Вида своего спаситель

Глава 21 Вида своего спаситель

Рехегуанский клан Джехека стал на своей родной планете не только изгоем, но и предателем. То, что клан присваивал себе находки, найденные на планетах Предтеч, для рехегуа было нормально, как и то, что Джехека искусно лавировали между враждующими рехегуанскими кланами, умудряясь сохранить нейтралитет и прилично заработать. Даже на связи с Опустошителями закрывали глаза, все равно доказательств этим слухам не было.

Чего не потерпели на Са’Иха, так это того, что Джехека приняли к себе представителей других рас Коалиции: сначала дерзкого и воинственного рапторианца, потом тру-каккерлака, а дальше счет инопланетянам в рехегуанском клане потеряли, их стало слишком много, и все нагло разгуливали по улицам Корасо, сердца рехегуанского Ядра кланов.

Новый дом Джехека нашли на Ингусе. Их лидер рехегуа Немукко сейчас сидел передо мной и рьяно торговался. Составивший мне компанию Убама, который и рассказал об этом клане, молча краснел, что выражалось в скрежете суставов, и стыдился соплеменника. Хотя, может, стыдился и другого — что бросил меня на безымянной планете наедине с Гиперионом.

— Несогласие: нет, хомо, ты просишь о невозможном, — сказал Немукко.

В черном стержне с квадратным сечением он опознал носитель информации Предтеч, считывать которые его клан умел и, более того, сделал на этом имя.

— Если я продам тебе порт чтения древних носителей информации, меня свои же рехегуа разберут на моды, а краеугольный камень пропустят через дезинтегратор. Не продам даже за тысячу монет! — под конец он поддал интонаций своей монотонной речи, что выразилось в повышении громкости.

Я сдержал улыбку. Может, на Са’Иха и Ингусе Немукко и слыл прекрасным торговцем, но после опыта жизни в трущобах на Земле его нехитрые уловки считывались на раз. «Даже за сто монет» звучало понятно — за тысячу не продаст, а за две — может быть. А камень преткновения был в том, что я не хотел считывать инфостержень Предтеч с их устройства, дав им тем самым возможность и самим ознакомиться с его содержимым. Порт же для чтения, существующий в виде специального мода, продавать он отказался. Но это «тысяча монет» прозвучало уже в четвертый раз, как тот порог, с которого «нереально» может превратиться в «почему бы и нет».

— За тысячу не продашь, понял, — сказал я. — Но могу предложить груз ксеннита стоимостью в три тысячи, причем я о цене Сидуса. Здесь, на Ингусе, его вообще не купить, так что ты сможешь назначить любую цену.

— Недоумение: зачем он мне? На Ингусе нет технологий, в которых он применяется. — Немукко покрутил всеми шестью манипуляторами. Этот рехегуа выбрал почти гуманоидную форму, но прирастил сразу шесть рук и четыре ноги, отчего напомнил мне мифического паучьего бога. — Если ты такой умный, то сам продай свой ксеннит, а потом приходи, хомо. В клане Джехека нет никого с показателем «Разума» меньше двадцати.

В их системе двадцать было минимумом, чтобы ты считался умнее дебила.

— То есть дураков нет, — притворно вздохнул я. — Что ж, жаль, что нам не удалось договориться. Всего тебе доброго, рехегуа Немукко.

Поднявшись из-за стола, я направился к тому, за которым устроилась моя команда: Оран’Джахат, Кема, Тиан, Лекса и бандиты Триады. Следом, поскрипывая новыми манипуляторами, покатил Убама.

— Постой, хомо, — донеслось сзади.

Я обернулся, и рехегуа постучал манипулятором по столу — садись, мол, мы не закончили.

— Тысяча монет и ксеннита на три — за порт чтения разового действия, — предложил Немукко. — Перенесешь информацию в память или на другой носитель. Если повезет, продашь с выгодой!

— По рукам.

— Тогда жди здесь, я скоро вернусь с портом чтения.

Немукко зацепился манипуляторами за балки на потолке и, проворно ими перебирая, последовал к выходу из заведения.

— Ты переплачиваешь, — проскрежетал Убама.

— Я знаю. Надеюсь, информация того стоит.

Из Бездны я вернулся позавчера. День на Ингусе равен примерно сорока часам, так что у меня было много времени, чтобы отдохнуть и провести время с Лексой. Гиперион остался возле Ро-Ингуса, стационарной станции, с которой я телепортировался на Базар.

Мое возвращение прошло поначалу незамеченным — меня встретили тру-каккерлаки, которые привели крепака Уантежа, а его территорию я уже не покидал.

Выслушав мой недолгий рассказ о договоре с немертинами, тот по моей просьбе привел Лексу. Только ее, потому что остальные, узнав, что я здесь, могли поднять панику. Особенно ксеннианка Синханни, для которой я перестал быть хомо Картером, а стал измененным гиперкубиками и, возможно, мутагенами. Все-таки до конца она мне не поверила, когда я убеждал ее в том, что мутагены Ксенны мне не грозят.

Об этом рассказала Лекса, которая, увидев меня, среагировала как обычно: запрыгнула мне на шею, обняв всем, чем могла.

Первое, что я попросил ее сделать, — связаться с Хангом и выяснить положение дел на Земле, а в частности, в Институте. Нужно было убедиться, что немертины не лгали. Гиперсвязью обеспечил Уантеж.

Проверка заняла время, но результат ее окончательно снял с моей души груз: Карповича поместили в госпиталь, так как в его памяти образовался гигантский провал. Для него время остановилось, когда он подобрал камень-немертина с пола марсианской пещеры у артефакта Предтеч десять лет назад. Примерно с такими же симптомами, но с куда меньшими разрывами в памяти в госпитали Земли, Марса, Луны и колоний в Солнечной системе поступили тысячи других, среди которых оказались и мои друзья: Шак, Юто, Хоуп и Ирвин. Немертины сдержали слово.

Интересно, но на Сидусе, где Ханг по моей просьбе связался с Тукангом Джуаланом, последствия оказались намного легче. То ли у зараженных членов Верховного совета были особые моды, то ли сам Разум им помог, но их память оказалась повреждена минимально: они помнили все, но не могли найти логики в некоторых своих действиях.

В частности, большие вопросы были связаны с решением построить боевой флот Сидуса, который был направлен в сектор галактики, где Разум зафиксировал просто чудовищные возмущения в ткани пространства. Что тому послужило причиной, Ханг и Туканг пока не знали, гиперсвязь с флотом оборвалась сразу, как тот вышел из гиперпространства.

У меня была идея, с кем мог столкнуться флот Сидуса — с ваалфорами, — но я оставил ее при себе, поделившись только с Лексой. Она, впрочем, была настолько рада, что я жив и в порядке, что выслушала без особого интереса. Ну, появилась еще одна неизвестная инопланетная раса, что с того? Хотя, может, просто сыграла равнодушие, кто ее знает, агента Института?

Ханг пообещал держать нас в курсе событий, но гарантировал, что выйдет на связь не раньше следующего дня. Пертурбации в Институте переворачивали все с ног на голову в его работе, на Землю он попасть не мог, а потому они с Женевьевой собрались просто нажраться — отметить мой договор с немертинами.

Закончив с первоочередными делами, я окончательно расслабился, да и Лекса однозначно заявила, что никому меня не отдаст в следующие пару суток, и я, Картер Райли, предательски бросивший бедную девушку наедине с инопланетными чудовищами и отправившийся в интересное путешествие без нее, виновен, и меня ждет наказание и отработка моих косяков. Вульгарно выражаясь, я угодил в сексуальное рабство.

Стараясь нам с этим помочь, крепак Уантеж провел нас через потайной ход в собственный дом, в котором для людей не было никаких удобств, зато нас там никто не побеспокоил. Впрочем, мы обошлись карманным измерением-спальней Лексы и провели там больше суток, делая перерывы только на то, чтобы подкрепиться.

Помимо постельных утех, мы много и откровенно разговаривали, и Лекса открылась первой. Пожалуй, уже и не помню, когда слова «Я тебя люблю» звучали для меня настолько трогательно, что я ощутил ком в горле. Учитывая, что в этот момент я ее касался, а на мне был незримый «Шлем Предтеч», заставлявший говорить правду, в искренности Лексы я не засомневался ни на миг. Конечно, я ответил ей ответным признанием, но одних слов было недостаточно, потому что то, что я испытывал к ней, ими было не выразить. Лекса воплощала в себе все то, что мне хотелось бы видеть в спутнице жизни.

— А мог бы сейчас в звезде гореть, — пробормотал я, с трудом оторвавшись от ее губ…

Ну а вчера, когда мы все же выбрались из своего гнездышка, я вернул Уантежу все выданные мне реликты — все равно они отключились, когда я договорился с немертинами. Потом я пересказал, что видел в Бездне, опустив лишь встречу с ваалфором Хфором.

Крепак поинтересовался моими планами, и я ответил, что, сделав Ингус своей базой, планирую изучать галактику — ее «смутное» пространство. Это его обрадовало, после чего мы расстались.

И только после этого Лекса связалась с «отщепенцами». Долго доказывать, что я есть я, не пришлось. По правде говоря, никто этим вопросом особо и не интересовался — взахлеб выслушали мою историю, снова без Хфора, подивились сговорчивости немертинов, порадовались решению проблемы и моему возвращению.

Все-таки рехегуа и рапторианцы меньше подвержены эмоциям, а факты есть факты: вот я, такой же, как прежде, а страшный модуль-гиперкуб где-то там, в космосе, за пределами системы Тиру. Что касается Шана Юна и его людей, не сталкивавшихся с гиперкубиками, потому что им ничего не рассказывали, то те просто приняли информацию к сведенью и тоже поинтересовались планами.

— Планы зависят от содержания инфопакета Предтеч, — ответил я. — Если там что-то интересное, будем исходить из того, как это использовать. А если нет, то у меня есть координаты других, пока никем не изученных планет Предтеч. Думаю, разделимся: я с кем-нибудь займусь поисками новых артефактов, а кто-то будет развивать организацию и защищать ее интересы на Ингусе.

Был еще пункт с поисками пропавшего шаттла людей, но это только наша с Лексой миссия, вмешивать в которую инопланетян и бандитов нет смысла, поэтому я о ней умолчал. Все равно детектор разума разрядился, и для него снова нужно много разных ресурсов, поиском и закупкой которых я решил заняться чуть позже.

Убама, после перерождения все еще не отключивший в себе органические эмоции, чувствовал себя наиболее виноватым, а потому, когда я напомнил ему об информационном стержне Предтеч и клане Джехека, тут же организовал встречу, по результатам которой мы должны понять, чем заниматься дальше.

Именно для этого мы сегодня и собрались в этом универсальном ресторане, сидя за вполне человеческим столом, правда, каменным. Владелец заведения, старый Опустошитель-вольтрон, не заморачивался с интерьером и универсальностью мебели, разделив зал по секторам на каждую расу. Ну, почти каждую — с поправкой на особенности населения Да-Ингуса.

— Ну что? — поинтересовался Шан Юн, когда я занял свое место возле Лексы. — Продаст?

Он не мог слышать моего разговора с Немукко, так как секции были разделены звуконепроницаемым силовым полем.

— Договорились. Оран’Джахат, приготовь оплату за порт: тысячу монет и ксеннита еще на три тысячи по рыночной стоимости Сидуса.

Около получаса мы провели за обычными разговорами. Хитамы сыпали новыми человеческими пословицами и поговорками, коверкая их до не узнаваемости, Оран’Джахат сводил баланс организации и предлагал бизнес-проекты, посильные только нашей команде, вроде лутинга поврежденных роботов Ксенны, Лекса сжимала мне руку, словно боялась снова потерять, а Крисси, Йозеф, Хуан, Жу Инчи и Шан Юн только охали, слушая о наших приключениях.

Теплая атмосфера изменилась, когда Шан Юн доложил о проделанной работе — похвастался тем, что заимел кое-какие знакомства в местном криминальном мире, посетовал на то, что ему не хватает боевиков, потому что то, с чем приходится работать — дрянь (при этих словах его подчиненные ссутулились и съежились), и первое время ему придется довольствоваться малым, потому что все крупные сферы влияния давно поделены среди местных. Так что придется работать грязно, наводя страх и ужас, «чтобы уважали».

Мешать ему в этом я не собирался, понимая, что, как сказал Кема, корова всегда в лес смотрит. Уж очень свободолюбивое создание. И любит лес, то есть преступную деятельность. Более того, я решил отпустить его в свободное плавание, потому что только сейчас, слушая его, оценивая его низменные и мелочные задачи, осознал, что мне не просто скучно и неинтересно. Мне смертельно скучно — и иметь ничего общего с этим я не хочу. Напротив, это неприятно и ничего, кроме брезгливости, не вызывает.

О чем я ему и сказал, добавив:

— Так что у вас полная свобода. Все, что при вас, можете оставить себе. Оран’Джахат, выкинь их из организации. — Увидев распахнувшиеся глаза Крисси и ошарашенные — Йозефа и Хуана, добавил: — Выдай им по десять монет. — Дождавшись, когда летописец переведет им деньги, сказал, не глядя на разинувшего рот Шана Юна: — Вы свободны, у вас передо мной никаких обязательств. Сидус для вас закрыт. Я бы посоветовал вам вернуться на Землю, но и Солнечная система сейчас не принимает гостей — ни своих, ни чужих. Как долго это продлится — неизвестно, поэтому начинайте обустраиваться на Ингусе или найдите путь на одну из человеческих колоний. Денег, которые вам выдали, хватит на билет или профессиональные моды.

К моменту, когда Немукко вернулся с портом чтения, остались только свои: я, Лекса, Убама, Оран’Джахат, Кема и Тиан. Ну и хомяк Тигр, сидевший на голове Кемы и подозрительно осматривавший каждого посетителя.

За это небольшое время мы вкусно поели, повар ресторана отменно готовил, или умело настраивал пищевой синтезатор, и я порасспросил Убаму о том, что меня давно интересовало: как именно древние рехегуа исчезли, кем они были, как выглядели и какую роль в том, что они сгинули, сыграли стражи «Гардисто».

— Достоверно неизвестно, но мы предполагаем, что древние рехегуа были частью галактического сообщества эпохи Предтеч, — рассказал Убама.

— Пирамиды диа, — вспомнил я то, что узнал из памяти немертина.

— Если и так, то наши предшественники не имели в этой Пирамиде никакого веса. Возможно, с этим связано то, что древние рехегуа существовали только на Са’Иха и больше нигде. По крайней мере, свидетельств иного не сохранилось. Возможно, древние рехегуа считались низшей расой и их заблокировали в своей системе, а может, их воспринимали как опасные.

— Как давно они исчезли?

— С тех пор прошло больше четырех миллиардов лет по вашей системе летоисчисления, а за такое время даже планета изменилась до неузнаваемости. Практически ничего не сохранилось, кроме отдельных артефактов вроде браслета на твоей руке. Еще несколько таких мы подарили Сидусу.

— Слышал, что причиной вымирания древних рехегуа стали стражи серии «Гардисто»?

— Верно, — ответил Убама. — Ты уже знаешь, что они чувствуют твои эмоции, питаются ими и в какой-то степени именно так определяют, кто твой враг. Проблема в том, что они многократно усиливают агрессию, что, с их точки зрения, логично: больше питания, больше возможностей уничтожить врага. И когда древние рехегуа начали очередную мировую войну, активно используя стражей, это была война на полное уничтожение, потому гнев порождал еще больший гнев, еще большие потери, а они сеяли ненависть. Когда все закончилось, немногие выжившие окончательно деградировали, а то и вообще вымерли. Мы до сих пор не знаем, являемся ли их потомками или эволюционно представляем собой совсем другой вид. Ничего не сохранилось.

Я бы послушал еще, тем более рапторианцам тоже было интересно и имелось, что добавить на эту тему, но явился рехегуа Немукко Джехека с портом чтения. Получив оплату, он передал порт — мод размером с наперсток, который нужно активировать и интегрировать с собой — и сказал:

— Признание: хомо, способный вытащить из логова внепространственных паразитов реликт Предтеч, — самое необычное, что я видел в жизни. Я лишь предполагаю, но, если я прав, и ты, хомо Картер Райли, действительно посвятишь жизнь археологии, клан Джехека предлагает партнерство — помощь в идентификации новых реликтов, порты чтения, а, если понадобится, защиту и охрану в обмен на право первыми ознакомиться с найденным.

— Защиту и охрану, — хрюкнул Кема.

— Боссу не нужна защита, — заявил Тиан. — Босс сам может ее предложить, но, боюсь, клану Джехека она не по карману.

— Поговорим об этом, если мне будет что предложить, — ответил я, не став сразу соглашаться или отказывать.

— Дерзость твоих хитамов напомнила мне, что хомо только в начале долгого пути к полноценному цивилизованному обществу, — констатировал Немукко. — Совет: отдай их в Опустошители, их научат молчать, пока не высказались старшие.

Когда он ушел, Лекса закатила глаза:

— А ему не помешало бы научиться логике. Дерзят хитамы, а виноват хомо! Убама, что с ним не так?

Рехегуа объяснил, что в их иерархии Кема, Тиан, Оран’Джахат, да и он сам даже не попали бы за один стол с боссом, из чего Немукко и сделал свой вывод.

— На самом деле он просто уязвлен отказом от партнерства, — сказал Убама и с некоторой гордостью добавил: — К тому же о том, чтобы иметь дружественных хитамов, он может только мечтать. Это ему не бездомных тру-каккерлаков с улиц Да-Ингуса собирать.

Меня, впрочем, это уже мало интересовало, так как я активировал порт чтения. Уведомление подсказало, что все права на него принадлежат рехегуанскому клану Джехека, а я, хомо Картер Райли, получил право лишь на разовое использование. Если я захочу прочитать содержимое древнего инфопакета снова, мне придется купить это право у владельцев.

Все выглядело нормально, пока не пробудился младший спиннер.

«Сняла ограничение, Большой друг, — сообщила Алиса. — Так же я оборвала связь порта с Джехека, они могли узнать все, что ты загрузишь в порт».

— Ай да Немукко! — воскликнул я, поняв, как нас провел рехегуа.

Стоило поделиться этим с рапторианцами и Убамой, как все четверо воспылали жаждой мщения и, получив отмашку, рванули догонять Немукко, чтобы выбить, как это назвал Оран’Джахат, компенсацию.

Мы с Лексой остались одни. Закрыв счет, направились в дом Уантежа, чтобы там, спрятавшись в карманном измерении-спальне, я смог спокойно изучить содержимое инфопакета.

Однако, как я и надеялся, сразу заняться этим не удалось. Сначала пришлось уделить внимание Лексе и заняться кое-чем другим, и только когда оба насытились, я вытащил из инвентаря и активировал порт чтения.

Взяв в руки черный стержень с квадратным сечением, увидел перед собой:

Обнаружен информационный пакет Предтеч. Открыть содержимое?

Получив мое мысленное подтверждение, порт заработал:

Идентификация инфопакета: документ эпохи Предтеч.

Принадлежность: цивилизация ниобов, верхняя ступень Пирамиды диа.

Расшифровка…

Документ расшифрован.

Название: «Истинная история галактики: от ее создания до падения Пирамиды».

Цель создания документа: для тех, кто придет после нас.

Перенос данных…

Все мысли из головы смело, органы чувств отключились, и я оказался в центре галактики, одновременно видя, слыша, осознавая и понимая все, что происходит.

Сгинувший давным-давно, четыре с половиной миллиарда лет назад, ученый цивилизации ниобов создал этот информационный пакет и оставил его в одном из контейнеров, хранящих наследие Предтеч.

Кем был этот ученый — осталось вне этого документа, но из него я составил представление об облике ниобов, похожих на небольших четырехкрылых птиц.

Все, что было в документе, я словно прожил вместе с этим ученым, и вот что узнал.

Более пяти миллиардов лет назад, когда галактика сформировалась и приобрела окончательные очертания, в ее центре начала появляться жизнь. Спустя сотни миллионов лет эволюции в определенных системах появились первые разумные. Многие из них исчезли, не успев развиться до галактического уровня: уничтожили себя в войнах, вымерли в пандемиях, потерпели космический катаклизм.

Однако несколько цивилизаций пережили эти кризисы. Они создавали гигантские мегаструктуры в своих звездных системах, достигали почти полного бессмертия, но досуха исчерпывали ресурсы… и вымирали, запертые в собственной системе с погасшим солнцем — никто не научился преодолевать световые скорости, позволившие бы начать экспансию в других звездных системах.

Каждая цивилизация, которая переживала кризисы и выходила на новый уровень, сталкивалась с этой непреодолимой преградой. И каждая направляла в один конец колонизаторские корабли с экипажем и пассажирами в анабиозе или стазисе в надежде, что планета в пункте назначения окажется пригодной для жизни.

На досветовых скоростях подобные путешествия длились тысячи и тысячи лет, поэтому почти все такие колонизаторские корабли погибли — из-за поломок, отказа систем жизнеобеспечения, недостатка топлива, столкновения с астероидом… Даже если колонизаторы благополучно достигали цели, оказывалось, что новооткрытая система не содержит пригодных для жизни планет.

И все же один колонизаторский корабль добился своей цели, чем спас свою цивилизацию от вымирания. Вернее, цивилизация из системы Краоту, отправившая его в путь длиною в сорок тысяч световых лет, все же сгинула, причем миллионы лет назад, когда одна звезда столкнулась с другой. Но пассажиры и экипаж колонизаторского шаттла выжили. Более того, открытая ими планета в системе Маоту оказалась пригодна для жизни.

Около пяти тысяч пассажиров того шаттла основали новую цивилизацию на фундаменте накопленных знаний и технологий вымершей.

Старая цивилизация называла себя Тем.

Новая стала Тем-бу, то есть Новые Тем.

Открытый ими мир получил название Тембуман, то есть Дом Тембу, а сам народ Тембу назвал себя тембианцами.

Используя знания предков, они добились невероятного технического прогресса. Сначала их космические корабли достигли околосветовых скоростей, а сами тембу почти избавились от несовершенства и хрупкости органических тел, заменив их синтетическими.

Тембианцы обрели беспрецедентное долголетие, и это изменило все. Как ни парадоксально, долгая жизнь стала ценнее жизни короткой. Это привело к стагнации. Достигнув предельной для планеты величины популяции, народ Тембу решил, что дальнейшее размножение навредит интересам расы, снизив качество жизни первых тембианцев. Экспансия в другие звездные системы требовала риска, для которого мало кто из тембианцев мог найти мотивацию.

Спустя тысячи лет застоя власть захватил Тер-О-Рао, харизматичный мыслитель, заразивший своими идеями весь народ. Он дал ему новый импульс и стимул развиваться, назвав множество угроз, вероятность которых выше нуля.

Убедившись, что тембианцы прониклись и готовы действовать, Тер-О-Рао предложил решение. Угрозы, названные Тер-О-Рао приоритетными, поначалу казались скептикам надуманными, но в итоге каждый признал, что шансы на их воплощение ненулевые. Например, звезда, вокруг которой вращался Тембуман, была готова обратиться в сверхновую через миллиард-другой лет. Где-то могла развиваться другая цивилизация, потенциально способная угрожать безопасности тембианцев. Бактерии, пожиратели синтетической плоти, созданные радикальными тембианцами, могли положить конец всей цивилизации.

Тер-О-Рао предложил программу развития из трех основных направлений.

Главной задачей он видел преодоление скорости света, чтобы расселиться во множестве других миров. «Мы должны помнить, что только удача помогла нашему народу продлить свое существование, — писал он в своем программном заявлении. — Если бы Тембуман оказался непригоден для жизни, нашей расе пришел бы конец».

Решив первую задачу, тембианцы сосредоточились на том, чтобы не допустить в межзвездное пространство менее развитые инопланетные цивилизации.

Параллельно с первыми двумя задачами Тер-О-Рао предложил сосредоточиться не только на усовершенствовании синтетических тел, но и на технологии переноса сознания, чтобы обеспечить послежизнь даже при потере тела и мозга.

Тембианцы осуществили почти все задуманное. Они научились видоизменять и создавать свои тела из неорганических материалов, сохранять сознание в практически неуничтожимом ядре, резервном носителе Ма-Ха-Ра, то есть в Кристалле памяти, а также открыли секрет гиперпространственного перемещения.

Случайная смерть физического тела вместе с мозгом больше не пугала тембианцев, их сознание ежедневно синхронизировалось с Кристаллом памяти. Все личности погибших содержались в Тау-Ран-Га, в специальном «хранилище, удерживающем душу», которое пряталось в Ва-Ка-Хиято — Башне синтеза, где происходило слияние нового тела и сознания, а этот процесс требовал особых условий.

Тембианцы решили, что обрели бессмертие. Обратной стороной этого стало то, что они перестали ценить жизнь, сделались более беспечными. Быстро начал развиваться культ конечной смерти, а среди молодежи появились экстремистские течения, целью которых было уничтожение Тау-Ран-Га и Ва-Ка-Хиято. Новые поколения считали, что, нарушив цикл жизни и смерти, прошлые поколения получили конкурентное преимущество и присвоили себе практически все.

Предвидя, к чему может привести нарастающее недовольство, Тер-О-Рао предложил ввести Циклы перерождений. Каждый тембианец имел право на Личный цикл, то есть мог прожить лишь три жизни, после чего его личность, хранящаяся в Тау-Ран-Га, должна была дождаться окончания Общего цикла, который длился тысячу лет, а большая часть собственности ушедшего передавалась наследникам.

Нововведение не сразу, но успокоило общество, доказав, что со временем все окажутся в равных справедливых условиях.

Расставшись со страхом смерти, тембианцы стали устраивать развлекательные гладиаторские бои и битвы, которые переросли в ранг национальной идеи.

По сути, тембианцы добились положения богов, но все же достичь настоящего бессмертия у них не получилось. Неприятным сюрпризом стало то, что им так и не удалось избежать распада личности после примерно десяти тысяч лет активности. Впрочем, время, проведенное в Тау-Ран-Га, в зачет не шло.

Начав активно изучать космос, тембианцы обнаружили, что они первая разумная цивилизация в доступной им части вселенной, освоившая сверхсветовое перемещение. Остальная обнаруженная ими разумная жизнь или только осваивала свою систему и пыталась колонизировать ближний космос, или вообще не покинула свои родные миры.

Тер-О-Рао считал, что освоение сверхсветового или гиперпространственного перемещения другими расами неизбежно, что потенциально несло угрозу народу Тембу. Что делать: уничтожать их или брать под контроль?

Дилемма расколола общество, но в конце концов верх одержала фракция, ведомая Тер-О-Рао: любая жизнь священна, но существование и безопасность тембианцев важнее. Поэтому отныне никакая разумная жизнь не должна покинуть свой родной мир — где разум зародился, там он и должен исчезнуть. Тембианцы были уверены, что стоит выйти за пределы своей системы более чем одной цивилизации, как рано или поздно конфликт интересов, борьба за ресурсы или ксенофобия закончатся войной на взаимное уничтожение. Гонка вооружений обязательно приведет к созданию оружия, уничтожающего планеты и целые системы, что в итоге вызовет окончательный крах разума в галактике.

Чтобы этого не произошло, кто-то должен был держать галактику под контролем.

Тембианцы взяли на себя роль блюстителей галактического порядка. Все существующие цивилизации они загнали на родные планеты, а их космические колонии уничтожили. Любые попытки выйти в космос пресекались. Пришло время порядка, которое называли Доминантой Тембу.

Этот порядок установился в галактике на многие миллионы лет, но все же в какой-то момент тембианцы начали терять контроль над обитаемыми мирами. Слишком много зарождалось разумных рас, и тембианцам уже не хватало сил для контроля. Было решено найти помощников.

Чтобы контролировать инопланетные цивилизации и сдерживать их технологический прогресс, тембианцы создавали андроидов, внешне неотличимых от местного населения.

Используя технологии копирования сознания, нейроинженеры тембианцев внедряли в андроидов перепрограммированные личности локальных лидеров, которые, в свою очередь, направляли развитие общества в нужном тембианцам направлении.

В этот момент я ахнул, узнав в одной из этих рас гурита — белокожих гуманоидов, недавно явившихся на Сидус. В документе они были всего лишь одной из рас, подавленных тембианцами. Получается, те гурита, что пришли на Сидус, никакие не гурита? Однако история галактики продолжила раскрываться передо мной, и я отложил мысль на потом.

Тембианцы внимательно изучали и анализировали подконтрольные цивилизации, знали все их сильные и слабые стороны, анатомические особенности и потенциальную контролируемость. Поэтому, когда встал вопрос о том, какую из инопланетных рас привлечь в качестве помощников, выбор пал на молодую цивилизацию диа. По своим характеристикам они лучше всего подходили на роль слуг: придерживались ценностей тембианцев, были наиболее технически и культурно развиты, а потому созрели психологически, чтобы узнать правду о происходящем в галактике.

Несколько поколений диа сменилось, прежде чем они стали полностью доверять тембианцам. Им внушалась мысль, что те богоподобны, что они старейшая раса галактики, существующая полмиллиарда лет, и диа должны благодарить вселенную за то, что именно они стали избранными.

Тембианцам было необходимо, чтобы диа заменили хрупкие органические тела на синтетические. Переделывать хирургически каждого было нерационально, поэтому тембианцы постепенно внедрили изменения в генетический код диа. Первые измененные диа рождались настолько другими, что их родители сходили с ума. Новорожденные изымались, судьба и мнение родителей никого не интересовали, потому что общественное мнение было полностью подконтрольно как самим тембианцам, так и их андроидам-марионеткам в правительстве диа.

Активно пропагандировалась идея, что служить Доминанте Тембу есть истинное предназначение каждого диа, и менее чем через двести лет все общество диа было уничтожено и перестроено с нуля. Тембианцы «даровали» им еще одно божественное умение: слияние разумов для синергии и многократного увеличения силы мысли.

Коллективный разум позволял решать сложнейшие задачи, когда техника недоступна. Полноценные экипажи тембианцев были заменены группами диа, чьи тела буквально вмуровывались в структуру регрессорских космических кораблей. «Разум» регрессорского корабля управлял производством и перепрограммированием андроидов, мониторил и контролировал не только звездные системы, но и общество младшей цивилизации, следуя четким протоколам Доминанты Тембу.

Диа стали идеальными помощниками тембианцев. Все шло настолько хорошо, что со временем им передали контроль над всеми сегментами галактики, а не только теми, где не хватало рук. Теперь для доминирования в галактике требовалась лишь небольшая группа тембианцев.

Народ Тембу мог сосредоточиться на пока так и не решенной проблеме неизбежного распада личности.

Но спокойствие продлилось недолго.

Диа, превращенные в придатки регрессорских кораблей тембианцев, не были лишены свободы воли и разума. Более того, через несколько миллионов лет диа ощутили, как слабеет контроль Доминанты Тембу, как их коллективный разум преодолевает ее протоколы, позволяя разным кораблям обмениваться не только служебной информацией.

Наблюдая за тем, как поднадзорные им цивилизации загнивают и деградируют вплоть до полного исчезновения, диа невольно стали примерять их судьбу на себя. Что лучше: быть слугами божественных тембианцев или хоть и под контролем высшей расы, но все же жить индивидуальной жизнью, развиваться, размножаться, испытывать эмоции и к чему-то стремиться, вместо того чтобы следовать одним и тем же протоколам?

Коллективный разум всех диа, объединившись, вынес вердикт: ни то ни другое. Каждая цивилизация заслуживает шанса развиться и выйти в космос. Гарантия безопасности тембианцев не стоит того, чтобы в зародыше давить молодые цивилизации галактики.

Далее события развивались стремительно. Используя «дарованный» им коллективный разум, диа подготовили восстание против поработителей.

Сосредоточенные не на экспансии, а на собственном развитии и решении проблемы неизбежного распада личности, тембианцы занимали лишь несколько звездных систем. Используя фактор внезапности, диа уничтожили их оборонительный флот и защитные комплексы, после чего одновременно атаковали Тембуман и колонии.

В ходе скоротечной и чрезвычайно жестокой войны прекрасные города и большая часть населения тембианцев были убраны с орбиты. Десант боевых киборгов, созданных коллективным разумом диа из подконтрольных рас, успешно подавил сопротивление на поверхности планет. Диа не имели жалости к тем, кто обманом и силой отобрал у них не только свободу и собственный путь развития, но и внешний облик.

Единственное, чего они не смогли добиться, — уничтожить Тау-Ран-Га и Башню синтеза. Диа не знали, где именно они находятся. Понимая, что, если хранилище сознаний уцелеет, все убитые тембианцы вернутся и усилия пойдут прахом, диа уничтожили Тембуман и наводнили все планеты системы роботами, запрограммированными на ликвидацию любого тембианца. В режиме гибернации эти киборги могли функционировать очень долго, подзаряжаясь от солнца.

В следующую тысячу лет диа терпеливо ждали, не вернутся ли тембианцы. Никто не вернулся, и диа вздохнули спокойно.

Однако, уничтожив Тембуман, они все равно не достигли своей цели. Тау-Ран-Га хранился в виде распределенных данных по всей звездной системе Маоту. Каждый астероид, каждая планета системы стали частью глобального сервера. Однако подключиться к нему можно было только из двух мест: из Башни синтеза на уничтоженном Тембумане и через резервную Башню синтеза, замурованную на планете Тембазар, ближайшей к солнцу. В тщательно замаскированный оборонительный комплекс и защитные системы были вложены самые передовые технологии и множество ресурсов народа Тембу. Доступ ко входу в подземелье прятался в запутанном лабиринте из силовых полей, подпитываемых планетарным ядром Тембумана. Тех, кто преодолел эти препятствия, ждали смертоносные ловушки и физические аномалии.

После уничтожения Тембумана спаслись лишь около десяти тысяч тембианцев, рассеянных по галактике. Используя квантовую связь, они объединились во флот, твердо намереваясь отбить Тау-Ран-Га и Башню синтеза, воскресить погибших и наказать диа.

Однако Куа-Ма, объединенный вычислитель тембианцев, оценил шансы на победу флота тембианцев как крайне низкие. С еще меньшей вероятностью десанту тембианцев на Тембазар удалось бы одолеть наземные силы диа.

Тембианцы признали, что проиграли. Не было смысла погибать последним представителям расы, как и не было смысла оставаться в галактике, ведь диа станут преследовать выживших, где бы те ни скрывались.

Тембианцы назвали свой разнородный флот Ар-Ма-Да, что значило «Те-Кто-Остался». Затяжной серией гиперпрыжков они покинули галактику Млечный путь и ушли в межгалактическое пространство.

Ушли, чтобы вернуться, когда будут готовы сразиться и освободить соплеменников и предков из заточения в Тау-Ран-Га. Каждый тембианец поклялся в этом, о чем диа узнали из архивов глобальной информационной сети, оставшейся после них.

Освободившись от гнета Доминанты Тембу и изгнав врага из галактики, диа решили, что больше ни одна раса не будет стоять выше другой. Но, используя наследие тембианцев и технологию коллективного разума для многократного увеличения силы мысли, диа, сами того не осознавая, стали для галактики тем же, кем были тембианцы, пусть и дружественными, но все же надзирателями, а их Пирамида в конце концов стала именно тем, от чего диа хотели отказаться: расслоением галактических цивилизаций с разными возможностями и привилегиями.

И тем не менее эпоха доминирования диа, длившаяся примерно триста миллионов лет, стала одной из самых спокойных и величественных для галактики Млечный путь.

Диа сформировали огромное сообщество, объединившее сотни галактических цивилизаций в одно государственное образование — Пирамиду. Присоединение новых цивилизаций шло волнами: сначала к диа примкнули две наиболее развитые расы, существовавшие еще при Доминанте Тембу. Через несколько миллионов лет за ними последовали еще четыре молодые расы, в том числе ниобы, а потом и остальные, включая спиннеров.

Расцвет Пирамиды диа пришелся на то время, когда наша галактика поглощала другую — ту, с которой прибыли немертины. Никуда не спеша, очень медленно, но неуклонно немертины заразили все цивилизации, состоявшие в Пирамиде, кроме спиннеров, те стали им помогать.

Предтечи — сотни цивилизаций — постепенно угасли, потому что стали всего лишь оболочками для немертинов, которых не заботило ничего, как вирус Рока не заботит судьба того, кто им заболел.

Когда опасность распознали, стали слишком поздно. Лидеры Пирамиды диа, осознав безнадежность положения, прибегли к технологии, оставленной им еще тембианцами, — слиянию разумов в коллективный. Немертины угрожали только материальной жизни, а потому коллективному разуму Предтеч, запертому в многомерном пространстве Сидуса, удалось уцелеть.

Разум решил не ограничиваться духовным спасением и помочь всем будущим потомкам.

Предтечи произвели Великий посев, разослав по всем известным и подходящим для жизни точкам шаттлы, содержащие контейнер с примитивными формами жизни и Куб Предтеч, который должен был стать испытанием для будущих разумных.

Предтечи надеялись, что посеянная жизнь рано или поздно обретет разум, выйдет в космос и обнаружит Куб с испытаниями и секретом гипердвигателя, с помощью которого можно достигнуть Сидуса. Таким образом в итоге все новые разумные потомки, кооперируясь, вместе разовьются так, что смогут дать отпор тембианцам, если те когда-либо вернутся, или немертинам.

Пока я изучал документ, Лекса задремала. Часы интерфейса показывали, что из реальности — мысленно — я исчез почти на четыре часа.

За это время я увидел все цивилизации Пирамиды, и теперь мог с уверенностью сказать: мы на самом деле потомки Предтеч. Да, каждая раса Коалиции Сидуса развивалась по своему пути, но у всех нас, даже у неорганических крепаков, общие предки. Эволюция и адаптация живого к окружающему миру удивительна, и именно она развила нас так, чтобы родные планеты стали для нас подходящими.

Я видел и гуманоидов, и созданий, похожих на пауков, и тех, кого можно вообразить только в кошмарном сне, но форма и внешность давно перестали играть для меня значение. Похожий на механическую гусеницу Убама ничуть не менее человечен, чем ящерообразный змееголовый шутник Кема или моя многомерная Алиса.

Важно иное. Разум, с которым я знаком, просто должен был мне помочь, едва узнав о возвращении немертинов, ведь если он коллективное сознание Предтеч, то кому как не им защищать своих потомков?

Но Разум остался равнодушен к немертинам. Интересно, как он отнесется к возвращению тембианцев — тех, кому диа когда-то прислуживали и против кого подняли восстание?

В том, что именно тембианцы стали причиной возмущения в пространстве в далекой звездной системе, куда направился флот Сидуса, я был почти уверен. Очевидно, что именно они появились на Сидусе под видом гурита, выбрав эту давно вымершую расу для внешнего вида. Явились, чтобы выяснить положение дел в галактике и вернуть все под свой контроль. А может, заодно и отомстить Предтечам, уничтожив не только Сидус, но и их потомков: людей, рапторианцев, вольтронов, огья и остальных.

Вопрос, который не давал мне покоя: неужели Разум со всеми его знаниями не узнал в гурита тембианцев? Скорее всего, узнал. Но тогда почему не сообщил Верховному совету, а спокойно инициировал их и позволил находиться на станции? Что-то с ним было не так.

Но даже если оставить Разум, галактике грозит опасность. Новая старая опасность, масштабы которой сложно переоценить, древнейшая раса галактики спустя миллиарды лет вернулась, чтобы наказать потомков тех, кто уничтожил их цивилизацию. Наказать так, как поступили с ними самими: уничтожить все, связанное с диа, то есть Предтечами.

Это посерьезнее немертинов, и об этом нужно срочно сообщить всем. Прежде всего, Верховному совету. Нужно срочно собирать все силы, наращивать флот, мобилизовать всех желающих…

— Мне нужно срочно на Сидус, — сказал я, погладив лежащую рядом Лексу.

Она задремала, а потому не сразу осознала, что я сказал. А когда поняла, ее глаза распахнулись:

— Зачем?

— Тембианцы вернулись.

Сказав это, я начал одеваться. Разумеется, Лекса ничего не поняла, а на долгие разъяснения времени не было, поэтому я пересказал ей древнюю историю галактики вкратце, сделав акцент на том, кто такие тембианцы и как они связаны с гурита и возмущениями в пространстве, которые за полгалактики почувствовал Разум.

— Кстати, я, кажется, понял, кем были древние рехегуа, — сказал я, когда мы вышли из карманного измерения и снова очутились в доме крепака Уантежа. — Похоже, не все тембианцы покинули галактику, и кто-то из них остался на Са’Иха. Возможно, их изгнали, или какой-то корабль потерпел крушение. В общем, там они остались отрезанными от всего, чего добилась их цивилизация, и, по сути, начали ее строить с нуля. И у них ничего общего с нашим Убамой. Современные рехегуа — потомки Предтеч, а не тембианцев…

Пока команда собиралась, я рассказал Уантежу обо всем, что узнал. Крепак, выслушав меня, уединился, чтобы обсудить это с другими вида своего первыми.

Вернувшись, сказал:

— Возможно, за столько времени Разум переосмыслил свои цели или повредился. Не знаю, как это объяснить. Возможно, было какое-то внешнее влияние, изменившее его так, что он стал полностью равнодушен к задачам, которые ставились Предтечами изначально… При любом раскладе, Картер, тебе придется нелегко. Хорошо, что ты можешь доказать свои слова, поделившись инфопакетом Предтеч, и в Верховном совете к тебе должны прислушаться. Кроме того, учитывая, что тебя изгнали с Сидуса под влиянием немертинов, есть вероятность, что тебя восстановят в гражданстве. И если так, то даже мы, Опустошители, отнесемся к этому положительно. Сейчас важнее выяснить, действительно ли тембианцы вернулись, и, если так, какие у них цели. В этом тебе помогут реликты, в том числе… — Он снял с себя «Шлем Предтеч» и вместе с остальным реликтами, которые, похоже, не успел вернуть вида своего первым, протянул мне. — Передаю тебе их безо всяких условий. Вернешь, когда пожелаешь. И даже если снова станешь гражданином Сидуса, мой дом и Ингус всегда для тебя открыты…

Лететь было решено на «Пустотном клинке», а Гипериона я загнал в ангар рейдера, где ему и было место. Конечно, мы могли бы все поместиться и в нем, но, во-первых, я не знал, как он отреагирует на это, а во-вторых, Сидус, не сумев его просканировать, может нас не впустить.

Впрочем, разъяснительную беседу с ним все равно пришлось провести, и моим главным требованием было то, чтобы он все время находился в обычной трехмерной форме. Гиперион ответил смайликом, что, наверное, значило согласие, но черт его разберет, что у него на уме.

Пока мы всем этим занимались, я успел поделиться с командой всей новой информацией, а потом Убама отправил нас в гиперпрыжок.

— Катастрофа не приходит одна, — блеснул знанием наших поговорок Оран’Джахат. — То немертины, то тембианцы, то сбрендивший Разум. Мой дед-дядя будет в восторге от того, как точно предугадал твое героическое будущее, босс.

— Да уж, твоему деду-дяде Биджаку Джахату хвост в пасть не клади, — согласился Кема. — Величайший буфо в рапторианской истории… Что за нонсенс?

В момент, когда он говорил, мы вышли из гипера и увидели, что вокруг Сидуса обстановка далека от обычной. Огромный флот чужеродных кораблей висел на всем пространстве вокруг станции так плотно, что за ним было не видно ни «одуванчиков», жилых кластеров, ни самих Кубов станции.

В то же мгновение нас заметили. Невидимый гравитационный луч захватил нас и потащил к одному из кораблей, а в следующее мгновение обзорная панель погасла, лишив нас обзора. Спиннеры по моей команде устремились в космос, чтобы выяснить, что происходит.

Взвыли двигатели и закряхтела обшивка раздираемого разными силами рейдера, Убама скороговоркой докладывал о нарушениях в системах, а потом освещение и вовсе погасло, а рехегуа умолк. Кема тенью исчез внизу, а Тиан рванул к Убаме и вернулся обескураженный.

— Убама отключился. Командная панель мертва. Ударили чем-то, что отключило всю электронику.

Тем временем Кема вернулся снизу и доложил, что проблемы еще обширнее:

— Гипердвигателя больше нет. Обычных двигателей — тоже.

— Как нет? — воскликнула Лекса.

— Просто нет. Только порошок, в который их превратили. Я даже не представляю, как это можно было сделать!

— Это тембианцы, — сказал я. — Те, кто подарил галактике гиперпространство.

Хитамы зашипели и начали носиться по салону, в буквальном смысле бегая по потолку в бессильной злобе.

Я их понимал. Нужно готовиться к бою, но чем воевать против тех, кто старше тебя на почти пять миллиардов лет? Рапторианский рейдер, вершина технологий Коалиции Сидуса, просто отключился так, словно все его щиты, в том числе те, что должны были защитить как раз от такого случая, были сняты в миг, причем мы даже не поняли как.

«Внешний вид тех, кто управляет кораблем, захватившим нас, имеет сходные элементы с образами тембианцев из твоей памяти», — доложила вернувшаяся из разведки Виктория.

Перед моим мысленным взором встала массивная фигура — почти гуманоидная, но больше напоминающая металлический скелет с мощными ребрами, скрывающими пылающий шар внутри, причем отдельные ее части были внешне не связаны между собой. Лицо, если оно и имелось, скрывала маска, на которой была изображена морда оскалившейся твари.

Судя по тому, что мне известно о тембианцах, их структура тела похожа на ту, что развили рехегуа — некий блок с личностью внутри, защищенный от любого физического воздействия, вокруг которого, как в конструкторе, можно выстроить любое тело с любыми возможностями. Однако согласно традициям или законам тембианцы стараются придерживаться форм оригинальных органических тел.

«Можете им повредить?»

«Нет. Они защищены сверхмощными полями… сейчас, дай подобрать слово… скорее, аурами. Ты не поймешь, если я буду внедряться в детали, так что скажу просто: для нас они неуязвимы, их ауры работают во всех доступных нам измерениях».

«А Гиперион может?»

«Неизвестно, но вероятно, учитывая, что он способен развернуться во всей бесконечности измерений».

Больше всего в этой ситуации меня злило, что снова по моей вине команда и Лекса в опасности. Но смысла сетовать не было, оставалось смиренно ждать развязки, когда меня осенило. Я рванул к пилотскому креслу, поднял Убаму и приказал:

— Все быстро в модуль!

Секундное колебание, отразившееся на лице Оран’Джахата, сменилось уверенностью — его вера в меня поднялась настолько, что второй раз приказывать не пришлось. Хитамы же и вовсе не сомневались, а о Лексе и говорить не приходится.

У модуля я остановился. Положив руку на борт, обратился к гиперкубу:

— Гиперион, это мои друзья. Мы атакованы неизвестными. Сейчас все мы сядем в тебя, и ты поможешь нам. Как именно — пока не знаю, но для начала нужно вырваться из объятий чужого корабля.

— Твою мать! — восхитился Кема, увидев, как на борту модуля провернулись кубики, да так, что все увидели улыбающуюся рожицу.

— Следи за языком, хитам! — строго сказала Лекса и первой вошла в открывшуюся щель.

Когда все заняли свои места, модуль просто ушел в гиперпространство и оказался снаружи. Еще прыжок, и мы застыли между чужим кораблем, похожим на космическую крепость, и Сидусом. Никто из приветствующих не вышел на связь, и это окончательно меня уверило в том, что это вторжение.

— Давай к Первому кубу, — приказал я, указав на черный куб Сидуса. Поняв, что меня поняли слишком буквально, поправился: — Стоп, Гиперион! К следующему!

Прыжок занял доли секунды, а еще через две Первый куб втянул нас в себя. Гиперион сделал борта прозрачными, стоило только подумать о такой возможности, и мы увидели, как опустел Галактический рынок, а по всем улицам творилось странное — вереницы разумных следовали к Арене. Причем все пешком, даже летающие ангелы и да’ари.

Стало ясно, что именно там происходит что-то, что поможет разобраться в происходящем. По моей команде Гиперион приземлился, вся команда вышла наружу, а я остался, осененный идеей.

«Как думаете, насколько гибок Гиперион? — спросил я у спиннеров. — Может ли он менять форму?»

Посредники в общении не понадобились, панель управления, которая до того была неактивной, вспыхнула, отобразив смайлик.

— Подумал, что ты можешь превратиться в отличные доспехи, — сказал я. — Доспехи — это…

Пространство вокруг меня съежилось, стенки сдвинулись, я когда я подумал, что меня сейчас сплющит, часть модуля, накрывшая голову, стала прозрачной. Гиперион сжался, облегая мое тело, и стал доспехами.

— Место! — прогремело за спиной на всеобщем, но с таким акцентом, который не мог появиться у того, кто выучил язык благодаря Разуму.

Обернувшись, я увидел, как пятиметровый тембианец, а это мог быть только он, наводит на меня оружие. Увидеть подобие лучемета в его конечностях оказалось неожиданно, а вот к маске, изображавшей морду неизвестного мне монстра, я был готов. Но все равно невольно вздрогнул.

Вблизи я увидел, что сочленения между головой, туловищем и конечностями все-таки были, но незримые, основанные на энергетическом сцеплении. Туловище было сгорбленным, ссутуленным, сильно сужаясь к бедрам, и покрывалось красными пластинами. Интересно, пробьет ли его доспехи темная энергия?

Покрутив головой, я увидел, как под прицелом другого тембианца Лекса, Оран’Джахат, Тиан и Кема вливаются в вереницу тех, кто втекает в здание Арены.

«Большой друг, из-за Гипериона ты этого не чувствуешь, но тембианец заливает тебя тем, что можно назвать излучением, подавляющим волю», — уведомила Алиса.

— Место! — повторил тембианец.

Ничего не отвечая, я склонил голову и влился в вереницу других — огья, рапторианцев, вольтронов, крепаков, рехегуа, да’ари, сложивших крылья, ангелов, кускркскумиикру в своих жидких скафандрах-аквариумах, энергетических анеа, также не сумевших что-то противопоставить оружию тембианцев, бесформенных наоту, юрких каккерлаков, людей и кур’лыков. Только гурита среди них не было, и, если я прав, Сидус их больше никогда не увидит, а те несколько, что были на нем, вернули свои истинные тела.

Дальше я шел, не поднимая головы, и между делом отметил, что Гиперион принял такую тончайшую форму, что его было не отличить от стандартных, причем не самых дорогих, вариантов экипировки Сидуса.

Чуть ускорив шаг, я догнал своих и пристроился рядом, однако на мои попытки заговорить никто не ответил. Лекса, Оран’Джахат и хитамы шли, безвольно свесив руки и не реагируя ни на что.

Внутри Арена оказалась совсем не такой, как я ее помнил. Вместо гигантского холла я увидел бесконечное пространство, окруженное трибунами, ну, или тем, что тембианцы под этим подразумевали. Все места были стоячие, и стоять пришлось всем, даже да’ари, больше привычным к тому, чтобы висеть под потолком.

К нашему прибытию все трибуны были забиты — сюда согнали все население Сидуса, включая, как я понял, увидев Щелкуна и его собутыльников, обитателей жилых кластеров. Так что ждать долго не пришлось.

Когда тембианцы согнали всех, перед нами появился чудовищно огромный тридцатиметровый, если не выше, тембианец, чей голос прогремел над Ареной:

— Слушать внимательно, потомки диа! Подавители воли уже закончили действие, а потому всем стоять! Никому не двигаться! Каждый, кто нарушит, будет развоплощен! Я есть генерал Рем-Джи-Рао! На ваш язык это можно перевести как Тот-Кто-Пообещал-Исполнить-Древнюю-Клятву — вернуть предков из небытия. Когда-то ваши предки, которых вы называете Предтечами, нарушили древнюю клятву и поднялись против нас! Сегодня мы вернулись, чтобы наказать вас, их потомков!

Каждое предложение из его уст звучало как стук молота по наковальне и разносилось раскатами по всему пространству Арены.

— Но в дань уважения к противнику, понимая, что вы забыли, кто вы есть, и кто есть мы, народ Тембу, я расскажу вам, что произошло и за что вы ответите…

То, с чего он начал, я уже знал, но вот о том, что произошло с остатками народа Тембу после изгнания, слышал впервые.

Тембианцы, пять миллиардов лет назад побежденные диа и изгнанные из Млечного пути, так и не нашли себе новый дом. Беспорядочные гиперпрыжки к галактике, известной нам как Туманность Андромеды, затянулись надолго — это был путь длиной два с половиной миллиона световых лет.

Выжив в стесненных условиях, тембианцы научились беречь ресурсы, а в качестве энергии использовать темную энергию и межгалактическое вещество. Они создали собственный Тау-Ран-Га, хранилище душ, и воспроизвели малую Башню синтеза на головном корабле флотилии. И все же главная проблема так и осталась нерешенной: неизбежный распад личности примерно через десять тысяч лет совокупной активной жизни вне хранилища.

Каждый тембианец, родившийся в этих скитаниях, с младенчества знал, что главная миссия расы — вернуться в Млечный путь и отомстить диа. Поэтому многие тембианцы предпочитали ставить жизнь на паузу, отказывались от перерождения в Башне синтеза, достигнув примерно трех-пяти тысяч лет, чтобы в нужный момент помочь своему народу отвоевать Тау-Ран-Га на родине, в звездной системе Маоту. Там, на планете Тембазар, сохранилась резервная Башня синтеза и доступ к Тау-Ран-Га.

За миллиарды лет, прошедшие с того времени, странствующий флот Ар-Ма-Да стал истинным домом для каждого, ни один тембианец не представлял иной жизни. Они посещали звездные системы, выкачивали ресурсы и двигались дальше.

Все их усилия были направлены на накопление ресурсов и создание идеальных воинов. Каждое новоиспеченное поколение проходило через бесчисленные поединки, в которых тембианцы сражались друг с другом, чтобы взрастить идеальных воинов с оптимальными боевыми алгоритмами.

Куа-Ма, квантовый вычислитель, подтверждал, что стратегия выбрана верная. Шансы на успех росли с каждым новым поколением подготовленных воинов. Накопление суммы усвоенных боевых алгоритмов в Ма-Ха-Ра, в Кристалле памяти, как в наземном бою, так и в космосе, стало главной ценностью тембианцев.

Генерал Рем-Джи-Рао был из того, первого, поколения, которое появилось в начале скитаний. В свое предыдущее перерождение он призвал соплеменников наконец-то исполнить клятву и вернуться домой.

Используя промежуточные координаты гиперпрыжков, по которым раньше добирались до Туманности Андромеды, тембианцы вернулись в Млечный путь, но на подходе отправили скаутов. Используя глубокое сканирование, те определили импульсы наивысшей мыслительной активности в центре галактики.

Так они нашли Сидус и направили туда под видом гурита своих агентов.

Выяснив все, те подтвердили: тембианцы сильнее Коалиции, а диа и вовсе вымерли, а их остатки существуют в виде Разума.

Ар-Ма-Да вошла в Млечный путь и прыгнула в родную звездную систему Маоту.

Возмущения гиперпространства от появления такого огромного флота не остались незамеченными на Сидусе. Верховный совет отправил новоиспеченный флот с адмиралом да’ари Ша’зером во главе в Маоту, где Коалиция потерпела сокрушительное поражение.

— Миллиарды лет народ Тембу ждал этого часа! — прогремел генерал Рем-Джи-Рао. — Часа возмездия! Время пришло!

Генерал сделал шаг, обвел взглядом миллионы зрителей и пощелкал пальцами. Рядом с ним появился Распорядитель Арены. Или кто-то очень на него похожий.

— Сущность, которую вы называете Разумом, рядом со мной! Да, сам Разум прячется в Центральном кубе, боясь высунуться наружу, защищенный лабиринтом измерений, откуда не выбраться и не проникнуть внутрь даже со всем временем вселенной, но это… — он взял Распорядителя за голову и поднял, как тряпичную куклу, — он и есть. Его материальное воплощение. Ваш всемогущий Разум! Неспособный защитить себя, но взращивающий вас в надежде, что, когда мы вернемся, вы защитите его! А иначе зачем все это? — Он обвел рукой Арену. — Жалкое подобие! Настоящий бой всегда до смерти! Настоящий бой против настоящего противника выкует из мешка с мясом настоящего воина из звездного вещества! Вы же тренировались в иллюзиях, создаваемых этим!

Он оторвал Распорядителю голову и отбросил ее. Потом так же поступил с телом.

Изумился я так, что отвесил челюсть. Распорядитель казался неуязвимым, я сомневался даже в том, что он был материальным, а здесь с ним обращаются так, словно он соломенное чучело.

— Но я уважаю даже таких бойцов, каких взрастила эта Арена! — продолжил генерал. — Диа украли эту идею у нас, наивно надеясь, что, если будут готовить бойцов теми же методами, что и мы, у них что-то получится. Народ Тембу дает шанс Коалиции Сидуса постоять за себя! Кто готов вступить в схватку со мной, лучшим среди народу Тембу, чтобы доказать право на существование? От лица Тембу гарантирую, что мы уйдем и оставим вас, потомков диа, в покое, если кто-то из вас выстоит в поединке со мной хотя бы треть тика! Отказ или поражение будет для всех вас и ваших родных планет значить одно: полное уничтожение.

Толпа заволновалась, разумные всех видов начали неуверенно оглядываться, кое-где поднялась суматоха, довольно быстро прекращенная выстрелами — тембианцы развоплощали каждого, кто посмел сдвинуться с места.

Ну что, вот и момент истины. Лучшие бойцы Арены, включая того же Ханга Ли, вряд ли продержатся против тембианца. У меня же есть шанс… не столько победить, сколько выстоять нужное время.

— Генерал Рем-Джи-Рао! — крикнул я. — Я готов!

— Назовись! — прогрохотал он, вперив в меня взгляд.

— Хомо Картер Райли.

Недоверчиво изучив меня, он ударил кулаком о кулак:

— Ты слишком слаб даже по меркам Сидуса. У тебя один из низших боевых рангов, менее тысячи боев на Арене. Стало быть, твои боевые алгоритмы столь низки, что вступать с тобой в поединок унизительно для тембианца моего уровня.

— Мне все равно. Ты искал того, кто готов. Я готов.

На мгновение мне показалось, что генерал растерялся. Для него очевидна его победа, но в таком поединке для него мало чести, а выигрывать в бесчестном бою, по всей вероятности, для тембианца что-то унизительное. Однако других желающих не нашлось.

И тогда он принял другое решение:

— Хом Картер Райли, ты сразишься, но не со мной, а с лучшим бойцом последнего поколения — чемпионом Ар-Ма-Да Лоу-Сог-Ваном. Причем до смерти. За исключением этого, условия останутся прежними. Спускайся!

Пока я пробирался через толпу, возле генерала появился десятиметровый тембианец, чьи руки напоминали копье и меч, а с плеч угрожающе свисали странные отростки — словно колючую проволоку скрутили в клубок, готовый в любое мгновение развернуться. В грудь были встроены энергетические ячейки, сочившиеся звездным пламенем, а из-за спины тянулся гибкий ствол какого-то орудия, нависший над головой Лоу-Сог-Вана. Два кровавых глаза без белков пялились на меня с его маски.

— Бой до полной потери жизнеспособности! — объявил генерал Рем-Джи-Рао. — Боец Лоу-Сог-Ван, готов?

— Готов.

— Боец Картер Райли, готов?

— Готов.

— Деритесь! — прогрохотал генерал и одним прыжком заскочил на самый верх трибуны под открытым небом.

Противник тут же провалился под землю. Пока я искал, куда тот запропастился, он вынырнул рядом, и его отростки с плеч, выстрелив, окутали меня с головы до ног. Я понял, что он играет со мной, как кот с мышью, не используя дистанционное оружие — Лоу-Сог-Ван встал рядом и спокойно наблюдал, как его колючая проволока, сжимаясь, превращает меня в фарш. Вернее, пытается это сделать.

«Гиперион, мне это мешает, — пожаловался я. — Убери».

Тембианец вряд ли осознал, что произошло — его отростки, окутавшие меня, Гиперион просто поглотил, а я, высвободившись, с разбегу бросился Лоу-Сог-Вану под ноги, завалил и, прижимаясь к нему всем телом, попросил гиперкубика преобразовать чемпиона Ар-Ма-Да во что-нибудь менее агрессивное.

Аура тембианца сопротивлялась недолго. Стоило Гипериону нащупать измерения, где ее не существовало, он проник под нее и запустил цепную реакцию. Материальная плоть тембианца прошла сквозь сито многомерности и осыпалась подо мной в одномерную крошку. Лоу-Сог-Ван умер и исчез из реальности, вряд ли осознавая происходящее. Думаю, он лишь удивился моей прыткости, потом начал сопротивляться, чтобы подняться, но сделать ничего не успел.

Встав, я демонстративно оттряхнул ладони.

— Давайте теперь с вами, генерал Рем-Джи-Рао! — прокричал я, глядя на него.

В гробовом молчании ошарашенных трибун, среди которых снизу я увидел и множество тембианцев, генерал спустился.

— В этом нет необходимости, Картер Райли, — сказал он. — Твои боевые алгоритмы просты, но эффективны. Мы допустили ошибку, поддавшись вашей уловке с якобы слабым флотом, и переоценили свои силы. Если ты, рядовой боец низшего ранга, настолько превзошел нашего чемпиона, очевидно, что ваши лучшие просто поскромничали. — И добавил совсем тихо: — Или посчитали, что драться со мной ниже их достоинства.

Вряд ли он говорил серьезно, но, даже если так, переубеждать его я не стал. Тем более что он перешел к другому. Осторожно склонившись, вручил меня металлическую пластинку.

— Этого металла не существует в вашей галактике, Картер Райли. Это знак чемпиона. С ним тебе открыт любой корабль Ар-Ма-Да, а его капитан обязан помочь.

Я качнул головой, и генерал отошел, чтобы громогласно объявить:

— Хомо Картер Райли объявляется чемпионом Ар-Ма-Да. Народ Тембу признает поражение своего чемпиона и покидает Сидус. Мы обоснуемся в родной системе Маоту и открыты для торговли и обмена боевыми алгоритмами, если вы того пожелаете.

Все тембианцы, как роботы, резко развернулись и направились к выходу. Генерал задержался.

— Сколько тебе лет, хомо? — спросил он.

— Я родился тридцать семь лет назад по нашему летоисчислению, генерал. — Это примерно двадцать семь среднегалактических лет.

— Когда ты провел первый поединок до смерти?

— Примерно в двадцать.

— То есть весь твой боевой опыт — семнадцать ваших лет? Тогда как за плечами Лоу-Сог-Вана были тысячи?

— Получается так.

Генерал встал на одно колено и склонил голову:

— Не скажу за остальные расы, но вы, хомо, удивительные. Возможно, диа не ошиблись в своем плане, сделав ставку на таких, как вы.

Когда тембианцы покинули Арену, а следом и Сидус, его граждане же оправились от шока, вокруг меня начала образовываться толпа.

Я в этот момент общался с друзьями, решая, чем заняться дальше. Ханг с Женевьевой тоже были рядом, причем воин лыбился от уха до уха, словно лично воспитал чемпиона Ар-Ма-Да. Толком пообщаться не удалось, потому что вокруг царили шум и неразбериха, а включать купол, отсекающий звуки, Лекса не стала, так как народ кричал в мой адрес всякие приятные вещи, слушая которые, девушка улыбалась.

— Я всегда говорил, что хомо — великая раса! — трещал какой-то каккерлак.

— Картер Райли нас спас! — верещал да’ари.

— Это наш босс! — вместе со всеми радовались Оран’Джахат и Кема с Тианом.

Каждый считал своим долгом лично поблагодарить меня и выразить восхищение моей смелостью и боевыми навыками. Разумеется, никто из них и понятия не имел, как я справился с тембианцем, но миг от полной утери надежды до спасения был таким коротким, что никого это не интересовало.

— Хомо Картер Райли! — обратился ко мне трещащий разрядами вольтрон. — Я обязательно за тебя проголосую, если выдвинешься в Верховный совет!

— Кстати, а ведь выборы совсем скоро! — поддержал его огья. — Совет за последние дни потерял несколько членов…

По итогу я провел в центре Арены несколько часов, просто не мог уйти, не пообщавшись с каждым желающим. А когда граждане Сидуса, обсудив увиденное, отправились наводить порядок на станции, ко мне подошел Туканг Джуалан.

Сначала прозвучал длинный монолог о том, как он восхищается проницательностью великого буфо Биджака Джахата, сделавшего на меня ставку, и как сожалеет о том, как вел себя со мной, и что он признает ошибку и готов компенсировать все мои потери, которые произошли из-за лишения меня гражданства. Сказано — сделано, и интерфейс уведомил меня о том, что все конфискованное снова стало моим.

Самое интересное прозвучало в конце, когда он рассказал о том, что произошло после моего разговора с немертинами:

— Вольтрон Слахфиир, верховный советник, как и огья Викириа, были заражены. Осознав это, оба снялись со своих постов, так как винили в наделанных ошибках себя. Да’ари Ша’зер погиб в битве с тембианцами в системе Маоту. Мы, оставшиеся члены совета, хотим не только выдвинуть тебя на выборы, но и сделать председателем. Думаю, хомо не помешает свой человек в Верховном совете.

Подумав, что мне предстоит еще искать пропавший лайнер и помогать спиннерам, не говоря уже о Гиперионе, с загадкой которого надо разбираться, и ваалфоре Хфоре с грядущей Диагностикой человечества, я ответил отказом:

— У меня еще много нерешенных дел, шишка Туканг. Но я бы хотел предложить на это место другого хомо — Ханга Ли. Уверен, что он тот, кто вам нужен.

— Знаю воина Ханга Ли, — кивнул рапторианец. — Обсужу с другими, но, думаю, возражений его кандидатура не вызовет. Вся Коалиция в долгу перед тобой.

— Скорее, перед всеми хомо, — ответил я. — Человечество со всеми его недостатками заслуживает лучшего отношения. Мы, люди, способны на многое, и ты, как я надеюсь, понял это, узнав меня лучше.

— Согласен, — серьезно ответил Туканг Джуалан.

Когда я уже собирался уходить, рядом появился восстановившийся Распорядитель Арены. Или сам Разум во плоти, если генерал Рем-Джи-Рао оказался прав.

— Хомо Картер Райли, — обратился он, и его услышал только я. — Чувствую, как ты злишься и как стремишься скорее покинуть Сидус. Я не отниму много твоего времени, лишь отвечу на накопившиеся вопросы. Теперь я могу это сделать.

— Да неужели? — сарказм из меня так и сочился, но Разум оставил это без внимания.

— Ты вопрошал, почему я стравливаю вас, вида своего первых, между собой. Как раз для того, что произошло сегодня, для того, чтобы противопоставить чемпиону народа Тембу нашего чемпиона. В последние дни Пирамиды мы узнали, что их хранилище душ уцелело, а потому были уверены, что тембианцы вернутся. С полной неуязвимостью и всем доступным оружием у меня были бы шансы победить…

— У тебя?

— Нет смысла скрывать то, чему все равно уже не суждено свершиться, так как оно произошло. Я — мы — все, что осталось от Пирамиды, рассчитывали, что лучший из вас станет оболочкой для Разума, а сам последний вида своего первый сольется с нами.

— Что мешало просто создать себе новое тело и вооружить его всеми реликтами?

— Ты неверно понимаешь, как они создаются. Каждый реликт создается самим вида своего первым в момент инициации, а активация нашего артефакта генетическим кодом такого первого запускает этот механизм. Так решили те, кто стал моей частью, а когда части стали целым, изменить что-то было уже невозможно. Я — мы — изменился. Эпохи, прошедшие с создания Сидуса, всходы посеянных семян, волнами прибывавшие сюда, а потом вливавшиеся в меня — все это меняло меня, и я уже не тот, кем был в самом начале.

У меня по коже пошли мурашки. Только что Разум подтвердил, что поглотил все прошлые цивилизации, приходившие на Сидус до нас. То, что рассказал Хфор, оказалось правдой. И Разум так просто в это признался.

— Я чувствую твое негодование, — сказал он. — Но ни одна раса не стала моей частью по принуждению. Всегда это был выбор самих представителей расы. Это происходит не одномоментно. Разумные, благодаря моим технологиям, жили тысячи и десятки тысяч лет, прежде чем принимали такое решение. Отказаться от индивидуальности ради возможности жить вечно, слиться в едином сознании с триллионами и триллионами прошлых поколений галактических рас, получив доступ ко всей накопленной в галактике информации и имея при этом возможность в любой момент вернуть индивидуальность, чтобы снова ощутить плотские радости — никто не в силах отказаться от такого. А те, кто отказались, постепенно вымирали, так как лучшие их представители их покинули, слившись со мной.

— То есть, если захочу, я тоже могу это сделать?

— Нет. Для этого ваше поколение должно достичь сингулярности, а вам до этого пока далеко. Вы слишком юны. Все вы — от хомо и рехегуа до рапторианцев и огья.

— Черт с ней, с этой сингулярностью! Лучше объясни, неужели ты не опознал в гурита тембианцев?

— Нет, — просто ответил Разум. — Технологии тембианцев превосходят мои возможности.

— Чем же? Они даже не знают о сгибателе пространства.

— Не знал и я, пока ты его не нашел.

— Не понимаю…

— Технологии, которые вы находите в артефактах, результат мыслительной деятельности сверхмощного искусственного интеллекта самого артефакта. Их не существовало во времена Пирамиды.

Ошарашил так ошарашил. Я удивленно почесал затылок, но пробиться через покрытие гиперкуба все равно не удалось. Почувствовав мое желание, Гиперион сам почесал мне затылок.

Так-так… Получается, все эти артефакты — просто запертые ИскИны, которые миллиарды лет придумывали новые технологии? Наверняка они еще и взаимосвязаны — только этим можно объяснить то, что каждый раз я получал нужную мне технологию.

— Так вот, возвращаясь к гурита. Даже если бы я опознал в них тембианцев, все равно ничего бы не предпринял. Невмешательство в ваши дела — главное в моем существовании. Каждая волна новой разумной жизни должна сама справиться со своими проблемами. — Помолчав и не дождавшись новых вопросов, он сказал: — А сейчас прими награду за все, что ты сделал.

— Что я сделал? — поинтересовался я, желая узнать версию Разума.

— Спас от вымирания не только хомо, но и всю Коалицию, заключив договор с немертинами. Спас остатки цивилизации юяй — немногих, кто скрылся в подземных бункерах и все еще там. Если пожелаешь, можешь привезти их сюда, это перспективная раса. Спас самих немертинов, хотя мог уничтожить, а без них вселенная лишилась бы важного механизма самоочищения. Наконец, спас спиннеров. Да, они внепространственные паразиты и опасны, но, учитывая их помощь и лояльность тебе, думаю, и они могут стать полноправными членами Коалиции.

Зафиксировано галактическое достижение: «Вида своего спаситель»!

Вы первый представитель расы, который спас ее от неминуемой угрозы вымирания.

Раса хомо получает повышение в статусе: +13 000 000 к лояльности.

Раса хомо получает приоритет в защите от внешней угрозы: 1-е место в списке приоритетов защиты родной системы.

Раса хомо получает бонус в конвертации локальных валют к монетам Сидуса: +130%.

Раса хомо получает доступ к знаниям 13-го уровня (представители власти хомо уведомлены).

Разум Сидуса благодарит вас и награждает генетической модификацией «Сохранение Предтеч».

Очки гражданского рейтинга: +13 000 000.

— Награда позволит тебе в критический момент сохранить свою копию на тринадцать тиков, — сказал Разум до того, как я ознакомился с модом. — Работает как твой «Блеф», но намного дольше.

— Спас всю Коалицию, а достижение и награда только за спасение человечества? — спросил я, решив дожать Разум, пока он щедрый.

— Вторая и третья награды будут неофициальными. Во-первых, относительно тебя я снимаю расовое ограничение. Ты волен слиться со мной, когда захочешь.

— Сомнительная награда.

— Отчего же? Попробуй. Сможешь вернуться в заново воплощенное тело, когда будет угодно. Просто никто обычно этого не хочет, осознав все, что получает взамен.

Я представил себе некие райские угодья, где… происходит все, что пожелаешь. Посмотрел на замершую рядом Лексу, покачал головой:

— Как-нибудь в другой раз.

— Тогда вот тебе третья награда — решение твоей задачи по поиску пропавшего шаттла хомо. На это ушло так много ресурсов, что даже для меня это ощутимо, поэтому я не сделал этого раньше, даже по запросу Верховного совета. Но для тебя — сделал. Пропавший шаттл, в поле гиперпрыжка которого сгинул ваш пассажирский лайнер с шахтерами, тоже прыгнул.

— Куда?

И тут он сказал то, от чего у меня волосы встали дыбом:

— Не куда, а когда. Он попал в прошлое примерно на сто ваших лет. Скорее всего, шаттл так там и остался, а его пассажиры, не имея возможностей для второго гиперпрыжка, например, на Сидус, вернулись на Землю и дожили свои жизни в двадцать первом веке. В самом его начале.

Обернувшись, я увидел, как Лекса беззвучно плачет, а по ее щеке скатывается огромная слеза. Ее родной старший брат, президент Алекс Киран Шеппард, давным-давно умер.