Верхом на раторне

Глава X Битвы старые и новые

41, 42-й день лета

Кто-то кричал.

В течение расплывчатого момента, ещё в полусне, Джейм подумала, что возможно это она сама.

Ей снова снилось, что она сидит у очага в перегретых покоях лордана, выпивает и пьяно хохочет вместе с этим хитрым Рандиром, Роаном. Слуга пошёл позвать дорогого маленького Гангрену из общей спальни внизу. Ожидание шевелилось в её животе и ниже. Прошло так много времени с тех пор, как она предавалась удовольствиям в старых добрых полночных забавах с её дорогим младшим братцем. Бедный дурачок верно думал, что он в безопасности здесь, в училище.

Ха, ты моё мясо, парень и Отец отдал мне тебя на съедение, также как он отдаст весь Кенцират со своей смертью. Возможно, это случится уже скоро. Я пуст, и я голоден.

Нерешительные шаги, и вот на пороге застыл, с двумя стражами по бокам и с выражением болезненного ужаса на лице, молодой Гант Серлинг. И в то же время, из его глаз смотрел кто-то ещё, также как и она выглядывала из глаз Грешана. Трое, Торисен.

Затем пришёл разбудивший её вопль, но он исходил не от них.

Снизу, Джейм услышала голос Ванта, переходящий в раздражённый крик. Она схватила первое из одежды, что попалось под руку, длинную рубашку и натянула её, скатываясь вниз по центральной лестнице на второй этаж, вместе с летящим впереди Журом.

Общая спальня делилась на две части. Слева, лицом к квадрату, были личные комнаты десятников. Справа, каждый отряд спал в своей небольшой спальне из парусины, что больше походило на ночёвку в палатках, за исключением того, что днём перегородки складывались вдоль стен. В горячую летнюю ночь, вроде этой, Джейм ожидала, что они останутся убранными, чтобы поймать любой случайный глоток прохладного воздуха. Однако, кендары очевидно страдали от высоких температур гораздо меньше хайборнов, за что она им позавидовала. Вот если бы пошел дождь!

Пробираясь через лабиринт из парусины, попутно вытащив свои длинные чёрные волосы на свободу из рубашки и позволив им свободно свисать за спиной, Джейм слышала сонные голоса, всё громче и громче протестующие:

— Только не снова.

— Дай нам поспать, а?

— Кто-нибудь, пожалуйста, заткните ему рот грязным носком.

Внезапно, между раскачивающейся парусиной появилась мрачная, взъерошенная голова. — Нельзя ли поосторожнее… ой!

— Возвращайся ко сну, — сказала ему Джейм и продолжила движение в направлении шума голосов. Он исходил из отделения рядом с южным камином, почётное место, занятое её собственной десяткой.

— Если ты не можешь самостоятельно сдерживать свои мерзкие кошмары, — сказал Вант с видом еле сдерживаемой ярости, — то отправляйся домой. Нам здесь не нужны, такие как ты.

Он говорил с новым кадетом, Ниаллом, который сидел на своей постели плотно сжав колени под подбородком. Тонкий и тихий днём, при свете свечи он выглядел костлявым призраком, и он дрожал. Остальная часть десятки Джейм собралась вокруг него. Шиповник как обычно держалась сзади, отстраненная, но бдительная.

— Оставь его в покое, Десятка, — резко оборвала Ванта Мята, под одобрительное бормотание остальных. Она села на край кровати и обняла сгорбленные плечи парня. — Если бы ты видел то же, что и он, то ты бы, возможно, мочился бы в постель каждую ночь.

Прежде чем Вант смог на это ответить, они все заметили появление Джейм.

— В чём дело? — спросила она.

— Ничего, что требовало бы вашей заботы, леди. — Вант послал ей улыбку, больше похожую на оскал. — Простите за беспокойство. — Он повернулся назад к Ниаллу. — Что до тебя…

— Он в моей десятке, ты это знаешь. — Джейм проскользнула мимо него и уселась на ящик в ногах постели Ниалла, в то время как Жур залез под неё и начал радостно играть с чем-то, что он там нашёл. — Итак, что ты видел?

Поскольку кадет только тупо на неё смотрел, то ответила Мята.

— Леди, когда прошлой зимой остальные из нас пребывали в уюте и безопасности в гарнизоне Готрегора (включая тебя, десятник), Ниалл спрятался в телеге с провиантом и отправился на юг вместе с Воинством. В битве у Водопадов он служил посыльным. Мы не знаем точно, что он там видел — он нам не рассказал — но это должно было быть ужасно. Теперь он боится, что провалится в Тентире, из-за того, что не сможет справиться с ночными кошмарами. Он думает, что они бывают только у трусов.

Вант собрался сказать колкость, но Джейм его остановила.

Только не ещё один Кест, подумала она, потерянный из-за отсутствия верного слова в нужный момент.

— Я была у Водопадов, — сказала она. — Это было ужасно. Шум, запах… тряслась сама земля. Затем, Великая Орда пошла в атаку, волна за волной, разбиваясь о ряды защитников, пока трава не стала липкой от крови, а все лошади не начали кричать. Всё это было как один кошмар. Шиповник, ты там тоже была, не так ли?

Большая кендар шевельнулась в тенях. — Я была, но после битвы.

— И пропустила всё веселье. — Вант превратил и это в насмешку, как будто радуясь, что выиграл ещё одно очко у своей соперницы.

— Веселье? — Шиповник обдумала это слово. — Не совсем точно. Я была с Южным Воинством, когда милорд Передан отправил его в Пустоши на встречу наступающей Орде. Три миллиона против наших пятидесяти тысяч. Наша центральная колонна столкнулась с ними лоб в лоб и была разорвана на части. Песок пил нашу кровь, а обитатели Пустоши ели нашу плоть. Я видела как Командира Лиственницу ободрали и расчленили. Это была долгая, долгая смерть. Я была там, когда Передан — она остановилась, чтобы подыскать верное слово, и наконец сказала его с любопытной гримасой — пал. Мы не знали, что левая и правая колонны уцелели. Те немногие из нас, кто избежал гибели, объединились друг с другом и изводили Орду набегами на всём пути до Водопадов.

— Благодаря чему, — добавила Джейм, — Северное Воинство смогло достичь узкого места у Откоса первым. Случись иначе, это было бы концом для нас всех.

На мгновение воцарилась тишина, пока три невероятно молодых ветерана вспоминали, а остальные пытались представить ужасы, которые те видели. На этот раз, даже Вант не мог придумать, что сказать. Джейм услышала шёпот с другой стороны парусины и приглушённые голоса, говорящие Тихо! Другие десятки тоже слушали.

Заворчал отдалённый гром. Воздух беспокойно задвигался и парусиновые стены зашевелились. Жур под кроватью вступил в смертельную схватку с потерянным носком.

— Вы кого-нибудь убили в бою, леди? — спросил Ёрим.

— Вероятно. — Джейм скорчила рожу. — Видишь ли, у меня был Разящий Родню и я пыталась прорубиться через всю эту мешанину, чтобы отдать его брату. Если какой меч и может жаждать крови, так именно этот.

— И вам действительно удалось с ним справиться?

Вант оживился, вызвав пульсацию нервного смеха. На практических занятиях, так или иначе, Джейм почти всегда умудрялась потерять своё оружие.

— От этого я едва ли смогла бы отделаться, — мрачно ответила она. — Я тебе говорю, это чёртово лезвие любит убивать и может разрубить, что угодно… если ты знаешь хитрость.

Хитрость заключалась в том, чтобы носить изумрудное гербовое кольцо Отца на руке с мечом, как она случайно обнаружила. Она попыталась рассказать об этом брату, но не знала, воспринял ли он её всерьёз.

— Вам когда-нибудь снится это, леди? — спросил Ниалл, искоса на неё глядя. — Битва, я имею в виду.

Джейм задумалась. — Изредка, как кровавая неразбериха, которой она в основном и была. Хотя иногда всё слишком детально. Мне нужно отдать Разящего Родню своему брату, иначе он погибнет, но я не знаю, где он, а на моём пути так много людей. Некоторые из них являются перевратами. Они носят лицо моего брата и умоляют меня бросить им меч. Когда я этого не делаю, они принимают облик моего отца и проклинают меня: «Дитя тьмы, мерзкий шанир, умри и будь проклята…»

Теперь все они пристально на неё смотрели.

— А потом, — слегка нескладно закончила она, — Я просыпаюсь.

Лицо кадета Перо сморщилось от напряжения. — Разве нет песни об рандоне, который дико вопил во сне всю ночь перед битвой, а его кендары заталкивали пучки шерсти себе в уши? На следующий день он сражался как демон, но в тишине, поскольку слишком охрип, чтобы издать хоть звук.

— Я его вспомнил, — возбуждённо сказал Килли. — Он вставал за спиной противника и таким образом сразил не меньше двух десятков, прежде, чем они даже узнавали, что он там. Понимаете, когда все остальные издавали боевые кличи, они не слышали его, пока не становилось слишком поздно.

— Ещё одна Законная Ложь, — пренебрежительно сказал Вант.

— Возможно. — Обдумала Джейм историю. — По мне, в ней есть крупица правды.

— Значит вы не думаете, что я трус, леди?

— Потому что у тебя ночные кошмары? Конечно нет. Они есть у всех. Чем чаще ты видишь эти кошмары, тем меньше они должны тебя волновать; но если ты начнешь от них убегать, ты можешь никогда не остановиться.

Как Тори, в некотором роде. Сейчас он уже не бежит, но каким-то образом он намертво застрял на своём пути, что тоже не особенно хорошо.

Она встряхнулась. — Достаточно. Идите спать, вы все, и спите сладко, если сможете. А если нет, что ж, это ещё не конец мира. И если ты назначишь Ниаллу наказание за случившиеся, — мимоходом сладким голосом добавила она Ванту — ты больший глупец, чем я думала… если такое возможно.

На лестнице её встретило дыхание свежего воздуха. Когда она забралась на чердак, дыра в крыше на мгновение озарилась светом, за которым почти сразу последовал рокот грома. Жур ретировался в угол; он не любил грозы и просто ненавидел быть мокрым. Джейм подошла к дыре и высунулась наружу.

Буря приближалась с севера, грохоча вниз по узкой долине. Змеиные языки молний мерцали через всё небо, превращая склоны гор в зубчатые очертания и заставляя реку серебриться, как бы оправдывая своё название.

Наблюдая за её приближением, Джейм обдумывала ночные кошмары, особенно тот, от которого её пробудил крик Ниалла. Никто из ныне живых не знал, что случилось в этой закрытой, жаркой комнате в ту ночь, когда Грешан позвал в неё своего младшего брата; и всё же, каким-то образом, память сохранилась, подобно вони роскошной куртки, которую носил её дядя, ныне отправленной в отставку в ящик в его бывших покоях. Каждый сон приводил её чуть ближе к некой ужасной правде. Что касается её, то, что бы это ни было, она чувствовала, что сможет перенести это, но вот сможет ли Тори? До этой ночи, когда она увидела его глаза на искажённом ужасом лице их отца, ей не приходило на ум, что это могло тащить за собой и её брата, от одного ночного кошмара к другому, вперёд к последнему жуткому ужасу.

Чёрт возьми. Тори был во многих отношениях крепче её, но не в этом.

Воздух всё время менял направление движения и, то горячий, то восхитительно прохладный, поднимал завитки распущенных волос Джейм. Листья начали волноваться. Теперь пришёл ветер, ревя в верхушках деревьев, раскачивая сучья, пока весь лес не начал волноваться, как обезумевший океан. Ослепительная вспышка, грохот, как при конце света, и вниз ледяными стрелами упал проливной дождь, смешанный с жалящим градом.

Что ж, они должны с этим справиться. Какой бы призрак ни обитал в Тентире, он не сильнее их обоих, когда они поддерживают друг друга.

Она осталась стоять, наслаждаясь буйством стихии, пока весь шторм не прогрохотал вниз по Заречью и из-под его завесы, одна за другой, не выползли звёзды.

За завтраком, Ниалл всё ещё выглядел измученным, но его самообладание улучшилось, он ответил на её поднятую бровь лёгким и робким кивком головы. Разговоры и смех свободно гуляли по залу, как будто прошедший шторм уничтожил что-то ещё, кроме этой гнетущей жары. Только Вант выглядел кислым, как будто проглотил что-то мерзкое. Джейм сидела во главе стола, а Шиповник в конце. Они обе были склонны помалкивать в компании, но Джейм впервые чувствовала себя частью отряда, даже в том, как они уважали её сдержанность. Она размышляла, не чувствует ли Шиповник то же самое.

Затем она вспомнила: Южанка сказала, что была там, когда Передан… пал. Что за странное, двусмысленное слово. Тиммон знал? Стоит ли сказать ему? Лучше нет.

Первое дневное занятие — стрельба из лука вместе с десяткой Яран — прошло без происшествий, за исключением того, что Ёрим раз за разом поражал яблочко. Его прицел был действительно очень хорошим, почти сверхъестественным, для любого кто видел, как он стрелял почти не глядя из очень неудобной позиции.

Затем последовала тренировка на мечах с Даниорами, которая тоже не принесла никаких сюрпризов. Джейм, как обычно, быстро лишилась оружия.

— Быть может, в следующий раз, нам стоит привязать рукоятку к твоей руке, — сказал ответственный за занятие офицер и это было только на половину шуткой.

После ленча их вместе с десяткой Эдирр отправили в наряд.

Самая большая из трещин землетрясения на внешнем тренировочном поле была стянута на полпути вниз деревянным мостиком. Обычно крутая канава была сухой, но шторм прошлой ночи вызвал бурный поток в Серебряную, наваливший у опор моста кучу обломков. Без уборки этого беспорядка было невозможно определить, не повреждено ли строение. Соответственно, две десятки под руководством краснолицего сарганта были посланы на уборку клубка сломанных веток.

Это была тяжёлая, грязная работа. Ил и грязь сцементировали эту естественную плотину в единое целое и грязное дно скрывалось под футом тёмной воды. Кроме того, края трещины были очень скользкими, кроме тех мест, где они были зубчатыми и неровными из-за выступающих камней. Кадеты продолжали скользить и падать, в то время как саргант становился всё краснее и краснее, крича на них, чтобы они смотрели, что делают и прекратили маяться дурью, чёрт их побери.

Затем его позвали на верхнее поле, помочь мастеру-лошаднику. Среди кобыл затесался жеребец и его необходимо было поймать прежде, чем они, находясь не в нужном периоде, не забили своего страстного поклонника до смерти.

Дар начал выкарабкиваться из канавы, но кадет Эдирр столкнул его обратно. Когда он, возмущенный, вскарабкался наверх с другой стороны, все Норфы оказались на одном краю канавы, а Эдирры на другом. Это был момент изучающей тишины, а потом усмешки стали, казалось, перескакивать с одного лица на другое.

— Красный клевер, красный клевер, пришли сюда Руту!

[34]

Рута спрыгнула вниз со склона, плюхнулась в грязную воду и вскарабкалась на противоположную сторону. Наверху, звавшая девушка Эдирр поймала её и сбросила вниз, вызвав грандиозный всплеск на дне канавы. Она вернулась на свою сторону, покрытая грязью с головы до ног.

— Красный клевер, красный клевер, пришили сюда Медок! — позвала она свою противницу приглушённым голосом, поскольку никто их них не хотел привлекать к себе внимание.

Медок, в свою очередь, была отправлена в полёт, под хор приглушённых насмешек Норф.

Затем Ёрим как бык пробил себе путь наверх и через вражескую линию. — Я взял тебя в плен, — сказал он Медку, и перетащил её на сторону Норф.

Джейм, Шиповник и десятник Эдирр наблюдали за этим с моста, или, точнее, Эдирр следил, не вернулся ли саргант. Если у него и были какие-то сомнения по поводу своей роли, то только о том, что он не мог присоединиться к забаве.

Джейм не знала, что делать. Кадеты явно замечательно проводили время, но они не делали назначенную работу и попадут в неприятности, если саргант поймает их за этим. — Мне стоит это остановить, — сказала она, — или же нет?

Шиповник бесстрастно на неё посмотрела. — Ты главный десятник своего дома, — сказала она — это и ничего больше.

Это было не честно, спрашивать её, и Джейм это знала. Ей следовало начать принимать собственные командные решения.

Втихомолку ругаясь, она подошла к своим кадетам сзади и тронула Дара за плечо. Прежде чем она смогла что-то сказать, он потянулся назад и схватил её, вероятно думая, что пленённая Медок пытается сбежать. В следующее мгновение она оказалась в воздухе. Мимо колесом промелькнули небо и земля, с точками испуганных лиц, а затем коричневая вода на дне канавы прыгнула ей на встречу. Джейм возникла в облаке брызг, грязь покрывала её глаза, волосы, набилась в рот. Камень в ложе этой речки сдвинулся под её рукой, когда она попыталась встать, и она качнулась вперёд, опять в грязь и опять лицом. Потрясённые кадеты на обоих берегах в ужасе смотрели вниз на неё. Она села в грязной воде, чувствуя, как та просачивается через одежду, и обдумывая ситуацию.

Ради Троих, сказал Тори, не выставляй нас обоих дураками.

Она пришла в Тентир ради этого? Что за надежда о том, что так она сможет немного улучшить своё будущее? Может ей следует сдаться, вернуться в Готрегор, перестать пытаться совершить невозможное.

Но действительно ли это много хуже, чем Женские Залы? Джейм на мгновение задумалась об этом, а потом разразилась смехом.

— Вяжи узлы, — кричала она.

Вернувшись, саргант ужаснулся, обнаружив сестру своего лорда сидящей на дне грязной канавы и смеющейся как сумасшедшая. Он не мог понять, почему она нашла фразу про рукоделие столь забавной. Этого не поняли и кадеты, но шутка оказалась заразной. Когда они вернулись к работе, кадетам было достаточно одного взгляда и шепота вяжи узлы, чтобы они оба зашлись хихиканьем.

Когда Норфы отправились на последний урок этого дня, они были в прекрасном настроении и мокрой грязной одежде. И вот тут-то, всё пошло совсем не так, как надо.

Они должны были отправиться на урок чтения — тяжёлая работа для большинства и желанный отдых для Джейм. Вместо этого им сказали как можно лучше привести себя в порядок, а потом подняться в комнату на третьем этаже Старого Тентира, где никто из них никогда прежде не был.

Место их назначения выглядывало окнами на внутренний квадрат, тут было достаточно высоко, чтобы несколько кадетов побледнело. Их ждала десятка Горбела. Каинроны вовсю издевались над грязной одеждой Норфов, когда вошёл Комендант, сопровождаемый незнакомым, богато одетым хайборном.

По рядам Каинронов пробежал удивленный шёпот: Коррудин.

— Это Коррудин, дядя Лорда Калдана и его главный советник.

— Что он здесь делает?

Если Горбел и знал, то он не сказал. Джейм подумала, что заметила в его глазах мерцание тревоги, но он тотчас прикрыл их, его лицо стало таким же невыразительным и тусклым как у жабы.

— Садитесь, вы все. Я вижу, что некоторые из вас узнали нашего гостя.

Поведение Коменданта было как всегда вежливым, его полуулыбка неуловимой и ироничной, но он был очень насторожен и бдителен. Он напомнил Джейм Жура, изображающего безразличие перед броском.

— Милорд Коррудин одарил нас сегодня своим присутствием в ответ на определённый… ээ… инцидент, имевший место во время недавнего урока.

Это точно насчёт занятия Сенетаром, думала Джейм, пока она и другие кадеты садились скрестив ноги, на пол, украдкой оттягивая мокрую одежду, чтобы было поудобней. Неужто этот элегантный пожилой хайборн прибыл сюда, чтобы прочитать Каинронам лекцию об их притеснениях Шиповник Железный Шип? Затем она поймала мимолётную усмешку на лице кендара, которого она, в свою очередь, унизила. Нет. Никто и не думал о справедливости для Южанки.

— Обычно, — сказал Комендант, — эта тема возникает в вашем обучении позже. Тем не менее, поскольку сейчас у нас в Тентире не меньше трёх лорданов одновременно и некоторые из вас уже испытали на себе их… ээ… воздействие, было бы мудрым провести это обсуждение пораньше. Это пойдёт на пользу тем кендарам, кто с ними служит. Милорд, прошу вас…?

Он пригласил хайборна вперёд широким салютом и удалился в тени задней части комнаты, где и застыл, неподвижное и бдительное присутствие.

Хайборн вышел вперёд на освободившееся место, его тёмно-пурпурная мантия, покрытая золотой вышивкой, шелестела по полу в полной тишине. Черты его лица были более утонченными и строгими, чем у большинства Каинронов, его серебристые волосы были собраны сзади в форме вдовьего гребня. По внешнему виду он гораздо больше походил на лидера своего дома, чем его грузный властолюбивый племянник. Джейм задумалась, почему Лордом Каинроном является Калдан, а не его дядя и не возмущён ли Коррудин этим. Он не выглядел как человек, способный терпеть дураков, с охотой или же нет.

— Я благодарен Шету Острому Языку за эту возможность, — сказал он, — и за его верную службу нашему дому. — Его голос, плавный и мелодичный, заставил Джейм дёрнуться, как от чего-то, лежащего за пределами её диапазона слышимости. Уголком глаза она увидела, как коренастые руки Горбела сжали его колени.

— Как вы кендары знаете, — сказал он, игнорируя двух лорданов, — наш бог обязал вас подчиняться хайборнам. Обычно, у вас нет никакого выбора в этом вопросе, так же как, обычно, нет выбора, какому дому служить. Вы остаётесь там, где родились. — Он на мгновение устремил взгляд на Шиповник, которая ответила ему деревянным лицом. — Сейчас, хотите вы этого или нет, вы обязаны подчиняться любой данной вам команде — даже если некоторые из них… опрометчивы и неразумны?

Джейм склонилась вперёд, внимательно слушая. Неужто главный советник Калдана собирается предупредить их насчёт Парадокса Чести, тогда как сам Калдан делает всё что может, чтобы его обойти?

— Я конечно не говорю о приказах, отданных нашими сеньорами, — плавно продолжал Коррудин. — Кто, если не они, судьи чести? Нет, я имею в виду меньших хайборнов, не таких старых и мудрых как их хозяева, и которым они тоже обязаны подчиняться.

Кадеты кивали. Рожденным для рабства, им нравилось слышать, что власть всех хайборнов тоже была чуть-чуть ограничена. Джейм старалась не волноваться. Она подозревала, что всё это связано с ней, но ещё не видела как.

— Из вышесказанного следует, что как будущие офицеры и ценные активы ваших домов, вы обязаны научиться, как сопротивляться глупости и даже злобе таких младших хайборнов, которые могут дурно применить к вам свою власть, как это недавно случилось.

Ах, вот и оно. Не удивительно, что парень Каинрон самодовольно ухмылялся.

— Я придаю большое значение надлежащей демонстрации. — Хайборн внезапно повернулся к Горбелу. — Лордан, будьте любезны, отдайте одному из ваших товарищей дурацкую команду.

Горбел замигал и заволновался, ошеломлённый этим сюрпризом не меньше Джейм и остальных, но лучше это скрывая. Через мгновение он вернул своему двоюродному дяде его гладкую улыбку и холодный взгляд, а затем, не вставая, повернулся вокруг оси, чтобы рассмотреть свою десятку. Его глубоко посаженные глаза прошлись по ним, и ни один, кроме одного, не смог встретить его пристальный взгляд. Этот, хайборн, ухмылялся ему в ответ, но его веселость быстро дрогнула.

— Нет, — сказал он, с нервным недоверчивым смешком.

— Да. Киббен, встать на голову.

Кадет уставился на него, затем пошатываясь встал, его лицо было искажено удивлением и ужасом одновременно. Джейм узнала в нём хозяина мальчика кендара, которого она заставила заплатить за унижения Шиповник. Теперь, ни хозяин, ни его слуга больше не улыбались.

— Сопротивляйся, — пробормотал Коррудин. И это было больше, чем просто поощрение.

— Ты меня слышал, — сказал Горбел. По его лицу стекал пот, образуя настоящие потолки на грубых чертах его нахмуренного лица. — Сделай это.

Кадет заколебался между противоборствующими волями двух Каинронов. Обе десятки переминались с ноги на ногу и отступали назад.

Также инстинктивно отступая, Джейм бросила взгляд на молчаливую фигуру в конце комнаты. Почему Комендант это не остановит? Все эти три хайборна были из его дома, а двое из них были кадетами, предположительно под его защитой, как нынешнего хозяина училища.

Затем она вспомнила Шета, стоящего за дверью, когда внутри её брат боролся с Лордом Ардетом за саму свою душу, и опять, в зале, когда Рандир искушала Харна Удава стать тем зверем, которым, как он боялся, он был. Здесь снова была холодная оценка силы, главный советник Лорда Каинрона против будущего лорда Каинронов. Если кто-то из них сломается, то лучше здесь, лучше сейчас, чем позднее, когда вместе с ним могут пасть так много других. Таков был горький урок Белых Холмов, когда крах её собственного отца чуть не погубил весь Кенцират.

Киббен издал странный, придушенный звук. Он наклонился, поставил руки и макушку на пол и рывком вскинул вверх ноги. На мгновение, он закачался в положении вверх тормашками, длинные полы его пижонской куртки упали ему на лицо. Затем он рухнул подобно дереву, плашмя. Деревянный пол затрясся.

Горбел улыбнулся. — Молодец, — мягко сказал он.

Внезапно Джейм осознала то, о чём ей следовало догадаться раньше: эти кадеты хайборны не были друзьями Горбела. Они были шпионами его отца. Не удивительно, что Калдан так быстро получил известия об инциденте на тренировке и послал своего дядю оценить ситуацию.

Коррудин неподвижно застыл. Он ничем бы не выдавал своего напряжения, если бы не мерцание упрямой ярости в его глазах, впрочем, быстро замаскированной. Тем не менее, Джейм её заметила. Он не ожидал проиграть своему неуклюжему, презираемому двоюродному племяннику. Теперь он знал, как знала и она, в чьей крови бежала истинная власть; и при всём его внешнем вежливом лоске, это знание привело его в ярость.

— Ну что ж, — легко сказал он, когда слуга Киббена помог потрясённому хайборну встать на ноги и постарался не позволить ему снова принять стойку на голове. — Здесь мы увидели отличный пример злоупотребления властью. Моя благодарность, лордан, за вашу помощь. Тем не менее, мы ещё не видели, как такое злоупотребление воздействует на кендар. Итак, другая демонстрация. Моя леди, если вы позволите.

Он повернулся к Джейм и поманил её вперёд вялым взмахом руки. Затем он проделал тоже самое с Шиповник Железный Шип.

— Я думаю, в этот раз я сам предложу приказ, — сказал он, медленно обходя вокруг них, и опять начиная наслаждаться собой.

У Джейм по коже забегали мурашки. Всё складывалось очень плохо. Она встретила глаза Шиповник, зелёные и холодные как мох в пруду, и ничего не выражающие. Только недели наблюдений сказали ей, что Южанка собирает в кулак все силы, чтобы не показать ни одной эмоции, что бы ни случилось.

— Ну надо же, — сказал хайборн, всё ещё кружась и оглядывая их сверху донизу. — Какие вы обе грязные, особенно вы, моя леди. — По кадетам пробежала пульсация нервного смеха. Под него, голос Коррудина упал до шёпота. — Играли в грязи, не так ли? Как это свойственно всему тому, через что ваш дом нас протащил. Я был в Белых Холмах. Я видел. Кровь, и грязь, и ещё больше крови, образующей в низинах целые заводи, в которых тонули раненые. Там также умерла ваша честь, в чём мы ещё раз убедились по вашему присутствию здесь. А ты, Железный Шип раньше была одной из нас. Твоя мать умерла, служа нам. Ты позоришь её память.

Кендар шевельнулась, но серебрено-серые глаза поймали и удержали нефритово-зелёные: Смотри на меня, не на него. Не слушай. Не реагируй. Не доставляй этому ублюдку удовольствия.

Коррудин издал лёгкий звук досады.

— Итак, ты теперь их, душой и телом. Очень хорошо. Это только пригодится, когда ты поцелуешь их грязные сапоги. Девушка, отдай этой предательнице такой приказ.

Джейм пошатнулась, когда на неё обрушилась его воля. Такая мощь…! Как же Горбел сопротивлялся этому? Но тогда он не был основной мишенью. Как будто с громадного расстояния она слышала кадета Киббена, который изо всех сил пытался выполнить последний приказ Горбела, всё снова и снова. Поставив его между собой, двоюродный племянник и его дядя сломали его, возможно уже невосполнимо.

— Ты меня слышала, — нашептывал Коррудин в её ухо, в его голосе таилась довольная улыбка. — Выполняй, ты, тупая сучка.

Она повернулась к нему. — Пошёл. Прочь.

Хайборн застыл. Его взгляд изменился от удивления до крайнего ужаса когда, шаг за шагом, он начал отступать к окну. Низкий подоконник ударил его под коленями. Мгновение, он молотил руками по воздуху, пытаясь сохранить равновесие, а потом упал. Они услышали, как он ударился о жестяную крышу галереи, двумя пролётами ниже, а потом о землю.

Горбел послал Джейм медлительную, сонную улыбку. — Молодец, — сказал он.

За этим последовала изрядная неразбериха.

Кадеты рванулись к окну и достаточно смелые из них, чтобы бросить вызов высоте, высунулись наружу, чтобы поглазеть вниз. С поля внизу доносились встревоженные крики и вопросы. Кадеты отвечали на них целым хором смешанных выкриков, которые никому ничего толком не объяснили и, в последующие дни, вызвали немало поистине поразительных слухов.

Тем временем в углу, освободившись от всех помех, стоял на голове Киббен.

Джейм не могла двинуться. Она чувствовала себя так, как будто её мозги спеклись после этого обжигающего проявления её силы воли. Трое, откуда это пришло… и может ли это повториться? То, что она сделала с Рандир Искусительницей, было мелочью по сравнению с этим. Это было подобно вспышке берсерка, но гораздо более сфокусированной и безжалостной. Если бы она приказала самим камням Тентира рухнуть на них, возможно так бы они и поступили.

Шиповник поддерживала её за локоть, не давая упасть.

— Леди, иногда вы меня беспокоите.

Джейм засмеялась дрожащим голосом. — И в половину не так сильно, как я беспокою сама себя.

Комендант веялкой прошёлся по кадетам, отделяя Каинронов от Норфов, — пока одному из ошеломлённых домов не пришла мысль напасть на другой.

— Этот… ээ… урок окончен, а с ним и все занятия на сегодня. Разойтись. Кто-нибудь, пожалуйста сопроводите Киббена в лазарет, если сможете удержать его в нормальном положении. Ты, — сказал он Джейм, — жди меня в моём кабинете.

Только сейчас до неё дошли последствия её поступка. Милосердные Трое, он собирался немедленно исключить её. Нет, Совет Рандонов единогласно поставит её в качестве мишени для тренировки лучников, а потом наградит призами лучшие выстрелы. Ёрим мог уверенно победить в таком состязании, если они позволят ему участвовать.

— Всё в порядке? — спросила Шиповник. Джейм потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это означает: Если я тебя отпущу, ты не упадёшь?

— Я думаю, да, — несколько смущённо сказала она и Южанка убрала руку.

Кадеты гуськом уходили прочь, бросая на неё при этом ошеломлённые взгляды. Они забрали с собой Киббена, в горизонтальном положении, один кадет у головы, другой у ног, пока он продолжал отчаянно нащупывать пол. Только когда все ушли, Джейм поняла, что не имеет ни малейшего понятия, где находится кабинет Коменданта.

Ну, это была не совсем правда: он иногда осматривал кадетов с балкона на втором этаже. Он мог принадлежать его жилым помещениям или его кабинету, или же, возможно, и тому, и другому. Фактически, высунувшись в окно, она могла его видеть внизу, слева. Если она не собирается завершить свои подвиги этого дня демонстрацией лазанья по стенам, ей нужна лестница. Её должно быть легко найти. В конце концов, её десятка уже использовала одну, чтобы взобраться на третий этаж.

Однако она не приняла во внимание сбивающие с толку внутренности Старого Тентира или свои трещащие мозги. Как только она отошла от окна и дневного света, она быстро потерялась в лабиринте пыльных коридоров. Это нелепо, думала она. В конце концов, под именем Талисман она изучила планировку целого города. Тем не менее, каким бы запутанным он не был, Тай-Тестигон не был специально построен, чтобы ставить людей в тупик. Здесь, даже прямые коридоры, похоже, получали порочное удовольствие от её блужданий. Где же Серод, когда он ей нужен? Чёрт возьми, она может опоздать на своё собственное исключение.

Грязная, длиннохвостая крыса выскочила из своего укрытия, заставив Джейм подскочить, и понеслась по коридору прочь от неё.

Внезапно, громадная лапа руки, вся с когтями, вылетела из-за шарнирной панели внизу у пола, схватила крысу и утащила её внутрь. Джейм не представляла, где она находится, кроме того, что это двухсторонняя заслонка для подачи еды в камеру Медведя. Она встала на колени и осторожно приоткрыла небольшую щель внутрь. Ей в лицо дохнуло порывом горячего, нечистого воздуха. Она смогла разглядеть массивную фигуру Медведя, сгорбившегося у света камина. Он склонил свою мохнатую голову к тому, что держал в руках. Крыса взвизгнула, а потом наступила тишина. Джейм отпустила заслонку и та мягко закрылась на звуках того, как сильные зубы смачно разрывают маленькую мохнатую тушку и перемалывают кости.

Из следующего угла пришло мерцание дневного света. Джейм последовала за ним до окна, которое открывалось опять на внутренний квадрат. Все её странствия закончились в комнате рядом с той, откуда они начались. С другой стороны, балкон Коменданта был теперь прямо под ней, этажом ниже. Она осмотрела квадрат. Сейчас, в свободное время перед обедом, он был почти пуст.

Кадет Коман из класса Сокольничего, которого, как она теперь знала, звали Гари, пересекал стадион, по пояс окружённый роем скачущих кузнечиков. Непохоже было, чтобы он мог хоть как-то контролировать тип привлекаемых им насекомых, хотя, кажется, они некоторым образом отражали его текущее настроение. Когда он вошел в свои казармы его приветствовали возмущённые крики. Им не следует жаловаться, подумала Джейм. Прошлый раз, после особенно мерзкого рабочего наряда по очистке уборных, это был рой жуков вонючек.

Перебросив ноги через край окна, она легко приземлилась на балкон.

— Большинство людей используют дверь, — сказал голос Коменданта изнутри.

— Простите, ран. — Джейм отодвинула в сторону тонкую занавеску и вошла, её мокрые сапоги хлюпали, оставляя дорожку грязных отпечатков. — Я заблудилась.

Это была большая комната, непрямо освещённая окнами с каждой стороны балкона. Они были закрыты тугой тканью персикового цвета, вероятно парусиной от старой палатки, с вертикальными разрезами, позволяющими проникать внутрь лёгкому ветерку. Попадающий внутрь свет бросал мягкие отблески на стены, покрытие изысканно сложными, детализированными фресками.

Комендант вольготно развалился в кресле, спиной к одному из окон. Он вытянул перед собой свои длинные ноги в элегантной обуви и скрестил их в лодыжках. Сверкнуло серебро: он обстругивал маленьким ножом кусочек дерева. Хотя по его лицу, скрытому тенью, было трудно что-то сказать, Джейм подумала, что он кажется утомлённым.

— Это Комната Карт, — сказал он, с вялым взмахом руки. — Здесь ты видишь подробные изображения всех наших основных битв в Ратилиенне, а в шкафчиках под ними находятся все данные об их участниках. Да, вот эта представляет собой Водопады.

Фреска, о которой шла речь, покрывала большую часть северной стены. Джейм узнала Каскад, город деревянных башен, построенный на множестве островков в месте слияния рек Серебряной и Медлительной. Вот Верхний Луг, где стоял лагерь Воинства; вот Нижние Гряды, вдоль которых она ехала, когда атакующий отряд Каинрона перевалил через гребень на их вершине; а вот, слева у края, таинственное и смертоносное Сердце Леса, где сражались её брат и Передан.

Подойдя ближе, она заметила крошечные фигурки, включая одну в чёрном, повторяющиеся в разных местах поля битвы. По их растущему размеру она могла проследить движение своего брата через схватку, кроме нескольких моментов, когда он, казалось, был в двух местах сразу.

— Это одна из тайн Водопадов, — сказал Комендант, наблюдая за ней. — Кто был всадником в чёрном и на белом коне, который внезапно появился в середине битвы? Мой лорд Калдан утверждает, что Верховный Лорд послал в поле приманку, чтобы уменьшить вероятность собственной гибели. Но тогда почему белая лошадь, когда все знают, что верховая лошадь Торисена чёрного цвета?

— Это была случайность, — сказала Джейм, всё ещё глядя на карту. — Как и моё присутствие там во время атаки Каинронов. Я просто пыталась пересечь поле. И я была тем, кто позже… ээ… одолжил вашу боевую лошадь. Простите, но это была действительно крайняя необходимость.

— Я приму твоё слово на веру и не стану допытываться, почему ты поскакала на Облаке без седла. Интересно. Это даёт ответы на порядочное число вопросов, но не на то, почему ты прибыла туда, а потом и сюда, одетой в Тай-Тестигонскую куртку для ножевого боя.

— Она называется д'хен и, при всём уважении, ран, это всё, что я скажу вам об этом.

— Понятно. — Он откинулся назад, опустив руки с ножом и деревяшкой на колени. — Теперь, просил я или нет, больше не ломать мне инструкторов?

Джейм сглотнула. — Просили, ран. Он сильно пострадал?

— Трещина в ключице и множество ушибов. Хуже то, что теперь он только сконцентрировавшись может удержать себя от того, чтобы не пятиться назад, не разбирая, что за ним находится. Можно сказать вдобавок, что Киббен отомщён. Из любопытства, могу я спросить, что именно произошло?

Так он был недостаточно близко, чтобы расслышать. Джейм рассказала ему, что Коррудин пытался заставить её сделать. — Это должно было сломать Шиповник, — заключила она, — а та уже и так слишком настрадалась от нашего рода. Это также могло разрушить и меня. Мне внезапно пришло в голову, что возможно он хочет именно этого, и будь я проклята, если меня принудят к подобному.

— Полезный инстинкт, — пробормотал рандон. — Это и было его желанием, нет, его требованием, которое ему было позволено попробовать. Могущественный шанир, и опасный. В итоге, он несёт вред каждому. Правда за правду, Норф. Вы бы сделали моему дому услугу, если бы сломали ему шею, но это, вероятно, привело бы нас к гражданской войне. У нас и без того будет достаточно проблем, но это не должно вас касаться. Он также мог оказать вредное воздействие и на меня, поскольку я разрешил испытание; однако, я только что услышал, что вы сидели в луже грязи в состоянии истерики.

— И, как лордан, если я сломаюсь, то лучше раньше, чем позже.

Он послал ей мимолётную, неясную улыбку. — Я вижу, ты поняла.

— Но ран, то, что я сделала с Коррудином, заслуженно или нет, не является ли это также грубым злоупотреблением властью? Похоже я не могу её правильно использовать. Сначала я не способна контролировать заносчивых насмешников вроде Ванта; затем я принуждаю хайборна шанира выброситься из окна. Возможно, это всё-таки не моё место.

— С такой мощью, куда ты пойдёшь? — Сказал он тихо, голос из собирающихся теней, дающий форму её собственным страхам. — Кто в безопасности рядом с тобой, когда ты так необучена? Не враги, не друзья, возможно даже и не твой брат.

Он подвинулся, чтобы подпереть подбородок кулаком. Она почувствовала давление его изучающих глаз и острый ум за ними, работающий над проблемой. Над ней. — Мне кажется, — сказал он, — что ты ненавидишь свою собственную кровь и связанную с ней силу. Возможно, такое недоверие обосновано. Нечто темное шевелится в тебе, девушка. Я это чувствую. Но кроме того, в тебе есть и благословление, или проклятие, нашего бога. Твоё положение в Кенцирате уникально. Ты шанир, хайборн, Лордан Норф и, при этом, женщина. Если ты не научишься управлять своими врождёнными способностями, они или уничтожат тебя или ты снова попадёшь в ловушку, чтобы избежать которой ты и пришла сюда. Ты видишь другой путь?

— Н-нет, ран. — И она не видела, разве что навсегда покинуть свой народ. Но если она вернётся в Тай-Тестигон под именем Талисман, она по-прежнему будет сама самой. Если ты начнёшь убегать прочь, сказала она Ниаллу, имея в виду ночные кошмары, ты можешь никогда не остановиться. Здесь была та же истина, и даже в большей степени.

Он снова откинулся назад, в тень. — Тентир — место испытаний. Если это успокоит твои метания, я обещаю, что когда ты закончишь обучение, то точно узнаешь, преуспела или провалилась.

Сердце Джейм подпрыгнуло.

— Так я не исключена, ран?

— Нет. Ты сейчас едешь на раторне, к судьбе, о которой я не имею ни малейшего представления, и мне было бы неразумно вмешиваться. Тем не менее, я полагаю, что мне следует назначить тебе дополнительную нагрузку в виде повреждённой крыши галереи, приказав починить её. Уходи, пожалуйста, нормальным способом, через дверь. На сегодня с училища уже достаточно волнений.

Её ноги были уже на пороге, когда он заговорил снова, из сгущающейся темноты:

— Между прочим, тебе следует знать, что Рандир Искусительница вернулась к исполнению своих обязанностей в Тентире — преждевременно, как мне думается, но она здесь. Побереги себя, Норф. У неё нет любви ни к твоему дому, ни к тебе.

— Да, ран. Благодарю вас. — Она отсалютовала и ушла.

Только по дороге назад она осознала, что именно вырезал Комендант. Это был маленький деревянный солдатик.

На этот раз она легко нашла лестницу, и спускалась в главный зал, когда из Нового Тентира в него вошла гора запачканной одежды на паре грязных ног. Джейм не была уверена насчёт ног, но грязь она узнала.

— Рута?

Одежда упала и заваленная ею по пояс пограничный кадет удивленно уставилась на Джейм.

— Леди! Вы всё ещё здесь!

— Конечно здесь. А, ты имеешь в виду, что меня пока ещё не вышибли из училища. Нет, но мы должны починить крышу.

— И всё? — Огромная улыбка разрезала лицо девушки. — Вот это да, Вант будет удивлён.

— Что на счёт этого? — Спросила Джейм, указывая на развалившуюся кучу.

Рута пожала плечами. — Вант назначил нашей десятке наказание за грязевой бой. Это день стирки, внизу, в зале тлеющего железного дерева, и мы должны мыть грязное бельё всей казармы.

В этот момент в зал вошёл и сам Вант. — Ты, коротышка, что вся эта одежда делает на полу? Не может держаться подальше от грязи, а? — Затем он увидел Джейм, вздрогнул и постарался скрыть это встав боком и отдав салют отведя глаза. — Ваши вещи упакованы, леди. Мы можем отправить вас в путь в Готрегор ещё до обеда.

— Ха, ты можешь. — Джейм закончила свой спуск неторопливой прогулкой. Она не чувствовала совершенно никакого порыва вспылить: после Коррудина всё это казалось досадной мелочью, а Вант, при всех его шести футах самоуверенного шума, казался клопом, не стоящим усилий, чтобы его давить. — Такая неподобающая поспешность, но каждый раз, когда ты оборачиваешься, ты определённо ожидаешь обнаружить, что я ушла. Ладно, ладно, можешь пока расслабиться. По крайней мере до времени осеннего отбора, я никуда не денусь.

Пока она говорила, вошли и другие из её десятки, каждый с полными руками белья для стирки. Теперь Вант глупо пялился на неё, открыв рот.

— Ты выкинула главного советника Лорда Калдана из окна третьего этажа и Комендант не исключил тебя? Он в своём уме?

— Можешь сам его об этом спросить, с моего благословления. Тем временем, я отменяю назначенное тобой наказание. Каждая десятка, как и обычно, займётся своей стиркой самостоятельно. А в будущем, ты будешь обсуждать каждый подобный приказ со мной, прежде чем официально озвучишь его. Я сделаю список — как только смогу найти заслуживающего доверия главного десятника для консультации, подумала она — в котором определю, какие обязанности твои, а какие мои.

Вант вытянулся и застыл, глядя прямо перед собой. — Леди, я не умею читать.

Джейм припомнила, что действительно, за все вступительные испытания он потерял большую часть своих баллов именно на этом задании.

— Учись, — сказала она, уходя прочь.

Рута последовала за ней, волоча одежду, которую она отсортировала как самую грязную. — Что насчёт вашей, леди?

Джейм рванула свою рубашку, чувствуя, как она отклеивается от кожи и кусочки полусухой грязи осыпаются вниз между её грудями. Она с ног до головы была покрыта грязью.

— Мне нужно принять ванну, — сказала она, — а ещё лучше поплавать.