Владыка

Глава 13 Казаки выступают в поход

Войсковой атаман пригласил в свой кабинет: генерал–лейтенанта Унгерна; начальника разведки, Кондрашова; начальника штаба, Эрна, и республиканского казначея Семёна Вездельгустера. Алексей занял место во главе стола, соратники — по краям.

— Знаю, все уже в курсе договорённости с англичанами по закупке трофейного оружия и переброске его в Китай. Также спонсоры обязались на своих кораблях бесплатно переправить через океан Азиатскую дивизию Унгерна.

— Понятное дело, хотят япошкам подгадить, а сами в тени остаться, — хохотнул генерал–лейтенант. — За спиной парагвайских казаков спрятаться.

— Генерал, негоже хаять «щедрых» союзничков, — шутливо вступился за прохиндеев казначей Сёма. — Ведь доброхоты от всей своей чёрной души стараются, за малую копеечку на чужом горбу в рай въехать. Однако в толк не возьму, атаман, казакам–то, зачем эта заморочка с Китаем?

— Эх, Сёма, не привили тебе коммунисты духа интернационализма, — безнадёжно махнув рукой, пожурил бывшего красного начфина Алексей. — Вон даже господин барон испереживался за судьбу угнетённых народов Дальнего Востока. Уж который год рвётся в бой против японских поработителей.

— Генерал истосковался по войне и подвигам, — скосив глаз на укороченный форменный клинок на боку парагвайского казака, разгадал мысли отчаянного рубаки казначей. — А моё дело бухгалтерское — дебет с кредитом сводить. Военная компания на дальних рубежах нам влетит в копеечку.

— Державно надо мыслить, державно, — воздел указующий перст владыка Парагвая. — Столкновение в регионе Дальнего Востока интересов казацкой республики с неуёмным аппетитом Японской империи неизбежно.

— И какой это у казаков интерес в Китае? — недоверчиво прищурив глаз, не унимался казначей.

— Самый что ни наесть денежный, — удивил финансиста атаман. — В Европе и Америке наш золотой казацкий рубль банкиры не жалуют, да и в колониальных странах тоже зажимают обращение чужой валюты. В Китае же сейчас единой центральной власти нет, в каждой провинции свой правитель. Эдакое «Дикое поле» батьки Махно, времён гражданской войны. Доверия местному юаню нет, а иностранную валюту заморские дельцы тратят в стране неохотно. Вот тут–то парагвайскому золотому рублю самое время финансовый рынок захватить. Так что Сёма, готовься открывать филиалы казацких банков.

— За просто так деньги пускать в оборот — не дело, — нахмурив брови, категорично замотал головой Вездельгустер. — Ходовой экспортный товар уже давно распределён, а вкладывать в развитие экономики Китая не перспективно. Того и гляди, заводы революционеры национализируют или японские интервенты отнимут. И вообще, Китайская Советская Республика долго не протянет.

— Вот для защиты интересов своей частной собственности англичане и подрядили казаков, — раскрыл основной мотив щедрых спонсоров Алексей и обратился к начальнику разведки: — Эдуард Петрович, прошу довести до несведущих политическую обстановку в Китае на настоящий момент.

— Считаю, что стоит упомянуть и о событиях последней пары десятилетий, — раскрыл бумажную папку с заготовленными материалами Кондрашов. — После Синьхайской революции 1911 года в стране воцарился политический хаос, партия Гоминьдана не смогла централизовать власть. В провинциях правили военные режимы генералов, не желающих подчиняться командованию Национально–революционной армии Китая под руководством Сунь Ятсена. После безуспешных попыток объединить страну, лидер партии Гоминьдана был вынужден в начале двадцатых годов обратиться за военной помощью к вождям большевистской Советской республики. Коммунисты передали гоминьдановцам крупные партии вооружения и отправили военных советников для обучения армии. Однако организованный в 1926 году военный поход на северные провинции Китая, хоть и укрепил власть Гоминьдана, но не принёс контроля над всей раздробленной страной.

— И зачем нам эти «предания старины глубокой»? — недовольно наморщил нос казацкий бухгалтер. — И так любому инвестору ясно, что в Китае сильной власти нет и опасно бросать денежки в кипящий революционный котёл.

— Важно знать вес и расстановку политический сил, — спокойно возразил Кондрашов и продолжил ликбез: — После смерти Сунь Ятсена в 1925 году, главнокомандующим армии Китая стал его близкий соратник по партии Чан Кайши. Личность примечательная: очень амбициозный китаец, выпускник японской военной академии, даже служил некоторое время в японской императорской армии, затем проявил талант военного организатора в Национально–революционной армии Китая и стал лидером партии Гоминьдан. Вначале активно сотрудничал с военспецами из Советского Союза и китайскими коммунистами в армейских рядах. Однако в 1927 году в Шанхае совершил военный переворот и устроил массовые расстрелы коммунистов. В стране установился так называемый Нанкинский режим со столицей в Нанкине и единоличным правлением Чан Кайши. После репрессий, число коммунистов в Китае сократилось с пятидесяти восьми тысяч человек до десяти.

— Экий подлый злыдень, с диктаторскими замашками, — фыркнул Сёма. — Вот и как иметь дела с таким китайским перевёртышем?

— Только с позиции силы, — усмехнулся Кондрашов и привёл пример эффективного воздействия: — Чтобы отстоять экономические интересы Советского Союза на КВЖД, большевиками была создана в 1929 году Особая Дальневосточная армия, и под командованием бывшего военного советника китайской армии, товарища Блюхера, перешла границу. Красноармейцы показали гоминьдановцам, как надо воевать: за три дня боёв разгромили две усиленные китайские бригады, уничтожив десять тысяч солдат и ещё примерно столько же взяв в плен.

— Большевики договариваться умеют, — довольно улыбнувшись, одобрил метод ведения деловых переговоров красный начфин.

— Кроме диктатора Чан Кайши, в части центральных провинций Китая хозяйничает Рабоче–крестьянская Красная армия под предводительством лидера коммунистов, Мао Цзэдуна. В 1931 году в части территории страны была провозглашена Китайская Советская Республика.

— И как уживаются ярые антагонисты? — чуя недоброе, осведомился Сёма.

— Воюют, — кивком подтвердил его опасения Кондрашов. — Китайских коммунистов снабжает оружием Советский Союз, англичане же делают ставку на гоминьдановцев. Конечно, политика Чан Кайши тоже с революционными перегибами, но к буржуазным порядкам ближе. Альтернатива же в лице злобных япошек совсем не устраивает европейских дельцов. В этом году войска Японии окончательно отторгли от Китая всю Маньчжурию, а это: один миллион квадратных километров земли, тридцать миллионов населения, больше трети добываемой в Китае руды и почти все освоенные месторождения нефти. Разумеется, никаких выплат от оккупантов за захваченные железные дороги и предприятия иностранным владельцам не дождаться.

— Вот я и говорю, — встрепенулся казначей, — на кой чёрт казакам тратить деньги на китайскую овцу, которую завтра японцы потянут на бойню?

— Пока казаки будут помогать хозяевам удерживать золоторунную овцу, они должны умудриться со своего бока её остричь, — рассмеялся Алексей.

— Вот это по нашему, — сразу оживился хитрый еврей. — Чую, атаман, у тебя есть дельный план.

— Николай Францевич, изложите план операции, — подмигнув генерал–майору, подключил начальника штаба к обсуждению Алексей.

— Господа офицеры, прежде всего, хочу обратить ваше внимание на причины поражения китайских войск при столкновении с регулярными частями красной армии большевиков, а также с японскими милитаристами. Во–первых, это слабая воинская подготовка офицерского состава и солдат. Во–вторых, отсутствие мотивации к сражению у рядовых бойцов. И уже в последнюю очередь — нехватка вооружения и боеприпасов.

— А у японских солдат, какая мотивация? — пожал плечами Сёма, у которого на фронте тоже было настроение далеко не героическое.

— Хорошо подготовленные офицеры умеют поддерживать жёсткую воинскую дисциплину во вверенных подразделениях, — открыл простой секрет солдатской стойкости генерал. — Это, конечно, не касается патриотически настроенных бойцов, которые понимают, за что идут на смерть. Но для этого надо проводить грамотную работу в солдатской среде, а главное — сражаться за достойную идею.

— Думаю, что уж коммунисты в рядах армии Мао Цзэдуна должны понимать, за что сражаются, — сопротивлялся логике генерала бывший большевик Сёма.

— Анархисты у батьки Махно тоже все сплошь идейные были, — усмехнулся Эрн. — Однако насмерть стояли только за свои сёла. В остальных случаях крестьянские отряды отступали при первом же сильном ударе. Потому красные пролетарии их гоняли по всему «Дикому полю». Не спорю, при грамотном командовании, анархисты представляли грозную силу. Но чаще всего махновцам хорошо удавались лишь партизанские наскоки и действия из засады. У коммунистической армии Мао Цзэдуна похожая тактика тоже срабатывает. Однако для ведения масштабных боевых действий она не годится.

Тут в разговор включился Унгерн:

— Научить новобранцев воевать казаки–инструкторы смогут, а вот с идейной накачкой китайцев будет сложновато, — озадаченно почесал затылок генерал. — Всех идейных бойцов мои конкуренты уж расхватали. Чем простых крестьян в армию увлечь? Палочной дисциплиной из рекрутов героев не сделаешь.

— Роман Фёдорович, набирайте в солдаты уроженцев Маньчжурии, из беженцев, а то и прямо с оккупированной японцами территории, — посоветовал Кондрашов. — Наши агенты в среде китайской триады помогут с подбором кандидатов и переправкой за кордон. Японцы устанавливают очень жестокие порядки в Маньчжурии, стремясь превратить китайцев в рабов. Среди простого населения, да даже и в среде криминала, недовольных их карательными операциями очень много. Молодые горячие парни легко поддадутся агитации вербовщиков. Месть за убитых японцами родных, за сожжённые дома и поруганную честь — вот достойная идея для солдат боевых бригад Унгерна.

— Предлагаете казакам поднять анархистское знамя, — усмехнулся Унгерн и процитировал известный лозунг: — «Свобода или смерть!»

— Самую суть уловили, — одобрительно кивнул Кондрашов. — Наши агенты в китайской триаде помогут выйти на главарей разрозненных банд хунхузов в Маньчжурии и провинциях вдоль западной границы Китая. Помимо создания двухсоттысячной казачьей армии, вам надлежит организовать военную подготовку партизанских отрядов для осуществления глубоких рейдов на оккупированную территорию.

— Эдуард Петрович, думаете, что мне удастся перековать хунхузов в благородных разбойников? — с сомнением скривился Унгерн.

— Для борьбы с японцами не нужны благородные — потребны эффективные, — поднял указательный палец Кондрашов. — Вспомните историю борьбы европейских держав с Испанией: флибустьеры и корсары тоже не блистали благородством Робин Гуда, однако ущерб испанцам наносили ощутимый, и доход покровителям давали существенный. Создайте на подконтрольной казакам территории надёжные базы для… — генерал чуть запнулся, подбирая приличное определение, — инициативных неформалов, обучите их военному делу, снабдите оружием и боеприпасами.

— Уверен, что Чан Кайши понравится наша задумка по приведению мятежных западных провинций под руку центральной власти, — добавил плану конкретики генерал Эрн. — Неплодородные земли широким полумесяцем охватывают Китай от степной Монголии до горного Тибета. Малозаселённые они только по китайским меркам, на самом деле там проживают миллионные общины национальных меньшинств. Власть в захолустье держат местные мандарины, бывшие старорежимные чиновники и генералы. Народ их особо–то не поддерживает, однако считает национальной элитой, в отличие от засылаемых из столицы чужаков другого вероисповедания и языка.

— С чего же это я стану «своим парнем» для местных общин? — с сомнением покачал головой Унгерн.

Тут уж владыка Парагвая решил подсказать уже однажды в прошлом проторённый им путь к сердцу народа и кошельку национальной элиты.

— Для начала, Роман Фёдорович, возьми под контроль все отряды хунхузов, — стал загибать пальцы Алексей. — Неуправляемые банды истребляй без пощады, народ и купечество только спасибо скажут за обеспечение безопасности на дорогах. Затем учреди инвестиционный банк и начинай раздавать кредиты на развития сельского хозяйства и промышленных предприятий. Не греби всё под себя, дай и местным богатеям поучаствовать, тогда дело быстрее на лад пойдёт. Когда в округе появится крепкая власть и щедрый инвестор, люди к тебе потянутся. Ведь сильная казачья армия не даст столичным чиновникам своевольничать, а золотые парагвайские рубли укрепят экономику. Введение в оборот казачьих рублей, позволит, считай даром, запустить первую волну промышленного строительства.

— Подозреваю, что первые парагвайские рубли клиенты сразу понесут менять на золото, — уже хорошо изучив тенденции на финансовом рынке, бросил камень в жернова прогресса Сёма. — Надо бы сразу китайские филиалы банка обеспечить запасом золотых монет, но, боюсь, что слишком ёмкий рынок поглотит все резервы казначейства.

— Местной золотодобычей обойдёмся, — переглянувшись с Кондрашовым, отмахнулся от проблемы Алексей. — По данным разведки, золотишко в предгорьях имеется. Я на дирижабле полетаю в тех краях, поищу месторождения с помощью магнитоскопа. Только концессии с китайцами создавать не будем, всё и так пойдёт на развитие местной экономики.

— Ну, с золотым запасом и личной армией я могу чувствовать себя уже настоящим атаманом, — рассмеялся Унгерн, предложение стать могучим правителем западных провинций Китая очень польстило самолюбию барона.

— А я всё же сомневаюсь в рентабельности развития производства на дальних окраинах страны, куда нет железных дорог и где даже рабочего класса нет, — продолжал пытаться застопорить раскручивающийся маховик прогресса дотошный еврей. — Ни горнорудную добычу, ни тяжёлую промышленность в той глухомани не организуешь.

— Зато лёгкую промышленность легко поднять, — шутя, возразил казначею Алексей. — Батраки в нищих краях готовы горбатиться на хозяина за сущие гроши. Хлопка и кожи вдосталь в соседних регионах. С ткацкими станками и оборудованием поможет Парагвай. Уголь в Китае свой есть, а малые электростанции тоже из Парагвая доставим. Нам как раз надо расширять рынок сбыта своей продукции. Специалистами тоже поможем. В Асунсьоне полно китайских эмигрантов, вот и вернутся на родину уже в качестве мастер–наставников. Кстати, Сёма, пока мы наладим увеличение выпуска новых электрических швейных машинок, озаботься организацией переезда в Китай нашей швейной фабрики.

— А работниц куда девать?

— За счёт старых корпусов вскоре будет расширяться завод радиоаппаратуры. Нам туда много рабочих рук потребуется. Зарплата и условия труда будут лучше, ибо стоимость выпускаемой продукции увеличится на порядок. У нас, в отличие от Китая, рабочих нехватка.

— Думаю, что эдак будет дешевле уже готовую одежду из Китая привезти, чем своим рабочим переплачивать, — охотно согласился с оптимизацией затрат казначей. — Только вот, если широко размахнёмся в Китае, маленький Парагвай весь объём продукции не усвоит, а на чужих рынках нас не ждут.

— Китай поглотит, — отмахнулся парагвайский магнат. — В армии Чан Кайши более двух миллионов солдат, и каждый год нужно заменять изношенную форму.

— Так у китайцев, небось, свои подрядчики имеются, — засомневался Сёма.

— Конкурировать в цене и качестве с фабричной продукцией кустарные ателье не смогут. — И уж тем более с могучей корпорацией никто не сравнится по щедрости подарков для госчиновников и генералов. Кстати, армейские комплекты формы сразу будут отправляться прямо Чан Кайши, в счёт налогов с западных провинций. Когда швеи набьют руку на пошиве солдатского обмундирования, начнём копировать на фабриках модные образцы зарубежных изделий и развозить по богатым странам. Труд и материал там намного дороже стоят, а производительность сильно уступит китайской. Сравнивал я, как трудятся эмигранты из разных стран на фабрике в Асунсьоне. Да и электрических парагвайских швейных машинок у жадных конкурентов нет. Заставим теперь скупердяев оценить преимущества технического прогресса и электрификации производства.

— Да, пожалуй, нищие районы захолустья Китая нам подойдут, ибо для транспортировки тряпья железных дорог не потребуется, можно обойтись грунтовыми, а то даже и вовсе караванными тропами, — потёр ладони Сёма. — А для морских путей есть флот шустрых «Летучих голландцев». И сеть сбыта контрабандного товара у нас уже хорошо отлажена по всему миру.

— Роман Фёдорович, экономический потенциал, занятого региона, позволит вам самостоятельно содержать армию и обеспечит полную независимость от китайских властей, — продолжил инструктаж генерала Алексей. — Военную поддержку окажет Парагвай. Сейчас из боливийских пленных формируется батальон технического обслуживания, который будет отправлен вслед за Азиатской дивизией. На заводах Асунсьона уже проводится ремонт захваченных трофейных бронемашин и лёгких танков. По мере восстановления, технику перебросим в Китай. Боливийцы помогут казакам её освоить. Ещё пришлём из Парагвая миномётные батареи с боезапасом, а также несколько эскадрилий автожиров с лётным и техническим составом. Как там успехи у ваших казаков по освоению китайского языка?

— За десять лет подготовки научились бегло изъясняться, — похвалился Унгерн и тут же посетовал: — Хотя малевать иероглифы мужики так и не наловчились.

— Для канцелярии возьмёте с собой китайцев–эмигрантов, они–то русский язык уже знают на приемлемом уровне, — нашёл подходящие кадры атаман. — Офицеров и унтеров из Азиатской дивизии хватит на всё двухсоттысячное войско. Назначать на должности можете по своему усмотрению, вы теперь главнокомандующий Второй Казачьей армии Парагвая. С диктатором Чан Кайши общайтесь на равных, как с союзником, ибо казаки сами будут содержать и вооружать свою армию, а кроме того, обеспечат покорность мятежных западных провинций и крупные налоговые поступления в китайскую казну. В междоусобицу гоминьдановцев с коммунистами не втягивайтесь, парагвайская армия обязуется сражаться только против японцев. Думаю, что у китайцев будет около пяти лет на подготовку к войне, пока японцы не переварят Маньчжурию.

— Всё понятно, атаман. Только вот как бы ещё Вторую Казачью снабдить рациями, как оснащена уже Первая армия, — сразу затребовал новый командующий.

— За пять лет уровняем с Первой, — твёрдо пообещал Алексей. — Готовьте китайцев–новобранцев.

— Так это нам придётся расширять производство вдвое, — недовольно засопел прижимистый казначей.

— Выпуск продукции радиозаводов увеличим в десять раз, — игнорируя стоны казначея, широко размахнулся парагвайский магнат. — Доходы от нефтепереработки нам такую роскошь позволят.

— Сплошные зряшные траты, — в сердцах всплеснул руками придавленный громадой великого плана Сёма.

— Не переживай, бухгалтер, не вся продукция будет военного назначения, — успокоил скупого еврея атаман. — Основную массу изделий составят: простенькие радиоприёмники, модные радиолы и аппаратура для гражданских стационарных радиостанций. Нам главное нарастить мощности заводов и обучить персонал, чтобы иметь возможность в любой момент приступить к массовому выпуску военной аппаратуры. А пока будем душить конкурентов низкой ценой парагвайской радиотехники. Цену на свой товар установим на уровне рентабельности. Это обеспечит нам захват зарубежных рынков и позволит наращивать выпуск гражданской продукции. Кстати, из–за массового серийного производства, радиолампы тоже будут стоить дешевле зарубежных аналогов, так что даже рации для военных нужд многие страны начнут собирать из парагвайских деталей.

— Атаман, ты тут недавно посетовал на нехватку рабочих рук, — лукаво прищурил глаз Сёма. — А я вот думаю, что господин Унгерн не сумеет облагодетельствовать всех нищих китайцев из разорённой Поднебесной империи. Пусть генерал, в качестве поощрения для солдат–новобранцев, посодействует переправке их родственников в безопасный Парагвай. Мы уж тут их обеспечим комфортными общежитиями и охотно трудоустроим. Зарплаты на наших заводах сказочные, в сравнении с оплатой китайских батраков. И стимулов для верной службы генералу Унгерну у китайских рекрутов больше появится. Ну, а уж после победы над японскими милитаристами, кто захочет, вернётся в родную Маньчжурию.

— Тогда уж, господа, прошу переименовать Вторую армию в — Маньчжурскую Казачью армию Парагвая, — горделиво вскинув голову, предложил амбициозный командующий.

— Принимается, Роман Фёдорович, — улыбнувшись, одобрил Алексей и подвёл итоги. — В результате операции мы получим: мощную армию в Азии, расширение оборота золотого казачьего рубля, рынок сбыта парагвайской продукции, богатый источник дохода от фабрик лёгкой промышленности и контрабандной торговли. Чан Кайши — сильного союзника в войне с японцами, увеличение поступления налогов в казну и умиротворённую окраину страны. Национальные элиты — прибыльный бизнес, безопасность и порядок. Народ — защиту от разбойников и самоуправства местных властей, хорошо оплачиваемую работу и дешёвые кредиты для развития крестьянских хозяйств. Ну, а японцы — хунхузов и партизан на территории Маньчжурии и большие неприятности в грядущей войне.

Унгерн благодарно посмотрел в глаза парагвайского владыки, и благодарен генерал–лейтенант был не за оказанное сейчас доверие, а за ту надежду на будущее, которую ему дал Сын Ведьмы десять лет назад в монгольской юрте. Тогда казалось, что верные соратники готовы предать, что все усилия напрасны, сражаться не за кого, смысл жизни утерян, и смерть уже стоит за порогом. Алексей сумел убедить генерала временно отступить и увести казаков в далёкий Парагвай. Владыка обещал ему возвращение назад, но уже не всеми гонимым изгоем с кучкой горемык, а народным спасителем во главе сильной армии. И вот, наконец–то, настал долгожданный час вернуться в Азию, и вновь биться за правое дело, за родное отечество. Унгерн любил Азию, изучил буддизм, культуры разных народов, но даже в чужом краю сражался–то за интересы родины. Десять лет назад главным злом казались большевики, однако с ними народ сейчас как–то уживается, а вот нашествие японских захватчиков грозит полным порабощением, а то и истреблением русской нации. Защищая Китай, Унгерн вступал в бой за родину, ибо отводил чужую силу в сторону, принимал удар на себя.

— «Свобода или смерть», атаман! — с улыбкой озвучив анархистский лозунг, встал в полный рост генерал–лейтенант Унгерн и молодцевато отдал воинскую честь.