Ветер перемен. Книга третья

Глава 16

На следующий день после нашего путешествия в Саксонскую Швейцарию, несмотря на жгучее желание всех музыкантов оркестра обсудить это неординарное событие, капитан Чихрадзе с непреклонным видом приказал всем занять свои места и подготовиться к репетиции.

- Гусев, раздай ноты вальсов Штрауса! - приказал он нашему архивариусу.

- А ведь точно! - замерев лицом от постигшей его мысли медленно произнёс Студников. - Надо было Штрауса что-нибудь сыграть на теплоходе!

- Умная мысля, приходит опосля! - тут же среагировал Вася Онопко. - Что ж ты раньше об этом не подумал? Вот форель там ловить чуть ли не руками собрался, еле оттащили тебя от реки, а про Штрауса не дотумкал!

Музыканты загалдели все разом, удивляясь, как такая очевидная мысль о вальсах не пришла никому в голову? Удивился и я, хотя у меня была уважительная причина: я ломал голову, как организовать участие Габриэль в этом путешествии, а вот как остальные сумели это упустить?

Юра быстренько пробежался между рядами раздавая сборник вальсов Штрауса.

- Откройте "Голубой Дунай"! - распорядился дирижёр.

- Ну да, у Штрауса " Серой Эльбы" нет. - тихонько прокомментировал Вася.

По оркестру прошелестел смешок.

- Разговорчики! - взглянул на него Чихрадзе и поднял свою дирижёрскую палочку.

Но Штраусу снова не повезло - резко открылась дверь и через порог в студию завис посыльный из штаба:

- Дирижёра оркестра капитана Чихрадзе срочно к командиру полка!

Дверь также резко закрылась, дирижёр замер с поднятой рукой, музыканты - с инструментами у губ.

- Что ещё за новости? - первым пришёл в себя Онопко.

- Товарищ прапорщик, проведите репетицию! - положив палочку отдал команду капитан и встав из-за дирижёрского пульта вышел из студии.

Народ сразу же загалдел обсуждая неожиданный вызов капитана к командиру части. Такие вещи происходили чрезвычайно редко и почти всегда ничего хорошего нам не приносили. Чего можно было ожидать на этот раз?

- Студников, неужели ты всё -таки умудрился парочку форелей стибрить? - Вася Онопко вошёл сегодня в боевой режим, значит до вечера от его хохмочек и подколов спасения не будет.

- Да отстань ты со своей форелью! - беззлобно огрызнулся Студников. - Мне и карпов хватает!

- Ясное дело, что хватает! - Вася и не думал останавливаться. - У немцев, в частном секторе, почти у каждого бассейн с карпами есть!

- А тебя это волнует? - ответил Студников. - Когда в кафе с пивом моих карпов трескаешь, не спрашиваешь откуда они!

- А чего спрашивать? Это и так ясно! Взимаешь репарации с бедных фрицев! - укоризненно продолжил Вася. - А ты имеешь на это право? Ну-ка, докУмент покаж!

- Ну, успокойтесь уже! - прапорщик Слатвинский постучал палочкой по пюпитру, заняв место дирижёра. - Перекур на десять минут!

Ага, когда это у нас народ ограничивался десятью минутами? В прихожей ведь не только пепельницы имеются, но и нарды! А это такая цеплючая зараза - сразу не отпустит! Оркестр в полном составе повалил в прихожую. Я, ни куревом, ни нардами не страдал, но не успел решить, чем себя занять, как ко мне подошёл Василий Иванович Ключный и мягко взяв за локоть, как он обычно это делает, сказал:

- Шурик, хочу с тобой поговорить! Давай пройдем куда-нибудь.

Мы прошли в комнату для самоподготовки, где мы теперь постоянно занимались с ним вокалом и которая в данный момент пустовала по причине начала очередной "нардской битвы". В прихожей , извечные соперники Конюшков и Студников, при поддержки своих болельщиков начали непримиримый бой за звание лучшего нардиста Ризы и окрестностей.

- Извини, если лезу не в своё дело, - начал Ключный и я сразу догадался о чём пойдёт речь. - Но я и не могу допустить, чтобы по молодости лет и не знания реалий жизни, такие замечательные ребята как ты, Шурик и прелестная Габриэль наделали ошибок, за которые потом расплачиваться придётся может всю жизнь!

- Что-то очень уж страшно вы начинаете, Василь Иваныч! - совершенно серьезно сказал я. - Мы же вроде ничего предосудительного не делаем.

- Да разве ж дело в том, что вы делаете или не делаете? - всплеснул руками Ключный. - Вчера, когда я давал характеристику Габриэль, я видел, что она просто изумительной души человек! Я в таких вещах не ошибаюсь, поверь мне. И я видел, что душу эту заполняет такая любовь, о которой только может мечтать мужчина. Я даже по хорошему позавидовал этому человеку, но я не мог и подумать, что этот человек - ты! Но из дальнейших событий это довольно быстро стало мне ясно. И я подумал - а что ждёт этих ребят в будущем? Тебе осталось служить полтора года, а что дальше? Хорошо, - сам себе ответил Василь Иваныч. - Ты можешь остаться ещё на два года на сверхсрочную. Но всему приходит конец. И службе тоже. Что ты будешь делать потом?

- Если честно, Василь Иваныч, - вздохнул я. - Не знаю! Вы думаете я не понимаю в какой безвыходной ситуации мы находимся с Габи? Но что мы можем сделать? Расстаться прямо сейчас? Заранее? Так уже поздно! Сами же говорите, что всю её душу заполняет любовь. Как и мою, кстати, просто я могу скрывать свои чувства от посторонних, а она не может! Или не хочет. И что нам делать? Даже если я, сцепив зубы и скрепя сердце оставил бы её сейчас, вы представляете каково ей будет? Да и оставить её не так просто ! Я же не могу сказать:" Извини, дорогая, я больше тебя не люблю!" Просто не прийти на очередное свидание, как трус? Так она такая, что придёт в полк и потребует объяснений! Я сейчас специально говорю безумные вещи, когда их говоришь вслух - идиотизм лучше виден.

- Да, я вижу, что ты умный парень и лучше меня понимаешь вашу ситуацию . - задумчиво покачал головой Ключный. - Мне кажется у вас есть единственный вариант!

Ключный оглянулся на закрытую дверь.

- Вы можете заключить брак в иностранном посольстве! - понизив голос сказал Василий Иванович. - Конечно, в западном! Посольство любой социалистической страны почти наверняка сообщит о вашей просьбе "куда следует". Может только югославы из желания вставить хоть малюсенькую шпильку в задницу советской власти промолчат, но это как лотерея. Поэтому - только в западное посольство!

- Скорее всего, Василь Иваныч, вы правы. - согласился я. - В западном посольстве нас зарегистрируют. Но тут две проблемы: первая - как туда попасть? Они охраняются не только внутри своими спецслужбами, но и снаружи - полицией ГДР, да и в штатском, я уверен, рядом бродят агенты штази. Особенно возле посольств таких стран как США, Великобритания и тому подобное. Это только первая проблема. А вторая - что мы будем делать дальше? Закончится мой срок службы, хоть срочной, хоть сверхсрочной, выдадут мне проездные документы домой и ? Я что скажу? Я не поеду, у меня тут жена!? Мы в американском посольстве тайно расписались! И что будет дальше, Василь Иваныч? Рассказывать или сами догадаетесь?

- Да, я как-то об этом не подумал... - Ключный выглядел совершенно обескураженным. Ну да, у него времени обдумать ситуацию полностью не было, в отличие от меня. - Это почти то же самое, что пытаться бежать на Запад.

- Именно! - согласился я. - Предатель и враг народа! Нового они ничего не придумали!

" И не придумают", добавил я мысленно, вспоминая двадцатые годы двадцать первого века. Эта страна бегает по кругу, как бешеная собака за собственным хвостом!

- Так что же вы будете делать? - Василий Иванович был так расстроен, как будто это ему нужно было жениться на иностранке. - Получается никакого выхода нет?

- Поживём - увидим! - вздохнул я. - Время пока есть, может жизнь подскажет.

Дирижёр вернулся довольно быстро. Как только открылась дверь и его длинная фигура, едва помещаясь в проёме появилась на пороге, оркестр без команды мгновенно прекратил играть и все музыканты повернули лица в его сторону. Чихрадзе впился своим колючим взглядом в меня и прошёл к своему месту. У меня ёкнуло сердце, но я не успел приступить к ревизии своих грехов.

- Вокально- инструментальная группа из наших срочников едет на фестиваль. - объявил дирижёр и снова посмотрел на меня. И едва раздались первые робкие слова удивления, добавил: - В ФРГ.

- Что?! - этот изумлённый возглас вырвался из всех глоток одновременно. Только я не догадался воскликнуть вместе со всеми. Вот так и сгорают шпионы...

Переждав бурю удивления дирижёр продолжил:

- Приглашение пришло от правительства ФРГ на группу " Ветер перемен" под руководством Александра Любимова и с солисткой Габриэль Хеттвер.

Чихрадзе сделал небольшую паузу и добавил:

- А я и не знал, что наша группа называется "Ветер перемен" и что ею руководит Любимов!

Ага, вон почему он всё время прожигает меня взглядом! А я что? Не я же это приглашение составлял!

- Любимов, не хочешь ничего сказать? - не дождавшись от меня реакции, спросил дирижёр.

- А что сказать, товарищ капитан? - я честно посмотрел ему в глаза. - Название группы написал корреспондент, который разговаривал с нами в Югендпалас. Ему же надо было как-то нас обозвать, отсюда наверное и взяли. А про руководителя вообще сами наверняка придумали. У нас в группе мы считаем руководителем Виталия. Ну а эти, которые приглашение составляли из газеты всю информацию и взяли.

Чихрадзе вроде как удовлетворился моим объяснением, потому как больше не стал меня пытать, а закончил объявление:

- Командование полка и дивизии приказало обеспечить группе максимально благоприятные условия для подготовки к фестивалю. И это касается не только меня, как дирижёра, но и всех музыкантов оркестра. Вы, как старшие товарищи и профессиональные музыканты более высокого уровня должны оказать всяческую поддержку нашим срочникам.

- Так, а чем мы им можем помочь? - растерянно протянул Студников. - Их уже вон и по немецкому радио крутят и наш "Алдан" с утра до вечера гоняет!

- Приказано окружить заботой, значит будем окружать! - ответил Онопко.

- Я продолжу заниматься с Любимовым вокалом! - подал голос Василий Иванович. - Наверное, можно даже увеличить время занятий. Больше никаких идей у меня нет.

- Для Любимова этого достаточно! - кивнул Чихрадзе. - Ну, разве что Вячеслав Андреевич можете позаниматься с ним ещё и саксофоном. Хотя это больше для галочки.

- А наш "дятел" пусть постучит с Сараевым! - выпалил Вася Онопко, оглянувшись на сидящего в последнем ряду за ударной установкой Павлюченко Петра Алексеевича, которого в оркестре давно окрестили "дятлом", за то, что никто и никогда не видел его без барабанных палочек в руках, которыми он постоянно выбивал какой -нибудь замысловатый ритм хоть на подоконнике, хоть на плече того, с кем он в данный момент разговаривал. Вот и сейчас он тихонько стучал по ободу малого барабана и не прерывая этого увлекательного занятия, промычал что -то типа: " А почему бы и нет?"

- Конюшков возьмёт на себя Брускова с трубой. - подал идею старшина.

- А они разве трубу используют? - не очень обрадовался Геннадий Николаевич.

- Не использовали, значит будут использовать! - подмигнул Слатвинский. - В отчёте для начальства.

- Ну это мы всегда могём! - расцвёл улыбкой Конюшков.

- Кто у нас остался не охваченный заботой? - старшина оглядел участников нашей группы.

- Занятия на фортепиано с Богдановичем я возьму на себя. - сказал дирижёр и как-то криво улыбнулся. Оказывается он тоже может шутить?

- Мордасов со своей бас-гитарой остался неприкаянный. - старшина остановил взгляд на Женьке и тот невольно втянул голову в плечи. Если кому и нужны были дополнительные занятия, то как раз ему.

- У нас на бас-гитаре кроме него только Любимов играет. - обернулся старшина к Чихрадзе.

- Ну вот пусть он с ним и занимается, - вынес вердикт дирижёр. - Но в рапорте укажем... - он быстро оглядел оркестрантов. - Михеенко.

- Товарищ капитан, да я ж на этом рогатом аппарате не умею?! - вытаращил глаза наш тромбонист.

- Значит за ночь освоишь и завтра с утра приступишь к занятиям с Мордасовым! Я правильно понимаю, товарищ капитан? - не мог удержаться от хохмы Вася Онопко.

- Да, примерно так... - помечая что-то у себя в блокноте промычал Чихрадзе.

Закончив писать, он поднял глаза на Виталия:

- Нужно будет обсудить репертуар. Я так понимаю, на фестивале ждут ваши известные песни, но хорошо бы и новое что-то привезти.

При этих словах он перевел взгляд на мне. Я промолчал. То ему не нравится, что меня называют лидером группы, а как нужны новые песни - на меня смотрит!

- Сможешь что-нибудь написать специально для этого мероприятия? - снова был вынужден спросить меня дирижёр.

- Попробую, товарищ капитан. - неуверенно ответил я, хотя, конечно, как только услышал эту новость от Арнольда, стал думать о репертуаре. - Это же надо на английском, как минимум, тексты писать.

- Ну, у вас Габриэль на немецком тоже сочиняла вроде, или я не прав? - спросил Чихрадзе.

- Да, мы вдвоём писали, - согласился я. - " Крутой поворот" сначала был на русском, а она перевела на немецкий.

- Значит продолжите эту вашу кооперацию. - поставил точку дирижёр.- Сейчас составим список уже готовых песен и решим, сколько нужно будет добавить новых.

Я кивнул, подумав при этом, не придётся ли спорить с капитаном о том, что именно включать в этот список, но тут открылась дверь и в студию ввалился майор Шестаков, замполит полка.

Я чуть не застонал, только повесил голову и взялся за неё руками. Ну, конечно, куда ж без неё, родимой, руководящей и направляющей силы советского народа!

- Оркестр, встать! - подал команду дирижёр.

Сверхсрочники не особо демонстрируя рвение, оторвали зады от стульев.

- Сидите, сидите! - проявил благодушие майор и выйдя на центр студии, с места в карьер начал "руководить и направлять":

- Слышал, о ваших успехах! Поездка на международный фестиваль, приуроченный к визиту Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Леонида Ильича Брежнева - великая честь! Вы будете среди лучших музыкальных коллективов Советского союза! Поэтому на вас лежит особая ответственность и чтобы вы не посрамили честь советских военных музыкантов, я беру под свой личный контроль подготовку к этому ответственному мероприятию! Все песни, которые вы будете исполнять на фестивале, должны соответствовать высоким идейно-политическим стандартам.

Я выматерился мысленно, хотя очень хотелось вслух! В прошлой действительности этот "просветитель" тоже несколько раз пытался влиять на наш репертуар и частично это ему удавалось. Все наши выступления в полковом клубе на праздники проходили предварительный прогон с присутствием замполита. Помню он наложил вето на исполнение популярной в то время песни, известной советской группы "Поющие гитары", в которой были такие строчки:

Стой, не стреляй солдат,

Не спеши опять на курок нажать!

Цель - это сверстник твой,

Это весь шар земной!

- Это что ещё за пацифизм, такой?! - взвился майор Шестаков. - Советский солдат должен по первому приказу не раздумывая ни секунды выполнить его! А вы призываете не спешить! Чтобы я больше не слышал этой песни!

- Так её каждый день по радио "Алдан" на весь полк передают! - попытался было оправдаться Виталий.

- Я сказал - убрать! - рубанул воздух рукой замполит. - Я не знаю, кто там разрешил передавать такую песню подрывающую боеготовность войск ГСВГ! Я непременно сообщу об этом безобразии куда следует! Но вы её исполнять не будете!

К счастью его власть ограничивалась только территорией полка и что мы играем у немцев "на дружбе" и даже в ресторане ГДО - его не касалось.

И вот теперь он лезет покомандовать и собирается составлять наш репертуар для фестиваля в ФРГ! Это же катастрофа! Лучше вообще в таком случае не ехать, чем петь о "бессмертном Ленине".

Я исподлобья посмотрел на дирижёра. Лицо у него было, как обычно абсолютно непроницаемым и только лёгкое подрагивание уголков губ выдавало его чувства. Впрочем, какие именно, понять было трудно: то ли еле сдерживаемый смех, то ли раздражение.

Дождавшись паузы в духоподъёмной речи замполита, Чихрадзе вставил:

- Мы только что получили известие об участии нашего ансамбля в этом фестивале и ещё не приступали к отбору и обсуждению репертуара. Как только он будет готов, мы, конечно же предоставим его на ваше утверждение.

- Отлично, товарищ капитан! - великодушно кивнул замполит. - При составлении репертуара, обязательно учтите мои указания!

- Непременно, товарищ майор! - серьёзно ответил Чихрадзе. - Но пока, ничего конкретного вам сказать не могу.

- Хорошо, хорошо! - майор поднял обе ладони. - Работайте! Не буду мешать!

- Оркестр! - снова скомандовал дирижёр и мы почтили вставанием отбытие замполита.