Во все Имперские ТОМ 10 Крокодил

Глава 224 — Хмель и сокол

«Князь, сегодня днем на Микенских играх герцог Кабаневич вас убьет.

Супероружие против Крокодила у него есть.

По словам герцога, противостоять оружию Крокодил не сможет.

Считаю своим долгом предупредить вас, в надежде на наше дальнейшее плодотворное сотрудничество.

P.S.

Вашу жену Таю герцог держит взаперти»

Многообещающие сообщение с предупреждением, что меня сегодня будут убивать, я обнаружил утром на моем смартфоне.

Можно подумать, что автор этого сообщения рассказал мне что-то новое, пффф…

Да меня каждый день пытались убить, и не по одному разу!

Кроме того, намерения Кабаневича мне и так были очевидны. Ублюдок просто слишком хорошо знал древние легенды, чтобы не воспринимать всерьез Крокодила. Так что мне, в свою очередь, придется серьезно отнестись к предупреждению.

Кабаневичи были опасными противниками, и не только из-за своего умения подскакивать кабанчиком в любую точку земного шара. Нет, опаснее всего для меня были знания герцога. А что если он и правда раскопал какую-нибудь имбу против Крокодила? Даже чисто теоретически, если кто-нибудь в Империи и обладал достаточными знаниями, чтобы сразить меня — то только Кабаневич, поднаторевший в изучении древних тайн.

Сообщение с предупреждением о смертельной угрозе пришло от Павла Павловича, не от наследника престола Багатур-Буланова, конечно, а от Павла Павловича Кабаневича — двоюродного внука герцога.

Помнится, этот парень подкатывал ко мне еще в Карелии, желая завести дружбу и всячески намекая на «плодотворное сотрудничество». Он вроде тогда даже подарил мне свой смартфон, да и вообще всячески пытался быть мне полезным…

Ну что же, парень сделал ставку на правильного человека. Он, да еще Тая — вот два кабанчика, которые до сих пор сохраняли верность мне, а не герцогу.

И если Тая сидела под замком, то Павла Павловича, пожалуй, следовало уже сейчас использовать по полной. Я, само собой, даже не надеялся, что парень согласится замочить герцога, это было бы неплохо, но очевидно нереально. Такое предложение бы вероятно просто отпугнуло Павла Павловича. Так что я ответил ему:

Спасибо, брат!

Я умею ценить верность, ты знаешь.

Держи в курсе. Как появится новая информация — сразу пиши.

Если нужна какая-то помощь — тоже пиши.

Но Павел Павлович больше не отвечал. Видимо, новой информации у него не было, а просить что-то у меня сейчас он не хотел, наверняка рассчитывая попросить позже — когда я стану Императором, например…

Теперь мне в принципе оставалось только ждать и быть готовым к атаке. Можно, конечно, было бы просто совершить набег на поместье Кабаневичей и попытаться шлепнуть герцога и спасти Таю, но это порушило бы все мои договоренности с Полётовым и либералами…

После своего возвращения в отель ранним утром я проспал еще часа три, проснувшись около десяти утра.

Я ощущал себя вполне бодрым и отдохнувшим, вот только ГОЛОД никуда не ушёл. Даже не ослаб. Я вроде научился его более-менее контролировать, но я понимал, что это лишь иллюзия. Достаточно мне выйти на улицу или просто увидеть мага — как ГОЛОД тут же вернется, наброситься на меня всей своей МОЩЬЮ.

По пути от кровати в ванную я бросил взгляд на открытую дверь моего номера и узрел в коридоре смиренно ожидавшего моего пробуждения Исцеляевского — целителя моей ложи.

Да, конечно, я мог обратиться со своей проблемой к целителю и покруче, деньги теперь для меня проблемой не были, мог бы даже позвать князя Глубину для консультации…

Вот только я им не доверял — ни целителям, ни Глубине. Информация о моем ГОЛОДЕ, то есть моем самом уязвимом месте, была слишком критической, чтобы озвучивать её левым людям или хитрому князю.

А бастард Исцеляевских был мужиком простым, кроме того, именно я вывел его из грязи в «князи», дав ему работу и достойный заработок. Так что ему я условно доверять мог.

— Давно ждешь? — поинтересовался я у Исцеляевского.

— Уже три часа. Вы спали, — вид у целителя был, как и всегда с утра, слегка похмельным.

— Понял. Прошу прошения. Держи, похмелись, — я налил и вынес Исцеляевскому четверть стакана шотландского виски из мини-бара и марципанов в качестве закуски оттуда же, — И закрой дверь. Поговорим через неё. Я сейчас не могу… контактировать с АРИСТО. Закрой дверь, я сейчас все объясню. Только следи, чтобы в коридоре не было посторонних.

Я через дверь изложил Исцеляевскому свою проблему. Тот выслушал, не перебивая, вроде бы даже не особо ужаснулся.

Когда Исцеляевский ушёл, я сделал зарядку, умылся, побрился, заказал себе в номер роскошный завтрак, а еще совершил пару деловых звонков.

Потом бегло просмотрел новости — в новостях в основном писали о Микенских играх, которые должны были начаться сегодня в полдень в Новгородской губернии. Впрочем, меня на эти игры Полётов ждал позже, к четырём часам дня. Тогда и должно было начаться нечто интересное, возможно даже тот самый пресловутый государственный переворот либералов.

Хотя об этом, конечно, в новостях не было ни слова. Как и о болезни Павла Стального или о ситуации в Китае…

Зато много писали о сделке века, которая должна была состояться сегодня на Играх — русская магократия собиралась совершить крупную покупку и приобрести у Императора Франции Амазонию со всеми её лесами.

Инсайдеры сообщали, что сделка будет на десятки миллиардов рублей. Я ухмылялся, читая эту новость, мне-то было отлично известно, что речь идёт «всего лишь» об одном миллиарде, а все инсайдеры ходят под Полётовым, который через подобные новости просто преувеличивает силу своего клана, дабы запугать врагов.

Исцеляевский вернулся через полчаса, к этому времени я уже оделся, заказал машину и был полностью готов приняться за дела.

— Держите.

Целитель выложил передо мной три синие таблетки.

— Это еще что за дерьмо?

— Хермет-супрессоры. Проще говоря — подавители ауры. Швейцарская фигня. Думаю, что ваш голод, который вас так мучает, привязан к вашей ауре. Так что если подавите её — голод не уйдет, но ослабнет. Одна таблетка уменьшает ауру вдвое, на два часа. А, да. И с вас еще миллион рублей. Я взял эти таблетки под ваше слово магократа. Уж простите. Но теперь вы должны перевести швейцарской аптеке «Парацельс» миллион. В течение часа.

— Чего, блин? Что ты несешь? Во-первых, какого хрена ты раздаешь чужие слова магократа? Разве так можно?

— Ну… Вообще нельзя, конечно. Но аптекарь — хороший друг вашего алхимика Симона. А я сказал, что вам срочно нужна помощь. Вот он и выдал мне таблетки, а я заверил его, что деньги будут уплачены в течение часа.

— Прикольно, — вздохнул я, — Выходит, скоро весь Питер будет болтать, что князь Нагибин подхватил магическую болезнь!

— Не будет, — заверил меня Исцеляевский, — В этой аптеке все конфиденциально. А если вы не доверяете мне или Симону…

— Доверяю. Ладно, проехали. Но какого хрена они стоят миллион? Ты сейчас серьезно? Миллион за три таблетки?

— Это секретная разработка швейцарских масонов. Вам вообще повезло, что мы в Питере, эти таблетки можно достать только в Имперских столицах. Или надо заказывать и ждать пару недель.

— Слушай, а нет ничего без побочек и подешевле? — взмолился я.

— Нет. Что я могу еще вам предложить, князь? Разве что повесить на себя Замок Рюрика, амулет, подавляющий всю магию. Можете вешать его на себя хотя бы на ночь, чтобы отдохнуть от вашего голода…

Я в ответ расхохотался:

— Ага. На ночь. И проснуться потом утром с кинжалом в сердце и пулей в голове. Нет, Исцеляевский, боюсь, что я не могу отключать свою магию даже на ночь. Слишком многие хотят моей смерти, так что этот крест теперь навсегда со мной.

Я поглядел на Исцеляевского, внутри целителя клубилась магия, мой ГОЛОД почуял её, моя рука уже потянулась к грудине мужика, чтобы разорвать её и извлечь сердце…

МАГОКРАТА НЕ ОСТАВЛЯЙ В ЖИВЫХ.

НИ ОДНОГО.

ВСЕ ОНИ ПОДЛЕЖАТ ПОЖИРАНИЮ.

Но я резко сменил направление движения своей руки, схватил таблетку и сунул её в рот.

— Жевать, глотать?

— Прожуйте, — посоветовал Исцеляевский, испуганно отступая от меня на шаг назад.

На вкус таблетка оказалась, как керосин.

Но мой ГОЛОД вдруг на самом деле ослаб, сразу же.

Я глянул на свои смартчасы, аура у меня была 1221 %, и продолжала снижаться, хотя до приёма таблетки она держалась на уровне 2998 %.

Моя аура стремительно упала до 892 % и застыла на этих цифрах.

ГОЛОД на самом деле ушёл, теперь он превратился из бешеной страсти в какую-то смутную навязчивую тревогу, крайне неприятную, но терпимую.

— Дерьмо собачье, — выругался я, — Я теперь просел по МОЩИ. И ни фига не в два раза, а больше. А если я буду регулярно жрать эти таблетки — то во всей Империи не хватит денег, чтобы за них расплатиться. Но ладно, пока сойдет. Спасибо, Исцеляевский. Я расплачусь с аптекарем. И тебе тоже кину денег, за особые услуги. Надеюсь, не надо напоминать, что о моем состоянии ты должен молчать даже под пытками.

— Не надо, — кивнул Исцеляевский, — Я не привык чесать языком, князь. А когда напьюсь — вообще становлюсь молчаливым, это вам любой подтвердит.

— Вот и славно.

Я отпустил Исцеляевского и перевел ему десять тысяч рублей, еще миллион ушёл швейцарской аптеке.

Вообще же я ощущал себя нехорошо. В смысле — таблетки-то были качественными, но наставник, помнится, говорил мне быть верным себе и своей сущности. А принимая эти таблы — я как будто предавал себя, что ли.

С другой стороны, без швейцарских таблеток я или обращусь в монстра, или не смогу выйти из этого номера. Это тоже было бы предательством себя, еще худшим. Так что я решил, что, пожалуй, таблетки — меньшее зло.

Когда я вышел из отеля, то на площади перед ним меня уже ждали два суровых авто, блиставшие черным лакированным металлом и серебристым хромом.

Моё тачло, достойное Рюриковича!

Машины были производства Бегуновских заводов, премиум-класса, самой современной модели, да еще и бронированные.

Внешне они больше всего они напоминали те бронированные кадиллаки, на которых в нашем родном мире гоняли американские негры-рэперы.

Само собой, что эти роскошные тачки я уже не покупал, на это бы ушёл еще лям, а у меня и так бабла было в обрез. Нет, машины мне выделила моя жена-канцлер. Она вроде имела право выдавать подобные «колёса» верным сынам Империи, жизни которых угрожает опасность. Трудно было сказать, насколько я был верным сыном Империи, но вот тот факт, что я сейчас в большой опасности, никаких сомнений ни у кого не вызывал.

Возле автомобилей меня уже ждал эскорт, также достойный моего высокого положения — восемь вооруженных наёмников, шофёр-финн и трое моих личных Лейб-Стражниц.

Половина наёмников была в черной форме Шамановских ЧВК, с эмблемами, изображавшими бело-красный диск, на шевронах. Этих парней я одолжил на сегодня у Шамановых, потому что доверял им даже больше, чем собственным бойцам, набранным из перебежчиков или финских уголовников.

Другая половина наёмников была уже моими людьми — в форме болотно-зеленого цвета, который традиционно носили бойцы Нагибиных, и с новым гербом на шевронах — этот герб я лично набросал еще позавчера в Риме и тогда же дал указание сверстать моим людям новые шевроны.

Герб был запредельно дерзким — возможно, самым дерзким во всей Имперской истории. На нём помещались зеленый листик хмеля Нагибиных и белоснежный «падающий на добычу» сокол Рюрика, оба на традиционном для Нагибиных черном поле.

Тот факт, что сокол на гербе был повернут головой вниз, имел значение. Ибо именно таким был герб Рюриковичей, сокол же головой вверх был эмблемой клана Соколовых.

Таким образом я совместил символику Нагибиных и Рюриковичей, более того, по моему приказу соответствующий документ о смене герба был направлен в Имперскую Геральдическую Палату, вместе с документами, подтверждающими моё происхождение от Рюриковичей.

Теперь отступать было некуда, все мосты были сожжены. Я публично объявил себя Рюриковичем, а в современной Российской Империи это было аналогично бунту или даже открытому заявлению, что ты желаешь воссесть на трон.

Впрочем, я мог себе позволить. Канцлер была моей женой, а нынешний Государь мало того, что был самозванцем, о чем в Империи уже знал каждый лавочник, так еще и умирал, лежа без сознания у себя в покоях…

У ожидавших меня возле моих роскошных авто Лейб-Стражниц, которые сами были не менее роскошны, на предплечьях помещался точно такой же гербовый шеврон, как и у моих наёмников.

Помимо моего нового герба я также распорядился выдать стражницам нарукавные повязки. Багатур-Булановские стражницы носили золотые повязки с троном, короной и надписью арабской вязью. Я же нарядил своих в черные, с соколом и листиком хмеля.

Вот это уже было дерзостью просто за гранью. Лейб-Стражницами позволено владеть одному Государю, так что это была уже прямая претензия на трон, которую бы не одобрила даже Лада, ибо моей жене я клятвенно обещал, что престол займет её брат Павел Павлович.

Впрочем, играть, так по-крупному…

Да и долго ли мне осталось играть? Я-то, в отличие от Лады, прекрасно знал, что магократия доживает последние дни, что привычный мир скоро будет разрушен…

Когда я бросил взгляд на моих стражниц — ГОЛОД внутри меня на миг встрепенулся. И было отчего, все трое были исключительно сильными магичками, а уж какими красивыми… Пожалуй, от их красоты во мне встрепенулся не только один лишь ГОЛОД, но и кое-что еще.

Черная облегающая кожаная форма стражниц глянцево блестела. Черноглазая коптка Аджет напоминала какую-то древнеегипетскую богиню. Стройная, высокая и белокурая Сигурд, у которой на ремне висел мешочек с волшебными рунами — валькирию. Маленькая Арум казалась даже неприметной на фоне своих соратниц, она была не столько красива, сколько экзотична…

Впрочем, Арум теперь была старшей по званию среди девушек. Она отлично показала себя и в Риме, и на Мальте, и на Поморском Берегу, так что я назначил её Шефом моей Лейб-Гвардии и дал ей звание гвардейского полковника, хотя у Павла Вечного, а потом и у Стального девушка ходила в капитанах.

Да, я даже дал указание своим стражницам снова надеть погоны, хотя после своего пленения у Петропавловки они их сняли. Очередная безумная дерзость с моей стороны, прямой плевок прямо в рожу правящему Государю…

Вообще мне не стоило впадать в эйфорию и забывать, что у меня Лейб-Стражниц всего трое, а у Павла Стального — пара сотен. Но я и не забывал.

— Ладно, поехали, — распорядился я, стараясь особо не пялиться на стражниц.

Ибо Крокодилу не стоит смотреть на магичек сразу по двум причинам. Во-первых, потому что они маги, а во-вторых, потому что они девушки. Вообще, чем дальше, тем печальнее выглядело предупреждение наставника по поводу женщин… Но поделать я с этим ничего не мог, я уже убедился, насколько я на самом деле нестабильная и психованная сущность. Так что, вероятнее всего, Словенов был прав, и рисковать мне не следовало.

Финн-шофёр открыл мне дверь, я залез в салон.

Арум и Сигурд уселись рядом со мной, Аджет — на переднее сидение. Вот блин. Ехать с этими красотками по бокам от себя — очередное мучение.

Может сожрать еще одну швейцарскую таблетку? Но я решил, что рано. Пока что я успешно держал свой ГОЛОД под контролем и на одной таблетке, а таблетки мне стоило беречь, ибо стоят они — мама не горюй.

— Персисе-страйд-хелден-страат, дом девяносто один, — приказал я шоферу, чуть не сломав язык о голландское название улицы.

Там у меня была назначена встреча, причем, максимально тайная встреча. Ехать тут было недалеко. Как легко догадаться, нужная улица располагалась здесь же, в Голландском квартале, так что я планировал добраться до неё за двадцать минут.

Да, конечно, ехать на тайную встречу с таким пафосом, возможно, были глупо, но я просто не мог отказать себе в небольшом удовольствии. Кроме того — Лада заверила меня, что эти авто со мной никто ассоциировать не может, никто при дворе не знал, что Лада выдала их мне.

С другой стороны, меня, само собой, уже сто раз могли срисовать в этом отеле. Или проследить за моими наёмниками и стражницами.

Ну да плевать…

Мне надоело прятаться. Особенно с моим лютым рангом. Пора мне сказать магократии честно, открыто и прямо в лицо всё, что я о ней думаю.