Владыка битвы

Глава 14

Поток видений уносил меня всё дальше от костра на берегу Сандвена. Какая-то часть меня осознавала, что чем сильнее я стану сопротивляться, тем больнее мне будет. Я покорился неведомой силе, позволил этой бешеной мешанине незнакомых образов и голосов захватить меня полностью и растворить в себе.

Ослепительный свет понемногу угасал. Голоса, шептавшие мне на незнакомых языках тайны, утихали. Я всё ещё не мог ничего разглядеть — перед глазами стояла белёсая пелена, но подобие тела, каким я обладал, ощутило жар.

Свет сконцентрировался в одной яркой точке где-то над моей головой, и я понял, что очутился в незнакомом месте. Никогда не видел ничего подобного и даже не мог представить. Меня окружали пески — бескрайняя жёлтая равнина, утопавшая в раскалённом воздухе. Дышалось с трудом, лёгкие обжигало при каждой жадной попытке вдохнуть глубже. Небо здесь было светло-голубым, почти лишённым цвета, а над моей головой болтался ослепительный солнечный шар.

Я осторожно обернулся вокруг своей оси.

— Иди вперёд, — донёсся незнакомый голос. Я не смог понять, принадлежал он мужчине или женщине, ребёнку или старцу. Ни ярости, ни любви, ни любого другого чувства в этом голосе не было. Я слышал его одновременно в своей голове и отовсюду. — Ищи.

— Что мне искать? — спросил я. — Или кого?

— Иди вперёд.

— Кто ты?

— Иди вперёд, — настаивал голос.

Казалось, со мной говорило само солнце. Или небо. Или проклятый песок, что обжигал мои босые ноги. И, к слову, почему я был босиком?

Я бросил взгляд вниз и осознал, что в этом видении зачем-то был полностью нагим.

Больше голос не сказал ни слова. В этом месте царила абсолютная тишина — ни дуновения ветерка, ни голоса птицы, ни треска деревьев. Да и какие звуки могли быть в пустыне? Только моё тяжёлое дыхание.

Я осторожно переставил ноги, морщась от обжигающей боли. Беспощадные пески. Всего пара десятков шагов — и я начал ощущать запах своего пота. Мокрые волосы прилипли ко лбу, плечи пощипывало от палящего солнца. Не спрятаться, не убежать. Я упрямо шёл вперёд, стараясь убеждать себя в том, что всё это — лишь видение, насланное неведомой силой. Ничего из этого не могло случиться со мной наяву, и я не должен был бояться.

Но, признаюсь, мне стало не по себе. Зной мутил разум, горло мгновенно пересохло, и я был готов отдать руку на отсечение за глоток ключевой воды. Куда там! Я медленно брёл, проваливаясь в рыхлый песок и не видел ничего нового. Только волны песков.

Равнина всё же имела небольшой уклон. Каждый новый шаг давался мне тяжелее предыдущего, но я продолжал взбираться на дюну или её пологое подобие. Следовало понять, как далеко я ушёл. Я обернулся, чтобы обозреть свои следы, но застыл в оцепенении — позади меня песок выглядел нетронутым, словно нога человека и не ступала по нему вовсе.

— Вот проклятье! — в сердцах выругался я и взглянул на небо. Ни единого облака, всё та же бледная голубизна. И пылающий солнечный шар прямо над моей головой. В этом месте царил вечный полдень. Идеальная пытка.

— Иди вперёд, — напомнил голос.

— Да чтоб тебя!

Я несколько раз крутанулся вокруг своей оси, ища подъём. Пологие дюны выглядели до ужасного одинаковыми. Ну и как здесь ориентироваться? Говаривали, в Сарской империи придумали приспособление, которое показывало стороны света, и южные караванщики покупали эту штуковину за баснословные деньги. Сейчас мне бы такая пригодилась, будь это место реальным.

— Так где этот перед-то? — хрипло выкрикнул я.

Мне, как и ожидалось, не ответили.

Ладно. Я перестал крутиться и просто шагнул дальше, превозмогая жгучую боль. Отчего-то начало казаться, что видение должно было само вывести меня в нужную точку. Да только понимать бы, что именно мне хотели показать. Ведь не просто же так амулет или сила, которой он пользовался, решили закинуть меня в середину необъятной пустыни?

Я снова медленно брёл, не соображая, куда и зачем. Сколько бы раз ни поднимал голову в небо, солнце вновь и вновь оказывалось у меня над головой. После шестой попытки хоть как-нибудь сориентироваться я бросил это бессмысленное занятие и покорился богам.

Наконец, вскарабкавшись на гребень высокой дюны, я отдышался, хрипя от раскалённого воздуха. Волосы откинул за спину, ужаснулся тому, как же нагрелась голова, и принялся оглядываться по сторонам. Небо и солнце словно не были подвластны времени, зато откуда-то подул лёгкий ветер, и моё голое тело обдало живительной прохладой. Это было странно. Мне думалось, что и ветра в этом месте должны быть горячими.

Что-то темнело вдали. Маленькая точка посреди дюн. Не то скала, не то большой камень, выросший средь бескрайнего песчаного моря. Я направился туда, но не рассчитал, что песок подо мной окажется слишком податливым. Нога сорвалась, поехала, я потерял равновесие и с отборной бранью покатился вниз.

— Вот дерьмо! Ааааа!

Глаза залепило царапучими песчинками. Проклятый горячий песок, казалось, проник даже в задницу. Я катился, стараясь закрыть лицо руками, пока, наконец, не остановился у подножия дюны. Кто бы ни послал мне это видение, он был весьма жесток.

С трудом поднявшись, я выплюнул набившийся в рот и нос песок, отряхнулся и нетвёрдой походкой направился к камню. Пот перестал литься с меня и просто застыл кристалликами соли на коже. Казалось, уже даже яйца начали похрустывать.

Идти становилось тяжелее, и дело было не в падении или в солнце. Чем ближе я подходил к камню, тем труднее двигался, словно мне приходилось преодолевать сопротивление чего-то незримого. Сам воздух, казалось, стал плотным, и я буквально продавливал своё тело сквозь него, чтобы шагнуть вперёд.

— Да что ж такое! — вырвалось у меня. Впрочем, на ответ голоса я уже не надеялся.

Понемногу камень приближался. Я продвигался настолько медленно, что, будь это место нормальным, наверняка здесь бы уже царила ночь. Шаг за шагом, уговаривая уставшее тело и измученные ноги продолжать движение, я наконец почти добрался до цели.

Голос молчал, но я не видел до самого горизонта ничего иного, что могло бы привлечь внимание. Значит, шёл в верном направлении. А вот сама скала действительно привлекала внимание.

Издали она казалась простым черно-серым камнем, но была настолько инородной для этого места, что я невольно заинтересовался и захотел рассмотреть находку внимательнее. Порода очень напоминала мне наши северные камни. На Свартстунне было много похожих — тёмные, с прожилками из слюды, что искрились в солнечных лучах.

Камень оказался высотой с меня и шириной в один шаг. Над ним явно поработала рука человека или ещё кого-то сведущего в ремёслах. Порода была отшлифована почти до зеркального блеска, отчего слюдяные вкрапления сверкали ярче в лучах неумолимого солнца. И я заметил ещё одну странную деталь. Воздух над песком дрожал, но вокруг камня он был прозрачным и… обыкновенным, привычным, неподвижным.

Я осторожно прикоснулся к отполированной поверхности и удивлённо охнул. Камень был холоден, словно лёд. Поборов порыв прижаться к нему всем телом, чтобы хоть как-то унять мучительный жар, я обошёл находку вокруг.

Ни единой руны, ни одного рисунка не было выбито на гранях камня.

— Ну и зачем ты привёл меня сюда? — заорал я на небо.

И снова ответа не последовало. Я присел на корточки и принялся обследовать ладонями каждую пядь холодной породы. Ничего. Так я обошёл их все и разочарованно вздохнул. И правда, зачем тогда всё это было?

Я выпрямился и отошёл на несколько шагов, подумав, что тайна могла крыться в узорах слюды и что с близкого расстояния рассмотреть это было невозможно. Но я ошибся — узоры оказались простыми хаотичными вкраплениями. Красиво, но бесполезно. Мне не удалось найти ничего, что хотя бы отдалённо напоминало руны или рисунки.

Окончательно разочаровавшись в поисках, я устало привалился к камню и обнял его обеими руками — хоть охлажусь немного, раз ничего путного не выяснил. Я пробежался пальцами по верхушке и внезапно нашёл необычную шероховатость. Дубина! Обследовал только боковые, а верхнюю рассмотреть не удосужился!

— Ну-ка…

Я подпрыгнул, чтобы лучше рассмотреть верхнюю грань, но пожалел об этом — едва ноги вновь коснулись песка, ступни пронзила жуткая боль. Это я зря, но сейчас было не до жалости к себе. Мне хотели что-то показать, и я должен был это найти. Ухватившись за края камня, я с трудом подтянулся.

Вот оно!

Взгляд выхватил рисунок — мне показалось, то была та самая спираль, какую вытачивали на амулетах последователей единого бога. Я снова пробежался пальцами по шероховатой поверхности, стараясь кожей почувствовать рисунок и глубину резьбы.

Спираль. Я вновь подпрыгнул, напряг руки, стараясь задержаться в прыжке хоть на долю мига, и теперь хорошо рассмотрел ее. Спираль была вырезана на поверхности камня и окрашена золотом. Красивая работа, казавшаяся грубой лишь на первый взгляд.

— Что это значит? — крикнул я в небо. — Я нашёл её. И что теперь?

Ответом мне был отдалённый рокот. Шум доносился со всех сторон, зловещий гул приближался, нарастал. Я не мог понять, что это было.

А затем увидел стену воды.

Огромная волна — выше любого дерева или дома — неслась на меня. Я шарахнулся назад, к высоким дюнам, надеясь найти на вершине одной из них укрытие. Вода наступала — сине-зелёная, морская. На меня дул ветер, едва не сбивая с ног. Я бросился наверх, карабкаясь, скользя по податливому песку, срывался вниз, снова лез, тяжело дышал и плевался песком. Я почти добрался до самого верха, когда огромная волна накрыла и меня, и дюну, и всю пустыню.

Странно, что дышать в этом море я мог без труда. Мимо меня проплывали рыбы, вырастали коралловые рифы, менялись очертания дна. Словно время здесь текло необъяснимо быстро, а я лишь наблюдал за изменениями. Идя по дну, я видел камень со спиралью — обросший ракушками и подводными цветами. Древняя пустыня превратилась в море. Море дало жизнь не только подводным созданиям, но и людям — я видел над головой тёмные продолговатые точки лодок и тени кораблей. Видел сети, что они кидали. Но не мог вынырнуть на поверхность.

А затем вода начала темнеть, густеть. Море принялось мельчать. Соли в нём стало больше — настолько много, что теперь эта плотная вода сама вытолкнула меня на поверхность. Я вновь узрел пустыню, но теперь на песчаных берегах этого древнего моря оказались поселения. Люди в причудливых ярких одеждах, кочевые племена, караваны торговцев со странными горбатыми животными — все шли вдоль берега моря, на дне которого, спрятанный под ракушками и водорослями, покоился камень с золотой спиралью.

Я чувствовал ветер, ощущал жар всё того же неумолимого солнца, слышал разговоры на незнакомых языках и печальные песни рабов, которых гнали по берегу в большие города. Поселения разрастались, обносились стенами из привозных белых камней, приходили и умирали армии, песок окрашивался кровью народов, а море незаметно мельчало. Пока, наконец, не превратилось в лужу, из глубин которой снова вырос тёмный камень с полированными гранями.

Я видел, как двое рабов — один хромой со шрамами от кнута на спине, второй незрячий — подошли к нему, удивлённо касались хладной породы и переговаривались. Через несколько мгновений слепой прозрел, а хромой ощутил силу в ногах, и шрамы на его коже затянулись. Узревшие чудо побежали обратно в город — всё ещё великий, но угасающий. Ибо он гиб вместе с морем.

Я наблюдал, как к этому камню начали совершать паломничество — босые ноги шлёпали по обмельчавшему водоёму, сотни и тысячи ног исходили берег за эти годы. Бедняки и богачи, рабы и хозяева, гончары, пастухи и солдаты. А затем пришли люди в доспехах и алых одеждах, извлекли камень, откололи спираль и увезли ее неведомо куда.

Мне показали знакомство людей с мёртвым богом. Я узрел чудо, что он им даровал. Но не понимал, зачем.

На некогда великий город с обветшавшими стенами налетела буря — песок и тучи, неумолимая стихия довела до конца разрушения, проделанные многочисленными войнами. Давно покинутый город пал, скрылся под песками навеки. Море исчезло, словно его доселе и не было. Забылись пути, стёрлись дороги, и лишь редкие караванщики забредали сюда в поисках былой реликвии.

Я закрыл глаза, ощутив тягучую пустоту внутри. Эпоха умерла. Больше не на что здесь было смотреть.

— Найди спираль, — приказал мне голос.

— Как я, по-твоему, это сделаю? — съязвил я, не решаясь открыть глаза. Солнце вновь невыносимо пекло, и я сам ощущал себя соляным столбом, не имея сил пошевелиться.

— Ищи ответы в видениях. Следуй за видениями, Химмелинг.

Голос умолк так же резко, как и появился в моей голове. Это было немного похоже на внезапные появления фетча, но этот кто-то говорил иначе. Приказывал, складывал силу в каждое слово.

Я открыл глаза и увидел над собой усыпанное звёздами небо и жирный лунный серп. Ветер, прохладный морской ветерок, почти ласково касался моего пылавшего лица. Пахло кострами, водорослями, выделанной кожей, пивом и травами. Я хотел было что-то сказать, позвать кого-то, но смог издать лишь хрип.

Кто-то зашевелился возле меня. Мгновением позже небо закрыло лицо Гуллы. Всё такое же красивое, но бледное, осунувшееся, с тёмными кругами под глазами.

— Драть тебя с перцем, Хинрик! — выдохнула она и привалилась ко мне, обнимая. — Я уже думала, не выкарабкаешься.

— Во… воды… — взмолился я, с трудом шевеля распухшим языком.

Гулла сняла с пояса мех и, приподняв мою голову, аккуратно влила немного живительного питься мне в рот.

Никогда прежде вода не казалась мне такой вкусной.

— Долго я провалялся?

— Это третья ночь.

— Ого…

— Ты бредил. Не будь ты мужем, сказала бы, что ты видел вороний сон. У тебя был жар — я все травы извела на припарки. — Гулла устало развалилась на земле возле меня. — Даже Вива не знала, что с тобой творилось. Её ремесло впервые оказалось бессильно.

— Мне было видение, — хрипло ответил я и попытался приподняться. Грудь разорвал кашель. Мне все еще казалось, что в каждое отверстие тела набился песок.

— Что ты видел? Это как-то связано с амулетом? — Ведьма достала из-за пазухи подвеску со спиралью. — Как ты начал биться в бреду, я сняла её с тебя. Но легче тебе не стало.

— Странное видение. Кажется, мне открылось, как возникла вера в мёртвого бога эглинов. Она и правда пришла с юга.

— Но зачем нам это знание?

Я слабо пожал плечами.

— Понятия не имею. Потом брошу руны и попробую с этим разобраться. Жрать хочу безумно. Можешь чего-нибудь найти?

Гулла кивнула.

— Да, Скегги оставил нам достаточно перед уходом.

— Так он уже на пути в Скелгат?

— Да. Ушёл сегодня утром. Больше не мог дожидаться, пока ты очухаешься. Но он очень беспокоится о тебе. Я начала догадываться, что так на тебя спираль повлияла, мы с сёстрами провели зейд прошлой ночью и выяснили, что ты был не в этом мире. Но и у Гродды тебя не было.

— Ладно, хватит обо мне. — Мне стало неловок из-за того, что опять невольно поставил на уши весь хирд. — Помоги мне подняться, вместе поищем чем набить брюхо.

Гулла, казалось, моего порыва не оценила.

— Точно встанешь? — с сомнением спросила она, глядя на моё лицо. — Ты какой-то красный весь. Может лучше полежать?

— Попытаться стоит, — улыбнулся я. — Не чувствую я себя смертельно больным. Помоги, дорогая.

Гулла нависла надо мной и протянула руки. Я ухватился за её плечи и осторожно выпрямился. Хорошо, что она была сильной. Та же Вива наверняка бы не сдюжила поднимать такого здоровяка.

— Ну как? — спросила ведьма. — Голова не кружится?

— Немного, но это ничего.

Едва я перенёс вес на ноги, как вскрикнул от неожиданной боли.

— Что такое?

— Ноги… Стоять больно.

— Ну-ка садись обратно, поближе к костру. Сейчас посмотрим. Если что, позову Виву.

Гулла почти силком надавила мне на плечи, заставляя опуститься, и принялась стягивать мою обувь.

— Вод великий! Как же тебя угораздило? — выдохнула она, оглядев мои ноги. — Впервые такое вижу. Теперь понятно. почему ты горел… Как ты вообще можешь спокойно разговаривать с такими-то ранами?

Я подтянул ногу к себе и рассмотрел раны. Все мои ступни от пальцев до пяток были в волдырях от ожогов.