Венерианский маг (фрагмент)

8

Венерианский колдун и идущие за ним по пятам воины прошли через площадку. Я увидел, что Моргас в ярости.

— Что ты здесь делаешь? — грозно спросил он.

— Любуюсь твоимим залдарами, — ответил я.

Он скептически глянул на меня, а затем гадко усмехнулся.

— Так ты восхищаещься залдарами? Это хорошо, потому что ты сам скоро станешь залдаром.

Он уставился на меня своими ужасными безумными глазами и начал делать перед моим лицом пассы, шевеля длинными тонкими пальцами.

— Ты залдар, ты залдар, — повторял он снова и снова.

Некоторое время я с весомым скепсисом ждал, что вот-вот стану залдаром, но ничего не происходило. Мне надоели его горящие глаза. Я подумал о Чанде Каби и мне стало интересно, хватило ли бы у него сил, чтобы заставить меня поверить в то, что я залдар. Да, Чанд Каби мог бы это сделать, но он никогда не использовал свои силы ни для чего, кроме помощи друзьям.

Я расслабил свой разум, пытаясь немного поддаться воле Моргаса, чтобы понять природу и технику его действий. Сначала я удивился, ничего не чувствуя, но скоро понял, что у меня иммунитет к его исключительно зловредным ухищрениям. Мне не удалось стать залдаром.

— Теперь ты залдар, — наконец сказал Моргас. — Становись на четвереньки и иди пастись.

И тут я допустил ошибку — я расхохотался ему в лицо. Мне бы не причинило никакого вреда, если бы я притворился, что стал залдаром. В таком случае, вероятно, меня бы выпустили на пастбище, и я имел бы какое-то подобие свободы. Но мой смех разозлил его, и он приказал своим воинам увести меня и затащить в тюремную камеру, расположенную под донжоном, а для полноты картины бросить и Эро Шана в камеру со мной.

Я рассказал Эро Шану о том, что случилось в саду. Он очень заинтересовался странной силой, которой я воспользовался для пробуждения Ванаи, и я рассказал ему множество историй о Чанде Каби и моей жизни в Индии. Я рассказал ему, как мой отец выходил охотиться со слонами на тигров, но при этом мне пришлось описать ему и тигров и слонов. Он был заинтригован. Он сказал, что хотел бы когда-нибудь попасть и в Индию, но, к сожалению, это было почти невозможно. Вскоре мы уснули на твердом каменном полу тюремной камеры.

Не знаю, сколько времени мы пробыли в подземелье. Тюремщик каждый день приносил нам еду. У него была такая физиономия, которую не скоро забудешь. Она четко отпечаталась в моем сознании.

Каждый день Моргас приходил и внушал нам, что мы — залдары. Он свирепо смотрел, делал свои пассы и конце обычно спрашивал:

— Теперь вы залдары, так?

— Нет, — отвечал я. — Но ты — осел.

— Что такое осел? — спрашивал он.

— Ты, — говорил я ему.

Он оценивающе усмехался.

— Я надеюсь, осел — это большая персона в твоей стране?

— Да, многие из них занимают высокие посты.

— Но вы всего лишь залдары, — настаивал он. — Я знаю, что вы сейчас мне лжете, — и уходил.

В тот день тюремщие, зайдя в камеру, сказал:

— Какие чудные залдары! Вы ведь залдары, не так ли? Или мои глаза обманывают меня?

— Возможно, твои обманывают тебя, — сказал я ему. — Но мои меня — нет. Я знаю, что ты не залдар.

— Конечно, нет! — сказал он.

— Тогда кто ты? — поинтересовался я.

— Кто я? Я человек. Без всяких сомнений.

— С такой-то рожей? Так не бывает.

— А что не так с моим лицом? — зло спросил он.

— Все.

Он вышел, хлопнул дверью и повернул огромный ключ в огромном замке почти язвительно.

— Зачем ты стараешься разозлить его? — спросил Эро Шан.

— Наверное, потому что мне скучно. Когда я досаждаю им, предоставляется пусть незначительный, но хоть какой-то выход из скуки.

— Что такое осел? — спросил он. — Я знаю, что это должно быть что-то противное, иначе бы ты не называл бы так Моргаса.

— Наоборот, осел — это действительно отличный парень, просто замечательный парень. Создания с куда меньшим умом и сообразительностью используют его для… Как бы это сказать? Олицетворить? Да, наверное, олицетворения Глупости. Мне жаль, что я назвал Моргаса ослом. Я прошу прощения у всех ослов.

— Ты сам замечательный парень, — сказал Эро Шан. — Ты настоящий осел.

— Полегче, Эро.

— Я просто подумал, что, может быть, ты немного сглупил, когда не использовал эту изумительную силу, которую ты получил от Чанда Каби, для того, чтобы напугать Моргаса и освободить нас.

— Это идея, — сказал я. — Эксперимент может быть ценным, но я сомневаюсь, что он может решить все.

— А ты попробуй сегодня ночью, — предложил он. — Людей легче напугать в ночное время.

— Хорошо, — согласился я. — Сегодня ночью я напугаю Моргаса как семилетнего мальчишку. Может быть.

— Если ты действительно заставил Ванаю думать, что она видит своего отца, ты сможешь заставить Моргаса увидеть все, что захочешь.

— Ваная воспринимала отца, как наяву, и говорила с ним. Это было трогательное воссоединение.

— Если бы я не знал тебя так хорошо, — сказал Эро Шан, — я бы подумал, что ты привираешь. Как ты думаешь начать с Моргасом? Это было бы для меня доказательством того, что ты или…

— Или лгун, или осел, или второй Мерлин, — закончил я за него.

— Ты Галахад, — осклабился он.

Большой зал донжона был как раз над нашей камерой, и по ночам мы слышали шаги, голоса, а иногда смех. Смех, как правило, звучал поздней ночью, и был это достаточно пьяный смех. Я сказал Эро Шану, что подожду, когда все успокоится, Только тогда, когда я буду уверен, что Моргас уже в постели, я начну свою некромантскую деятельность.

Мне показалось, что сегодня попойка закончилась позднее, чем обычно, но наконец все успокоилось. Я выждал еще с полчаса, все это время беседуя с Эро Шаном о былых временах в Хавату, а потом сказал ему, что начинаю.

— Успокойся, — сказал я ему, — не отвлекай меня, и посмотрим. Может ничего и не выйти.

— В таком случае ты меня очень разочаруешь, и я потеряю всякую веру в тебя, — пригрозил он.

Я начал работать над Вутуганом Моргасом, венерианским колдуном. Хотя я не двигался с места, я трудился, пока не стал похож на взмыленную лошадь. Удивительно, как схож эффект от напряженной, высоко концентрированной умственной активности с физической усталостью.

Эро Шан сидел исключительно тихо. Казалось, что он даже перестал дышать. Я старался не допускать и мысли о неудаче.

Четверть часа в донжоне царствовала гробовая тишина. Прошло полчаса, но я не прекращал усилий.

Внезапно мы услышали звуки этажом выше — это были шаги и крики бегущих людей. Я расслабился и вытер пот со лба.

— Кажется, сработало, — сказал я Эро Шану.

— Что-то происходит наверху, — ответил он. — Я жду, что будет дальше.

— Через секунду они будут здесь, — предсказал я, — очень взволнованные и озабоченные.

Мой прогноз оказался верным. Дверь открылась, и мы увидели свет от факела. Десяток вооруженных людей появился на пороге камеры. Три воина вошли с факелом внутрь, остальные столпились у порога. Удивление было написано на их лицах, когда они увидели меня.

— Что ты делал в спальне Моргаса? — спросил один из них.

— А разве Моргас не знает? — поинтересовался я.

— Как ты туда попал? Как ты вышел из камеры? Как ты сюда вернулся?

Вопросы выстреливались в меня, как из пулемета.

— Моргас тоже колдун, он должен знать, — сказал я им.

Они посмотрели на меня со страхом. Должно быть, они были порядком взволнованы и напуганы, потому что заговорили между собой.

— Дверь была надежно заперта на висячий замок, — сказал один, — и на замке никаких следов взлома.

— Невероятно, — сказал другой.

— Может, он еще не понял до конца, что он сейчас только залдар, предположил третий.

— А может, — сказал четвертый шепотом, — Вутуган вечером выпил слишком много вина?

— Не стоит считать, сколько, — сказал первый воин, — потому что женщина, которая была в спальне Вутугана, видела то же, что и он, а она совсем не пила.

Ах, так! Оказывается, я сработал даже лучше, чем думал, или эта женщина врет. Однако результат налицо.

— Не вздумай снова выходить из камеры, — приказал один из воинов. Возле каждой двери будет поставлен вооруженный человек, и если ты выйдешь, ты будешь убит.

И они вышли. Но перед тем, как они закрыли дверь, я увидел безобразную физиономию тюремщика, выглядывающую из-за их плеч.

— Скажите Моргасу, — крикнул я, — что если он освободит меня, моего товарища и девушку по имени Ваная, я больше не буду докучать ему!

Ответа не последовало.

— Как ты думаешь, он нас освободит? — спросил Эро Шан.

— Я думаю, освободит, — ответил я. — Но он не будет знать об этом.

— Что ты имеешь в виду?

— Подожди и увидишь.