

- Ну что ты молчишь, тварь! - он уже не пытался себя сдерживать, хоть и не стал бить меня по лицу.

- Потому что мне нечем себя оправдывать, - словно робот, ответил я. - А то, чем ты тут занимаешься, я не могу назвать правильным.

- У меня больше нет сына! - рявкнул он, багровея. - Ты предал меня...

Прохор Мылченко приставил пистолет к моему лбу, но я даже не зажмурился, глядя на него осуждающе.

- Будете говорить, если спросят, что его убили колдуны, а мы опоздали. - Обратился он к своим. - Не хочу освещать эту историю, а то еще в обществе скандал вспыхнет, а его мне как раз не надо. Буду изображать несчастного отца, потерявшего сына. Поняли? Никому не слова, иначе ваше пребывание на службе окажется под вопросом, а вы сами можете быть привлечены за пособничество колдунам.

Его подчиненные согласно кивнули, и даже никто не захотел возразить, сказать, что убивать собственного сына как минимум не слишком педагогично.

Сейчас он нажмет на курок. У него на лбу выступил пот, лицо было напряжено.

"Вот и узнаем, правда ли то, что после смерти в этой реальности, мы попадём в нашу" - сказала Карси, казалось, что это её нисколько не пугало. Я кивнул. Если мы и умрем - то вместе.

Непонятно, почему, но я стал ощущать дикий холод, сначала леденели руки, ноги, потом холод стал подбираться к сердцу. Ощущение было столь неприятное, что я зажмурился.

А затем - туман. Густой, как молоко. Выстрел, казалось, будто он раздался где-то за стеной. Я не чувствовал боли.

- Карси, ты здесь? - обратился я к ней, не чувствуя ни рук, ни ног.

Нет ответа.

- Карси! - я барахтался в этом тумане, погружаясь всё глубже и глубже в бесконечность. - Пожалуйста, ответь!

А что, если она выжила? Значит, догадка насчет перехода из одной реальности в другую наполовину подтвердилась.

Она будет жить. А что до меня.... Какая разница! Я больше не существую. Меня нет.

Но, стойте, как это нет? Я здесь, я чувствую! Да, ощущаю! Моя сущность здесь, я могу думать, даже разговаривать. Разве так можно охарактеризовать Смерть?

Карси же без сознания, а Декабрина не будет нести её к озеру Вечной Жизни. Это могу сделать только я, или она так и не очнётся.

Сердце, оно бьется. Я чувствую, что оно взволнованно стучит свой жизненный темп, разгоняя кровь по организму. Вздох, мои лёгкие заполняет воздух. Выдох. Я ощущаю свои ноги, руки, могу сжать руку в кулак, шевелиться.

Смерть вспомнила наш с ней договор и отпустила меня. Я открыл глаза, увидев склонившуюся надо мной Декабрину, загородившую своей головой солнце.

- Ну, наконец-то! - вздохнула она с облегчением и улыбнулась. - Я боялась, что и это не поможет.

- Что случилось? - я не делал попыток подняться.

- Ты сознание потерял, когда мы вчера вечером искали переправу через овраг, - пояснила зимний месяц. - Ну и напугал же ты меня!

- А Карси?

- Так и не приходила в себя. Вставай. Нужно найти озеро.

Вот она - моя реальность. С возвращением!

И я, потянувшись, невольно улыбнулся.

16

Озеро Вечной Жизни

Тем временем, неведомый враг продолжать поливать деревушку Кульково из катапульты горящими шарами. Народ носился, сталкиваясь лбами, кашляя по задымленным, полуразрушенным улочкам.

Зольтер, поднявшись на ноги, выставив руку перед собой, задыхаясь от едкого дыма, брёл в противоположную от главной площади сторону, где предположительно должен был быть дом старика Игнара. Его пару раз чуть не сбили с ног, но Золотский не сдавался.

Вот и дом гостеприимного пекаря, стоит еще целый. Огонь с соседнего полыхающего здания рисковал перекинуться и на эту постройку. Не мешкая, Зольтер вбежал по ступеням крыльца на первый этаж, вдыхая полной грудью не задымленный воздух.

- Кто-нибудь тут есть? - крикнул эльф, перемещаясь к лестнице, ведущей на второй этаж.

Сверху послышались спешные шаги, и показался испуганный Тюбенций, лицо которого говорило о том, что парень не понимает, что за ужас творился на улице.

- Кудряш! Ты-то мне и поможешь! - тут же радостно воскликнул Зольтер, хлопая того по плечу. - Нам нужно вывести всех отсюда.

- Я Тю... - но возражение своё белокурый красавчик закончить не успел.

- Вперёд! - перебил Золотский, начав подниматься вверх. - Быстрее, все из дома!

Но его призыв так никто и не услышал. Старик Игнар со своими подмастерьями работал в пекарне, там окон нет, да и шум с улицы часто приглушался, что позволяло пекарю не реагировать на то, что творится снаружи.

- Что происходит? - спросил Тюбенций, следуя эльфом к комнате, в которой находился раненый Прохор Мылченко.

- Где Игнар?

- Работает, просил не отвлекать...

- Пусть бросает свои булки и бежит на улицу! - с жаром произнёс Золотский, взмахнув рукой в пафосном жесте.

- Но там же всё горит! - не согласился Тюбенций, он не самоубийца, чтобы идти во двор.

- Заглянешь к ним в пекарню и попросишь выбираться, а я вытащу Прохора, - отдал распоряжение Зольтер, когда ступил на второй этаж.

Посмотрев, проводив взглядом Тюбенция, Зольтер вошел в комнату, в которой лежал мой отец. Тот был без сознания, и Зольтеру огромных усилий стоило взвалить Прохора Платоновича к себе на спину. Затем он потащил, тяжелого начальника вниз по ступеням, с трудом преодолев дверь, толкнув её головой. Подгибаясь, он осторожно спустился на первый этаж, доковылял до входной двери, которую тоже пришлось открыть лбом, да ещё и шишкой обзавестись, и оказался на крыльце вместе со своей ношей.

- Плохо жить без рук, - заметил Золотский и тут же закашлялся, вдыхая насыщенный дымом воздух.

Когда его ноги коснулись мостовой, Зольтер растерялся, так и не увидев старика Игнара, его подопечных и Тюбенция, который должны были выйти со двора.

- Вот ведь... - он чуть не выругался, спина болела под тяжестью Прохора Мылченко.

Но затем, сквозь белёсую дымку показались знакомые очертания. Тюбенций, шедший позади всех, беспокойно озирался.

- Теперь - на площадь! - сообщил Зольтер, взгромоздив Прохора Мылченко на плечи двум подмастерьям Игнара.

- Что нам там делать? - не понимал Тюбенций, потирая глаза, которые щипало от дыма.

В этот момент на дом старика Игнара обрушился огненный шар, сминая под собой крышу и два этажа. Старик при этом вздрогнул, думая, сколько сил и энергии потребуется отстроить новый.

- Хочешь, оставайся здесь, цуцик! - Съязвил Золотский, обращаясь к Тюбенцию, тот лишь нахмурил брови и придал своему лицу надутое обиженное выражение, следуя за Зольтером, который вел свою компанию к площади окольными путями, топча чужие огороды. Его яркие ботинки были все в земле.

Наконец, они добрались до площади, переполненной напуганными людьми. В центре её, недалеко от птицы и Сулитерии, полыхал большой шар, придавивший собой несколько человек. Их обугленные конечности торчали из-под него в луже крови. Тех, кто находился рядом, пробило на рвоту, уж очень слабонервными они оказались. Люди старались соблюдать дистанцию, и не смотреть туда. Сулитерия поглаживала птицу по перьям, пытаясь утихомирить создание, которое чувствовало запах крови и горелого мяса.

- Тише, тише, - шептала колдунья, боясь, что птица не совладает с собой и бросится на кого-нибудь.

Большинство людей не знали, что делать дальше, пребывая в панике. Кто-то кричал, поддавшись страху, что никто не спасется, что все жители Кульково обречены. Но умирать никому не хотелось.

Зольтеру, Старику Игнару и двум его подмастерьям с Прохором Мылченко на плечах, не было никакой возможности протолкнуться к центру. Верхушка шара была видна из-за людских голов, и Зольтер почувствовал укол совести, ведь это он дал всем сигнал бежать на площадь, а те люди, которые погребены под шаром, они же поверили в то, что на площади безопасно.

- Я не могу допустить еще жертв, - буркнул Золотский, стараясь отогнать от себя мучения совести. - Этим отчаявшимся людям ничего не остается, кроме как верить, что на площади они в безопасности, но их вера дрогнула, когда сюда попал пылающий шар.

- Нашу деревню уже ничто не спасет, - грустно заметил Старик Игнар. - Враги снесут главные ворота и хлынут в деревню, сжигая то, что еще не сгорело, убивая тех, кто еще жив...

- Не позволю! - воскликнул Золотский, ему нужны все силы колдуна, чтобы противостоять недругам, которые ни за что ни про что, решили разрушить деревню.

- Но есть одна бессмысленная надежда, что если кто-нибудь зажжет огонь на сигнальной башне, войско королевы Алливелии заметит его и придет на помощь, - сказал Старик Игнар, накручивая бороду на палец.

***

Пока я лежал в отключке, Декабрина успела соорудить ледяной мост через овраг, довольно скользкий, с прозрачными перилами. Осторожно шагая по нему, стараясь не поскользнуться, я аккуратно держал Карси, которая так и не пришла в себя. Декабрина радостно улыбалась мне на той стороне оврага, но я ее радости не разделял.

Я не понимал, что же это такое случилось со мной ночью, в самом ли деле бился с гигантским богомолом, в самом ли деле я случайно попал в другую реальность, в самом ли деле Декабрина вытащила меня оттуда? А если всё то, что произошло - правда, то почему сознание Карсилины, которое поселилось на время в моей голове, так и не напоминало о себе с того самого момента, как я вернулся в родную реальность. А что, если её сознание осталось в той и умерло вместе с моим телом, застреленным моим отцом? Но ведь это абсурд! Она должна была вернуться вместе со мной! Она не может там остаться...

- Ты чего такой мрачный? - нахмурилась Декабрина.

А я и не заметил, как сошел с моста на той стороне оврага.

- Ты знаешь, что со мной было? - спросил я с беспокойством.

- Я вообще сначала испугалась, что ты умер, - ответила она, продолжая вести меня вперед - вдоль журчащего ручья с кристально-чистой водой. Этот ручей стекал в овраг. - С людьми ведь такое случается.

И она замолчала, не желая продолжать этот разговор и не понимая, почему я так озадачен.

Я прижал к себе Карси, слыша её слабое дыхание. Ведь если она до сих пор жива - значит, её сознание не могло пропасть в той реальности - оно обязано было появиться в этой!

- А в этом овраге кто-нибудь есть? - поинтересовался я, надеясь, что Декабрина подтвердит существование богомола.

- Чудище какое-то, оно многих, кто пытался найти озеро, сожрало. А что, хочешь туда спуститься? - и месяц иронично прищурилась.

- Нет, я не горю желанием знакомиться с такой прожорливой зверушкой.

А что, если это был не сон, и я действительно бился с этим чудищем? Чем дольше нахожусь в этом мире, тем больше начинаю путаться в происходящем, которое напоминает большой клубок, из которого даже свитер связать не получится, ибо нитки шерстяные сильно спутаны - не поймёшь, за какую дергать.

Мы пробирались через этот лесок, пока ручей не начал уводить нас вниз по склону, резво сворачивая на круглую и сочную поляну. Посреди поляны стояла маленькая хижинка, в которой, наверное, было меньше двух комнат. Хижинка эта выглядела гостеприимно и уютно, и ручей тек прямо к одной из её стен, образуя маленький пруд с лилиями, а под их листами мирно плавали разноцветные рыбки, которых человек, здесь живущий, подкармливал хлебными крошками.

Да, он сидел на скамеечке возле своего домика, и беспечно бросал в пруд кусочки хлеба, которые тут же скрывались во ртах прожорливых рыбок. В седой бороде этого человека путались хлебные крошки, но он не спешил их оттуда убирать, находясь в собственных релаксирующих мыслях, уносясь в неведомую Нирвану, полностью расслабившись и получая удовольствие от прекрасной летней тёплой погоды.

Когда мы подошли ближе, он обернулся, и, ни капли не напрягаясь, спросил:

- Я так понимаю, ты ищешь Озеро Вечной Жизни?

- Да, но, откуда... - кивнул я, но он не дал договорить.

Мужчина, взяв свой длинный сучковатый посох, отодвинул в сторону парочку лилий, предлагая мне вглядеться в глубину этого прекрасного водоёма:

- Взгляни, друг мой, что ты видишь?

Я осторожно подошел к пруду и пристально посмотрел в то место, куда указывал этот старец. Внизу, под водой что-то блестело, похожее на доспехи, мечи, шлемы.... А вот и чей-то череп виднеется из-под меча.

Я в ужасе отшатнулся, крепко держа Карсилину.

- Спокойней, смерть - это всего лишь неотъемлемая часть существования, - сказал этот старец, посмотрев на меня своими пронзительными глазами бирюзового цвета.

Он сидел, отвернув лицо от солнца, и мне показалось, что радужка его глаз светится.

- Эти смертные, - пояснил он, кивая в сторону пруда, - были одержимы своими плотскими желаниями, ничего не смысля в мироздании. Они поплатились за свою алчность, соблазнились на вечную жизнь. Но ведь люди, у которых чистые помыслы и верное сердце, не приходят сюда за этим!

- Я тоже ничего не смыслю в мироздании, - признался я, не хотелось, чтобы он считал меня глупым, но желаемое часто любит отличаться от действительного. - Вы и меня тоже убьете?

Этот странный человек (а человек ли?) издал смешок, больше похожий на кашель и изрек:

- Не я их убиваю. Просто не даю им добраться до озера, все же, я - его хранитель.

И только сейчас я заметил, что Декабрины нет рядом - она куда-то исчезла. Наверное, ей запрещалось показываться этому старцу на глаза. Как-никак, это же кодекс времен года!

- Вы? - я не ожидал этого.

- А что, друг мой, тебя это настораживает?

- Я не понимаю, кто, или что их убило...

- Считай, что их погубили собственные низменные желания, а так же глупое беспокойство за свою шкуру и упущенное время. Да, были дни, когда они могли отступиться от поисков вечной жизни, но эти люди - упрямые бараны, стадо, которое хочет владеть всем, быть богатыми, купаться в роскоши.... И ведь никто, за многие годы, не приходил сюда, думая о ком-то, кроме себя. Эгоистично, не правда ли?

- Такова людская природа, - кивнул я.

Казалось, его взгляд пронзал меня насквозь, и это было не очень приятно.

- Тогда зачем ты хочешь спасти её? - и он указал на Карсилину. - Эгоистам ведь и в одиночестве неплохо живется, главное только, чтобы разные люди вокруг вертелись и восхваляли...

- Но я не до такой степени эгоист...

- Так, зачем тебе её спасать? - на этот раз его вопрос прозвучал жестче.

- Мне необходим лишь один человек: я всем сердцем желаю, чтобы она была здорова, чтобы у неё все было хорошо, даже если она меня забудет, даже если её потом никогда не увижу, но я должен знать, что она жива. - Я сказал это таким тоном, что старец невольно расчувствовался и помотал головой, чтобы сбить наваждение.

Он поднялся со скамьи, бросив в пруд последний кусок хлеба, и подошел к нам с Карсилиной.

- Значит, ты готов пожертвовать ради неё всем? - прищурился он. - Здоровьем? Возможностью двигаться, став паралитиком на всю жизнь? Зрением, слухом? Стать никчемным инвалидом, не способным даже и слова произнести?

- Да, - это прозвучало из моих уст без малейших колебаний, - если так нужно, то я готов.

- Даже, если она от тебя откажется?

- Да.

- Не слишком ли это большая цена за её спасение?

Ну что он меня мучает - ходит вокруг да около! Я же нервничаю!

-- Ты молчишь, сомневаешься... - хитро прищурился хранитель Озера Вечной Жизни.

-- Нет, я уверен в том, что сказал, - я помотал головой, не желая смотреть ему в глаза. Они ведь на самом деле светятся! Он думает, что мне не страшно принимать такое решение? С чего этот человек знает, каково это - чувствовать, как по спине пробегается мерзкий холодок, заставляющий сердце биться в испуганном трепете. Я ожидал, что должен расплатиться с хранителем озера за то, что он позволит исцелить Карси. А если он решил сделать меня парализованным слепцом, пожалуй, ничего не заставит этого старика изменить своё решение, ведь я сам согласился принять эти условия. Но кто сказал, что страх должен запретить мне жертвовать собой, ради того, чтобы вернуть своей девушке сознание?

Он обошел вокруг нас с Карсилиной, опираясь на свой незамысловатый посох, ткнул пальцем мне в лоб и довольно сказал:

- Твои намерения действительно искренние.

- У меня нет причин врать, - я все же был рад, когда он убрал от меня свой морщинистый палец. Интересно, если он является хранителем озера - где оно? Я не вижу здесь ни одного водоёма, кроме этого маленького пруда с неудачливыми покойниками на дне.

- Если бы ты, друг мой, отрицательно ответил на мой вопрос по поводу утраты своего здоровья в расплату за спасение девушки, у меня были бы причины тебе не доверять, - признался хранитель озера. - Может быть, ты бы закончил так же, как и те бедняги.

Он указал на озеро, но без какого-либо сожаления из-за гибели этих приключенцев, желающих бессмертия, затем продолжил:

- Ну, раз ты действительно искал озеро не ради материальных ценностей и собственного "я", то прошу в мой дом! - он улыбнулся, дружелюбно подталкивая к крыльцу.

Я решил не сопротивляться воле этого странного человека, и поднялся в его скромную прихожую, в которой, если честно, было не развернуться. На стенах ничего не висело, а прихожую продолжал маленький светлый коридорчик, заканчивающийся кухней с печкой и спальней, которые находились в одном помещении, просто были отгорожены друг от друга синей льняной тканью. Печь, разумеется, занимала большую часть пространства.

Хранитель озера предложил мне уложить Карсилину в его огромную кровать, которая располагалась возле маленького окошка, а в многочисленных одеялах можно было утонуть. Сняв с Карси пальто, которое, как ни странно, оставалось холодным, я повесил его на спинку кровати и положил Карсилину под одеяло. Она, разбросав свои рыжие локоны по подушке, оставалась бледной и неподвижной, и лишь редкое дыхание указывало на то, что принцесса еще жива.

В это время хозяин дома взял со стола пустой деревянный кувшин и протянул его мне:

- Тебе это пригодится, когда будешь на озере, - на его морщинистом лице не читалось ни капли злости. Но глаза со светящейся бирюзовой радужкой смотрелись жутко. Конечно, вряд ли он жертва радиационного излучения.

Я, молча, принял кувшин и с тоской взглянул на Карси, боясь, что больше никогда не увижу её, когда вернусь с озера. Этот старец же обещал лишить меня зрения, и не только...

- Чего приуныл? Тебе остался всего лишь шаг до цели. Нельзя осознавать это с таким постным лицом! - воскликнул он, добродушно хлопнув меня по плечу. - А о девушке я позабочусь, пока ты будешь там. Не вижу смысла брать её дальше.

- В жизни так много красок, и я их всех лишусь...

- Мой друг, я хотел лишь знать, как далеко ты способен зайти ради этой прелестной девушки. Зачем мне кого-то калечить? - недоумевая, он смог сдержаться от смешка. - Несколько тысяч лет жизни отнюдь не сделали меня жестоким.

Я, насупился - у этих хранителей странное чувство юмора. Не все его понимают.

- Иди за мной, я укажу дальнейший путь. - Он повел рукой, отправившись к выходу из хижины.

Когда мы вышли из дома, он направился к высокому холму, находящемуся в противоположном тому, откуда мы с Декабриной пришли, направлении. На этом холме не было никаких деревьев или кустарников. Лишь маленькая узорчатая дверца, закрывающая какую-то нору, меньше человеческого роста, виднелась у его подножия. Когда старец подвел меня к этой дверце, я увидел, что эти узоры очень похожи на хищные растения, выполненные кроваво-красным цветом.

- Теперь главное, - хранитель не спешил открывать дверцу, - как ты понимаешь, Озеро Вечной жизни находится под землёй. Единственный способ до него добраться - ползти здесь. Проблема в том, что ни в коем случае нельзя поворачивать назад, пока ты не найдешь то, что тебе нужно. Если повернешь, то не сможешь вернуться обратно, будешь замурован. Эта пещера, в которую тебе предстоит проникнуть, ведет себя как хищник, она будет счастлива, поглотить тебя. Многие, кому я открывал эту дверцу, не возвращались.

- Я вернусь, - пообещал я, сжимая кувшин.

- Не ты первый так говоришь, но...

- Я вернусь! - повторил я, твёрже. Ведь это - единственная надежда исцелить Карси.

Без лишних слов Хранитель озера открыл дверцу, скрывающую за собой тускло-красную темень. Я встал на четвереньки, чтобы пролезть в эту дыру, и, одной рукой держа кувшин, пролез туда. Холодная каменная поверхность этой узкой пещеры, не позволяющей подняться в полный рост, была довольно гладкой. Но дверца закрылась, оставив лишь тусклый красный свет, казалось, что это светился сам потолок, какой-то неизвестный минерал на нём. Но вдаваться в такие подробности и даже задумываться о природе его свечения я не мог, столкнувшись с большой проблемой.

Гладкий пол вдруг перестал быть таковым. Ужасно острые камни вонзились мне в ладони, раня их до крови, впивались в колени и в ноги, терзая раны, полученные в схватке с Январисом.

Я медленно, но упорно продвигался дальше, приподняв лодыжки и увеличивая нагрузку на колени. А камни впивались сильнее, глубже. Моя кровь стекала по ним, казалось, что эта пещера действительно живая, и она жаждет получить больше. Я залез в пасть к хищнику, к зубастой акуле или крокодилу, но не собирался поворачивать назад. Дрожа, чувствуя невыносимую боль и держа кувшин поочередно каждой рукой, упрямо стремился к озеру. Я не собираюсь сдаваться из-за каких-то глупых царапин...

Я вздрогнул, исказив лицо в мученической гримасе и закусив губу, напоровшись ладонью на особенно острый камень, пещера жаждала крови и не собиралась убирать свои "зубки".

Казалось, что каждую минуту камни становятся больше и острее, этот хищник и не думал сжалиться. Но мне нужно дальше. Карси должна получить воду из озера. Она не будет в вечной коме!

Я не отступлюсь!

***

Вцепившись в твердые перья хищной птицы, Сулитерия поднималась ввысь. Внизу разгоралась не самое приятное зрелище: пылающая деревня, паникующие жители, собравшиеся на центральной площади. Теперь же противник стрелял из катапульты в стены деревни, возведенные из прочного дерева. Шары проламывали их, сбрасывая защищающих Кульково лучников, причисленных к оборонительному гарнизону данного населенного пункта.

Зольтер обещал, что сможет защитить этих несчастных жителей деревни, но он же не справится со всем один! Враг прекратил засыпать Кульково градом из катапульт и перешел в прямое наступление, проникая в деревню через проделанные в стенах дыры. Темно-коричневая кожаная броня придавала наступающим сходство с тараканами, особенно, если судить с высоты, на которой находилась Сулитерия.

"Садись на птицу! Лети! Зажги сигнал!" - Трегторф, тяжко вздохнув, вспомнила, как прокричал ей это Зольтер, пробираясь сквозь толпу. Он не мог сам отправиться зажигать огонь, так как птица позволяла приблизиться к себе только девушке. Сулитер не пришлось долго уговаривать, да она и рада была оказаться хоть чем-то полезной людям, с которыми отправилась в путешествие. Может даже, после того, как она зажжет сигнал своим колдовским зелёным пламенем, Золотский её станет уважать и прекратит всякий раз коситься, словно она задумала что-то нехорошее. Если, конечно, выживет...

Вот он - лес из молодых сосен, а за рекой - сигнальная башня - высокое строение с окнами, похожими на глазницы свирепого чудовища. На крыше этой башни располагалось массивное костровище. Да, если это поджечь - то на многие мили вперед видно будет!

- Я могу быть полезной! - воскликнула Трегторф и решительно направила птицу в сторону башни.

Да, сейчас она всем им покажет, на что способна!

Сулитерия, конечно, боялась, но её страх был гораздо слабее, чем желание заслужить к себе расположение. Она ведь - не злодейка, и всегда старалась это показать, а то, что в это еще до сих пор не все верят, срочно нужно исправить. Кроме того, находится сейчас в деревне, в самой гуще событий и смертей, пугает гораздо сильнее, чем полет на птице троллей с целью зажечь сигнал, который должны увидеть патрулирующие войска королевы Алливелии и примчаться на выручку.

Главное сейчас - не смотреть вниз. Войско неприятеля оказалось гораздо больше, чем предполагали в самой деревне. Их было точно больше пятисот. А их лучники, видящие непонятный объект в небе, тут же нацелили на Сулитерию свои стрелы, увернуться от которых было очень трудно, но птица с этим справлялась, недовольно взирая вниз и борясь с желанием кого-нибудь растерзать. Странно, что такое чудище вообще привыкло к Трегторф и слушалось её. Наверное, они были близки друг другу по духу.... Ну, или просто Декабрина в тот раз, что-то нахимичила, и к этому варианту я склоняюсь больше.

Сулитер была уже почти над лесом, когда последняя из стрел угодила птице в крыло, сломав кость, и жуткое существо стало стремительно терять высоту.

- Нет! Только не сейчас! - упиралась Сулитерия, дергая птицу за перья, но та не обращала внимания на свою наездницу. Еще немного, и они врежутся в дерево, которое было у них прямо по курсу. Высокая стройная сосна.

Колдунья видела вошедшую глубоко в крыло стрелу, но дотянуться до неё даже не пыталась. Смысл, если у неё не было никаких целительских навыков. Сделать птице только больнее?

Отвернуть птицу от дерева не получалось, и Сулитер, не придумав ничего проще, спрыгнула вниз, и, столкнувшись с землёй, покатилась кубарем под уклон, наглотавшись песка.

Пошевелившись, колдунья поняла, что падение прекратилось. Она оказалась в кусте, стоящем на берегу реки, расцарапав себе щеку, разодрав коленку и обзаведясь порцией фиолетовых синяков. Говорят, у колдунов очень прочные кости, не знаю, правда ли это, но Сулитер себе ничего не переломала, во время экстренного катапультирования.

Не спеша приподниматься, она услышала, как переговаривается несколько человек, язык был явно ей не знаком. Похоже, лучники, что её сбили, ринулись в лес найти свою жертву. Нет, показываться им явно нельзя. Но, с другой стороны, тетушка Сулитерии внушала страх одним своим видом, кто сказал, что младшая Трегторф не может так же. Но у неё нет большого опыта в сражениях.

Сулитерия видела, как к реке спускаются четыре мужчины, держащие свои лучи, сделанные из кости какого-то животного, за спинами у них были колчаны, а их кожаная броня имела чуть заметный узор на животах. Их кожаные шлемы были обрамлены волчьим мехом.

Маленькие узкие черные глазки незнакомцев рыскали в поисках своей жертвы. Один из мужчин почесал бородку, что-то буркнул и указал на куст, где лежала Сулитер. Она понимала, что эти господа не намерены оставлять девушку в живых. Теперь прятаться бесполезно.

В страхе поднявшись на ноги, Сулитер смотрела на этих лучников, которые, увидев её, тут же натянули тетиву, целясь колдунье в сердце. Но стрелы не достигли цели - Сулитерия взмахнула рукой, и они осыпались пеплом возле её ног.

Она вызывающе посмотрела на противников, те переглянулись, и один из них бросился на девушку с ножом. Та фыркнула, и откинула его в реку с помощью магии, а остальных, тоже доставших ножи, отбросила в стороны. Так продолжалось недолго. Повторив свои попытки, раз по пять, храбрые воины захватчиков пустились наутёк. Да, этот бой был далёк от зрелищности.

Сулитерия же смогла переплыть через небольшую речку и остановилась у подножия башни, не понимая, где же вход внутрь. Его просто не было!

Девушка двинулась вдоль стены, пытаясь нащупать дверь, обошла башню вокруг, цепляясь ногами за крапиву, но так и не нашла, как туда проникнуть.

- Да они, наверное, издеваются! - и она с недоумением посмотрела наверх. - Как это понимать?..

***

Мучения продолжались. Я не знаю, как долго находился в этом узком туннеле пещеры, потеряв счет времени, острые камни впивались мне в ладони, колени. Я дрожал, покрываясь холодным потом, но с упрямством продолжал двигаться дальше, желая, чтобы этот ад поскорее закончился. Но конца туннелю всё не было видно, в то время как камни, глубже, беспощаднее впивались в мою плоть, получая плату за вход в виде крови.

Пещера - хищник, который затаился, ждет моей ошибки, чтобы навсегда здесь похоронить. Не дождется! Я вцепился разодранными пальцами правой руки в кувшин, и, сдерживаясь, чтобы не застонать, преодолел еще метр. Осторожно, насколько это было возможным, и, стараясь не оглядываться. А то, может, пещера решит, что я сдался, захотел покинуть это жуткое место, и захлопнет свою пасть!

Я слышал, как где-то впереди бурлит вода. Еще чуть-чуть, и окажусь на берегу этого чертового озера. Нужно лишь сделать финальный рывок, превозмогая себя, корчась от невыносимой боли, выползти из этого туннеля. Раз уж я почти на финише...

Я видел, что впереди становится светлее, что свет перестаёт быть бледно-красным, становясь ярко-лазурным. Рывок - дикая, не прекращающаяся боль, которая сводит с ума, словно назойливый комар - еще рывок - снова камни впиваются в кожу. Нет, к боли нельзя привыкнуть, насколько бы сильной она не была, ее нельзя просто взять и проигнорировать. Она точит тебя, словно червь, проникая всё глубже, причиняя больше мучений.

Но ведь, есть, что ей противопоставить, чтобы не свихнуться, не дать этой боли поглотить меня? Надежда? Должно быть. Ведь именно это чувство способно завести человека в самую непроглядную глушь, способно заставлять его бороться, искать, не сдаваться, если человек верит в лучшее. Карси придет в себя, когда доставлю ей воду из Озера. Только ради этого я хочу продолжать свой путь. Подумаешь, какие-то камни впиваются мне под кожу! Некоторым вообще руки или ноги отрубает, но они же живут и не жалуются! С чего вдруг я должен сходить с ума из-за дикой боли, от которой, при желании, можно абстрагироваться. Ну да, обратно тоже придется это терпеть, но это ведь не страшно. Кто сказал, что какая-то глупая боль и дурацкая красноватая темень в тесном пространстве должны нагнетать на меня страх?

Мне есть, ради кого жить, есть, кого защищать и есть, в ком нуждаться. Разве это не прекрасно? Карси, я ведь это все делаю, чтобы вернуть тебя в сознание, и мне не приходиться сомневаться в своих силах, я готов на всё, лишь бы ты была в порядке. Иногда, конечно, я себя переоцениваю, но... Карси, ты нужна мне. Даже если это выше моих чародейских возможностей, я всегда буду оберегать тебя.

Задумавшись, я подался вперед, и выпал из туннеля, плюхнувшись в воду и промочив одежду. Отплевываясь, поднялся на ноги (глубина была где-то по лодыжки), и только сейчас понял, что уже не чувствую никакой боли. Вода смыла с меня все ранения, заставляя их зажить, словно я не полз сюда по острым камням и не бился с Январисом. О былых ранениях напоминали только дыры на одежде и следы крови на ней же.

И тут же я застыл на месте, наблюдая удивительное по своей красоте зрелище. Вода озера у самого дна излучала лазурный свет и красиво отражалась на сводах просторной пещеры, озаряя всё своим сиянием. А в самом озере размеренно плавали светящиеся синие рыбки с блестящей чешуёй. Залюбовавшись, я чуть не забыл про кувшин, который выронил из рук во время падения и, спохватившись, кинулся его искать, благо, сделать это оказалось не сложно.

Вот оно - Озеро Вечной Жизни - предмет мечтаний многих и практически недостижимая цель. Столько людей гибло, пытаясь добраться до него, чтобы жить вечно. Но разве есть ценность в вечной жизни? Если остаток Вечности с тобой не будет никого, к кому ты привык - все просто растают во времени - так ли важно бессмертие? Почему к нему многие стремятся, ведь невозможность умереть подразумевает нескончаемое одиночество.

Набрав воды в кувшин, я развернулся, и осторожно вскарабкался, благо - не высоко, к тоннелю из которого приполз. Готовясь к тому, что сейчас мне в ладони вонзятся острые камни, я зажмурился и пролез туда. Но, странное дело, теперь же поверхность тоннеля была абсолютно-гладкая. Удивляясь и осторожно двигая кувшин с водой из Озера, я направился к выходу из этой пещеры. Похоже, она получила то, что хотела, и теперь отпускала меня.

Когда я достиг выхода, открыв ту маленькую дверцу и принимая уличное тепло, солнце уже было за лесом, окрашивая небо золотисто-оранжевым цветом. Над лугом летали разноцветные стрекозы размером с ладонь, наверное, человек, который боится насекомых, чувствовал бы себя в такой обстановке неуютно. Но мне на них было плевать. Ведь у меня есть целый кувшин с целебной водой, и Карси теперь очнётся!

Я отправился прямиком к домику Хранителя озера, стараясь ничего не пролить. Одна стрекоза красивого ярко-синего цвета с переливами, опустилась ко мне на плечо, задевая ухо своими прозрачными крылышками. Все же - жизнь - чудесная штука, если в ней есть место таким прелестным краскам! Эти стрекозы совсем не пугают, наоборот, умиротворяют, поселив на душе спокойствие, которого я долгое время не испытывал. Иногда полезно расслабиться и не думать ни о чем плохом, стрекозы уносили подальше от меня мрачные мысли, приятно было слышать стрекотание их крыльев. Как же хорошо жить на этом свете! Не всегда это понимаешь, но когда осознаешь, то чувствуешь себя подозрительно-счастливым.

- Вернулся, друг мой? - Хранитель Озера сидел на своём обычном месте - на скамье возле пруда около собственного дома и рыбачил. Похоже, он занимался этим круглые сутки.

Я кивнул, крепко держа кувшин, он обернулся, и стрекоза с моего плеча улетела, отправляясь к своим собратьям.

- Нашел общий язык с насекомыми? - улыбнулся старец, в это время суток его глаза светились гораздо ярче.

Только сейчас я понял, что цвет его глаз совпадает с цветом воды из озера. А что, если в жилах этого старца течет эта вода? Бессмертным он наверняка стал, когда выпил водицы...

- Я обладаю вечной жизнью не по этой причине, - он словно знал, о чём я подумал. - А воды из озера ни разу не пробовал.

- Тогда...

Но он опередил мой вопрос:

- Придет время, и ты сам всё узнаешь. Я уже видел тебя раньше...

- Но я никогда с вами не встречался, - я помотал головой, старательно отказываясь верить в то, что видел его когда-то.

- Знаю, - спокойно ответил старец, - я встречал тебя, когда ты был намного старше, значит...

- Стойте. Не надо! - я чуть не выронил кувшин, понимая, к чему он клонит. - Если дело в моём будущем, то не хочу знать.

- Здравое решение, - похвалил он, положив удочку на землю, - кто знает, понравится ли оно тебе?

Я нахмурился. Если честно, то напрягало то, с каким сочувствием он посмотрел на меня, когда говорил эту фразу. Может, он блефует?

Не дожидаясь дальнейших распоряжений, я вошел в дом, а старец проследовал за мной, бормоча:

- Давай, я тебе лучше одежду нормальную дам, а то негоже, друг мой, показываться перед дамой в таких лохмотьях, - он взял у меня кувшин и поставил его на печку.

Я промолчал, а он завел меня в единственную комнатку, за печь, к кровати, на которой лежала Карсилина, открыл свой небольшой деревянный шкафчик, деловито ища, что мне надеть. Пока он это делал, я боролся с желанием взять кувшин и исцелить Карси водой из озера, но старик, видимо, понимал, что я задумываю, и то и дело оглядывался.

- Я уже почти нашел! - воскликнул он. - Потерпи, мой друг.

- И как вы тут живете, вдалеке от всех, - произнёс я, смотря на Карси. - Наверное, вам одиноко?

Услышав мой вопрос, старец, улыбнувшись, радушно обернулся, расправляя какую-то странную накидку, сделанную чуть ли не из мешковины:

- Понимаешь, в таком почтенном возрасте, как мой, уже начинаешь ценить одиночество. Не видишь в этом ничего плохого, а людское общество имеет свойство надоедать. Мне все это так опостылело, что свою отшельническую жизнь воспринимаю, как подарок. Согласись, чудесно же бродить по лугу, сидеть возле пруда, когда тебя никто не дергает. Происходит единение с природой. То беспокойное прошлое уже меня не волнует.

- Но, это же скучно...

- Ни капли! Эх, молодежь, ничего вы еще не понимаете! - он подмигнул, и кинул на кровать то, во что, по его мнению, мне следует переодеться. - Сейчас я еще шляпу принесу.

И он ушел. Если честно, та одежда, которую он мне дал, казалось смешной. Разве кто-нибудь ходит в длинных мешковатых робах? Только если монахи или сектанты какие-нибудь, да и отшельники не думают, как выглядят в своих одеяниях. Но, делать нечего, моей одеждой разве что пол затирать можно.

Пока я переодевался в чистую, старец времени зря не терял, осуществляя свою угрозу про головной убор. Вернувшись в комнату с довольной улыбкой, он протянул мне штопанную серую остроконечную шляпу. Я помотал головой, намекая, что обойдусь, но он, похоже, так не считал, строя из себя великого модельера этого леса. Невзирая на то, что я упирался, он, ухмыляясь, нахлобучил шляпу, которую, наверное, еще его прадед носил, мне на голову и стукнул ладонью по моему лбу, восклицая:

- Вот теперь ты выглядишь как истинный маг! Только, посох еще нужен...

Ага, а еще мне нужно постареть и отрастить седую бороду. По крайней мере, в большинстве книг, мудрые добрые маги именно такие.

Хвала Случайности, за посохом он не пошел, сняв с печки кувшин и протянув его мне.

- А теперь, настало время для небольшого чуда, - старец указал на Карсилину. - Сбрызни её лицо водой, верни в сознание.

Но я колебался, вода из озера исцеляет, но если сделать глоток, дарует вечную жизнь. Не лучше ли сделать так, чтобы Карси глотнула этой воды? Ведь тогда её невозможно будет убить, она станет бессмертной, как божество.... Да, именно так!

Я чувствовал себя ученым, открывшим секрет вечной жизни, испытывая эйфорию. Карси больше не умрет! Смерть не отнимет её у меня!

Сознание затуманилось, с каким-то глупым сумасшедшим смешком я прижал к себе кувшин, и, воскликнув:

- Нужен тост за бессмертие! - стал подносить кувшин ко рту, чтобы сделать глоток, а потом позволить глотнуть Карсилине.

Но хранитель озера не позволил мне сделать это, жестко схватив за руку, возвращая к действительности, тон его был очень серьезен, заставив чувствовать меня угрызения совести:

- Вспомни, зачем ты искал это озеро! - ему хотелось меня встряхнуть. - Если мечтаешь о бессмертии, то чем ты лучше остальных, кто, к сожалению, не смог до него добраться, пав жертвой своих амбиций?

Я моргнул, и, не отводя от него глаз, ответил:

- Дело не в вечной жизни.

- Тогда почему...

- Я больше не допущу её гибели, - я произнес это, не глядя на старца, слушая дыхание Карсилины. - Этого не случится!

- Но ты не должен лишать её права выбора, - заметил он. - Она ведь может и не захотеть становиться бессмертной.

- Может, - я кивнул, зная характер Карси. Это в её духе.

- А тебе, мой друг, стоит отогнать свой страх подальше, продолжить жить без него. Кому ты лучше сделаешь, если будешь каждый день своей жизни опасаться за неё? Если в "Твориксе" и прописана её смерть, кто сказал, что это случится скоро? Тем более что есть множество вариантов развития событий, и никто не знает, какую из реальностей Случайность сделает основной. Так много счастливых лет жизни впереди, а ты собираешься их растратить, зря волнуясь?

- Это, конечно, имеет смысл, - согласился я, - Но мне нужно знать. Вы сказали на входе в свой дом, что видели меня ранее, я был старше, чем сейчас...

- Не стоит такое обсуждать, мой друг, - он попытался отвертеться от этой темы, отойдя за печку.

- Но ведь это значит, что Случайность уже решила, какая из возможных реальностей нас ожидает, верно? - я знал, что далеко от этого разговора он уйти не сможет.

- Даже если так, одну реальность можно сменить на другую. Она пластична. Ничего не предрешено окончательно, - донесся ответ.

- Значит, если я не встречу вас в своём будущем, то это будет моей победой над Случайностью, - улыбнулся я, считая, что у меня есть шанс переменить реальность.

Старец не ответил, но я прекрасно понимал, что он был согласен с этим высказыванием.

А я воодушевленно смочил пальцы правой руки в кувшине, и брызнул водой в лицо Карсилине, не сомневаясь в том, что она придет в себя.

Карси открыла глаза и, не понимая, где находится, приподняла голову над подушкой. А увидев меня с деревянным кувшином в руках, в мешковатой робе мага, серой накидке и остроконечной старой шляпе не смогла сдержать свой смешок.

- Это ведь не очередной мой сон, да? - весело сказала она.

- Добро пожаловать в реальность! - радостно ответил я.

Карси, выбираясь из-под покрывала и потягиваясь, присела на край кровати, расправив подол своего платья. Её ноги не доставали до дощатого пола.

- Последнее, что я помню, как Январис меня замораживает, - принцесса вздрогнула. - Я думала, что уже всё...

Вспоминать об этом ей было неприятно.

- Не беспокойся, в споре с моим упрямством он проиграл. - Я ей подмигнул, надеясь, что Карси не станет вдаваться в подробности, от которых у меня самого мурашки по коже.

Я поставил кувшин возле печи и сел рядом с ней, чувствуя странную неловкость. Ей же совсем не обязательно знать, что я натерпелся, пока пытался её спасти.

- Но как тебе удалось его победить и выбраться оттуда?

- Фантастическое везение, суммированное с желанием вызволить тебя. Ещё и Декабрина помочь решила. Всё до безобразия просто, - я взял её руку в свою. Живая! Тёплая! Моё сердце трепетало, пытаясь привыкнуть к той мысли, что Карси рядом, она здесь, всё хорошо.

Карсилина коснулась моей щеки своим носом.

- Почему ты дрожишь? - мягко поинтересовалась она.

Это что-то невероятное, ведь она была мертва больше года, потом оказалась жива, затем очутилась снова на грани смерти, а теперь мы сидим, разговариваем. Я могу до неё дотронуться, обнять... Карси не исчезнет. Да, я счастлив, что могу, наконец, вздохнуть спокойно, радуясь любимому человеку, ощущая её пульс, но между тем, чувствую себя сумасшедшим от всего этого.

- Спасибо, - прошептал я, прижав её к себе, нежно гладя по голове.

- За что? - улыбнулась принцесса, не понимая, что имею в виду.

- Просто, спасибо, - ответил я, не уточняя, зачем говорить ей такую банальщину, что благодарен ей за то, что она есть, и что отправилась за мной к Январису, хоть я и не уверен, что стоило. - Но больше так не делай.

А еще боялся, что если выпущу её из своих объятий, то вновь что-нибудь случится, и Карси возьмет и пропадёт.

- Я тебя не понимаю. - Карсилина попыталась развести руками.

- Наверное, от радости свои мысли разучился формулировать, - усмехнулся я. - Но никогда не поздно научиться снова!

- Ну, с мыслями у тебя всегда были проблемы, - хмыкнула она.

- А кто в этом виноват?

Мы потянулись друг к другу, и наши губы слились в поцелуе, а шляпа с моей головы упала за спину.

Старец в это время гремел за печкой столовыми приборами, готовясь к внеплановому ужину, а по хижине разносился запах свежей рыбы и трав.

Закончив свои приготовления, он отогнул синюю ткань, разделяющую спаленку от кухоньки и, сияя довольной улыбкой, позвал нас к столу. Карси, поднявшись на ноги, чуть не упала, но я помог ей удержать равновесие и не плюхнуться на кровать, ударившись головой о стену. Держась за меня, она дошла до маленького столика на кухне, и я усадил девушку рядом со стеной, а сам сел спиной к печке, старец же решил занять позицию спиной к окну, за которым догорал оранжевый закат. Солнце мягко касалось травы слабеющими лучами, деревья кутались в лёгком ветерке, а кузнечики издавали звонкие трели, встречая ночь.

На столе лежала большая деревянная чаща, в которой был приготовлен салат из сырой рыбы, сырой картошки, репы, непонятного корня синеватого цвета и какой-то полезной травы. Было понятно, что Хранитель Озера - адепт сыроедения. Только, порой, такой метод приема пищи непривыкшие животы доводит до несварения желудков. Так же, у нас было по стакану зеленоватого пойла, пахнущего чем-то хвойным.

Хоть я и ощущал дикий голод, а желудок возмущённо урчал, пробовать на вкус данную еду не имел никакого желания.

- Вы ешьте, друзья мои, не стесняйтесь, я никого не хочу отравить, - предлагал старец, глядя на наши сконфуженные лица, видимо, ему было интересно, с какими физиономиями мы будем это есть и справятся ли наши желудки.

Чтобы завершить картину, нужно добавить, что салат украшали головы лупоглазых остромордых рыб с зелёной чешуей, смотрящие в пустоту своими жёлтыми глазами.

Хранитель Озера невозмутимо вытер руки о бороду, взял одну из рыбьих голов и с хрустом начал её поедать. Карси, не отрываясь, смотрела, как он жуёт, не понимая, какое удовольствие получает этот человек, питаясь сырыми рыбьими головами, размером чуть меньше, чем его ладони. А когда он начал высасывать рыбьи глаза, она не выдержала и отвела взгляд. А потом, с обреченным видом, потянулась деревянной ложкой вкусить этого "божественного" салата, вылавливая оттуда кусочки репки. Я последовал её примеру, но все кусочки овощей, которые доставались из этого кулинарного шедевра, были в рыбьей чешуе, которую старец не догадался счистить, прежде чем класть рыбу в салат. Более того, в салате попадались и рыбьи внутренности, которые придавали ингредиентам неповторимой горечи. Что касается непонятного синего корня, то на вкус он оказался как сладковатый чеснок, только менее ядрёный.

Самое неприятное - я понимал, что нужно чем-нибудь более-менее подкрепиться, потому что дальше голодать - чревато. Судя по выражению Карсилины, она тоже не оценила прилипшую к нёбу чешую. Но девушка упорно продолжала доставать из чаши кусочки репки, под аккомпанемент хруста старца рыбьими головами.

- Так тихо, как гробу, - пожаловался тот, пережевывая. - Мой салат показался вам вкусным?

- Такой вкусноты я давно не пробовала, - саркастично ответила Карсилина, её лицо становилось нездорово-зелёным. - Но я, кажется, объелась.

- В нём чего-то не хватает, - я, конечно, в этот момент мало походил на ресторанного критика. А не хватает в салате мастерства умеющего готовить человека (в крайнем случае, умеющего чистить рыбу), и, желательно, не того, который увлекается поеданием сырых продуктов.

- Наверное, стоило туда мяса порезать, но оно испортилось, пришлось выбросить, - посетовал Хранитель Озера.

Услышав об этом и представив в салате куски сырого порченого мяса, Карси прикрыла рот ладонью, вспомнив, какое амбре царило в логове троллей, когда они с Сулитерией спасали Тюбенция, поднялась и попросилась на свежий воздух. Старец взмахнул грязной рукой, показывая, в каком направлении выход, не прекращая увлечённо жевать.

Я встал и проводил девушку к дверям, а когда мы вышли, Карси, глубоко дыша, прислонилась спиной к деревянной стене домика, держась за живот. И несколько минут смотрела куда-то перед собой.

- Ну, как ты? - наконец, не выдержал я, прерывая молчание.

- Уже лучше.

Карси прекратила держаться за живот, и лицо приобретало здоровый цвет. Прохладный вечерний воздух пошел ей на пользу, а в глазах отражалось мерцание светлячков.

- Приятный дяденька, да? - заметил я, отплевываясь от чешуи, которую не было возможности прожевать.

- Странный, - высказалась Карсилина, выпрямляясь. - А кто он такой?

- Хранитель Озера Вечной жизни, - ответил я, вытирая рот рукавом мешковатой робы. - Почётная у него должность.

- И как ты его нашел? - она изящным движением руки заправила за ухо прядь рыжих волос.

- Я Озеро искал, чтобы поправить твоё здоровье, а этот старец оказался к нему бонусом.

- Жаль, я всё пропустила, - покачала головой Карсилина, и прядь выправилась обратно. - Ты ведь хорошо повеселился в этих приключениях.

Когда же она поймёт, что приключения не всегда означают веселье, что риск жизнью не всегда оправдывает себя, скорее, эти неприятности, в которые попадаешь, сжигают к чертям все нервные клетки! Зачем Карси относится к этому, как к развлечению?

- Может, оно и к лучшему, - хмыкнул я, - Это веселье еще долго буду в кошмарах вспоминать. Кстати, ты знаешь, я теперь неофициальный зимний месяц!

В глазах Карсилины проскользнуло любопытство, и она с интересом обошла вокруг меня, даже пару раз дотронулась, чтобы узнать, не стала ли моя температура тела холодней:

- Правда? И в чём это проявляется? - тоном вожатого экспедиции археологов спросила она.

- Не знаю. Но думаю, что эти силы не приведут ни к чему хорошему.

- Да, брось! У тебя появились новые способности, а вместо того, чтобы радоваться, ты жалеешь об этом? - в голосе Карсилины проскальзывали нотки зависти. - Будь я на твоём месте...

- Рыжик, я никому не желаю очутиться на своём месте, - мягко перебил я, теребя складку рукава, чувствуя, как краснеют щёки и надеясь, что в вечерней темноте этого не видно. Мне почему-то было стыдно той бури эмоций, которую я испытывал, пытаясь вернуть её к жизни.

- Слушай, а покажи что-нибудь зимнее! - воскликнула Карси, взяв меня за локоть, в этот момент она была похожа на маленькую девочку, пришедшую в магазин шоколадок, смотрящую на мир огромными глазами, жаждущими чуда.

Я смутился, уверившись в то, что ничего не получится, ибо не знаю, как пробудить в себе эти самые силы. Но Карси была настроена решительно. Она, изображая мастера по боевым магическим искусствам, попросила сосредоточиться и повторить за ней. Я не видел в этом смысла, но огорчать принцессу не хотелось.

В результате, мы, как два дурачка, стоя друг напротив друга, зеркально повторяя каждое движение, с каменными лицами, с трудом сдерживаясь, чтобы не засмеяться, пытались пробудить во мне зимнюю энергию, отнятую у Январиса. Вот Карси вытягивает вперед правую руку, словно выставляет перед собой щит - я тоже. Потом она сделала движение, которое обычно проделывают маги, кидающие огненный шар, покрутилась вокруг своей оси, замерла, воздела руки к небу, потом подпрыгнула, размахивая руками, как птица.... Я повторял эти движения, ощущая себя несколько глупо. Завершилось это безумие парой приседаний.

- Я больше не могу, меня смешит твоя поддельно-постная рожа. Ты же не на паспорт фотографируешься! - и она засмеялась, чуть не споткнувшись.

- Поверь, ты бы в этот момент тоже на фотографии не вышла! - я прыснул, делать вид, что пытаюсь сосредоточиться, сейчас уже не имело смысла.

- Жаль, что мы не можем это запечатлеть, - покачала головой Карсилина.

- Я так понимаю, наше занятие окончено? В итоге можно признать, что пробуждение зимних сил провалилось? - Поинтересовался я, глядя, как летают упитанные светлячки, мигая желтоватыми брюшками. Светлячки в этом мире гораздо крупнее тех, что водятся в Листоне.

- Может и так, но это не значит, что в дальнейшем ты не будешь пытаться, - Карсилине не терпелось увидеть в действии мои зимние силы.

Небо приобрело тёмно синий цвет, точки звёзд мерцали, освещая миллионы различных галактик, а на горизонте тонуло свечение оранжевого солнца. Тишина, красота, умиротворенность - именно эти три слова могли описать то, что происходило вокруг.

Карси прильнула ко мне, прислонив голову к моему плечу. Я приобнял её правой рукой и уверенно сказал:

- Знаешь, Рыжик, давно я не чувствовал себя так спокойно.

- Значит, вовремя я ожила? - принцесса поднялась на носочки и чмокнула меня в щёку.

Это было весьма неожиданно, я даже почувствовал, что начинаю краснеть, словно пригласил её на первое свидание, а уши становятся горячими. Даже прохладный ветерок, обдувающий лицо, не помогает охладиться.

- Случайность услышала мои мольбы, - прошептал я, еще больше заливаясь румянцем, - и она решила тебя вернуть. Ну, или ей просто надоело слышать проклятия в свой адрес.

- Думаешь, ты такой особенный? У неё таких проклинающих миллиарды человек, и каждого что-то не устраивает, - хмыкнула Карсилина, глядя, как исчезают за горизонтом последние солнечные лучи.

- У меня нет разумного объяснения происходящему, - честно признался я, хотя объяснение было не нужно. Иногда то, что происходит случайно, преподносит нам такие сюрпризы, под впечатлением которых можно находиться довольно длительное время, в отличие от того, что идёт по плану.

- Я помню, как ты просил меня воскреснуть, тогда, на балу.

- Ну.... - Я смущенно почесал затылок, так не хотелось всё это вспоминать. - Надеюсь, мне больше не придется об этом просить.

- Не придется! - пообещала Карси, словно ребенок, который обещает больше не воровать конфеты, - теперь я буду куда разумнее распоряжаться своей жизнью.

Я одарил её скептическим взглядом и шутливо потрепал по голове. В ответ Карсилина насупилась, пытаясь пригладить волосы. Если бы она знала, как мило выглядела в этот момент!

- Если ты больше не будешь рисковать своей жизнью, я вообще стану самым счастливым человеком на Кольди! - я не смог удержаться, чтобы еще раз не растрепать её волосы.

- Не беспокойся. Я еще тебя переживу! - с улыбкой заявила она, словно мы с ней соревнуемся в игре "Кто дольше проживёт".

Я фыркнул, красноречиво подняв указательный палец правой руки и предоставляя свой аргумент:

- Нет, Карси, у меня больше шансов на победу! Ты не забывай, что у меня бонус - лет триста за свои способности зимнего месяца, - я улыбался до ушей, считая наш спор чертовски-несерьезным.

- Размечтался! Я просто обязана умереть уже после того, как ты скопытишься! - она ткнула мне пальцем в лоб и звонко засмеялась. - Это принципиально!

- Хорошо, хорошо, уступаю тебе пальму первенства! Мне нечем крыть твой козырь!

Я тоже смеялся, как дурак. Серьезная тема, а мы над ней шутим, девушке, похоже, это нравится. Наш странный спор, прерываемый смешками, не прекращался. Дошло даже до того, как мы стали красочно описывать, от чего именно умрём раньше друг друга, а затем и придумывать наиглупейшие причины смерти. Карси подробно расписала свою смерть от укола репейником, ну а я ей ответил, что меня загрызёт бешеный крот. Затем кто-то из нас воображаемо тонул в ванной, поскальзывался на разлитом подсолнечном масле и даже был растерзан фанатами популярной рок-группы в конфликте за автографы. Вот Карси разыгрывает пантомиму, как ей отрывает голову от удара хлопушкой, а следом я изображаю, как умираю от хлопка воздушного шарика...

Своего рода психологическая разрядка после всего, что произошло.

Все же я никогда не перестану бояться за Карси, просыпаться от кошмаров, в которых не успеваю спасти её. Но с этим можно мириться, ведь, проснувшись, я буду знать, что она жива. Главное, только, чтобы Карси не знала, что этот мой страх граничит с паранойей.

***

Зольтер стоял возле крепких огромных деревянных ворот деревни, закрытых на всевозможные замки, подпёртых какой-то тяжелой рухлядью, чтобы противнику было сложнее пробраться в деревню. Подле него находились несколько служащих гарнизона Кульково, не так много, конечно, как хотелось бы. Всего двадцать человек, которые не могли свести с ворот свои напуганные взгляды. Коленки у них тряслись, мужчины, состоящие в этом малочисленном "войске" понимали, что, шансов выжить, у них нет. Они - пушечное мясо, которое отвлекает на себя врага. Зато, на центр деревни, где сгруппировались выжившие жители деревни, противник не сразу обратит внимание.

Враги пытались снести ворота массивным тараном, при каждом ударе которого ворота трещали, но еще держались на последнем издыхании, а стражники вздрагивали. Начальник гарнизона в начищенном до блеска шлеме с фазаньем пером уже не выглядел таким уверенным, как ранее, спешно, сбиваясь, зачитывая по кругу молитву, нагнетая на своих подчинённых уныние. Зольтер ощущал их страх, но не мог похвастаться тем же. Он не боялся, зная, что его магических сил колдуна хватит на то, чтобы вынести многих вражеских воинов. Сейчас главное - защитить выживших, среди которых: Прохор Мылченко, Тюбенций, старик Игнар... Золотский не собирался давать варварам добраться до них. Умирать он тоже не планировал, и не в таких стычках бывал за годы своей службы в ДС, и даже раньше, когда они с Серебринкой еще не жили в Листоне.

Еще чуть-чуть, и ворота рухнут под натиском захватчиков. Несколько стражников нервно сглотнули, а трое, не выдержав, дали дёру по пыльной дороге к центру деревни, наплевав на честь. Их начальник даже не пытался остановить дезертиров, погруженный с головой в свои оберегающие молитвы.

- Не разбегаемся! Стоим! - призвал Зольтер остальных, больше половины которых хотело поступить так же и смыться. Для пущей убедительности в каждую из ладоней эльф призвал зелёное колдовское пламя, пригрозив, что при попытке к бегству сразу запустит им в трусов.

Если они сейчас разбегутся, то могут ли эти люди носить такое гордое название, как "Гвардия стражников деревни Кульково"? Или они в гвардию идут чисто для красоты, чтобы костюмчик хорошо сидел?

"Защитники" деревни решили, что отступать при Зольтере и правда, себе дороже, хоть у них и не особо есть выбор, от чего лучше умереть. Но все же, они не прекращали надеяться на то, что выживут в этой битве. Здания за их спинами полыхали ярким пламенем, погружая деревушку в непроглядную дымку. Захватчики не прекращали ломиться в ворота.

"Дай нам сил, Небесный Хозяин, пережить всё это. Спаси от смерти тех, кто не познал всех радостей жизни..." - бубнил капитан стражи, смотря себе под ноги. Золотского это очень раздражало. Где же их уверенность? Разве с таким упадническим настроем можно воевать?

Ворота все же не выдержали, сметая весь хлам, которым стражники надеялись задержать неприятеля, задев некоторых их гвардейцев, которые оказались сбиты с ног. Неприятель рванул сквозь проломленные ворота, переползая через баррикаду из деревянных ящиков и мешков с песком.

Оставшиеся гвардейцы, зная всю безнадежность ситуации, бросились на врага.

- Татголы! - крикнул капитан стражи, размахивая двуручным мечом, прерывая атаку накинувшегося на него человека в красной броне, на кожаном поясе которого болтался хвост какого-то зверька, похожего на горностая.

Зольтер насупился, и откинул магией двоих татголов за баррикаду, спасая, таким образом, жизнь одному из гвардейцев, не успевшему подняться на ноги. "Где же огонь сигнальной башни? Почему Сулитерия медлит?" - не понимал эльф, из Кульково было видно вершину этой башни, но она упорно не хотела зажигаться. Трегторф, верхом на птице, отправилась туда несколько часов назад, и до сих пор не дала знать о себе.

Зольтер впопыхах материализовал свою саблю, сияющую золотым светом и ринулся в ближний бой, взяв на себя троих татголов. Отбил удар кинжалом, который должен был прийти в голову, отбросил одного из врагов в стену деревянной казармы, проломив в ней дыру. Гвардейцы держались весьма уверенно, но татголов становилось всё больше, а вот число защитников не увеличивалось. Потихоньку они начинали теснить стражников глубже к центру деревни, Зольтер не успевал расправляться со всеми пролезавшими через баррикады неприятелями с помощью своих магических сил, хоть и старался выкладываться на полную, убив уже человек пятьдесят, которые теперь украшали улицу своими телами, ногти у них были зелёные. Эльф следил за тем, чтобы немногочисленные люди гарнизона не умирали, он не позволял им быть убитыми. Те воспринимали такое поведение колдуна с благодарностью. Видимость была плохая, да и дышалось с трудом, дым заставлял глаза слезиться, но это не мешало Золотскому исполнять свой долг защитника.

- Я вас не пущу! - злостно прикрикнул Зольтер, отсекая голову напавшего на него татгола с раскосыми глазами, в кожаном шлеме. С носом плоским, словно впечатанным в стену.

Голова упала на мостовую, заливая её кровью, а тело, сотрясаемое предсмертными судорогами, плавно осело вниз, выпуская из шеи багровый фонтан. Зольтер не любил убивать, но если другого выхода не остаётся, если это война, если это единственный шанс спасти людей - то он будет использовать свои способности и умения для того, чтобы лишать жизни тех, кто угрожает деревне.