15 мая, 2010 г. Хаден. Клаус Оттерсбах, частный детектив.



Меня иногда спрашивают, как я стал частным детективом. Конечно, я не планировал это с самого начала. Закончив гимназию с отличным средним баллом, я мог бы пойти в любой вуз, а выбрал высшую школу полиции. Вот такой я был идиот - от слова "идеалы"; собирался охранять покой мирных граждан и все такое. Идеалы оказались весьма далекими от полицейской реальности, а смириться с этим я не хотел. Школу, впрочем, закончил - ведь у нас в Германии без бумажки ты вообще никто. Причем закончил с отличием, и мне удалось сразу устроиться в крупное межрегиональное агентство АВС.

Там я отпахал шесть лет, и все шесть мечтал о том, как оттуда свалю. Хотя, заметим, был на хорошем счету, дела мне поручали наиболее сложные и ответственные.

Чем занимаются частные детективы в жизни, а не в увлекательных сериалах?

Скажу честно - ерундой. Причем не только ерундой скучной, но очень часто еще и ерундой мерзостной. От многообещающей карьеры экономического детектива - выслеживать нерадивых работников и продавщиц, укравших пачку печенья у работодателя - я отказался сразу. Ну а занятие детектива частного: выслеживать якобы или в действительности неверных жен и любовниц, а также мужей и любовников; разыскивать алиментщиков, выяснять, что за дурная компания влияет на чьего-то сына-подростка... Порой клиент выглядел настолько омерзительно, что желание работать пропадало с самого начала - все эти патологические ревнивцы, сверхзаботливые мамаши, богатенькие папики, волнующиеся за свои вложения в любовниц...

Однако я работал, сцепив зубы. Потому что - а какие варианты? Или это - или безработица. Можно, конечно, еще в полицию пойти...

Кроме того, попадались серьезные дела, реальные трагедии и клиенты, которым хотелось - и удавалось помочь.

И вот в прошлом году мне наконец удалось послать всех подальше и открыть свое собственное агенство, под слегка претенциозным названием "Финдер" (ищейка).

Нельзя сказать, чтобы дела мои шли успешно. Пока что агенство состояло из меня одного. Иногда я нанимал помощницу - хорошенькую секретаршу Джессику, а иногда кооперировался с такими же детективами-фрилансерами, в нашей компании было человек пять, и мы частенько помогали друг другу.

Я мог бы, наверное, и больше преуспеть - только вот теперь я позволял себе роскошь отказываться от дела, если клиент или само дело мне не нравились. Какую бы прибыль ни сулила работа.

Сейчас я отказываться не собирался. Хотя фрау Шефер мне откровенно не понравилась, однако речь о похищении ребенка, да и технически задача очень интересная. Пусть Михаэль считает, что я свихнулся, сложность дела всегда лишь пробуждала во мне охотничий азарт.


Добравшись до своей берлоги, я наметил план действий. Прежде всего - кого следует привлечь. Из постоянных помощников я решил попросить Макса, он как раз жаловался, что сохнет без поручений. Но главное, Макс - русский немец, думаю, дальнейшее понятно. Русский - его родной язык, в России он - свой человек, и что немаловажно, у Макса есть лицензия и ствол. В отличие, скажем, от меня. Это только в кино частные детективы пуляют по врагам из всех видов стрелкового оружия, в жизни - в Германии, конечно - никакого оружия у нас нет. Макс же и в России работал в каких-то силовых структурах и даже имел в 90-е годы боевой опыт в этой их Чечении, и здесь, получив гражданство, устроился в очень серьезное охранное агенство, и лишь затем ушел на вольные хлеба. А мне ведь придется иметь дело с матерым убийцей. Так что Макс в этом деле абсолютно незаменим.



По дороге я купил пиццу - дома жрать, как всегда, нечего, а магазины в 8 вечера в нашем городке закрываются, как штык. Хорошо еще, на главной улице открыта пиццерия. Пиво у меня вроде бы еще оставалось.

Кикс, увидев меня, выпрямил хвост и обиженно заорал. Кошачью жратву я, слава Кришне, заказал на прошлой неделе по интернету. Сыпанул сразу горсть в миску, Кикс мягко спланировал на пол и занялся делом. Кстати, если в Россию лететь, то надо ведь еще Кикса куда-то пристраивать. Впрочем, как обычно - Джессике, надеюсь, у нее нет других планов.

Разобравшись с семейством кошачьих, я ткнул заветную кнопку на ноутбуке и пошел разогревать пиццу и открывать пивасик, коего, кстати, осталось всего-навсего две бутылки.


Кромсая безвинную пиццу режущими инструментами, я быстренько набросал в блокноте - электронике лучше не доверять - план дальнейших действий, и войдя в интернет, сразу же принялся его осуществлять.

Первым делом я связался по скайпу с Максом. Он оказался свободен и предложение ехать в Россию воспринял с восторгом.

Ободренный успехом, я приступил ко второй части плана.

В этом деле имелось четыре зацепки, которые я намеревался вытягивать, насколько возможно. Первое - это, конечно, таинственный незнакомец из фонда "Фьючер". В отличие от фрау Шефер с ее комплексами, я прекрасно понимал, что таких совпадений не бывает, и что если вашей падчерицей внезапно интересуется таинственный незнакомец и хочет увезти ее за тридевять земель, а через две недели девочка пропадает - это все что угодно, но только не случайность.

Второе - это Россия и мать девочки. Но я не могу раздвоиться, и потому на завтра назначил встречу в нашем любимом кабаке Максу, а сегодня... сегодня я влез на сайт Люфтганзы и недолго думая, заказал ему билет прямо до Зеркальска с одной пересадкой.

Третий момент, который следовало отработать - сам момент преступления. Я довольно хорошо запомнил кабинет, где все произошло, теперь следует продумать детали, и если понадобится, еще раз посетить фрау Шефер (я очень надеялся, что не понадобится). Кроме того, надо опросить соседей и попробовать потрясти Михаэля на предмет информации от экспертов. Обычная рутина.

И наконец, четвертый - собственно, Лаура. Пока я слышал лишь версию о "трудном подростке" от фрау Шефер. Но насколько труден этот подросток? Могла ли она сама, скажем, прикончить папашу и сбежать из города? (вопрос о закрытой комнате пока оставим). Если она сбежала, а не ее похитили - то куда она могла бы направиться?


Я набрал в гугле слово "future" - поток информации, как и ожидалось, был огромным и невнятным. Ничего страшного, еще есть "фьючер фонд", "фьючер дети", "фьючер стипендия" и "фьючер подростки"...

Вскоре я отчаялся обнаружить хоть какие-то следы таинственного фонда. Ну что ж, скорее всего, это говорит о том, что незнакомец врал. Пожалуй, стоит дать задание Джессике - может, она что-нибудь найдет...

Рассмотрим другой вопрос. Зачем, собственно, фрау Шефер так уж необходимо искать Лауру?

Любви к девочке она явно не испытывает. Достаточно видеть выражение лица, когда она упоминает о сложностях характера Лауры. Может быть, отец действительно любил девочку, и фрау Шефер сделала все возможное, чтобы перетащить ребенка к ним. Не исключено, что мать девочки и в самом деле была асоциальной садисткой.

Но сейчас, когда Лаура уже не милый страдающий ребенок, а неприятный подросток; когда отца больше нет, и контакт у фрау Шефер с падчерицей тоже не сложился... фрау Шефер считает, что яблочко недалеко падает от яблони, при этом подозревает, что именно мать и похитила девочку - так с чего бы ей так держаться за это гнилое яблочко, которому ничто не угрожает, кроме пребывания в самой естественной для него, яблочка, среде? Никто не осудил бы фрау Шефер, если бы она удовлетворилась результатами полицейского расследования - тем более, благодаря СМИ, у нашей полиции весьма высокая репутация, не соответствующая, между нами говоря, истинному положению дел.

Но фрау Шефер не нужна репутация - ей зачем-то нужен ребенок. Так сильно, что она готова переплатить частным детективам, отправить экспедицию в далекую Россию и пойти на очень серьезные расходы. Не вопрос, денег у нее более, чем достаточно - но такие люди никогда не сорят деньгами даже по мелочам.

Этот вопрос мне удалось выяснить довольно быстро. Адвокат семьи Шефер, насколько мне известно - господин Кригер, а ведь именно у него и работает Джессика на полставки. Я позвонил ей, дал задание по поводу поиска фонда Фьючер, и заодно спросил.

- Слушай, а ты не глянешь, как у них с наследством? Ну в смысле, дом и все прочее... он ведь раньше принадлежал самому Шеферу. Автоматически перешло жене и сыну?

- Ну Клаус, - возмутилась Джессика, - а как насчет противозаконности?

- Да ладно, Джесси, не очень-то и хотелось... у тебя, кстати, день рождения через месяц? Я как раз подумывал, что тебе подарить... Вроде есть возможность получить билеты на Врачей.

Джессика пискнула что-то, потом вздохнула. Потом сказала.

- Ладно, хрен с тобой, чертяка лысый. Сейчас...

И вот всегда она называет меня чертякой лысым, хотя голое пятно на макушке очень маленькое, между прочим. Побриться, что ли, действительно, наголо... Некогда об этом думать, да и потом, Беате-то все равно.

- Н-да, - она, видно, покопалась в базе данных, - у них сложная ситуация. Дело в том, что Шефер незадолго до смерти оставил завещание... Дом и некоторую часть капитала он оставляет дочери. Жене тоже кое-что перепадает, да она и сама не бедная, но дом...

- Ясно. Спасибо тебе огромное! И за мной должок.

Я повесил трубку и облегченно вздохнул. Настроение сразу поднялось - хоть одна удача. С этим, по крайней мере, все понятно - пока дочь считается пропавшей без вести, дом не принадлежит Шеферше. Именно поэтому она настойчиво подчеркивала, что хотела бы именно выяснить судьбу девочки... не столько вернуть, сколько выяснить, что случилось.

Я согнал Кикса с подушки и лег, закинув руки за голову. Вызвал в памяти комнату Лауры, которую мы с фрау Шефер тоже осмотрели. Ничего особенного на первый взгляд, комната подростка. Чисто убрана, как и все в доме - то ли сама Лаура была аккуратна, то ли фрау Шефер похозяйничала уже после исчезнования ребенка. Бросалось в глаза отсутствие компьютера. Фрау Шефер пояснила, что Лауре было запрещено пользоваться интернетом, "по согласованию с педагогами". Я вспоминал метр за метром - письменный стол, диван с мохнатой накидкой, плакат на стене - Анакин Скайуокер из "Звездных войн"... старомодные вкусы, нынче девочки предпочитают вампиров. Скрипка на стене, ухоженный инструмент, аккуратно сложенные ноты и собранный пюпитр. Стопки белья в стенном шкафу. Стопки тетрадей на полке. Полочка книг - в основном, фантастика, все того же старомодного пошиба: Азимов, Кларк; неожиданные Борхес, Кортасар, Толстой, Дюренматт, Белль, Гессе... Нестандартная девочка, скажем прямо. Выжженное пятно на полу под столом. Не найдя ничего особенного в комнате Лауры, я мысленно перенесся в кабинет отца - на место преступления. Стал так же восстанавливать деталь за деталью. Особенно следы происшествия - запачканный угол стола. Вероятнее всего, кровь. Как она попала туда, если убитый был застрелен в грудь, да и лежал в двух метрах дальше, на полу? Смятое покрывало на диване, не просто небрежно брошенное, а именно яростно, точно в борьбе, скомканное... В этом идеально аккуратном доме, в кабинете, где любая ненужная бумажка аккуратно подколота в папку или сложена в прозрачный файл? И еще линейка под столом. Небольшая линеечка, пластик, сантиметров двадцать всего, в качестве оружия не годится. Некоторое время я крутил эту картинку в голове, ничего не пытаясь думать, просто ожидая, пока сложится какая-то сцена, соответствующая именно этой картинке.

И в конце концов, сцена сложилась. Я увидел ее и похолодел.

Хорошо, Клаус. Не надо эмоций. Это всего лишь одна из гипотез. Это только предположение. Одно из . И кстати, очень невероятное. Скорее всего, все объясняется куда проще.

Кроме того, собственно говоря, эта картинка не имеет отношения к делу. Она никак не объясняет, кто и зачем похитил Лауру, и куда делись похититель и девочка из закрытого помещения.



Следующий день я начал с того, что добил долги по оставшимся делам. По одному - выслал счет на полторы тысячи евро, по другому дописал отчет и запечатал его в конверт.

Затем я позвонил Джессике. Она раздраженно сказала, что просидела в сети полночи, и что описанного мной фонда Фьючер в природе не существует. Положив трубку, я, чтобы не забыть, немедленно заказал по интернету билет на Врачей, с доставкой на адрес Джессики ровно через месяц, в день ее рождения.

Меня-то ведь, возможно, через месяц здесь не будет.

Потом я хотел позвонить Беате, но вовремя вспомнил, что в это время она, скорее всего, еще спит.

Теперь можно с чистой совестью и спокойной душой заниматься делом семьи Шефер.

Я решил, что правильнее всего будет продолжить изыскания в гимназии, где училась Лаура, и направил свой "Ниссан" именно туда.



Классный руководитель Лауры, герр Фрай, не сразу пошел на контакт. Я предъявил бумагу, полученную вчера от фрау Шефер - разрешение давать мне информацию о вверенной ее попечению Лауре Шефер. Это успокоило герра Фрая. Учитель полностью разделял мнение фрау Шефер о трудном подростке.

- Училась она неплохо. Хорошая ученица. Но вы знаете, полностью асоциальна. У нее не было друзей. В классе к ней относились не очень хорошо. Понимаете, она совершенно не интересовалась, во что она одета, как причесана, не красилась... а это для подростков определенный сигнал. И она совершенно не принимала участие в общественной жизни. Ее никуда не приглашали, она все время старалась увильнуть от контактов. На переменах сидела в холле и читала книги. Мы, конечно, поощряем чтение, современные дети очень мало читают. Но в данном случае... я не раз говорил с ее родителями о том, что девочке следовало бы меньше интересоваться книгами и больше участвовать в социальной жизни. Коммуникативные, социальные навыки в наше время исключительно важны, хотя бы при трудоустройстве... Девочка, конечно, наблюдалась у детского психиатра, но это не помогало.

- Но все-таки почему дети не общались с ней? Она вела себя агрессивно, вызывающе? - мне было все равно, что спрашивать, лишь бы учитель откровенничал и дальше.

- Агрессивно? Нет. Безразлично. Ей были безразличны окружающие, такое впечатление. Она жила в своем собственном мире... Мне, конечно, очень жаль, что с девочкой случилось несчастье, - опомнился герр Фрай.

- Может быть, у нее был аутизм? - предположил я.

- Аутизм? Нет. Ее обследовали психиатры, никаких психических отклонений не обнаружено. Просто такой характер. К сожалению, практически не поддающийся коррекции. Я думаю, там была психотравма в раннем возрасте...

- Да-да, я слышал, очень неадекватная мать.

- Насколько я понимаю, герр и фрау Шефер приложили все усилия, чтобы восстановить психику ребенка, но это не удалось до конца.

- Вы не знаете каких-либо подробностей о ее матери?

- О матери? - герр Фрай задумался, - к сожалению, нет. Я ведь знал Лауру всего три года, только здесь, в гимназии. Но училась она хорошо, здесь претензий нет. Правда, мало отвечала на уроках, не поднимала руку, поэтому оценки... словом, они могли быть значительно лучше. Мы не можем ставить ребенку отличную оценку, если он вообще не участвует в уроке.

- В основном воспитанием Лауры занимался отец? - спросил я.

- Мне трудно сказать, как это было поставлено у них дома, но в школу частенько приходила фрау Шефер.

Учитель ненавязчиво взглянул на большие часы над дверью. Перемена заканчивалась.

- Спасибо большое, герр Фрай. Жаль только, что у Лауры совсем не было друзей. Может быть, она все-таки с некоторыми детьми была не в таких плохих отношениях? Мне бы хотелось поговорить с кем-то из ее подруг - может быть, они знают о происшествиях в последнее время, может, Лаура чем-то делилась?

Герр Фрай подхватил папку и сделал шаг к двери. Обернулся.

- У Лауры не было друзей, герр Оттерсбах. Впрочем, если желаете... поговорите с Таней Бреннер из ее класса. Там была не дружба, но... если кто-то может рассказать о Лауре - это Таня.


Перед тем, как отправиться в кабак на встречу с Максом, я сделал два звонка - позвонил психиатру и психологине, у которых в разное время наблюдалась Лаура.

У психиатра мне не повезло совершенно - автоответчик поведал, что практика закрыта на неделю в связи с отпуском.

Практика психологини была открыта. Правда, помощница настаивала, что никакого времени у них нет, все расписано на несколько месяцев вперед. Я был вынужден немного покривить душой, заявив, что я работаю для полиции частным образом (так не бывает, но не каждому это известно). Помощница нехотя выделила мне пятнадцать минут в завтрашнем расписании детского психолога.

С Максом, в отличие от остальных, все прошло гладко. Коллега обрадовался и работе, и возможности повидать родину. Мы с ним душевно посидели за пивом и обсуждением возможностей победы дортмундской Боруссии в очередном матче с баварцами. Между прочим, я терпеть не могу футбол. Но в Германии нельзя не интересоваться футболом, если профессиональный долг обязывает быть свойским парнем в любом окружении.

Вечером мне было чем заняться. Меня ждали многостраничные акты психологических, медицинских и психиатрических обследований Лауры, ее досье, любезно выданное под расписку фрау Жанин Шефер.



К ночи у меня окончательно распухла голова от всей этой медицинской хренотени.

Бывают дети, которые болеют в раннем возрасте, а потом как-то выправляются и живут ничего себе.

Бывают дети, которые в общем здоровы, но в подростковом возрасте у них начинаются всякие хвори, изменения характера и даже психические заболевания.

Проблемы Лауры Шефер не прекращались никогда.

Впрочем, о ее раннем возрасте в досье ничего не было. Только "желтая тетрадь", дневник профилактики, из которого следовало, что девочка была абсолютно здоровой, хорошо развивалась, и что мать регулярно представляла ее врачу, соблюдая все положенные сроки и рекомендации.

Вот лет с пяти - то есть с момента ее переезда к отцу - документы были более полными. Или, как вариант, только тогда проблемы и начались. Последнее, предшкольное обследование, зафиксировало уже и хроническую астму, и какое-то "социальное отставание". Ей даже рекомендовали не идти в школу в 6 лет, а побыть еще год в специальной развивающей группе садика.Отец с фрау Шефер последовали этому совету.

Как уже сказано, Лаура Шефер страдала астмой, в тяжелой форме, которая, однако к 14 годам стала значительно легче. В детстве же ей давали гормональные препараты, и в связи с этим девочка имела избыточный вес. Который, опять же, прошел с наступлением пубертата.

Зато с пубертатом усилились ее психические проблемы. Все школьные характеристики отмечали полную несоциализированность, если даже не сказать - асоциальность девочки. Порой даже агрессию, правда, как я понял из описанных случаев, это была ответная агрессия - девочку в классе травили, и травили серьезно.

Естественно, виноват всегда именно тот, кого травят, это нам всем хорошо известно. Правда, не может же проблема лежать в нашем обществе?! У нас же такое милое, культурное, демократическое общество, это 70 лет назад оно было тоталитарным и ужасным, а теперь оно снова культурное и демократическое, и не может вся рота идти не в ногу, а одна какая-то девочка - в ногу. Поэтому Лауру постоянно обследовали в больницах, психиатрических кабинетах, иногда назначали какие-то средства. Но диагноза так и не поставили. Просто дурной характер. Или следствие дурного воспитания в раннем детстве.

Все детство и отрочество Лаура непрерывно занималась с разными психологами, в терапевтических группах и прицерковных кружках. В этих группах она обильно мастерила бумажные поделки, разыгрывала с другими асоциальными подростками сценки, пела песенки, играла в футбол. Но все это, как я понял, практически не помогало.

Лаура была трудновоспитуемой и не шла на контакт с родителями. Судя по заключениям психологов, у нее не было и привязанности либо воспоминаний об уехавшей матери.

Я попробовал выяснить, что же там было с матерью. Но понял немногое. Развелись родители Лауры, когда той было года четыре. Вскоре отец начал судебную тяжбу за определение Лауры к нему на жительство. Это было сложно, так как мать - неработающая, она с самого начала ухаживала за ребенком, и суду было сложно признать, что надо оторвать ребенка от привычного человека и отдать тому, кто до сих пор ребенком практически не занимался. Но отец все-таки этого добился. И тут же они с его новой женой начали новый процесс против матери Лауры - чтобы запретить ей видеть ребенка вообще. Этот процесс увенчался успехом. Аргументы я уже слышал от Жанин Шефер: мать была неадекватная, обливала Лауру холодной водой, заставляла читать и играть на скрипке, словом, дикая женщина из диких славянских земель.

Вскоре эту мать отправили восвояси - раз Лауре она больше не требуется, отношения к ней не имеет, родительских прав лишена, то и немецкая виза ей не нужна.

Все-таки мне такие суровые меры представлялись уже чем-то излишним, при нашем обычно мягком, обычно все учитывающем законодательстве... Но ведь Жанин Шефер - глава Хаденской Службы по делам молодежи, а руководитель службы по иностранцам - ее близкий друг. Конечно, это ни о чем не говорит, возможно, мать Лауры - настоящий монстр, и в данном случае связи Жанин Шефер только помогли быстро и оперативно ее обезвредить.

Итак, Лаура непрерывно лежала в больницах, обследовалась, в перерывах вела себя асоциально - мало общалась с детьми, не имела друзей, не играла, замыкалась в себе и грубила взрослым. Жанин Шефер вскоре родила собственного ребенка, так что ей стало не до Лауры. Имел ли руководитель отделения городского Дойче Банка сколько-то времени на собственную дочь? Сомневаюсь.

В подростковом возрасте все стало хуже. Лаура стала убегать из дома. Два раза ее поймали - в Касселе и Берлине. Цель этих побегов, судя по следующим расспросам - допросам - психологов, была только одна - уйти из дома.

Судя по психологическим заключениям, отношение Лауры к родителям было скорее позитивным. Без большой любви, конечно, да и какая там особая любовь к родителям у подростка? Но и без ненависти или каких-то претензий. Нейтрально - предки, и все. Вообще по обрывкам записанных бесед с Лаурой у меня сложилось впечатление довольно злобной хамки, которой просто безразличны все старания учителей, родителей и психологов, которую ничем не пронять. Ремня ей хорошего надо было, вот что. Но конечно, никакого ремня не было, а были сплошные увещевания, кружки "умелые ручки", и прочий "подход к личности ребенка". Нет, я, конечно, тоже против насилия над личностью, и если бы у меня были дети, я бы нипочем не стал их, допустим, даже шлепать, но когда я сталкиваюсь вот с таким, порой вспоминается мой дедуля Франц, он-то относился к воспитанию отца без особых сантиментов. И закрадывается мысль, что может быть, так все-таки правильнее?

Лет в 13 у нее началась новая фаза - была попытка покончить с собой. Лаура наглоталась таблеток, по счастью, все обошлось, и она даже не осталась инвалидом - всего лишь пролежала три месяца в больнице и пошла на второй год в школе.

После этого попыток больше не было, но Лаура впала в депрессию, стала получать антидепрессанты...

И ведь никаких особых причин на то у нее нет. Ну травма в детстве, родители развелись, мать уехала. Так это сейчас у половины детей такая травма, ничего, все же как-то живут. А так - как сыр в масле каталась. Летом - поездки в Испанию ,на Майорку, на Мальдивы. В весенние каникулы - экскурсии в Париж и Лондон. Верховая езда, бассейн. Поездки в Леголанд, Фантазия-ланд, парижский Диснейленд. Шмотки (я припомнил беглый взгляд на одежный шкаф) - только фирменные. В общем, чего ей не хватало - луны с неба? Родители - достойные, приличные люди, уж во всяком случае, гуманные. Это не дедушка Франц со своими фронтовыми комплексами и солдатским ремнем.

Впрочем, что здесь понимать? Девочка явно психически нездорова, вот и все. Патологический склад личности. Эгоистична и эгоцентрична до предела, не замечает окружающих, асоциальные наклонности - как и пишут в ее школьных характеристиках.

На этом мрачном заключении в половине второго ночи я в итоге отрубился и лег спать.



Загрузка...