Витязь на перепутье

Глава 12 Келарь

Вадим не спешил после трапезы идти в назначенную ему для отдыха комнату. Да и всё помещение, где он ночевал, оказалось уже до отказа заполнено пришлыми людьми. Сегодня в монастырь явились паломники и обычные люди, спасающиеся бегством от тягот войны. А чем больше становилось народу, тем сильнее Вадим опасался за сохранность своих вещей, золотишко потерять было жалко. Что его теперь постоянно с собой таскать? Вот бы найти суму перемётную, в которую сколько ни положи, а вес один и тот же. Красота, право слово!

Но такой сумы не достать нигде, поэтому и приходится испытывать определённые неудобства. Вадима радовало то, что через два дня монахи обещали освятить его саблю, и он сможет отправиться к месту силы.

Отойдя от стены, Вадим скинул с себя кафтан и осмотрел его. Да, определённо, надо менять, а ещё хотелось бы сделать из шкуры болотной нечисти что-то вроде бронежилета, но такой возможности здесь не будет.

Развернувшись, он направился в сторону надвратной башни, чтобы успеть застать там келаря. Ужин будет примерно через час, и время ещё есть. В комнату идти не хотелось, там уже расположились два новых паломника, от которых несло тяжёлым духом долгой дороги и съеденного чеснока.

Дойдя до надвратной башни, Вадим расспросил охрану о месте нахождения келаря, и вскоре уже стучался в дубовую низкую дверь, которая вела в одно из внутренних помещений. Ему повезло, и келарь был на месте. Им оказался низкорослый пожилой монах с крючковатым носом и седыми волосами, выбивающимися из-под чёрного клобука, и такой же седой, но клочковатой бородой.

Уставившись на вошедшего выцветшими голубыми глазами, келарь проскрипел.

— Зачем пришёл?

— Хотел узнать, нельзя ли купить одёжи какой?

— А какая нужна?

— Так на меня. Я, поди, дворянин литовский.

— Обувки нет, — сразу пояснил келарь.

— И не надо. — Вадим выставил ногу вперед. — Моя ещё хожая.

Келарь скептически посмотрел на бывалые сапоги и ничего не сказал. Но Вадим не стал ничего объяснять. Да и зачем? Он в этих сапогах ещё тысячу вёрст пройдёт, и сноса им не будет. Старая ведьма обмануть не могла.

— А чего надобно?

— Так верхнее платье, чтобы поудобнее, да штаны, да рубашку.

— Ммм, то всё есть. Тебе подороже или подешевле?

— Пусть будет попрочнее и не сильно дорогое. Чай, мне не по городу ходить, а всё больше по лесам.

— Ну, тогда с тебя талер полновесный и пойдём выбирать.

— Хорошо.

Вадим успел заглянуть в свой самый малый кошель. То серебро, что оставалось у него, оказалось мелким, крупное отобрал ещё Лыков, а золото разменять не довелось. Делать нечего, пришлось доставать самую мелкую золотую монету и показывать её келарю. Тот ничем не выдал своих чувств, но глаза его ярко вспыхнули.

— Сдачу дам, а может, ещё что нужно? Коня или оружие?

— Ножны нужны для сабли моей, да такие, чтобы не стыдно в них освящённую здесь же саблю поместить.

— Такие найдём, даже лучше: крепкие, изукрашенные шитьём да проволокой серебряной. И кузнец сможет твой герб на них разместить, ежели захочешь.

— Нет у меня герба, но ножны возьму, коли хорошими окажутся.

— Ну, пойдём тогда.

Они вышли из надвратной башни и неспешно последовали к одному из монастырских зданий, войдя в которое, стали спускаться вниз. Двери, ведущие в подвал, оказались закрыты на большой амбарный замок. Келарь достал подходящий ключ и стал возиться с замком. Всё это время Вадим, что называется, принюхивался и прислушивался, ловя малейшие признаки наличия нечисти или мертвяков.

И действительно, от келаря шла едва ощутимая волна чего-то похожего, но не явно. В подвале дыхание нечисти почувствовалась ещё сильнее. Когда двери склада распахнулись, изнутри ощутимо пахнуло чем-то жутким. Вадим вздрогнул, а келарь остался невозмутимым, словно и не почувствовал того, что сразу породило подозрения.

Стараясь сдерживать охватившие его чувства, Вадим шагнул внутрь вслед за келарем. Тот зажёг свечу в подсвечнике, и они вошли в тёмное помещение, вдоль стен которого стояли сундуки разных размеров и форм. Остановившись возле одного из них, немалых размеров, монах подхватил с пояса связку ключей и стал примериваться к внутреннему замку.

Найдя нужный ключ, он вставил его в замочную скважину и провернул два раза. Замок щёлкнул, крышка поднялась, и нутро сундука продемонстрировало аккуратно сложенную верхнюю одежду.

— Примерь! — и Вадиму в руки упал первый жупан.

Всё это время он с любопытством и внутренней дрожью оглядывал угрюмое помещение, в любую минуту готовясь вырвать из ножен фламберг. Но, к счастью, его опасения не подтвердились: никого он не почувствовал и не увидел. Никто не пытался на них напасть или, наоборот, сбежать. В подвале было тихо и спокойно, только легкий, знакомый запах и смутное чувство, что за ним следят, не покидало Вадима. Осталось понять, откуда шло это ощущение явной жути. Откуда-то сбоку. А может быть, от келаря, но это не точно.

Примерив несколько вариантов одежды, Вадим смог выбрать ту, что более-менее подошла ему. Пользуясь тем, что золотой имел большую покупательскую способность, он взял ещё запасные портки и рубаху, после чего они пошли выбирать ножны для сабли.

В одном из небольших сундуков их оказался целый ворох, одни краше других. Подходящие вскоре нашлись. Забрав ножны, они направились к выходу, когда вдруг пламя свечи немного дрогнуло. Вадим невольно посмотрел в ту сторону и заметил небольшую дверцу.

— А там что? — поинтересовался он.

Келарь что-то невнятно пробормотал и зло взглянул на него, так толком и не ответив. Вадим пожал плечами и отвернулся, пройдя дальше. Он, наконец, почувствовал источник той жути, которая буквально била ему в лицо, исходя от дверцы. Что находилось за ней, не известно, а спрашивать об этом келаря, судя по его реакции, бесполезно. Ну и ладно, придётся узнавать самому.

Выйдя из подвала, Вадим отдал золотую монету келарю, забрал своё новое имущество и получил заверения в том, что сможет взять ещё перед уходом запас продуктов длительного хранения и даже хмельной мёд от монастырской братии. Мелочь, а приятно, на том и ушёл, погружённый в раздумья и сомнения.

В трапезную он зашёл, когда уже приём пищи подходил к концу, но успел присоединиться к остальным. Отужинав, отправился к себе в комнату. Его никто не останавливал и не спрашивал, узнал ли он что-нибудь. Да он, собственно, ничего ещё и не узнал, а все его подозрения оставались пока только домыслами. Слишком мало он понял, нужно проследить и хорошо проверить все предположения. Решив, что утро вечера мудренее, Вадим прошел в комнату, где ночевал.

— Так, не пердеть и не храпеть, — сразу заявил он двум прибывшим паломником, — а то проснётесь, а голова рядом лежит.

— Это как? — удивился один из них.

— А вот так, чик, и рядом положу, — серьёзно уведомил его Вадим. — Если что-то не нравится, пожалуйте на улицу почивать, там места много и ещё не холодно. А мне тут сон портить своим недобрым духом, да кашлем с соплями не след, а то осерчаю и сопли забью обратно. Понятно⁈

Паломники посмотрели на его саблю и пистоль, потом перевели взгляд на одежду, в которую Вадим переодевался, и вздохнули. Вроде и молод, а уж больно суров и бывал сосед их оказался. С таким связываться — себе дороже.

— А отдашь свои лохмотья, то тогда всё так и будет. Согласен⁈

— А забирайте, — разрешил Вадим и протянул старую одежду, что держал в руке.

Паломники их тут же сгребли и поделили между собой, достигнув в этом мира и согласия. Всю ночь Вадима никто не беспокоил, и он смог спокойно выспаться, чтобы наутро узнать очередную нехорошую новость.

Весь монастырь уже стоял на ушах, так как поутру оказалось, что пропал келарь. Пока обнаружили его отсутствие, пока искали везде, пока то да сё, время подкралось к девяти часам утра.

Впрочем, Вадим узнал о том не на утренней молитве и даже не на завтраке, а гораздо позже, а узнав, сразу отправился искать отца Пафнутия. Это оказалось непросто, так как охрана и руководство монастыря на местах отсутствовали. Все искали келаря, но он пропал. Вроде был ночью у себя в келье, не уходил за стены монастыря, но утром внутри кельи его не оказалось. Вот теперь и пытались найти келаря по всем закоулкам монастыря.

Найти отца Пафнутия до дежурства Вадиму такт и не удалось, тот нашёл его сам, вновь поднявшись на стену. Рядом с отцом Пафнутием шагал ещё один монах, уже в годах, с длинной окладистой бородой, скорее всего, кто-то из местного руководства.

— Здравствуй, Вадим, сторожишь?

— Как велено делаю. Рад видеть вас, отче! С чем пришли?

— Ты слышал о том, что пропал келарь?

— Да, и стал искать вас, отче, но так и не нашёл, а потом отправился на стену.

— Понятно, я так и подумал. Да, с утра меня найти было очень трудно. Но время прошло, а келаря мы так и не обнаружили. Ни внутри, ни снаружи монастыря.

— Снаружи найти будет едва ли возможно.

— Да, и тем не менее, мы отправили несколько отрядов из верных и опытных воинов в разные стороны на его поиски. Что думаешь о том, ведь ты был едва ли не последним, кто видел и разговаривал с ним?

— Я разговаривал с ним вечером, когда купил у него вот эту одежду и ножны для сабли. Он получил от меня деньги и ушёл к себе, а я пошёл ужинать. Больше я его не видел.

— Да, мы уже узнали про то, и свидетели подтвердили, что ты находился в своей комнате до утра. Что же, и до твоего прихода люди пропадали, но ты узнал что-нибудь? Ведь не зря же ты с ним разговаривал?

Вадим внимательно посмотрел на отца Пафнутия, а затем на молчаливого местного монаха, пытаясь понять, нет ли в вопросе подвоха. Впрочем, чего уж там, раз так случилось.

— Не зря, было там что-то неясное в нём. Я бы сначала подумал, что сам келарь, но нет, он просто рядом находился с тем местом, откуда тянуло нежитью, — начал объяснять Вадим.

— С каким? — быстро переспросил местный монах.

— А с кем я разговариваю?

— Архидиакон Алексий, — представился незнакомец. — Я отвечаю за всё происходящее внутри монастыря. За то и ропщу. Говори, что да как было и что можно делать, если на то пошло.

— Для начала мне нужно сойти со стены и добиться того, чтобы вы всерьёз отнеслись к моим словам.

— Тебя сейчас сменят, а насчёт того, чтобы всерьёз отнестись к твоим словам, то уже все давно серьёзны. Два месяца, как нас лихорадит от подобных происшествий. Начались они до твоего прихода, не ты тому причина и не ты это сделал. Это понимают почти все. Ты какой монетой заплатил келарю?

— Одним золотым.

— Гм, теперь понятно. Золото для нечисти, что мёд для медведя. Ради него готовы на всё. У келаря не было никогда золота, только серебро. Всё золото у нас в другом месте и у другого человека, а церковная утварь всегда под охраной, и она наперечёт. Украсть просто так её не удастся. А ты богат, оказывается. Что же, пошли, я охране скажу, чтобы тебя отпустили.

— Хорошо, проводите меня тогда туда, где жил келарь.

Через несколько минут они спустились со стены и направились к надвратной башне. Вадим в своё время начитался детективов, да и фильмов много смотрел, так что, как и с чего начинать расследование, примерно представлял. Войдя в келью келаря, он сразу обратил внимание на явные следы поспешных сборов.

То тут, то там валялись наспех собранные вещи и складывалось впечатление, что пропавший что-то искал. Хотя, может, это делал не он, а тот, кто его похитил или убил и потому что-то и искал.

Под взглядами монахов и одного сурового вида воина он осмотрел всю келью, лихорадочно рисуя в голове возможную картину сборов и обыска этого помещения. Походив туда-сюда по комнате, Вадим нашёл кушак, которым обычно подвязывали верхнюю одежду.

Дело близилось к осени, вечером и ночью становилось довольно прохладно, поэтому многие уже ходили в плотной и тёплой одежде. Вот только рясы и другие церковные одежды никто кушаком не подвязывал.

— А это чьё, келаря разве? — недоумённо спросил у монахов Вадим, взяв в руки тёмно-синий кушак.

Архидиакон выхватил кушак и принялся его разглядывать, пытаясь понять откуда он взялся. Тут суровый воин высказал своё предположение.

— Так это, должно быть, Митьки, что в помощниках у келаря был. Он же и носил его, когда на кухню продукты отпускал да мясо рубил. Видел я такой на нём.

— А что, у келаря и помощник есть? — засомневался Вадим.

— Есть, и не один, а целых два, — отозвался архидиакон Алексий.

— Второй сейчас временно в отъезде, в Москву был отправлен, да ещё не вернулся, а вот Митька здесь с утра был.

— Ищите Митьку этого, а мне надо идти на склад, где мы вчера с келарем были. — распорядился Вадим. — Ключи от него у кого?

Алексий немного растерянно посмотрел на Вадима, не ожидая подобного рвения.

— У него были.

— У кого? — уточнил Вадим.

— У келаря.

— Так его нет и ключи, стало быть, только у него одного?

— Нет, должны быть и запасные.

— А если так, где они?

— Ищите здесь.

Все стали обыскивать келью, но ничего не нашли. Закончив бесплодные поиски, все вышли наружу. Вадим отправился к себе, а монахи стали искать пресловутого Митьку и ключи. Войдя в келью, Вадим опоясался ножнами с фламбергом, рассудив, что сабля в тесноте подземелий будет мало удобна. Мечом можно и колоть, и рубить, а клычом удобно только рубить, колоть им малоэффективно.

Взял он и пистоль. Вот только в качестве пуль хотелось бы заполучить серебро, да вряд ли кто его даст, а у самого монет и не оказалось. Ждать пришлось долго, и вскоре Вадим заметил целую делегацию, что вела избитого парня в хорошей одежде. Это и был тот самый Митька, весьма обычного вида курносый парень.

Ничего вразумительного он сказать не мог, только кривил разбитые и опухшие губы и вращал глазами. Но ключи нашли, и это оказалось самым главным. Все вопросы к помощнику келаря ничего не прояснили. Он отвечал, что ничего не знает и келаря с утра не видел. Как оказался его кушак в келье, ответить не мог.

Взяв ключи, все направились к подвалу. Кроме уже знакомых Алексия, Пафнутия и помощника келаря к компании присоединились ещё трое крепких стражников. Один из них и стал открывать дверь в подвал.

Сорвав замок, они проникли в подвал. Первым внутрь нырнул стражник, следом за ним Вадим, а потом вошли уже и все остальные вместе с Митькой. Зажгли факелы и двинулись дальше вглубь, проходя вдоль рядов сундуков.

— Стойте, меня интересует вот эта дверь, — кивнул на нужное место Вадим, хорошо запомнив его с прошлого посещения.

Подойдя, он дёрнул за ручку, но дверь оказалась крепко закрыта, причём не изнутри, а снаружи, и на солидный замок. Если бы от неё не тянуло ощутимо ужасом и нежитью, Вадим бы просто прошёл дальше. Но ведь кто-то же закрыл её снаружи, а не изнутри? Взгляд пал на Митьку. А если… Да, всё может быть. После того, как он вдоволь насмотрелся на всяких мертвяков, удивляться стало уже нечему. В этом мире возможно многое.

— Мне надо открыть эту дверь, что за ней?

— Там винный погреб, — ответил помощник келаря.

— Открывай, проверим.

Ключи находились у стражника. Парню сунули в руки всю связку, чтобы он показал нужный ключ, тот стал их перебирать, но делал это долго и с явной неохотой. В конце концов у него отобрали ключи, чтобы самостоятельно подобрать нужный.

В это время Вадим вынул клинок из ножен. В свете факела фламберг тут же заиграл ровным антрацитовым блеском. Архидиакон обратил на это внимание, но ничего не сказал. Подобрав нужный ключ, один из стражников стал открывать замок, и вскоре небольшая приземистая дверка распахнулась, тихо скрипнув.

На вошедших пахнуло цвелью и еле уловимым запахом старой, уже засохшей крови. А ещё тем запахом, который издавали мертвяки, но слабо, еле-еле. Вадим оглянулся и понял, что никто, кроме него этого не почувствовал. Но тут Митька и внезапно забился в руках стражников, вырвался и бросился бежать. Далеко убежать не удалось, его почти сразу сбили с ног и схватили. Это привело только к ещё большим попыткам вырваться, внезапно помощник келаря стал биться головой об пол и у него изо рта пошла пена.

— Вяжите и несите в церковь, он одержим бесами, — жёстко и громко распорядился архидиакон Алексий и повелительно двинул рукой.

Стражники кивнули и стали вязать Митьку.

— Епифан, поднимись наверх, доложи обо всём настоятелю и пришли сюда ещё людей, не только стражников, но и монахов, боюсь, мы столкнемся с чем-то серьёзным, и придётся сражаться.

Один из иноков кивнул и тут же выбежал из помещения. Вслед за ним потянули и связанного по рукам и ногам Митьку. Ему даже рот кляпом из верёвки заткнули, чтобы пену не пускал. И остались у парня одни глаза навыкате, ими он и вращал туда-сюда, заставляя поневоле креститься своих похитителей.

— Ничего, мы обряд изгнания духов хорошо умеем делать, — проводив его глазами, молвил Алексий. — Выведем всех, ну, а если не сможем того сделать, и дьявол уже глубоко пустил корни в душу и тело его, тогда поможем покинуть этот мир человеком. Настоящее, человеческое сердце не сможет выдержать того, что у него случится. Голова завсегда оправдает себя, а сердце нет. Потому оно и слабее, и в то же время сильнее головы. Горе от ума, а добро от сердца. Ну, да посмотрим, что будет, чего наперёд — то гадать, — оборвал сам себя Алексий и строго взглянул на Вадима.

— А не прост ты, шляхтич. По виду обыкновенный отрок, хоть уже и жизнь повидавший, по нраву спокоен аки муж бывалый, а по жизни непрост, ох и непрост. Сразу нашёл, откуда чёрный ветер дует, да и меч у тебя особый, и вида хоть и мерзопакостного, но не отвратного. По мечу и владелец, видимо, немало ты уже мертвяков да бесов упокоил им.

— У мертвяков и добыл, им их и упокаиваю, да и не только их. Живым этот меч намного опаснее, чем мёртвым, то я знаю, а другие нет.

— Вижу я… и кровь людская, что на него попадает, ядом для них же оборачивается. Ты не только странен, но и страшен в своей необычности. Был бы ты на чужой стороне, первым тебя уничтожить надобно было, но ты на нашей, а потому, иди вперёд, раз узнал то, о чём нам до сего времени и неведомо.

— Не я такой, жизнь такая. Выжить надо было, я и выживал, как мог, а всё потом пришло, когда первого мертвяка зарубил, да от второго сбежал, да жизнь другим спасал. С потом и кровью пришло. И сейчас иду ради того же, надобность у меня есть большая, оттого и саблю у вас святить хочу, но силой большой и верой сильной.

— То будет тебе, коль так поступишь. Я на ветер слов не бросаю, лично игумен со мною вместе святить станет. Помоги нам, и мы тебе поможем, да верный путь укажем. Воины святой Руси завсегда нужны, их никогда много не было, и много не будет. Не то время, чтобы на печи лежать да калачи рубать, не то. Ступай вперёд, а мы уж за тобою.

Вадим кивнул и сделал шаг вперёд, ступив в темноту небольшого помещения. Оно и вправду оказалось небольшим, уставленным разных размеров бочками. От некоторых пахло вином, от некоторых мёдом, а от одной, находящейся в самом углу, пахло смертью. К ней Вадим и направился, пытаясь понять, что там находится, а возможно, и обнаружить врага рода человеческого.

Подойдя к большой бочке, он внимательно осмотрел её. Ближе подошли и остальные, держа факелы в руках и освещая ими пространство. Неверный свет дал возможность увидеть чёрный бок большой деревянной бочки, торец которой еле выступал из стены. Но в дополнительном освещении Вадим не нуждался, благодаря полученным от ведьмы возможностям он и так всё видел очень хорошо, но не говорить же об этом всем⁈

— Здесь кто-нибудь когда-нибудь был? — задал он вопрос.

— Нет, я сюда не заходил, другие тоже. Может, инок Мефодий, он виночерпий у нас, больше вряд ли кто тут находился. — За всех ответил отец Пафнутий. — Да через келаря всё делалось, он тут завсегда главный. Где он теперь?

Вадим отвернулся, вестимо, где, надо только найти тело. Вон, Митьку как развезло, не иначе… А что не иначе? Укушенные так себя не ведут, те быстро в нелюдей превращается, а этот словно бы заколдованный. Гм, а может так оно и есть. Опоили дрянью какой, обряд, быть может, провели и вот тебе, пожалуйста. Отбросив ненужные мысли, Вадим слегка пнул бочку, она отозвалась пустотелым звоном.

Настораживало, что у бочки не оказалось ни крана, ни закупорки, которую можно было бы выбить и набрать вина или хмельного мёда. Может быть, она расположена наверху? Вложив фламберг в ножны, Вадим подпрыгнул и, ухватившись пальцами за край бочки, подтянулся вверх на руках.

Нет, наверху всё тоже оказалось гладко, и бочка задней стороной сразу же уходила в глухую стену. Странно… Ощупав бочку пальцами, Вадим насторожился, уж сильно выгодно она располагалась, да так, что большая её часть оказалась в стене, ещё и краник отсутствовал. Что-то тут не то! Тут из невидимой щели ощутимо пахнуло мертвяками или чем-то схожим. Судорожно втянув воздух, Вадим рывком его выдохнул и спрыгнул вниз.

Он пнул бочку ногой, она отозвалась глухим звуком. Снова вынув фламберг, он постучал по округлым бокам рукоятью. За ней явно находилось пустое пространство.

— Здесь есть потайной ход?

— Здесь нет, а вообще есть, — отозвался архидиакон Алексий.

Вадим отступил на шаг и стал осматривать стену на предмет выемок или скрытых рычагов, к нему присоединились остальные. Но то ли тайных ручек не имелось, то ли их просто не смогли найти, но бочка продолжала оставаться бочкой, а не дверью. Время стремительно уходило. Раздумывать некогда, и Вадим ударил в бочку фламбергом, просто воткнув его в середину.

Дерево сразу не поддалось, но после двух сильных ударов стало рассыпаться. Из появившейся небольшой дырки ничего не потекло, потому как бочка оказалась пустая. Кто бы мог подумать…?

Архидиакон быстро сориентировался.

— Несите бердыши, топоры и прорубайте.

Вскоре в дело вступил один топор, а ещё минут через десять бочку рубили уже в три руки, только щепки летели в разные стороны. Уже становилось очевидным, что из бочки вёл тайный ход, о котором почему-то никто не знал, став неприятной неожиданностью для всех.

Вадим морщился, он чувствовал, что впереди его ждёт много неприятностей, бочка-то небольшая, все они туда не протиснутся, а если лезть, то кому? Кто не трус? Лично Вадим трусил и не горел желанием проникать в потайной ход, но в тоже время понимал, что кроме него никто туда не пройдет и не проползёт.

Бочку дорубили, попутно обнаружив механизм, который открывал её верхнюю крышку, и сейчас в стене просто чернело круглое отверстие диаметром примерно около метра, куда невозможно войти, даже пригнувшись, только лезть. Дыру подсветили факелом, но свет далеко непроник. Лишь смогли рассмотреть впереди узкий проход, а что дальше, и куда он вёл — неизвестно.

— Что делать будем? — обернулся Вадим к архидиакону.

— Что тут делать, лезть надобно. Ты, вона, у нас ушлый, да и ростом подойдёшь пролезть в проход. А в помощь мы тебе дадим… — Алексий обвёл взглядом всех присутствующих, но отправить оказалось некого. Все имели либо рост и комплекцию большие, либо ценность неоспоримую.

— А давай тогда решим с тобой, что ежели ты один пойдешь туда, да сможешь найти или наказать врага, то проси, что хочешь, во всём тебе помощь на то будет! Но только то, что в наших силах. Не думай, у нас нет обману, грех это.

— А игумен на то будет согласен?

— Будет, слишком вопрос серьёзен, иначе весь монастырь может погибнуть, когда такое вот случилось.

Вадим сделал вид, что задумался. Хотя, что тут думать, лезть надо! Да ему и самому интересно.

— Ладно, я согласен, только клятву прошу.

Архидиакон кивнул и нараспев стал приносить клятву, в конце осенив себя три раза крестным знамением и поцеловав свой нательный крест. Тянуть и рассуждать дальше бессмысленно, и Вадим нырнул в бочку.