Верлойн

Вороны громко и недовольно закаркали, взлетев с трупа. Тело лежало на обочине дороги, спиной к небу в неестественной позе, трава была темной от крови, в спине торчало обломанное древко черной стрелы. Даже отсюда Алдруд видел, что это Странник. Остановив коня, он спешился и медленно подошел к телу. Нагнувшись, перевернул его на спину. Выругался сквозь зубы.

Это был Гриальд, его друг, которого он не видел полгода, один из лучников Отряда. Его сбили с седла стрелой, вероятно, когда он падал, стрела сломалась, и древко еще глубже вонзилось в тело. Но он был еще жив, полз к лесу, когда его догнали и перерезали горло. Воронье уже исклевало ему руки и шею. Алдруд перевернул своего соратника на живот, выпрямился и посмотрел на дорогу.

Еще два тела лежали у кромки леса, у сломанных кустов, рядом с трупом лошади. Алдруд вернулся к коню, взобрался в седло и поехал дальше по тропе. Он был бледен, на скулах играли желваки. Вскоре он выехал на поляну и, увидев место схватки, до крови закусил губу.

Все Странники погибли, теперь это было очевидно. Поляна была изрыта копытами, тела лежали в пыли, залив землю темной кровью. Алдруд спешился и как пьяный ходил от тела к телу, узнавая своих друзей, с которыми он бок о бок сражался в самых страшных схватках, которые не раз спасали ему жизнь, которых он сам не раз вырывал из лап смерти...

И теперь они все полегли здесь, на этой поляне сбора... А его не было с ними. Он остался один... Алдруд остановился возле одного из трупов и вдруг словно очнулся. Недобрый огонек засверкал в его глазах, когда он склонился над телом воина в темно-серой кольчуге. Это был меченосец из Баксарда. Воин Нуброгера. Резко выпрямившись, Странник снова окинул взглядом поляну и только теперь заметил, что среди тел его товарищей вповалку лежат тела баксардцев. И их было значительно больше, чем погибших Странников. Значит, его братья по оружию дорого продали свои жизни.

Алдруд обошел поляну, и картина боя постепенно стала вырисовываться. Странники сидели у костра, когда на поляну вдруг напали баксардцы. Полукругом выстроившись для обороны, Странники сдерживали натиск воинов Нуброгера, намереваясь сомкнуть фланги и взять их в кольцо. Но противников было слишком много. Там, где пал Скир, лежала целая гора трупов – старый Странник, прежде чем его убили, отправил в небытие семь меченосцев... Весельчак Агир лежал на спине, глядя в небо остекленевшим глазом – второго не было, удар рассек голову южанина надвое...

Алдруд долго стоял над телом Асланда. Их вождь, который был всем Странникам как отец, лежал в пыли рядом с телом своей лошади, убитой тремя стрелами в шею... Тело Асланда было практически изрублено на куски... Глядя на страшные раны своего предводителя, Алдруд сжимал кулаки, слезы наворачивались на глаза, но он сдерживался. Чувство безысходности внезапно навалилось на него, и он сел в пыль, рядом с телами своих товарищей, обхватив голову руками.

Тиглон несся во весь опор, его громадный конь уже выбивался из сил, и тиг понимал, что загонит его, если не даст передохнуть. Но он не останавливался, подстегивая коня. Мысленно он был на поляне, там, где собирался отряд. Мысленно он сопоставлял донесение гонца о продвижении отряда нуброгерцов и местоположение поляны сбора. Он боялся самого худшего...

Когда конь в первый раз споткнулся, Тиглон понял, что, если сейчас же не остановится, конь издохнет и он все равно не успеет. И Тиглон остановил коня. Он дал ему отдохнуть два часа, сам же все это время мерил маленькую лужайку шагами, нервно посматривая на коня, который, тяжело дыша, весь в пене, стоял, повесив голову. Наконец, решив, что конь достаточно отдохнул, Тиглон забрался в седло.

Он выехал к поляне, когда уже вечерело и сумерки крались меж деревьев. И только выехав из леса, понял, что опоздал. Глядя на тела Странников, тиг проклинал все на свете. Свою медлительность, своего медлительного коня, Странников, нуброгерцев, всех и вся. Отряд погиб. Все полегли здесь, на этой поляне. Тиг спешился и стал как вкопанный рядом со своим хрипящим конем, положив огромную ладонь на жаркую шею скакуна.

Внезапно Тиглон увидел, что земля у ясеня взрыта, свежий дерн горкой возвышался рядом с широкой, но неглубокой ямой. Назначение у этой ямы могло быть лишь одно – будущая могила...

Тиг осторожно вынул из ножен, притороченных к седлу, свой двуручный меч и медленно направился к яме, внимательно разглядывая кусты, окружающие поляну, раздувая широкие ноздри, пытаясь понять, где скрывается неизвестный могильщик. Внезапно кусты раздвинулись, и на поляну шагнул высокий человек с обнаженным мечом в руке. Тиглон мгновенно его узнал. Это был Алдруд, парень, который пришел в отряд, когда Тиглон еще был Странником.

Ничего не говоря, Алдруд и тиг пожали друг другу руки. Тиглон увидел, что клинок у Алдруда перепачкан землей. Значит, это Алдруд копал могилу...

Так и не произнеся ни слова, Странники подошли к могиле и принялись мечами копать землю.

Верлойн и Дрюль заночевали на заставе королевства Изумрудных лесов. На этом берегу форт был крупнее, чем каратский, имелись даже трактир и постоялый двор. Поэтому путники решили остановиться на ночь здесь, ехать ночью в лес было неразумно. Оставив лошадей в конюшне, строго-настрого наказав конюху с них глаз не спускать и подкрепив на всякий случай наказ серебряным, они отправились на постоялый двор, где сняли на ночь маленькую комнатушку.

Ночь прошла спокойно, правда, сон к Верлойну долго не шел, барон ворочался с боку на бок и завидовал Дрюлю, который спал, как младенец. Верлойн же все размышлял о том, что делать дальше и никак не мог заснуть. Завтра им предстояло пересечь всю северо-восточную часть Изумрудного леса, добраться до очередной переправы – на этот раз через Ридел – и доехать до моста через Лугор. Потом можно было заночевать, неважно на каком берегу, и на следующий день отправиться в долгий путь через Зурнобор, доверившись чутью Хинсала, который должен был вести их аж до самых Черных скал, к сокровищнице гномов.

Сколько времени займет дорога через древний лес, Верлойн не знал, потому что ни разу там не был. Он лишь надеялся, что дорога будет не тяжелой, даже был уверен в этом, ибо королевство Изумрудных лесов славилось своими спокойными землями. Его настораживало то, что те пространства, через которые им предстояло ехать, не заселены, а следовательно, нельзя было с уверенностью сказать, правда ли они так безопасны, как о них говорят... В любом случае Зурнобор они должны миновать как можно быстрее. Верлойн чувствовал, что нельзя терять времени, нужно торопиться.

«Ах Беллар, Беллар, – думал Верлойн, – надеюсь, что мне удастся тебя вырвать из лап Нуброгера...»

С мыслями о Беллар он и уснул, а когда проснулся, Дрюль уже умылся и тихо складывал в одну из котомок свой тяжелый плащ с капюшоном, который заменял ему подстилку на жесткой кровати. Увидев, что Верлойн проснулся, дримлин чинно его поприветствовал и сказал:

– Пойду я, господин барон, гляну, где здесь можно поесть.

Верлойн кивнул, энергично растер лицо и поднялся с кровати. От жесткого ложа ломило тело, барон потянулся, разогревая онемевшие мышцы, потом принялся умываться чуть теплой водой из лохани, которую предусмотрительно выпросил у хозяина постоялого двора Дрюль.

Через некоторое время дримлин вернулся и сообщил, что в таверне на другом конце форта можно вполне прилично перекусить, правда цены кусаются. Верлойн собрался, надел кольчугу и кожаный панцирь, прикрепил к ремню ножны с мечом и отправился вслед за Дрюлем. Забрав из конюшни своих лошадей – конюх их хорошо почистил и накормил, за что получил еще одну монету, – Верлойн с Дрюлем оседлали коней и отправились к таверне, о которой говорил дримлин. Еда там и вправду оказалась вполне сносной, хотя и дорогой. Перекусив, они покинули форт, миновали узкую полосу подлеска и неспешно направились в глубь Изумрудного леса.

Дрюль, молчаливый вчера, сегодня не умолкал ни на минуту. Сначала он рассказывал Верлойну о своих приключениях, потом переключился на всевозможные забавные истории, которых наслушался в придорожных кабаках, и барон отдал должное его таланту рассказчика – язык у Дрюля был хорошо подвешен. Верлойн, однако, больше молчал, слушая рассказы дримлина вполуха. Мысли барона были о Беллар, ему ее очень не хватало, и он в какой раз корил себя за то, что оставил ее...

Изумрудный лес не был похож на Фолкский, деревья тут попадались все больше диковинные, непохожие на те, что Верлойн видел прежде, – вроде дубы дубами, да стволы с ветвями уж больно мощные и листва ярче. Вроде ясень ясенем, а цвет коры какой-то странный, в зелень отдает. Тут все было ярче, даже воздух был прозрачнее. И казалось, осень позабыла об этом лесе – листья на деревьях и кустарник еще сочились зеленью, лишь изредка можно было заметить золотые россыпи осенней листвы.

Заросли папоротника, пышные кусты, над которыми величаво возносились стволы деревьев, плотно обступали тропку, по которой ехали путники, однако тесноты не было, посмотришь по сторонам – вроде бы стенами окружен, а не душно, воздух не спертый, как обычно бывает в чащах. Ветерка разве что не было, он шелестел листвой самых верхушек крон.

Ехали они полдня, сделали всего два привала, чтобы перекусить и дать коням отдохнуть. Когда солнце стало неумолимо двигаться к западной части небосвода, путники выехали на узкую, неприметную тропу, которая вела в нужном им направлении. Деревья чуть отступили, высокая трава и кустарник окружали тропку с двух сторон, кроны деревьев уже не скрывали прозрачное голубое небо.

Верлойн с Дрюлем проехали около ста шагов, когда Хинсал вдруг остановился и тревожно стукнул копытом об землю. Дрюль, как раз рассказывавший Верлойну какую-то забавную историю, умолк на полуслове и уставился вперед, высматривая что-то на тропе. Барон тронул поводья и осторожно двинулся вперед, внимательно осматриваясь по сторонам. Его волшебный конь не мог просто так всполошиться, значит, почувствовал что-то тревожное. Верлойн ослабил меч в ножнах, однако обнажать его без причины не стал.

Барон с Дрюлем двигались вперед, когда дримлин указал на что-то в траве и сказал:

– Кровь.

Подъехав ближе, Верлойн понял, что дримлин не ошибся. То место, на которое указывал Дрюль, было залито кровью, трава примята, а кровавый след тянулся к тропе, словно тело куда-то поволокли. Верлойн огляделся по сторонам, увидел похожую картину дальше, но там след тянулся аж от деревьев. Дрюль обвязал поводья вокруг передней луки седла, вытащил из колчана, притороченного к седлу, стрелу и наложил на свой короткий лук.

Верлойн и на этот раз не стал обнажать меч, будучи уверен, что успеет его выхватить в любой момент. Вскоре путники выехали на большую поляну и остановились, пораженные увиденным.

Вся поляна была изрыта копытами и казалась темной от пролитой крови, слева от путников, у самой кромки леса, грудой лежали тела воинов и коней, сваленные в кучу, а справа, у высокого ясеня, возвышался невысокий холм, возле которого молча сидели двое. Их кони стояли рядом – большой черный скакун южных кровей и здоровенный мерин, весь пыльный, в засохшей пене. Двое, что сидели у холма, возле потухшего костра, завидев путников, не пошевелились и не произнесли ни слова. Один из них был тигом, в другом же Верлойн неожиданно узнал Странника из таверны в Гмиэре, кажется, его звали Алдрудом.

Барон и Дрюль некоторое время молча рассматривали тига и Странника, потом спешились и, взяв коней за узду, направились к ним. Учтиво поприветствовав их, Верлойн спросил:

– Что здесь случилось?

Алдруд молчал, глядя, как вороны слетаются к груде мертвецов на том краю поляны. Тиг же посмотрел на Верлойна, на Дрюля, который по-прежнему держал на изготовку лук, потом отвернулся и глухо сказал:

– Беда тут случилась.

Верлойн знаком велел Дрюлю убрать лук и сел рядом с Алдрудом, рассматривая мертвых воинов. Только сейчас он сообразил, что мертвецы одеты в темно-серые кольчуги нуброгерских воинов, стало быть, это были меченосцы из Баксарда. Что же они тут делали, что тут произошло?

– Это воины Нуброгера, – тихо сказал Верлойн. – Как они тут оказались?

– Не все ли равно, – процедил сквозь зубы Алдруд, не отрывая взгляда от воронья. – Ехали бы вы своей дорогой, путники.

Верлойн посмотрел на Странника. В его словах чувствовалась такая боль и горечь, что барон вдруг понял, что свежевырытый холм у ясеня – это братская могила и лежат там Странники. Но неужели... Неужели весь Отряд? Подобное в голове не укладывалось, поэтому Верлойн все же решился спросить:

– Неужели все Странники полегли?

Алдруд и тиг одновременно повернули головы и уставились на Верлойна. Алдруд, кажется, узнал юношу, а может быть, просто вспомнил, что где-то его видел. Он лишь коротко кивнул в ответ и резко поднялся. Тиг последовал его примеру, и Верлойн подивился его росту. Видал он высоких людей, но тиг был просто великаном по сравнению с самыми высокими из них. Алдруд подошел к черному коню и принялся возиться с седлом. Тиг приблизился к нему и что-то тихо спросил, Алдруд резко ответил:

– В Баксард!

Верлойн поднялся и направился к Страннику и тигу, тихо сказав Дрюлю, чтобы тот оставался на месте. Для себя барон уже сделал выводы из увиденного и услышанного, потому решил, что Алдруд собирается ехать в Баксард, мстить Нуброгеру за гибель Отряда, а тиг, скорее всего, будет его отговаривать. Так оно и случилось. Пока Верлойн к ним шел, тиг что-то тихо говорил Страннику, а тот, сверкая глазами, яростно возражал:

– И не собираюсь думать! Я знаю только одно – будь против меня хоть все войско Нуброгера, я до него все равно доберусь и перегрызу ему глотку! Он у меня проклянет тот день, когда его породила на этот свет жаба! А если повезет, будет он у меня умирать долго и мучительно!

Завидев Верлойна, Алдруд обратил к барону искаженное яростью лицо и громко спросил:

– Вы еще тут? Велено же вам было – ехать своей дорогой!

– Повелевать мной может только король, – спокойно ответил Верлойн, – а поскольку вассальную клятву я давал не тебе, да и не состою сейчас на службе короля, то я волен как ветер. Отправлюсь я своей дорогой – это верно. Да может статься, что дороги наши ведут в одну сторону.

Алдруд и тиг молча смотрели на барона – Странник с нескрываемой неприязнью, тиг – с интересом. Алдруд подошел к Верлойну вплотную.

– Ты о чем речь ведешь, путник? – спросил Странник.

– О том, что, судя по всему, цель у нас с тобой одна, – ответил Верлойн.

Алдруд молча рассматривал барона, потом спросил:

– Убить Нуброгера?

– Убить Нуброгера, – спокойно подтвердил Верлойн.

Так они и познакомились – Верлойн, Алдруд, Тиглон и Дрюль. Они уселись возле ясеня, и Верлойн рассказал им о том, что направляется в Баксард, чтобы отомстить Нуброгеру за смерть отца и вызволить из плена свою возлюбленную. Тиглон и Алдруд выслушали его, потом переглянулись, и Странник потер щетинистый подбородок.

– Что ж, видать, нам и впрямь по пути, – сказал он. – А раз у нас цель одна, так и ехать надо вместе. Ты что скажешь, Тиглон?

Он выжидающе смотрел на тига, тот молчал. Позже Верлойн узнал, что тиг был начальником стражи у самого Герда IV, и ему стало понятно, почему он медлил. Тиг в ту минуту решал, как поступить – вернуться на службу или отправиться в поход на Баксард. Тяжелый выбор, но тиг думал недолго.

– Я с вами, – произнес он, и Алдруд тут же радостно хлопнул его по плечу. Тиглон поднялся и сказал: – На заставе у Ридела мы сможем запастись провизией и как следует отдохнуть перед дорогой. Если выедем сейчас – к вечеру будем на месте.

– Времени терять нельзя, – кивнул Алдруд.

Дрюль, который все это время молчал, неожиданно дернул Верлойна за рукав и прошептал:

– Господин Верлойн, можно с вами поговорить?

Барон извинился перед Странниками и отошел в сторону, вслед за Дрюлем. Тот почесал лоб и сказал:

– Господин Верлойн, я тут подумал... Кхм. Так вот. Спросить хотел. А как же скрытность-то наша? Представляете – ехать в компании со Странником, да еще и тигом. Тут не схоронишься особо.

Верлойн кивнул. Дрюль отчасти был прав. Если они поедут все вместе, компания у них получится пестрой – два человека, дримлин да тиг. Но отказываться от таких попутчиков было бы неразумно. Верлойн прекрасно знал, что тиги – великолепные воины, не говоря уже о Странниках. Барон был уверен, что эти двое станут незаменимыми спутниками, и потому ответил Дрюлю:

– Ты прав, но мы поедем с ними. Это важнее, чем скрытность. Эти двое – воины. А воины нам нужны. К тому же вчетвером веселее, чем вдвоем.

Дрюль обиделся, наверное, подумав о том, что слова Верлойна – укор ему. Мол, ты, Дрюль, скучный спутник, потому я хочу ехать с этими двумя. Верлойн улыбнулся и сказал:

– Тебя, конечно, никто заменить не сможет. Смотри на это так – ты сможешь рассказать свои интересные истории не только мне, но и этим двум.

Дрюль махнул рукой и кивнул. Они вернулись к Странникам, и Верлойн сказал:

– Мы готовы.

– В путь, – коротко бросил Алдруд, ловко запрыгнув в седло.

Тиглон оказался прав. Когда солнце скрылось за горизонтом и на небе заблестели россыпи звезд, они уже были возле заставы на переправе у Ридела. Тиг, который прекрасно знал начальника заставы, распорядился выделить путникам лучшие палаты в караульном доме, велел как следует почистить их коней, а самих путников накормить и напоить. Приказы были выполнены, все поужинали и отправились спать, чтобы завтра с первыми петухами перебраться через Ридел. Тиглон же еще долго о чем-то разговаривал с воеводой. Как потом выяснилось, он просил воеводу отправить гонца в Кулар, дабы оповестить короля о неотложном деле, которое вынуждает Тиглона временно покинуть королевский двор.

Ночью положено спать, но так уж вышло, что путники просидели полночи за кувшином вина, рассказывая друг другу о своих приключениях. Комната их, по словам воеводы самая лучшая в форте, оказалась маленькой, без кроватей, с сеном на полу, столом да четырьмя стульями. Путники уселись вокруг стола, пили вино, долго говорили.

Верлойн лучше узнал Алдруда, утвердившись в мысли, что такой спутник будет очень полезен. Тот уже не кривил яростно лицо, был совершенно спокоен, шутил, но барон видел в его глазах мстительный огонек, прямое указание на то, что Странник ни о чем не забыл. И когда пробьет час, не пожалеет живота, лишь бы выпотрошить побольше воинов Нуброгера.

Дрюлю же, который в последнее время и так был весьма многоречив, вино развязало язык окончательно, и он травил байки одну за другой, совершенно невероятные и потому весьма смешные. Алдруду Дрюль понравился, Странник периодически хлопал дримлина по плечу, восклицал: «Ишь ты!» или «Врешь!», а Дрюль прижимал к груди руки и клялся, что все его небылицы – чистая правда. Путники смеялись и шутили, разве что песни не пели, когда в комнату вошел тиг и, не раздеваясь, молча лег на пол, завернувшись в свой плащ. Хмельные друзья тут же решили, что пора спать, и повалились на пол, скоро уснув.

Рано утром на следующий день они уже были на пароме. Великая река Ридел, медленно несшая свои воды в море Красных рифов, была самой крупной рекой континента, поэтому переправа через нее заняла у них чуть ли не полдня, они оказались на восточном берегу лишь тогда, когда солнце уже миновало зенит. Посыльный, которого Тиглон взял с заставы на западном берегу, поскакал в Кулар, а путники отправились на север, к мосту через реку Лугор. Мерин Тиглона был навьючен тяжелыми седельными сумками с провиантом – воевода постарался, снабдил путешественников не только едой, но и здоровенными мехами с вином и водой. Ближе к вечеру путники добрались до безлюдного лугорского моста, перебрались на тот берег и решили заночевать рядом с рекой, не въезжая в Зурнобор. Разожгли костер, приготовили еду, поели и легли спать. Перед сном Верлойн долго смотрел на темный лес впереди.

Название Зурнобор на древнесальдском означало «Большой лес». Он действительно был большим. На восток от Ридела его делили между собой два королевства – королевство Изумрудных лесов и королевство Черных скал. Собственно, границы как таковой не было. Королевства еще в глубокой древности подписали мирный договор, и потому застав на границах не было, проезд был свободным в отличие от границ с Каратом, где заставы хоть и были лишь для видимости, но все же стояли. Гарнизонов же на границе с королевством Черных скал не имелось вовсе, как не имелось и крупных поселений. И давно уже никто не ездил в королевство Черных скал через Зурнобор.

С тех самых пор, как поползли слухи о непроходимости Черных скал, к которым с этой стороны Ридела можно было добраться только через древний лес. Верлойн, конечно, слышал об этом, не раз расспрашивал Стрира, но тот неизменно сыпал непонятными учеными словами, отвечал, что все это глупые деревенские суеверия, и долго, нудно объяснял юноше что-то о политике, об ухудшающихся экономических связях и прочее. Верлойн тогда не стал вникать в заумные объяснения и благополучно забыл и о слухах, и о фактах. А факты были таковы, что Герд IV дважды отправлял к Черным скалам отряды рыцарей и меченосцев и больше их никто никогда не видел.

Теперь же, когда Зурнобор темнел впереди и до него было рукой подать, Верлойн вспомнил все, что знал о нем. И громадный лес казался ему опасным. Ибо неведомо было никому, сколько тайн скрывает в себе Зурнобор, сколько опасностей притаилось на его тропах... А барону и его спутникам предстояло это выяснить...

Верлойн уснул с тревожными мыслями, а когда проснулся, солнце еще не поднялось, но небо уже светлело и над рекой висела плотная стена тумана, наползавшая на берег. Было холодно, изо рта валил пар. Верлойн поднялся и обнаружил, что все его спутники еще спят. Но Тиглон мигом проснулся, услышав, как барон поднялся. Тиг сел, растирая глаза, широко зевнул и растолкал Алдруда с Дрюлем.

Путники умылись у реки, после чего оседлали коней и с первыми лучами солнца въехали в древний лес. Он не казался грозным с наступлением утра, напротив, был приветлив и красив. Деревья-гиганты обступали успевшую зарасти тропу, морщинистая кора стволов была похожа на темную старческую кожу, а кривые и толстые ветви, сплетающиеся над головами путников, – на руки, да и вообще лес казался одним большим, живым, древним и мудрым существом. Он дышал легким ветерком, шептал опавшей листвой, вздыхал и скрипел ветвями. Темные деревья да голые кусты – в этом лесу осень уже поработала на славу, а потому Верлойну было удивительно видеть подобный контраст между Изумрудным лесом и Зурнобором, которые стояли рядом, а природа в них хозяйничала по-разному.

Ехали путники практически весь день, дважды останавливаясь, чтобы отдохнуть. Потом была ночь, и лес издавал жуткие ночные звуки. Скрипел, ухал, трещал. Алдруд и Тиглон не обращали на эти звуки никакого внимания, барон же с Дрюлем заметно нервничали. Дримлин то и дело оглядывался по сторонам, а на подшучивания Алдруда по поводу дримлинской храбрости виновато и натянуто улыбался.

– Люблю я леса, души в них не чаю, век бы в лесах жил, – оправдывался Дрюль. – Да вот только этот... Старый он. Вспоминаю я, как в первый раз его пересекал, когда из дома ушел, – поджилки трясутся. Вроде бы все детство рядом с ним провел, должен был бы привыкнуть, но нет. Страху я тогда натерпелся...

– Так живым же вышел, – весело щурился Алдруд. – Значит, понравился ты лесу. Не бойся, мы рядом. Поможем, если что.

На следующее утро первую остановку путники сделали на небольшой лужайке возле ручья. Решили остановиться и немного отдохнуть. Дрюль стоял рядом со своей кобылой, которая жадно пила воду из студеного ручья, и глазел на красивую лужайку.

– Да, красиво здесь, – сказал он. – Жаль, что скоро зима. Люблю я осень.

– Чем тебе зима не угодила? – спросил Верлойн, повернувшись к дримлину.

– Холодно. – Дрюль поморщился. – И я всегда зимой болею.

– Хм... – Верлойн посмотрел на небо, потом на своих спутников и сказал: – Пора ехать. Кони вроде бы напились.

Дрюль дернул узду, его кобыла нехотя отошла от ручья, сердито фыркнув.

– Ну-ну, старушка, – примирительно сказал дримлин, забираясь в седло, – не волнуйся так, у нас еще будет много ручьев впереди... Мессир Верлойн, давно спросить хотел – а куда мы, собственно говоря, так торопимся?

– Чем быстрее мы доберемся до Черных скал, тем безопаснее будет наш дальнейший путь, – коротко ответил барон.

Дрюль пожал плечами, пробурчав:

– Изредка отдыхать тоже не мешает, а то умрем от истощения, так и не доехав до скал.

Верлойн не говорил Дрюлю о том, что у Черных скал они будут искать сокровищницу гномов, как не говорил об этом и Странникам. Пока не время. Да они почему-то и не интересовались особо. Помнится, в первый день спросили, почему должны ехать через Зурнобор к Черным скалам. Ответ Верлойна: «Это необходимо для нашего успеха» их устроил, поэтому вопросов больше не задавали.

Верлойн уже вдел ногу в стремя, как вдруг на поляну с криком «Помогите!» выкатился манкр. Бедолага был весь исцарапан, одежда на нем вся выпачкалась, он был истощен и еле бежал. Тиглон, который был ближе всех к манкру, схватил свой двуручный меч и бросился к малышу, который свалился без сил шагах в десяти от путников. Верлойн с Алдрудом поспешили за Тиглоном, а Дрюль все пытался слезть с кобылы, но это у него почему-то не получалось.

Тиглон помог бедняге сесть, одновременно внимательно рассматривая кусты – смотрел, нет ли за манкром погони. Малыш охнул и открыл глаза. Манкры были горным племенем, поэтому Верлойн терялся в догадках, что он делал посреди древнего леса. Внешне он был похож на обезьянку, барон видел этих симпатичных разумных существ на юге. У манкра были большие черные глаза, широкий рот, маленький курносый нос и огромные уши. На лбу, над левой бровью, у него вздулась большая шишка.

– Что с тобой случилось, приятель? – спросил Тиглон, заботливо поддерживая беднягу. – Как тебя зовут?

– Ме... меня зовут Малс, – тихо сказал манкр. – Ме... меня только что о... ограбили...

– Кто тебя ограбил?

– Ро... робблины.

– Кто-кто? – спросил Алдруд, опускаясь на колено рядом с манкром.

– Робблины. Эти разбойники опять появились в наших местах, – ответил Тиглон и покачал головой. – Все же королю необходимо выставлять заставы на границе. Зурнобор превращается в прибежище для проходимцев и разбойников. Где это произошло, Малс?

– Не... Недалеко отсюда.

– Ты знаешь, где их логово? – спросил Верлойн.

– Да... Они меня туда притащили и по... побили. Потом забрали сумку и выкинули меня вон. – Малс всхлипнул и потрогал шишку на лбу. – Хорошо хоть не порешили...

– Сумку забрали? Подумаешь, большое дело! – сказал Дрюль, подходя к путникам. – Чего ты так волнуешься?

– В сумке сокровища. Они бесценные. – Малс заплакал. – Я без них пропаду-у-у-у!

– Ну ладно, хватит реветь-то. – Дрюль почесал нос.

Наступила тишина, прерываемая всхлипываниями Малса. Алдруд и Тиглон рассматривали малыша, Верлойн же думал, как поступить. Им следовало спешить, но отказать в помощи малышу-манкру было стыдно, потому Верлойн, приняв решение, посмотрел на своих спутников и сказал:

– Я думаю, что, если мы немного свернем с пути, это нам не повредит.

– А как же спешка? – усмехнулся Дрюль.

– Дрюль, замолчи, – хмуро сказал Верлойн. – Малс, где находится логово?

Робблины были дальними родственниками гномов. Поговаривали, что в них течет изрядная доля тролльей крови, которая и сделала их прислужниками Зла. То, что робблины унаследовали самые худшие черты подземного народа, не подвергалось сомнению. Давным-давно они вышли из пещер на свет, а так как не могли прожить в солнечном мире без средств к существованию, выбрали самый простой способ выживания – грабеж.

Из поколения в поколение воспитывались профессиональные грабители, воры и бандиты. Слово «робблин» стало нарицательным – его употребляли, чтобы обвинить в воровстве. Банды робблинов, иногда весьма многочисленные, предпочитали лес – плотно сросшиеся древесные кроны напоминали им каменные своды пещер, из которых вышли их предки, а кроме того, в лесу было легче прятаться и устраивать засады. Шайки робблинов иногда насчитывали до ста разбойников, они были недисциплинированными, неряшливыми, склочными и, как это часто бывает среди отребья, – пьяницами.

На поляне, где находилось логово робблинов – пещера под небольшой серой скалой, – стояла полная тишина. Робблины, очевидно, напившись до беспамятства, спали. Тиглон повернулся к Алдруду и тихо сказал:

– Они спят, но стражу выставили. Главное – убрать их, и как можно тише.

Алдруд кивнул и знаком приказал Верлойну отползти от кустов. Тиг, подойдя к лошади, вытащил меч из ножен, притороченных к седлу. Махнув рукой Дрюлю, который снова неудачно вывалился из седла и теперь снимал с седла колчан и лук, Тиглон подошел к барону и Алдруду. Малс сидел рядом, дрожа от страха. В его глазах путники были большими, отважными и грозными рыцарями, но он-то знал, что робблинов там видимо-невидимо, о чем тут же и сообщил Верлойну.

– Да? – Барон присмотрелся. – Я пока вижу только двоих, оба спят. Вот олухи! Даже стражников трезвых выставить не могут. Один спит возле входа в пещеру, другой вон под тем дубом. Справа, видишь, Тиглон? Я займусь тем, что у входа, а ты давай позаботься о втором.

– Я на всякий случай останусь напротив входа в логово, – прошептал Алдруд. – Чует мое сердце, все не так просто, как кажется.

Верлойн задумчиво посмотрел на Странника, поняв, что тот прав. Все было слишком просто.

Малс, Алдруд и Дрюль остались под деревом, а барон с Тиглоном стали тихо подбираться к стражникам. Удаляясь от спутников, Верлойн успел расслышать, как Дрюль сказал:

– По-моему, эти болваны так напились, что, если бы сюда прибежало стадо трирогов и станцевало бы у них перед носом, они и то бы не проснулись.

Стражник, спавший под дубом, спокойно храпел, когда рука тига быстро выскользнула из-за дерева и, закрыв робблину рот, затащила его за кусты. Оттуда донесся глухой звук удара, приглушенный возглас и хруст. Со стражником у входа было сложнее – именно поэтому Верлойн решил заняться им самостоятельно. Барону пришлось выйти на открытое пространство, он быстро добежал до скалы, прижался к стене, опасаясь сигнала тревоги. Но все было тихо. Верлойн тихонько прошел вдоль стены, приблизился к робблину и, недолго думая, быстро свернул ему шею одним рывком. В ту же секунду в воздухе прожужжала стрела. Верлойн обернулся и выхватил меч. Но все вроде бы было спокойно. Вдруг прямо перед ним упал большой камень, а за ним на землю свалился робблин со стрелой во лбу.

Из кустов выбрался Дрюль с луком. Широко улыбаясь, дримлин вышел на середину поляны и сказал:

– Вы не заметили третьего стражника. Очевидно, он не был чересчур пьян и хотел вам, барон, уронить на голову булыжник. Этот был последним. Больше стражников нет.

«ТУРУ-ТУРУ-ТУРУ-ТУТУ!» – вдруг завизжала боевая труба, и Верлойн понял, что Дрюль ошибся. Еще двое стражников сидели на дереве и заметили чужаков только тогда, когда Дрюль вышел на поляну. Дримлин, поняв свою ошибку, бросился к Верлойну и, наложив на тетиву стрелу, выпустил ее в дерево, откуда доносились завывания трубы. Труба не замолчала, но с глухим криком что-то тяжелое рухнуло в кусты.

– Это я в него попал или он просто перепил? – пробормотал Дрюль, быстро накладывая вторую стрелу.

Вторая стрела заставила наконец-то замолчать трубу, но было слишком поздно. Ворота в пещеру распахнулись, и из скалы повалили робблины.

Верлойн с Дрюлем оказались в самой гуще свалки. Меч барона, Криад, со свистом опускался на головы робблинов, выскакивавших на поляну. Дрюль отбросил лук и выхватил кинжал. Первые робблины мгновенно лишились жизни. Меч Верлойна описывал круги, разбивая щиты, ломая клинки и обрубая древки копий. Робблины были низкорослыми, хилыми и трусливыми. Они практически не оказывали никакого сопротивления, бестолково спотыкались и толкали друг друга.

На поляну вылетели Алдруд и Тиглон с обнаженными мечами и присоединились к барону и дримлину, рубя разбойников. Среди полусонных пьяных робблинов началась паника. Половина разбойников уже валялась на земле, а вторая половина неслась без оглядки в лес, побросав оружие и проклиная свалившихся как снег на голову грозных воинов. Правда, трое или четверо, особо воинственные – или слишком пьяные, – пытались сопротивляться, но не продержались и двух минут.

Вскоре на поляне у скалы остались лишь путники да мертвые робблины. Тиглон огляделся, вытер побуревший от крови меч о рваный плащ убитого разбойника и повернулся к Дрюлю, который вкладывал кинжал в ножны.

– Дрюль, я тебя по-хорошему прошу – никогда больше не допускай таких ошибок!

– Больше не буду. – Дрюль, поморщившись, потрогал покрасневшее предплечье.

– Никто не ранен? – спросил Верлойн.

– Никто, – сказал Алдруд и, взглянув на Дрюля, добавил: – Если, конечно, не считать царапины нашего отважного героя.

Дрюль обиженно надул губы. Барон огляделся.

– А где Малс?

Малс сидел все за тем же кустом и, закрыв глаза лапками, рыдал, оплакивая гибель своих защитников. Когда Дрюль хлопнул его по спине, Малс отпрыгнул в сторону и запищал:

– Не трогайте меня! Я вам ничего плохого не сделал!

– Успокойся, Малс, – улыбнулся Алдруд. – Это мы.

Манкр открыл глаза и смущенно покраснел.

– Э... это вы? А я подумал – робблины. Кстати, а где они?

– Отправились навестить далеких предков. – Дрюль похлопал себя по груди, не обращая внимания на ироничные взгляды Странников. – Ну ладно, пойдем, поищем твою сумку...

Внутри логова было тепло, сыро и стояла страшная вонь. Пещера внутри скалы была довольно большой и освещалась двумя отверстиями в потолке, сквозь которые пробивался солнечный свет. На влажном полу валялись какие-то тряпки, объедки, оружие и кости. Около стен выстроились в ряд чаны с вином. В трещины скалы были вставлены потухшие факелы, оставившие на стенах налет черной копоти. Путники вышли на середину пещеры, оглядывая логово разбойников.

Дрюль откинул ногой тряпку и, зажав нос, сказал:

– Какая же здесь вонь, о Небо!

– Ну, – сказал Верлойн, осматриваясь, – и где твоя сумка?

– Вон, вон она! – Малс бросился к огромному черному трону, который стоял у дальней стены. Трон был срублен из дуба и предназначался, видимо, для предводителя робблинов. На спинке трона висела простая сумка из мешковины – к ней и направился Малс.

Вдруг откуда-то из-за чана с вином выскочил маленький робблин с огромным мечом в руке. У робблина были красные глаза, широкий рот с выпирающими зубами, серая кожа и мохнатые брови на сильно выдающихся вперед надбровьях. Судя по довольно новым доспехам, в которых болтался (другого слова и не подберешь) робблин, а также по тусклому позолоченному шлему с рогами, он-то и был предводителем разбойников. Огромный меч в лапках робблина так не соответствовал его внешнему виду, что путники невольно улыбнулись.

– Ни с места! – заверещал робблин, размахивая мечом. – Бросайте оружие!

– Ты потише маши этой штуковиной, – серьезно сказал Дрюль робблину, – а то поцарапаешь кого ненароком.

Робблин удивленно уставился на дримлина. Манкр Малс испуганно прижал к груди сумку и спрятался за трон. Верлойн со Странниками опустили мечи и, усмехаясь, рассматривали коротышку. Опасности он явно не представлял, убивать его тоже не имело смысла. Верлойн решил, что нужно его просто оглушить, связать и оставить здесь.

– Ты, – угрожающе сказал робблин, указывая мечом на Дрюля. – За это гнусное оскорбление ты расплатишься жизнью! Выходи на поединок, если не трус!

– Я не трус, – все так же серьезно сказал Дрюль и вытащил из кучи тряпья на полу старенький меч.

Верлойн хотел было остановить Дрюля, но Алдруд его удержал, подмигнув. Страннику было интересно, чем закончится этот поединок. Верлойн пожал плечами, мысленно поставив на дримлина, потому как робблин с огромным мечом в тонких лапках казался барону просто нелепым. Дримлин взял в правую руку меч и учтиво спросил:

– Вы готовы?

– Я всегда готов, – оскалился робблин, взяв рукоять меча двумя руками.

Дрюль улыбнулся, подмигнул ему и, взмахнув мечом, сказал:

– Ну что ж, тогда начнем.

Он сделал легкий выпад в сторону робблина только для того, чтобы попугать. Но не успел Дрюль и глазом моргнуть, как коротышка ринулся вперед, одним быстрым взмахом меча выбил из его руки клинок и, подняв свой огромный меч над головой, заорал:

– Умри, дримлин вонючий!

Дрюль от неожиданности оступился и упал, а робблин, подбежав к нему, занес меч над головой. Верлойн вскрикнул, Тиглон и Алдруд подняли мечи и хотели было вмешаться в поединок, как вдруг что-то прожужжало в воздухе, раздался гулкий звон, будто ударили в колокол, и робблин свалился на землю как подкошенный.

Путники не могли ничего понять, как вдруг Верлойн заметил в позолоченном шлеме робблина глубокую вмятину. Из-за кресла-трона вышел Малс. Дримлин удивленно смотрел на манкра, открыв рот. Верлойн воскликнул:

– Ай да Малс! Спас Дрюля!

Малс скромно опустил глаза и пробормотал:

– У нас в горах много голубиных гнезд. Когда я был маленьким, мы с приятелями любили кидать в них камни.

Дрюль ошалело мотал головой.

– Ну и ну, – наконец сказал он. – Никогда бы не подумал, что мне спасет жизнь трусишка Малс.

– Я трусишка, – сознался Малс.

Дрюль встал и кинул на робблина презрительный взгляд.

– Конечно, я бы и сам справился, – сказал дримлин. – Если бы меч был получше...

– Плохому скакуну всегда ноги мешают, – пробормотал Тиглон.

– Чего-чего? – нахохлился дримлин.

– Ничего, – улыбнулся Тиглон.

– Воин из тебя хоть куда, – засмеялся Алдруд.

– Ладно, – буркнул Дрюль. – Малс, ты взял свою сумку?

Манкр прижал к груди свое сокровище и часто закивал.

– Вот и отлично, – сказал Дрюль, окинув путников высокомерным взглядом. – Пошли отсюда. Здесь воняет...

Когда на землю мягко опустились сумерки и древний лес стал медленно погружаться в темноту, путники приметили поляну, вполне подходящую для ночевки. Малс, ехавший на крупе кобылы Дрюля, неловко спрыгнул на землю и стал помогать снимать седельные сумки с провиантом. Дрюль косо поглядывал на манкра, умудрявшегося помогать путникам, все время прижимая к груди свою сумку. Наконец дримлин не выдержал и все-таки спросил:

– Малс, послушай, дружок... Не знаю даже, как это лучше спросить, но нам бы... хотелось бы узнать, ради каких таких сокровищ мы рисковали жизнью.

Малс покраснел и сказал:

– Я расскажу. И покажу, когда мы покушаем...

Костер весело потрескивал, пожирая сухие ветки, и пускал в темное ночное небо быстро угасающие искры. Огонь отбрасывал яркие блики на меч Тиглона, который тиг тщательно правил оселком. Путники сидели вокруг костра, ужинали и молчали.

Верлойн с наслаждением вдыхал теплый ночной воздух, пропитанный запахом горящего дерева. Дыма от огня практически не было – Тиглон умел разводить костер. Дрюль насадил мясо на длинную веточку и пытался разогреть кусок, держа его над костром, прямо над огнем. Естественно, мясо у него тут же обуглилось, дримлин оглядел черный от копоти кусок, поморщился и выкинул его в кусты.

Дрюль украдкой поглядывал на Малса, который с несчастным видом жевал мясо и глядел на огонь. Дримлин так и порывался напомнить манкру об обещании рассказать о сумке, но Верлойн бросал на него строгие взгляды, и дримлин, вздыхая, отворачивался.

Тиглон осмотрел лезвие меча, удовлетворенно хмыкнул и аккуратно вложил меч в ножны. Положив их рядом с собой, тиг подбросил в костер веток. К требовательным взглядам, которыми щедро одаривал манкра Дрюль, присоединился и Алдруд. Странник был любителем занятных историй, поэтому ему тоже, вероятно, было интересно послушать рассказ Малса. Манкр доел мясо, вздохнул и положил сумку на колени. Алдруд быстро дожевал свой кусок, толкнул локтем Дрюля. Дримлин поглядел на манкра и тут же усиленно стал изучать пламя костра. Верлойну стало смешно, и он скрыл улыбку фальшивой зевотой.

Малс еще раз вздохнул и сказал:

– Я обещал вам рассказать, почему я так расстроился, когда у меня украли сумку, и что за сокровища в ней лежат...

– Наконец-то, – пробормотал Дрюль.

– Я вам все расскажу и надеюсь, что вы поймете. Ох... С чего бы начать? Наверное – с начала. Случилось это два месяца назад. Моя деревня стояла в самом центре Черных скал, мы, молодые – нас называли бродяги, – любили обшаривать ущелья, древние разломы в скалах, да и просто бродить далеко от дома, лазая по окрестностям. Дело в том, что мы были практически изолированы от мира, ничего, кроме гор, не видели, поэтому пытались изучить хотя бы те места, в которых живем. Кроме того, была и более простая причина наших блужданий. До нас эту часть гор занимали гномы, и мы мечтали найти их пещеры. В легендах говорилось, что гномы, уходя из обжитых мест, оставили после себя несколько пещер, заваленных сокровищами. Золото, драгоценные камни, добытые у нас в горах. Да еще и всякие магические вещицы, которые гномы припрятали на черный день. Старейшины посмеивались, а мы тешили себя надеждой и продолжали свои поиски.

Малс кашлянул, бросил несмелый взгляд на путников и продолжил:

– Так вот, однажды я забрел очень далеко от дома, в ущелье Кабалан, – там текла маленькая речушка, по имени которой ущелье и назвали. Речушка не всегда была маленькой. По весне, когда таяли снега на вершинах гор, она превращалась в бурный поток, затопляя берега ущелья, – в такую пору по ущелью пройти было невозможно. Этой весной снега стали таять поздно, поэтому я пошел туда, чтобы побродить там, пока ручей Кабалан не раздулся от тающего снега. Я пошел один, сам не знаю почему. Обычно мы ходили группками, манкров по пять. Но в тот раз... Видно, это судьба была, не иначе. Не знаю. Вообще мы, манкры, любим приключения...

Малс запнулся и настороженно посмотрел на путников – не будут ли смеяться. Те не смеялись. Малс слабо улыбнулся и продолжил:

– Я не был исключением, поэтому и бродил один, может быть, чаще всех. Вот. В общем я ходил по ущелью, любовался речкой, камнями, ущельем. А когда притомился, сел на валун, достал кисет, набил трубку...

– Чего? – спросил Дрюль.

– Манкры славятся своим умением пускать дым изо рта с помощью деревянных трубок и какой-то травы, – бесстрастно сказал Тиглон, глядя в темную чащу. Потом посмотрел на Малса и усмехнулся. – Вообще-то трава называется табак, а трубки – курительными.

– Точно! – с неподдельным восторгом воскликнул Малс. – А откуда вы знаете?

– Много путешествовал, – коротко ответил тиг и вновь принялся смотреть на темные деревья, окружающие поляну.

Малс кивнул, будто получил исчерпывающий ответ, и продолжал:

– Так вот, набил я трубку, да и уронил кисет. Вот...

Малс почему-то замолчал.

– Ну? – нетерпеливо спросил Алдруд.

– Когда я его поднимал, я случайно поглядел на стену ущелья напротив меня и увидел щель. Я был абсолютно уверен, что ее там не было, когда я садился на валун. Когда же я встал с валуна, щель исчезла. Поверите?

– Нет, – честно ответил Дрюль.

– Врешь, – убежденно сказал Алдруд.

– Я тоже не поверил своим глазам. Потому что щель была – но она оказалась прорублена так, что увидеть ее можно было, только сидя на том самом валуне, на котором сидел я. И тогда я понял, как мне повезло. Сказочно. Я нашел пещеру гномов...

Алдруд и Дрюль, раскрыв рты, смотрели на маленького манкра. Верлойн, глядя на них, усмехался, а Малс самозабвенно рассказывал, забыв о том, где он, полностью погрузившись в воспоминания. С каждой минутой барон все больше проникался симпатией к этому малышу.

– Недолго думая, я протиснулся в щель и вскоре оказался в огромном зале. Мы хорошо видим в темноте, и я разглядел три хода, ведущих из зала. Мне даже в голову не пришло рассматривать зал, я просто стоял и думал, в какой ход идти. Наконец решил, что пойду в правый. Почему – не знаю. И вот иду я по темному-темному коридору и вдруг замечаю, что потолок плавно уходит вверх, а впереди, на полу, что-то белеет. Подхожу ближе – и обмираю. На полу лежит скелет, причем кости его искрошены так, словно кто-то долго-долго молотил беднягу огромным молотом. Ну, думаю, вот я и пропал. Стою, колени дрожат, думаю: не иначе сейчас из темноты выскочит тролль-великан и пройдется по мне своей дубиной. Потом подумал я и решил, что вряд ли здесь кто-то живет, наверное, это гномы, уходя, оставили какую-нибудь ловушку. Так я подумал. Взял камень и кинул его в сторону скелета. Камень в воздухе с чем-то столкнулся, что-то протяжно засвистело, и сверху рухнул огромный обтесанный валун. Обрушившись на скелет, он окончательно превратил старые кости в пыль и медленно, скрипя, поднялся обратно под потолок. Теперь я знал, что убило того беднягу, но легче мне от этого не стало. Мне нужно было как-то перехитрить устройство гномов, поэтому я сел и стал думать. Я манкр неглупый, поэтому вскоре придумал способ, правда не был уверен, сработает он или нет. Я взял второй камень и вновь кинул его в скелет. Как только раздался свист и валун рухнул на пол, я бросился вперед. Валун начал подниматься под потолок, я юркнул под ним и чуть не погиб – наверное, я все-таки задел невидимое устройство, приводящее ловушку в действие, и валун, не поднявшись вверх до конца, опять рухнул вниз, прищемив край моего плаща. Что-то жутко скрипнуло, и валун так и остался лежать. Мне пришлось снять плащ. Я понимал, что впереди могут быть еще ловушки, поэтому пошел вперед очень осторожно, периодически подбирая камни и кидая их перед собой. Но ничего не происходило. Так я и дошел до пещеры, внутреннего зала, полностью забитого сокровищами...

Малс поглядел на путников, и глаза его сверкали в отблесках костра.

– Там было золото, горы самородков, необработанные алмазы, изумруды, топазы и аквамарины. Какой-то светящийся мох покрывал стены, и тусклый свет отражался от всех этих сокровищ с троекратной силой. Я стоял и глядел. Не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, словно молния в меня ударила... А потом я увидел сундук. Простой деревянный сундук, обитый железом. Он так не вязался с окружающим великолепием, что я пошел именно к нему. Открыв крышку, я увидел сумку. Вот эту самую, – Малс погладил сумку, лежавшую у него на коленях. – Я заглянул в нее, но ничего не увидел. Вы спрашивали, что ценного может быть в обычной сумке из мешковины? Я подумал то же самое и уже хотел положить ее обратно в сундук, но почему-то решил, что сначала ее нужно отряхнуть от пыли. Как только я ее перевернул, на пол вывалилась целая куча вещей. Вы не поверите, но у моих ног лежало семь свернутых плащей и семь ремней!

– Врешь, – вновь недоверчиво сказал Алдруд, глядя на маленькую сумку Малса.

Малс вместо ответа вытряхнул из сумки вещи. Путники смотрели на кучу вещей, лежащую у костра, и не могли поверить своим глазам.

– Да для такой кучи барахла целый мешок понадобится! – наконец воскликнул Алдруд.

Дрюль поднял один из поясов и осмотрел.

– Обычный ремень, – сказал он.

– Обычный, да необычный, – хитро прищурился Малс. – Что-то мне тогда подсказало надеть этот ремень.

Дрюль, недолго думая, опоясался и застегнул пряжку. В ту же секунду он исчез. Путники принялись удивленно оглядываться.

– Смотрите шеи не сломайте, – раздался из пустоты спокойный голос Дрюля. – Эти ремни действительно волшебные. Это ремни-невидимки... Надо же, я сам себя не вижу!

Дрюль появился на том же месте, снимая пояс.

– Действительно, ценное приобретение, – сказал он, отдавая ремень Малсу. – Только чего ж ты его не использовал, когда увидел робблинов?

– Я их не увидел, – покраснел Малс. – Они накинулись на меня из кустов и сразу связали. Я плохо ориентируюсь в лесу, поэтому...

Дрюль понимающе кивнул:

– Я так же ориентируюсь в горах, как ты ориентируешься в лесу.

Малс посмотрел на Дрюля.

– Не понял.

– То есть я вообще не ориентируюсь в горах, – пояснил Дрюль.

– А... – Малс посмотрел на ремень, лежавший на коленях, и сказал: – Да, кстати, я думаю, эти ремни помогут вам в вашем путешествии. Я все хотел у вас спросить – куда вы направляетесь?

Наступила тишина, которую нарушил Верлойн, спокойно сказав:

– В замок Нуброгера, Баксард.

Малс удивленно поднял мохнатые брови и замахал руками:

– Это, наверное, шутка? Вы же шутите?

– Это не шутка, малыш, – сказал Тиглон, подбрасывая веток в огонь.

– Совсем не шутка, – криво усмехнулся Алдруд, и в его глазах Верлойн вновь заметил яростный огонек.

Малс задумался.

– Тот, кто идет в цитадель Тьмы по собственной воле, – самоубийца, – сказал он.

– Значит, самоубийц четверо, – сказал Дрюль, улыбнувшись, – но дело, которое мы задумали, очень важно для всех королевств.

Сказав это, он посмотрел на Верлойна, будто ища поддержки. Барон качнул головой и улыбнулся. Важно для всех королевств... Эх, Дрюль, Дрюль. Словно Гискар тебя научил...

Малс медленно кивнул.

– Возможно, самоубийц станет пятеро, – сказал он наконец, – если первые четверо не откажутся взять пятого с собой.

– Мы не принуждаем тебя идти с нами, малыш, – сказал Тиглон.

– Путь предстоит нелегкий – это совершенно ясно, – сказал Дрюль.

Верлойн с Алдрудом молчали.

– Я все понимаю, – сказал Малс и упрямо поджал губы, – но у меня есть личная причина для этого похода.

– Неужто Нуброгер? – удивился Дрюль.

– Он самый. – Малса передернуло. – Чтоб он сгнил в болоте, которое его породило! Его прислужники сожгли мою деревню в Черных скалах и многих убили. Поэтому я и оказался так далеко от дома – я хотел дойти до Южных гор, но, после того как встретил вас, решил, что уж лучше пойду в Гулэр. Я почему-то решил, что вы идете туда...

Наступила тишина.

– Ну и как же Гулэр? – спросил Дрюль. – Мы ведь не туда идем.

– Это неважно, – махнул лапкой Малс. – Я все равно не знаю, чем бы я там занимался, так что...

– Пожалуй, пятый спутник нам не помешает, – сказал Алдруд, вопросительно глядя на Верлойна. – Недаром говорится, что дорога веселей, когда много друзей.

– Несмотря на то что старина Алдруд впал в поэзию и стал говорить стихами, я его полностью поддерживаю, – напыщенно изрек Дрюль.

– И кроме того, наш новый друг может оказать нам в пути немало услуг – он доказал это, когда спас Дрюля, – добавил Тиглон.

Верлойн усмехнулся. Да, манкр может им пригодиться. Его волшебные вещи могли сослужить добрую службу, да и сам Малс был не так прост, как казался. Кто ожидал, что он спасет Дрюля? Рост храбрости не мерило... Правда, Верлойн понимал, что теперь придется смотреть за манкром в оба, охранять его. Но вряд ли он станет обузой.

Барон похлопал Малса по плечику и сказал:

– Ты отчаянный паренек, Малс. Я буду рад, если ты к нам присоединишься.

– Эй, эй, погодите! – сказал Дрюль, поднимая руку. – Малс еще не закончил свой рассказ! Что же было дальше? Что ты сделал с богатствами, что были в пещере?

Малс пожал плечами:

– Ничего. Мне сразу расхотелось брать золото и изумруды. Я взял, конечно, пару монет, сунул их в сумку и ушел.

– Просто взял и ушел? А как же устройство-ловушка?

– Оно не сработало. Возможно, во время второго падения валуна что-то сломалось, так что я просто ушел, перебравшись через неподвижный валун.

– А плащи? – спросил Дрюль. – Они тоже волшебные?

– Они греют. – Малс улыбнулся. – Они могут согреть даже в самый лютый мороз.

– Плащи-грелки, значит? Забавно. Да, интересная, очень интересная история, – сказал Алдруд. – И довольно поучительная к тому же. Во всяком случае, Малс показал себя с хорошей стороны. Вряд ли среди манкров найдется более сообразительный и хитрый малыш.

Малс покраснел.

– Ладно, пора спать. – Тиглон кинул в костер охапку веток и поднялся. – Уже перевалило за полночь. Утром надо рано вставать и ехать дальше. Впереди долгий путь.

– Ваша правда, господин тиг, – зевнул Дрюль.

Верлойн, взяв плащ, улегся на траве рядом с костром.

– Спокойной ночи, – сказал он и, закутавшись в плащ, быстро уснул.

Верлойн проснулся, когда солнце едва выглянуло из-за далеких гор. В лесу было еще сумеречно, у корней деревьев стелился молочно-белый утренний туман. Трава была мокрой от росы, и плащ барона весь промок. Первые лучи солнца пробивались сквозь темную зелень деревьев, прыгали оранжевыми пятнами по траве и отражались бликами всех цветов радуги в маленьких капельках росы на паутине.

Верлойн сел и, поежившись, огляделся. Тихо храпел Дрюль, вздрагивал во сне Малс. Тиглона и Алдруда не было: их места рядом с костром пустовали, лишь валялись мокрые от росы плащи. Но кони их были на месте, значит, Странники покинули полянку ненадолго.

Верлойн поднялся и подошел к Хинсалу. Конь положил голову ему на плечо, приветливо ткнувшись мягкими губами в кожаный панцирь. Верлойн потрепал Хинсала по холке и заглянул в его большие карие глаза.

– Скоро в путь, дружок. Ты отдохнул?

Хинсал тряхнул головой, загремев сбруей, и громко заржал. Дрюль и Малс вскочили, протирая глаза.

– Что?! Где? – завопил Малс, прижимая к груди свою драгоценную сумку.

Верлойн рассмеялся. Настроение после хорошего сна у него было превосходное.

– Пора вставать, лежебоки. Скоро отправляемся. Правда, Тиглона с Алдрудом что-то не видно.

– Мы здесь. – Тиглон вышел из леса со своим двуручным мечом на плече, рядом с ним шагал улыбающийся Алдруд.

– Где вы были? – поинтересовался Верлойн у них.

– Смотрели дорогу, – ответил Алдруд. – Дорога хороша, хоть и заросла чуток да отклоняется на восток. Не стоит ехать напрямик – там непроходимая чаща, нам и пешими там не пройти, а на конях и подавно. Так что придется ехать по тропе дальше.

– Ничего, наверстаем, – бодро сказал Дрюль и, накинув на плечи плащ, подошел к своей кобыле. – Пора в дорогу! Малс, забирайся на круп да держись за седло покрепче. Если свалишься, никто над тобой охать не будет – так что гляди в оба!

Малс подобрал свой плащ и пошел за Дрюлем. Путники оседлали коней, и Верлойн направил Хинсала по тропе. Кони, хорошо отдохнувшие за ночь, резво помчались в глубь леса.

Прошло несколько дней. Путники продолжали свой путь через Зурнобор, останавливаясь на ночь на полянах, которых было немало. Древний лес, казалось, выраставший на глазах, окружал их со всех сторон, нависая над головами путников и заставляя размышлять о вечном. Иногда он пытался их испугать страшными ночными звуками, однако путешественники уже пообвыкли и не обращали внимания ни на скрипы, ни на уханья старого леса. Верлойн смотрел на древесных великанов и думал о том, что пройдет еще не одна сотня лет, а лес все так же будет стоять здесь. Сколько путников, проезжающих по нему, он увидит? Сколько путников он уже видел? Вот и они тоже едут здесь, дышат наполненным лесными ароматами воздухом. Они проедут, пройдет время, а лес так и будет расти...

Верлойн тряхнул головой. Какие-то нелепые мысли. Глянул на своих спутников. Что он о них знает?

Дрюль. Веселый, улыбчивый дримлин. Теперь Верлойну казалось, что Дрюль никогда не унывает и даже в самой неприятной ситуации видит что-то интересное. Скардид был прав: Дрюль – хороший попутчик, верный. Хоть и с придурью, да у кого ее нет.

Тиглон... Тиг был для Верлойна загадкой. Невозмутимый, молчаливый, хладнокровный и суровый воин. Подобных ему барон не встречал ни разу. Тиг практически всегда был задумчив, говорил мало, смотрел добро, но в глубине его глаз чувствовалось что-то... Боль. Какая-то грусть снедала тига, Верлойн никак не мог понять, какая именно. Это не была грусть о павших Странниках, это было что-то другое... Что за тайну скрывал тиг, барон не знал, но был уверен, что в прошлом Тиглон пережил что-то страшное.

Алдруд. Этот Странник вызывал у Верлойна искреннее восхищение и уважение. Барон видел в нем опытного бойца, был уверен, что в поединке он бесподобен. Тот яростный огонек, который Верлойн так часто видел в глазах Алдруда, сейчас скрывался в глубине, Странник был весел и бесшабашен, словно дитя. Его простодушие и прямолинейность могли обмануть кого угодно, но Верлойн точно знал, что в битве Страннику равных не будет. И барон искренне радовался тому, что Алдруд – один из его спутников.

Верлойн посмотрел на Малса и улыбнулся. Да, Малс был намного проще... Хотя был ли он действительно таким трусишкой, каким его все считают? Верлойн очень в этом сомневался. В манкре было что-то, что заставляло думать, будто он не такой и боязливый на самом деле. Случай с Дрюлем, например. Или рассказ Малса о поисках сокровищ...

Верлойн еще раз посмотрел на своих спутников и улыбнулся про себя. Да, компания у него – что надо, с такими не пропадешь. Верлойн знал, что всегда сможет на них положиться, что они помогут в трудную минуту, и эта вера в своих спутников грела барона всю дорогу через Зурнобор.