- Я не хочу! Слышите, вы, идиоты! - прокричал я, обращаясь к потолку. - Не забирайте её! Графоманы! Вас же всё равно никто не читает! Разве это интересно? Включите другую реальность!
У меня чуть ли не истерика началась. Они жестоки, слишком жестоки!
Я закашлялся, дышать спокойно не получалось, что уж говорить о спокойствии! Паника парализует, когда принимает решение оплести тебя своим ядовитым плющом.
В общем, Декабрина нашла меня не в самом прекрасном психическом состоянии. Подбежав, хрустя подошвами сапожек по осколкам льда, она наклонилась и коснулась моего плеча:
- Семён, что случилось? - она не понимала причины, по которой мне сделалось так худо.
Лёжа на боку, обхватив колени, я лишь всхлипнул, чувствуя себя масштабным неудачником.
- Эй, ты чего? Ну... - Декабрина попыталась меня растормошить.
Я что-то простонал, отмахиваясь от неё правой рукой. К чему теперь всё, если Карси мертва...
- Поднимайся! - потребовала зимний месяц, не желающая верить в то, что я так легко сдамся.
- А, смысл?..
Как же сильно удручает осознание того, что все твои действия оказались до ужаса провальными!
- Приди в себя! Иначе мне придется тебя ударить! - Она толкнула меня и перевернула на спину, сердито сверля взглядом.
- И что это изменит? - произнёс я, глядя сквозь неё. - Карси...
Декабрина схватила меня за грудки, и наклонилась, сказав так, что я почувствовал на своей щеке её морозное, обжигающее дыхание:
- Карсилина ещё жива! - и хлопнула по щеке. - Не время раскисать.
- Но, как же?.. - Я заметно оживился и присел, понимая, что сейчас самым нелепейшим образом себя накручиваю. Стало стыдно и неприятно. Порой мысли действительно способны свести с ума.
- Для того, чтобы полностью обледенеть и умереть, должно пройти несколько часов. Тогда процесс станет необратимым, и ей уже ничем не поможешь.
Опираясь на стену, я, дрожа, поднялся на ноги. Потерянные силы так и не вернулись... Я опять чуть не упал, но смог устоять, пытаясь сдвинуться с места и не свалиться, подобно шарнирной кукле, у которой нет опоры. Плевать! И в таком состоянии я буду пытаться спасти принцессу, биться с Январисом на смерть! Даже когда практически не могу передвигаться. Главное только, добраться до того места, где месяц хранит свою коллекцию.
Сражаться, когда любое дуновение ветра может опрокинуть тебя на пол, когда ты даже руки не можешь над головой поднять - глупо. Но был ли у меня выход? Опять сесть на пол, понять, что я ничтожество, которое не может ничего сделать для того, чтобы сохранить жизнь любимой девушке? Придаться унынию, апатии, замерзнуть насмерть... Это не самая лучшая идея! Лучше растратить последние силы и умереть достойно, чем колыхаться на ветру, словно белая тряпка, сокрушаясь о несбыточном.
- Знаешь, в таком состоянии ты его вряд ли победишь. - Заметила Декабрина, я всё еще опирался на стену.
- Главное участие! - упрямо ответил я, ненавидя свою немощность, сделал шаг, титанически-трудный, чувствуя себя инвалидом. Именно так можно побывать в шкуре дряхлого старика, который и сам не понимает, почему дожил до двухсот.
- Я помогу. - Декабрина положила свою прохладную ладонь мне на лоб и что-то прошептала. - Думаешь, откуда у заблудившихся в зимнем лесу путников берутся силы на то, чтобы выбраться домой?
Мёрзнуть я уже привык, тепло в этом царстве вечного льда надолго не задерживалось. Я даже не почувствовал легкого холодка, который пробежался по спине, смешиваясь с более сильным чувством озноба.
Силы ко мне возвращались. Я смог крепко стоять на ногах, даже не пытался упасть. Мог легко двигаться, как раньше, до того, как Январис обработал меня. Да и просто вырубиться, как электроприбор, потому что нет сил сопротивляться сну, больше не хотелось. Я был в полном порядке, и это удивляло. Более того, согревающая магия, которую я использовал, действительно заработала, создав призрачное ощущение того, что я надел куртку, хоть и не очень теплую.
- Почему ты не сделала этого раньше? - и я, больше не задерживаясь, пролез в дыру, проделанную в стене. Этот лабиринт задавливал морально.
Вместо ответа Декабрина приказала следовать за ней, она лабиринт знала хорошо. Да и в тупики здесь попадать чревато.
Наконец, одна из ветвей лабиринта привела нас к арке, за которой начиналась громоздкая лестница с большими, прозрачными ступенями. Мы с Декабриной шагнули туда. Стараясь не поскальзываться, я поднимался осторожно, держась за скользкие ледяные перилла. Месяц же, перепрыгивая через две ступеньки, бодро шествовала впереди, словно эта лестница была не изо льда, а из того же бетона. По стенам горели факелы с синим пламенем, нагнетающим мороз.
И вот, лестница закончилась, пропуская нас в такую-же арку, как и на первом этаже. Только здесь уже не было лабиринта. Вместо него мы попали в коридор, очень широкий и длинный. Напоминал он пещеру, прорубленную среди арктических льдов, которые формировались не одно тысячелетие. И тут - те же факелы с холодным пламенем.
Когда мы прошли дальше, то я понял, что в стены что-то вморожено. Какие-то силуэты, напоминающие людей, погруженных под воду в беспокойном море. Только этот миг остановился, и им уже не всплыть.
Я решил разглядеть первый силуэт, придвинулся ближе и ахнул. Вмороженная в глубокий слой льда девушка в полушубке. Длинные черные волосы, круглое, как у матрешки лицо. Она выставила перед собой руки, словно прикрывала лицо от удара. Глаза широко раскрыты. На лице читается ужас. Застывшее мгновение смерти, такое пугающее и одновременно прекрасное.
- Таким, как Январис, не место среди живых! - мне было очень жалко её. Умереть таким жесточайшим мучительным способом...
- Ленвир. Первая жертва. - чуть слышно сообщила Декабрина, тоже не сводя глаз с девушки.
Коснувшись ладонью льда, словно в надежде протянуть ей руку помощи, я твёрдо сказал, чувствуя, насколько сильно ненавижу Январиса:
- Он за это поплатится. Он за всех вас ответит! Больше Январис никого не заморозит. Хватит!
В голове уже возникал образ вмороженной в лёд Карсилины, наваждение нужно было скорее прогнать, и я отправился дальше по коридору, стараясь больше не смотреть в запертых во льдах девушек, каждая из которых просила помощи, устремив в центр коридора свои невидящие пустые глаза.
Не представляю, что нужно сделать, чтобы одолеть Январиса. Наверное, я стану тем дураком, который, пытается бунтовать против этих его правил, борется с ним а потом умирает, так ничего и не доказав зимнему месяцу, ибо Январис намного сильнее, а я глупый клоп, который не представляет угрозы. Смогу ли я сдержать обещание, данное погибшим девушкам, что за их гибель наконец наступит отмщение, что он больше не будет никого убивать?
Опустив голову и готовясь к тому, что вряд ли выберусь отсюда живым, я упрямо продвигался вперед. Декабрина, шедшая рядом, вдруг сказала, наверное, мысли мои прочла:
- Для того, чтобы его победить, ты должен знать о Ленвир.
- Не думаю, что душераздирающая история о том, как эта бедняга стала куском льда, будет мне полезной, - ответил я, не понимая, почему коридор такой длинный. Наверное, его протяженность составляет многие километры. Если так, то когда мы доберемся до конца, Карси уже станет частью этой стены.
- А, ты не думал, почему она стала первой жертвой, запустившей ужасную цепочку смертей?
Если честно, мне и в голову прийти не могло, что самая первая из погибших девушек сможет открыть глаза на поведение Январиса. Да и думал я о другом.
- И в чем причина? - я не смотрел на Декабрину, из головы всё никак не шел образ вмороженной в лёд Карсилины. Это меня нервировало.
- Дело в том, что Январис раньше был обычным человеком. И имя у него было другое, правда, его никто не помнит, оно стёрлось из этой истории, - начала Декабрина, равнодушно разглядывая очередную несчастную.
- Ты шутишь? - я повернул к ней голову.
- Нет, к сожалению. - Помотала головой зимний месяц. - Январис в детстве, да и юности тоже, был очень добрым и сердобольным юношей. Он всегда заступался за слабых...
- У меня это в голове не укладывается!..
- Подожди. С детства Январис любил дочь местного фермера, которую звали Ленвир. В юности она расцвела, и из загадочного бутона превратилась в прекрасную розу, ты и сам можешь оценить её внешность. Многие юноши в поселении с трепетом сердца вздыхали о ней. Январис не отходил от неё ни на шаг, был как верная собачка, и Ленвир это забавляло. Она считала его просто другом, не больше, а Январис любил всем сердцем, с болью каждый раз слыша, как она отправилась на свидание с очередным кавалером...
- Он бы её не убил, если бы реально что-то чувствовал! - возразил я, снова посмотрев на стену и увидев вмороженную туда блондинку с диадемой на голове, стоящую на коленях, сложившую руки в молитвенном жесте. Тут же передёрнулся и отвел глаза.
- Не перебивай! - попросила Декабрина. - В общем, в деревеньке были достаточно традиционные взгляды на женитьбу, когда родители договариваются о том, чьей судьбой станут их дети. Январису, можно сказать, повезло. Его родители и отец Ленвир договорились об их свадьбе. Ленвир, узнав об этом, долго плакала и упиралась такому решению, но его никто не менял, ведь "стерпится - слюбится", многие говорили. А Январис был счастлив. Пусть даже таким образом, но Ленвир будет его...
- Фанатизм -- это, а не любовь! - не смог промолчать я.
- Погоди!.. Так вот, Ленвир в назначенный срок, просто сбежала, а свадьба не состоялась. Её долго искали, но так и не обнаружили. Январис был разбит, опозорен, ему хотелось любой ценой держать девушку возле себя. Да и в деревне после этой истории на него все косо смотрели. Однако, Январис выяснил, что Ленвир пропала не одна, а с молодым сыном кузнеца, очень талантливым юношей. Куда они направились, никто не знал. Январиса это очень злило, ведь счастье ускользнуло из-под носа, точнее, его украли. Решив, что отыщет Ленвир, что бы ему не стоило, вернет её, юный Январис собрал походный мешок и отправился в путь. Долго он путешествовал по свету, пока не добрался до Снежный земель, в которых обитают зимние месяцы. Да, он мёрз, но это его не сломило. Он шел и шел, видя перед собой лишь Ленвир. Случилось так, что юноша стал свидетелем поединка двух месяцев - прошлого Январиса и Февралия, брата его. Февралий никогда не испытывал родственных чувств, хоть это и был его родной брат, всегда завидовал ему. В общем, Февралий смертельно ранил брата (да, месяц может убить только другой месяц) и тот упал, а Февралий, смеясь, удалился. Сердобольный юноша бросился к умирающему, но тот был уже обречен. Однако силы свои надо было кому-то передать, иначе никак, а тут такая кандидатура сама нарисовалась. Дрожа, прошлый Январис протянул своему преемнику две половинки ледышки и попросил соединить их, говоря, что после этого поступка юношу все зауважают. И преемник согласился, он соединил ледышку и забрал себе силы зимнего месяца, став новым Январисом и забыв своё имя. Вместе с именем он забыл свои тёплые чувства, став холодным и равнодушным к чужой судьбе. Его сердце навсегда заковалось в лёд. Январис больше не испытывал эмоций и чувств, он вообще ничего не испытывал, и ему это нравилось. Он развлекался приобретенным могуществом, в те года были небывалые метели.
- Это ужасно - отказаться от своих чувств и эмоций, вообще от всего!
- Но взамен он получил гораздо больше, чем глупые людские чувства, страхи, эмоции. Он приобрел вечную жизнь и силы, о которых даже мечтать не смел.
- Я не считаю, что это было чем-то большим...
- Освоившись в роди месяца, он перешел к цели, которая не давала покоя - добраться до несносной Ленвир и проучить её. Наконец, нашел, где она с возлюбленным проживала, и жесточайшим образом с ними расправился. Сначала, он на глазах у бывшей возлюбленной заморозил несчастного сына кузнеца, а потом принялся за Ленвир, которая кричала и умоляла не убивать. Январис смеялся, дико, холодно, как зверь, в нём больше не осталось ничего человеческого. Заморозив её, он долго ходил вокруг её тела, созерцая прекрасные формы, и решил взять её к себе в убежище, поставить на видное место, чтобы эта фигурка всегда напоминала ему о победе над теми, кто считал Январиса слабаком, над которым можно потешаться. Чтобы это всегда напоминало о том, как он перестал быть человеком, превратившись в жестокого монстра. После этого случая он замораживал всех красивых девушек, которых встречал, и относил к себе в убежище, оставляя их в этой стене. Теперь они не смогут ему отказать, теперь они не будут смеяться над ним!..
- Ужасно, что он утратил себя, - впрочем, мне не было жаль Январиса.
Коридор сужался, что свидетельствовало о том, что скоро он должен закончиться и привести нас куда-нибудь. Правда, девушки, вмороженные в стены, всё никак не заканчивались. Видеть их, замерших в предсмертных позах, умоляя Январиса сжалиться, - угнетает.
- Ты ведь уже понял, что нужно сделать, чтобы победить моего брата? - поинтересовалась Декабрина, замедлив шаг.
Я не понимал, к чему она клонит, да и зацепками в той истории, что она поведала и не пахло. Впрочем, была кое-какая догадка:
- Ты же не хочешь сказать, что мне нужно заставить его как-то отказаться от способностей месяца, ну, или забрать их, - озвучил я. Согласитесь, бредово же звучит!
Но Декабрина кивнула с довольным видом:
- У него в кармане, в правом, лежит та самая ледышка, разломив которую и не выпуская из рук, все его силы перейдут к тебе, а он станет простым смертным.
- Но это значит, что я стану месяцем, забуду своё имя... - Перебил я, не желая, чтобы события развивались именно так.
- Это единственный шанс спасти Карсилину и победить Январиса.
Я остановился и посмотрел на потолок, из чистейшего прозрачного льда:
- Обрету бессмертие, перестану что-либо чувствовать и ощущать... - Эта мысль пугала меня. Ведь если так случится, это уже кто-то другой окажется в моём теле, ну а я просто перестану существовать, лишив себя всяческих эмоций. Я больше не буду любить Карсилину Фротгерт, не буду думать о ней каждый миг, заботиться, беспокоиться, защищать.
- Зато ты спасёшь её. - Сказала Декабрина, в этот момент ей было очень горько признавать, что способ, про который она говорит, единственный.
Я вздохнул, посмотрев на неё без капли сомнения:
- Останусь здесь навсегда, добровольно оставшись пленником, закованным в лёд, уничтожив себя, как личность! - Да, я принесу себя в жертву, но Карси будет жить! Я расплачусь своей душой за то, чтобы оставить её на этом свете, отправить домой, в Чалиндокс. А потом я забуду её, когда стану новым Январём, одиноким, отказавшимся от всего. А Карси никогда одна не останется. Пусть лучше умру для своих близких, чем позволю ей погибнуть.
Сказав это, я двинулся дальше, решимость никуда не делась. Но Декабрина осталась на месте. Месяц не хотела встречаться сейчас со своим братом. Если она пойдет со мной, то не сможет вмешиваться в нашу с ним битву, не имея на это права.
Заметив это, я обернулся:
- Ты скоро?
- Прости, но теперь ты должен идти один, - Декабрина понуро опустила голову. - Всё, что могла, я уже сделала.
- Спасибо, - Я улыбнулся ей.
- Ты обязательно успеешь.
И мы с Декабриной направились в разные стороны. Я уже не оглядывался назад.
Нужно сделать это быстрее. Пока еще не страшно исчезать и терять собственное "я". Наверное, состояние, в коем окажусь, будет похоже на то, в котором я находился последние годы, с разницей только, что не будет столько разрывающей душу боли, от которой никуда не спрятаться. Её вообще не будет...
Вот и конец коридора. Все до безобразия банально. Тупик, который оканчивается большой, ледяной дверью с резными ручками. То ли так Январис в свободное время проявлял своё творческое начало, вырезая эти узоры на льду, то ли у него есть неведомые декораторы. Я взялся за ручку и потянул дверь на себя. Страха по-прежнему не было.
Думал ли я тогда, как отреагирует Карси на то, во что превращусь, когда её жизни перестанет угрожать опасность? Может, она будет долго злиться и не понимать, зачем я пошел на это. Но пройдет много лет, и она поймёт.
Я вошел в огромный светлый зал, который был гораздо больше того, где Январис держал меня до этого. Ледяные округлые своды подпирали белоснежные колонны. А практически по всему залу были наставлены статуи... Нет, не статуи. Это же остальная часть коллекции замороженных девушек! А я то думал, что они закончились в коридоре. Видимо, ему тогда не хватило места в стене, ну или просто надоело их туда вмораживать.
Мои кулаки непроизвольно сжались. Январис, пристально глядя в мою сторону, поглаживая по плечу одну из своих красавиц, ухмыльнулся:
- Я думал, что ты усвоил мой урок и попытался слинять отсюда. Но нет, мальчишка, ты оказался глупее!
- Без Карси я не уйду, - упрямо сказал я.
- Ну, проходи, дурачок, полюбуешься на мою коллекцию. Тебе ведь нравится?
Я промолчал, помотав головой и одарив его презрительным взглядом, который чуть не заставил самолюбие зимнего месяца упасть.
- И вообще, - спросил Январис, не прекращая поглаживать скульптуру, - зачем тебе эта замороженная принцесса? Что собираешься делать? Коллекцию мою разграбить хочешь?
Я понимал, что кто-то из этим мороженных дев может оказаться Карсилиной. Как ненормальный, бросился к первой попавшей и посмотрел в ее лицо, напуганное и мертвое. Затем подбежал к другой, третьей, четвертой... Носился по залу, пытаясь найти свою девушку, вглядываясь в безмолвные лики, на которых застыл ужас перед неизбежным.
Январис, не отвлекаясь, с интересом наблюдал за моей паникой. Наверное, ему доставляло удовольствие наблюдать людские эмоции, далекие от положительных. Ведь он сам не мог этим похвастаться, вот и веселился, угнетая других.
- Кто вообще сказал, что я отдам тебе принцессу? - фыркнул зимний месяц. - Она слишком красива, для того чтобы жить.
Нет! Нет! Я не опоздал! Никто из тех, к кому я подбегал, не были похожи на Карси. Но оставались еще сотни других. Да что же это такое!
Я приблизился к Январису, и стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, сказал:
- Верни её. - Я не мог унять дрожь и выровнять дыхание.
- Тебе никогда не казалось, что смерть прекрасна? Что у неё может быть юное лицо и белые кудри? - О чём он болтает!
- Верни её, ты! - Я сказал громче. Мне хотелось его убить. Да и зачем прошу, если он все-равно не сжалится? Его коллекция пополнилась и месяц вполне доволен жизнью.
- Глупый мальчишка, ко мне нужно обращаться уважительней. - Он еще и нотации читать будет? - Хочешь, покажу, куда я её поставил?
Эта фраза подействовала, словно удар кулаком по затылку.
- Ч.. Что? - Я встряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение, а глаза расширились от ужаса. Карси, мертва?!
Январис перестал поглаживать ледяную фигуру, и прошел мимо, его плечо в этот момент коснулось моего:
- Сюда иди.
Но я не двигался с места, пытаясь переварить полученную информацию.
- И чего застыл? - с лица Январиса не сходила довольная ухмылка. - Подумать только, с кем я церемонюсь! Давно бы уже прикончил, так нет - надо было Декабрине встрять...
- Зачем? - произнёс я, глядя в пол, угрюмо опустив голову. Бедные девушки, они не заслужили такого!
- Что, зачем? - он остановился, оказавшись перед очередной замороженной девушкой и погладил её по голове, словно чучело любимой покойной собачки.
- Зачем нужно оставлять меня в живых? - я не спешил к нему поворачиваться, хотелось потянуть время, ведь если увижу, что этот псих сотворил с Карси, то не знаю, что со мной станет.
- Не хочу, чтобы Декабрине было грустно. Я должен делать вид, что забочусь о сестре, - ответил месяц, не стараясь лукавить. В вопросах, касающихся семейки месяцев, он всегда был прямолинеен.
- Но вы не её настоящий брат! - и я с вызовом посмотрел ему в глаза, в которых не отражалось никаких эмоций. - Вы говорите, что все люди, как пешки, что их существование не имеет смысла, однако вы сами были таким.
- Откуда тебе знать, каким я был? - насторожился Январис.
- Одно слово, зато какое! - если я перестану вести этот бессмысленный диалог, то мысли снова вернутся к тому, что он сделал с Карсилиной, а это прямой путь к безумию. Хотя, у меня на лице итак нарисовалось некое сумасшествие.
- Что за чушь?..
- Ленвир, - я не дал ему договорить, мысленно торжествуя, что это может разбудить в нём хоть какую-то часть совести. Казалось, еще чуть-чуть, и у меня начнется нервный тик. Я чувствовал себя, как на иголках.
Январис был неприятно удивлён, его нос стал прозрачным, а глаза сузились:
- Как ты смеешь упоминать о ней! Кто тебе сказал?.. - Это было для него такой неожиданностью, что месяц с силой ударил заледенелой девушке по голове, и та треснула. - Ах, Декабрина... Не подобает сестре вести себя так подло.
- Но она вам не сестра...
- Ты плохо разбираешься в родственных связях месяцев. Но это и не важно. - В его глазах блеснул дьявольский огонек, и месяц, не сдержавшись, запустил в меня обжигающе-ледяным зарядом.
Я пригнулся, прячась за какой-то из несчастных пленниц, заряд попал ей в плечо, рука, с треском, отвалилась, и, упав на пол, распалась на несколько кусков. Это повергло меня в шок, ведь не может настоящее мороженое тело с таким рвением разбиваться!
- Выходи! Я убью тебя! Плевать на братский кодекс месяцев! - призывал Январис, гневаясь, то, что произошло с замороженной девушкой, ему не понравилось. - Покажись!
Я переполз за другую статую и затаился. Это была девушка в зеленом кафтане, с пышной пшеничной косой, остекленевшие небесно-голубые глаза смотрят вперед. Видимо, Январис поймал её у неё в деревне, где климат совсем не снежный.
- Ты не сможешь долго прятаться от меня! - Январис передвигался весьма шустро, разбрасывая свои морозные заряды в разные стороны. Они попадали по девушкам из коллекции, разбивая их, круша, как блоки домино.
Месяц гневался от этого еще больше, но не мог остановиться, ведь другим способом ему искать меня не хотелось. А я полз дальше по залу, периодически выкрикивая ему что-то по поводу Ленвир, первой жертвы. Знаю, что глупо вот так дразнить зимний месяц, но я был разозлен, отчаян и хотелось мстить. Да и души тех девушек, которых он разбил, наверняка теперь обретут покой.
- Я всё равно убью тебя, щенок! - Казалось, Январис был готов разнести здесь всё.
Позади меня свалилось и разлетелось осколками сразу пять статуй. Я отпрыгнул, чтобы не попасть под очередной удар и оказался у ног Карсилины. В отличии от тех девушек, она не была похожа на статую, раскрашенную умелым художником, наподобие куклы. Её превращение началось недавно. Кожа вся белая, покрывшаяся инеем. Карси стояла смирно, как солдатик, опустив руки вдоль тела и смотрела куда-то в одну точку, словно манекен.
Я взял её за руку и содрогнулся, Карси была обжигающе-холодная и твёрдая, словно пробыла в морозильной камере несколько дней. Разве так выглядят живые люди? Меня Январис, когда мучил, не доводил до такого состояния, а это значит...
- Понятно, значит уже нашел. - Январис стоял позади, между двух из своих мертвых красавиц, готовясь к решающему удару.
Я поднялся на ноги, словно был в тот момент под прицелом пистолета. Боясь, что он разобьёт её, отчаянно надеясь на чудо, я обнял Карси - такую холодную, отвердевшую, и зажмурился, ожидая удар в спину. Но Январис почему-то медлил:
- Они все разбиваются, потому что полностью превращаются в лёд, - пояснил он. - И эта девушка скоро станет такой.
Я не ответил, боясь открывать глаза и снова видеть её такой. Но ведь она не может сейчас умереть? Декабрина же говорила... А, может, лукавила, чтобы придать мне решимости и её слова ничего не значили?
- Повернись ко мне лицом и прими свою смерть! - Приказал Январис. - Ты все равно никого не спасёшь.
Настроение в этот момент было мрачнее тучи, самой свинцовой и дождевой. Да и ощущать себя на эшафоте удручает. Сейчас я повернусь, и получу от него что-то вроде пули в лоб. Ну и пусть, если Карси мертва, то и мне жить не стоит!
Я медленно опустил руки, еще раз глянув на Карси. Ну, убьёт он меня, а она останется заледенелым трупиком в этом девятом кругу ада. Нет, стоп! Так не пойдёт! Я не оставлю здесь принцессу!
Как там Декабрина говорила? Ледышка в правом кармане. Нужно бороться. Надежде еще не время умирать, хоть, временами, надеяться на что-то - весьма глупое занятие. А вдруг Карси еще жива, и ей нужна моя помощь, чтобы вернуться в нормальное, человеческое состояние. Ведь Январис и со мной такое пытался проделать, но у него не получилось.
- Рыжик, подумай о чем-нибудь согревающем, это точно поможет! - прошептал я ей на ухо, веря в то, что Карси всё услышит. - Не сдавайся, я знаю точно, что ты справишься.
- Я не буду повторять еще раз! - напомнил о себе Январис.
Я развернулся, прикрывая Карси, он не должен разбить её. Вопреки ожиданию Январиса, у меня на лице не было и капли грусти. Только решимость и готовность активно защищаться. Пока еще ничего не кончено!
Январис запустил своим обмораживающим зарядом. Если отойду, то Карси останется под ударом, а этого нельзя допускать. Призвав магический щит чародея, который предназначался для отражение чужих магических атак, я прошептал:
- Мы выживем!
Снежный заряд Январиса разбился о мою преграду, оставив нас нетронутыми.
- Это как понимать? - удивился Январис, ему раньше не приходилось сталкиваться с чародейской магией.
- А, вы думали, что я совсем бесполезен?
В этот момент - момент замешательства зимнего месяца, который не понимал, как мне удалось отбить его атаку, я посмотрел на заветный карман с ледышкой. Тут медлить нельзя.
И вот, моё режущее заклинание уже отправлено к карману, отсекает ему два пальца и делает так, чтобы ледышка выпала, ударившись о ледяной пол. Затем, с помощью магнитящих чар, она оказывается у меня в руке.
Январис замер, он к такому повороту событий готов не был. Лишь пробормотал:
- Ты чего вытворяешь?
- Делаю так, чтобы вы перестали быть месяцем. Вы перестанете убивать. - И разломил эту ледышку на две части. Странно, её, оказывается, так легко сломать!
В следующий миг начался сильный ветер, а Январис, упал, сбив одну из статуй, и стал кричать и извиваться. Его крик пронял меня, захотелось даже бросить ледышку, чтобы он прекратил мучиться. Удивительное это чувство - жалость, не понимает, что Январис - серийный убийца, который должен получить по заслугам.
Я только крепче вцепился в кусочки льда, наблюдая за его страданиями. Это не доставляло удовольствия, зато жажда справедливости была утолена. Вокруг меня кружился снег, его становилось всё больше. Снежинки оседали на коже и исчезали, не оставляя следов.
- Подумай, что ты делаешь! - прокричал Январис, не прекращая корчиться. - Глупый мальчишка! ... Неужели ты хочешь стать мною! Таким-же жестоким? Брось ледышку, пока мои силы не ушли к тебе!
- Я знаю, что из этого получится...
- Нет, не знаешь! Ты думаешь, почему я таким стал? Из любви к Ленвир? Я не хотел её убивать!
Я тогда не понимал, что он хочет этим сказать, но не мог отвести взгляда от слабеющего месяца. Другого способа покончить с ним нет.
- И почему убили?
- Потому что прошлый Январис был таким-же жестоким. Вместе с силами, вечной жизнью и неспособностью испытывать эмоции, ко мне перешел его характер, мышление, способ действия. Я стал не просто преемником, я стал его копией!
А это его признание меня действительно напугало. Если не брошу ледышку, то превращусь в Январиса, стану таким-же, буду замораживать людей, считая это единственным развлечением, причиняя людям беды, страдания, считая их букашками, чья жизнь бессмысленна. Может, я и Карси убью, забыв, кем являюсь на самом деле, и тоже начну коллекционировать замороженных людей? Я лишь освобожу Январиса от его обязательств и пут, приняв его бремя на себя. И зачем?
С омерзением я отбросил куски ледышки подальше. Тьфу, гадость какая! Не собираюсь я отбирать лавры Январиса, пусть сам мучается.
- Жуть!
Снегопад и ветер прекратились, а кусочки ледышки срослись в одну.
- Вот видишь, не всё тебе Декабрина рассказала. - Январис лежал на спине и тяжело дышал. - Что, не прельстила вечная жизнь без всяких чувств?
- Не хочу быть машиной для убийств, которая всё это безобразие творит, потому что так изначально запрограммирована. - Ответил я, не отходя от Карси. - Я не тот, кто может избавить вас от мук.
- Нет никаких мук. Я ничего не чувствую. Даже когда убивал свою любовь, мне было всё равно. - Возразил Январис, не спеша подниматься. - А больно стало из-за проклятой ледышки! Не думал, что такой глупец, как ты...
Я повернулся к Карси и снова дотронулся до неё. Такая же холодная и твердая. Да что же это!
- Тебе бы пошло на пользу становление зимним месяцем. - Заметил Январис. - Вот смотрю я на тебя и не теряю уверенности в том, что все эти беспокойства мне не нужны. Любовь - чувство ужасное, оно приносит страдания...
- Вы ошибаетесь. Я не жалею о том, что люблю и не собираюсь отказываться. - Это было сказано грустным тоном, я пытался отогреть Карси, но никакие чары не действовали. Ей не становилось лучше. Я нервничал, не желая смиряться с тем, что она застыла навсегда.
- Так уж и не прав? - ухмыльнулся Январис. - А кто устраивает все эти танцы с бубном, надеясь разморозить девушку? Не смеши меня.
- Помогите! Вы же можете её разморозить! - я думал, что если он сотворил с Карси такое, то может и в обратное состояние привести.
Январис снова скорчился на полу, ну уже от приступа дикого хохота:
- Глупый мальчишка, я только замораживать могу.
Он смотрел, как я оседаю на пол возле Карсилины, как нервно покачиваюсь, пытаясь справиться с эмоциями.
- Разве это не ужасно, когда теряешь любимого человека? Мучаешься. А если бы стал месяцем, то тебе было бы всё равно. - Заметил Январис, который уже не смеялся.
- Ну и пусть. - Я закрыл глаза, не желая верить в её смерть.
- Думаешь, что легко отделался? - Язвительно сказал Январис, который уже присел. - Некоторые мои способности перешли к тебе. Так что, можно сказать, что мы теперь почти братья. Месяцев теперь тринадцать, но только не жди, что остальные начнут тебе свои дни в году уступать.
Эта информация не произвела на меня должного впечатления, ведь находился под куда более сильным.
- Будем считать, что ты меня победил. - Январис поднялся на ноги и отряхнулся. - Поэтому, я оставлю тебя и эту девушку в покое. Уходите.
- Но, она...
- Еще жива. Для того, чтобы обратиться в лёд, требуется время, а я предпочитаю, чтобы они леденели заживо, так им мучительнее.
14
Совет Времён Года
Поднявшись с колен, я вздохнул, и посмотрел в сторону Январиса:
- Сколько у меня времени?
То, что она умрет, если принцессу не разморозить в срочном порядке - слишком очевидно, чтобы это отрицать.
- Не могу сказать точно. - Январис в этот момент покачал головой, взяв в руки замороженную кисть руки, от разбитой девушки. - Такую красоту сгубил!
Мои кулаки непроизвольно сжались. Но поражение признавать еще рано.
- Пришел, коллекцию разгромил. Настоящий варвар. - Говорил Январис тоном хозяина посудной лавки, возле полок которой протанцевал слон, пытающийся разучить танго. - Придётся выбросить, поймать новых....
- Не смейте! - Возразил я. Нет, Январиса не изменишь, это его программа. Но почему он вдруг не может осознать, что такое поведение, связанное с убийством ради развлечения, не правильное? Ведь, если я получил способности зимнего месяца, не значит ли это, что какие-то ощущения вернулись к нему?
- На твоём месте, я бы поторапливался. - Заметил тот, бодро вставая на ноги и отряхивая от воображаемой пыли плечи очередной мёртвой красавицы, что умудрилась остаться целой в нашем поединке.
Бесчувственный, да? Тогда почему он улыбается, когда смотрит в прекрасные лица своих жертв, словно отец, пришедший с работы и желающий поздороваться со своей обожаемой дочкой?
Я отвернулся, с грустью взглянул на Карсилину и поднял её, прижимая к себе, стараясь унести её отсюда, осторожно шагая прочь, ступая по осколкам тел, превращенных в лед. Я боялся, что упаду и разобью её.
Когда я достиг выхода и открывал дверь, осторожно вынося Карсилину отсюда, Январис сказал, на прощание:
- Если разморозишь принцессу до заката, то она останется жива. - Слышался его холодный голос. - Ты же понимаешь, что случится в противном случае?
Дверь за спиной захлопнулась, оставляя нас в коридоре, наедине с вмороженными в стены несчастными.
- Не случится. - буркнул я, не выпуская Карсилину из рук. Да, пускай она сейчас холодная и твердая, вся белая, как снеговик, и совсем не похожа на живую, но раз есть шанс вернуть ей нормальное состояние, то я не должен этого упустить.
Но как я это сделаю? Как успею выбраться из логова Январиса и преодолеть ту снежную пустошь, в которой находится его обитель? Я даже не знаю, как разморозить Карси... Да, её жизнь теперь в моих руках. Но так ли это на самом деле? Ведь обстоятельства обладают куда большей силой, чем простой смертный чародей, пусть и получивший какую-то долю сил зимнего месяца, - у них главный козырь. Лишь Случайности известно, как вернуть Карси к жизни, и сколько времени девушке осталось на самом деле. Что я могу, начиная гонку против таких соперников?
Но я всё же могу! Глупо будет всё бросить, окончательно убедившись, что Карсилине уже не поможешь. Сдаваться сейчас, после всего, что мы пережили? Вздор! Не собираюсь! Пусть обстоятельства подавятся, а писцы, создающие летопись "Творикса", перестанут расписывать трагические события моей жизни! Нам нужен другой финал, ведь не окажется ли верхом цинизма Случайности, если Карси умрет? Да и шанс который еще никто не отменял, всё же маячит на горизонте, надежда в лучшее еще горит своим ярким пламенем. Мы выберемся из логова Январиса и попросим помощи у местных жителей, они наверняка что-то знают. Если что, я готов бороться даже с самой Случайностью, за лучшую реальность. Их много, возможных вариантов развития событий, и мне решать, какой из альтернативных реальностей стать явью! У меня тоже есть воля, желания. В конце концов, я не марионетка безвольная каких-то высших сил, которые зачем-то придумали всех нас...
Карсилина Фротгерт, ты не умрешь, я не отдам тебя Смерти!
Если бы тут была Декабрина, она бы смогла подсказать, как действовать. Она ведь хочет помочь и более разговорчива, в отличии от своего брата.
В таких размышлениях, я прошел полкоридора, не смотря по сторонам. По сути, что такое судьба? Как писцы "Творикса", эти бумагомараки Вечности, определяют, какой реальности быть, а какая лишь останется на страницах этого архива и никогда не станет явью? Какой логики они придерживаются? Зачем им лишать Карсилину жизни? Разве это правильно? Разве так закончится наша история?..
- Ты справился! - радостный возглас Декабрины отогнал размышления подальше. - Правда, я не понимаю, как тебе удалось не превратиться в месяц Январь?
- Что ты здесь делаешь? - я не спешил отвечать на её вопрос и останавливаться. Так и прошел мимо этой девочки, которая с деловитым видом прислонилась к ледяной стене. За Декабриной еще просматривался силуэт замороженной девицы, слишком глубоко во льду было тело несчастной.
- Вас ждала. - Улыбнулась Декабрина, нагоняя нас.
- Ты знаешь, как разморозить её? - с надеждой обратился я, даже приостановился. Карси Фротгерт совсем не была тяжелая, веса она не прибавила совсем, с тех пор, как я держал её на руках в последний раз.
Декабрина с интересом посмотрела на застывшую Карсилину, дотронулась до неё указательным пальцем и помотала головой:
- Я не умею.
Да что же это такое! Но, она ведь умный месяц, наверняка знает, что в такой ситуации делать:
- Ты знаешь кого-то, кто может вернуть Карси в нормальное, человеческое состояние?
- Для начала нам нужно убраться отсюда, - сказала девочка, улыбка с лица которой и не думала сползать. - Дай мне руку. Нужно местечко потеплее.
Я подал ей руку, надеясь, что если мы попадем в местность, где нет снега и палит беспощадное солнце, например, в пустыню, то Карси мигом оттает. В следующий миг Декабрина перенесла нас в поле подсолнухов, довольно бескрайнее, надо сказать.
Отпустив руку Декабрины, желая отогреться, я плюхнулся вместе с обездвиженной принцессой на землю, примяв несколько высоких подсолнухов. Они в этой местности были очень большие, гораздо выше человеческого роста. Облаков на небе совсем не было, лишь солнце, яркое, радостное. Наверное, мы попали на территорию Лета.
Не закат, еще есть время.
Декабрина молча наблюдала, как я поднимаюсь, затем беру Карсилину, и прислоняю её к одному из подсолнухов, чтоб не упала. Солнце должно её отогреть, на этом поле очень тепло! Удивительно, но я, похоже, отвык от этого приятно чувства, когда не приходится замерзать.
- Точно, солнце! - воскликнул я. - Оно растопит лёд!
Декабрина, почему-то, отнеслась к этой идее скептически, но не говорила, что ей не нравится. Стебель цветка, до которого дотронулась эта девочка, покрылся морозными узорами, которые и не думали таять.
- Сила Зимы велика. - Сказала она.
- Зима подавляется Летом. Лед превращается в воду, когда попадает в огонь. - Мне казалось, что это логично.
Но, когда я смотрел на Карси, казалось, что эта температурная логика не хочет действовать. Пять минут ничего не дали. Иней с её щёк не исчез. То состояние, в котором находилась девушка, не поддавалось силам извне. Она была в своём, морозном коконе.
- Ты ошибаешься. - Сказала Декабрина.
- И почему это неверно? - это меня огорчало. Я бережно провёл ладонью по щеке Карсилины, стараясь не унывать, ведь у нас еще есть несколько часов до заката.
- Посмотри на меня. По сути, тоже состою изо льда, но не таю, хотя для обычного человека здесь должно быть жарко.
- Немного. - Буркнул я, нервно запустив пальцы в чёлку и взлохматив волосы.
- Зима не даёт своим подопечным растаять от такой ерунды. - Объясняла Декабрина. - Если никто из летних месяцев нас не атакует, то мы спокойно можем бродить по их территории и не чувствовать себя плохо. По сути, Январис сделал так, чтобы никакие высокие температуры не влияли на то состояние, в которое он погрузил Карсилину. Как еще объяснить, что люди, которых он убивал, не таяли на солнце?
- Это плохо. - Я помрачнел, но тут же взял себя в руки, подумав, что кроме Декабрины и её братьев, есть и другие месяцы. - Месяцы Лета. Они должны отогреть её!
Но зимний месяц покачала головой, заявляя:
- Даже если они и могут сделать это, они не будут.
- Это еще почему? У нас времени не так много! - моему возмущению не было предела, Карси Фротгерт не должна умереть из-за упрямства этих бессмертных болванов! - Почему это они откажутся спасти жизнь?
- Они игнорируют зимние месяцы, и, по большому счету, стараются не вмешиваться в дела людей. Они не будут слушать меня. - Декабрину это и саму огорчало. - Из-за того, что Январис и Февралий виновны в гибели множества людей, летние месяцы не хотят связываться с нами, даже если это кого-то спасет.
- Может, тогда они меня выслушают?
- Исключено. Ты - мой знакомый, да еще и человек, в дела которых они не пихаются.
- Смотри, Рыжик, они думают, что ты обречена, не желают исцелять тебя. Какие глупые! - Я снова повернулся к Карси, обращаясь к ней так, словно она была здорова и могла меня слышать. - Они думают, эти задаваки, обладающие нечеловеческой силой, что мы простые смертные! Ты тоже считаешь, что эти самовлюбленные типы идиоты?
Затем вздрогнул, коснувшись её холодной, твердой руки, ощущая, как по спине ползут мурашки:
- Меня пугает этот твой взгляд! Это не то выражение лица, с которым стоит умирать, - я нервно передернулся, снова взлохматив свою шевелюру, и без того растрепанную. - А тебе, Карси Фротгерт, вообще умирать не позволю, даже если ты вдруг перестанешь смотреть в одну точку и закроешь глаза. А я, что, один буду, да?..
- Ты в порядке? - Спросила Декабрина, подсолнух позади неё полностью покрылся льдом и сиял в солнечных бликах. Мои нервозные и резкие движения её беспокоили.
- Еще в каком! - резко отозвался я, и снова переключился на Карси. - Я ведь не совсем челочек теперь. Забавно, правда? Недоделанный месяц, бракованный.
- Что ты имеешь в виду? - Декабрине стало интересно.
- Какая-то часть силы Январиса успела ко мне перейти. - Пояснил я, но обращался к Карсилине. - Месяцем тринадцатым назвал, да ты и сама всё видела...
- Это значит, что ты можешь претендовать на свою часть дней календаря, попросить Зиму быть своим наставником...
- Чушь. - Не согласился я, держа Карси за руку. - Зачем называть несколько календарных дней моим именем? Это смешно! Я не хочу быть месяцем, да и пользы от этого нет.
- Тебе не отказаться от того, что приобрел. - Возразила Декабрина, смотря на меня, не моргая. - Продолжительность твоей жизни увеличилась...
- Только не говори, что я стал бессмертным. - От этой мысли стало не по себе. Если это так, то мне суждено пережить всех, кого знаю. Хотя, если мы не успеем разморозить Карси, не стану кота за хвост тянуть, я убью себя. Если только...
- Чего ты так боишься? - Декабрину это позабавило. - Если не забрал все силы моего братца, значит и жизнь не стала бесконечной.
- А, это почти утешает. - С сарказмом отозвался я.
- Лет на триста дольше жить будешь, но это разве проблема? А еще морозные узоры на окнах рисовать можешь...
- Всегда мечтал. - Хмыкнул я, эта новость скорее угнетала, нежели настраивала на позитивный лад. - Изрисую все окна в комнате, устрою перформанс, наживусь на продаже стёкол, раскрашенных морозными перьями, которые не будут таять даже летом. Хобби, которое заставляет жить сотни лет!
- И чему ты недоволен?
- Я тебе потом список составлю. А пока, веди нас к летнему месяцу! - Я снова поднял Карси, и направился пробираться сквозь подсолнечник.
- Подожди! В этой ситуации вам поможет только Совет Времен Года. - Сообщила Декабрина, не двигаясь с места.
- Что? - удивился я.
- Если Времена Года посчитают правильным не дать умереть Карсилине...
- Как они вообще могут не согласиться?
Декабрина направилась в противоположную сторону от той, куда хотел двигаться я. Мне ничего не оставалось, как пойти следом за ней. Надеюсь, она знает, что делает, и эти Времена Года разморозят Карси.
Поле подсолнухов было уже далеко позади, а мы шли уже по лужайке, сочной, зеленой, заросшей высокой травой, колыхающейся волнами, которую трепал тёплый летний ветерок. Кое-где в траве проглядывали пышные желтые цветы, от которых исходил резкий, приторно-сладкий аромат, привлекающих пушистых трудяг-шмелей, бабочек, довольно больших, на крыльях которых были разнообразные красочные узоры, пробуждающие неуёмную фантазию художника-пейзажиста. Казалось бы, если ты их видишь, то твоё плохое настроение может уйти прочь.
Ага, как же!
Декабрина шла впереди по чуть заметной вытоптанной не так давно тропинке и улыбалась, хотя и не знала, как поведут себя Времена Года, когда услышат нашу просьбу. Да, конечно, лучше надеяться на то, что всё будет хорошо. К чёрту пессимизм, ни к чему он сейчас! Я осторожно нёс Карси, бережно прижав принцессу к себе. Хоть она была и ледяная, но царившая вокруг духота создавала впечатление нехватки кислорода, навевая головную боль и жажду. Странное ощущение, когда тебе одновременно жарко и холодно. Руки держащие Карсилину, промерзли, и их покалывал мороз, в то время, как по моему лбу стекала очередная капля пота, а челка стала мокрой и прилипла, попадая в глаза и заставляя меня моргать.
Декабрина обернулась ко мне, решив некоторое время идти спиной вперед, и сообщила:
- Скоро мы придем. - Легкая улыбка не сходила с её лица.
В этот момент на тропинке появился большой серый камень, который месяц перепрыгнула, даже не посмотрев под ноги.
- А чаем нас угостят? - Спросил я, мечтая о большой бутыли питьевой воды из морозильника, солнце палило нещадно. Злило, что оно не могло разморозить Карси, растопить этот лёд. А ведь так старается!
- Не знаю... - Декабрина пожала плечами, думая, что я серьезно собрался просить об этом Времена Года.
- Я не навязываюсь, да и глупо это. - Отрезал я. - Просто, укрыться бы в тени! Карси это глупое солнце все-равно помочь не в состоянии.
- Ты устал?
- Нет, я бодр как никогда! А, даже если устал, пока это всё не устаканится, отдыхать не придется.
- Мы успеем, до заката еще шесть часов. - Пообещала Декабрина.
Она думала, что упоминание того, сколько времени нам осталось, настроит меня на позитивный лад, но я насупился, понимая, что мы рискуем опоздать. Даже не потому, что мы такие нерасторопные, а, например, оттого, что Времена Года откажутся помогать Карсилине, или пошлют к черту на кулички за каким-нибудь магическим артефактом, единственным, что может избавить Карси от недуга и не дать ей умереть. Хотя, вариант с тем, что они скажут нам способ разморозить её, куда лучше звучит, чем тот, что нас вышвырнут за дверь, и я просто не смогу отыскать человека, который может растопить этот проклятый лёд. Если нас пошлют на поиски артефакта, я буду стараться, превозмогать себя, но достану его до заката!
- Выше нос! - воскликнула Декабрина, ей хотелось, чтобы я тоже улыбнулся.
Но я сначала результата добьюсь, и лишь потом радоваться буду, когда проблемы окажутся позади.
Итак, мы, наконец, добрались до места, именующегося "Советом Времен Года". Нет, здесь не было костерка, вокруг которого собрались все двенадцать месяцев, как в какой-то сказке. Мы увидели большой терем с резными ставнями на окнах, широко открытыми. Вокруг терема цвели лютики. Над большим деревянным крыльцом, напоминающим вход в резиденцию барина, искрилась в свете солнечных лучей надпись "ГОД".
- "ГОД", - прочитал я скептическим тоном, попасть в тень крыльца было приятно. Неужели внутри мы встретим самого главного дядьку с бородой, который является Годом? Ведь, если все месяцы и времена года существуют в людских обличьях, то...
- "Главные Обладатели Дней". - Расшифровала Декабрина, вслед за мной поднимаясь по ступеням, которые немного поскрипывали.
- Что! - узнать о том, что это слово, которое привыкли употреблять люди в множестве миров, является лишь аббревиатурой, весьма неожиданно. Словно моё мировоззрение, складывающееся в голове годами, довольно-таки устоявшееся, вдруг дало трещину.
Двери с резными узорами Декабрина открыла без проблем, даже не оповещая хозяев о нашем приходе. Просто взяла, потянула за ручку, пропуская меня с Карсилиной перед собой, и вошла.
Холл оказался широким, очень уютным. На стенах висели всевозможные пейзажи, которые отражали каждое время года. Казалось, что каждая из четырех стен отображала определенное время. Так же, в холле, ровно по центру, возлежал гордый заморский ковер, с рисунком, как узор в калейдоскопе, такие местные богатые купцы любили из других стран привозить, еще и цены на них завышали. Этот ковер, как ни странно, казался живым существом, со своим характером, весьма скверным. Наступать на него не хотелось. По бокам возле дверей располагались скамейки из красного дерева, на одной из них сидела специфическая девушка. На ней красовался алый кафтан, а в русую косу, довольно-таки пышную, были вплетены разноцветные ленточки.
- Декабрина! - Девушка хотела остановить зимний месяц, которая, поманив меня рукой, призвала следовать за ней к дверям одной из комнат. - Сейчас не время! Что там у тебя стряслось такое важное? Ты уже который раз туда...
- Не тебе решать, Апрелия! - отмахнулась Декабрина, достигнув двери подле неё. - Дело срочное.
- У тебя они все... - хотела возразить весенний месяц, её песчаного цвета глазки, смотрели на зимний месяц с подозрением.
- Апрелия! - тут же воскликнул я, хватаясь за любую, даже призрачную возможность, не выпуская Карси из рук, хоть уже и почти их не чувствовал, благодаря морозу, охватившему девушку. - Прости, что беспокою, но ты умеешь размораживать?
Девушка посмотрела на меня уязвленно, и высокомерно ответила:
- Нет, я этим не занимаюсь. - Казалось, что она желает мне смерти.
- Жаль, - выдохнул я, в то время как Декабрина уже скрылась в той комнате. Я думал, что весенние месяцы более дружелюбны.
- Спроси у Марта, только он вряд ли тебе поможет, - Фыркнула Апрелия, - Ты якшаешься с Декабриной, а мы не помогаем тем, кто дружит с такими, как она. Да и вообще, абсурдно это звучит: "дружба с зимнем месяцем".
- Как много напыщенного идиотизма, - ответил я, рассердившись. - Вы плохо знаете Декабрину, она добрая и отзывчивая. Людей не убивает...
- Да ладно? Мирный зимний месяц? - Апрелию это веселило, и она начала кокетливо обмахиваться ладонью. - Первый раз слышу. Не она ли сотворила такое с твоей девушкой?..
- Январис. - раздраженно перебил я, эти месяцы просто недооценивают свою зимнюю коллегу!
- Не удивляет. - Буркнула Апрелия, теперь я заметил, какие у неё на самом деле яркие пухлые губки, а щеки румяные, как спелые персики. - Все они такие.
Она не переставала делать всяческие неоднозначные намеки на флирт, что, скорее, приводило меня в недоумение, зачем Апрелии это понадобилось, нежели вызывало какое-то влечение.
- Ты ее правда, не знаешь. - Я не соглашался с тем, что говорила этот весенний месяц.
Апрелия поднялась со скамьи, выпрямилась, встав прямо передо мной и Карси, и поправила свою грудь, разрез был весьма откровенен у этого кафтана. Даже показывал какой-то намёк на нижнее бельё с оборочками.
- Ты с ней слишком мало знаком, смертный, и не можешь адекватно судить. - Сказала она, растягивая слова.
- Мне пора, - Я чувствовал себя неуютно, да и весенний месяц загородила собой дверь.
- Это она сейчас такая добренькая, святошу из себя строит. - Апрелия игриво положила руку себе на бёдра, словно подчеркнуть хотела, какие они у неё широкие. - Думает, мы простим и поверим.
- Пропусти, мне некогда, - Я попытался обойти её, но та упрямилась.
- Раньше в декабре наступали лютые морозы, - Апрелия покачала головой, не переставая хвастаться своими формами, - сейчас же какая-то мутная снежная грязь с температурой минус один. Декабрина была опаснее, чем её братья. Она набрасывалась на свои жертвы, не давая пути к отступлению и замораживала их. Нет, не превращала в ледышки, как это делает Январис, а заставляла их умирать от обморожения. Бедные люди околевали,а Декабрина, которая лишала их жизни, лишь смеялась. У зимних месяцев нет чувств и эмоций, и у Декабрины их тоже не было.
- Это не так. - Мне пришлось встряхнуть головой, казалось, будто это глюк такой, не хотелось верить тому, что слышу.
- Говори, что хочешь, но злые деяния этого месяца не станут от твоих убеждений чьими-то другими. Ты ведь не думал, с чего она такая добренькая? Почему теперь готова пятки лизать своим знакомым, которых едва запомнила?
- Хватит клеветать! Пропусти нас.
- А всё потому, что её чуть не убили родные братья, Январис с Февралием. - Апрелия мило подмигнула мне, оставаясь на месте. - Представляешь, какие отношения в этой семейке! В общем, что-то в мозгах у девочки переклинило, и она начала испытывать эмоции. К ней пришло осознание того, что Декабрина натворила за все годы своего существования. Это напугало бедняжку, она захотела забыть об этом, как о страшном сне, раскаивалась. Просила нас всех, остальных месяцев, принять её, но мы не согласились. За все те убийства, что она совершала ради забавы, ей нет прощения. Целой вечности будет мало, чтобы искупить это.
- Это бред. - Тот образ жестокой холодной девочки, не желал укладываться в голове.
- Можешь верить, а можешь и нет. Симпатичный, но дурак, - Томно проговорила Апрелия, стараясь приворожить меня. - Мне нравятся парни-блондинчики.
И подалась еще ближе, пытаясь заставить меня поставить Карсилину, чтобы освободить мне руки.
Я покраснел, её слова и движения смущали, но никакого желания флиртовать с весенним месяцем не пробуждали. Меня вообще никто не интересовал, кроме Карсилины. Почему Апрелия ведет себя так, словно является девушкой легкого поведения? Противно, мерзко. Может, какой-нибудь парень, будь до Димка, мой друг, или этот курчавый трус Тюбенций, и согласился бы с ней завести интрижку, почтя за честь подобное предложение от месяца, но мне это было не интересно. Может, Апрелия и является своего рода богиней, но ведет себя отвратительно. И её кокетливые выпады меня оскорбляют, тем более, что я с Карси. Да, Карсилина Фротгерт замороженная, да, она может не видеть и не слышать того, что говорит Апрелия, но я сам не хочу изменять своей девушке, ибо это глупо и лишено всяческого смысла. Наверное, не зря, весна в народе порой любви зовется?
- Что ты там возишься? - из-за двери высунулось недовольное личико Декабрины, и Апрелии, так старательно строившей глазки, пришлось подвинуться, дабы не быть стукнутой этой дверью по спине.
- Хотел спросить кое-что... - начал было объяснять я, но Декабрина, криво ухмыльнувшись, дала понять, что не хочет слушать, о чем был наш разговор.
Апрелия нахмурилась, принимая вид обиженной и по всем канонам продинамленной девушки, и плюхнулась обратно на скамью, встряхнув своей пышной косой. Не желая смотреть на неё, я, держа Карсилину, проник за дверь.
- Не обращай внимание, - хмыкнув, посоветовала Декабрина, когда я входил в уютную комнату, в которой стоял большой камин из тёмного кирпича, некоторые кирпичики уже потрескались от времени. - Она пыталась тебя закадрить?
Кроме того, в комнате находилось четыре мягких кресла с высокими прямыми спинками и солидными подлокотниками, кресла эти были обтянуты красным бархатом. Посреди комнатки, напротив кресла, безобидно разместился кленовый журнальный столик с корзинкой со свежими фруктами и виноградом. Занавески да двух окнах были темно-красного оттенка и достовали до пола, так же на них проглядывался цветочный орнамент. Люстра, в которой были воткнуты два десятка незажженных восковых свечей, висела над журнальным столиком. Надобности в лишнем свете не наблюдалось, ведь за окном была такая чудесная, солнечная погода!
- Все они, Весенние Месяцы, только об одном думают... - буркнула зимний месяц, сорвав с грозди большую круглую виноградину, которую не спешила отправить в рот.
Но меня больше настораживало не вульгарное поведение Апрелии, а то, что она сказала по поводу Декабрины. Можно ли верить этим словам? А сама Декабрина заслуживает доверия? Она в этой истории остается самой тёмной лошадкой, мотивация которой мне кажется не совсем понятной.
Я бережно поставил Карсилину возле камина, надеясь, что дружелюбный огонёк, потрескивающий поленьями, сможет одарить её теплом. А еще захотелось погреть об огонь руки, но Декабрина явно не собиралась давать мне такой возможности.
- Совет Времен Года! - выкрикнула она, теребя виноградину в правой руке.
Тут же в креслах возникли четыре женщины, возраста примерно одинакового. Одна из них, чье кресло располагалось спиной к камину, именно позади него я поставил Карсилину, да и сам встал рядом, была в платье из нераскрывшихся пузатых бутонов больших ярких цветов, поражающих самые смелыее фантазии любого флориста, который с нетерпением ждал бы, пока эта красота раскроет своё великолепие красок и ароматов. Шляпка же была состряпана из листьев матемачихи и украшена её желтыми цветками. Кисть левой руки обвивал браслет из травы. Такая на каждом газоне есть в большом изобилии. Следующая женщина, то-ли сестра, то-ли её коллега, что сидела в кресле спиной к окну, была в зелёном ретро-купальнике, который больше походил на шорты, срощенные с футболкой, босые ноги утопали в мягких розовых тапках из цветков клевера, а во вьющихся темных, как жаркая южная ночь, волосах, ниспадающих на хрупкие плечи, проглядывали полевые ромашки. Женщина, что сидела перед стеной, на которой красовался портрет полосатого оленя, грациозно замеревшего в прыжке, болтала ногами в плетёных лаптях, а подол её платья был состряпан из различных листьев, гармонично дополняющих друг друга, верх же был сделан из кожи темно-серого цвета, неведомого лесного животного. Казалось, что волосы у этой дамочки мокрые, словно она попала недавно под дождь, а еще они доставали ей всего лишь до плеч и были непримечательного мышиного цвета. Последняя женщина, сидевшая спиной к дверям, в платье, которое, казалось, состоит из ледяных осколков, а на его вороте, а так же в прическе, красовались острые ледяные шипы, имела весьма бледную кожу, практически белую, а волосы у неё были такого же цвета, как и у Декабрины. Что странно, радужка её глаз была угольно-черной, что создавало впечатление огромных зрачков, как в каком-то низкобюджетном фильме ужасов.
- Весна, Лето, Осень, Зима. - Перечислила их Декабрина, и те, довольные, что были представлены, удовлетворенно кивнули.
Зима, чей носик был весьма острым, тут же поинтересовалась:
- И зачем отрывать нас от дела?
- Прости, матушка, но дело срочное, - Декабрина картинно ей поклонилась, всё еще находясь перед столиком.
- Говори быстрее, - нетерпеливо поторопила Осень, - Ты такой дождь мне сорвала!
- Раз Декабрина просит, то мы должны выслушать, - В свою очередь сказала Лето радушно.
- И помочь! - Тут же радостно вставила Весна, борясь с желанием повернуть голову в мою сторону.
Наверное, они не ожидали, что заговорю я, а не Декабрина:
- Дело в том, что Январис заморозил Карсилину...
- Тоже мне, новость! Он почти каждый день кого-то морозит! - фыркнула Зима, думая, что зря теряет время, которого, кстати, у неё побольше будет, чем у любого смертного.
- И если её не разморозить до заката, то она умрет. Мне нужна ваша помощь, - я глядел то на одну, то на другую, понять что-либо по лицам Лета и Осени было сложно.
- Какая разница? - Зима была явно против. - Она сама виновата, что попалась ему...
- Не думаю, что вы одобряете методы Январиса. Вам же не нравится, что он убивает девушек, тащит их к себе в коллекцию, - я решил, что обращаться к Зиме бесполезно, но ведь можно достучаться до остальных. - Если остальные месяцы игнорируют зимние за то, что те лишают людей жизни...
- Лично я всем рада, - тут же вставила Осень. - Другое дело, что они не рады мне...
- Но дело не в этом, - напомнила Декабрина, виноградина в её руке превратилась в ледяной шарик.
Весна решила встать с кресла и изящно повернулась ко мне. Когда она увидела Карсилину, на лице женщины выступила нотка грусти.
- Зачем мы должны с этим мириться? Позволить умереть кому-то на наших глазах по прихоти тех, кто не ценит жизнь? Что может быть хуже! - Весна была явно на нашей стороне. Она обогнула кресло и встала рядом с Карсилиной, с интересом осматривая её.
- Хуже сентиментальности нет ничего. А Январис был вправе забрать эту жизнь, - упрямо заявила Зима. - И я не стану этому препятствовать. Мои месяцы творят то, что считают нужным. Это не нарушает наш кодекс. Где прописано, что они не могут убивать ради собственного развлечения? Я тоже многих людей жизни лишаю, но других времен года и месяцев это не возмущает, ведь так?
- Меня возмущает, - кратко сказала Лето, не спеша подниматься с кресла. - И я согласна с Весной, что мы не должны дать девочке умереть.
- Но Зима тоже права, по-своему, - заметила Осень, болтая ногами. - Ведь нигде не сказано, что это запрещено.
- Извольте, - не согласилась Весна, - но мириться со всем безобразием, которое творят наши зимние коллеги, я не хочу. Почему, если мы можем дарить жизнь, заставлять гиблые земли цвести, обретать яркие краски, то почему тогда мы не можем возрождать?
Я чувствовал, как внутри разливается тёплый поток благодарности, который вполне мог заставить меня улыбнуться. Есть шанс! Карси, всё хорошо, ты будешь жить!
- Я тоже не хочу мириться с твоими порядками, Зима. Если надо, я согрею эту девушку и исцелю её. - Решила Лето, радостно поднимаясь с кресла. - Пора уже понять, что кроме холода и ненависти есть и другие чувства.
Её укоряющий взгляд лишь рассердил Зиму, та, буркнув, что зря потеряла время, исчезла с громким хлопком, засыпав своё кресло снегом. Осень же, молча, поедала крупные виноградины, на лице её отражалась безграничная скука, казалось, будто это собрание её утомляет.
- Спасибо! Большое вам спасибо! - радостно воскликнул я, не веря своему счастью. Обломитесь, писцы из "Творикса", сегодня у нас другой сценарий!
Весна, прекратив осматривать Карсилину, коснулась ладонью её лба, и девушка тут же обмякла и упала. Женщина успела подхватить принцессу и не дать ей стукнуться головой об основание камина.
- Это всё, что я могу, - сказала Весна, усадив Карси в своё кресло.
Лето подошла к ней, и, коснувшись её руки, привела температуру девушки в человеческую норму тридцати шести и шести, помогая ей согреться. Только, Карсилина всё равно не спешила приходить в себя.
- Ну, это лучше, чем было, - я улыбнулся Лету, чтоб знала, что их с Весной старания не проходят даром. Да, Карси теперь тёплая, её сердце бьется. Наверное, нужно время, чтобы она смогла оклематься и восстановиться полностью.
- Это ещё не все, - поспешила сообщить Лето.
- Её сознание всё еще сковано льдом. Мы не можем разбить эту преграду, - добавила Весна, смотря на меня с сожалением.
- Я вас не понимаю, - я даже вздрогнул - ну, что не так на этот раз?
- Мы не дали ей умереть, но сознание к девушке больше не вернется, - сказала Весна виноватым тоном, если бы она могла, то сделала бы больше.
- Скажите, что это шутка. - Мой разум отказывался это принимать. Неужели Карси больше никогда не откроет глаза, ничего не скажет, не встанет на ноги, не пойдет, не засмеется, а будет лишь пластом лежать всю оставшуюся жизнь, пребывая в состоянии то ли комы, то ли летаргического сна!
- Мы бессильны сделать что-либо еще, - Лето спрятала руки в карманы своего ретро-купальника.
- Жаль, что так получилось, - Декабрина выглядела угрюмой, она и предположить не могла, что мы можем столкнуться с этим. Да и вообще, это первый опыт размораживания того, кто был в коллекции Январиса, и никто не знал наверняка, удачен ли он окажется.
- Но что-то ведь можно сделать? - я не хотел терять надежду, да и кто сказал, что даже если Карси останется без сознания, я не буду пытаться вернуть ей его? Может быть, на это уйдет несколько месяцев, или лет, но результат ведь стоит того!
В растерянности я дошел до стены, на которой висела картина с оленем, олень на ней казался каким-то шибко радостным и неправильным. Мне было очень грустно, хотелось услышать голос Карси, говорить с ней, неважно о чем, даже о каких-нибудь глупостях, но разговаривать...
В сердцах я ударил кулаком по стене, картина вздрогнула, и чуть не слетела на пол. Я знал, что Карси вряд ли понравится такая перспектива на оставшуюся жизнь, что она скорее предпочтет умереть, чем валяться всю жизнь в коме. Нет, её смерть меня не устраивает. Пусть лучше так.... Это состояние, по крайней мере, исправляется. Ну не может такого быть, что оно навсегда!
Осень вдруг повернулась ко мне, жуя спелое красное яблоко, издавая характерный хруст:
- Есть один способ, о котором мои коллеги умолчали. - Она говорила с набитым ртом, однако, слова можно было разобрать.
- И что же это? - оживился я.
- Да, действительно, мне тоже интересно, - Лето не понимала, о чем пытается поведать Осень.
Та, с довольным видом чавкнув, не заботясь о правилах приличия и этикете, ответила:
- Озеро вечной жизни. Если обрызгать девушку водой из него, она придет в себя. Звучит довольно просто...
- Оно существует? - я был удивлен. Похоже, то самое озеро, которое мы с Сулитерией придумали, дабы соврать нашему извозчику о причине странствия, не было таким уж мифическим.
- Но мы не можем пускать к нему каждого, - попыталась возмутиться Лето.
- Я бы позволила этой девочке излечиться, - мягким тоном сказала ей Весна, проверяя пульс у Карсилины.
- И как добраться до него? - я уже мысленно представлял себе этот водоём, почему-то кишащий золотыми рыбками, и набирал воду в несуществующий кувшин.
- Редко кто вообще до туда доходит, препятствия, которые встречаются тем, кто ищет бессмертия, преодолеть сможет лишь тот, кто идет к озеру бескорыстно, - сказала Осень, откусывая от яблока большой кусок. В этот момент она была похожа на хомячка с раздутыми щеками.
- Я бы сказала, не препятствия, а проверка на вшивость. Искушения, поддавшись которым, путешественники и гибнут. - Хмыкнула Весна, - Очень хороший способ найти того, кому действительно нужна целебная вода.
- "Кто сердцем храбр, чьи помыслы чисты", - я вспомнил, что нам с Сулитерией говорил кучер, подвозивший до Смысловца. - А вода из озера действительно даёт бессмертие?
Надеюсь, они сейчас не скажут, что свойства той водицы никто на себе не испытывал, и вообще, существование Озера бессмертия никем не подтверждено, и является лишь плодом чьего-то воображения.
- Если сделать хотя бы глоток, то да, человек обретает вечную жизнь, никакие болезни его не берут, а раны заживают, даже если должны были быть смертельными, - ответила Весна с улыбкой, - А если водица попадет просто человеку на кожу, то сделает его здоровым, даже если он на тот момент находился при смерти.
- Это именно то, что нужно! - воскликнул я, подбегая к Карси. - Летаргический сон отменяется!
Карси даже не пошевелилась, безмолвно лёжа в кресле с закрытыми глазами, но мне показалось, что она тоже рада этому шансу.
- Я не чувствую в твоей душе темноты и корыстных помыслов, да и желания нажиться за счет других у тебя нет, - Весна высказала мне своё доверие. А я всё не мог избавиться от неприятного ощущения того, что она меня просканировала, залезла в душу, извлекая все потаённые страхи и желания, и теперь знала абсолютно всё о моей персоне.
Умеет же она старательно притворяться, что не узнала больше, чем надо! Я надеялся, что не покраснел в этот момент, хотя уши, кажется, вспыхнули.
- Поэтому, мы разрешаем тебе искать Озеро и не станем препятствовать, - добродушно заключила Лето.
- А как к нему добраться? - я старался не смотреть на Весну, неприятно, когда у тебя в голове роются, пускай даже с проверкой, хороший ты, либо бяка коварнейшая.
- Слушай своё сердце, оно подскажет, в каком направлении двигаться, - Весна, которая стояла ближе всех ко мне, легонько ткнула меня пальцем в грудь, затем шутливо одернула руку. - Только так, и никак иначе.
Я, конечно, не топографический кретин, способный заблудиться в трех соснах, но разве ориентироваться в пространстве человеку не карта помогает, не компас и не навигатор, ну, или хотя бы здравый ум, прошаренный в таких вещах! Сомневаюсь, что у моего сердца имеются эти функции. Может, Весна так шутит?
- Я вижу на твоём лице нотки неверия, - заметила Лето, вставая позади Весны, - Но моя сестра всё правильно сказала. В таких случаях нужно доверять своей душе или интуиции. Более конкретного направления до озера не можем мы дать, ибо не имеем права, как его хранители, давать точные координаты.
Какие они тут все правильные! Пекутся о своём непонятном, известном только им кодексе, как курицы на насесте, не желая нарушить его даже ради спасения чьей-то жизни! Что Декабрина, что эти четыре женщины! Но добиваться от них конкретики всё равно бесполезно. Тухлый номер. Эти принципы никто не разрушит, а моя настойчивость их только насмешит. Они гораздо сильнее чтят собственные правила, чем хотят помочь вернуть Карсилине сознание. Да, это крайне глупо и бесит очень сильно, однако они уже сделали всё, что могли. По крайней мере, они не дали ей умереть. Но кланяться в ноги не стану, ибо скрывать точное направление до озера - верх цинизма!
- Удачного похода! - пожелали Весна и Лето, картинно улыбаясь, в то время как я взял Карси на руки, Осень, доев яблоко, зевнула во весь рот, показывая свои ровные зубы.
Я промолчал, если сейчас отсюда не уйду, то раздражение, которое я всеми силами старался не показывать, мутирует в злость, а это чревато.
- Пойдём, - сказала мне Декабрина, которая весь наш со временами года разговор старалась топтаться подальше от камина, я подозревал, что об Озере вечной жизни она тоже знала. Не понимаю, что движет этим зимним месяцем? Почему она до сих пор готова помогать нам?
Декабрина открыла нам с Карси дверь, а подозрение, которое насчет этой снежной красавицы формировалось, никуда не хотело деваться, становясь всё сильнее.
Апрелии в холле уже не было, и хорошо, а то снова ловить на себе её кокетливый взгляд не самое лучшее, что хотелось бы сейчас испытывать.
- Не переживай, Озеро найти у тебя получится. Это не так сложно, как кажется! - старалась меня подбодрить Декабрина. Она же не знала, что мне наговорила весенний месяц, и поэтому не чувствовала поселившегося во мне сомнения в её надежности.
Когда мы вышли из избы Совета Времен Года, появляясь на красочной лужайке, я растерялся. Как подобрать правильное направление? Куда меня зовет сердце? В какие дебри тащит шальная душа? Куда ей хочется разгуляться по этим бескрайним просторам другого мира?
Но одно я решил точно, что позже спрошу у Декабрины о её прошлом. Ведь если то, что сказала Апрелия, подтвердится, то не смогу больше считать девочку нашим попутчиком и буду ожидать любой подлости в спину. Думаете, я - дурак, который хочет себя обманывать? Нет, просто точно знал, на интуитивном уровне, что Декабрина не угрожает нашим с Карси жизням, а помочь с поисками вполне способна. У чародеев сильная интуиция, которая каким-то образом дает верное представление о человеке, а раз я не почувствовал от зимнего месяца угрозы в первый раз, когда её увидел, то и дальше беспокоиться не о чем. Может и вовсе забыть о словах Апрелии, ведь Декабрина ведет себя как порядочный друг, хоть и привела Карси к Январису. Она же хотела, как лучше.... И почему сомнение не проходит? Я же столько аргументов привел в её пользу, но нет, сплетня ветреного весеннего месяца выбила кирпичик из моего доверия. Не понимаю только, почему.
- О чем задумался? - Декабрина стояла рядом под палящим солнцем, и ждала, пока я определюсь с тем, куда зовет душа. А душа молчала, как самый упрямый партизан!
- Кто это вообще придумал? Прислушиваться к своему сердцу... - Я взял Карси покрепче, и направился прямо. Рассуждать логически не получалось, ведь столько направлений, куда можно направиться!
- Ты можешь не поверить, но люди, находившие озеро, именно так и поступали.
- Наверное, я черствый человек, раз сердце не хочет со мной разговаривать. - Я криво ухмыльнулся от нелепости ситуации. Нет, это уже становится смешно!
- Поверь, куда ты сейчас пойдешь, там и верное направление. - Декабрина, наверное, притворяется, что верит в то, что сейчас сказала.
- Ограничений во времени у нас нет, иглы в пятки никто не вставляет, так что, можем бродить по этим землям хоть целую вечность. - И я остановился, взяв под сомнение то, что выбрал верный путь.
- Просто остановись, отбрось все мысли, и услышишь, куда тебя зовёт душа. - Решила посоветовать Декабрина.
- Как ты можешь рассуждать о душе, когда у тебя её нет? - скептически отозвался я, всё еще думая то том, что сказала Апрелия. Конечно, попрекать человека, который раскаивается и хочет исправиться в его прошлых плохих деяниях, и ищет искупления, плохо. Но я, сердясь что топчемся на месте, необоснованно взъелся на свою попутчицу.
- Почему ты так решил?
- Но ты ведь тоже ничего не чувствуешь, как твои братья, - я был в этом уверен.
- Я - не они. - Было видно, что Декабрину эти слова задели.
Что я творю? Она же сейчас обидится и уйдет! И будет совершенно права.
Но Декабрина, как ни в чем не бывало, оставалась рядом. Она придумала собственный кодекс чести, которому следовала, и не могла прекратить свою помощь именно сейчас. Было видно, что данное решение ей давалось с трудом, что она перешагивала через себя каждый раз, как находила того, кто в ней нуждался, и исполняла до поры до времени роль сопровождающего. Разве могут так поступать те, кто ничего не чувствует? Вряд ли.
- Прости, - я не должен лезть ей в душу и копаться в её прошлом. Даже, если она и была хладнокровной убийцей, но теперь-то это не так!
- Ничего страшного, - И она улыбнулась, сделав вид, что забыла то, что я наговорил. - Ты решил, куда идём?
14
Кульково
Сулитерия, конечно, могла вытерпеть всё, но точно не соседство в одной комнате с Тюбенцием. Тот, конечно, согласился спать на кресле, благородно уступив девушке кровать, но Сулитерия не ожидала увидеть его голым после душа, приняв который, он не посчитал нужным закрыться в комнате, чтобы облачить себя в выделенную добрым хозяином дома одежду без посторонних глаз. Так сильно Сулитерии еще никогда не приходилось краснеть, сгорая от чувства неловкости. Странно было то, что Тюбенций считал нормальным, когда незнакомая девушка видит его нагим, не думая, что данное зрелище может считаться кем-то зазорным.
Конечно, разместились они в этом доме не насовсем, но Сулитерию раздражало здесь абсолютно всё, начиная от пола и заканчивая табуретками и бледно-зелеными занавесочками на окнах, которые смотрелись грязно-жухлыми, словно их и не стирали никогда. Их с Тюбенцием комнатка была очень тесная и больше напоминала каморку. А еще с коридора постоянно доносился запах свежего хлеба, ведь дверь непосредственно в пекарню, переделанную под это дело поветь, плохо закрывалась, позволяя соблазнительным запахам проникать в сам дом. Подмастерья (юные пекари), коих было три человека, оживленно галдели, а старик Игнар, который позвал Зольтера поглазеть на дело всей своей жизни, был очень рад общению с ними, и похоже, вел себя даже громче, чем его ученики. Сулитерию возмущало, что Игнар занимался выпечкой даже по ночам, не прекращая травить со своими подмастерьями, что жили прямо в пекарне, всякие анекдоты, половина которых были не слишком приличного содержания. Плюс еще Зольтер, который расспрашивал старика Игнара о том, как снять проклятие с моего отца или облегчить его муки, попав в эту задорную компанию, тут же поспешил добавить в их коллекцию хохм смешные рассказы о своей работе, даже не подозревая о том, что агитирует юных пекарей служить в ДС. Ворочаясь ночью в кровати, совершенно потеряв надежду уснуть, Сулитерия прижала голову подушкой, под доносившийся с повети хохот юморных любителей выпечки и храп Тюбенция, разлегшегося на ковре на шерстяном одеяле. И это был второй день их пребывания в гостях у Игнара, в деревне Кульково, которая на удивление колдуньи, совсем не была городом, хоть и проживали там больше шестидесяти человек, которых охранял бдительных гарнизон умелых солдат, расположившийся в деревянной крепости, которая теоретически должна была сдерживать силу тех, кто хотел разграбить деревню и обладала смешной пародией на откидной мост через ров. А рва и не наблюдалось.
Домишко у старика Игнара был весьма большой (аж три этажа из дерева), с покатой крышей и петушком-флюгером, вращавшемся на ветру. Старик был вдовцом, а его дети давно покинули деревню, которая, как выяснил Зольтер, называлась Кульково. Сам пекарь Игнар отказался переезжать в город, упрямо выпекая жителям деревеньки, вместе со своими тремя мальчиками-подмастерьями свежий хлеб.
Мой отец чувствовал себя хуже, периодически приходил в сознание, мучаясь от не проходящей боли полученного ранения и проваливался в беспокойный сон, ворочаясь в бреду, воображая, что видит меня, но не может вызволить из беды. Мокрая тряпка с его лба постоянно съезжала, и Зольтер приходил поправлять её, а так же терпеливо ассистировал старику Игнару, когда тот делал моему отцу перевязку лёгкой тканью, похожей на бинт. Золотский уже смирился с тем, что ничего внятного по поводу того, как исцелить моего отца, от старика не услышит и ходил по деревне, ища местных знахарей, но те только руками разводили, когда оказывались у постели Прохора Мылченко, уверяя, что не могут ничем помочь, что смерть за ним скоро придёт. Зольтер хмурился, но никогда им не грубил, не теряя надежду исцелить своего лучшего друга. Хоть они и общались на работе на "вы" и Золотский теоретически был его подчинённым, но в неофициальной обстановке мужчины всегда переходили на "ты".
Когда настал третий день их пребывания здесь, то нервы у всех начали сдавать. Мой отец все реже приходил в сознание, а когда приходил, то звал меня и возмущался, почему я не откликаюсь. Сулитерия в очередной раз отправилась на центральную площадь, где собирались местные торгаши, чтобы покормить прирученную Декабриной птицу троллей. Птица эта возомнила себя владычицей площади и никого к себе не подпускала, так что, никто не мог сместить с этого места гордую пернатую тварь, смотрящую на всех свысока. Правда, для Сулитерии птица делала исключение, понимая, что эта странная девушка её кормит, и не огрызалась на колдунью, которая приходила с кастрюлькой свежих куриных потрохов, которые выпрашивал у своего соседа Старик Игнар взамен на хлеб, озаботившись проблемой пропитания крылатой хищницы. Хотя, сама Сулитерия же предпочитала, чтобы тварь подохла от голода, ну или улетела обратно в вонючее поселение троллей и постоянно бурчала сквозь зубы ругательства, бросая в пасть ненасытному монстру очередной кусок. Только, насчет этого не заикалась. Зольтер, воодушевленный тем, что такая интересная зверушка стала "ручной", всё мечтал однажды совершить на чудище полёт. А в этот день и вовсе решил отправиться в путешествие с целью отыскать лекарство против проклятия и поставить своего начальника на ноги. Уже вышел из дома пекаря Игнара, мысленно простившись с друзьями и направился к площади, пытаясь придумать, как объяснить Сулитерии, что ему нужно позаимствовать птицу, даже не думая о том, как управлять чудовищем и чего от него ожидать. И именно в этот светлый момент по деревушке разлетелся тревожный сигнал труб дозорных, надо сказать, очень громкий, проникающий в каждую щель, заставляя сердце замереть от необоснованного страха.
За очередным поворотом Золотский и вовсе чуть не был сбит с ног половиной отряда дозорных деревни, которые спешно покидали свою казарму, держа оружие наготове и направляясь на стену.
- Что такое? - спросил у одного из стражников эльф, понимающий, что ничего хорошего ожидать не стоит.
- Наши дозорные заметили опасность. На горизонте появилось войско, которое настроено против Кульково враждебно, и оно движется на нашу деревню! - последовал ответ.
- Нужно предупредить всех! Увести отсюда жителей... - Начал было Зольтер, но его прервали.
- Это не ваша проблема, молодой человек, - Наверное, это был начальник гарнизона, он солидно поправил шлем, на конце которого болталось длинное белое перо из хвоста фазана, и отмахнулся от Зольтера. - Ничего страшного не происходит. Занимайтесь своими делами, и не о чем не беспокойтесь. Мы отразим атаку.
Так как в гарнизоне, охраняющем Кульково, состояло сто человек, наверное, остальные жители деревни не владели оружием в принципе, полагаясь на приставленную из столицы охрану и высокое ограждение в виде кремля из дерева с узкими бойницами. Если угроза незначительна, то, то войско, которое движется на деревню, не может быть многочисленным. От силы человек сто, или сто пятьдесят. Но сможет ли единственный гарнизон защитить деревню?
- Вам нужна помощь? - Зольтер, решив, что так будет правильно, догнал воеводу, шедшего позади своего отряда. - Я тоже могу сражаться! Я умею...
На что получил раздраженный ответ:
- Мы сами справимся.
Тогда почему, если они так уверены в своей победе, в их триумф не верит Зольтер, который чувствовал, что может грянуть буря! Не значит ли это, что тут таится какой-то подвох, и что деревня может быть просто стёрта с лица этой планеты? А жителям ничего не говорят, чтобы не допустить паники, они же всё равно не смогут защитить себя.
Знал бы Зольтер, что на деревню направляется многочисленное войско монара-татгольских племен, жестоких кочевников, объединяющихся друг с другом только из жажды крови и наживы. (лишнее)
Когда гарнизон войнов исчез за поворотом, Зольтер удивился, почему сигналы, оповещающие жителей об опасности, не привлекают никакого внимания. Ведь это не поддается логике, если люди хотят уцелеть, хотя бы чуть-чуть опасаются за жизнь, то они будут стараться укрыться, ну или начнут бегать в панике туда-сюда и кричать, что всё плохо. Однако, народ в деревеньке был абсолютно спокоен, словно это нормально, что раздаются тревожные сигналы. Как-будто на их деревню каждый день кто-то совершает набеги, а охраняющие Кульково стражники - очень великие богатыри, все как на подбор спортивные, мускулистые, способные одним махом левой руки разнести пол-локации.
- Почему это никого не беспокоит? - спросил Зольтер у проходящего мимо мужчины в соломенной шляпе.
- Что именно? - на лице того читалось полнейшее непонимание. Такое ощущение, что сигналы труб, которые раздавались на всю округу, просто не были слышны ему.
- Вашу деревню атакуют.
- И что? Наш гарнизон справится, это, наверняка, очередные глупые варвары, их не может быть много. - Усмехнулся мужчина. - Вы сами-то верите, что на Кульково способна напасть многотысячная армия? У нас даже поживиться нечем!
И ушел, думая, наверное, что Золотский - большой дурак.
А Зольтеру даже интересно стало, может, забраться на стену, посмотреть, от кого собирается оборонять жителей такой самодовольный отряд стражников. От кучки разбойников? Золотский, решив, что с полетом на птице можно чуточку повременить, развернулся и направился к воротам деревни, закрепленным между двумя деревянными башенками для лучников. Любопытство подгоняло его. Никогда нельзя быть уверенным, справишься ли ты, даже если проделывал это сотню раз. Может быть на сто первый есть шанс ошибиться? Неужели воины, охраняющие деревню, этого не понимают? Их воевода явно человек некомпетентный. Почему они не хотят, чтобы жители деревни были в безопасности?
Стоило ему задуматься, как вдруг через крепкую высокую стену деревни перелетел огромный огненный шар, выпущенный из массивной катапульты, который тут же приземлился, разбив, словно кегли в боулинге, небольшой деревянный домик, объяв его обломки пламенем.
Вот тут-то ситуация, похоже, переменилась, люди в панике кричали, метались туда-сюда, не знали, куда им податься, боясь, что следующий шар может попасть именно в тот дом, где они спрятались. Некоторые из жителей всё же кинулись к своим домам, проигнорировав сей факт, а может, они просто не подумали об этом. Ведь, когда ты сидишь у себя дома, то кажется, будто он становится своеобразным бункером, способным выдержать всё, даже ядерный взрыв - и пускай, он сделан из дерева!
- Мама, неужели, небо падает! - кричала девочка с косичками, лет десяти, в сереньком льняном платьишке.
За руку её тащила сурового вида женщина, весьма внушительных габаритов.
- Не задерживай меня, если хочешь жить! - буркнула она, увлекая малютку, кажущуюся практически невесомой, за массивную дверь своего крепкого двухэтажного дома.
В это время прилетел очередной огненный шар из катапульты, который попал в крышу того самого трактира, где Прохор Мылченко получил ранение. Паника, словно волна, поднятая на стадионе, расспрастранялась по деревне. Народ бегал, кричал, мельтешил, запираясь в домах, и ведь никто не пытался утихомирить это безумие.
- Стойте! - призывал их Зольтер, стараясь не думать о том, сколько людей могло погибнуть под обломками тех построек, куда попали заряды из катапульты. - Не надо идти в дома!
Сейчас эти домишки полыхали ярким пламенем, и вряд ли там кто-то остался живой.
Но большинство презрительно игнорировало порыв Золотского сберечь их жизни.
- Дай пройти! - грубо толкнул эльфа мужчина со сросшимися черными бровями. - Зачем на дороге встал!
- Оставайтесь на улице, здесь безопасней! - призывал Золотский, но никто не слушал.
- Дурак! - кто-то оттолкнул его с пути. - Жить не хочешь?
Шары всё падали и падали с неба, пробивали городские стены, оказавшиеся не такими уж прочными, сбрасывая вниз воинов охранного гарнизона, скопившихся там, разрушали дома, убивая людей, поджигая соседние постройки. Зольтер даже видел, как мужчина, объятый пламенем, истошно крича, упал из окна своего дома, когда по тому ударил тяжелый горящий шар, облитый смолой. Мужчина корчился, истошно крича на мостовой, но люди испуганно сторонились, им самим нужно было спастись. Если бы можно было что-то сделать, чтобы сохранить ему жизнь, Зольтер неприменно кинулся бы на помощь. Но у того не было шансов, да и существование незрячим уродливым калекой, у которого не осталось конечностей - такого даже врагу не пожелаешь. Было очень горячо, и по улицам витал дым, затрудняющий дыхание.
Кошмар, да эта деревня сгорит! От неё ничего не останется, если враг продолжит поливать Кульково своим огненным дождём!
Единственное, что оставалось - бежать в дом старика Игнара, если тот еще не был разрушен, и пытаться вывести гостепреимного хозяина, его подмастерьев, больного Прохора Платоновича, Сулитерию и Тюбенция из этого огненного ада. Птица! Она хоть кого-то, но перенесет в безопасное место!
Снова - шар! Раздался взрыв, Зольтер пригнулся и прикрыл лицо руками, чувствуя, как падает на голову стеклянная крошка окон. Дом, возле которого он пробегал, рухнул, отдаваясь огненной стихии. Тяжелая балка ударила Зольтера по спине, и эльф упал. Снова- крики, вопли, народ не знает, куда бежать, толкается.
А ведь на площади довольно большое свободное пространство, если не считать памятника. Значит, теоретически, огонь не сможет добраться до тех, кто собрался на ней. Если, конечно, не брать в расчет заряды катапульты, которые могут туда попасть.
- На площадь! Все туда! - крикнул Золотский, выбираясь из-под балки, и закашлялся, едкий дым попал в рот. Нет, колдуны не могут тушить пламя, они не пожарники. Поджигать - да.
Кто-то услышал его и ринулся в том направлении, хватая за руки тех, кто сомневался. Однако, многие продолжали метаться по задымленным улицам деревни.
***
Мы с Декабриной брели долго, снова прошли сквозь поле подсолнухов, Декабрина молчала и по-прежнему не хотела давать четкого направления. Я чувствовал себя идиотом, шёл, куда глаза глядят, а сердце, которое, как утверждали Времена Года, должно служить ориентиром, отказывалось делиться своими догадками. Но я до того сильно хотел найти это озеро, что упрямо отказывался сделать передышку, когда Декабрина заикнулась об этом, хоть и устал. Мы пересекли какой-то редкий лесок из худеньких ёлочек, совсем не пушистых, птицы в котором имели яркое, нежно голубое оперение и высвистывали разнообразные трели, приятные уху. Затем мы оказались на берегу широкого и глубокого оврага, что раскинулся, словно лентяй на диване, деля этот лесок надвое. Солнце, отслужив свою дневную вахту, клонилось ко сну, окрасив горизонт ярко-оранжевыми красками, передавая права своей сменщице - луне. Сумерки вступали в свои законные права, зажигая на небе редкие звёзды.
Нужно было перебраться на другую сторону оврага, но нигде не было более-менее приличного спуска, который не грозил бы переломать все кости неудачным падением.
- Может, передохнёшь? - спросила Декабрина, понимая, что мои руки дико устали, но разве я мог положить Карси на сырую землю, или в холодную траву?
- Знаешь, такое ощущение, словно я почувствовал вдруг, куда нам надо идти, - Сказал я, удивляясь. Направление было настолько ясно, словно впереди нас катился путеводный клубочек, и я мог видеть яркую ниточку на том берегу оврага, уходящую в заросли высокой осоки.
- Значит, мы близко! - улыбнулась Декабрина, присаживаясь на корточки и глядя вниз, вглубь оврага. - Высоко, можно упасть.
- Странно это, ориентироваться по каким-то непонятным внутренним ощущениям. - Высказался я, присаживаясь на большой серый камень, похожий на панцирь умершей миллионы лет назад черепахи, аккуратно прижимая к себе Карсилину. Я чувствовал её чуть слышное дыхание.
- Разве вы - люди, не так живете? - возразила Декабрина, глядя в небо и протянув вверх ладонь, словно хотела поймать звезду.
- Ну, мы предпочитаем основываться на логике и доверять проверенным вещам.
- За то короткое время, что знаю тебя, я бы так не сказала. - Похоже, Декабрине нравилось созерцать ночное небо. - Ты действуешь, основываясь на порывах своего сердца.
- Потому что я не хочу, чтобы было слишком поздно. - Я повернул голову в её сторону, гладя Карсилину по голове, и встретился с зимним месяцем взглядом. - Приходится отбрасывать здравый смысл.
Солнце почти зашло, и был слышен где-то вдали вой одинокого волка.
Декабрина, присев на колени, не беспокоясь о том, что может испачкать подол, отвернулась от оврага и придвинулась ближе ко мне:
- Страх не дает тебе покоя, ведь так? Ты пытаешься казаться храбрым, даже хочешь быть таким, но он тебя парализует. - Она не отводила глаз.
- Все чего-то боятся, Декабрина. - Сказал я, глядя, как из оврага вылетает, мигая, стайка беспокойных светлячков.
- Но твой страх очень силён.
- О чём ты говоришь? - я не понимал.
- Ты боишься потерять её, - она указала на Карсилину, - Твой страх настолько силен, что уже не можешь думать о чем-то другом. Я чувствую, как быстро колотится твоё сердце, словно пытается выбраться на волю, как беспокойно твоё дыхание.
Я промолчал, держа Карси, не понимая, почему Декабрине удалось так точно описать моё внутреннее состояние.
- Это не должно стать паранойей. - Она поднялась и отряхнулась. - Нельзя так зацикливаться.
- Уже, - я слегка улыбнулся. - Жаль, что Карси не видит, как здесь красиво!
Декабрина нахмурилась, упёрлась руками в бока, но ничего не сказала.
- Можешь считать ненормальным, обижаться не стану. - Фыркнул я. - Карси для меня - самый близкий человек во всех мирах и вселенных, и никого не будет ближе, чем она. Конечно, я за неё беспокоюсь! Не хочется, чтобы свой остаток жизни она лежала в коме. И тем более, я против её смерти! Да, порой она ведет себя совсем не логично, совершая безрассудные поступки, пытается показать свою храбрость, но на самом деле боится, доверяет людям, думает, что в них всех есть что-то хорошее, хоть некоторые их них не слишком приятны и вообще отвратительные типы, способные лишь убивать. Ей необходимо, чтобы рядом был кто-то, как я, способный остудить её самоубийственную тягу к приключениям.
Мне уже хотелось разозлиться на Декабрину, но та сделала такое лицо, что злость сама собой прошла, не успев разгореться.
- Просто, помоги нам найти Озеро, хорошо? - я больше не мог сидеть на этом твердом холодном камне, нужно было отправляться дальше.
Декабрина кивнула, глядя, как я поднимаюсь, не выпуская Карси из рук.
- Поищем спуск? - предложил я, на дно оврага спускаться жутко не хотелось, но у нас выбора не было, если моему сердцу угодно пройти через него.
- Давай тогда, ты положишь Карсилину, а то не хотелось бы, чтобы вы оба упали, - согласилась Декабрина, наклоняясь, пытаясь выглядеть что-то в этой темноте.
Я кивнул, понимая, что месяц высказывает здравые мысли, нашел густые заросли травы возле одной из ёлочек, примял их, чтобы Карси было мягче, бережно посадил её, оперев спиной на ствол дерева. Девушка по-прежнему не хотела приходить в себя. Казалось, что она устала и просто присела отдохнуть. Я вздохнул, медленно отходя и бросая на неё взгляд, чтобы удостовериться, что с ней тут точно ничего не случится, и Карси не пропадет никуда, и подошел к краю оврага, направившись в другую от Декабрины сторону, стараясь ступать как можно осторожнее.
Стало гораздо прохладней, я чувствовал, как замерзают уши, пытаясь подыскать подходящий спуск. Но - ничего. Везде крутой обрыв, а падать очень высоко, да еще и ручеек внизу журчит, явно, покрытый камешками.
- Нам тут не перебраться! - заметил я, но тут произошло неожиданное.
Земля, на которой я весьма уверенно стоял, ушла из-под ног, и я, крикнув, сорвался вниз, прямо на дно оврага.
Очнулся чуть позже, чувствуя на губах солёный металлический привкус крови, в ручье и видя над собой миллиарды звезд на небе, ярких, очень красивых. Дрожа от холода, я присел, в глазах сразу же потемнело. Когда падал, я ударился затылком о подвернувшийся камень, чудом не убившись. Рана кровоточила, но жить можно. Странно, что я ничего себе не сломал.
Вода лилась с моей одежды ручьями, заставляя зябнуть, затекала в ботинки.
Нужно срочно выбраться наверх.
- Декабрина! - крикнул я, думая, что она услышит. - Я здесь!
Попытался карабкаться, доковыляв до стенки, но земля становилась скользкой, мокрой, не давая подняться выше.
Если нельзя так, то я всё равно выберусь. Нужно дойти до начала этого оврага, туда, где заканчивается ручей, там можно подняться выше.
- Семён... - Вдруг прошептал кто-то за моей спиной. Голос этот не принадлежал женщине, да и мужским его сложно было назвать.
- Кто вы? - я резко обернулся, почувствовав тошноту, а в глазах заискрились мошки.
Никого. Совсем. Я просто брежу.
- Иди сюда... - Снова раздался бестелесный голос.
Может, это говорит хищное чудище, живущее на дне оврага и пожирающее тех, кто туда свалится? В таком случае, оно давно не ело, а, следовательно, готово меня разорвать.
- Не стой на месте... - посоветовал голос.
- Что вам надо? - поинтересовался я. Нет, мне не было страшно оказаться один на один с каким-то монстром, которого даже не вижу. Но это только пока.
Из-под земли, бурля, поднялась сильная струя холодной воды, которая откинула меня назад к ручью. Я чудом устоял на ногах. А передо мной упал чистый человеческий череп, ударившись о камень в ручье. Словно его обладатель был давно обглодан кем-то страшным и неведомым.
Плохо дело! Нужно выбраться! Что я паникую, я ж, в конце концов, маг и смогу дать отпор пожирателю человечины! А череп, наверное, принадлежал неудачливому искателю Озера Вечной Жизни.
Одно я для себя решил точно, что не собираюсь умирать на дне этого жуткого оврага.
- Иди сюда... - Снова звал голос, совершенно неэмоциональный, надо сказать.
Что, подчиниться и пойти? Или же, остаться на месте? Но ведь и если буду стоять, то жуткий овражный монстр доберется до меня.
Я сделал шаг вперед, туда, откуда раздавался голос. Вот еще! Никакое чудище не остановит меня на пути к Озеру, а если надо - я убью его.
Страшно ли было тогда? Нет. Я не чувствовал, что нахожусь в ужасе перед неведомой тварью. Может быть, бояться и хотелось, казалось даже, что так спокойно идти навстречу чему-то неведомому, совсем не несущему ничего хорошего, глупо. Но, даже если так, как заставить себя бояться намеренно?
- Иди сюда, быстрее... - Командовал жуткий голос, казалось, будто он пытался подчинить себе мой разум, только, у него это никак не выходило, и ему приходилось довольствоваться лишь тем, что я делаю то, что он скажет.
Откуда здесь туман? Еще пять секунд назад видимость была прекрасная, можно было разглядеть небо, попытаться узреть, что дальше. Сейчас же не было видно ничего, за пределами собственного носа. Серая дымка заволокла пространство, укутывая меня, обволакивая, застилая собой свет луны.
Да, конечно, маги ведь могут воспользоваться полетными чарами, и я мог бы просто вылететь обратно наверх из этого жуткого оврага, да только, надо было сосредоточиться, эта магия требует усердия, а этого самого усердия совсем не хватало. Полётное заклинание "Леталио", которое знает любой маг с сознательного школьного возраста, вызывало у меня затруднения.
Светящуюся сферу у меня создать получилось, правда, она взмыла куда-то вверх и пропала, утопая в густом сером тумане. Отмахиваться от него без толку, хоть я и сделал этот весьма глупый жест, в надежде, что вдруг поможет. Неведомый монстр видит меня, ведь это он создал эту дымку, наблюдает, выжидает, готовится напасть на жертву.
Вдруг, туман передо мной стал рассеиваться, указывая на фигуру в белых одеждах, казалось, будто эта фигура приобрела свою одежду в Смысловце, городе, где не бывает глупых людей. Фигура становилась четче, прекращая быть расплывчатой, словно состоящей из этого тумана, появлялись человеческие очертания. И, наконец, встав посреди ручья, обратившись моей матерью, она сказала:
- Семён, мальчик мой, - её голос был легко узнаваем, а кожа её сияла в свете луны, казалось, будто она светилась. - Подойди сюда...
Я дернулся, чтобы бездумно сделать шаг ей навстречу, но тут же застопорился, понимая, что чуть не совершил ошибку. Нет, это не моя мать! Этот монстр, прячущийся в тумане, играет со мной! Я - лишь мышка, которую хочет сожрать удав. Он умеет проникать в голову и создавать наваждения, весьма правдоподобные.
- Я - твоя мама, неужели не узнаешь? - Сладко пролепетало видение, протягивая свою бледную, почти белую ладонь, - Коснись меня...
- Не верю, - я помотал головой, отступая на шаг, чуть не поскользнулся на мокрых камнях. Ни в коем случае нельзя принимать это всерьез. Да, хочется. Но это не она!
- Коснись меня, - она неспешно наступала, не прекращая тянуть ко мне свою руку.
- Уйди! Ты не она, - я пятился назад, боясь прикоснуться к ней. Это ловушка, по-другому и быть не может! Кто давал этому монстру право копаться в моей голове и извлекать из памяти образ мамы? - Ты давно умерла!
- Разве мой сынок не хочет возвращения своей мамы к жизни? - Она остановилась.
Я застопорился, глядя на неё широко-открытыми глазами, чувствуя себя девятилетним мальчиком, который стоял в больнице над её безжизненным телом, закрытым белой простынёй.
- Коснись моей руки, и я оживу, - обещал образ матери, - я буду жить долго.
Её блондинистые волосы до плеч, сияли неестественным светом. Но я, не обращая внимания на этот факт, глупо доверившись ей, потянулся навстречу, протягивая руку. Пусть мама живет. Её жизнь оборвалась глупо, была слишком короткой! Именно эта мысль стучала в голове, давила жгутом, парализуя здравый смысл.
- Только, есть одно условие, - в глазах матери промелькнула хитринка. - Ты должен убить Карсилину Фротгерт, самого дорогого для тебя человека.
- Что? - я помотал головой, избавляясь от наваждения. Эта женщина - не моя мать. Это - видение, пришедшее из тумана. Его создало чудище, обитающее на дне оврага!
- Верни прошлое, распрощавшись с настоящим! - она крепко вцепилась в мою руку, не давая вырваться, оставляя на ней царапины от ногтей, задевая старые порезы. Откуда в такой хрупкой женщине столько силы?
- Не оскверняй память моей мамы, овражное чудовище! - прокричал я, но никакого эха не последовало. Туман пробрался ко мне в глотку, и я закашлялся.
- Расправься с настоящим! Дай волю прошлому, перепиши время, поверни его вспять! - твердила фигура, притворяющаяся моей матерью, не отпуская моей руки. - Проживи другую жизнь! Твори сам свою судьбу, не ссылаясь на "Творикс"!
- Эта реальность меня устраивает! - я все же освободил свою руку, резко дёрнувшись, - Я не намерен менять настоящее. Мало того, что не хочу, но это ведь скажется на тех, кого я знаю...
- Ты не будешь их знать...
- Чушь! Они - моя семья, пусть и не родственники, - я не был с ней согласен.
- А как же я? Неужели ты не хочешь полноценную семью? С мамой и папой? - она сделала обиженное лицо.
Я промолчал, с ненавистью глядя в лицо видению, да, я когда-то мечтал, чтобы моя семья была как у большинства. Чтобы мама видела мои успехи, а по выходным готовила что-нибудь вкусное, а папа бы учил кататься на велосипеде.... Да, мое детство прошло не идеально, но это не повод перечеркнуть всю реальность, заменив ее глупым вымыслом.
- Я снова сплю, и этот сон мне не нравится, - послышался за спиной голос девочки.
Я обернулся, не теряя бдительности, и увидел десятилетнюю Карсилину, она была такая же, как в самом первом сне, когда мне приснилась. Снова видение.
- Это опять твой сон, да? - поинтересовалась она. - Как тогда?
- Да, это всего лишь... - но я не успел договорить, существо, притворяющееся моей матерью, вдруг сказало, довольное собой:
- Сознание принцессы, - указала она, - если с этой девочкой что-то случится, та, взрослая Карсилина, что лежит сейчас наверху, никогда не проснется, даже под действием воды из озера вечной жизни.
- С ней ничего не случится, - буркнул я, загораживая девочку.
- В твоих снах я в безопасности, верно? - спросила маленькая Карсилина, уверенная в своих словах.
- Да, - я не сводил глаз с того, что прикидывалось моей матерью.
- Я тебе верю, ты всегда меня защищаешь, - девочка подошла ближе и взяла меня за руку.
Я, чувствуя теплоту её пальцев, посмотрел на неё. Она подняла голову и улыбнулась:
- У тебя всё получится, - уверенно заявила она.
- Ничего у тебя не получится! - голос у фигуры, изображающей мою мать, менялся, становился грубее.
Да и с самим телом матери происходили перемены, оно увеличивалось в размерах, зеленело, а волосы втянулись в голову, голова же распухла, руки становились больше, длиннее, мощнее, на пальцах появлялись острые когти, как у хищного зверя.
- Мой пир еще никто не отменял! - рявкнуло оно нечеловеческим голосом, нависая над нами.
- Карси, беги! - прокричал я, создавая магический щит.
- Но этот овраг кишит этими монстрами, - не согласилась девочка, не отпуская моей руки.
В общем, существо, которое притворялось до этого моей матерью, теперь вымахало исполинских размеров, приобрело ядовито-зеленый окрас, и стало похоже на мутировавшегого богомола, с той только разницей, что у него были когтистые лапы. Создав сильные порывы ветра своими прямыми бледно-зелеными крыльями, оно взмыло в воздух, приготовившись атаковать.
Сзади послышался странный шелест множества длинных лап, я обернулся, не опуская руки, которая держала над нами магическую преграду, увидев трёх таких же "богомолов", только в два раза меньше и чуть выше, чем человек. Самое главное чудовище спикировало и царапнуло по моему щиту, заставив тот искриться, но не достигнув своей цели, остальные готовились броситься на нас.
И неожиданно, маленькая Карси запустила в одного из чудищ ослепительным огненным лучом, и обожгла ему лапу. Монстр заверещал от боли и чуть не врезался в своего собрата.
- Прямое попадание! - воскликнула девочка, подпрыгнув на месте, ей совсем не было страшно.
Что не сказать про меня, я старался придумать, как сделать так, чтобы она не пострадала, ведь своей выходкой она только раззадорила чудовищ.
- Не отходи от меня! - попросил я, боясь, что она не послушается и, отбиваясь от их когтистых лап магическим щитом, что требовало больших усилий и ловкости, ведь действовали существа очень быстро.
Использовать массовое заклинание. Мы же изучали некоторые из них на втором курсе! Если выживу, еще и зачет по ним сдавать.
Я вытянул перед собой ладонь, прицелился в того, что был в центре, увернувшись от его удара и прикрыв десятилетнюю Карсилину, и послал в них сильный магический залп красных лучей. Они отталкивали этих "богомолов", те скрежетали своими жвалами, но продолжали наступать, хоть и силы их были на исходе. Самый главный монстр снова спикировал, выпуская свои когти, я еле успел вытянуть руку с магическим щитом над головой, чтобы его удар не пришелся по мне или по Карсилине. Но, один их тех трёх, воспользовался этим моментом, прыгнул и одарил парой глубоких царапин, поверх ран, нанесенных ледышками Январиса, что были на боку. Другой сбил меня с ног, повалив в ручей, и собирался прикончить, размахнувшись длиннющей лапой и оставить на моём теле кровавые борозды, но в этот момент малютка Карсилина взмыла в воздух, озаряя окрестности ярким пламенем, которое завертелось вокруг неё:
- Я не позволю вам его обижать! - крикнула она с ненавистью, вытянула руки вперед и пустила всё своё пламя в этих трёх чудищ.
Они загорелись, словно спички, то, что нависало надо мной, задергалось, заверещало. Я отполз, видя, как полыхает его голова и как оно размахивает в ужасе и боли своими конечностями. Десятилетняя Карсилина опустилась и протянула мне руку.
- Вставай, мы же ещё не всех сразили! - бойко воскликнула она.
- Почему ты не боишься? - спросил я, поднимаясь и ощущая дикую боль от царапин. Моя кровь стекала в ручей, но из-за того, что давно уже сгустился вечер, не было видно, как она окрашивает воду багряными красками.
- Это сон, - уверенно ответила девочка, - с нами не случится ничего плохого.
Я улыбнулся ей в ответ и напрягся. Эти три "богомола" сожжены заживо, теперь их трупики дымятся, но где же самый большой монстр? Туман всё еще не рассеялся, и опасность могла летать где-то недалеко.
Интуиция не подвела. Тварь вынырнула ниоткуда, резко опускаясь посреди ручья перед нами и расплескивая воду под своими кривыми лапами:
- Ты убил всех моих деток! - завопила она жутким голосом. Удивительно, что эта бестия вообще умеет разговаривать.
- Эти "детки" хотели нас сожрать! - ответил я, не испытывая никаких угрызений совести, маленькая Карси поступила правильно, что сожгла их.
- Хищникам свойственно испытывать голод. Если они не едят, значит, становятся слабыми и умирают. Это закон природы! - сказало чудище, клацая жвалами.
- А жертве свойственно обороняться. - Не остался в долгу я.
- Твоя жизнь сегодня закончится! Я хочу человечины.
- А вот и нет! - я встал в боевую стойку, пряча маленькую Карси за спину, и вызвал магический щит, и как раз вовремя.
Из пасти чудовища вырвалась противная зеленая жижа и попала прямо на него, брызнув на мои брюки, начиная разъедать штанину.
- Я впрысну в твоё тело свой яд!
- Осторожно, оно плюется. - Нахмурилась маленькая Карсилина.
Чудище перешло в наступление, нетерпеливо подступая ближе. Я понял, что медлить нельзя и ринулся ему навстречу. Сейчас всё решится, либо я, либо он меня. Но ведь, моя жизнь не может так оборваться? Я же почти зимний месяц, да и экстрасенс, к которой меня в детстве один раз сводила мама, обещала мне эпически-долгий жизненный срок.
Все же, учась на боевого мага, я не балду пинаю. Мы изучаем на ФизМаге не только магию оборонительную и атакующую, но и движения, которые помогут в бою, оттачиваем их до усталости и запоминаем.
Оказавшись у него под лапами, я чуть не получил травму от острых когтей передних лап, но двигался достаточно быстро, чтобы избежать этого, применив острое режущее заклинание на одну из конечностей, и одна из лап с когтями была отрублена, потекла ярко-зеленая жидкость, а чудище задёргалось, издавая ужасные звуки.
С трудом я забежал ему за спину и запрыгнул сверху, отсекая крылья режущим заклинанием. Чудище заверещало еще громче и попыталось меня сбросить, но я крепко держался и полз вверх по длинной зеленой спине, словно по дереву, стараясь достигнуть его головы. Что ж, в живых останется кто-то один, и это буду я.
- Ты всё равно умрёшь! - рявкнул этот "богомол", не теряя надежды сбросить меня, пытался достать оставшейся лапой, но не выходило, он только царапнул сам себя.
Я уже достиг шеи, и направил весь магический заряд в затылок чудовища, оно даже не успело повернуть голову. Заряд прошел насквозь, ослепительно-белый, я еле удержался, чтоб не упасть, голова "богомола" стала дымиться, и запахло жареным. Чудовище покачнулось, и я сорвался вниз, падая в ручей и больно ударяясь о камни коленкой. Но тормозить я не могу, рискуя быть задавленным тушей монстра, вскочил и побежал к десятилетней Карсилине, которая восторженно кричала, что мы победили.
Чудище рухнуло замертво, земля на мгновение содрогнулась. И всё. Тишина. Туман стал рассеиваться.
- Давай выбираться отсюда. - Предложил я девочке, но та стояла и не двигалась.
- Знаешь, я понять не могу, почему моё сознание решило на время обосноваться в твоей голове, - она была озадачена этим фактом.
- Может, потому что ты мне доверяешь? - ответил я, улыбнувшись.
- Да, но ты же мог представить меня взрослее, мне же не десять! - обиженно буркнула маленькая волшебница.
- Я думал, ты сама мне явилась, что это образ из воспоминаний, - я даже запутался.
- Да, но ты не мог знать меня в этом возрасте...
- Сниться ты мне стала раньше, чем я с тобой встретился, - я запустил руки в волосы и взлохматил их.
- Ты мне этого не говорил, - она была удивлена.
- Теперь сказал, - я чувствовал, как мои щеки краснеют, но, слава Случайности, в темноте этого не видно. - Значит, ты никуда не денешься из моей головы, пока мы не доберемся до Озера Вечной жизни?
- Я не знаю, что ты такое сделал, но да. Я никуда не денусь, - но этот факт её не слишком огорчал. - Давай быстрее доберемся до этого озера, я хочу снова быть в сознании.
- Но ты и есть сознание...
- Не остри, ты же знаешь, о чём я, - хмыкнула маленькая Карсилина.
Затем, она с заговорческим видом подошла ко мне вплотную, произнесла:
- Пора просыпаться! - и легонько толкнула.
Я почувствовал, что отключаюсь, и снова падаю в ручей...
15
Сон, длиною в жизнь
Занавески, бледные, бежевого цвета, с вышитыми на них белыми нитками цветочками, похожими на ромашки. Странно было, проснувшись, увидеть именно их. За окном сияло радостное солнце, никаких туч, облаков. Так неправдоподобно ясно, ярко.
Я лежал на мягкой кровати, застеленной пледом, в довольно просторной комнате, обои в которой были салатно бежевыми и увешаны разнообразными морскими пейзажами, на которых изображался полный штиль и фрегаты, уходящие вдаль, в закат. Люстра на потолке представляла довольно скучное зрелище. Три серых плафона почти идеально круглой формы, висящие на золотистых "ветках". Белый шкаф, с зеркалом на дверце приютился в углу. Рядом с ним - письменный стол из белого дерева, заваленный всяческими учебниками, приглядевшись, я прочитал корешок толстой и зеленой книжки, лежащей сверху литературной пирамиды "Магия офтальмологии". Возле кровати стоял шкаф с остальными книгами, на вершине которого стояли старинные кувшины, которые, казалось, я уже где-то видел. Посреди комнаты разлегся ярко-зелёный ковер, на котором не было ни пылинки.
Как же я здесь оказался? Что это за место? Где Декабрина и Карси?
Я встал и, чуть пошатываясь, ощущая сильную боль в голове, дошел до зеркальца на дверце шкафа. Одежда на мне была весьма вычурная: винтажный пиджак фиолетового цвета, под ним белая шелковая рубашка с перламутровыми пуговицами, такие же винтажные фиолетовые брюки, на кармане которых были закреплены золотистые часы с крышкой. Завершали эту картины бежевые носки с непонятными аристократическими узорами. Волосы мои были зачесаны назад, и так аккуратно прилизаны каким-то лаком для волос, что стало отвратно глядеть на своё отражение. Так же, на моем теле не было никаким ранений и царапин, которыми я обзавелся в убежище Январиса. Я был чист, как младенец, а одежда была явно подобрана с педантичностью знати.
Раздражаясь, я растрепал волосы. Нужно выяснить, что здесь творится, и как я попал сюда!
Я отвернулся от зеркала в решительном порыве открыть эту дверь из дорогого дерева, но меня опередили. Дверь открылась и в комнату вошла моя мама. Да, это, безусловно, была она, хоть и старше на несколько лет, волосы у неё были завиты и спадали ей на плечи ровными прядями. Так же мама носила очки в красной оправе. На ней было алое платье в горошек, передник и красные туфли.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ