Венерианский маг (фрагмент)

3

Порой судьба меня не жалует, но, выбирая для меня товарища по несчастью, она оказалась на этот раз невероятно щедра. Даже обыскав два мира, трудно найти лучшего парня и более преданного друга, чем Корган Сентар Эро Шан из Хавату.

Мы быстро набрали высоту и на пятнадцати тысячах футов внезапно очутились в чистом воздухе с горизонтальной видимостью, ограниченной только кривизной планеты. Сейчас мы были между внутренним и внешним облачными слоями. Здесь было намного светлей и ярче, а воздух казался горячим и липким. Однако я знал, что ночью здесь будет очень темно и холодно, — еще по той ночи, когда я выбросился с парашютом из ракетного корабля перед его крушением. Да, вот это было испытание!

Я не имел ни малейшего понятия о направлении, в котором летел, но меня утешало сознание того, что горы я, наверное, все-таки увижу перед тем, как врежусь в них. Я летел, надеясь на то, что в нижней облачном слое может появиться разрыв, что позволило бы нам снова опуститься. Мне захотелось поделиться надеждой с Эро Шаном.

— Такое везение бывает один или два раза в жизни, — ответил тот. — Мне кажется, вероятность того, что это случится именно тогда, когда нам надо, примерно пять-шесть миллиардных.

— Я всегда надеюсь, — сказал я. — Я, наверное, оптимист.

Сколько у меня оптимизма, вы можете судить сами, если я позволяю себе с надеждой годами ждать семерной на пиках. А играем мы цент за вист; и учтите еще тот факт, что я физически не в состоянии смириться с возможностью проиграть больше двух-трех долларов и принципиально никогда не заказываю больше восьмерной. Такой вот, ребята, оптимизм.

— Надейся, — засмеялся Эро Шан. — Это ничего не стоит, но положительно влияет на нервную систему.

— Здесь, между слоями облаков, прелестный вид, — добавил он через несколько секунд. — Жаль, что почти ничего не видно.

— Ты был когда-нибудь здесь? — спросил я.

— Нет. И никто другой не был.

— Ну, положим, я был. Пейзаж, кстати, совсем не изменился. С тех пор, как я видел его в последний раз, здесь почти ничего не построили.

Эро Шан ухмыльнулся, а потом показал вниз.

— Смотри!

Я уже увидел. Нижний слой облаков теперь вспучивался и поднимался. Тучи поднимались волнами, они посерели и выглядели достаточно угрожающе. Я осторожно повел энотар над ними и вдруг заметил, что внешний облачный слой опускается вниз и вот-вот поглотит нас. Две оболочки сходились и сливались в одну.

То, что в повествовании заняло так мало места, на самом деле длилось немногим менее двух часов. Мы могли быть уже за тысячу миль от того места, где взлетали, а могли все время лететь по кругу и быть как раз над местом ночлега.

— А как сейчас насчет парашюта? — спросил я. — Это твой последний шанс.

— Почему это?

— Потому что я опускаюсь. Внутренняя оболочка явно поднялась, мы только что это видели. Есть шанс, что под ней появился хоть небольшой безоблачный промежуток, какое-нибудь просматриваемое пространство. Конечно, если не успев выйти из облаков, мы врежемся в скалу или дерево, мы погибнем; но если останемся здесь — тем более погибнем.

— А если не врежемся в скалу — выживем, чтобы умереть в другой раз, хохотнул Эро Шан.

— Совершенно верно, — согласился я. — Я опускаюсь.

— Я опускаюсь с тобой.

Я долго планировал вниз — это было медленное, очень медленное скольжение. Я избегал ненужных случайностей. Одиннадцать тысяч футов, десять тысяч, девять тысяч. Я отметил, что частичная видимость появилась на десяти тысячах, а на девяти я вдруг заметил острую зазубренную вершину горы, торчащую прямо перед нами. Я рисковал, и как я рисковал!

Эро Шан присвистнул.

— Мне кажется, что если твое… это… приспособление для приземления не втянется, оно соскоблит кусок скалы, — сказал он. — Или скала соскоблит кусок энотара, что вернее.

— Шасси убрано.

Я обратил внимание, каким слабым кажется мой голос, а ведь я почти кричал.

Сейчас, в новом направлении, я планировал так медленно, что большую часть времени энотар двигался почти точно по горизонтали. Восемь тысяч футов, семь тысяч. Шесть тысяч. Мы с Эро Шаном вскрикнули в унисон. Под нами были холмы и деревья, реки и жизнь!

Внезапная реакция на долгое нервное напряжение заставила нас ненадолго замолчать. Эро Шан заговорил первым.

— Это не похоже ни на одну местность, которую я видел в Корве, — сказал он.

— И это определенно не похоже на то, что я видел возле Санары, согласился я. — Это вообще не похоже на то, что мы пролетали на пути сюда.

— Это красиво, — сказал Эро Шан.

— Даже Оклахома может показаться красивой после того кошмара, на который мы глядели последнее время.

— Я никогда не был в Оклахоме, — сокрушенно сказал Эро Шан.

— Давай опустимся ниже и рассмотрим все это поближе, — предложил я.

Под нами была холмистая местность, пересеченная глубокими долинами и руслами рек. Этот край изобиловал водными источниками и буйной растительностью, но тем не менее казался необитаемым.

Я понял, что нам придется немало полетать над этим районом, чтобы найти следы человеческого пребывания. Для того, чтобы строить планы о возвращении в Санару, нам надо было выяснить, где мы находимся. Мне хотелось встретить какого-нибудь одиночку, тогда мы могли бы опуститься и задать ему несколько вопросов, чувствуя себя в безопасности.

Вскоре Эро Шан показал мне на что-то внизу и сказал:

— Там здание.

Здание стояло за рекой на небольшой возвышенности. Кружа над ним, я удивлялся тому, насколько оно похоже на средневековые замки Европы. По крайней мере, там был многоугольник внешних стен с башнями по углам, симпатичный внутренний дворик и впечатляющий донжон. Вокруг стен не было рва, а значит, и подъемного моста, но общее впечатление и без того было вполне средневековое.

Хотя здание явно нуждалось в ремонте, мы не увидели никаких признаков ремонта или жизни ни в нем, ни вокруг него. Мы полетели дальше над долиной и вскоре обнаружили другое похожее сооружение. Оно тоже казалось покинутым своими обитателями.

— Интересно, что произошло с теми, кто здесь жил? — задумчиво сказал Эро Шан.

— Может, пошли искать ветра в поле? — предположил я.

Эро Шан надолго замолчал, пытаясь сообразить, что я имел в виду. Минуты через две он, наконец, сказал:

— Знаешь, Карсон, то, что ты считаешь юмором, в Хавату чаще воспринимается как серьезный приступ психопатии. Такие словечки когда-нибудь приведут тебя к немедленному уничтожению для блага общества в целом и будущих поколений в частности.

Я недоуменно воззрился на него, не зная, что ответить. И не раньше, чем через минуту, мне удалось разглядеть на его лице улыбку.

Облетая долину, мы, наконец, увидели людей. К сожалению, их было несколько десятков, и все они были вооружены. Оказалось, что они охраняют большое стадо очень маленьких залдаров, каждый размером с молочного поросенка. Не приземляясь, я продолжал поиск какого-нибудь одиночки.

— А залдарчики выглядят аппетитно, — сказал Эро Шан. — Я не отказался бы сейчас от жареного залдара.

— И я, — сказал я. — Удивительно, как могут быть вкусны такие глупые на вид создания.

Мне действительно кажется, что тварь глупее амторианского залдара и придумать-то сложно. А уж о внешности его и говорить не приходится. Огромная дурацкая голова с застывшим выражением полного идиотизма на морде, большие овальные глаза, исполненные невинного непонимания, и два длинных, острых, вечно торчащих уха, создающих впечатление, что животное всегда прислушивается. У него нет шеи, а туловище исчерчено полосами очень удобно для бифштекса. Его задние ноги по форме напоминают медвежьи (в частности, косолапостью), а передние — такие же, как у слона, но, конечно, во много раз уменьшенные. Вдоль позвоночника ровным рядом торчит щетина. Хвоста у залдара также нет, а с рыла свисает длинная кисточка из волос. На верхней челюсти — широкие лопатообразные зубы, торчащие вперед над крошечной нижней челюстью. Шкура покрыта короткой шерстью нейтрального розовато-лилового цвета с большими фиолетовыми заплатами, которые (особенно, когда залдар ложится) делают его почти невидимым в пастельных тонах амторианского пейзажа.

Когда залдар пасется, он становится на колени и скребет дерн своими лопатообразными зубами, а потом тащит его в рот широким языком. Из-за отсутствия шеи ему также приходится становиться на колени, когда он пьет. Есть два вида этих животных: крупная мясная порода размером с быка-герефорда, и маленькие, похожие на свиней создания, которые называются неозалдары или малые залдары.

Люди, сопровождавшие стада, над которыми мы пролетали, изумленно смотрели вверх и неумело прилаживали стрелы к лукам, как только мы приближались. Я подумал, что энотар, должно быть, кажется им слишком страшным, чтобы рисковать, становясь его противниками. Какую пищу для размышлений и разговоров мы им дали! Четвертое и пятое поколение их потомков будет с содроганием слушать эти рассказы.

По мере того, как мы летели дальше, я обнаружил третий замок, расположенный на высокой возвышенности у реки. Я медленно заложил вираж над ним, все же считая это безнадежным делом. Но неожиданно на террасу вышли четыре человека и уставились на нас — двое мужчин и две женщины. Они выглядели не слишком грозно, и я начал опускаться. Тут же один из мужчин выпустил в нас стрелу. При этом он и одна из женщин выкрикивали в наш адрес не очень хорошие слова.

Среди того, что я смог расслышать, было: «Уходи, Моргас, или мы убьем тебя!» Понимая, что нас по ошибке приняли за кого-то другого, и зная, что нам необходимо любым способом узнать, где мы находимся, я решил сделать попытку развеять их страх. Мне хотелось любой ценой добыть сведения, необходимые для возвращения в Санару. А главное — признаюсь вам по секрету — меня раздирало дьявольское любопытство: хотел бы я знать, с чем можно спутать единственный на Венере аэроплан?

Я передал управление Эро Шану, и, достав письменные принадлежности, написал краткое послание, объясняющее, что мы — путешественники из другой страны, что мы сбились с курса и все, чего мы могли бы желать — это получить информацию, которая помогла бы нам вернуться домой.

Один из мужчин поднял послание, сброшенное на террасу, и я видел, как внимательно он его читает. Дочитав записку до конца, он передал ее одной из женщин. Остальные подошли поближе, с любопытством заглядывая ей через плечо. Потом они несколько минут что-то обсуждали. Все это время мы кружили над замком, проклиная медлительность его жителей. Вскоре мужчина, выглядевший старше других, сделал несколько миролюбивых жестов, и замахал руками, предлагая нам снизиться.

Когда мы приблизились к ним настолько, что энотар едва не задевал крылом башню, а они в свою очередь изучили нас настолько тщательно, насколько это было возможно, один из них сказал: «Это не Моргас, они действительно путешественники». Старший мужчина сказал: «Вы можете опуститься. Мы не причиним вам вреда, если вы пришли с миром».

Мы нашли небольшой участок ровной земли у стен замка, которого едва-едва хватило для посадки. Но мне все-таки удалось посадить энотар, а секундой позже мы с Эро Шаном уже стояли перед воротами замка. Несколько минут мы простояли, как идиоты, разглядывая запертые воротины из крепкого дерева. Наконец чей-то голос обратился к нам откуда-то сверху. Подняв головы, мы увидели мужчину, высунувшегося в амбразуру одной из небольших башен, расположенных по обе стороны от ворот.

— Кто вы? — спросил он. — И откуда пришли?

— Это Корган Сентар Эро Шан из Гавату, — ответил я. — А я — Карсон Венерианский, Танджонг Корвы.

— Вы уверены, что вы не колдуны?

— Абсолютно, — заверил я его с немалой долей иронии.

Неужели по дурному стечению обстоятельств мы попали в приют для умалишенных?

— Что это за штука, на которой вы прибыли?

— Это энотар.

— Если вы не колдуны, как же вы держите ее в воздухе? Почему она не падает? Она живая?

— Она не живая, — сказал я. — Только давление воздуха на поверхность крыльев держит ее, и то пока она находится в движении. Если мотор, с помощью которого мы двигаемся, остановится, она упадет вниз. И ничего волшебного здесь нет.

— Вы и впрямь не похожи на колдунов, — сказал он и пропал в амбразуре.

Мы подождали еще немного. Наконец, ворота замка распахнулись. Глянув вовнутрь, мы увидели полсотни воинов, собравшихся, чтоб оказать нам достойный прием. Это было как-то не очень здорово, и я заколебался.

— Не пугайтесь, — подбодрил нас человек, спустившийся в башни. — Если вы не колдуны и пришли с миром, мы не причиним вам вреда. Моя охрана здесь только для защиты в том случае, если вы не те, за кого себя выдаете.