Волшебство

Часть вторая. Война. Глава девятая

— Рыжик, убери от костра свои носки, загорятся… — сухо напомнила Фиалка мальчишке. Она как раз резала на столе солонину для похлебки, и вмешаться, ради спасения его носков, не могла.

Рыжик нехотя потянулся, медленно поднялся с каменной лежанки, на него тут же обрушился холод, так что, крякнув, он стащил покрывало и накинул на себя. Двигаясь по пещере с закрытыми глазами, каким-то чудом без столкновений миновал стоящий в центре стол — простые доски, положенные на козлы, затем, наконец, подобрался к костру, стянул с палки над ним свои носки, и, прижав к груди горячую от огня шерсть, кое-как добрел назад и вновь завалился на свою лежанку.

Я сидела во главе стола, в одном из «кресел» сбитых из дерева. Остальные сиденья в пещере были каменными и на них настелены грубые шерстяные покрывала или толстые пучки соломы, на которых и спали бойцы.

Наблюдая за блаженствующим Рыжиком, я поморщилась. Из-за постоянного намокания шерстяные носки просохнуть не успевали. Нам приходилось натягивать их на ноги влажными, и хотя на специальной сушилке возле костра постоянно в несколько рядов висели носки, — они невыносимо воняли, а Рыжик, со сна не соображая, прижал их к себе, чтобы урвать хоть частичку тепла.

Мерзкий смрад мокрой ношеной шерсти въелся в пещерный камень, и никакие ухищрения не помогали от него избавиться. Спасал только дым, но это помогало не всегда, когда снаружи метель, найти сырые ветки в горах также сложно, как и высохшее дерево, которое в таких случаях мы специально покупали вместе с провизией в приморских поселках.

Фиалка, на миг оторвавшись от приготовления ужина, устало потерла лоб:

— Досчитал, Оль? Так куда теперь пойдем? На восток? — спросила она, обернувшись ко мне. Я помахала головой «нет» и подышала на озябшие пальцы — облачко теплого дыхания мгновенно исчезло в ледяном воздухе пещеры. Холодно как…

Я вновь огляделась, поражаясь, что мы не только выжили в эти три месяца, но и все время без устали снабжали Лазурь припасами. Правда, лично у нас пока стычек с эльфами не было, ушастые перекрыли только главные подходы к Лазури, не добравшись до горных троп. Но не просто так, это наши воины стояли насмерть, не пуская эльфов вглубь страны. Так что, пока мы сражались только с непогодой, морозом и проклятущим вездесущим холодергом.

Андро был прав, просто ходить в горах зимой уже испытание, а если приходится скрываться месяцами в пещере или по несколько дней путешествовать с грузом… Я тяжело вздохнула, это проверка выживем или нет.

Первый месяц в горах был для всех нас суровым экзаменом. Помню, как первые дней десять вообще не могла спать в пещере — просыпаясь поминутно от холода и ужасного ощущения, что нечем дышать. Это я, родившаяся высоко в горах, в Лазури! А маленький Рыжик вообще с побережья, он почти каждую ночь сознание терял. В пещере от холода постоянно все отсыревало: покрывала, одеяла, одежда, солома. Еще хуже было на задании — постоянный мороз выуживал из тел остатки сил, лишая воли. Под его страшной лапой мы выживали, шагая по узким заснеженным тропкам, привыкая к новым правилам, к новым друзьям и новым опасностям.

Тогда нашим отрядом руководил невысокий полноватый мужичек в годах, которого все почему-то звали Маманя. Он показал нам: как грузить продукты, чтобы больше помещалось в мешки; крепить на спину к осликам; научил торговаться на маленьких крестьянских рынках; правильно заворачивать ноги в теплые чехлы; сушить носки на распорках; быстро разделывать редкую добычу; печь лепешки на костре…

Покручивая пушистый светлый ус, Маманя терпеливо выслушивал наши жалобы и споры, первым делом стараясь отвлечь, начинал разговор с постоянного:

— Ну, мой орешек, так и у меня бывает… А я в горах, дай Создатель памяти… — И пошло-поехало, пока его выслушаешь, о своем негодовании позабудешь.

Хороший был мужичок, добрый, он легко управлялся в горах с толпой измученных юнцов. Когда я ему сказала об этом, он усмехнулся, и, покрутив по обыкновению ус, сказал, что у него семь сынков, так что управлять такой ватагой ему не впервой.

Позже я случайно узнала, что у Мамани все сыновья воюют, вот и он дома не усидел. А «Маманя» потому, что он сам детей растил, заменив им и мать и отца.

Под его управлением мы были готовы ходить пешком хоть до тролльего царства, но месяц назад его по приказу королевского помощника от нас забрали, чтобы он готовил отряд разведчиков. Вместо него поставили руководить «добытчиками» меня. Это Маманя сказал королевскому помощнику Ясенцу, что я умею быстро считать в уме и отказаться не получилось.

Еще до вступления в отряд мы с Фиалкой второпях придумали мне внешность, вообразив высокого светловолосого парня, похожего на сына булочника с соседней улицы. Парень-личина получился обыкновенный, как все, но на голову выше и года на три старше меня. Вот его, то есть меня, и назначили за все отвечать. Шесть парней, почти одногодок, под моим руководством, и ни у кого, ни опыта, ни ума, ни выдержки — угу, та еще «радость».

Ох, и сложно было! На первом задании под моим руководством меня от напряжения трясло, когда приходилось принимать серьезные решение и отдавать приказы. Я страшилась ошибиться и необдуманным решением погубить кого-нибудь из своих. Фиалка, назвавшись моей сестрой, поддерживала и помогала, как-то легко завоевав уважение у банды мальчишек. Так что я воспринимаю как чудо, что пока все обходилось без больших проблем.

Конечно, о спокойствии речь не шла, Буковец, обиженный моим назначением, так как он был старше всех, на первых порах не слушался, делая все по своему, но его, как ни странно, усовестил Рыжик, самый младший боец, непонятно как затесавшийся в отряд.

Мы собирались на второе задание без Мамани, решая, куда лучше идти за провизией, а Бук во всем мне перечил. Рыжик, молча понаблюдав за спором, гневно заявил:

— Вредный ты, Буковечик, тип! Командир со всеми советуется, выбирает как лучше. А ты… Ты только мешаешь! Если есть что умное сказать — говори, мы сделаем, а если нет — чего корячишься?

Бук угрюмо взглянув на мальчишку, и промолчал. Может он и дал бы Рыжику леща, но тому «покровительствовали» два брата Крапивника, молчаливые спокойные и рукастые парни, моя опора в отряде, и он не посмел его задеть. Это хорошо сказалось на принятии решений, споры стали короче.

Когда я придумала возить продукты не на осликах, а на коровах — завоевала уважение даже у сомневавшихся Ветлы и Лиса. Так что Буку, потерявшему последних единомышленников в отряде, пришлось окончательно смириться и слушать меня.

Нагружая некрупных горных коровок поклажей, мы вели их во дворец, возвращались назад с пустыми руками. Это было просто замечательно! На осликах туда — три дня по горным дорогам; оттуда — столько же; да и в пещере нужно было за ними убирать и запасать корм усталым животинкам. За поход мы выматывались так, что возвращаясь, падали, и уход за утомленными животными ложился непосильным грузом.

Позже, когда я только заикнулась, что с пустыми руками можно бы и сократить дорогу из города к нам, Крапивники придумали линию безопасного спуска и, провозившись сутки, ее установили. Теперь спускаясь вниз по закрепленным веревкам, мы миновали длинные петли и сокращали почти два дня пути через перевал.

Зато сейчас, красота! Провизию, погруженную на коров, доставили, получили от Ясенца золото на новый закуп, искупались, и назад. А в пещере чисто, никаких животных. Теперь поставки в город удавались чаще, да и мы за счет сэкономленного времени высыпались между походами.

Удачную выдумку отметили во дворце и недавно нас вызвали к самой королеве. Я, правда, не сразу признала ее в даме, на которой было надето простое серое платье с белым воротничком, опоясанное шерстяным платком. Мне она запомнилась как первая красавица бала в зеленом платье с изумрудами…

Королева Лилея усадила нас за стол, самолично вручила каждому по куску пирога и паре новых теплых носок, и сказала:

— Я рада, что у нас с его величеством такие подданные! А кто у вас главный? — Когда Лилея выяснила, что у толпы подростков нет опытного предводителя, была в шоке.

Вспоминая выражение ее лица, я невесело хмыкнула. Выйдя из замка, мы все опасались, что нам навяжут какого-нибудь вредного вояку, и он будет нами помыкать, но все обошлось. Видно посылать уже некого.

Мы только вернулись с очередного задания, измученный отряд завалился спать, а мне надо было рассчитать маршрут для следующей закупки. Я уже изучила список того, что нужно доставить во дворец. От этого зависел наш будущий маршрут: за лечебными травами и медом для раненых мы ходили к восточным поселкам, а за сыром, мясом и мукой к западным.

Я сложила золото на новый закуп в кошель, затянула завязки, связала их узлом и привязала все к поясу.

Кроме Буковца, охраняющего пещеру, Фиалки и меня, все спали. Я тоже мечтала доползти до своего места и отключится, но оставлять охранника в одиночестве нельзя, уснет и замерзнет.

От входа по ногам немилосердно дуло. Я поежилась… Наша пещера сама по себе длинная. От первого зала, незатейливо названного «гостиным», который мы для себя облюбовали, шел довольно длинный путь по четырем гротам.

Под сводами последнего сверкало изумрудное зеркало подземного озера. В него впадал небольшой водопад, который создала за тысячи лет текущая по трещинам вода, растворявшая породы и вытачивавшая в толще горы залы и переходы, создавая изумительные каменные украшения из сталактитов, сталагмитов, каменных колонн и ажурных известковых натеков.

И это хорошо, при необходимости мы могли уйти далеко в глубь и не чувствовать себя в ловушке.

— Фи, я проверю Бука… — Она кивнула, скинув последние куски мяса в котел. Запахло вяленой солониной. Сейчас начнут просыпаться бойцы. Поедят и вновь лягут спать.

Мы по предложению Фиалки завесили вход сшитыми вместе коровьими шкурами и на половину завалили его снегом. Теплей стало, но совсем на немного, зато сильно добавилось сырости и дыма.

— Проклятый сквозняк! — Я со вздохом закуталась в плащ и выбралась наружу. Ветер с воем метал снежные комья, забивая нос и глаза обжигающей кашей. Как же нам повезло вернуться в пещеру до этого безобразия! Вглядываясь в снежную пелену, потерла ладони, разогревая кровь. Надо отменить на сегодня дежурство Бука и остальных. В такую погоду лучше закрыть наглухо вход в пещеру и всем как следует отдохнуть…

Наш страж должен стоять наверху в незаметной расщелине, с которой в нормальное время видны все подступы к нам. Только я собралась сообщить Буку, что ему стоит спуститься, как заметила, что он рядом и не один. Наш охранник кого-то поймал…

Приблизившись, стало понятно, что этот «кто-то» мертвецки пьян. Непонятно как он добрался до этой части гор, и нашел нашу пещеру… Судя по уютной позе, он собирался спать прямо здесь, в снегу. Небольшая черная борода и густые беспорядочно торчащие из-под капюшона волосы на морозе зацепились за куцые кустики, торчащие из-под снега, но это его не волновало.

Бук, нависавший над непрошеным гостем, как ястреб над куропаткой, по обыкновению съязвил:

— Явился… командир, и как тебя сеструха на холод одного опустила? Застудишься еще, милый Оленечек!

Я кинула на него равнодушный взгляд, глупый Бук не нашел более умной темы, чем насмехаться над заботливостью Фиалки. Скрыв гнев и раздражение, я не менее язвительно посоветовала:

— Так откровенно ее заботе не завидуй, не сопляк-жешь… Кто это у тебя?

— Шпиен… — нехотя ответил Бук и небрежно пнул бедолагу деревянной туфлей в ребра. Мужчина застонал, но не проснулся. Замерзает.

— Ага, эльф переодетый человеком… — с сарказмом выдохнула я, с сарказмом оглядывая черную бороду гостя. — Поднимаем и тащим к нам!

— А если он под личиной? А на самом деле их шпиен?

— Угу, засланный уморить врага густым перегаром горинца. — Я насмешливо хмыкнула. — А если нет?

Бук молчал. Я возмутилась.

— Бросим умирать здесь? Голова на что? Будем смотреть, очнется — допросим. А пока хватай его и тащи к нам, я помогу!

Бук, насупившись, подхватил «шпиена» за подмышки, мне ничего не осталось, как держать его за ноги в длинных сапогах.

Дотащив мужчину к пещере, запыхавшись, я сказала:

— Закрываемся. Пусть все подступы укроет снегом, чтобы незваных гостей отвадить и следы скрыть…

— А как же охрана?

— Только силы тратить зря…

— Рискуешь, командир, — вновь с издевкой указал Бук, на мой «просчет». В другой ситуации я бы с ним согласилась, но сейчас лучшая тактика — надежное укрытие и сон.

— Да, рискую… потерять в горах не выспавшихся бойцов. Отдыхать, я сказал!

Препираясь, мы все же втащили гостя в пещеру и пока плотно закрывали вход, к мужчине подошла Фиалка и, удивленно ахнув, дрожащим голосом сказала:

— Где вы его нашли? И что с рукой?

Я предоставила завешивать вход шкурами Буку и, повернувшись, оглядела найденного мужичка при свете костра.

У меня перехватило дыхание.

— Бредис… проклятый тролль, это же Бредис! — Фиалка была права, это был он, и у него по локоть не было левой руки.

Мы с Фи в ужасе переглянулись. Война неумолимо приблизилась, теперь она явилась в виде хорошо знакомого нам искалеченного воина.

— Тише, — успокаивающе нежно произнесла девушка, взяв мою ладонь. Другой рукой она принялась ослаблять бинты на моей голове. — Все хорошо. Я просто поправила повязки и укрыла тебя. Холодно, камин погас…

Девушка снова опустилась на стул возле кровати и нежно ладонью потрогала мой лоб. Это принесло такое облегчение, что на мгновение прикрыл глаза, наслаждаясь ее прикосновением…

И тут я проснулся. Но ведь это не сон. Воспоминание. В ту самую минуту, когда должен был умереть, встретил ту, что выбирается драконом навсегда. Как я ни боролся с гнилой кровью, все-таки мой проклятый папаша подкинул мне это «наследство»! И насмешка в том, что девушка человек и живет среди убийц и воров в самом презираемом и эльфами и людьми городе.

Я лежал в доме дяди, полночи мучительно пытаясь уснуть, но мысли вновь и вновь возвращались к провалу. План, предупредить Владыку о провокации, — сорвался: пока я добирался, тот уже отбыл с войсками к самым границам Лазури.

Полукровке, такому как мне, нет, и никогда не было места среди высших чистокровных эльфов. И родство с Лормом никак не помогало, скорее наоборот, напоминало всем о позоре моего рождения.

Но сдаваться я не собирался! Вот только до сих пор для себя не решил, что делать. Оставаться в эльфийской столице смысла нет, и так больше месяца потеряно в пустую.

Мне не уснуть.

Я зажег свечу. Взял с подноса на приставном столике тонкий серебряный чайник, и наклонил его над полупустой чашкой, в которой плескались остатки остывшего напитка. Одним глотком допил настойку и быстро поднялся.

Надо ехать к границам Лазури.

Я опасался, что вновь не успею, в игру вступит кто-то третий. Но кто это может быть? Тролли? У них отродясь вождя не было, их некому сплотить. Тогда гномы? Нет, у них другие методы. Значит, вновь дикие свинообразные порки. Эти просто так не станут интриговать, но, если у них появится надлежащий руководитель, то за ними дело не станет.

В дверь постучал и, не дождавшись моего позволения, вошел дядя. Всегда молодой и подтянутый воин, который, несмотря на несколько веков разницы, сейчас выглядел моим ровесником:

— Не спишь? — на человеческом спросил он, с уважением относясь к тому, что мне легче общаться на людском. — Я заметил, у тебя горит свет. Решил зайти.

— Да…входи, Лорм, — я кивнул, приглашая его в комнату.

Дядя тут же воспользовался предложением и уселся в кресло возле потухшего очага. Я мог одним жестом зажечь его, но эльф ненавидел, когда я пускаю в ход драконью магию, так что мы остались сидеть при свете одной свечи.

— Ну что ты решил, Андриан? Я послал твое письмо владыке, но…

Я это уже знал, и, устало кивнув, остановил его:

— Знаю, Лорм, ты сделал, что мог…

Дядя печально покачал головой.

Я подошел к письменному столу, достал из незаметного ящика бокалы и кувшин вина, припасенный слугой специально для меня.

Сон не идет, может, хоть в компании единственного родственника будет легче перенести еще одну бессонную ночь.

Лорм, как опытный эльфийский политик понимал, что любая война это не просто конфликт, но и чьи-то интриги и интересы, но ничего сделать не мог. В отличие от людского короля, эльфийский владыка — холостой воитель, которому для войны не хватало только повода.

Многоопытные Советники не смогли убедить Онегэля, что Лазури сейчас война не выгодна, что набег на эльфийские селенья был просто бандитской вылазкой. Но Владыка эльфов очень любит воевать и получил отличный повод начать войну.

— Ты понимаешь, с момента как на охоте погиб его отец, действительно мудрый Владыка, мы все ожидали, что Онегэль вот-вот ринется в войну, как в омут с головой. И то, что это произошло так поздно, заслуга его матушки, которая к всеобщему сожалению, сейчас гостит за морем у родственников.

— На этот раз его никто не смог остановить? — Криво усмехнувшись, какие мелочи влияют на жизнь целых рас, я налил нам вина.

Дядя, аккуратно глотнув вина, тяжело покачал головой. Одним глотком покончив с напитком, даже зная ответ, я спросил:

— Значит, мое предупреждение никакого значения не имело?

— Если Онегэль поймет, что на нас собирается напасть кто-то третий, он остановит войну. Но… — Лорм по моему примеру одним глотком допил вино. — Кто его знает, что дальше будет. Сейчас ни один оракул не предскажет, как пойдут дела…

— Ты боишься, что он может увлечься и продолжить воевать до победы?

Дядя многозначительно усмехнулся, хотя это скорее выглядело, словно Лорм оскалился:

— Ты не знаешь, почему он так резко умчался на границу? — Я махнул головой, нет, и поднял брови, надеясь на продолжение рассказа, и Лорм устало проговорил:

— Ну конечно, об этом все молчат… Авангард эльфийской армии был полностью разбит, едва Дубовик понял, что с ним никто не шутит, а он понял это очень быстро. Думаю, не обошлось без твоего влияния?

Я кивнул, подтверждая его предположение. И вновь налил нам вина.

— Думаешь, что люди к моменту нападения третьего разобьют эльфов? — уточнил я, недоверчиво качая головой.

— Нет, так быстро, думаю, не разобьют. Но они могут разжечь огонь мщения в душе у Владыки Онегэля, и тогда он будет воевать с ними до победного конца.

— Или ровно до возвращения его матушки, — добавил я, и мы рассмеялись.

Глотнув еще вина, дядя поправил:

— Боюсь, и она не остановит горение в его груди…

Я поморщился, чем больше дядя пил, тем сильнее в человеческой речи сказывались эльфийские обороты, от чего она становилась фальшиво-пафосной.

— Я все же оставлю послание к Владычице… — Лорм, допивая вино, кивнул.

Я поставил пустой бокал на поднос и вновь задал настойчиво бьющийся в голове вопрос.

— Но кто же этот третий?

— Чует мое сердце, здесь без пакостливых драконов не обошлось!

Я скривился, сам думал также:

— Я так изначально и думал, вот только не могу понять, чьими руками он придет за добычей. Тролли или порки?

— Скорее всего, и те и другие… — Лорм с грустью заглянул в пустой кувшин, поднялся и молча вышел. Я в раздумье смотрел ему вслед…

Дядя единственный из всех кто позаботился обо мне, когда мать через пять минут после моего рождения, сбежала за море к сородичам. Любви ко мне он не питал, но делал для меня все необходимое. Для эльфа даже это крайне необычно.

Чтобы воспитать родню полукровку, само собой эльфов он не нашел. Но Лорм отыскал бездетную людскую семью, заплатил и оставил меня у них до взросления.

Новая «матушка» особенной любви ко мне не питала, но ухаживала, исправно кормила, учила, честно отрабатывая полученные от дяди деньги. Я всегда был чистым и сытым, но чужим.

Зато меня очень любил мой человеческий отец, именно он вырастил меня таким, каким я стал. Когда отец погиб, я ушел от вырастившей меня женщины и записался в эльфийский легион, чтобы отмстить поркам за смерть отца.

Дядя меня в этом поддержал, и в Легионе обо всем договорился.

Меня взяли в боевое отделение лучников. Там я в полной мере познал высокомерие эльфов, наблюдая войну во всей ее подлости и благородстве.

И не думал, что скоро вновь столкнусь с ней. Но все вернулось…

Не снимая одежд, я вновь завалился на кровать, надеясь, что незнакомка во сне вновь придет ко мне и хоть немного облегчит боль в голове.

Наутро под видом простого стрелка я отправился к границам Лазури с воинами дяди. Кроме меня Лорм принял к себе в отряд еще пятерых бойцов. Они все имели репутации опытных воинов, которые не дрогнут в бою и не отступят под напором врага.

За нами двигались отряды новобранцев, Владыка в ответ на победы людского короля запланировал обширное контрнаступление.