Влияние (СИ)

Глава 13. Новое начало

— Иллария! — Супремус Таллин осторожно опустил сестру на пол, — он чувствовал, что она жива, бластерный заряд был остановлен энергетическим клинком, но что-то мешало ей очнуться, видимо, какой-то наркотик.

Как же давно он ее не видел! И уж точно не так представлял себе их первую встречу после разлуки. Она должна была укоризненно посмотреть, высказать в порыве праведного гнева все, что думает о его долгих отлучках, а потом рассмеяться и обнять. Но сейчас такое родное лицо было мертвенно бледным, в уголках губ затаилась скорбная складка, а вертикальная морщинка придавала серьезный и усталый вид.

— Что вы ей ввели? — он не церемонясь ухватил Поток и невидимой никому, кроме интуитов, петлей поднял генерала Кларка за горло.

— Н-ничего, — просипел генерал, силясь вздохнуть и царапая собственную шею в тщетной попытке освободиться.

Аллан, державший на прицеле Рассель, осторожно кашлянул. До этого момента Таллин даже не замечал, что довольно сильно душит генерала Кларка, и запоздало ослабил давление Потока, позволив Кларку стоять на ногах:

— Ложь! — тихо и от того особенно угрожающе сказал Таллин, самообладание оказалось вернуть не так легко, эмоции захлестывали его, Поток волновался. — Говорите, что это было?

— Нейролептик, — просипел Кларк, рвано дыша.

— Ты сам это спланировал?

— Это приказ супремуса Варгаса. Рассель показалась мне ненадежным исполнителем. Я лишь выполнял приказ.

Супремус Таллин нахмурился, и мановением руки отправил Кларка в глубокий. Потом генерал не вспомнит ничего, что произошло за сегодняшний день. Топорно и не приветствовалось среди интуитов, но ему было некогда заниматься пешками Варгаса. Если тот планировал избавиться от Илларии, то она была нужна в качестве приманки. Вопрос для кого? На него ли охотится Варгас или все-таки на Флюэнс?

Таллин прислушался к ощущениям. С Флюэнс все было в порядке — золотистая теплая искорка ровно горела в Потоке. Жаль, что он не успел научить ее скрываться, надо будет заняться этим сразу же, как только они прибудут на базу Коалиции.

— Абби, помоги мне, пожалуйста. Сможешь понести Илларию?

Абби опустил все четыре бластера — по одному на каждую руку — и издал долгоке бульканье, которое должно было означать согласие. Вместе с тем он выразил переживание, что столько всего произошло, что Иллария без сознания, а Флюэнс совсем одна на корабле.

— Все будет хорошо, Абби, — Супремус Таллин похлопал его по одной из кожистых рук, и двинулся было к выходу из коридора. — Нам повезло, что это была секретная операция, и они убрали всю охрану.

Абби только тревожно рыкнул.

— А с этой, что делать? — Аллан качнул бластером, направленным в голову Рассель. — Кажется, я знаю, кто это.

— Сними шлем, — коротко приказал Таллин.

Женщина повиновалась, и Аллан присвистнул, увидев, что не ошибся в ожиданиях относительно личности, скрытой под доспехами:

— Кажется, мы поймали сегодня крупную рыбку. Это — капитан Рассель, может, стоит забрать их с Кларком с собой? В качестве пленных?

— Слишком заметно и рискованно. И бессмысленно. Варгас с легкостью ими пожертвует. Мы свою цель выполнили, — покачал головой супремус Таллин и плавно повел рукой.

Поток мягко колыхнулся, и Рассель и буквально рухнула на пол. Громыхнул металлический доспех, и в коридоре воцарилась тишина.

— Ты что ее убил? — прошептал Аллан, опуская бластер и делая крошечный шаг назад.

— За кого ты меня принимаешь? — мрачно поинтересовался Таллин. — Она просто спит. Проснется и не вспомнит нас. Уходим, — скомандовал он делая знак Абби следовать за ним, — пока нас никто не заметил.

От почетного караула в алых доспехах у входа в здание Сената веяло угрозой. Флюэнс почему-то подумала, что на кроваво-красных одеждах не будет заметна кровь, если этой страже надо будет остановить толпу.

А толпа, внимающая трансляции на огромном экране вела себя неспокойно. Люди перешептывались, кто-то спорил на повышенных тонах. Оставаться на площади было небезопасно.

На секунду ей показалось, что справа мелькнула знакомая фигура, но нет, это был не супремус Таллин. Ни интуита, ни Аллана нигде не было видно, хотя вряд ли они бы пошли через площадь вместе с Абби. Слишком уж приметным тот был со своей синеватой кожей и двумя парами рук.

Девушка вздохнула и решила, что стоит попробовать обойти здание и посмотреть на боковых улицах. Они не могли уйти далеко. Бросить поиски и вернуться на "Фантом" Флюэнс пока была не готова.

На одной из узких улиц было практически безлюдно: редкие прохожие торопились на площадь, чтобы успеть увидеть завершающую часть трансляции: обещали речь Варгаса, как уловила Флюэнс из обрывков разговоров. Замешкавшись у огромной витрины-аквариума, в котором плавали диковинные существа более всего похожие на крошечных ящериц, девушка уловила в отражении мутный силуэт. Кто-то стоял практически у нее за спиной. Вероятнее всего случайный прохожий, так же завороженный бликами неоновых огней в воде, но девушка на всякий случай чуть ниже склонила голову и неторопливо отвернувшись от витрины, продолжила путь.

Когда незнакомец двинулся в противоположную сторону, к площади, она поняла, что все это время практически не дышала.

Она хорошо умела не выделяться из толпы: на Ипсилоне это было необходимостью выживания. Но в городе все оказалось намного сложнее. Начиная с того, что по наблюдениям, ее одежда была слишком проста для Альдебраса. И даже в добротном шерстяном плаще, подаренном Таллином, Флюэс была слишком заметна на этом уровне города. Может быть где-то внизу, ближе к земле она бы и сошла за местную, но тут ее провожали настороженными взглядами.

Флюэнс аккуратно попробовала было поискать Таллина в Потоке, её словно накрыло ледяной волной на побережье Ашта: тусклые искры, переплетение нитей — на Альдебрасе было слишком много всего, а ей не хватало опыта, чтобы справится с таким огромным потоком.

На короткое мгновение девушка уловила чье-то знакомое присутствие: не Таллин, но кто-то очень похожий. Может быть Иллария? Ведь она должна быть в этом здании, совсем рядом.

Увлекшаяся распутыванием клубка эмоций в Потоке Флюэнс на какого-то налетела.

— Простите, — пробормотала она, опуская голову и прибавляя шаг, внезапная тревога заставила её идти не разбирая дороги: ярко освещенная неоновыми вывесками улица сворачивала направо, а налево вдоль стены оставался небольшой проход, подсвеченный диодной лентой на земле.

«Направо или налево?» — на улице были прохожие, но ей казалось, что кто-то идет именно за ней.

На планах с противоположный от главной площади стороны Сената была взлетная полоса для шаттлов представителей власти: может быть ей стоит поискать Таллина там? Ведь Илларию скорее всего доставили на шаттле прямо с орбиты.

Флюэнс оглянулась еще раз: никого, кто обратил бы на нее внимание, она уже не была так уверена, что кто-то следовал за ней.

«Я просто перенервничала и отовсюду жду нападения», — успокоила себя девушка и быстрым шагом пошла по проходу.

— Куда торопишься, красавица? — откуда-то из невидимой в тени ниши здания пошатываясь, будто он перебрал в ближайшем баре, выскользнула мужская фигура, перегородив весь проход.

Только движение было слишком неожиданным и плавным для простого гуляки, которым он явно прикидывался. Флюэнс напряглась, но не успела ни ответить, ни что либо предпринять, когда легкий импульс Потока, ударил ее в спину. Накатила мгновенная слабость, нестерпимо захотелось просто закрыть глаза и заснуть.

Она начала оседать на землю, сопротивляясь накатывающей темноте, когда Кассиан подхватил ее быстрым движением и размашистым шагом направился к готовому взлетать личному шаттлу.

— Супремусу не сообщать, что я улетел не один, — бросил он на ходу, кажется Теневому стражу, но Флюэнс уже ни в чем не была уверена, в следующее мгновение провалившись в темноту.

В северной части Серентиса начиналась песчаная буря, и Полю пришлось порядком понервничать, сажая транспортный корабль с усилителями и энергетическими блоками на каменное плато у подножия угрюмых бурых скал. Не было никаких шансов в таких условиях дотянуть до базы и не угробить корабль с важным грузом: и без того в этой части планеты наступали сумерки, а в сочетании с вихрями песка, скоро должна была спуститься кромешная тьма.

Поль без проблем мог вести корабль только по приборам, но странные песчаные бури морочили технику: все сбоило, отключалось в самый неподходящий момент, и после того, как Сопротивление потеряло две команды вместе с небольшими грузовыми кораблями, пригодными для перемещения по планете, было принято решение, всегда дожидаться улучшения погодных условий.

— Комета-1, повремените с возвращением на базу, — кажется диспетчер выдохнул, когда Поль сообщил, что они благополучно приземлились и ждут дальнейших указаний, — в атмосфере вихри, мы не можем рисковать.

— Вас понял, конец связи, — Поль отключил передатчик, и добавил. — А то без вас бы не сообразили…

— Вот это погодка, — присвистнул Майк. — Нас здесь не засыплет, пока мы ожидаем улучшения погоды? Они не хотят выслать за нами хотя бы провожатого? Я уж молчу про наземную технику.

— Мы слишком далеко от базы, дружище, — покачал головой Поль. — К тому же Адмирал Астор — не Генерал Соларис, он не будет рисковать даже ради своих людей. А меня она, как ты сам знаешь, не жалует.

— Да брось, Поль, у тебя самые ответственные задания, — подбодрил друга Майк. — Просто не надо было кричать ей, что не пытаться начать поиски генерала — трусость.

— Но это так!

Майк только покачал головой, о горячности Поля в Коалиции разве только легенды не складывали:

— Отчасти Астор был права: генерал вышла на связь сама. Да еще и из Сената. Ты слышал последние слухи? Часть базы шепчется, что она нас предала. Якобы выдала местонахождение базы взамен возможности выступить и …

— Замолчи, Майк, — Поль сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. — Не смей этого говорить, иначе я не посмотрю на то, что мы друзья. Генерал Соларис никогда бы не выдала нас.

— Успокойся, дружище, я же не говорю, что так думаю. Я к тому, что мне кажется, Астор поддерживает эти слухи: те, кто выступал за поиски генерала до трансляции, занимаются ненужными вещами. Ну, как например перевезти усилители для защитного поля.

— Это нужная вещь, ты сам только что говорил, что у меня ответственные задания, — нахмурился Поль.

— Так-то так, но техника здесь все равно постоянно сбоит. Странно, что никто не пытается найти новое место для базы. Раньше я думал, что мы просто ждем возвращения генерала Органы, но больше похоже, что Астор пытается собрать побольше своих сторонников рядом, а тех, кто лоялен генералу занимает делами подальше от штаба.

Майк помолчал, перебирая факты в голове и продолжил:

— Адмирал занимается штабной работой: кому нужны эти детальные карты Серентиса? Мы тут уже столько времени и ничего. Только эти песчаные бури, да отвратительное настроение у всех постоянно. Мрачно тут, — Майк передернул плечами. — К тому же тебя не удивляет, что нам велели помалкивать о том, что супремус Таллин вернулся? Как это звучало? «Во избежание ненужных волнений на базе и напрасных надежд». Мне кажется Астор боится Таллина ничуть не меньше Конклава. Они оба угрожают ее власти.

— Это бред, Майк, в Коалиции никогда не было передела власти, — но слова Поля прозвучали как-то неуверенно: пилот крайне редко задумывался о политических аспектах.

Он боролся за свободу, за то, чтобы от рук Конклава не погибали невинные люди, чтобы планеты не превращались в ресурсные базы для тех, кто сильнее.

Майк пожал плечами:

— Почему тогда мы с собой сейчас где-то в горах и меняем батарейки, вместо того, чтобы лететь на Альдебрас спасать генерала? Почему Астор отдал приказ помалкивать о супремусе Таллине? Да и нас отослали заниматься этими усилителями щитов сразу же после трансляции. Даже отдохнуть не дали после перелета с Виридиса. И, кстати, твоя пассия с Виридиса бывает в штабе чаще, чем ты!

— Арания не моя пассия, — отмахнулся Поль, вставая из плотского креста и потягиваясь, разминая затекшие мышцы. — Это было прикрытие. И откуда ты знаешь? Следишь? Сам не прочь ухлестнуть за ней?

Полю нестерпимо захотелось перевести разговор в шутливое русло. Мысленно он начал сопоставлять все факты, и сказанное Майком уже не казалось чередой случайных совпадений.

— Она мне не нравится, — серьезно ответил Майк, не отреагировав на подначивание. — Есть в ней что-то… неискреннее. Как и в Асторе. Недаром они так спелись.

— Да брось, — отмахнулся По. — Не скажу насчет адмирала, но у Арании это точно последствия шпионской деятельности и дворцовая привычка скрывать истинные чувства. Она была отличной связной последние два года. И то, что сейчас у всей базы есть продовольствие, мы отчасти обязаны ей. Кстати, предлагаю перекусить, раз уж мы тут застряли.

— Да конечно, обязаны именно ей, — фыркнул Майк, — а мы с тобой, Флюэнс и Таллин не в счет.

Поль только отмахнулся: он не привык гордиться своими победами. Ему просто везло, и он делал, что мог. Как и все в Коалиции.

— Вот, что не говори, все равно мне она не нравится, — пробурчал Майк спустя некоторое время, когда они пили отдающую железом воду из видавших виды, немного поржавевших металлических стаканов.

— Мы не можем подозревать всех в заговоре только потому, что они нам не нравятся, — резонно ответил Поль.

— Не можем, — согласился Майк. — Но можем быть осторожнее и осмотрительнее.

За пределами корабля завывал ветер бросая горсти колких песчинок в корпус корабля. Внутри было тихо и спокойно. Поль особенно ценил такие моменты, потому что все реже случалось просто побыть в тишине: не бороться, не стрелять, не лететь на очередное задание. Иногда пилоту казалось, что он всю жизнь на войне, и начинает забывать ради чего они все сражаются. Будто бы бесконечные стычки Коалиции с Конклавом стали единственным смыслом существования в Галактике.

Проход от дополнительной летной площадки, на которую Таллин, Аллан и Абби вышли из коридора, никем не охранялся. Охрану, похоже, сняли специально, зная, что пленница уже не выйдет из здания Сената. Двое Теневых стражей у представительского шаттла были не в счет. Супремус Таллин просто усыпил их легким импульсом Потока, чтобы не вызывать ненужного шума.

Все получалось слишком просто, не считая того, что Иллария пока не пришла в сознание и безвольно висела в руках Абби, и странная тревога и предчувствие беды не покидали старого интуита.

Доселе незаметные колебания в Потоке крепли, словно будущее, которое всегда было определенным неожиданно исказилось и поменялось, и все живое стремилось подстроиться под эту новую, только что появившуюся вероятность.

Так же было, когда он и Эд работали над искусственным интеллектом. Позитронный мозг — случайность, которую им удалось создать в лаборатории. Множество усилий огромной команды исследовательского института, скрытого под землей Серентиса. Тогда он уже считал себя достаточно опытным, но все равно не смог понять изменения в Потоке. Но запомнил смутное ощущение, легкое волнение, которое было в каждой клетке его тела. Дар интуита предостерегал вместе с Потоком. Но он был слишком амбициозен.

Сейчас же его беспокоила Флюэнс. Она делала большие успехи в использовании энергии Потока, но начала задавать неудобные вопросы, на которые интуит пока не готов был ответить. Ему нужно было немного спокойного времени и подходящая обстановка, чтобы все объяснить. А события развивались слишком быстро. И это была даже не воля Варгаса или вмешательство Эда. Таллину казалось, что сам Поток несет изменения в Галактику.

Супремус Таллин оглянулся, словно ожидая, что Флюэнс крадется сзади, но никого, кроме верного Абби и Аллана, что замыкал их процессию, бдительно оглядываясь по сторонам, не было рядом.

Флюэнс приходила в себя постепенно, словно пробуждаясь от долгого и глубокого сна без сновидений.

«Ещё немного подремлю и…» — ленивые мысли споткнулись, потому что она не могла вспомнить, где засыпала.

Спине было жестко и неудобно. Сознание услужливо подкинуло ощущение узкой койки "Фантома", сразу же заныли онемевшие от долгой неподвижности мышцы. Не ей жаловаться, но иногда спать на полу было куда удобнее: хотя бы можно было ворочаться без риска свалиться на пол.

Флюэнс попробовала перевернуться на бок, но у неё ничего не вышло: плечо едва не вывернулось, потому что нечто удерживало ее запястья.

Флюэнс распахнула глаза и дернулась от неожиданности: на нее заинтересованно склонив голову к плечу, смотрел Кассиан. Воспоминания о темном переулке вернулись мгновением раньше.

— Ты! — выдохнула она сквозь зубы, дернувшись и понимая, что прикована к чему-то вроде кресла: вот только металл, обхватывающий ее запястья и прохлада под спиной намекали, что комфорта ждать не приходится.

— Я, — спокойно кивнул Кассиан, разные глаза смотрели изучающе, но выражение лица оставалось совершенно нечитаемым.

Флюэнс мрачно зыркнула на него, стараясь, как можно незаметнее покрутить кисти рук в оковах — как и следовало ожидать, слишком туго, чтобы выскользнуть. Она вздохнула и попробовать призвать Поток. Кассиан при этом все так же ровно ее разглядывал, сбивая с толку. Его лицо не выражало ровно никаких эмоций, хотя Поток доносил и заинтересованность и какое-то странное довольство.

“Гад паршивый”, — подумала Флюэнс и еще раз подергала руками.

— Ты не соврал про Таллина, — Флюэнс решила тянуть время и говорить хоть что-то: слова успокаивали, отвлекали от затаенной паники и неизведанного, а еще помогали не думать о том, что Кассин красив.

— С чего бы мне врать? В любом случае не переживай, скоро его все равно не станет, — спокойно, как если бы они вели светскую беседу, сказал Кассиан.

Флюэнс почувствовала, как липкий холодный страх пробежал по позвоночнику. И она только что думала, что он красив?

— Супремус Таллин придет за мной. Он спасет гене… — она осеклась, вовремя подумав, что не стоит рассказывать о планах спасения генерала Соларис.

Но для Кассиана, кажется, планы Таллина не были секретом, он коротко усмехнулся:

— Неужели ты думаешь, я бы позволил бежать генералу Соларис, если бы мне это было не нужно? Все-таки она моя мать. Мне нужен был чип, который прятал Таллин. Только поэтому пришлось его искать. Я знал, что ты с ним, лишь сильный интуит столь тщательно мог экранировать тебя в Потоке. А сильных практически не осталось. — Кассиан осторожно дотронулся до ее щеки, и Флюэнс дернула головой, но он только усмехнулся и руку отпустил. — Он так удачно прятался все эти годы, но мне удалось отследить "Фантом" до самого Ашта. К сожалению, по чистой случайности оттуда вы ускользнули.

Он окинул ее недовольным взглядом:

— Мне пришлось вернуться ни с чем. Варгас был очень недоволен…

Флюэнс передернуло, когда она представила, как именно может выражаться недовольство супремуса Варгаса. Причинял ли он Кассиану боль? Внушал ли электронный мозг органическому, что боль действительно есть. От одних мыслей об этом кружилась голова и подкатывала тошнота.

— Впрочим дадюшка всегда был предсказуем, — продолжил тем временем Кассиан, криво усмехнувшись. — Были опасения, что он не рванет спасать мою мать, но все-таки десять лет разлуки сыграли свою роль. За меня он так не боролся. Забавно, правда?

Флюэнс против своей воли почувствовала сочувствие. Ведь получается, что родной дядя виноват в том, каким Кассиан стал. Если бы не их исследования, то ничего этого не было бы.

— Жалеешь меня? — Кассиан снова дотронулся до ее лица, на этот раз, чтобы убрать за ухо рыжую прядь, которая падала со лба и щекотала нос. — Не стоит. Я давно принял свою участь. Забавно только, что ты могла бы быть на моем месте.

Он улыбнулся и намотал кончик ее волос себе на палец.

Флюэнс молчала, пытаясь незаметно освободить руки от пут: металлические крепежи держали крепко, царапая кожу на запястьях, но Кассиан Флюэнс с горящим взглядом фанатика был слишком увлечен рассказом о своем триумфе, чтобы обратить внимание на ее слабые трепыхания.

— Ты знаешь, что тебя спасли дважды? Один раз в детстве, когда эксперимент только начался. Таллин тогда только начал работать над созданием совершенного мозга. Он вживлял чипы обычным людям и интуитам, чтобы лучше проследить за мозговой активностью и прочими штуками. С детьми он тоже работал. С ними лучше получалось, — Кассиан мрачно усмехнулся, явно осуждая действия дяди. — Твои родители, мне кажется, были интуитами. Не знаю точно, но раз тебя спрятали, то скорее всего что-то шло не так. В отчетах того времени была пара смертельных случаев. Просто неудачно прижился чип. Тогда еще не для подключения к ИИ. Тогда и ИИ не было. Мне было всего десять, я только приехал в школу и смутно помню, как мать ругалась с дядей. Она была категорически против экспериментов на людях. Спустя десять лет дядя был все так же одержим. Но тогда он уже искал интуитов. По всей галактике. Там тоже были смертельные случаи. Их удалось замять, опять же интуиты шли на это добровольно. С точки зрения закона — все чисто, потому что участвовали только совершеннолетние.

Дядя тогда сделал новый чип, усовершенствованный. Он был уверен, что теперь точно получится не просто считывать мозговую активность, а именно подключиться к ИИ. И он нашел ребенка. Девочку. Несовершеннолетнюю, но идеально подходящую. Я был зол, мне самому хотелось стать сверхчеловеком. ИИ же молниеносен — идеально считает, быстр, логичен. Человеческий мозг мог не способен на подобное. Каким ученым я мог бы стать, имея возможность полностью с ним слиться. И тут какая-то девчонка! Да еще и необученная совсем. Но мне помог отец.

Он замолчал, и Флюэнс прошептала:

— Хэнк?

Кассиан кивнул, голос его странно надломился, когда он продолжил:

— Я попросил его спрятать тебя. Они не ладили с матерью. И там, где мать бы меня не поддержала, а она никогда бы не поддержала вживление чипа с ИИ, отец готов был помочь. У него всегда было специфическое чувство юмора и еще более специфическая логика. И он считал меня взрослым, в отличии от матери, которая в целом не вспоминала обо мне, слишком занятая своими правительственными делами, но зато контролировала. Хэнк забрал тебя и, как я узнал уже намного позже, устроил в летную академию. Когда Таллин не нашел тебя на Ипсилоне, он согласился с моим участием в эксперименте.

Флюэнс молчала и даже оставила попытки выбраться из оков, потому что была слишком занята тем, чтобы уложить в голове все услышанное. Хэнк нашел ее не просто так. Но он все равно заботился о ней и берег. Он заменил ей родителей, которые так и не вернулись за ней на Ипсилон. Возможно погибнув во время экспериментов с подключением к ИИ. Но Кассиан занял ее место! Это она могла сейчас быть тенью Варгаса!

— Звучит так, как будто мне надо тебя поблагодарить, — проговорила она наконец — Но зачем я тебе? Я уже сказала, если ты думаешь, что за мной придет супремус Таллин, ты ошибаешься.

— Разве ты еще не поняла? Мне не нужен Таллин, мне нужна именно ты. А Варгас… о нем мы поговорим, когда все закончится.

«Закончится? Все закончится?», — Флюэнс дернулась в путах, но Кассиан склонился еще ниже, нежно проводя указательным пальцем по ее щеке:

— Тс-с, не надо дергаться, ты же не хочешь травмировать себя?

— Ты — чудовище! — Флюэнс отвернула голову, чтобы оказаться максимально далеко от настойчивой руки мучителя. Хотя Кассиан пока только говорил и не пытался причинить боль. Но его поведение сбивало с толку и подстегивало страх. — Зачем я тебе? Что закончится?

— Варгас не чувствует Поток, — проговорил Кассиан доверительно. — Это свойство живого. Дар и благословение, не поддающиеся объяснению. Чудо. И при этом Поток — то, что связывает все в Галактике воедино. Чем больше эмоций, тем сильнее связь. Знаешь, что сильнее всего?

— Любовь? — неожиданно для себя предположила Флюэнс и сама на себя рассердилась, что вышло как-то робко, жалко и со слабой надеждой, и щеки предательски вспыхнули.

Кассиан помолчал бесконечно долгую секунду, глядя на нее словно бы удивленно, и слово повисло чужеродно и странно в тишине, нарушаемой только мерным гулом двигателей. А потом его глаза вспыхнули весельем, и он неожиданно улыбнулся. Так ясно и весело, что Флюэнс задохнулась на мгновение, потому что Кассиан и без того был красив. Но улыбка преобразила его жесткое и надменное лицо, смягчило черты.

— Что ты… — начала было Флюэнс, но Кассиан неожиданно обхватил ладонью ее щеку, скользнул на затылок, зарываясь пальцами в волосы, и прежде чем она смогла хоть как-то увернуться, его губы накрыли ее в поцелуе.

Флюэнс замерла, задохнулась, потому что уверенные губы Кассиана — мягкие, но настойчивые целовали ее так, словно он имел на это право. Словно именно за этим он гонялся по всей Галактике за “Фантомом”.

Ее щеки пылали, а кровь грохотала где-то в ушах, соревнуясь с грозящим выпрыгнуть из груди сердцем.

Мгновение растянулось, словно они прыгнули в червоточину и там остались. А потом Кассиан просто отстранился и посмотрел на нее сверху вниз долгим, немигающим взглядом своих невозможных разных глаз, пока она пыталась вспомнить, как дышать. Он тоже дышал тяжело, а на бледном лице проступил легкий, едва заметный румянец.

— Ты… — наконец просипела Флюэнс, бессильно дергаясь в оковах: да она даже пощечину ему залепить не могла. — Извращенец!

— О нет, Флюэнс, — нежно улыбнулся Кассиан. — У меня несколько другие планы. Но я рад, что не придется причинять тебе боль.

— Что?! — холодный озноб липко пробежал по позвоночнику, прогоняя внезапную истому, а сердце забилось где-то в горле.

— Я знал, что Таллин оставил лазейку, — как ни в чем ни бывало сказал Кассиан. — Крошечный чип, который он всегда держал при себе.

— Тот, что ты забрал… — упавшим голосом прошептала Флюэнс, вспоминая потерянную сумку.

— Да.

Флюэнс возобновила попытки высвободить руки, хотя не могла понять, что происходит.

— При чем тут чип? Зачем ты меня поцеловал? Куда ты меня везешь?

Кассиан посмотрел серьезно и спокойно: ни фанатичного блеска в глазах, ни одержимости. Он выглядел мягче, но это ничуть не успокаивало.

— Тебе не надо беспокоиться, — тихо и почти нежно произнес он. — Скоро мы прибудем на Серентис в лаборатории Таллина, и все закончится.

— Отпусти меня, — прошептала Флюэнс, обдирая кожу до крови, в отчаянной попытке освободиться, и чувствуя панику, — ты… что со мной будет?

Кассиан нежно большим пальцем провел от виска к ее подбородку:

— Пусть тебя хранит Поток, — и легким мановением руки лишил Флюэнс сознания.

Когда они приблизились к "Фантому", супремус Таллин уже знал, что Флюэнс нет на корабле. Поток тревожно плескался, но если бы не это, старый интуит предположил бы, что Флюэнс просто отошла прогуляться по городу — он чувствовал, что с ней все в порядке.

— И где твоя интуитка? — поинтересовался Аллан, помогая Абби аккуратно закрепить бесчувственную Илларию на узкой койке.

— Пока не знаю, — покачал головой Таллин, — но с ней все в поря…

Он резко осекся, так как где-то далеко в Потоке почувствовал знакомую искорку, которая мерцала неровным огоньком. А рядом была еще одна, очень знакомая.

— Она с Кассианом, — тихо прошептал интуит, прикрывая глаза, безмолвно прося Поток поддержать и направить. — Мы должны помочь.

— Как ты предлагаешь искать ее? Прочесать всю Галактику? Мне кажется даже твои интуитские штучки на это неспособны, — скептично ответил Аллан.

Но Супремус Таллин его не слушал, как не обратил внимания на скептицизм. Куда больше его беспокоило, что Поток была еще более неспокоен, чем в предыдущие дни. Что-то должно было произойти, что-то страшное и неотвратимое. И он должен был сделать все возможное, чтобы защитить Флюэнс.

Флюэнс была такой яркой в Потоке, что найти ее не составляло труда. Но путь к ней переплетался с другими нитями, поэтому Таллину понадобилось не менее получаса, чтобы распутать клубок и увидеть, куда Поток ведет девушку:

— Абби, мы держим курс на Серентис.

На базу напали внезапно. Была ночь, тихая и звездная, как и все предыдущие на Серентисе.

Майк проснулся от воя сирен — резко, словно выныриривая, чувствуя, как лихорадочно бьется сердце. Поторопился встать и неловко скатился с узкой койки в отсеке, где спал. Аккумуляторный блок вживленного ему в позвоночник экзоскелета стоял на подзарядке, мигая красным: техники Коалиции встроили пару бластеров, чтобы не давать дополнительную нагрузку на его не до конца восстановившийся организм.

— Твою… — выругался он сквозь зубы, когда временный ангар, где разместили основной состав, содрогнулся. Вспыхнуло и погасло аварийное освещение.

— Что происходит? — остальные пилоты тоже проснулись, и в неясном освещении трех лун, проникающем через узкое окно под потолком, было видно, что эскадрилья Поля начинает поспешно одеваться.

Спину неприятно тянуло после того, как он свалился на пол, и Майк, стараясь не торопиться и не паниковать, аккуратно поднялся. Оделся впрочем быстро: на вылетах всякое бывало, да и после того, как он примкнул к Коалиции приходилось частенько уносить ноги, выполняя тайные задания. Блок питания зарядился не до конца, но и это было лучше, чем ничего.

— Всем сохранять спокойствие, — Поль, уже одетый, закреплял бластер на поясе, второй держал в руках. — Коммуникаторами не пользоваться, держаться вместе, продвигаемся к личным отсекам командования.

Сирены снова взвыли, и Майк невольно дернулся.

— Порядок? — тихо спросил Поль, когда они вместе замерли у дверей, эскадрилья стояла за ними.

Майк молча кивнул.

— За мной, — тихим шепотом скомандовал Поль и ударил по кнопке, открывающей отсек двери.

В коридоре оказалось темно, не горело даже аварийное освещение.

— Что за… — раздалось настороженное бормотание Джес, когда в конце коридора, ведущего к выходу на улицу, раздались ритмичные шаги.

Они успели только выйти из отсека, осторожно отступая в глубину коридора, когда в полумраке появилась первая шеренга роботов.

— Открыть щиты, — выкрикнул Поль, мгновенно сориентировавшись, — огонь!

Майк, который стоял впереди рядом с Полем начал стрелять прежде, чем осознал приказ. И только когда в ответ полетели бластерные выстрелы, пока что успешно сдерживаемые малыми ионными щитами, понял, что и новую базу Коалиции нашли.

В свете сверкающих зарядов бластеров, Майк без труда разглядел эмблему заводов Винара на хромированных панцирях наступающих роботов. А это значило, что армию роботов прислал Конклав.

Флюэнс снилось, что она на Ипсилоне, и маленький солнечный зайчик от недавно добытого датапада дробился и скакал по потолку её убежища в углу мастерской. Солнечный луч, пробивающийся во внутрь подсветил маленький жидкокристаллический экран, и ей пришлось наклонять его так и эдак, чтобы было лучше видно текст. Ей очень хотелось почитать, но помимо неутомимого луча, чувство голода и жара никак не давали сконцентрироваться на словах. Кажется, это была какая-то новостная сводка десятилетней давности.

Флюэнс сделала крошечный глоток воды из фляги, чтобы хоть как-то заглушить голод, плотно заткнула пробку и вернулась к датападу.

«Сенаторы скорбят вместе с Илларией Соларис об утрате…» Она не успела дочитать, когда датапад моргнул и погас: старый аккумулятор окончательно сел, и вряд ли в ближайшее время она достанет достаточно запчастей, чтобы отказаться от пайка ради нового. Если только повезет найти именно аккумулятор. Но и в этом случае она предпочла бы еду, а не старые новости. В животе заурчало, а жар стал настолько нестерпим, что Флюэнс захотелось встать. Но что-то держало её, не давая пошевелиться.

Флюэнс изо всей силы рванулась из невидимых пут, и внезапно картинка поменялась — ржавый свод ангара-мастерской превратился в ряд колоссальных дюрасталевых арок, а солнечный свет сменился на холодный, испускаемый длинными узкими лампами. Тонкие силиконовые ленты надежно обвивали её запястья и щиколотки, но было еще что-то незримое, что не давало даже повернуть голову, и все, что могла Флюэнс — это смотреть перед собой широко распахнутыми от ужаса глазами.

Она попробовала было дернуться, прилагая все силы, чтобы сбросить оцепенение, хотя бы пошевелить пальцем, когда прямо над ее солнечным сплетением в воздухе закрутилась голограмма мозга. Флюэнс никогда раньше не видела таких технологий, только знала об их существовании. Новые разработки сканирования и исследований человеческого организма.

Проекция была голубовато-прозрачной, испещренными золотыми замысловатыми символами, внутри которой, будто живое сердце билась еще одна — крошечный кроваво-красный прямоугольник, от которого пробегали золотистые всплески.

Кассиан стоял в изголовье стола, на котором Флюэнс была зафиксирована, и она могла видеть только его руки, воздетые к голограмме. Прямо на ней он что-то быстро нажимал, словно вводил данные.

На секунду Флюэнс даже порадовалась, что он не весь на виду: в Потоке Кассиан сейчас ощущался сосущей, поглощающей все чернотой. Она стремительно затапливала её измученное вопросами и страхом сознание, погружала в мир хаотичных, темных видений и призраков прошлого. Флюэнс выгнулась дугой, забившись в путах в отчаянной надежде освободиться, избавиться от ужаса и тьмы, наполняющих ее изнутри.

— Я скоро освобожу тебя, — нежно прошептал Кассиан у нее над ухом, теплое, такое человеческое дыхание пощекотало кожу. — Но сначала тебе придется потрудиться.

Обострившимся восприятием Флюэнс почувствовала, как Поток отозвался на мановение его рук, и золотистые линии внезапно появившиеся на голограмме и словно впивающиеся в мозг, вызвали неожиданно такую сильную головную боль, что на мгновение потемнело в глазах, и она задохнулась, забывая, как дышать.

Но ей было так страшно, что физическая боль показалась едва ли не избавлением. Она внезапно прогнала кошмары, и, когда острая вспышка боли прошла, словно ее и не было, Флюэнс, наконец, смогла вздохнуть полной грудью и с легким удивлением, будто наблюдая со стороны, поняла, что ее тело все еще бьется в агонии, выгибается дугой на стерильном хирургическом столе, тщетно пытаясь вырваться из пут. Но ничего этого она не чувствовала: только вернувшееся мягкое тепло и свет Потока, как во время долгой медитации.

Флюэнс прикрыла глаза и с умиротворением почувствовала супремуса Таллина: всегда такой спокойный, он был чем-то встревожен и даже, пожалуй, напуган. Она с присущим ей любопытством потянулась дальше и с удивлением нашла Майка и Поля — тоже совсем рядом.

Но гораздо удивительнее была крошечная, едва ощутимая искра, которая мягко светила в разливающимся, холодном мраке, усердно избегаемом Флюэнс.

Кассиан.

Поток донес до нее это знание. Робкий, едва различимый свет завораживал, и Флюэнс потянулась к этой искорке, неожиданно ощущая странное, давно забытое спокойствие. Как будто она, наконец, сделала все правильно. Но, что именно она должна была сделать?

Флюэнс нахмурилась, силясь вспомнить. Что-то мешало ей. Чернота мешала. В сиянии потока, искрах и линиях она была лишней, чужеродной. Слишком холодной и неправильной. Даже в межзвездной черноте было больше жизни.

Поток словно бы просил ее дотронуться до искры, и Флюэнс, поборов страх и отвращение перед мрачным темным коконом, всем своим существом потянулась к этому слабому огоньку. Ощущение было такое, словно она продирается сквозь вязкое отработанное машинное масло.

Она отбрасывала черное руками, стирала ладонями, хотя их обжигало холодом. Как же неприятно. Но черного скоро почти не стало, она протянула руку к светлой искре, и неожиданно ее пальцы переплелись с чужими. Теплая и сильная рука сжала на мгновение.

— Спасибо, Флюэнс, — раздался знакомый голос, Флюэнс моргнула и неожиданно поняла, что это Кассиан держит ее за руку.

Она улыбнулась в ответ, любуясь его улыбкой.

— Флюэнс, нет! — голос Таллина внезапным набатом гулко раздался в ушах, болью отдался в голове, обжигающим ветром пронесся в Потоке, выбрасывая ее из живой черноты на металлический стол в огромной лаборатории.

Она вдохнула глубоко, жадно, словно убеждаясь, что вновь в своем теле, а не где-то посреди бескрайнего Потока. Силиконовые фиксаторы больше не сковывали её руки, горелыми, обуглившимися обрывками валяясь вокруг. Пахло паленой резиной и озоном. Голограмма тоже больше не горела. И освещение осталось только тусклое, технческое. По углам за прозрачными шкафами с пробирками и незнакомыми приборами, мигающими лампочками прятались тени.

Флюэнс осторожно села, чувствовала она себя странно, но вроде бы неплохо. Только за ухом жгло и чесалось. Пальцы ощутили выпуклость пластыря и от осторожного прикосновения стало немного больно.

Она поранилась? Что с ней вообще было? Что хотел Кассиан и зачем притащил ее сюда?

В потоке он ощущался иначе. Светлым, сильным. Еще более притягательным, чем наяву. Она видела его суть. И где Таллин?

В зале было пусто. На мгновение Флюэнс даже показалось, что Кассиан и голограмма ей привиделись, но энергия Потока тревожно вилась вокруг и убеждала в ином.

Флюэнс вскочила и рухнула на пол, потеряв равновесие и не удержавшись на затекших от неподвижности ногах. Но спустя пару мгновений заставила себя встать и двигаться туда, где в Потоке ощущались две знакомые искры среди черных обрывков, которые она не успела убрать до оклика Таллина.

Хотелось перейтити на бег, но она была слишком слаба, тело хоть и слушалось, но словно чужое.

"Может быть Кассиан вживил мне чип?” — Флюэнс замерла от этой мысли, рука сама собой взлетела к шее, поторогала пластырь. Темное стекло отразило ее испуганное лицо, волосы растрепались.

Если это был чип, то разве не стала бы она ощущать себя иначе? Флюэнс постояла, прислушиваясь к себе и к Потоку.

— Нет, я — это я. Флюэнс с Ипсилона. Просто Флюэнс, которая может чувствовать Силу и помогать звезде зажигать свечи, — прошептала Флюэс, как делала много раз, оставаясь в одиночестве и желая разорвать тишину.

Уловка сработала, как и прежде от звука собственного голоса стало немного спокойнее.

Где-то совсем рядом нарастал гул голосов, как если бы кто-то спорил на повышенных тонах. Внезапно все стихло, а в следующую секунду до Флюэнс долетел звук, который даже искаженный расстоянием и эхом древних стен, ни с чем другим невозможно было спутать — мерное гудение энергитического клинка, вырывающегося из рукояти.

— Нет, нет, нет, — лихорадочно прошептала Флюэнс, споткнулась о провода и потеряв равновесие, неловко упала, больно отбив об полированный до блеска пол выставленные ладони и колени. Внутри поднималось отчаяние, но оно же дало силы встать и побежать по незнакомому лабиринту совершенно пустынной лаборатории. Ей казалось, что наступающая со всех сторон темнота свивала вокруг нее плотное кольцо, но она не дала панике накрыть сознание — успеть, только бы успеть. Поток подгонял ее, торопил. Потому что после всего, что рассказал ей Таллин, она была уверена, что племянника тот не пощадит;

Флюэнс до последнего момента не замечала, что в коридоре становилось светлее: её вели только ощущения и энергия Потока, и поэтому она на секунду ослепла, когда на полном ходу влетела в еще один огромный круглой формы зал.

Здесь царил полумрак, голубоватый, неяркий свет исходил только из внушительной установки в самом центре и отражался от зеркального куполообразного потолка.

Рядом с нагромождением трубок странных ячеистых элементов и целого клубка гибких трубок, по которым бежала охлаждающая жидкость, лицом к лицу стояли Супремус Таллин и Кассиан. Поток доносил их эмоции, вызывающие мурашки на коже. Скрещенные сияющие клинки наполняли помещение мерным гулом, который гулко и жутко резонировал под высоким сводом.

А потом Флюэнс просто не могла уследить взглядом за мелькающими клинками, только энергия Потока плескалась и разливалась, затапливая все вокруг.

Она уже не чувствовала ни боли в ушибленных ладонях, ни стерильного, отдающего озоном воздуха лаборатории — ничего, кроме бушующего Потока, в котором тонула уже она сама — маленькая, яркая искра.

А в следующую секунду все вокруг будто подернулось дымкой, и совсем рядом с ней ярким всполохом разрезала пространство сияющая линия, и фигура, закутанная в черное повалилась на бок, чтобы уже никогда не подняться.

— Нет! — Флюэнс не узнала собственный голос — истеричный, полный боли и ужаса, он неестественно звонко пронесся под сводами.

Мутная пелена, будто её прогнал этот крик, отступила. Две фигуры все так же дрались, и мелькали покорные рукам сражающихся клинки.

Флюэнс пораженно вздохнула, прижимая подрагивающие руки к груди, осознавая, что та страшная картина, которая только что мелькнула перед глазами, еще не произошла, это было всего лишь видение, которым словно волной, обдал ее Поток. Пока она пыталась справиться со своими чувствами и хотя бы немного унять дрожь, Таллин оттолкнул Кассиана, и тот черной кучей повалился в паре шагов от нее, не успев подняться, когда сверху стремительно полетел клинок Таллина.

Флюэнс не осознала, как она активировала свой нож, не успела даже удивиться, что он все еще у нее на поясе и не отобран Кассианом. Всё происходило слишком быстро, но она каким-то чудом успела преодолеть те два шага, что отделяли её от корчащейся на полу фигуры, и в следующую секунду её крошечное лезвие не дало Таллину обрушиться на Кассиана.

— Флюэнс, что ты делаешь?! — супремус на мгновение замер, плавно и осторожно отводя, слепящий глаза в полумраке клинок, чтобы ее не задеть, и начал новую атаку.

Старый интуит двигался столь стремительно, что Флюэнс едва успела гибко уклониться в сторону, уходя с изменившейся траектории клинка и вновь блокируя его уверенным движением.

Ей было тяжело не дрогнуть и не отступить, слишком хорошо она знала, на что способен энергетический клинок. Но собственноручно собранная металлическая рукоять приятно холодила кожу, придавая уверенности, и Флюэнс еще крепче сжала ее.

Супремус Таллин был сильнее, к тому же его большой, полноразмерный клинок давил сверху, но Флюэнс во что бы то ни стало хотела защитить Кассиана. Она успела заметить его благодарный взгляд и, что черные одежды обуглились и лохмотьями свисают на левом боку: супремус Таллин бил всерьез.

— Нет, — упрямо сказала Флюэнс, запихивая свой страх поглубже, — супремус Таллин, вы не можете его убить!

— О чем ты, Флюэнс? — в глазах Таллина горело синее пламя, он явно был сбит с толку и пытался понять, что случилось и не навредить ученице, которая удерживала его маленьким энергетическим ножом, мешая. — Он — убийца! И у него чип! Он и Варгас уничтожат все! Он хочет убить тебя!

— Нет, — прошептала Флюэнс, едва удерживая дрожащими руками рукоять, — пожалуйста… Вы же интуит… Вы же чувствуете, что теперь он свободен от влияния Варгаса.

— В нем не осталось эмоций, Флюэнс, — глубоким и спокойным голосом ответил Таллин, и именно это подняло в ней внезапную волну гнева.

— Это ложь! — её голос зазвенел обидой и негодованием, ведь она все время чувствовала его эмоции — его злость, его удивление, интерес, и что-то теплое, что-то, что вспыхнуло вместе с интересом в их первую встречу, то, чему она не готова была дать названия.

Кассиан, наконец, превозмог нестерпимую боль в раненом боку, отметив для себя, что на этот раз надо будет непременно залечить рану в камере регенерации. Если этот раз закончится для него благополучно, пусть даже и при помощи Флюэнс. Она справилась, почти справилась, мешал тут только Таллин. Упертый старик.

Кассиан перекатился и встал, вновь активируя энергетический клинок:

— Остановись, Таллин. Она уже все сделала, не мешай ей закончить.

— Ты умрешь, Эд, — вместо ответа, так же спокойно и от того особенно жутко отозвался Таллин, в его глазах плескалась грусть. — Прости, Эд. Мне жаль, что мой эксперимент зашел так далеко. Но я не позволю тебе и дальше служить машине. Я ошибся с самого начала.

Череда стремительных выпадов его клинка завершилась тем, что Кассиан ошибся, и старый интуит во второй раз сбил его с ног. Кассиан дернулся, силясь встать и продолжить бой, и Таллин, воспользовавшись его секундной заминкой, одним плавным движением схватил Флюэнс и задвинул ее себе за спину.

— Нет, — прошептала Флюэнс, поняв, что сейчас произойдет и захлебнувшись рыданиями, рванула вперед, загораживая Кассиана собой, — нет, пожалуйста…

— Отойди, Флюэнс! — голос супремуса Таллина звенел силой и уверенностью.

— Флюэнс, — на грани слышимости прошептал Кассиан, — Флюэнс.

Перед глазами стоял образ юной девушки, который вновь стал отчетливым. Он помнил, какой она была, он вновь мог закрыть глаза и увидеть её лицо.

Ему было восемнадцать. Тогда он летал с отцом на Ипсилон. Сбежал от надзора Таллина и матери, чтобы предотвратить еще одну жертву во имя большого эксперимента Таллина. Юная девушка мастерски пересобрала какую-то деталь отцовского корабля. Он стоял в стороне, осторожно разглядывая ее в потоке. Хэнк занимал девушку разговором и расточал восторги ее мастерству механика. В Потоке она сияла, словно новорожденная сверхновая. Незнакомая ему Флюэнс, сирота с Ипсилона, пропажи которой никто бы не заметил. И которую Эдриану Соларису захотелось уберечь и спрятать от всего мира. Дувушку, которая должна была стать всего лишь еще одной подопытной в эксперименте.

Он решился сразу, договорился с отцом и попросил ее спрятать. Хорошенько спрятать там, где никто и никогда ее не будет искать. Он попросил не говорить ему, где именно Хэнк ее спрячет.

Кассиан участвовал в эксперименте вместо нее. Дядя Таллин согласился на удивление легко. И до сих пор чувствовал Кассиан чувствовал ту боль, которую восемнадцатилетний Эд Соларис испытал впервые слившись с чужеродным, непонятным Искусственным интеллектом. Он едва не потонул в черном мраке, который искал, ломал и превращал в нечто иное Поток. Но свет спасенной девушки его удержал. Ее тепло, ощущение искры Флюэнс в Потоке.

Кассиан выжил и остался человеком благодаря ей, а может быть благодаря себе, потому что успел почувствовать. Он стал Тенью, Варгас ломал и использовал его мозг, его ощущение Потока, его энергию. Эд действительно почти погиб, вместо него был Кассиан — Тень конклава, тень человека и слуга интеллекта, превосходящего любое органическое разумное существо почти во всем.

Он почти потерял себя. Почти, потому что на Торговую станцию Кассиана привел не только приказ Варгаса найти чип, который мог уничтожить искусственный интеллект, но и смутное ощущение искры в Потоке.

Кассиан уже почти не чувствовал тогда. От Эда Солариса ничего не осталось. Но жаркая ненависть, боль и ярость девчонки всколыхнула в нем воспоминания. Ее жаркий свет, прогнал расчетливый холод Варгаса.

— Флюэнс, — выдохнул он с благодарностью.

В её заплаканных глазах была вся Галактика, все множество миров, которые он хотел бы разделить с ней.

— Сзади, Майк! — выстрел Поля отбросил от замешкавшегося Майка очередного робота. — Не спи!

— Я пытаюсь! — просипел Майк, отстреливаясь из обычного бластера: аккумулятор давно разрядился, поэтому встроенными в его экзоскелет он больше пользоваться не мог.

Спину нестерпимо ломило, но пока он держался. Роботов было много. Очень много. Благо им повезло отстреливаться в довольно узком коридоре, и те наступающие машины, которые удалось нейтрализовать стали импровизированными баррикадами. Майк искренне надеялся, что не случится какого-то непредвиденного чуда и они не восстановятся и не полезут опять.

— Поль, их слишком много, — срывающийся голос Джесс раздался откуда-то справа, Майк не успевал даже краем глаза проследить, потому что пот уже застилал ему глаза, и не было никакой возможности хоть на мгновение перестать стрелять и оттереть мокрый лоб.

В коридорах временной базы царил полумрак и духота. Кажется, роботы вывели из строя часть хозяйственных генераторов. О том, что корабли могли пострадать, или быть вовсе уничтожены, Майк старался не думать.

— Поганый Конклав, — выругался Поль и добавил пару словечек покрепче. — Сколько же они успели наклепать этих тварей! И ведь лезут словно разумные.

Майк споткнулся об искрящий, оплавленный кабель и едва удержал равновесие. Рядом закашлялся кто-то из эскадрильи. Пахло паленой резиной и разогретым металлом. Они достигли дверей внутреннего ангара, за которыми находился командный пункт.

— Адмирал Астор, прием, — откашлявшись, проорал в коммуникатор Поль, не забывая отстреливаться с одной руки, Майк прикрывал его справа. — Эскадрилья Комета у командного шлюза. Отстреливаемся, сможем удержать оборону при открытии дверей.

Сначала Майк с замиранием сердца слушал помехи в эфире, потом раздалось покашливание.

— Капитан Харт, — раздался прерывающийся голос адмирала. — двери заблокированы, электроника управления шлюзами не работает. Сможете пробиться к выходу? Прием!

Майк выругался, не стесняясь в выражениях:

— Нас здесь перебьют! — прорычал он, не слушая, что отвечает Поль, ударяя ногой в закрытую дверь и снося визоры очередному роботу.

Руки дрожали, спусковая кнопка скользила под потными пальцами. А сам бластер тревожно мигал оранжевым. Он был почти разряжен.

— Какая трогательная сцена, — раздался прохладный, ровный голос, и в зал неторопливо вошел андроид. — Не уверен, что могу оценить ее в полной мере, но я рад, что мы все здесь собрались.

Флюэнс невольно сделала маленький шаг назад, потому что двигался андроид плавно, очень похоже на человека, но это вызывало странный и пугающий диссонанс, потому что хромированное тело то ли их прочного пластика, то ли из металла не могло принадлежать человеку.

Она не успела ничего предпринять, даже подумать, как мелькнула быстрая фигура и энергетический клинок, покорный рукам Таллина обрушился на андроида.

На мгновение Флюэнс показалось, что все кончено, что супремус Таллин успел и уничтожил свое творение, но тот с легкостью парировал все стремительные удары просто голыми руками. Никакого вреда энергетический клинок ему не причинял.

— Думаешь, что сможешь меня остановить? — произнес андроид все там же спокойным голосом, отражая один за другим удары с ужасающей, неестественной легкостью.

— Все-таки я тебя создал, — отозвался Таллин нанося быстрые, точные удары.

Флюэнс чувствовала, что человек бы пропустил их все, интуит сумел бы отразить часть, но андроид казался неуязвимым.

— Эти слова могли бы вызвать определенные чувства в человеке, — андроид отбил очередной удар, теперь наступая, — но меня подобное не задевает.

Он теснил Таллина, и в какой-то момент в его руках тоже вспыхнул с мерным гудением энергетический клинок. Флюэнс зажмурилась на мгновение, с ужасом вспоминая, что у супремуса Варгаса клинок тоже был.

Мерный гул сталкивающихся клинков наполнил зал, Флюэнс хотелось вмешаться, остановить их, как-то помочь, но что она могла со своим маленьким самодельным ножиком против машины? Даже Таллин и то едва справлялся, а ведь он обучался еще в те времена, когда интуиты не скрывались.

Варгас словно услышав ее мысли, сумел обойти Таллина и двинулся было к ней, но Кассиан успел быстрее. Поток плеснул вокруг нее, покорный легкому движению его руки. Он явно старался не причинить вреда, отбрасывая Флюэнс на другой конец зала, подальше от Варгаса, но она все равно неловко упала на ногу. Перед глазами все поплыло, и в который раз за этот злополучный день, Флюэнс снова потеряла сознание. На этот раз от боли.

Когда она пришла в себя и с трудом поднялась на ноги, поверженный Таллин, тяжело дыша, лежал на спине. Варгасу оставался до него шаг: один замах клинком, и сияющее лезвие вошло бы в грудь интуита — одно слитное, молниеносное движение андроида, и все было бы кончено.

В Потоке отчетливо чувствовалась смерть. Но Варгас медлил. Флюэнс огляделась и на мгновение замерла, потому что Кассиан корчился на полу, хватаясь за голову. Он не кричал, издавая какое-то тонкое, задушенное поскуливание, от которого становилось особенно жутко.

— Я не позволю уничтожить меня, Таллин, — клинок сдвинулся еще немного вперед — вновь выверенное идеальное движение, на которое не были бы способны человеческие мышцы. — И не позволю разумным существам погибнуть. Я действую во благо, Таллин. Ты же сам заложил это в меня. Если ты подумаешь, отринув чувства, которые только мешают, ты поймешь, что я прав.

— Ты уничтожаешь планеты! Интуитов контролируешь! Этому я тебя не учил!

— Ты не хочешь понять. Эмоции — ваша слабость. А интуиты подвержены им больше других. Ресурсов не хватит на всех в Галактике. Некоторые планеты стоит уничтожить, чтобы улучшить жизнь на других.

— Ты поэтому отдал приказ уничтожить Рилоар? — просипел Таллин, которому приходилось дышать так, чтобы груди не касался энергетический клинок в руках Варгаса.

— Да. При уничтожении Рилоара изменится гравитационное воздействие в системе, и две другие планеты системы станут пригодны для сельского хозяйства и добычи полезных ископаемых. Рилоар мешал этому.

— Но там были живые существа! Ты не должен был им вредить! Это заложено в твоей программе!

— Они были всего лишь небольшой жертвой, — пояснил Варгас. — гораздо большее количество разумных удастся спасти за счет ресурсов, которыми станут богаты две другие планеты.

— Ты не можешь убивать!

— Не могу, — согласился Варгас. — Но я могу вкладывать идеи, подталкивать. Именно поэтому на всех руководящих постах находятся люди. Вы очень внушаемы. На ваших эмоциях легко сыграть, даже не испытывая их, достаточно понимать. Все кончено Таллин. Я не хотел бы тебя убивать, ведь все-таки ты — мой создатель. Но, увы, ты слишком мешаешь и не хочешь понять.

Флюэнс стояла слишком далеко, и слишком ослабла от ран, чтобы защитить Таллина, но она чувствовала Поток как никогда ясно, и себя в нем — крохотная искра, которая вносила еще одну вероятность в происходящее. Энергия потока предвещала смерть, но будущее все еще было зыбко и неопределенно.

Флюэнс облизала пересохшие губы и постаралась медленно и осторожно перенести вес на здоровую ногу, игнорируя мелкую дрожь от боли, или может быть от усталости. Она могла попробовать успеть закрыть Таллина, спасти от его собственного создания, только бы знать, что так и должно быть. Потому что Таллин, наверное, единственный мог остановить Варгаса. Она прикрыла глаза и попыталась поймать мягкое, дарующее успокоение прикосновение Потока, но в сознании были только сияние нитей и боль, предвещающая смерть.

Поток словно звенел, эхом отдаваясь в ушах, и к горлу Флюэнс подкатили тщательно отгоняемые отчаяние и паника. Широко распахнутыми глазами, она поймала спокойный и уверенный взгляд Таллина: в нем вновь была безмятежная синева рассветного неба и покой. Собрав остатки сил Флюэнс потянулась к нему через Поток:

— Супремус, — позвала она, — что мне делать?

Тихо заскулил Кассиан, силясь подняться. И Варгас сделал крошечный шаг вперед, еще не движение, не удар, только намерение.

Крошечное мгновение растянулось для Флюэнс в бесконечность — она почувствовала внезапное спокойствие и тепло, как если бы могла физически ощущать, что все ее мечты сбылись, что она обрела семью и долгожданный дом. Поток неожиданно донес до нее голос Кассиана. Он проникал в каждую ее клеточку, разливаясь внутри успокаивающим теплом — такой ощутимый и реальный, как будто тот говорил вслух:

— Флюэнс… Чип в твоей голове, ключ… — вместо Таллина неожиданно ответил Кассиан, голос его прерывался от боли. — Просто убери его, сотри. Как ты сделала со мной.

— Поток, Флюэнс! — присоединился Таллин. — Пусть тебя ведет Поток!

Внезапное напутствие, стократ усиленное Потоком, ударило по нервным окончаниям, словно приказ. На мгновение Флюэнс показалось, что зал перед глазами поплыл и распался на сияющие нити, среди них мерцали две яркие искры и черное, вязкое пятно. Она потянулась к темноте и попробовала стереть ее, как уже делала, но та словно набросила на ее руку, вызывая нестерпимую боль и холод. Флюэнс отпрянула, моргнула, чтобы прогнать выступившие слезы, и вновь увидела перед собой зал. Таллин из последних сил отводил клинок Варгаса. Кассиан пошатываясь встал, но он явно не успевал помочь.

Поток колыхнулся, сияющая тонкая нить натянулась, а в следующее мгновение, чернота накатила удушливой волной, заволокла разум, и Флюэнс заозиралась, пытаясь найти хоть какой-то ориентир.

— Флюэнс! — Кассиан звал отчаянно, но она не могла понять, откуда звучит его голос, и не могла увидеть в черноте.

— Флюэнс, позволь звезде зажечь свечу, — Поток донес слова слабо, а искра Таллина мигнула и почти погасла.

Флюэнс всхлипнула, сжалась в комочек и закрыла глаза. Нет темноты, она просто закрыла глаза, как сотни раз закрывала их, оставаясь одна в мастерской на Ипсилоне, боясь ночи, полной звуков пустыни и старых механизмов, наполнявших ангар. Она просто успокоится, а потом зажжет свет.

Флюэнс зажмурилась и вспомнила тепло руки Кассиана и как Поток донес до нее его нежность и радость от этого прикосновения, вспомнила тепло объятий Хэнка и его смех, его гордость, когда она показывала, как у нее получается пилотировать корабль, или собрать какую-то деталь двигателя. Вспомнила Майка и его шутки, его поддержку и смех. Абби и его жизнерадостное бульканье при очередной встрече.

В ее жизни было так много светлых моментов, так много радости. Флюэнс позволила ей наполнить себя, собрала все, что поддерживало ее и помогало, и вздохнула, разводя руки. Показалось, что под веками вспыхнула сверхновая. Яркий, теплый свет, обещающий не конец, но начало новой жизни.

Флюэнс сама была этой сверхновой — вспышкой, разлетающейся в Потоке.

Он колыхнулся, отступив на мгновение, а потом вернулся, словно мощная приливная волна. Не было больше никаких холодных, темных клочков, только разливающийся вокруг Поток. Чистая, живая энергия, которая накрыла ее с головой, и Флюэнс провалилась в свет.

Робот наставивший дуло бластера практически Майку в лицо неожиданно замер. Майк поспешно нырнул вниз, уходя с линии заряда, но тот больше не шевелился. Шипящие звуки летящих зарядов стихли. Разом, словно и не было их. Мигнуло и зажглось основное освещение.

— Что за… — проговорил Поль тихо, словно боялся нарушить внезапную тишину.

Роботы, все те, что не были повреждены членами Коалиции замерли. Погасли горящие визоры, перестали двигаться углеродные нанотрубки их мышц.

— Они выключились! — с отчаянной надеждой в голосе воскликнул кто-то из толпы вымотанных, едва живых членов эскадрильи.

Они были в ловушке, но западня не захлопнулась, а просто перестала… работать. Роботы словно потеряли источник питания, или то, что отдавало им команды.

Сзади зашипели и открылись тяжелые двери, и наружу практически выбежал адмирал Астор:

— Слава Потоку, вы живы! — он сгреб Поля в крепкие объятия. — Я представлю вас к награде, капитан! Вас ждет повышение за отчаянное спасение личного состава и защиту базы.

С бледного лица адмирала тек пот, а его обычно безупречный молочного цвета мундир был заляпан маслом и кажется, кровью:

— Мы устранили десяток внезапно взбесившихся роботов-ассистентов в зале командования, они словно взбесились, застали нас врасплох… А потом оказалось, что двери заблокированы, и мы не можем вам помочь. Электроника не работала. Никакая, кроме автономной. Слава Потоку…

У адмирала тряслись руки, но Майка это странным образом успокоило. Он заглянул в комнату для брифингов, и там действительно валялись обломки роботов и были видны следы борьбы. Такое не инсценируешь. А значит адмирал Астор хотя бы не был предателем.

Неожиданно у Майка запиликал комлинк, он поморщившись от боли, сумел выцепить его из нагрудного кармана и с изумлением увидел, что звонок идет от Флюэнс.

— Флю! — заорал он прежде, чем прогрузилось видео, и задохнулся, когда экран показал лицо супремуса Кассиана.

— Прежде чем вы вырубите звонок, выслушайте, — голос Кассиана знали многие, и в коридоре опять воцарилась тишина.

Она разошлась волной шепота, а потом все стихло.

— Где Флюэнс?! Ты злобный… — начал было Майк, задыхаясь от страха за подругу.

— Эд, сказал же, дай я! Прекрасно я бы нашел кнопку. Отдай сюда, — изображение мотнулось в сторону, мелькнул какой-то, кажется, большой зал, и на экране появилось лицо мужчины в возрасте. — Майк, верно? Я — супремус Таллин. Мы виделись в Вирре.

Тут придушенный звук издали синхронно и Поль, и адмирал Астор, одновременно наваливаясь на Майка, чтобы заглянуть в экран. Майк зашипел от боли, и Поль поспешно подставил ему руку для дополнительной опоры.

— Супремус Таллин, рад видеть вас, — голосом, срывающимся от волнения заговорил адмирал Астор, кажется для него было слишком много потрясений за раз, потому что дышал он тяжело и со свистом.

— О, генерал, чудесно, что вы тоже тут, — деловито кивнул Таллин, — Передайте ваши координаты. Мы тоже на Серентисе, но я без понятия, где вы разместили базу. Мы на корабле, так что доберемся до вас сами. Генерал Соларис тоже с нами.

— Что с Флюэнс? — Майка не волновала генерал Соларис, но волновало благополучие подруги. — Почему вы звоните с ее комлинка?

— Она пока не до конца пришла в себя, но сказала, что у нее есть ваш номер, и что вы точно с Коалицией. С ней все будет в порядке, — проговорил Таллин. — Сегодня она спасла нас всех. Конклава больше нет.

— Покажите мне ее! Где она?

Изобращение крутанулось, кажется супремус не стал искать кнопку переключения камеры на фронтальную и просто развернул экран.

— Майки, — Флюэнс полулежала на полу, ее голова удобно устроилась на коленях Кассиана, и он нежно гладил ее по растрепанным волосам. — Как хорошо, что ты жив.

— Что ты… — Майк растерялся, потому что кажется Флюэнс вовсе не возражала против соседства Кассиана, но она никогда не любила, чтобы ей указывали, поэтому как хороший друг, Майк кашлянул и спросил:

— Ты точно в хорошей компании, Инфлюэнца?

— Ах ты! — она кажется попыталась приподняться, но Кассиан мягко ее удержал.

— Вот теперь я уверен, что все в порядке.