В Сказании есть выразительный штрих… Имеем в виду религиозный аспект их жизни, засвидетельствованный сооружением «идолопоклонных» курганов и холмов, где совершались жертвоприношения.
Хельги-ярл давно ждал засады. Можно сказать, даже жаждал ее всей душою, желая поскорее сойтись с Черным друидом в честной схватке, как уже было когда-то несколько лет назад и, увы, закончилось ничем. Но теперь, похоже, друиду удалось изменить время, что и увидели все на примере Рюрика, который, конечно, должен был умереть, но почти на десяток лет позже. Хельги даже точно ощущал, на сколько — ровно на тринадцать лет раньше погиб новгородский князь Рюрик, Рюрик Ютландец, уважаемый всеми конунг и северный русский князь, наследником которого стал теперь Хельги-ярл — князь Олег, прозванный Вещим. Рюрик умер не просто так — его судьбу изменил Дирмунд, вернее, Черный друид Форгайл, действующий от имени второго киевского князя. Если Дирмунду как-то удалось изменить приговор норн, кто знает, не может ли этим воспользоваться Хельги? Если нить судьбы Ютландца была перебита раньше, почему не может прерваться судьба друида Дирмунда? Или — судьба его, Хельги. Но тут уж как повезет, в этом смысле ярл верил в себя и свою удачу, недаром когда-то давно говорила ему девушка-жрица Магн дуль Бресал:. «Ты, тот, кто может…»
«…остановить черное дело друида», — мысленно продолжил ярл, стоя на корме ладьи, рядом с кормчим. Вся северная дружина уместилась на пятнадцати кораблях, всего же их отошло от Киева около сотни! Вместительные, украшенные червлеными щитами насады — суда с надставными бортами, юркие челны-моноксилы, широкие плоскодонные лодки — в них везли лошадей — все это были, конечно, не драккары — быстрокрылые кони моря, но все же, все же… Хельги даже почувствовал давно знакомый азарт, словно перед ним был не Днепр, а дорога ладей — бескрайняя синева моря. Кажется, вот-вот — и за излучиной покажутся низкие берега восточной Англии.
— Трепещите, англы! — со смехом бросил Снорри. — Помнишь, ярл, как тогда, в Мерсии?
Хельги тоже засмеялся:
— Еще б не помнить…
Хотел было сложить приличествующую случаю вису, да раздумал. Кто тут оценит ее, кроме Снорри да еще нескольких норманнов? Хаснульф и его люди были на других кораблях, вон впереди реяли на мачтах их боевые стяги. А Хельги не торопился, поджидал кое-кого, да и так, имел еще планы. Хотя, конечно, по всем обычаям, следовало бы плыть впереди, рядом с ладьей Хаскульда. Ярл уважал обычаи, но полностью игнорировал их, когда дело касалось выгоды, неважно какой, материальной или военной. Он посмотрел назад, высокий и красивый князь северных русских земель! Русы — так еще называли славян, так называли и служивших им норманнов, ведь, призвав Рюрика со словами «Володей нами!», на самом деле хитрые русичи хотели сказать совсем другое: «Управляй!» А это очень непростая работа, и, без ложной скромности, Хельги-ярл, или — Олег, как все чаще называли его даже свои норманны, мог считать, что вполне справился с ней в Ладоге. Ни один ладожский житель не мог сказать о нем плохого слова, и вовсе не потому что боялся, а потому, что явственно ощущал, как лучше и удобнее стало жить под властною рукой варяжского князя и верной ему дружины, в большинстве своем уже состоявшей не из варягов, а из словен, веси, кривичей… Кого только не было, даже затесались рыжеусый фриз Скайлинг и — уж совсем неведомо как — два печенега, Орай с Хакимом. Два дружка «не разлей вода», Орай — маленький, кривоногий, смуглый, Хаким, наоборот, яркий кудрявый блондин, по виду — настоящий викинг из истинных детей фьордов. Вон они, на веслах, а рядом — тоже дружки закадычные — Дивьян с Лашком. Лашк понаглей, поуверенней, Дивьян — тихушник, упрется глазами в землю, слова лишнего не вытянешь. Хорошие парни! Все хоть сейчас голову сложат за князя Олега да за воеводу своего, Снорри. Снорри — умелый, опытнейший воин, побывавший в таких передрягах, что мало кому и присниться-то могут, и в них уцелевший, и приобретший — давно уже — славу, истинную славу викинга, о которой слагали свои песни скальды -
Витязи станом
Стали чеканным!
Бил волн прибой,
Булатный бой.
Да, молодцы один к одному, ничего не скажешь. А сколько уже и погибло их, не упомнить… Не упомнить? Хельги не забыл никого, особенно друзей детства. Ингви Рыжий Червь, Харальд Бочонок, Свейн… Все вы теперь в Валгалле, где вечный пир и вечная битва. В Валгалле и в памяти Хельги-ярла. Интересно, помнит ли их Снорри? Хельги помахал рукою:
— Эй, Снорри-ярл! Не хочешь ли выпить со мною пива?
— Из твоего кубка? Почту за великую честь.
В два прыжка молодой воевода был уже на корме. Высокий, белобрысый, с мальчишеской задорной улыбкой… да, ему было не так уж и много за двадцать.
— Ингви? Харальд? Конечно, помню, ярл, — посмурнев ликом, тихо ответил он. — Я всегда пью за них на пирах и перед битвой. А ты помнишь лагеря Эгиля? И как мы искали его секиру, и ты нашел, а мы утерли нос задаваке Фриддлейву, сыну Свейна Копителя Коров!
— А как злились братья Альвсены за то, что чуть не сожгли их сарай!
— Поделом скупердяям… Помнишь, был на усадьбе Альвсенов мерзкий и противный, сопленосый Лейв, совсем еще мелкий, я тогда нечаянно толкнул его в копытную лужу. С тех пор, говорят, его так и прозвали.
— И немало гадостей он принес нам и нашим людям, — заметил ярл.
— Жаль, я не убил его прямо тогда! — азартно заявил Снорри и, немного помолчав, спросил: — Когда же мы прекратим тащиться позади всех, князь?
— Когда дождемся моего человека, — допив кубок, пояснил Хельги-ярл.
Нетерпеливого воеводу ответ не устроил.
— А если он вообще никогда не явится?
— Ждем до вечера, а с утра прибавим ходу.
— Вот это дело, князь! Я поговорю со своими, мы мигом обставим изнеженных задавак Хаскульда. Увидят, как гребут настоящие викинги!
Хельги еле подавил смех. Подумалось вдруг, а кого это Снорри держит здесь за истинных викингов? Лашка с Дивьяном или печенегов? Видно, их, а первые-то двое у него в любимчиках ходят, хоть и не признает того Снорри.
Ярл всмотрелся в берег. Вроде как челнок бьется бортом о волны… Нет, показалось. Хельги вздохнул. Жаль, не успел Ярил Зевота раскрутить своего дружка-волхва до отъезда. Что ж, на все нужно время, другое дело, что у Хельги в связи с отплытием времени-то как раз и не было. Вот и подзадержался Ярил, а был бы здесь Ирландец, сказал бы — «и правильно сделал». Поход походом, но иные, вполне мирные на первый взгляд комбинации иногда побольше любого похода значат. Вот как, например, сейчас, с Ярилом и новым его знакомцем — молодым волхвом Войтигором. Чувствовал князь, можно через него не только на Борича-Вельведа выйти, но и на кого повыше. На кого, собственно, и надо было! И ведь только в последний день, к вечеру, проговорился про то Войтигор. Про тайную крепость на Роси-реке, где отсиживался, якобы уехав примучить восставших древлян, второй киевский князь, а фактически просто боярин, Дирмунд. Хельги как услыхал про крепость от Ярила, так чуть не затрясся — крепостица тайная, это вполне было в духе Дирмунда, вполне! Сколько было у него этих тайных крепостей да капищ? И сколько еще есть? Кто ведает? Очень может быть — что волхв-чаровник Войтигор. Эти его речи о молодом волхве-облакогонителе… к чему они? И Рось-река…
На ночь причалили к берегу, выставив сторожу. Запалили костер, сварили пойманную тут же рыбу. Такие же костры сотнями светлячков светились по всему берегу, за излучиной и дальше, словно бы сами звезды сошли на землю, упали на берег, повторяя изгибы реки.
— Красиво, — посмотрев в освещенную пламенем сотен костров ночь, мечтательно произнес Дивьян. — Бывало, и мы так с Ладой-чижей соберемся ночью за рыбой… Ты спишь, что ли, Лашк? Вот и вправду ленивец! Ну, спи, спи… Ужо разбужу, как наша очередь на сторожу придет.
Дивьян осторожно накрыл друга плащом. Знал — долго спать не придется, времечко быстро летит. И вправду, пока чистили оружие и котлы, срубали ветки для шалашей и подстилок, уже и стемнело так, что руку вытяни — не увидишь. Часть костров — большая часть — погасла, но все ж некоторые горели — отпугнуть зверье да комаров дымом, ну и вернувшимся со стражи гридям хлебнуть горячего сбитню.
Дивьян даже и не успел толком закемарить. Пока котел песком чистил — его очередь — потом кольчужку — не почистишь, так не успеешь и оглянуться, как изойдет вся кольчуга коричневой ржавчиной, порвется, словно сгнившая рыбачья сеть. Покончив с котлом и кольчугой, Дивьян наконец повалился на пахучие ветки, потеснив сопящего Лашка. Казалось, только глаза закрыл, как затряс его за плечо Орай-печенег:
— Лашка, Дишка, вставайте! Ваша очередь стражить.
В караул собрались быстро — само собой, спали одетые, при оружье, натянули только кольчужки, да луки со стрелами прихватили, хоть и темно. А сторожа их до первого свету длилась. Может, и пригодятся луки?
— Своих не пристрелите, — напутствовал их Снорри. И когда он только спал?
— Ну, уж ты и скажешь, господин воевода! — уходя в кусты, обиженно отозвался Лашк.
Пробравшись вербою, остановились у старого дуба, тут — по знаку Снорри — разошлись. Лашк остался у дуба, а Дивьян прошел чуть правее, к рябиновым зарослям. Эх, была б осень — поел бы рябинки, хороша ягода, и не приторна, и сытна. А еще ее с медом есть можно иль с кореньями сладкими, а уж какая брага из нее выходит — хмельна, духовита! Такой брагою богов да лесных духов славить — одно удовольствие. Дивьян облизнулся и прислушался: показалось, вроде бы кто-то тихонько свистнул. Или нет? Может, птица? Жаворонок или соловей. Так ведь ночь, какие жаворонки? Да и для соловушки поздновато. Вот! Вот, опять свистнул! И кто? Кажется, будто бы откуда-то сверху… Вон с той осины! Точно, кто-то прячется в ветках.
Не долго думая, Дивьян сдернул с плеч лук и наугад послал в осину стрелу. Замерев, прислушался, стараясь поточнее определить направление следующего выстрела. Подумалось — вот бы лазутчика подшибить, как бы был горд Снорри! Уж тогда не вспомнил бы про то, как обманулся Дивьян с квасником Олисеем. Вот уж правда и есть, совсем по-дурацки тогда все вышло. Хорошо, хоть соглядатаи княжьи повсюду были. А если б не было? Страшно себе представить! Убил бы, сам того не желая, князя, и подняли бы головы затаившиеся враги-недобитки, уж тогда-то бы наволоцкий староста Келагаст наверняка захватил бы старые угодья рода Конди. Что б тогда делал Дивьян? А сейчас Хельги-князь ясно сказал — земля того, кто ею издревле володел в своем праве! Пока хоть последний родич остался. Вот Дивьян и есть последний… Сгинет — прихватит земельку Келагаст? А вот уж как бы не так! Еще один родич имеется — Лада-чижа, о том Келагаст не ведает. Так что не достанутся ему ни Палуйский журчащий ручей, ни Черная река, ни Шуг-озеро. Все отсудит, заберет Ладислава, не по силе, по правде! А чтоб правда без силы не зачахла, на то у Хельги-князя верная дружина имеется, в том числе и он — Дивьян.
Однако на осине зашевелились. Дивьян наложил стрелу…
— Не вздумай стрелять, Дишка! — громко произнесли с осины. — Попадешь еще, не дай боги.
— Кто ты? — спросил Дивьян, тут же — как учили — перекатываясь на другое место, чтобы не послали на голос стрелу — бывали случаи.
— Остынь, говорю, — послышался из темноты тот же голос, уже гораздо ближе. — Ярил я! Да смотри же!
— И правда, Ярил, — поднялся из травы Дивьян. Хорошо — посветлело чуть, хоть разглядел.
— Так я и ждал, когда посветлеет, — с улыбкой сообщил Ярил. Нечесаный, исхудавший, в разорванной шерстяной тунике. — Веди к князю!
— Нельзя, что ты! — покачал головою Дивьян. — Мы ведь в стороже. Подождешь до рассвета?
— Подождал бы, — Ярил усмехнулся. — Да только время не терпит. Известие дюже важное.
Отрок пожал плечами:
— Тогда иди сам. Только ежели спросят, громко кричи: «Сварог и Мокошь!» Это слова на ночь тайные.
— Чего ж ты их орешь на весь лес? — резонно посетовал Зевота. — Шепнул бы на ушко… Ладно, пошел я.
Зашуршали за парнем сходящиеся ветви рябины.
Выслушав Ярила, Хельги-ярл поднял дружину. Не всю, лишь малую часть — и той должно было хватить вполне, ибо не в воинской силе тут дело, вернее, не только в ней. Зевота шел впереди, обходя ямы, за ним — ярл и дружинники. Светало, и на фоне быстро окрашивающегося лазурью неба четко выделялись черные стволы деревьев.
— Вон тут тропинка, — нагнувшись, оглянулся Ярил. — Войтигор сказывал, от дуба сразу направо, а уж дальше — в сторону Роси-реки.
— Так быстрее на ладье!
— Нет, чаровник сказал, не быстрее. Да и ждут они с реки, опасаются. А тропа эта тайная, для своих. Войтигор мне ее зело пьяным поведал — хвастал.
Ничего не ответив, Хельги-ярл лишь прибавил шагу. По словам Зевоты, если верить Войтигору, идти было не так уж и далеко, только требовалось не слишком шуметь, дабы не вызвать ненужной подозрительности стражников Дирмунда-князя.
Лес постепенно становился гуще, а росная трава под ногами — ниже. Вот уже пошли мхи, а березы, осины и липы сменились мохнатыми елями. Шуршали под ногами желто-коричневые иголки, в низинах густо рос папоротник. Где-то рядом долбил кору дятел, а впереди гулко куковала кукушка. Миновав небольшой овражек, отряд новгородского князя пробрался сквозь бурелом и неожиданно уткнулся в толстые бревна ограды.
— Я же сказал — недалеко, — прошептал Ярил. — Прав чаровник оказался. Дальше и я, сам помню, хаживал с Порубором. Вон, в той стороне, где елка, капище. Там сто дев, ну, я рассказывал…
Хельги угрюмо кивнул. Кажется, он догадался, каким образом друиду удалось изменить ход событий. Сто дев, одновременно принесенных в жертву, — вряд ли кто из богов устоит перед таким роскошным подношеньем!
— Орай, Хаким, Лашк, — обернувшись, позвал князь ближайших к нему воинов. — Идите с Ярилом. Подожжете жертвенник, да смотрите, чтоб только пепел остался от этого мерзкого капища!
— Но как же…
— Идите! И помните — это очень важное дело. Исполните его с честью.
— Мог бы про то и не гаварит, кынязь! — смешно, с акцентом, произнес кривоногий Орай. — Мы всэ — люды чести!
— В этом не сомневаюсь! — усмехнулся ярл. — Удачи! Мы же, — он поглядел на Снорри, — потревожим это осиное гнездо, или, как бы сказал Конхобар Ирландец, подержим руки в гнезде гадюк. Авось пообломают зубы!
Снорри беззвучно засмеялся:
— Штурмуем ворота, ярл?
— Нет, сначала попробуем постучаться.
Подойдя ближе к воротам, ярл громко стукнул в них рукоятью меча.
— Чего надо?.. — высунулся из небольшой калитки стражник. И, даже не застонав, повалился навзничь. Тяжелая секира Скайлинга-фриза снесла ему полчерепа вместе с частью шлема.
Фриз горделиво поправил усы, рыжие, как хвост лисицы.
— Зажирели совсем, — покачал головой ярл. — Видно, и вправду не ждут с этой стороны нападения.
— Похоже, они его вообще не ждут, — резонно поправил Снорри. — Докажем им, что они ошибаются?
Хельги поднял правую руку, прислушался.
— Вперед! — сказал он. — Да помогут нам боги.
Собственно, как такового боя не было — лишь скоротечная стычка. Быстро проникнув во двор, дружинники не стали зря терять время, посшибав стрелами оказавшихся у стен воинов. Затем часть дружины окружила просторную избу, другая же часть растеклась по всему двору, проверяя амбар и конюшни. Почти все защитники крепости, судя по одеяниям — волхвы, предпочли сдаться на милость победителя. Ну а кто долго раздумывал, тут же знакомился с острыми мечами дружины.
— Где князь? — сумрачно оглядывая пленных, спросил ярл. — Предупреждаю, если я не найду его, вы будете сожжены, как и все ваше капище! — Он кивнул в сторону леса, откуда уже поднимался в небо столб черного удушливого дыма.
— Там, где колодец, есть подземный ход, — неохотно выдавил высокий жилистый старик с густой бородой и бесцветными, глубоко посаженными глазами. — Вряд ли вы догоните князя.
— А вот посмотрим, — усмехнулся ярл, спрыгивая на сухое дно колодца.
Подземный ход, узкий и сумрачный, вывел Хельги и последовавших за ним воинов в глубокий овраг, густо заросший папоротником и дроком. Над оврагом склонялись широкие ветви елей, за ними блестела река — Рось. Слева валили клубы густого дыма.
— Вот они! — выбравшись из оврага, Снорри указал на бегущих вдоль реки людей.
— Догнать! — приказал ярл и сам пустился в погоню.
Хлестали по лицу колючие ветки, в мягком мху пружинили ноги, мелькали по сторонам кусты и деревья. Быстро оценив обстановку, Хельги улыбнулся — облава растянулась вдоль реки полумесяцем, и он ясно видел, что беглецам не уйти. Ну, никак! Никоим образом! Вот их уже окружили — жалкие, тяжело дышащие люди, и среди них — Дирмунд! В желтом плаще, длинноносый, с рыжей жидковатой бородкой. Такой же жалкий, как и все остальные. Увидев Хельги, он поднял глаза — жуткие черные глаза друида — и неожиданно улыбнулся:
— Я дано ждал тебя, ярл!
— Знаю, — угрюмо кивнул Хельги.
— И ты также знаешь, что никто из собравшихся здесь людей не сможет убить меня, — с глумливой усмешкой заметил друид. — Никто, кроме тебя! Только ты тот, кто может.
Он буквально повторил слова, когда-то произнесенные Магн, опозоренной им жрицей.
— Так сразимся же, и пусть боги даруют смерть недостойному! — воскликнул друид и воздел руки к небу. — Вон островок, он совсем мал. — Он кивнул на островок недалеко от берега, и в самом деле длиной лишь в пару десятков шагов. — Вот челн. — Дирмунд указал на привязанную к мосткам утлую однодревку. — Его вполне хватит для двоих. Так ты идешь?
— Иду! — Хельги решительно вытащил меч из ножен, обернулся. — Не мешайте нам.
Дружина стояла потупясь.
Никем не задерживаемый, друид вытащил из кустов весло и уселся в челнок, но никуда не уплыл — хотя Хельги, чуть задержавшись, специально предоставил ему такую возможность:
— Я дождусь наконец тебя, ярл? Или раздумал?
Не ответив, Хельги уселся в лодку и перерубил связывающую ее с мостками веревку. Друид послушно заработал веслом.
— Дивьян, Лашк, Орай, — тихо шепнул Снорри. — Разденьтесь, прихватите луки и быстро на тот берег. Чтоб, ежели что… А мы уж тут поглядим.
— Поняли тебя, воевода, — кивнули все трое. Полетели на песок шлемы, кольчуги, рубахи…
Тем временем челнок достиг островка. Выйдя на берег, Хельги-ярл и Дирмунд направились к кривой сосне, росшей почти ровно посередине острова. Подле сосны виднелась неширокая, усыпанная прошлогодней хвоей поляна, за которой густо разросся дрок.
— По-моему, вполне подходящее место, — вполне дружелюбно кивнул на поляну друид.
— По-моему, тоже. — Хельги взмахнул мечом. — Защищайся же, темная тварь!
— Э, не так быстро… — Друид попятился и вдруг возопил: — Велимор!
Серой стремительной тенью выскочил из кустов волк с раскрытой пастью и, зарычав, бросился на ярла.
Хельги взмахнул мечом — и с ужасом почувствовал, как острое лезвие, не причиняя никакого вреда, прошло через волчью шею.
Волкодлак! Оборотень… Что ж… Имеется кое-что и на это.
Снорри и стоявшие на берегу воины тоже заметили, что на острове происходит что-то неладное. Хотя они и не слышали слов, но все видели. И выпрыгнувшего из кустов волка, и сгинувшего неизвестно куда Дирмунда-князя.
На бегу скидывая кольчуги, дружинники бросились в реку вслед за молодым воеводой. И не смогли проплыть ни сажени! Вода — светлая радостная летняя водичка — вдруг потемнела, превратившись в вязкий кисель.
— Вот так-то лучше, — прошептав заклинание до конца, засмеялся спрятавшийся в камышах Дирмунд. Оглянулся на волкодлака — что-то тот вяло действует, — с усмешкой достал спрятанный на груди камень. Волшебный камень Лиа Фаль — украденный символ древней ирландской веры. Подняв его вверх, зашептал заклятия…
А Хельги тем временем громко читал вису:
Злобу уйми,
Не клацай зубами,
Фафнира сын.
Знай, меч мой — осиновым колом
Стать может теперь
Для тебя,
Тьмою рожденный,
Фафнира сын.
И виса сделала свое дело! Да и не могла не сделать, недаром умение сочинять считалось важным искусством, недаром учил этому Велунд — колдун-кузнец, учитель и наставник юного Хельги.
Злобные глаза оборотня вдруг потухли, и сам он словно стал меньше, съежился, заскулил, закрыв лапами морду. Еще бы — рифмованное волшебное слово имеет страшную силу — им можно ранить, а можно убить, и все равно — человек ли перед тобой, великан ли, или оборотень-волкодлак с острыми, как лезвие секиры, клыками.
Прочитав последнюю строчку, Хельги поднял меч, чтобы побыстрее покончить с порождением Локи… Волк вдруг жалобно заскулил, заводил носом и, отпрыгнув в сторону, побежал в камыши, словно его там ждал кто-то. А может, и ждал? Тот же Дирмунд! Ну, коварный нидинг, сейчас ты за все ответишь сполна!
Не раздумывая, Хельги-ярл бросился следом за волкодлаком. А, вот они, в камышах, друид вроде как прогоняет волка, бьет его палкой, вот обернулся… Ага — явный испуг появился в черных глазах друида. Хельги с хохотом поднял меч… Что это за камень в руках у Дирмунда? Да это же Лиа Фаль, о, боги…
Вспышка!
Яркий, зеленовато-сиреневый взрыв.
И — никого.
Ни Дирмунда-друида, ни волкодлака. Один угрюмо сидящий на песке Хельги да плывущие к нему воины верной дружины.
— Ты снова перехитрил меня, друид, — поднимаясь, вздохнул ярл. — Впрочем, наша битва еще не закончена, и я отыщу тебя, куда бы ты ни скрылся, ибо сказано: я — тот, кто может! А значит, больше некому, верно, ребята?
Князь весело подмигнул воинам.