Венерианский маг (фрагмент)

2

Я пообещал Эро Шану, что я спроектирую и помогу ему построить энотар, в котором мы сможем когда-нибудь полететь назад, в Хавату. А поскольку Таман захотел, чтобы я проследил за строительством еще нескольких энотаров для армии Корвы, у нас в одно и то же время строились два энотара.

Работа шла вовсю, когда я придумал и изготовил совершенно новый тип парашюта, который мгновенно открывался и с помощью которого можно было опускаться очень медленно. К тому же им можно было управлять, используя клапаны, которые открывали и закрывали отверстия в ткани купола. Испытания показали, что этот парашют может быть использован без опасности для жизни на высоте до двух тысяч футов.

С горечью хочу заметить, что я работал над еще более совершенным и безопасным устройством, пока судьба готовила для меня новые неприятности. Я ставил эксперименты, чтобы исключить любые неожиданности, а Фортуна изобретала эти самые неожиданности, чтобы прекратить мои эксперименты! Я был очень расстроен тем, что не смог закончить свой экспериментальный баллошют. Вы хотите знать, что это?

Ну, топливо, используемое в безмолвном моторе моего энотара, я описывал и прежде не раз и не два. Только долг ученого — я-то не знаю, достигли ли Земли мои прежние послания!? — и врожденная вредность заставляют меня повторить: оно состоит из субстанции, известной как лор, которая в свою очередь содержит два элемента; один, называемый йор-сан, и другой, именуемый вик-ро, взаимодействие которого с йор-саном приводит к полной аннигиляции лора; но поскольку ни меня, ни вас не интересуют тонкости теплоэнергетики, я, не разъясняя особенностей принципа использования этой субстанции, не прибегая к цифрам и специальным терминам, выражающим энергоемкость топлива и мощность двигателя, напомню только, что использование любого произвольного объема лора (каковой не имеет так называемого порога критической массы и пригоден к использованию в любых, самых ничтожных количествах) высвобождает в восемнадцать миллиардов (тысяч миллионов) раз больше энергии, чем при обычном сгорании эквивалентного объема каменного угля, что позволило мне разработать небольшой монгольфьер, крепящийся непосредственно к куполу парашюта таким образом, что купол, собственно, и представляет собой нижнюю часть линзообразного баллона монгольфьера, вогнутой стороной обращенного к почве, и выполненного из невероятно прочной материи, незначительная толщина которой позволяет упаковать купол-баллон в небольшой ранец, немногим отличающийся по размерам и весу от обычного парашютного ранца, из которого он аналогично обычному парашюту и выстреливается, с той разницей, что одновременно с разворачиванием основного купола на стропах мельчайший кусочек лора, аннигилируя, генерирует достаточное количество тепла для того, чтобы наполнить баллон нагретым и, соответственно, расширенным воздухом, продолжая поддерживать приемлемую температуру рабочего объема в течение периода времени, достаточного для того, чтобы летчик, вынужденный катапультироваться, был в состоянии продержаться в воздухе, не снижаясь, до тех пор, пока ему не удастся выбрать место, пригодное для безопасной посадки, после чего он, пустив в ход разрывную стропу, опустошающую баллон монгольфьера, мог постепенно спуститься на землю, используя аппарат уже как обычный парашют. Все. Как я ненавижу длинные фразы!

Но вернемся к моему повествованию. Как только первый энотар был завершен, я провел его испытания. Это был славный корабль, но так как я вложил несколько новых идей (рассказать?) в его конструкцию, мы решили, что было бы желательно еще раз хорошенько его проверить его перед тем, как Эро Шан осуществит долгий перелет в Хавату. То ли это была судьба, то ли очередной дурацкий толчок, ее изменяющий… На этот раз я, пожалуй, извлеку пользу из сомнений и посмею назвать это улыбкой Фортуны.

Мы запаслись провизией, попрощались с друзьями и поднялись в воздух ранним утром, чтобы никто не видел. Я собирался вернуться в Санару через три дня, к вечеру. По выражению глаз Дуари и по тому, как она прижималась ко мне, я видел, что ей не хочется меня отпускать. Я пообещал ей, что вернусь не позже, чем через три дня. Ее поцелуи еще пылали на моих губах, а я уже запрыгнул в кабину к Эро Шану и запустил двигатель.

Я никогда не летал над Анлапом на запад от Санары, так как эта часть континента была исследована далеко не полностью. С другой стороны, поскольку она была почти не исследована, я решил пролететь в этом направлении подальше и посмотреть, что там творится. Санара расположена в самой восточной точке Анлапа, который, в соответствии с амторианскими картами, простирается на запад еще на три тысячи миль. Но амторианские карты основаны на таких подлых представлениях о форме планеты, что я был уверен — расстояние до западной оконечности континента будет не меньше чем втрое большим. То есть девять тысяч миль.

Учитывая различные случайности, я предполагал, что нам пришлось бы провести в воздухе что-то около двадцати пяти часов, двигаясь на полной скорости. Но так как я собирался картографировать местность хотя бы в первом приближении, нам придется лететь медленней. И все-таки я считал, что трех дней будет вполне достаточно. Это была бы также искомая хорошая проверка для энотара.

В первый день мы летели над какой-то очень красивой местностью и опустились на ночь в центре обширной равнины. На земле не было никаких следов человека, а значит, и никакой опасности, что мы будем атакованы ночью. Но ночью мы все же дежурили — по очереди. Знаю я эти шуточки! Нет уж, больше никаких случайностей!

Когда мы проснулись, нижний слой облаков висел намного ниже, чем вчера. Облака вздымались волнами, поднимаясь вверх и опускаясь вниз. Я никогда раньше не видел такого волнения. Несмотря на это, мы поднялись в воздух и продолжали двигаться на запад на высоте около двух тысяч футов.

Мы отлетели совсем недалеко от места ночлега, когда я заметил, что наш компас ведет себя очень неустойчиво. Хотя я знал, что мы продолжаем двигаться на запад, потому что под нами был тот же ландшафт, который я вчера уточнял на карте, компас показывал, что мы летим на юг. А скоро он стал вести себя совсем непредсказуемо — стрелка металась вперед и назад, иногда разворачиваясь на все триста шестьдесят градусов. И, что было совсем плохо, облака опускались все ниже и ниже. Меньше чем за полтора часа наш потолок высоты упал с двух до одной тысячи футов.

— Заканчиваем полет, — сказал я Эро Шану. — Я поворачиваю назад. Мы изучили местность достаточно хорошо, чтобы вернуться в Санару без компаса, и я определенно не имею никакого желания рисковать. Тучи опускаются все ниже и ниже, и если мы окажемся в зоне нулевой видимости при неисправном компасе, нам придется туго. И это еще мягко сказано.

Энотар плавно развернулся и я направил его в обратную сторону, на восток.

— Ты совершенно прав, — согласился Эро Шан. — Я внимательно слежу за тучами. За последние пятнадцать минут они опустились на пятьсот футов.

— Я хочу приземлиться и переждать все это, как только мы доберемся до конца леса, — сказал я.

Мы снова летели над огромным лесным массивом, где вынужденная посадка означала бы крушение. Даже если бы мы выжили, это означало бы длинную дорогу — пять или шесть тысяч миль до Санары через дикие заросли, населенные ужасными животными и, возможно, не менее ужасными людьми. А у нас дома все-таки было кое-что, не позволявшее рисковать — например, пара тронов и моя Дуари. Мы должны были перелететь через лес, пока тучи не окутали нас.

Задыхаясь, мы пронеслись над обширным пространством, покрытым лиловыми и фиолетовыми листьями, которые, как прекрасное покрывало из цветов на гробе, прятали под собой смерть. А тучи опускались все ниже и ниже.

Я оценил высоту деревьев примерно в сотню футов, и сейчас мы шли на высоте около шестьдесяти футов над их верхушками. Лес простирался перед нами необозримо, сколько хватало глаз. По пути на запад мы пролетели весь лес за пятнадцать минут, и я решил, что продолжая полет без компаса, мы потеряли курс на восток и, вероятно, сейчас летели по длинной оси леса на север или на юг. Состояние неизвестности и беспокойства сводило с ума. Я редко чувствовал себя таким беспомощным. Это была ситуация, в которой никакой ум и знания не могли противостоять слепым, бесчувственным силам природы. Хотел бы я, чтобы Рой Чепмэн Эндрюс оказался здесь и посоветовал, что делать!

— Надвигается! — воскликнул Эро Шан, когда тучи колоссальной волной опустились перед нами, сливаясь с серовато-лиловой пастелью верхушек деревьев и ограничивая видимость до нуля.

Я ничего не ответил. Говорить было нечего, потому что я бросил взгляд назад и увидел быстро опускающиеся тучи, закрывающие обзор во всех направлениях. Я потянул рычаг управления на себя, и врезался в полужидкий хаос. На пятнадцати тысячах футов я понял, что мы можем чувствовать себя в безопасности, держась на этой высоте — выше гигантских лесов, которые иногда встречаются на Венере, выше большей части горных массивов. По крайней мере, у нас было время подумать и спланировать ближайшее будущее.

А пока я летел вслепую, без компаса, над неизвестной местностью, а это, как ничто другое, препятствует любому проявлению человеческого ума и изобретательности.

Я повернулся к Эро Шану.

— Прыгай с парашютом, если хочешь, — сказал я.

— А ты собираешься прыгать? — спросил он.

— Нет, — ответил я. — Даже если мы приземлимся, не растянув сухожилия на лодыжках, не поломав ноги и не убившись, шансы на то, что мы когда-нибудь достигнем Санары, практически равны нулю. Энотар единственная надежда на спасение. Я врос в него. Либо я выживу, либо погибну — но вместе с ним.

— Скорее последнее, — сказал Эро Шан, невесело улыбаясь. — Но я попробую выжить — с тобой, разумеется. В общем, я последую за тобой. И я согласен прыгать с парашютом только в том случае, Карсон, если прыгнешь ты!